Основными условиями маскировки конвоя считались: достижение абсолютного радиомолчания, сохранение в тайне движения конвоя и светомаскировка. С момента прибытия судна в порт формирования и до момента отделения его от конвоя радио не должно использоваться, за исключением случаев внезапного обнаружения противника, или когда быстрая подача визуального сигнала тревоги невозможна из-за плохой видимости и других аналогичных обстоятельств. Однако радиомолчание не могло нарушаться без явной очевидности атаки и немедленно восстанавливалось после соответствующего донесения. Суда, следующие в конвое, не должны были нарушать радиомолчание при приближении самолетов.
      Секретность и скрытность движения конвоя достигались сохранением в тайне сроков его выхода, местонахождения и курса на переходе, а также тщательным затемнением судов, бездымностью их хода и уборкой мусора, не оставляющей следа на поверхности воды.
      Враг близкий
      ...Наращивало свою группировку и Люфтваффе. Еще в начале войны его командование, пытаясь захватить инициативу в небе, приступило к интенсивным бомбардировкам советских аэродромов. Самого большого успеха германская авиация добилась во время неожиданного массированного налета 29 июня. В этот день на аэродроме Ваенга она сожгла шесть и повредила восемнадцать советских самолетов. Редкий день июня - июля проходил без боев в районе советских аэродромов. Однако существенного урона последующие бомбардировки не причинили. Более того, с первых дней войны усиливалось сопротивление германскому натиску. С каждым днем росли невосполнимые потери Люфтваффе.
      Недостаточная поддержка с воздуха сказывалась на результатах наступления горного корпуса. В этой ситуации началось энергичное наращивание группировки ВВС в Заполярье. 1 августа 1941 года в Банак из Франции прибывает 21 "Ju 88" I-й группы 30-й эскадры. Туда же перелетают "Не 111" из второго отряда 26-й бомбардировочной эскадры. Полностью стягиваются на мурманское направление отряды 2-й группы 30-й эскадры. И, наконец, 28 декабря 1941 года в Бардуфосс прибывают 20 "Ju 88" из состава 8-го и 9-го отрядов последней, третьей, группы этого соединения. Впрочем, это усиление не дало желаемых результатов. Советские ВВС совместно с британскими летчиками продолжали оказывать упорное сопротивление в борьбе за небо Заполярья, хотя и несли значительные потери.
      Зима 1941-42 года с её сложными метеоусловиями привела к снижению активности боевых действий германской авиации в небе Заполярья и была использована для доукомплектования, обучения частей и их реорганизации исходя из возникшей новой задачи - борьбы с Полярными конвоями.
      В первую очередь реорганизации была подвергнута истребительная авиация. В феврале была сформирована 5-я истребительная эскадра в составе трех групп. I и II группы создавались на основе соответственно бывших I группы 77-ой эскадры (Южная Норвегия) и истребительной группы особого назначения (Северная Норвегия), III группа была сформирована заново и также была переброшена на мурманское направление в апреле 1942 года. С весны 1942 года за Полярным кругом было отмечено и появление более современного самолета - "Me 109F". С созданием истребительной эскадры, "Авиакомандование Киркенес" было переименовано в "Норд-Ост". В его подчинение автоматически перешла и большая часть ударной авиации, сосредоточенная на северных аэродромах. В течение весны численность боевых самолетов Люфтваффе на Севере увеличилась более чем вдвое и, по данным советской разведки, составила на 1 июля 1942 года 403 самолета.
      Что касается ударной авиации, то она изменилась не только количественно, но и качественно. Еще осенью 1941 года на театре появились летающие лодки-торпедоносцы "Не 115". Однако эти уже изрядно устаревшие самолеты в качестве торпедоносцев были крайне малоэффективны. Так, при атаке конвоя "PQ-17" 2 июля 1942 года восемь "Не 115" не смогли сблизиться на дистанцию сброса торпед. Только однажды 4 июля при выходе из полосы тумана эта летающая лодка случайно наткнулась на транспорт "Христофор Ньюпорт" и торпедировала его. С появлением в составе конвоев авианосцев шансы на успех у "Не 115" практически исчезли. В тоже время, в апреле 1942 года на Север прибыли первые "Не 111Н-6", прошедшие подготовку в Италии в качестве низких торпедоносцев, к июню их уже было 42.
