Кубеев Михаил Николаевич
      Налётчики
      ОГРАБЛЕНИЕ ЛЕНИНА, или Конец банды Кошелькова
      (1918-1919)
      Безусловно, нашумевшая в 1918-1919 годах своими налетами и дерзкими ограблениями банда Якова Кошелькова, имевшая в своем составе около ста человек, никогда не привлекла бы к себе такого пристального внимания историков и специалистов правоохранительных органов, если бы не нападение на В.И. Ленина.
      Все произошло поздним снежным вечером 19января 1919 года. Заместитель председателя ВЧК Яков Петерс находился один в своем кабинете и убирал деловые бумаги со стола, собираясь отбыть домой на отдых. Позади был напряженный трудовой день, как две капли воды похожий на предыдущий: заседания, обсуждение проблем текущего дня и, главное, поиск мер по усилению борьбы с террористами и бандитами, которых в последнее время развелось видимо-невидимо.
      Оперативная обстановка в городе, как докладывали Петерсу, становилась угрожающей: громили магазины, винные склады, совершали налеты на квартиры, грабили жителей и даже районные комиссариаты милиции, куда внезапно врывались и, угрожая бомбами и пистолетами, отбирали у милиционеров оружие, а потом безжалостно расстреливали их.
      Так действовали уже целые бандитские формирования, которых в Москве насчитывалось в 1919 году примерно два десятка. Особенной дерзостью отличались банда Кошельков, руководимая неким Яковом Кузнецовым по кличке кошелек, и банда сабана, Сафронова Николая Михайловича. Эти матерые налетчики выбирали либо банки, либо богатые рестораны - короче, искали места, где собирались люди состоятельные. Бандиты вламывались и в государственные учреждения, укладывали персонал на пол, забирали все мало-мальски ценное. Иногда расстреливали всех подряд.
      Петер знал, что в Москве множились слухи, население жило в страхе, по вечерам горожане не отваживались в одиночку ходить даже по освещенным улицам центра. Люди пугались любой тени, Крика. Московской чрезвычайной комиссии - МЧК - о бандитах было известно многое. например, о Кошелькове: его настоящая фамилия Кузнецов, прозвище Янька или кошелек, родом из Сибири, выходец из семьи каторжника Кузнецова, осужденного в вечную ссылку за разбойные нападения. сынок пошел по стопам родителя - воровал, грабил, насиловал, убивал. К 1917 году имел десять судимостей. Его несколько лет разыскивали и в Сибири, откуда он уехал, и в крупных городах, в частности в Москве, где он оставил за собой кровавый след.
      Год назад его выследили, поймали и готовились предать суду. Но ему удалось обмануть охранников и убежать. И сразу после этого ему присвоили новую кличку - "неуловимый". А год назад его вместе с другим бандитом схватили в Вязьме. Застукали буквально в деле. Все, казалось бы, замечательно: схвачен главарь банды, впереди суд, значит, и банде придет конец. Главное, отправить его в Москву и устроить открытый судебный процесс. И вот уже трое конвойных, трое молодых солдат-милиционеров, назначены сопровождать Кошельков и его напарника в Москву. Вся поездка прошла спокойно. Но когда бандитов вели по мясницкой улице к зданию на Лубянской площади, к конвоирам обратилась какая-то убогая старушонка и попросила передать несчастным арестантам буханку хлеба. И конвоиры сжалились. Забыв об инструкциях, взяли буханку и передали ее Кошелькову. И тот на глазах у всех трясущимися руками мгновенно разломил ее. В буханке, Кошельков это знал точно, находился заряженный револьвер. Схватив его, Кошельков взвел курок, и грохнули три смертельных выстрела.
      Кошельков прекрасно знал подворотни центра, не раз уходил от преследования. Так случилось и на этот раз. Организованная погоня ничего не дала...
