10

Питер и Катарина переглянулись, женщина тут же нырнула в угол, а тролль достал «зверобой». Все они делали молча, тихо, быстро. У Питера даже мысль мелькнула – недурно сработались, понимают друг друга без слов.

Наконец тролль приблизился к двери, стал рядом с косяком, прикрылся стеной и спросил:

– Кто там?

– Это мы.

За дверью послышался голосок той самой девчонки, которую они встретили прошлой ночью. Питер щелкнул замком и открыл дверь.

– Вот это да! – восхитилась девчушка, заметив «зверобой» в руке Питера. – Настоящая пушка! – и тут же скользнула мимо опешившего тролля в прихожую.

Теперь он мог получше разглядеть ее. Стало ясно, что они с Катариной сильно ошиблись. Лайсон оказалась вполне взрослой девицей лет восемнадцати. Правда, ростом не вышла… Одета она была в полосатые слаксы, на ногах – высокие сапожки, куртка обшита несчетным количеством изображений ангелов. Поражала пестрота – неимоверная яркость ее одежды. Девушка была похожа на клоуна, разве что лицо чистенькое, а так – раскрась щеки, прикрепи бульбочку на нос – и перед вами настоящий коверный. Через плечо у нее был перекинут такой же пестрый рюкзачок.

За Лайсон на пороге появилась Брина, местный маг, – она была всего на несколько сантиметров повыше подруги. Возраст у нее, как догадался Питер, был такой же, как и у Лайсон, вот только выражение лица было куда серьезнее, обиженнее, чем у подруги. Это несколько старило ее или, скорее, придавало ей какую-то солидность, основательность. На девушке была черная куртка, перетянутая широким ремнем. Плечи куртки были так широки, что заметно искажали фигуру, придавали ей какой-то тяжеловесный, неестественный вид. По всей поверхности куртки были нашиты золотые и серебряные кулоны, тисненые металлические большеротые рожи, ярлыки с непонятными надписями – все эти причиндалы, по-видимому, должны были помогать ей в магическом действе. На стройных длинных ногах бьши надеты черные слаксы и черные же полусапожки.

– Прошу, – сказал Питер и жестом пригласил гостью в квартиру. Затем выглянул в коридор, посмотрел налево и направо.

– За нами хвоста не было, – успокоила его Брина, – все чисто.

– Дай-то Бог, дай-то Бог, – улыбнулся тролль.

– Отлично. Надеюсь, вы не хотели уязвить мое профессиональное самолюбие?

Брина, разговаривая с Питером, даже не посмотрела на него – глазами она быстро обшарила комнату. Не дождавшись ответа, поджала губы:

– Паршивое местечко.

– Мы тоже так решили, – сказала Катарина, и в ее голосе прозвучала плохо скрытая насмешка.

Брина и Катарину окинула колючим взглядом – снизу вверх.

– Значит, это ваш партнер? – Девушка ткнула пальцем в Питера.

– Да, в настоящее время. – Катарина не удержалась от смеха, а Питер почувствовал легкое беспокойство. Ему уже приходилось иметь дело с подобными бесцеремонными девицами. А эта к тому же страдала уязвленным самолюбием. Девушек лучше было не задевать, а уж посмеиваться над ними – смерти подобно.

– Вы – богатая? – Неожиданный допрос продолжался. Катарина открыла рот, потом, опомнившись, поспешно сказала:

– До вчерашнего дня – да. У меня были деньги. Так что я способна расплатиться с вами.

– Нон не послал бы нас сюда, если бы были какие-либо сомнения в вашей платежеспособности. Я спросила просто так, из любопытства. По вам видно, что вы из богатеньких. – Она пододвинула к себе кресло и шлепнулась в него. Положила ногу на ногу. Потом закрыла глаза, будто задремала. Через несколько минут вдруг вскинула веки и взглянула на Питера: – Так что там насчет работы?

– Это не со мной связано. Я сама в бегах, – все еще посмеиваясь, ответила Катарина.

– Да, так и Нон сказал. Ну, так что у вас за дельце?

– Мне нужно найти одного человека, – сообщила ей Катарина.

– Кого же?

– Доктора Уильяма Клериса.

Лайсон и Брина переглянулись, пожали плечами. Это имя им ничего не говорило.

– Он – светило в генетике. В последнее время работал в «Исследованиях клетки». По собственной инициативе разорвал контракт и перешел на работу в другую организацию.