      Первого успеха "Не 111Н-6" достигли 2 мая 1942 года против конвоя "PQ-15" Два следующих конвоя также были атакованы "хейнкелями". При этом они потопили ДВА судна, но сами потеряли шесть машин.
      Еще "хуже" для Люфтваффе дело обстояло с конвоем "PQ-18" Истребители авианосца "Эвенджер" и корабельная артиллерия не позволили произвести прицельный сброс торпед. За два первых дня операции 1-я группа потеряла 12 самолетов и экипажей.
      В сентябре 1942 года на Север прибыла 3-я группа 26-й торпедоносной эскадры в составе 35 торпедоносцев Ju 88. Несмотря на такое массированное применение авиации, как уже отмечалось, конвой "PQ-18" разгромить не удалось. А Люфтваффе потеряло 40 самолетов, из них не менее 8 "юнкерсов"-торпедоносцев.
      С марта 1942 года немцы начали активные действия на морских коммуникациях, особенно на внешних, по союзным конвоям. Активизировались действия его авиации и подводных лодок. Ударам авиации были подвергнуты порты Мурманск, Архангельск и Молотовск (ныне Северодвинск), а также конвои и отдельные транспорты в море.
      Если в марте 1942 года было отмечено 700 самолето-пролетов, то в июле до 2895, то есть в среднем до 100 самолето-пролетов ежедневно. Так, 30 мая 1942 года только на порт Мурманск в налетах участвовало около сотни самолетов противника. В этот день истребительная авиация Северного флота провела 17 воздушных боев. В них особо отличились эскадрильи истребителей старшего лейтенанта B. C. Адонкина (впоследствии Герой Советского Союза) на самолетах "И-16" и капитана А. Я. Дижевского на "харрикейнах". Их летчики сбили 14 вражеских самолетов.
      Особенно сильному воздействию подвергались союзные конвои, где по ним наносились удары на большей части их пути. Кроме нанесения авиационных ударов по портам и конвоям, противник широко использовал минные постановки в горле Белого моря и в северной его части, а также на подходах к Кольскому заливу.
      Необходимо заметить, что в 1942 году усиливались и ВВС Северного флота. В марте в их состав, для прикрытия конвоев в удаленных районах моря, прибыл из ВВС Красной Армии 95-й авиационный полк дальних истребителей "Пе-3" в составе двух эскадрилий. Вскоре он пополнился этими же самолетами и стал трехэскадрильным. Это был полк, прошедший суровую школу боев и имевший богатые традиции.
      После короткого знакомства с Северным театром военных действий, 95-й авиаполк начал боевую работу в Заполярье. В этот период возросла активность авиации противника. Так, в середине марта 1942 года подвергся комбинированным атакам воздушных, подводных и надводных сил противника конвой "PQ-14". Он потерял пять транспортов, из них два от ударов бомбардировщиков и торпедоносцев, два потопили подводные лодки и один надводные корабли. Тогда же получил повреждения английский крейсер "Тринидад". Все потери конвой понес в разграничительной зоне ответственности союзников.
      С 26 апреля по 5 мая длился переход конвоя "PQ-15". До подхода к операционной зоне Северного флота конвой подвергся массированному удару немецкой торпедоносной и бомбардировочной авиации и потерял три транспорта, а также эсминец.
      Чтобы ослабить противника, североморские летчики нанесли удары по основным его аэродромам на Севере. Для достижения больших результатов в уничтожении авиации противника на аэродромах, в оперативное подчинение командующего ВВС СФ придали 258-ю смешанную авиадивизию 7-й воздушной армии. В её составе имелось 55 самолетов: 18 истребителей, 20 бомбардировщиков, 17 штурмовиков.
      Вот только три примера действий одного полка авиации Северного флота в те дни.