      Размышления Петера прервал громкий телефонный звонок. И сквозь помехи и шум на линии услышал знакомый голос:
      - Это Петер? Петер, вы меня слышите?! Говорит Ленин... Да, Ленин! На меня напали бандиты, нас всех высадили из автомобиля. Я нахожусь в Сокольническом исполкоме советов. Прошу срочно выслать автомобиль. слышите, срочно...
      Петер не верил свои ушам. А что делал в этот момент охранник Ленина, чекист Чебанов? Где был опытный шофер Гиль?
      Петер тотчас отдал распоряжения, чтобы за автомобилем Ленина, имевшим номер 1048, организовали погоню, чтобы все милицейские посты по местам возможного проезда машины усилили бдительность, поставили заслоны. Он уже знал, что налет был совершен на Сокольническом шоссе, возле Краснохолмского моста. Кошельков обезоружил Ленина, отобрал документы, часы. Но бумаги смотреть не стал, а, довольный добычей, уехал.
      Для Петера начиналась очередная непростая бессонная ночка.
      Только под утро стали известны некоторые подробности всей операции. Отъехав пару километров от места нападения и убедившись, что погони за ними нет, Кошельков заглянул в документы. Узнав, что жертвой ограбления явился сам Ленин, он чуть не взвыл от досады и велел своим парням срочно возвращаться к Сокольническому шоссе.
      Машина развернулась и понеслась к Хамовнической набережной. Прибыв к Краснохолмскому мосту, Кошельков и его напарники Ленина там уже не обнаружили. Расстроенный кошельков скомандовал ехать в самый центр. Его настроение изменилось, ему захотелось попугать прохожих.
      Автомобиль подъезжал к Садовому кольцу. Парни форсили, выставили напоказ оружие. Кошельков поигрывал бельгийским браунингом за номером два, отобранным у Ленина. У всех было приподнятое настроение, они посматривали по сторонам, и шофер гнал Машину во всю мочь. Остановить их в тот момент было невозможно. Кто бросится за двигавшимся на бешеной скорости автомобилем, ошалевшие пассажиры которого могли открыть стрельбу в любую минуту?
      И все же распоряжения Петерса принесли результат. Вскоре у дежурного по первому Хамовническому комиссариату милиции раздался телефонный звонок. Человек взволнованным голосом сообщил, что от Кудринской площади в сторону Крымской на большой скорости мчится автомобиль. Незнакомец успел заметить его номер - 1048. Этот же человек сказал, что сидевшие в автомобиле люди вооружены и стреляют.
      По Хамовнической набережной бандиты далеко проехать не смогли: они попали в снежные завалы. Произошло это недалеко от теплого переулка, милицейский пост которого был уже оповещен о налетчиках. В тот час вахту нес молодой милиционер Николай Солонцов. Именно он заметил подозрительную машину, мчавшуюся по набережной и неожиданно оказавшуюся в снежных тисках. Люди, вышедшие из машины, пытались вытащить ее из снежного плена. Олонцов взял винтовку наперевес и отправился выяснять, что случилось. Он подошел совсем близко и из темноты окликнул возившихся возле машины людей. В ответ прозвучали выстрелы. Олонцов открыл огонь. Налетчики бросились бежать. Но на звуки выстрелов из расположенной рядом воинской части уже спешили красноармейцы, другие патрульные милиционеры. И вот, казалось бы, бандитам не уйти, но шальная пуля сразила Олонцова. Он был убит. Кошелькову с товарищами удалось скрыться.
      Утром Петерсу доложили, что бандиты ушли. Значит, приходилось ждать, когда бандиты снова совершат налет. Хотя было ясно, что дни Кошельков и его лихих парней уже сочтены.
      И действительно, буквально через пару дней Петерсу позвонил человек, который представился членом банды Кошельков и признался, что ограбление Ленина - дело рук этой самой неуловимой банды.
      Но как найти главаря? Этого бандит сказать не мог. Он назвал разные места, в которых Кошельков периодически останавливался. однако взять его все же не удалось и главный налетчик оставался на свободе.
