Видение Нагуаля

КСЕНДЗЮК Алексей Петрович
ВИДЕНИЕ НАГУАЛЯ

 
      Эта книга посвящена толтекскому сновидению и видению — уникальным методам развития восприятия, которые позволяют невообразимо расширить способности человека к познанию Реального Мира и действию в нем. Именно эти методы в значительной мере определяют успешность толтекской магии и являются ключевым инструментом тотальной трансформации человеческой природы. Основы данной дисциплины изложены в книгах великого мистика и антрополога конца ХХ века Карлоса Кастанеды. Здесь же предлагаются детализированные инструкции и технические приемы, разработанные и на практике проверенные автором, а также подробные описания измененных режимов восприятия ("миры второго внимания"), с которыми имеет дело идущий по пути Трансформации.
      Методология дисциплины и ее теоретические предпосылки изложены в книгах "Тайна Карлоса Кастанеды" (1995) и "После Кастанеды: дальнейшее исследование" (2001).
      Данная работа является составной частью общей технологии Трансформации Энергетического Тела (ТЭТ). Другие важнейшие методы нагуализма — безупречность, сталкинг и намерение — станут предметом отдельных исследований.
      P.S. Название книги не следует понимать буквально. Разумеется. увидеть нагуаль невозможно — ни обычными способами, ни с помощью толтекского видения. Всегда и везде мы можем говорить лишь о максимально возможном приближении нашего восприятия к подлинной Реальности нагуаля. Однако в случае толтекского пути знания «прорыв» к нагуалю настолько значителен, что, давая название книге, автор решил позволить себе некоторую поэтическую вольность.
      Алексей Ксендзюк
 

ИДЕЯ ТРАНСФОРМАЦИИ — ЗОВ ИНОГО

1. Нагуализм и Трансформация: Вызов

 
      С самого начала следует заметить, что в этой книге речь пойдет о Трансформации. Идеи нагуализма, изложенные в известных книгах Карлоса Кастанеды, позволили сделать принципиально важное в этом отношении допущение. А именно: тип восприятия определяет тип энергообмена существа с окружающей средой. Более того, можно даже сказать, что тип восприятия и есть тип доминирующего энергообмена.
      На первый взгляд, это теоретическое положение кажется не столь уж важным в нашей повседневной практике, но именно оно дает нам возможность впервые взглянуть на саму идею Трансформации человеческой природы не с точки зрения религиозных концепций или метафизических упований мистиков и оккультистов прежних эпох, а с точки зрения естественнонаучной (а значит, рациональной и прагматичной) парадигмы. Наконец мы можем рассуждать о реальных способах осуществления этого грандиозного, определяющего судьбу человеческого вида проекта. Наконец определились пути и подходы, в рамках которых можно исследовать прежде фантастическую тему и сдвинуться с мертвой точки, на которой застыла наша цивилизация, стремящаяся компенсировать свою беспомощность в деле самопознания бесконечной экспансией технократического духа. Поскольку изменение режима восприятия — феномен, доступный продуцированию, исследованию и развитию. Значит, надо просто выяснить, что именно мы должны сделать со своим восприятием, дабы изменения коснулись всей целостности нашего существа, привели к расширению способности действовать, к качественному изменению самого способа нашего функционирования в мире, устранили преграды в познании и осуществлении всех наших скрытых потенций.
      Тема трансформации человеческой природы весьма болезненная. С одной стороны, бессознательное стремление к разрешению этой веко — вечной проблемы слишком сильно, с другой — до сих пор мы не имели ни малейших надежд на осуществление тайной мечты. Бессилие всегда унижало человека — и он быстро смирился с этим унижением. Мечта о «спасающем» Боге стала, пожалуй, самым ярким проявлением свойственного нам всем мазохизма. Пасть ниц и вымолить спасение — акт признания собственной беспомощности. Но мы научились этим даже гордиться. Боги разных религий стали совокупностью тех «вытесняющих» образов, что придают человеку (не знающему, что с собой делать) смысл в его стагнации, конструируют для него воображаемую перспективу и узаконивают положение дел, просто вынося за рамки человеческого размышления самую суть его природы. И наша собственная природа перестает быть объектом приложения изменяющих сил.