      23 апреля первая эскадрилья 95-го авиаполка, ведомая капитаном С. С. Кирьяновым, нанесла бомбоштурмовой удар по аэродрому Луостари. Ее налет оказался для немцев настолько неожиданным, что зенитный огонь они открыли только тогда, когда североморцы успели освободиться от бомб и уже поливали стояки самолетов пушечно-пулеметным огнем. Всего один истребитель "Me 109" взлетел с аэродрома в момент удара. При наборе высоты его сбил "Пе-3". На боевой счет эскадрильи записали семнадцать уничтоженных немецких самолетов.
      26 апреля второй эскадрильи 95-го авиаполка приказали нанести бомбоудар по аэродрому Хейбуктен. Здесь у противника иногда сосредотачивалось до сотни бомбардировщиков, особенно в периоды, когда союзные конвои проходили по Баренцеву морю. Восьмерка "Пе-3", возглавляемая майором А. А. Сачковым, ушла на задание. На одном самолете этой группы отказал в работе мотор и он возвратился на свой аэродром.
      Удар наносился с высоты 3500 метров с горизонтального полета и по показаниям пленного летчика X. Гунтея, было уничтожено: четыре "Ju 87", один "Ju 88", один "Me 109". Кроме того, повреждено не менее 20 самолетов, частично разрушены два ангара, сожжено два барака и убито 15 солдат и офицеров. Но на отходе от цели нашу группу бомбардировщиков атаковали барражирующие в воздухе 23 истребителя "Me 109". Они сбили пять "Пе-3" и только двум удалось возвратиться на аэродром.
      23 апреля "Пе-3", ведомые командиром 95-го авиаполка майором А. В. Жатьковым, своевременно обнаружили конвой "PQ-15", отражавший налет низких торпедоносцев27. Атака наших истребителей в удаленном районе моря была полной неожиданностью для врага, а первые залпы реактивными снарядами внесли замешательство в его ряды. Освободившись от торпед, немцы ушли к берегу. Заняв зону в западном направлении от конвоя, истребители барражировали над ним. Несколько раз на горизонте появлялись вражеские самолеты, но приблизиться к кораблям не осмеливались. Конвой благополучно прибыл в Мурманск...
      В интересах обеспечения проводки Полярных конвоев Ставка Верховного Главнокомандующего направила в оперативное подчинение командующему ВВС Северного флота Особую морскую авиационную группу (ОМАГ) резерва Главнокомандования. На Северный флот в конце июня - начале июля прибыло пять авиационных полков этой группы (35-й минно-торпедный авиационный полк - самолеты "ДБ-ЗФ"; 28-й и 29-й авиационные полки пикирующих бомбардировщиков - самолеты "Пе-2"; 20-й и 255-й истребительные авиаполки, имевшие на вооружении самолеты "Як-1" и "ЛаГГ-З". Все они, кроме 35-го МТАП, ранее участвовали в боях на других фронтах. Командовал группой генерал-майор авиации Н. Т. Петрухин. В ходе операции по обеспечению проводки Полярных конвоев привлекались и дивизии Дальней и Фронтовой авиации.
      Как видно из приведенных выше материалов, над Полярными конвоями "сгущались тучи". Уже "PQ-7" понес первые потери, начиная с "PQ-13" они стали регулярными, но, конечно, своеобразным водоразделом, самым глубоким кризисом Полярных конвоев стал "PQ-17". Комбинированными атаками воздушных, надводных и подводных сил, усугубленных грубыми ошибками британского Адмиралтейства, противник добился прекращения на три месяца отправки союзных конвоев в наши порты.
      Они готовятся.
      ...анализ оперативной обстановки, суммарных сведений о прохождении конвоев, итогов операции надводных сил против конвоя PQ-15 (и обратного QP-11) 28 и действий подводного флота позволили Редеру и его штабу предположить, что проведение крупной операции в этом регионе будет успешным.
      Руководить операцией было поручено Командующему флотом, адмирал-генералу Отто Шнеевинду, бывшему начальнику управления Морских Операций Кригсмарине.