      В ночь с 23 на 24 января, через четыре дня после нападения на Ленина, банда совершила очередное преступление. Налетчики выследили некоего богача, раскатывавшего на своем автомобиле, напали на него и отобрали Машину. А затем стали переезжать от одного милицейского поста к другому. И на каждом свистели в милицейский свисток. И как только появлялся милиционер, его убивали. В одну ночь таким образом погибли двадцать два милиционера. По дерзости и цинизму это было невиданное для Москвы преступление.
      На следующий день, 25 января 1919 года, газеты опубликовали предписание Ленина: "заместителю председателя ВЧК товарищу Петерсу. Ввиду того что налеты бандитов в Москве все более учащаются и каждый день бандиты отбивают по несколько автомобилей, производят грабежи и убивают милиционеров, предписывается ВЧК принять самые срочные и беспощадные меры по борьбе с бандитами".
      Ситуация была серьезной, об этом свидетельствует обращение к жителям Москвы. "Чрезвычайная комиссия, - говорилось в тексте, - считает себя обязанной повести самую решительную и беспощадную борьбу с бандитами, вплоть до полного уничтожения их. комиссия призывает домовые комитеты и все население немедленно сообщать обо всех подозрительных лицах, живущих без прописки и работы, ведущих широкую жизнь в притонах и ночных клубах. При обнаружении бандитов в домах и при несообщении своевременно о таковых домовыми комитетами, последние будут привлекаться к строжайшей ответственности, вплоть до заключения в концентрационный лагерь для принудительных работ.
      Заместитель председателя ВЧК Петер".
      На вокзалах столицы усилили патрулирование. И вот 3 февраля 1919 года на николаевском переодетые работники МЧК обратили внимание на подозрительного человека. Его задержали и привезли на Лубянку. Во время допросов выяснилось, что это матерый бандит по кличке Козуля, он же Павлов. Он рассказал кое-какие детали о банде, о личности самого Яньки. появилась надежда, что теперь удастся выйти на руководителя. К сожалению, чекисты расслабились, охрану сократили, и Козуля сумел убежать: воспользовался оплошностью конвоиров и смылся. Правда, на этот раз далеко уйти ему не удалось. Его схватили и снова привезли на Лубянку, усилив охрану.
      На повторных допросах Козуля стал отрицать свою причастность к банде и к ограблению Ленина. Допросы продолжались, в них принял участие Дзержинский. И после очных ставок с чекистом Чебановым и шофером Гилем подтвердилось его участие в нападении на автомобиль № 1048, а также в угоне машины, бандитских налетах и перестрелке на Хамовнической набережной с убийством милиционеров. Мало того, выяснилось, что Козуля участвовал и в ограблении особняка предпринимателя Иванова, на Новинском бульваре, где изнасиловал его дочь.
      Сведения, полученные от Козули, позволили вплотную подойти к банде и захватить несколько ее членов. И самое главное, еще одного участника налета, Николая Зайцева, по кличке Колька-шофер.
      Сотрудники ВЧК и МЧК нанесли ощутимый удар по банде Кошельков и по ряду других. Пять человек были арестованы, осуждены, а затем расстреляны. В газете "известия" от 13февраля 1919 года сообщалось о приговоре МЧК: "По приговору Московской чрезвычайной комиссии расстреляны 10 февраля пять бандитов. И.М.Волков, известный среди бандитов под кличкой Конек, В.О.Михайлов - кличка Васька черный, И.С.Лазарев - кличка Данилов, Ф.А. Алексеев- кличка лягушка и Карл Фед. Гросс.
      Из расстрелянных бандитов Волков - конек участвовал во многих вооруженных грабежах. При его активном участии в ночь на 26 января был ограблен артельщик артиллерийского склада на 130 тысяч рублей. При ограблении были убиты несколько милиционеров.
      Михайлов - профессиональный бандит, 6раз судившийся, участник ограбления московской Виндавско-Рижской железной дороги, а также особняка Иванова на Новинском бульваре, ограбления артельщика за Крестовской заставой.