– Значит, мы должны отыскать его и вернуть в «Исследования клетки»?

– Нет, – вмешался в разговор Питер. – Нам просто необходимо найти его. На этом работа будет считаться законченной.

Брина удивленно вскинула брови, а Лайсон сказала:

– Звучит подходяще, по крайней мере для меня. И что же мы имеем?

– Нам известно, – подумав, ответил Катарина, – что он теперь работает в какой-то малоизвестной компании. Разрабатывает методику целенаправленного воздействия на метагены.

– Клево! – заявила Брина.

– С помощью подобных методик можно защитить человека и не позволить ему превратиться в метахомика.

– Вы от рождения такой? – сурово спросила Брина, обращаясь к Питеру.

– Нет.

– Это невозможно! – вдруг подала голос Лайсон. – В человеке слишком много клеток. Как можно манипулировать с таким количеством!

– Это вполне возможно, если применить нанотехнологию. – Катарина серьезно посмотрела на нее.

– Но таких технологий не существует, – опять возразила Лайсон.

– Вот Клерис как раз и работает над этим. – Тролль посматривал то на Катарину, то на девиц. – Мне стало известно название корпорации во Франции, которая способна изготовить необходимую аппаратуру.

– Не верю я в это, – заявила Брина.

– Почему? Теоретически такая возможность была доказана давным-давно.

– Но не с помощью этой… как ее… нанодребедени. Вся эта кутерьма произошла из-за магии.

Неожиданно Лайсон как-то засмущалась, словно этот разговор был слишком груб для ее нежных ушек, отвернулась, обвела взглядом комнату.

– Телефон включен? – спросила она.

Катарина в некотором недоумении повела взглядом по сторонам, потом посмотрела на разъем у окна, в который была воткнута вилка телефонного шнура. Лайсон подошла поближе, достала какую-то коробочку из рюкзака, подсоединила к разъему.

– Никто и не утверждает, что магические манипуляции здесь ни при чем, – сказал Питер.

– Все равно глупости! – Брина встала. – Они уже попытались в Лондоне, набрали в трущобах голодных умирающих детей…

– Это было издевательство, а не научная работа, – перебила Катарина. – Они действовали нелегально.

– А кто спорит? Дети, однако, погибли. Или их поубивали их родители, когда увидали, что случилось с детьми после экспериментов. Они стали еще более кошмарными созданиями, чем метахомики. Послушай, парень, ты-то здесь при чем? Не хочешь быть троллем? Это твои заботы. А вы, леди, не боитесь за своего нерожденного ребенка? Он не желает участвовать в этом!

Катарина открыла рот.

– Астрал! – небрежно объяснила Брина. – Вот так-то, милая дама. Я целую минуту следила за вами обоими.

Питер невольно выругал себя за тупость. В его положении это недопустимо. То-то эта девица так долго сидела с закрытыми глазами. Надо было немедленно прикрыть Катарину.

Колдунья засмеялась и объяснила:

– Там в центре вашего астрального тела просвечивается маленькое радужное пятно. Эта маленькая аура очень неодобрительно относится к вашим планам.

– Как он может знать о моих планах? – дернула плечами Катарина. – И потом… мой ребенок вас не касается.

– Отлично. Пойдем, Лайсон.

– Нет уж, подождите, – возмутилась Катарина. – Будьте так любезны. Вы не имеете права вот таким образом забросать меня грязью, а потом спокойно, как ни в чем не бывало удалиться.

– Почему? – Брина удивленно смотрела на женщину. – Запросто могу.

Питер вопросительно глянул на Лайсон, та пожала плечами.

– Нет, не можете! Вы слишком молоды, чтобы бросаться подобными обвинениями. Какое право вы имеете решать… Вот когда станете матерью, тогда и будете рот открывать, – кипятилась Катарина.

Девушка подняла руку – у Питера создалось впечатление, что она сейчас подойдет и ударит Катарину.