      Его план состоял в том, что флот будет поделен на две боевые группы: карманные линкоры "Шеер" и "Лютцов" под командованием вице-адмирала Оскара Кюметца, и Тирпиц с "Хиппером" под его собственным командованием; сосредоточение - в Тронхайме.
      Общий контроль за операцией, как и в случае с конвоем PQ12, оставался в руках адмирала Карлса из морской группы Север в Киле. Он в свою очередь будет находиться в постоянном контакте с адмиралом Редером в Берлине, который будет иметь связь с вице-адмиралом Кранке (командиром "Шеера" во время его рейдов в 1940 году) в ставке Гитлера.
      Как только конвой будет замечен, обе группы отправятся на север: группа Шнеевинда к Вест фьорду, Кюмметца - к Альтен фьорду, где эсминцы заправятся топливом. Затем, когда конвой будет проходить вблизи Медвежьего острова, то обе группы встретятся в 100 милях от Норд Капа, обрушатся на конвой и уничтожат его, а затем на большой скорости вернутся обратно в фьорды. Английский флот никогда не рисковал заходить так далеко на восток, поэтому опасность от его авианосцев казалась минимальной.
      Редер 30 мая прилетел в Тронхайм, чтобы встретиться и обсудить планы с Шнеевиндом, а Карлс прибыл собственной персоной в начале июня.
      Всем казалось, что на их стороне явное тактическое преимущество, что, если только Гитлер не передумает, то предстоящая операция станет одной из самых крупных морских побед Германии в войне.
      Планы были представлены Гитлеру, он их одобрил.
      Триумф воли.
      Так назывался знаменитый фильм Лени фон Рифтеншталь; наци считали этот, весьма подражательный по киноведческим канонам фильм лучшим кинопроизведением Третьего Рейха. Название фильма, подхваченное из Ницше, стало расхожим слоганом пропаганды. Значительные политические и военные победы нацизма подавались как "триумф воли" истинных арийцев. Но у слогана, как всегда, есть и обратное значение. Воля, духовный фактор, одерживала триумфальную победу над факторами материальными - что могло означать и общее поражение. Так выдающееся летное мастерство многих асов Люфтваффе "ломалось" о волю советских пилотов. Так воля командиров эсминцев преодолевала мощь бронированных гигантов. Так замечательных флотоводцев срывала крупнейшие операции на волосок от победы или оборачивала подавляющее преимущество трагедией... Когда адмирал Паунд прочел донесение Денхема, он сообщил командующему флотом метрополии адмиралу Тови, что если он увидит, что конвою грозит уничтожение, он даст ему команду рассредоточиться.
      Тови был в ужасе. Весь его опыт говорил о том, что лучшей защитой конвоя против любого нападения является сохранение его в строю. Он сказал Паунду, что если такой приказ будет отдан, то это приведет к "открытой, кровавой бойне". Вскоре события подтвердили его правоту...
      В глуши забытого селенья.
      ...После неудачной операции против конвоя PQ 12 жизнь на борту Тирпица в Фоеттен фьорде вернулась в прежнее русло обычной рутины стояния в гавани. Под прикрытием высоких хребтов и не подозревая, что глаза Рерхолта, Гренна и других постоянно к ним прикованы, команда занималась обычными делами, чистила и прибирала корабль. Временами экипаж совершал прогулки по фьорду, что немного отвлекало их от размышлений о жизни. Даже воздушные рейды воспринимались как какое-то развлечение, поскольку они означали их вовлечение в боевые операции, а заодно ещё раз демонстрировали эффективность системы обороны корабля.
      22 марта был день Вермахта, и команда собрала 81000 марок в фонд зимней помощи восточному фронту. Это было вдвое больше, чем в прошлом году. На церемонии вручения денег командиру, представитель команды сказал: "Капитан, вручая вам эти деньги, мы ставим одно условие".
      "Да, - сказал Топп, - какое же?
      "Чтобы вы отпустили бороду."
      Все знали, что капитан отрицательно относится к бороде, но что было делать, команде надо было доставить удовольствие.