      Алексеев, уличенный в ограблении Лубянского пассажа, в ограблении на 15 000 рублей кассирши Марковой, - старый уголовный преступник, неоднократно судившийся за грабежи.
      Лазарев - участник ограблений, совершенных совместно с Волковым, Алексеевым и Михайловым. К.Ф.Гросс укрывал бандитов и снабжал их оружием".
      Сообщение в газете свидетельствовало о том, что МЧК на достигнутом не остановится. Борьба объявлялась не на жизнь, а на смерть. Бандиты прекрасно понимали, что времена разгула и свободного разбоя прошли.
      30 марта 1919 года наркомом внутренних дел РСФСР становится председатель ВЧК Феликс Дзержинский.
      Чувствуя, что кольцо сжимается, что вырваться из Москвы не удастся, и, зная, что пощады не будет, Кошельков особую жестокость проявлял к представителям власти. Его главными врагами становятся милиционеры и чекисты.
      Поняв, что выхода нет, он решил первым предпринимать карательные меры. Он задумал попугать сотрудников милиции, устроить им кровавую баню. Ему донесли, что сотрудник уголовного отдела МЧК Ведерников участвует в его поимке, и Янька повелел установить слежку за Ведерниковым и выяснить время его ухода на работу и возвращения домой. Поздно вечером он в сопровождении трех парней отправился на квартиру Ведерникова. ворвавшись в дом, кошельков в присутствии родственников устроил над Ведерниковым суд скорый и кровавый. Янька сам расстрелял Ведерникова.
      Тем временем уже была обнаружена квартира Кошельков. Чекисты Караваев и Зустер взяли квартиру Кошельков под наблюдение. Казалось, предусмотрели все. Но Янька сумел обоих перехитрить. 14 марта 1919 года кошельков, который уже знал обоих в лицо, открыто приблизился к чекистам и, выхватив наган, на месте расстрелял их.
      В апреле в Московский уголовный розыск пришел новый человек, бывший моряк Трепалов, который неоднократно участвовал в сложных и опасных операциях. Перед ним и была поставлена задача выйти на главарей. Трепалов из чекистов организовал особую группу, усилил "боевую дружину", которая производила облавы, засады, обыски.
      Однако банда продолжала действовать. Одним из самых печальных событий во всей этой истории явилось массовое уличное ограбление 1 мая 1919 года. В тот день на центральных улицах столицы двигались толпы демонстрантов с лозунгами, играли оркестры, настроение у всех было приподнятое. Вечером проходили массовые гуляния. И вдруг на Воздвиженку, куда недавно перебрались ЦК партии, ЦК комсомола и ряд других правительственных учреждений, в толпу выехал автомобиль с несколькими молодыми людьми. Сидевшие в машине "пассажиры" предложили гуляющим снять с себя самое ценное, отдать и кошельки, а затем открыли беспорядочную стрельбу, убив трех милиционеров, посланных на их задержание.
      Это были все те же лихие парни из банды Кошельков. И все же чекистам удалось напасть на след грабителей, было установлено место их будущей встречи. 10 мая 1919 года в кофейной у Пречистенских ворот, где кошельков и трое его подручных отдыхали, вкушая ароматный кофе, к ним внезапно подошли чекисты. Они предложили Кошелькову сдать оружие. Им казалось, что он под дулами их револьверов поднимет вверх руки. Но не тут-то было. Кошельков выхватил револьвер. Завязалась перестрелка. Кошельков бросил бомбу. К счастью, она не взорвалась. Чекисты ответили ураганным огнем. Один из бандитов, Хохлов, был убит, другого, Иванова, схватили. А сам кошельков уже в который раз вместе со своим дружком и "заместителем" Мартазиным выскочил на проезжую часть, остановил извозчика и скрылся за поворотом.