      Все это лишь доказывает, насколько человеку свойственно желание измениться, насколько противно его существу быть одинаковым, монотонным, ограниченным теми качествами и способностями, что изначально были «даны» ему в историческое время.
      Человек — существо странное, в глубине души он не хочет оставаться самим собой. Как только окончательно оформились отличительные черты его психики, он пожелал превратиться во что-то иное, более сильное и свободное. Это удивительное качество человеческого осознания, может быть, и есть экзистенциальный признак человеческого вида — то, что определяет способ его существования, вынуждает разум совершенствоваться, создавать культуры, государства и цивилизации.
      Легко заметить, что в основе стремления переделывать окружающий мир лежит неугасимое желание само изменения, не находящее себе адекватного применения и не всегда осознаваемое человеком. Однако зачем человек так стремится к трансформации? Почему он не удовлетворен тем состоянием, что сложилось естественным образом и является достаточным для удовлетворения его насущных потребностей? Помимо понятных для наделенного воображением существа упований на свободу, силу и покой, в стремлении к трансформации должно быть заключено нечто более глубокое и, очевидно, не имеющее прямого отношения к интеллектуальным фантазиям.
      Как следует из толтекского мировоззрения (и с этим согласятся многие философы), человек должен бессознательно ощущать преграду, отделяющую его от Реальности. Эта преграда имеет не только умственный (точнее сказать, когнитивный) характер, но и перцептивный, а поскольку восприятие — это источник всякого опыта бытия, препятствие такого рода становится экзистенциальным. Человеку дано непрерывно ощущать свою ограниченность. Как написал в свое время американский психолог У. Найссер, "назначение восприятия… состоит в раскрытии того, что же действительно представляет собой окружающая среда, и в приспособлении к ней".
      Судя по всему, это назначение восприятия реализовало себя в человеке далеко не полностью. Отсюда — постоянное чувство собственной незавершенности, томительная тоска по иному, полноценному существованию в более широком и разнообразном мире. Религиозные и мистические идеи являются результатом этой тоски, непрерывными попытками разрешить трудно вербализуемое, но ярко чувствуемое противоречие хотя бы в пространстве надежд и фантазий.
      На протяжении тысячелетий в человеке ведут борьбу два противоположных познавательных импульса — экстравертивный и интровертивный. Традиционная антропология полагает, что интровертивность (т. е. обращенность внимания на собственную психику и собственную природу) возникла на относительно поздних этапах развития человеческого вида, после того, как в результате активного освоения окружающей среды человек обрел способность абстрактно мыслить и погрузился в метафизические рассуждения о своем месте во вселенной.
      Но так ли это на самом деле? Даже известная нам история цивилизаций заставляет усомниться в этом, казалось бы вполне логичном, предположении. Известно, что древнейшие культуры Востока были в первую очередь интровертивны, да и шаманизм, который, видимо, был одной из самых ранних форм человеческой культуры у всех народов Земли, опирался на самоисследование и самопознание, и уже впоследствии попытался применить свои открытия для изменения внешнего мира. Магическое мышление — один из самых ранних типов мышления, сформировавший человека, — исходило из интуитивного понимания сокровенного родства психических процессов с воспринимаемыми феноменами Реальности. Осознавший себя человек естественным образом становился магом — в том смысле, что вдруг улавливал таинственную связь между работой своей мысли, своего внимания и восприятия, и особенностями проявлений мира, данного ему в опыте. Думаю, можно утверждать, что первым открытием человеческого осознания — открытием, определившим нашу дальнейшую судьбу, — стало понимание, что целенаправленное усилие по изменению собственного психического состояния ведет к соответствующему изменению всей системы "человек — мир", и это стало изначальным актом творчества, породившего цивилизацию. И лишь затем, в эпоху активного взаимодействия племен, находящихся на разных уровнях развития, суровая необходимость выживания на фоне конфликтов и неизбежной конкуренции привела к разделению магического мышления на интровертивный и экстравертивный способы познания.