      "Хорошо", - сказал он. Команда была в восторге. И Чарли Топп отрастил бороду, такую богатую и роскошную, что когда месяц спустя адмирал Шнеевинд прибыл на борт, он на мгновение задумался, кто же из встречавших Топп. После этого, сдержав свое слово, Топп сбрил ненавистную растительность.
      Дни становились длиннее, ночи теплее. Начал таять снег на склонах, место катания на лыжах заняла рыбалка в озерах и стремнинах, прогулки по горам и лесам. В двух милях от корабля, у входа в Фоеттен фьорд находился остров Салто, где были ранее построены отдельные домики для отдыха среди елей, зеленеющих полей и диких цветов. Капитан Топп получил разрешение от Тронхаймской комендатуры превратить это место в центр отдыха и назвал его "Типито".
      Здесь небольшие группы матросов из каждого из двенадцати подразделений корабля разрешалось находиться одновременно 3-4 дня. Они чистили и красили домики, давали им имена офицеров корабля. Так появились домики под названием "Дювельсберг", "Кюппельвизе", "Ровенахаус". Домик для офицеров получил название Перригхайм по имени офицера по маскировке Перрига, который его покрасил. Была сооружена эстрада на открытом воздухе, и в день открытия Типито на ней играл джаз-оркестр Тирпица.
      Немецкая точность и аккуратность обеспечивали строгость правил в Типито. Не разрешалась охота, сбор растений и цветов, разжигать костры, и прежде всего не допускали приглашений в гости норвежцев. Но со временем правила быстро забываются. От немцев норвежцы получали алкоголь и табак, от норвежцев немцы имели свежие овощи и яйца; бартерная система была установлена к обоюдному удовольствию.
      Немцы хотели общения с девушками, и потому для вечеринок в Типито тайно доставляли партии девушек, отдельно для матросов и отдельно для офицеров. Такое счастливое состояние дел могло бы продолжаться бесконечно, если бы одного норвежского лодочника не обвинили в хищении продуктов из магазина Типито. Чтобы выпутаться из положения, он показал, что перевозил девушек на остров и обратно. За такое нарушение дисциплины комендатура Тронхайма закрыла Типито.
      Однако матросам Тирпица не долго пришлось скучать о прежних временах. 1 июля Люфтваффе заметил конвой PQ17 к востоку от острова Ян Майен, и на следующий день адмирал Шнеевинд передал приказ своим кораблям:
      "От командующего флотом. Тирпицу, "Хипперу" и эсминцам. Поднять пары до 27 узлов и быть готовыми к отплытию к 16. 00 сегодня, второго. Подтвердите получение."
      Операция "Россельшпрунг" (Ход конем) началась.
      Начало пути.
      27 июня после обеда тридцать пять грузовых кораблей, которые составляли конвой PQ17, выстроились в линию на своей стоянке в Хвали фьорде в Исландии, выйдя в открытое море, заняли свои позиции в девяти колоннах.
      Это был один из самых ценных конвоев, которые когда либо отправлялись по морю, и стоил примерно 200 млн. фунтов стерлингов. Он вез почти 300 самолетов, 600 танков, более 4000 грузовиков и тягачей. Всего около 150000 тонн общего груза, достаточного, чтобы оснастить в России армию в 50 000 человек.
      Для эскорта конвоя шло четырнадцать кораблей прикрытия под командованием капитана 1 ранга Джека Брума на эсминце "Кеппель". Конвой также прикрывали четыре крейсера: английские "Лондон", "Норфольк", американские "Вичита" и "Тускалуза" и три эсминца под командованием контр-адмирала Гамильтона (по прозвищу "Черепаха"). В отдалении конвой прикрывал английский флот метрополии, состоявший из линкора "Дьюк оф Йорк", американского линкора "Вашингтон", авианосца "Викториес", двух крейсеров и четырнадцать эсминцев под командованием адмирала сэра Джона Тови.