      На 19 мая была намечена еще одна операция по поимке Кошельков. Сотрудники МЧК, обнаружили так называемую "блатхату", которая располагалась в одном из домов по Конюшковскому переулку на втором этаже: Кошельков всегда снимал квартиры низкой этажности, чтобы при нападении на квартиру можно было уйти через окно. Чекисты окружили дом и приступили к операции. Дверь им открыли сразу, как будто ждали и догадывались, кто придет. Завязалась перестрелка. Троих бандитов уложили на месте. Но ворвавшись в квартиру, чекисты увидели только выбитую оконную раму. Неуловимый Кошельков, а вместе с ним и Мартазин выпрыгнули и, отстреливаясь, сумели уйти. Попытки схватить их по горячим следам ни к чему не привели. В результате этой перестрелки банда Кошельков понесла ощутимые потери: были убиты известные бандиты Илюша Седов, Костя Маленький и Егор Чибисов. У чекистов был ранен только один сотрудник - Дворецкий.
      Не прошло и трех недель, как Кошельков со товарищи снова дал знать о себе - бандиты совершили вооруженный налет на контору Афинажного завода, расположенного на Донской улице, взяли оттуда 3,5 фунта золота, 4 фунта платины. Улов очень неплохой, поскольку в те годы драгоценные металлы были самой твердой и надежной валютой. Сыщики сразу смекнули, что этот налет сделан был неспроста: Кошельков собирался уходить. Вполне возможно, за границу.
      К этому моменту в МУРе появилась информация о том, что Кошельков с шайкой в одиннадцать человек готовит ограбление магазина на Кудринской площади. К операции все было готово, переодетые чекисты заняли свои места. Но бандиты у магазина так и не появились.
      У чекистов накопилось достаточно информации о банде, стали известны и явочные адреса, некоторые воровские малины и "блатхаты". Кроме того, начальник МУРа Трепалов засылал своих наиболее опытных агентов в банду и те, на свой страх и риск, расшатывали авторитет "неуловимого" Яньки.
      И первым итогом такой деятельности явился тот факт, что люди стали уходить от Кошельков. Страх перед расплатой вселялся в души бандитов. Уменьшилось и количество притонов, в которые банда свозила награбленное добро. Но если члены банды все чаще стали попадаться в расставленные чекистами сети, то сам Кошельков по-прежнему ускользал. Почему?
      Новому руководству МУРа стало очевидно, что в милицейских рядах имелся информатор, который и предупреждал Кошельков о готовящихся операциях. За выявление предателя Трепалов решил взяться лично. Нам неизвестно, как проверял он своих сотрудников, но очень скоро информатор был обнаружен. А дальнейшее - это уже следствие всей проделанной подготовительной работы.
      В первой половине июня чекисты задержали Сергея Федорова, известного по кличке Сережка-маленький. Этот активный участник вооруженных налетов сразу признался в своей преступной деятельности, но называть адреса, по которым мог скрываться Кошельков, не стал. Он просто этого не знал. Дело в том, что главарь банды был к тому времени настолько напуган и осторожен, что о своем местонахождении, о своих планах не говорил никому, кроме особо преданных ему лиц. Сережка-маленький назвал такого приближенного к Коелькову бандита Чемоданова по кличке Ванька-Чемодан и назвал адрес, где того можно найти.
      И вот на одной из дач в тогдашнем поселке Новогиреево муровцы устроили засаду. Ждали Чемоданова. Его взяли быстро, без выстрелов и доставили на Лубянку. Под давлением неопровержимых улик, после многочасовых допросов Чемоданов сломался.
      Он рассказал о своих связях с кошельковым, о предполагаемой встрече с ним и о том, что на этой встрече будет обсуждаться план нападения на артельщиков в Щелкове. От него чекисты узнали, что, помимо встречи 20 июня в екатерининском парке, имелся и запасной вариант. Если первая встреча по какой-нибудь причине не состоится, то ее переносили на другой день в Ново-Проектированный переулок, в квартире скупщика краденого. Чекисты устраивают сначала засаду в екатерининском парке. Все вроде бы было сделано по всем правилам: чекисты под видом горожан прогуливались по аллеям, милые дамы щебетали со своими кавалерами. Но Кошельков не явился ни в назначенное время, ни позже. возможно, что-то заподозрил или же у него появились другие планы? В любом случае оставался еще один шанс.