– Леди, я уже была беременна, – вдруг заявила девица. – Меня изнасиловали в четырнадцать лет. Прошло четыре месяца, прежде чем я обнаружила, что у меня будет ребенок. Я тогда страшно голодала, жить было негде, так что даже внимания не обратила на симптомы. Когда же сомнений не осталось, мне надо было решать, что делать. Нужен ли мне ребенок, который вырастет на улице? У меня тогда и намека на магические способности не было. Мы еще с Лайсон не были знакомы. У меня ничего не было. И в таких условиях – осчастливить мир еще одной жизнью? Но до этого торжественного момента было далеко, а мне все это время необходимо было отыскивать хлеб насущный. А как я могла с животом красть сандвичи у деляг из Элевейтеда, а потом, как койот, бежать до самой Петли? Только ради того, чтобы остаться в живых? Я и себя-то не могла защитить. Мне было только четырнадцать лет. И еще кому-то дать жизнь? Я приняла решение. Один ребенок, так сказать, позаботился о другом. Мне пришлось отдать себя в руки какой-то грязной старухи в подвале, чтобы та выскребла меня, потому что вы, богатые сучки, разглагольствуя о великой ценности человеческой жизни, установили такие цены, что мне и сунуться в нормальный абортарий было немыслимо. А сами вы пользуетесь услугами дорогих врачей, для вас и простынки белые стелют… И вы тут же смеете упрекать меня в молодости? Я, мол, не имею права судить? Я это право выцарапала у жизни на грязных неструганых досках в подвале. Там я корячилась, а эта старуха даже руки не помыла, когда лезла в меня. Но это мои заботы – только мои. Все равно я была только на четырнадцать лет старше своего плода. Когда это случилось, я спросила, почему белый свет так обошелся со мной. Зачем мне даже выбора не оставил? Мне пришлось убить своего ребенка ради него же самого…

Наступила тишина. Катарина на полголовы возвышалась над Бриной, но покорно и растерянно слушала девушку.

– Прости, – наконец выдохнула она и взглянула Брине в глаза.

– Не надо, – ответила Брина. – Какой смысл просить прощения у меня? Извинитесь перед своим ребенком. – Она повернулась к Лайсон и спросила: – Ты готова?

Прежде чем Лайсон смогла ответить, Катарина спросила:

– Значит, вы обвиняете меня в том, что я хочу добра своему ребенку? Ведь я хочу быть уверенной, что никакие метагены не сыграют с ним злую шутку!

– Нет, я обвиняю вас в нетерпимости. В желании навязать ему свою волю.

– Уж какая здесь моя воля, – устало откликнулась Катарина. – Нетерпимость! Слова-то какие громкие… Можно подумать, что я по собственной воле ввязалась в эту историю, что это не меня пришли убивать. Я очень хочу, чтобы ему не довелось испытать нетерпимость по отношению к себе. Я должна быть уверена, что по крайней мере подобная беда, – она кивнула в сторону Питера, – с ним не случится.

– Но вы же все-таки ввязались. Это одно и то же. Одно и то же. – Брина опять вопросительно взглянула на Лайсон.

Катарина осторожно коснулась ее. Та резко отдернула руку и предупредила:

– Не смейте меня касаться!

Питер еще раз посмотрел на Лайсон – надо было как-то выбираться из этой ситуации. Еще работать вместе не начали, а уже разругались! Но у Лайсон глаза совсем затуманились – видно было, что она очень переживает за подругу.

– Хорошо, давайте рассмотрим этот вопрос с другой стороны, – сказала Брина. – В течение поколений мужчины рассматривали женщину как некую несуразность. Как игрушку, годную для развлечения… А вот себя они считали «нормальными», то есть полноценными людьми. Женщина слабее мужчины, значит, она и на звание «человек» не тянет. Так и теперь рассуждают. Если нет, почему работодатели платят женщинам меньше, чем мужчинам?

Теперь давайте представим. Является к вам мужчина и заявляет: «Мы можем помочь тебе. Можем сделать из тебя мужчину. С теми технологиями, которыми мы обладаем на сегодняшний день, нам больше не нужны женщины для продолжения рода. Мы вообще собираемся от них избавиться. Сметем эту заразу с лица земли. Будет тогда у нас полноценная мужская раса». Что бы вы сказали на это?

– Мне уже пришлось пройти через это, – слабо откликнулась Лайсон. – Пришлось вести себя как мужику, иначе бы затоптали.

– Нет, это не то же самое. Вот они являются к тебе и говорят – все беды в мире существуют из-за того, что мы все очень разные. И если бы мужчины не чувствовали угрозу со стороны женщин, – здесь Брина пренебрежительно взглянула на Питера, – или еще откуда-нибудь, то все проблемы можно было бы быстро решить. Мы сделаем всех одинаковыми, без каких-либо различий. А если откажешься, то, значит, ты против всеобщего счастья. И что мы в конце концов получим?