      Никто на борту боевых и грузовых кораблей не строил себе иллюзий относительно безопасности этого пути, и был готов встретить врага лицом к лицу. Они знали о долгих бессонных ночах под незаходящим полярным солнцем, которые ждут их впереди. Знали, что немецкие подводные лодки уже отправили на дно только в 1942 году более 400 судов29, что "Шеер" и "Лютцов" находятся в Нарвике, в нескольких часах хода от неизбежного маршрута каравана, что грозный Тирпиц может присоединиться к ним.
      Американский морской офицер на борту крейсера "Вичита" лейтенант Дуглас Фербанкс-младший вспоминал: грузовые суда "переваливались море с боку на бок, как стадо гадких утят". Он писал в своем дневнике: "Каждый, кто смотрел на них, отдавал им молча морской салют, про себя произносил за них молитву".
      Командир крейсера капитан 1 ранга Хилл не сомневался, что их ждет военное столкновение. Он сказал после ужина группе офицеров "Всю свою жизнь я учился, готовился и ждал этого мгновения - и вот оно наступило. Желаю всем удачи."
      Следующие четыре дня конвой, сопровождаемый кораблями эскадры, двигался на северо-восток со скоростью 9 узлов. Море было спокойным, погода облачная. Это мешало Люфтваффе увидеть конвой.
      Только после полудня 1 июля первый самолет-разведчик Фокке-Вульф, а затем подлодка U-456, стоявшая в длинном ряду патрулирующих кораблей, обнаружили конвой. С этого момента подлодки и самолеты не теряли его из вида.
      Но немцы выжидали перед нападением. Прошло более 24 часов, прежде чем они предприняли атаку из семи торпедоносцев "Хейнкель Хе-115". Они появились с юго-востока 2 июля в 18. 30. Все торпеды прошли мимо, а одни из самолетов был сбит.
      В 20. 00 этого же дня, когда неудачливые "Хейнкели" возвращались на базу в Беде, Тирпиц, "Хиппер" и четыре эсминца шли вдоль берегов фьорда Тронхайм, направляясь в открытое море.
      Шнеевинд собирался выйти в море накануне, т. е. когда конвой был впервые обнаружен, однако Гитлер находился в это время в Восточной Пруссии, а Редер настаивал на получение его согласия на операцию. Несмотря на эту отсрочку, все на борту немецких кораблей от простого матроса до адмирала Шнеевинда находились в приподнятом состоянии духа. Все верили, и не без основания, что они накануне великой победы.
      Сквозь сгущавшийся туман эскадра проследовала узкой горловиной фьорда. Топп отказался от услуг буксира, который шел рядом, более чем когда-либо уверенный в своем блестящем вождении корабля. В марте, когда он выходил против конвоя PQ 12, он внял совету норвежского лоцмана обойти фьорд Вегас, но сегодня, зная, что Шнеевинд спешит, он без каких-либо трудностей прошел прямо через горловину фьорда. Только однажды в своем движении вперед на север между Каура и Гринна ему пришлось отказаться от ведения корабля по береговым признакам. Он прошел весь путь на скорости в 25 узлов и через час был снова в прибрежных водах. Топп и его штурман капитан 3-го ранга Бидлингмайер были удивительно хладнокровной парой и настоящими навигаторами.
      На следующее утро эскадра прошла вверх по Вест фьорду к стоянке в Гимсе около Нарвика. Однако, проходя друг за другом через узкие части пролива, трое из четырех эсминцев, "Ганс Лоди", "Карл Хорстер" и "Теодор Ридель", наткнулись на необозначенную на карте подводную скалу. Остальные корабли подошли к месту встречи и бросили якорь. Оставшемуся эсминцу "Фридрих Инн" было приказано заправиться топливом и быть готовыми к вечеру к выходу в море.
      Тем временем вторая боевая группа: "Лютцов", "Шеер" и шесть эсминцев под командованием адмирала Кюмметца - вышла из Нарвика после полуночи и направилась в Альтен фьорд. Продвигаясь в густом тумане узким проливом, "Лютцов" тоже наскочил на скалу и не смог далее принимать участия а операции. "Шеер" и эсминцы в 10. 00 бросили якорь в Альтен фьорде.