      На следующий день, 21 июня, работники МУРа организовали засаду по второму адресу. Операцией руководил Трепалов. Засады установили в четыре часа утра. Однако до четырех часов дня Кошельков так и не появился. Наконец, в начале пятого часа в переулке заметили двух прохожих. Мужчины шли спокойно, но в их походке чувствовалась какая-то настороженность. В одном из них опознали Кошелькова. Вторым был его приближенный Емельянов по кличке Сережка-барин. Бандиты неторопливо приблизились к дому, и тут Кошельков, как бы невзначай, перебросил через руку плащ и вошел во двор. Но вперед послал напарника. Барин подошел к двери и толкнул ее ногой. Тут же раздалась команда "Руки вверх!". Бандиты привычным движением выхватили револьверы и принялись палить в разные стороны. Чекисты моментально ответили встречным огнем. Смертельно раненный в голову, Барин сделал несколько шагов и упал на лестницу. Кошельков, бросив в квартиру бомбу, по счастью не взорвавшуюся, отстреливаясь, бросился бежать. Но на этот раз все пути отступления были отрезаны. Несколько пуль попали в Кошелькова. Он рухнул на мостовую. Револьвер валялся рядом. К нему с опаской приближались чекисты. Не верилось, но бандит был действительно смертельно ранен. Его погрузили в машину и срочно направили в лазарет. Однако Кошельков, не приходя в сознание, умер.
      При обыске у убитых были обнаружены две заряженные бомбы и один револьвер системы "наган", у Кошельков нашли тот самый бельгийский пистолет системы "браунинг" за номером два, который он отобрал у Ленина во время налета на автомобиль. Видимо, берег его как реликвию. Пистолет был возвращен его законному владельцу. Кроме того, у Кошелькова имелись два "маузера" с расстрелянными магазинами и документы убитых им сотрудников МЧК Караваев и Ведерникова.
      25 июля 1919 газета "Вечерние известия московского Совета" поместила следующее сообщение: "По постановлению МЧК расстреляны бандиты: Чубаров, Жарков, Савельев и Рябов- за вооруженное ограбление гражданина Фоломеева, Парашев - за вооруженные грабежи с шайкой Кошелькова и вооруженное сопротивление при аресте, во время которого им было выпущено семь выстрелов в сотрудников уголовного розыска, Осецкий - вор-рецидевист, судившийся семь раз, отбыл наказание в арестантских ротах, ограбил часовой магазин на Б.Дмитровке, совершил побег из концентрационного лагеря и задержан с оружием в руках, Арцыгов - за ограбление артельщика Крестовской водокачки на 300 000 рублей и участие в заговорах с бандитами, Чекурников - за вооруженное ограбление под видом милиционера 2-го Серпуховского комиссариата с совместно с шайкой Сабана, Нечаев, вор-рецидивист, задержан с оружием в руках, за сопротивление при аресте и вооруженное ограбление, Федоров и Морозов - за грабежи и пользование для своих целей документами ВЧК, Чемоданов - за ряд вооруженных грабежей с шайкой Кошелькова".
      "ЧЕРНЫЕ МСТИТЕЛИ" САБАНА
      (1917-1919)
      В уголовном мире Москвы в 1917-1919 годах наряду с Кошельковым был не менее заметен и другой главарь, Николай Михайлович Сафонов, по кличке Сабан, организовавший банду, долгое время терроризировавшую столицу. Сабану помогал некий уголовник по кличке Капитан, который считался человеком рисковым и потому вполне авторитетным. У обоих налетчиков имелся немалый опыт по части краж, грабежей, взломов, были несколько судимостей, годы каторжных работ. Образованная Сабаном банда со временем стала одной из самых многочисленных в столице и насчитывала тридцать четыре человека. И занимались эти лихие парни в основном кражами и грабежами, что в те годы называлось налетами. Но, в отличие от Кошелькова, Сабан и его люди зачастую убивали свои жертвы. Больше всего доставалось милиционерам, его заклятым врагам. Он мстил им страшно, не останавливался ни перед чем. Не случайно среди жителей столицы распространялись слухи о "черных мстителях", которые убивают исключительно милиционеров.