      Интроверсия требовала сосредоточенного покоя и неторопливого образа жизни, она давала ощутимые плоды далеко не сразу, поскольку охватывала весь экзистенциальный континуум целиком — как внешний, так и внутренний мир человека с огромным числом неоднозначных взаимосвязей. Экстравертивный подход, напротив, упрощал познавательную ситуацию, сосредоточив свое внимание на закономерностях внешней реальности так, словно внутренней вовсе не существовало. Простота и поверхностность такого мышления имела свои сиюминутные преимущества — динамичность, прагматизм, быстрое приспособление к меняющейся ситуации. Возможно, именно поэтому ближневосточный и европейский мир, наиболее густо заселенный различными племенами, которые непрерывно сражались между собой за территорию и экономическое господство, стал родиной развитого экстравертивного мышления, а этнически однородные или малонаселенные области (Центральная Азия, древнеамериканский континент) в течение долгих веков были местом формирования цивилизаций в значительной мере интровертивного типа.
      Здесь следует сказать еще об одном, крайне важном для нас моменте. Психика, направившая сосредоточенное внимание на свои собственные процессы, с самого начала сталкивалась с серьезными трудностями — во-первых, человеку естественным образом открывалась неопределенность, присущая всему воспринимаемому, во-вторых, он обнаруживал, что его перцептивному опыту могут быть доступны разные миры, каждый из которых крайне сложен в обращении и требует длительного исследования. Иными словами, мир оказывался таким сложным, что нередко ставил в тупик магов и мистиков во всех культурах, порождал заблуждения и иллюзии, в которых интровертивные цивилизации пребывали иногда тысячелетиями. Ясно, что в таких условиях они не могли эффективно конкурировать со своими западными соперниками и временно отошли на второй план, тем самым еще раз убедив экстравертов-прагматиков в правильности избранного ими пути.
      Главная проблема «магического», или интровертивного типа мышления заключалась (и заключается по сей день) в отсутствии методически верного понимания основных принципов работы с открывающимся опытом и аморфности критериев реальности-нереальности сенсорных данных. Неразрешенность этой фундаментальной проблемы вызвала к жизни парадоксальное положение, известное всем магам и мистикам вплоть до сегодняшнего дня: с одной стороны, имеется достаточно свидетельств, что магический путь познания может привести к радикальной трансформации человека и принципиальному расширению всех его возможностей (как когнитивных, так и функциональных), с другой стороны — нет никаких гарантий, что магический эксперимент даст ожидаемые результаты, нет достоверного метода и нет возможности адекватно передать собственный опыт ученикам или последователям.
      Поэтому полной трансформации достигали очень немногие и их успех вряд ли было возможно воспроизвести. Частичные же трансформационные проявления всегда были многочисленны и питали энтузиазм практиков несмотря на то, что они редко улавливали какую-нибудь четкую систему в способах их достижения. Эта неясность и неуверенность вынуждала мистиков сближаться с религией, которая всегда опиралась на надежду как-нибудь договориться с таинственным мирозданием, для чего и наделяла его антропоморфными, человеческими чертами. Ну а сближение с религиозными настроениями еще более укрепляли неизбежные на мистическом пути заблуждения и иллюзии. Такова судьба известной нам магии и мистицизма. Эта тема более подробно рассмотрена мной в книге "Долгий путь магов" (1998), и потому я не буду останавливаться на ней.
      Пожалуй, важнейшим итогом драматических исканий магов и мистиков является открытие ими энергетического тела человека. В той или иной форме оно известно всем мистическим и магическим традициям. Его природа понималась ими по-разному, вокруг него возникло множество заблуждений и предрассудков, но сам факт существования неких энергетических формаций, непосредственно связанных с деятельностью восприятия и осознания, никогда не подвергался сомнению.