      Тирпиц оставался в Гимсе всего четыре часа, ибо теперь Шнеевинд горел желанием начать операцию как можно быстрее. Он не мог понять, почему он ещё не получил соответствующего приказа. В 17. 15 он послал один из "Арадо" с Тирпица с донесением в Нарвик командующему северными водами с тем, чтобы тот отправил телеграмму адмиралу Карлсу, что он предполагает отплыть на следующее утро обеими боевыми группами против конвоя.
      Шмундт пришел в ярость, зная, что приказ от высшего руководства ещё не получен. Он специальным распоряжением отменил намерение Шнеевинда, позвонил Карлсу и объяснил, почему он это сделал. Карлс одобрил и просигналил Шнеевинду: "Следуйте в Альтен фьорд. Сообщите о намерениях."
      Но ко времени, когда нетерпеливый Шнеевинд получил это сообщение, он уже отдал по собственной инициативе приказ выйти в море и вместе с "Хиппером" и тремя эсминцами шел полным ходом в низовье Вест фьорда. Он ответил, что выполняет указание следовать в Альтен фьорд и надеется, что операция сможет быть начата на следующее утро.
      В 10. 30 следующего дня группа Тирпица присоединилась к "Шееру" и эсминцам в Альтен фьорде. Теперь Шнеевинду и его эсминцам оставалось только держать суда в состоянии боевой готовности и ждать приказа адмирала Карлса о выступлении.
      ...Тем временем тяжело нагруженный конвой шел по зеркально чистому и спокойному морю, что делало практически невозможным нападение на него со стороны подводных лодок противника. Ранним утром 4 июля слышно было, как работают моторы летящих в низких облаках самолетов, но лишь один из них прорвался сквозь облачность, спикировал с выключенными моторами и удачно торпедировал грузовое судно "Кристофер Ньюпорт", которое дало резкий крен на борт экипаж был снят, а судно пришлось затопить.
      Остальное время дня корабли продолжали уверенно двигаться на северо-восток. К середине утра примерно в то время, когда Шнеевинд присоединился к Кумметцу в Альтен фьорде, конвой находился прямо на север от Норд Капа, уже к востоку от Медвежьего острова.
      Боевой дух команд был высоким, и он ещё более возрос, когда утром на горизонте впереди конвоя показалась группа крейсеров адмирала Гамильтона, которая до этого шла за пределами видимости. Ранее Гамильтон направил капитану "Вичита" Хиллу поздравления по случаю дня Независимости Америки. Хилл ответил: "День независимости всегда сопровождается фейерверками. Надеюсь, что мы не разочаруем и на этот раз."
      По мере того, как шло время, становилось понятно, что фейерверк не за горами. Начиная с 15. 00 радисты конвоя почти постоянно ловили сигналы подлодок и самолетов, которые следили за конвоем. В 16. 45 капитан Брум сигнализировал своему эскорту на скорости подойти к конвою, чтобы обеспечить поддержку в случае нападения с воздуха. Через несколько минут эскорт поднял флаг "Q" - внимание, воздушная атака.
      Самолетами первой волны нападения были торпедоносцы "Хейнкели" Хе-115 немецкого берегового командования, но они не смогли начать атаку. В течение двух часов они кружились над конвоем, пытаясь прорваться сквозь завесу заградительного огня, но каждый раз ураганный огонь кораблей эскорта заставлял их вернуться назад. В конце концов многие из них просто сбросили торпеды за пределами эффективной досягаемости и улетели на базу.
      Затем между 19 и 20 часами наступила пауза, когда команды смогли что-то поесть и выпить, а в 20. 15 появилась вторая волна атакующих. Она состояла из нескольких бомбардировщиков Ю-88, которых быстро отогнали точным зенитным огнем. Затем появились двадцать пять торпедоносцев "Хе-115", которые взлетели с аэродрома в Бардюфосс. Они разбились на две группы, одна зашла с правого фланга впереди конвоя, а другая с правой кормовой части.