      Конечно, чтобы понять криминальную жизнь Москвы того времени, надо представить себе бытовые условия жизни горожан: улицы освещались только в центре, да и то скудно и плохо. Большая их часть была вымощена в основном булыжником. До революции камни плотно подгонялись один к другому и щели между ними засыпались песком вперемешку с гравием. После революции этим заниматься было некому и щели засыпались просто песком, который, естественно, быстро вымывался и выветривался. Так что возникали те самые колдобины и рытвины, в которых собиралась дождевая вода и грязь. Вдоль улиц, практически лишенных тротуаров, располагались жилые дома, как правило, не выше трех этажей, въездные ворота, заборы и проходные дворы. Эти проходные дворы - сущий бич для милиционеров - порой напоминали запутанные лабиринты. И многие главари банд выбирали места для своего стойбища именно в таких домах, у которых имелись вторые, черные выходы. И тот, кто знал их, мог легко скрыться от погони. И еще один фактор удаленность.
      В Москве тех лет, по сути, не было общественного транспорта, Москва была в основном пешей и гужевой. Конечно, если имелись деньги, можно было взять пролетку. Поэтому некоторые банды вели, так сказать, оседлый образ жизни и не уходили из своего района. Кстати сказать, и сами дома были деревянными, двери в них запирались на один, от силы два замка, которые опытный взломщик мог открыть изогнутым гвоздем.
      Чекисты, служившие на Лубянке, жили, как правило, тоже не в центре и добирались до своего рабочего места на трамваях, но чаще всего пешком. А сами налетчики пользовались либо пролетками, либо автомобилями, но только теми, которые они отбирали у их владельцев. Ситуация была настолько сложна, что ВЧК обращалась к населению Москвы с призывами оказывать поддержку ее деятельности. "Вступая в отправление своих обязанностей, - говорилось в одном из обращений в апреле 1918 года, - считаем необходимым довести до сведения граждан города Москвы, что первейшей задачей Всероссийской чрезвычайной комиссии будет борьба за полную безопасность и неприкосновенность личности и имущества граждан от произвола и насилия самовольных захватчиков и бандитов, разбойников и хулиганов и обыкновенного жулья, осмелившихся скрываться и выдавать себя за анархистов, красногвардейцев и членов других революционных организаций".
      Появление таких обращений было вполне оправдано. Бандитизм в послереволюционное время, время разрухи, настолько окреп и расширился, что к борьбе с ним подключались не только сотрудники Московской чрезвычайной комиссии, но и Всероссийской. Чекисты имели дело с вооруженными и очень опасными элементами, сплоченными в банде. Например, за два года своего существования банда Сабана совершила несколько десятков вооруженных налетов, захватив ценностей на сумму в несколько десятков миллионов рублей.
      Главаря банды нельзя упрекнуть в отсутствии дерзости. Прослышав однажды, что его активно разыскивают сотрудники 27-го отделения милиции, Сабан заявился в отделение и назвал себя, а потом, выхватив два "маузера" и бомбу, буквально разогнал всех сотрудников по углам. Это была не насмешка. Этим действием Сабан показал всем, кто в городе хозяин.
      Не останавливалась банда и перед убийствами. На Дмитровском шоссе она ограбила на 1,5 миллиона рублей семью фабриканта Иванова, но перед уходом между Сабаном и другим авторитетным членом банды, Зюзюкой, возникла ссора. Главари не могли решить, убить всю семью Иванова или кого-то оставить в живых. В конце концов решили убить, что и было сделано.