– Мы говорили о металюдях, – напомнила Катарина.

– И до них дойдем. Чем женщины отличаются от мужчин? Менструальным циклом. Ах они грязные! Они не похожи на нас! Значит, они не люди.

– Это не так. Даже если в этом и была правда, то это было много-много лет назад, – покачала головой Катарина.

– Зато образец поведения сохранился! Вы, конечно, даже не догадываетесь, что он сидит у вас в голове, – продолжала наступать Брина. – Просто сидите и подбираете факты – один к одному, один к одному. Сортируете, разносите по полочкам. Так же и в школах учат. Фактов этих уйма, но никто не знает, что с ними делать. Стоит только появиться какому-нибудь отличию, и сразу поднимается крик– они не такие, они чужие! Не люди! Так было, и так будет.

Она замолчала. В комнате наступила тишина. Питер решил воспользоваться паузой, чтобы снять напряжение. Брина была девушкой горячей, пылкой, теперь она выговорилась и, по-видимому, не будет настаивать на уходе. Интересно, Лайсон уже успела подключиться к компьютерной сети? Пора приниматься за работу, но прежде надо обязательно похвалить Брину.

Он обратился к Катарине:

– Ну что? Теперь, Катарина, тебе есть над чем задуматься? Брина действительно затронула больные точки. – Он сузил глаза и по очереди посмотрел на женщин. – А теперь, – внушительно добавил тролль, – пора и за работу приниматься.

– Вот это по-моему, – сразу повеселела Лайсон. Сразу как-то спало напряжение – видно, натура у нее была такая. Деятельная, заводная – она и других потянула за собой. Девушка достала из рюкзачка пульт мини-компьютера, какой-то ящичек, соединила их между собой, затем протянула шнур к телефонной розетке и воткнула штепсель в гнездо на миниатюрной коробочке. Для того чтобы все это стало похоже на персональный компьютер, которым пользовался Питер, не хватало только экрана.

– Разве он не красавец? – гордо спросила Лайсон и указала на аппарат. – Я сама его слепила.

Она устроилась за столом и нажала красную кнопку на клавиатуре. Затем взяла еще один проводок и подсоединила его к серебристому металлическому кружку, прикрепленному на ее виске.

– Что я должна искать?

– Корпорацию во Франции. «Джинииринг»! – тут же сказал Питер.

– Знаете ее кодовый номер?

– К сожалению, нет.

– Ладно, это не существенно. Я и так найду. Но что я в их банке данных должна отыскать?

– Информацию о докторе Уильяме Клерисе. Или любую компанию в Чикаго, с которой они связаны. Любое упоминание об аппаратуре для осуществления нанотехнологических проектов. Все очень смутно, но нам надо за что-нибудь уцепиться. – Тролль с надеждой смотрел на девушку.

Лайсон пожала плечами:

– Постараюсь. Напишите по буквам имя и название. Питер исполнил ее просьбу, и она набрала эти слова

на клавиатуре.

– Прощайте, – сказала Лайсон и подмигнула Брине, потом набрала на клавиатуре еще что-то и вдруг провалилась в сон.

Катарина удивленно поджала губы и покачала головой.

– Ничего странного, – объяснила Брина. – Когда я погружаюсь в астрал, я тоже как бы в дрему проваливаюсь. Тогда только и можно судить о природе вещей. А Лайсон подсоединяется к Матрице и попадает в виртуальное пространство. У нее перед глазами появляются трехмерные образы самой различной информации.

Когда Брина упомянула о Матрице – совокупности всемирных электронных цепей, – голос ее дрогнул. Казалось, что она тоже способна погрузиться в этот запредельный мир, мало напоминающий астрал. Питер подумал, что эти девушки – те еще штучки и, может, неплохо было бы чуть-чуть прикинуться дурачком. Подобный маневр в прежние времена не раз сослужил ему верную службу. Но играть в дурака почему-то не хотелось, и он решил быть выше этого. Подобное притворство теперь претило ему.

Ему и раньше приходилось иметь дело с декерами, и теперь, глядя на Лайсон, тролль припоминал, что ему рас —

сказывали о сути их работы. Отрешенность, в которой находилась девушка, свидетельствовала о том, что сознание ее погрузилось во внутреннее, искусственное, созданное компьютерными сетями пространство, называемое Матрицей. Она как бы послала себя по проводам, по существующим релейным и радиолиниям; она могла проникнуть в память любой машины, ознакомиться с любым банком данных.