      Атака на головную часть была в основном отражена американским эсминцем "Уенрайт", который незадолго до того вышел из рядов сопровождения отряда Гамильтона, чтобы заправиться топливом от танкера конвоя. Он устремился на скорости в 32 узла к месту боевого построения "Хейнкелей" и встретил их в двух милях от конвоя плотным зенитным огнем. Один из самолетов был сбит, и ни одна из торпед не достигла цели.
      Атака на замыкающую часть конвоя была более успешной. Несмотря на завесу огня, нескольким самолетам удалось выйти на атакующие позиции и сбросить по крайней мере двадцать торпед. Некоторых из них расстреляли огнем из стрелкового оружия ещё до подхода к цели, но три нанесли удары по советскому танкеру "Азербайджан" и торговым судам "Наварино" и "Уильям Купер". Один из "Хейнкелей" был сбит.
      Пожар на танкере - смертельно опасен; экипаж оставил корабль, но вскоре огонь утих, не затронув танки горючего. Команда вернулась на борт и "Азербайджан" позже присоединился к конвою, и в конце концов достиг порта назначения; два других торпедированных корабля были потеряны.
      Во время атак - и тем более во все время напряженных часов ожидания нападения, - боевой дух экипажей оставался удивительно высоким. Теперь, когда противника отбили, все почувствовали гордость и удовлетворение. Конвой и эскорт вместе смогли добиться чего-то существенного, и потом оставалось всего 800 миль до конца путешествия, а опасность дальнейших атак уменьшалась с каждым проходящим часом.
      И затем как гром с ясного неба свалилась бомба, а точнее три бомбы из Адмиралтейства в Лондоне.
      Первая датировалась временем в 21. 11. В ней говорилось следующее:
      "Секретно.
      Немедленно.
      Крейсерам на скорости отходить на запад."
      Во второй в 21. 23 сообщалось:
      "Секретно.
      Немедленно.
      Ввиду угрозы со стороны надводных судов противника конвою рассредоточиться и следовать к русским портам."
      И, наконец, третья в 21. 36.
      "Секретно. Немедленно.
      Конвою рассредоточиться."
      На мостиках крейсеров Гамильтона и эскорта Брума люди смотрели друг на друга в смятении и негодовании. Этому сплоченному, дисциплинированному храброму конвою рассредоточиться? Почему? Единственной возможной причиной такого решения могло быть то, что Адмиралтейство знало что-то такое, что не было известно им, может быть Тирпиц был уже где-то рядом, чтобы напасть на них, может в этот момент он уже прямо за южным горизонтом. Офицеры впились в бинокли и уставились в сторону Норвегии. Но горизонт был чист.
      Вспоминает капитан Брум:
      "И тогда как гром с ясного неба пришел этот приказ рассредоточиться, который потряс нас до глубины души. У нас не было оснований полагать, что существуют какие-то причины, чтобы рассредоточиваться. Это могло означать только одно - появился Тирпиц, что он на горизонте. Туда устремились все бинокли, и я помню. Как все ждали, что кто-то скажет, что вот он, вон орудийная вспышка или что-то в этом роде...
      Я поднял сигнал "рассредоточиться", мне ничего другого не оставалось делать, это был приказ Адмиралтейства. Как только я поднял его, посмотрел на командира корабля. Он не собирался его повторять. Тогда я подумал, что нельзя терять времени, а то он сейчас на нас навалится. Я включил свой громкоговоритель. Я видел, что командир стоял на краю мостика, я сообщил ему о рассредоточении, но он просто не мог этому поверить. Ведь мы только что прошли сквозь воздушную атаку, мы здорово поработали, каждый выкладывался на всю катушку, все сияли и вдруг такой внезапный сигнал. Послушай, сказал я, это все верно. Он вроде осознал и поднял, наконец, сигнал. Я сказал, что мне жаль, что это пахнет кровавым делом, на что он пробурчал что-то вроде "прощай" и "доброй охоты"...
      Потом я повернулся и собрал все свои эсминцы. Не было сомнений в том, что у всех возникло такое же чувство, что и у меня. Двинуться противоположным рассредоточившемуся конвою курсом нам, которые были призваны его охранять, видеть, как корабли становились все меньше и меньше на горизонте, было просто ужасно..."