      Но самым громким преступлением этой банды стали убийства 24 января 1919 года постовых милиционеров. Все они были уничтожены в самое короткое время из проезжавших автомашин в районах Долгоруковской улицы, Оружейного переулка, Лесной улицы и Тверской заставы. По примеру Кошелькова, люди Сабана отобрали у двух нэпманов два закрытых автомобиля и предложили шефу прокатиться с ветерком. Он согласился, но с условием попугать милицию. Для храбрости выпили и поехали по улицам Москвы.
      На одном из перекрестков решили спросить дорогу у подбежавшего к ним милиционера. А когда тот открыл рот, ему выстрелили несколько раз в лицо. Эта выходка так опьянила налетчиков, что они высказали пожелание устроить легавым кровавую баню. Они направились в район Долгоруковской улицы. И там ситуация повторилась. Машины остановились недалеко от милицейской будки, жестами подозвали постового, спросили, как проехать на Лесную улицу. Милиционер только хотел ответить, как прогремели выстрелы. И снова в дорогу. Теперь на Лесную улицу. Заметили постового, позвали к себе и стали расспрашивать, как проехать к Оружейному переулку. И как только милиционер собрался им объяснить, прогремели выстрелы. А Сабан и его люди поехали к Оружейному переулку. И снова разыгралась та же трагедия.
      В тот морозный день было убито шестнадцать постовых милиционеров. Это событие породило в столице слухи о том, что в городе появились некие "черные мстители", которые разъезжают на крытых автомобилях и убивают всех подряд. Дошло до того, что постовые милиционеры отказывались идти на дежурство. Только вдвоем или втроем.
      Ситуация складывалась очень напряженная. На поиски бандитов были подняты лучшие силы Московского уголовного розыска. Те выследили банду. Но взять Сабана не удалось: ранив одного сыщика, он выскользнул из расставленной ловушки.
      Сотворив кровавую баню, Сабан отсиживался в своих родных Хамовниках, готовя новые ограбления. Начал с налета на рабочий кооператив на Мясницкой улице, где вытащил из кассы четыреста тысяч рублей. Когда делили деньги, то снова возникли трения с Зюзюкой и другими членами банды. Сабан, естественно, забрал себе большую часть. Но ведь и другим хотелось красиво пожить. Денег на всех явно не хватало. Надо было организовывать большое дело.
      Наступила весна. Вечером 26 апреля, как сообщили "Вечерние известия Московского Совета", один из сотрудников МЧК заметил проезжавшего мимо Большого театра на извозчике известного бандита по кличке Капитан - одного из руководителей шайки Сабана. Когда сотрудник попытался его задержать, бандит соскочил с извозчика, бросил бомбу, которая хоть и взорвалась, но никому не навредила, и убежал. На выручку поспешили милиционеры с других постов, дело происходило в центре. Бежать Капитану особо было некуда, он рванулся к дверям Большого театра. Тотчас выходы из Большого театра были перекрыты милицией. И в результате Капитана схватили и препроводили в МЧК для допроса.
      Это была большая потеря для Сабана. С Капитаном его связывала и организация банды, и подбор ее членов, и подготовка налетов. Капитан был проверенным человеком, на него Сабан полагался, как на самого себя. И вот опытный малый допустил такую оплошность- появился в людном месте, где его узнали и схватили. А если он начнет давать показания...
      Сабан решил на время скрыться из Москвы. Он отправился в небольшой городок Лебедянь Липецкой области к родственникам, думал отлежаться, отдохнуть, а вышло по-другому. Трудно сказать, что произошло между Сабаном и его родными. Возможно, его хотели выдать, возможно, просили уехать, исчезнуть - кровавый след, тянувшийся за ним, мог привести московских милиционеров и в Лебедянь. Его пребывание становилось опасным. Короче, возникла ссора, перешедшая в потасовку. Сабан, всегда отличавшийся жестокостью, на этот раз превзошел себя. Он перерезал всю семью своей родной сестры, состоявшую из восьми человек.