Прежде всего она, нырнув в виртуальный мир, всплыла на Чикагской региональной телекоммуникационной станции и уже оттуда скакнула в Европу. Там она отыскала адресата и погрузилась в банк данных, принадлежащий компании «Джинииринг». Работала и путешествовала быстро – с той скоростью, с какой Питер размышлял об этом. Вот сейчас она проникла в файлы «Джинииринг» – если, конечно, проникла, если ее не остановили специальные замки, предохраняющие от вторжения чужих. Теперь начала пробег по ячейкам. Вернее, не она сама, а некая придуманная ею программа, которая, последовательно погружаясь в тот или иной файл, сразу сигнализировала хозяйке – имеет это отношение к отыскиваемым сведениям или нет.

Прошло не менее получаса. Солнце садилось, лучи его упали на грязные стекла, от чего комната показалась еще более нежилой, еще более скверной. Катарина, все это время бродившая по квартире, наконец уселась в кресло. Питер рассеянно следил за пробегающими по стенам тараканами.

– Странно, – сказала Брина, наблюдая за ним, – мы без конца отыскиваем средства, чтобы избавиться от них, что только не придумываем, а они все равно успевают приспособиться. Чем их только не травили – и химикатами, и магическими заклинаниями, а они по-прежнему живут рядышком и в ус не дуют.

Вдруг правая рука Лайсон дернулась и стала судорожно тыкать в красную кнопку. Глаза ее широко раскрылись, в них ясно читался ужас. Она поспешно отсоединила проводок от виска и леденящим шепотом прошипела:

– Скорее! Немедленно уходим отсюда. Немедленно!!!

11

Брина моментально метнулась к подоконнику и принялась отсоединять от телефонной сети прибор, установленный Лайсон. Потом не теряя ни секунды сунула его в рюкзачок, с которым пришла девушка.

– Что случилось? – хором воскликнули Питер и Катарина.

– Нашла «Джинииринг», – отрывисто ответила Лайсон, потом перехватила из рук Брины свой рюкзак и торопливо стала засовывать пульт компьютера. – Ворота туда оказались распахнутыми настежь. Я решила, что это подозрительно. Решила поискать черный ход. И его нашла. Запустила несколько программ, чтобы посмотреть, что там внутри. – Она осторожно, на цыпочках, подошла к окну, выглянула на улицу, затем, вроде бы удовлетворившись видом снаружи, так же осторожно подобралась к входной двери. – Нашла файл с данными… Что – здесь так похолодало? Меня всю знобит… Ну вот, влезла я в этот файл и обнаружила там еще один, значительно больший по количеству информации. Там было сказано, куда в Чикаго отправляется оборудование для нанотехнических работ. Не успела я прочитать адрес, как объявился их местный декер, и следом их компьютер зачустил Белого волка.

– Белого волка? – удивился Питер. – А это что такое?

– Поисковая программа. Они пытаются отыскать нас, – объяснила Катарина.

– Но они же во Франции! – ничего не понял тролль.

– Да, но они имеют связь с какой-то корпорацией здесь, в городе, – объяснила Катарина, и Лайсон кивнула, подтверждая ее слова.

Питер с некоторым недоумением осмотрел комнату. Что-то слишком много здесь тараканов…

Тут же с улицы донеслось завывание полицейской сирены. Питер бросился к окну и, глянув наружу, задернул шторы.

– Полиция… шторы… – неожиданно заявил он и уже более спокойно переспросил: – Полиция? И к нашему дому?

– Городская? – уточнила Лайсон.

– Спецназ, – пояснил Питер.

– Ну, дела! Ну, дела! – запричитала девушка. – Нам не надо было бы с ней встречаться.

– Минутку. – Питер вновь выглянул в окно. С юга тоже доносился вой. – Батюшки! И служба безопасности сюда же! Вот это да!…

– Городская полиция часто работает на них, – устало объяснила Катарина.

– Это точно. Они собираются устроить здесь бо-оль-шой шум. Нам бы лучше смотаться побыстрее.

Лайсон вытащила из рюкзака автоматический пистолет «скорпион».

Питер распахнул дверь, и все бросились к задней лестнице, ведущей во двор.

– Нам надо немедленно покинуть это место. Не желаю повторения того, что случилось позапрошлой ночью, – бросил на бегу тролль.

– Что? – спросила Катарина.