      Одним из самых вредных заблуждений в отношении природы энергетического тела является мысль (безусловно, подкрепляемая религиозным мировоззрением) о принципиальной оторванности его от «грубого» физического тела. Именно здесь находится корень всех метафизических спекуляций, так тесно сближающих религию и практический мистицизм. Мысль о том, будто возможно «освободить» и «трансформировать» душу отдельно от тела, получить доступ к особенно благоприятному типу посмертного существования в бестелесном виде, направила значительную часть магических и оккультных школ по фантастическому и бесперспективному пути. Сегодня нам известно только одно учение о трансформации, сохранившее правильное знание об энергетическом теле и сумевшее эффективно использовать его, — это учение толтекских магов, впервые описанное в великой эпопее Карлоса Кастанеды. Именно в толтекской дисциплине во всем своем подлинном размахе предстают перспективы трансформации человеческого существа, к которой стремились маги и мистики всех времен и культур.
      Конечно, Кастанеда не дал исчерпывающего описания открывшейся ему традиции — думаю, для одного человека это непосильная задача. Однако важнейшие принципы и методики все же стали нам известны. Кроме того, значительное место в своих книгах он уделил описанию различных перцептивных и психоэмоциональных явлений, с которыми неминуемо сталкивается практик, идущий по этому пути. Это не просто экзотические приключения, как полагают некоторые его критики, а ценная информация, предупреждающая исследователя о реальных проблемах и трудностях, помогающая избежать ошибок в процессе радикального расширения осознания.
      Предлагаемая книга — результат многолетних опытов и попытка систематизации толтекских технологий трансформации энергетического тела. В ней практически не будет философии — желающим ознакомиться с мировоззрением и философско-психологическим обоснованием нагуалистской практики я могу лишь порекомендовать собственные книги, написанные ранее. На мой взгляд, академические диспуты вокруг кастанедовского наследия исчерпали себя. Приведено достаточно аргументов и рассуждений общего характера. Настала пора практического исследования. Оно должно быть методологически выверенным, беспристрастным и ни в коем случае не догматичным — нас не должно смущать, что какие-то моменты, выявленные в процессе работы, не совпадают с кастанедовским «преданием», а какие-то факты вовсе противоречат ему. Только живой опыт и сама методология нагуализма сегодня имеют значение. Конкретные высказывания Карлоса и дона Хуана следует оставить начетчикам, которых в любой традиции духовного поиска хватает.
      Поэтому неудивительно, что в данную книгу входит ряд разработок, которые не упоминает в своих книгах Карлос Кастанеда. С одной стороны, это легко объясняется тем, что он на протяжении долгих лет не стремился к исчерпывающему и систематическому изложению знания дона Хуана, а когда, судя по всему, задумал все же сделать это, пришлось вступить в последнюю битву, и великий труд остался незавершенным. С другой стороны, опыт Кастанеды уникален и воспроизвести его невозможно — именно потому, что он обучался у живого представителя традиции, нагваля Хуана Матуса, и постигал тонкости толтекского искусства под его катализирующим воздействием. В результате часть приемов оказалась вне сферы его внимания, поскольку в данном случае они не играли в практике Кастанеды существенной роли. И наконец, нельзя не отметить, что индивидуальные особенности энергетической конституции во многом определяют характер личного опыта, а потому каждый, кто практикует дисциплину толтеков, имеет возможность открыть собственные подходы и варьировать базисные методики. Сейчас, когда традиционной передачи знания внутри толтекских магических союзов больше не существует (хотя некоторые сомнительные авторы вещают обратное и этим создают новую мифологию вокруг учения, описанного Кастанедой), этот момент приобретает особенное значение: только самостоятельные исследования разных по своей конституции практиков могут со временем составить свод знаний, дающий исчерпывающее представление обо всех этапах этой грандиозной дисциплины.
      Разрабатывая последовательное описание практической технологии "Трансформация энергетического тела", я исходил из всех вышеперечисленных причин. Хочу сразу отметить, что в процессе собственной работы я не обнаружил никаких поводов для существенных расхождений с практическим знанием, которое успел описать Кастанеда. Напротив, многие из тех его идей, что вызывают сомнение на ранних этапах практики, впоследствии обнаруживают свою неоспоримую ценность. Конечно, есть ряд моментов в кастанедовском описании толтекской магии, которые могут быть проверены на собственном опыте только после десятилетий упорного труда, да и то в случае, если повезет. О них я не могу судить, поскольку не хочу заполнять страницы пустыми догадками и сомнительными рассуждениями. В частности, читатель не найдет здесь описания Орла в том виде, как оно дано у Кастанеды, здесь нет ни слова о воладорах (флаерах), о чужеродном происхождении человеческого сознания и др. Мой опыт, безусловно, ограничен, так что с разрешением этих сложных вопросов придется подождать.