– Потом, потом… – торопливо ответил Питер. Лайсон первая добежала до двери и бросилась вниз по

лестнице.

– Куда! – закричал ей Питер. – Вверх!…

Лайсон очумело посмотрела на Брину. Та кивнула. Тут до них долетел громкий стук открывавшейся двери. Снизу послышался дробный топот.

Лайсон первой побежала наверх, за ней Брина и мисс Эмидж, замыкал группу Питер.

Вдруг он услышал, как снизу, с одной из лестничных площадок, раздался детский голосок:

– Эй, что вы там делаете?

Питер бросил взгляд в сторону и увидел ребенка-тролля. Было ему лет девять, не больше. Он удивленно разглядывал людей, бегущих вверх по лестнице. Потом заметил оружие в руке Питера, взвизгнул и спрятался за дверью. Снизу раздавался громкий топот ног.

– Дрянь дело!…– выругался тролль.

Лайсон посмотрела поверх перил и повела дулом пистолета. Катарина остановилась перевести дух, но Брина подтолкнула ее:

– Давай, давай. Надо поскорее добраться до выхода на крышу, иначе их не обдурить.

Питер напрягся – неуютно, отвратно он почувствовал себя, осознав, что схватки не избежать. Штат спецназа и службы безопасности – или, как их еще называли, крестоносцев – набирался исключительно из нормальных хомиков. Все возвращалось на круги своя. Ему до отвращения претила мысль о необходимости стрелять в людей. Правда, раньше в подобных переделках он любил сбить спесь с псов, служивших в полиции, или с волчар из службы: безопасности. И все равно они были люди, живые существа. А теперь вновь прольется кровь…

Лайсон первая открыла огонь, когда боец из группы захвата неожиданно появился в проеме лестницы. Первые две пули попали в черный нательный бронежилет. Звонко щелкнул металл. Но девушка стреляла прицельно, с обеих рук, и третья пуля угодила полицейскому в незащищенное горло. Он опрокинулся на спину, машинально схватился за шею – из-под пальцев потекла кровь.

Его напарник, сунувшийся было на площадку, тут же отскочил за угол.

– Западная лестница. Четвертый этаж, – тут же заговорил он в микрофон. – Вооружены. Опасны.

Затем, явно не владея собой, высунул из-за угла ствол автомата и дал длинную неприцельную очередь.

Лайсон упала на ступень. Пули над ее головой выбили мелкие осколки из бетонной стены. Облачками всплыла пыль…

– Беги! – перекрывая грохот, крикнул ей Питер. – Еще один пролет, потом по крыше к другому подъезду и вниз. Ясно?

Женщины помчались вверх по лестнице. Питер прикрывал их; он задержался, чтобы не дать охраннику возможности безнаказанно расстрелять своих спутниц. Как только боец рискнул высунуться из укрытия, тролль выстрелил точно в угол, потом бросился вслед за спутницами.

Те уже выбрались на крышу и сумели спуститься вниз. Питер поспешил за ними, нырнул в шахту, съехал на руках, держась за поручни, на пол холла, куда выходили двери лифтов. Лайсон и Брина уже пробежали мимо них. Следующая за ними Катарина услышала шум и замешкалась. Двери раздвинулись – прямо перед ней стоял полицейский из группы захвата. Катарина невольно замерла – вооруженный человек вскинул брови и медленно поднял дуло.

Питер не раздумывая крикнул: «Эй!» – и охранник, повернувшись на голос, тут же открыл огонь. Осколки бетона полетели во все стороны. Из дверей посыпались щепки. Катарина успела упасть на пол и отчаянно закричала.

Тролль, согнувшись, перебежал на другую сторону холла и нырнул за угол. Веер пуль с грохотом ударил в стену за ним. Вспышка синего огня брызнула в лицо, перед глазами поплыли радужные круги. Мелькнула мысль: неужели полицейский применил тайзер – то самое парализующее оружие, которое когда-то он попробовал на себе на берегу озера Мичиган? Но боли не было, зато рядом частый грохот выстрелов. Охранник выронил автомат, схватился за лицо – оно вмиг превратилось в кровавое месиво. По горлу струйками побежала кровь и закапала на пол. Человек на какую-то долю секунды замер, потом замедленно повалился на пол.

В дальнем конце коридора стояла Брина, ствол ее оружия еще дымился. Катарина заторможенно посмотрела на упавшего рядом с ней человека, потом вскочила и бросилась бежать.