      Толтекское учение впервые позволяет нам ясно понять важнейшие моменты, связанные с радикальным преобразованием человеческой природы. Во-первых, опыт толтеков недвусмысленно продемонстрировал, что энергетическое тело человека неразрывно связано с физическим и по сути представляет всего лишь его недоступную для обычного восприятия часть. Таким образом, любое изменение полевых структур, достигаемое с помощью целенаправленной работы внимания и управления восприятием, обязательно манифестирует себя в определенных физических превращениях, масштаб которых зависит от объема энергии, вовлеченного в трансформационный процесс. На уровне достижения «дубля» и телепортации, а нередко и раньше, эти изменения становятся очевидны для постороннего наблюдения. Приобретенные качества кажутся магическими и сверхъестественными, потому что не укладываются в описание мира, созданное тоналем в зафиксированном режиме восприятия. Трансформант в процессе практики приобретает способности воздействовать на внешний мир и психику окружающих, используя закономерности и связи, не зафиксированные в описании мира обычных людей. Энергия Реальности начинает проявлять себя, игнорируя каузальность, закон сохранения и иные фундаментальные законы (вернее сказать, идеи) тоналя. Таким образом, то, что мы привыкли называть магией, неизменно сопровождает целенаправленное самоизменение человеческой природы.
      Во-вторых, сущность трансформации, обычно представляемая мистиками довольно смутно, здесь приобретает вполне конкретные, но, как и следовало ожидать, отнюдь не идеальные черты. Новое состояние осознания оказывается достаточно противоречивым: колоссальные возможности восприятия и действия, внутренняя и внешняя свобода, бессмертие сочетаются с вечным странствием, одиночеством и не гарантируют божественного всеведения или всемогущества. Процесс познания и борьбы, очевидно, не имеет конца, являясь неизбежным спутником жизни субъекта. В определенном смысле "путь воина" продолжается и после достижения мира третьего внимания, всего лишь приобретая принципиально новое качество.
      В-третьих, толтекское учение раскрывает своим последователям основные принципы трансформации энергетического тела. Карлос Кастанеда совершил подлинную революцию в духовном знании нашей цивилизации, впервые сформулировав и описав эти принципы. Некоторых исследователей смущает, что оккультные техники, которые можно обнаружить в книгах Кастанеды, бывают весьма, схожими, а иногда даже идентичными приемам, используемым в уже известных мистических и магических традициях. Однако не следует забывать, что эффект техники очень часто непосредственно связан с целью, ради которой ее применяют. Техника сама по себе — всего лишь инструмент. Чтобы получить желаемый результат, надо не только владеть инструментами, но и знать, что именно и в каком порядке делать с их помощью. В этом и заключается неоценимая заслуга Кастанеды.
 

2. Практическое открытие Трансформации: мировоззрение и методология

 
      Прежде чем приступить к подробному описанию толтекского пути видения нагуаля, кратко рассмотрим наиболее важные положения, без верного понимания которых высшая цель нагуализма — тотальная трансформация — останется по-прежнему недостижимой.
      В основе толтекского учения лежит концепция тоналя и нагуаля, определяющая познавательную установку и намерение практика. Лишь на первый взгляд она может показаться отвлеченной, умозрительной и имеющей отношение скорее к философии, чем к методологии непосредственного действия. Об этой концепции сказано и написано много, так что следует указать лишь на самые важные для нас моменты.
      Введение "истинной пары" помогло избавиться от целого ряда заблуждений, от века сопровождающих магов и мистиков. Благодаря этой идее любое упорядоченное восприятие принципиально отвлекается от подлинной внешней Реальности. Механизм тоналя, который структурирует поступающие сенсорные сигналы и генерирует описание мира, оказывается практически непреодолимым препятствием, разделяющим индивидуальное осознание и внешнюю Реальность. Однако удаление Реальности из перцептивного опыта человека парадоксальным образом помогает ему более свободно и эффективно пользоваться своим воспринимающим аппаратом и постепенно, шаг за шагом, расширять спектр произвольного энергообмена с эманациями внешнего поля. Это положение понять нетрудно: как правило, маги и мистики застревали на пути к радикальной трансформации именно потому, что полагали реальными те или иные образы, созданные упорядоченным восприятием.
      Демоны и божества, потусторонние иерархии, миры, силы и власти, а также связанные с ними причудливые идеи и концепции развития человеческой природы — весь этот груз галлюцинаций, догадок, откровений и фантазий тысячелетиями сбивал с толку, порождал бесполезные процедуры и ритуалы, отвлекал внимание на второстепенные психические феномены. Оккультная практика, таким образом, превращалась в бессмысленное блуждание в воображаемых лабиринтах. Сведение нагуаля (подлинной Реальности) к непостижимой и не поддающейся никакой интерпретации бесконечности, состоящей из переплетений энергетических полей, с одной стороны, устранило беспочвенные и даже вредные надежды на познание Абсолюта (излюбленный мотив мистического поиска), с другой — подарило возможность бесконечно приближаться к Реальности, опираясь на различные способы восприятия и прагматическое освоение перцептивных миров.
      Нагуалистская гносеология провозгласила нашу безысходную погруженность в самодельное описание мира — описание, не соответствующее Реальности, — и порабощенность им. Очевидно, именно непризнание этого факта мешало духовным искателям отстраниться от иллюзий и повернуться лицом к миру. Как сказал дон Хуан в одной из книг Кастанеды: "Величайшее искусство тоналя — это подавление любых проявлений нагуаля таким образом, что даже если его присутствие будет самой очевидной вещью в мире, оно останется незамеченным". Признание Реальности не как мифа, то есть объекта тонального описания, а как нагуаля — непостижимого океана Силы, "темного моря осознания", о котором тональ ничего сказать не может, дало толтекам возможность воспринять важные для их практики элементы энергетической структуры бытия и осознания — точку сборки и эманации, т. е. "нити мира". Но и в данном случае толтеки не утверждали, что им открылась "подлинная природа Реальности", а всегда помнили о том, что воспринимают лишь некую проекцию, имеющую исключительно прагматическую ценность.
      Режим восприятия, в котором возможно постигать специфику энергетики осознания, толтеки назвали видением. На ранних этапах развития толтекской дисциплины видение достигалось в первую очередь с помощью "растений силы". 0б их роли в становлении зрелого нагуализма следовало бы написать отдельное исследование. Когда же видящие разобрались в механизме управления энергией и восприятием, они отказались от растений силы, поскольку нашли способы входить в состояние видения без помощи опасных растительных психоделиков.
      Наверное, самым важным открытием видящих оказался главный функциональный элемент энергетического тела — точка с6орки. Изучая механизм человеческого восприятия, толтеки обнаружили, что эманации, из которых состоит внешнее поле, становятся доступны нашему упорядоченному осознанию в тот момент, когда определенным образом собираются в некой точке, расположенной на поверхности энергетического тела человека. Когда точка сборки смещается, соответственно меняется комбинация собираемых эманаций. Это и называется измененным режимом восприятия. Способ, каким осознание может удержать новую комбинацию в стабильном виде, толтеки назвали вторым вниманием, в отличие от первого внимания, удерживающего постоянство восприятия обычного типа.
      Открытие точки сборки заставило по-новому взглянуть на саму природу процесса восприятия. Оказалось, что он имеет вовсе не идеальный характер. Восприятие — не просто получение впечатлений и организация информации о мире, это полево-энергетическое взаимодействие специфического рода. Потоки реальной Силы сливаются в некую структуру, которая определяет не только наше знание о Вселенной, но и способ нашего существования в ней. Отсюда следовало, что всякое стабильное изменение способа восприятия обязательно ведет к изменению типа энергообмена субъекта с окружающей средой, а это трансформирует конституцию самого субъекта. Собственно говоря, это революционное знание и дало толтекам возможность разработать уникальную дисциплину, что впервые указала человеку путь к реальному изменению своей природы. Возможно, толтекская магия — единственное учение, выбравшееся из безнадежного тупика, в котором по-прежнему находятся оккультные традиции мира. И нет ничего удивительного в том, что развитая технологическая наука западной цивилизации, несмотря на тщательно разработанные методы экспериментального исследования, прошла мимо этого фундаментального факта, поясняющего суть взаимоотношений нашей психики с внешним миром.
      Во-первых, европейское описание мира вообще обходит вопросы, связанные с глубинной природой психики и психических процессов, а когда, вопреки своей экстравертивной направленности, пытается в них разобраться, то оказывается довольно беспомощной, поскольку не имеет для этого ни методов, ни инструментов. Во-вторых, ни европейская, ни известная нам азиатская культура никогда не имела дела с иными способами восприятия в более-менее стабильном состоянии. Проблески измененных режимов перцепции были столь редкими, хаотичными и непредсказуемыми, что понимались как галлюцинации, помрачение или искажение нормальной работы психики. Опыты известных нам до Кастанеды мистиков не были достаточно убедительными и могли лишь питать энтузиазм верующих. Ведь нестабильное изменение восприятия не успевало оказать заметного воздействия на привычную нам физическую природу, а значит, оставалось для первого внимания только иллюзией или игрой воображения.
      Так как восприятие оказалось определенным типом энергообмена, сразу же возник логичный вопрос: какой объем энергии необходим для начала трансформационного процесса? Известно, что любой организм, в том числе и человеческий, является "открытой системой". Открытые системы сохраняют (или даже увеличивают) энергию внутри себя, поглощая энергию из своей среды. Если же части среды, являющиеся источником этой энергии, включаются в рассматриваемую структуру, мы получаем закрытую систему. Что же касается закрытой системы, то она за всякую трансформацию своей внутренней структуры платит уменьшением пригодной для такой работы энергии. Когда энергия упадет до минимума, система окажется или в состоянии равновесия, или в минимально устойчивом состоянии.
      Энергетическое тело человека по природе своей является открытой системой. Потенциально эта структура может трансформироваться и расширяться бесконечно, поскольку необходимая для этого энергия может поглощаться из внешнего поля благодаря естественной сети каналов энергообмена. Тем не менее тональный механизм восприятия искусственным образом заставляет энергетическое тело в ряде аспектов вести себя как закрытая система. Технология безупречности и есть та методика, которая возвращает человеческому организму изначально присущие ему качества открытой системы — способность принимать энергию извне и использовать ее по собственному усмотрению.
      Безупречность, в свою очередь, базируется на управлении эмоциональным реагированием и поведением. В ней нет ничего потустороннего. Сама идея безупречности еще раз подчеркивает, что все, что мы получаем, находится здесь — в мире наших повседневных реакций, эмоций, поступков. Стоит нам перенести источники энергии в воображаемое пространство Высших Сил (что бы мы ни понимали под этим словосочетанием), наш прогресс станет иллюзорным.
      Именно поэтому практика сталкинга (измененного реагирования и поведения) становится ключевой. (В этой книге я не стану рассматривать технологии и сценарии сталкинга — эта тема слишком сложна, объемна и должна быть связана, на мой взгляд, с безупречностью. Все это — темы, касающиеся оптимизации работы нашего первого внимания. Это наш фундамент, о котором следует писать отдельно. Здесь будут приведены лишь самые главные положения, без которых правильное сновидение и видение невозможны.)
      Однако и здесь, в связи с исследованием методов проникновения во второе внимание, еще и еще раз необходимо напоминать, что мы постоянно получаем и накапливаем энергию, чтобы совершать поступки и испытывать эмоциональные реакции. Так устроено наше описание мира и важнейший его компонент — агрессивное, гипертрофированное эго.