Вершинные или мистические переживания. Этот момент вовсе не нуждается в комментариях, поскольку дисциплина, ставящая перед собой цель расширения и усиления осознания, по природе своей включает так называемые "вершинные переживания" как вехи на пути практики.
      Глубокие межличностные отношения. Это качество реализуется в стремлении установить глубокие отношения с себе подобными. Круг их друзей бывает небольшим из-за серьезных нравственных и временных затрат, необходимых для поддержания столь высокого уровня межличностных отношений.
      Все духовные искатели (и толтеки не исключение) всегда стремились к глубоким отношениям с себе подобными — в данном случае, с единомышленниками. И всегда толтеки были весьма требовательны к своим соратникам. Иной тип общения вообще не принимается в сообществе серьезно настроенных на достижение Цели. В результате — круг единомышленников весьма узок. Иногда его нет вообще. Но если уж есть, безупречный воин стремится сделать общение максимально плодотворным.
      Демократический характер. Отсутствие предубеждения к людям любых рас, национальностей, религиозной принадлежности, пола, возраста, происхождения, профессии и пр. Сюда следует добавить равнодушие к социальному статусу собеседника, хотя про это уже говорилось. Толтек с националистическими или расовыми предрассудками — это нонсенс. Так же, как и толтек-сноб, который разговаривает только с людьми определенного уровня образованности. Для личности, занятой самотрансформацией, имеет значение лишь одно — в какой степени у собеседника развита способность понимать и осознавать.
      Разграничение средств и целей. Самоактуализирующиеся личности Маслоу четко определяют границы между добром и злом (разумеется, с их точки зрения), дозволенными и недозволенными средствами достижения целей.
      Несмотря на то что понятия "добро" и "зло" в нагуализме не принимаются, поскольку они являются "социальными ярлыками", толтек обязан учитывать этику общества, в котором он живет, и не разрушать ее. Толтеки, по моему глубокому убеждению, не должны вовлекать других людей в свои опыты и манипулировать ими, использовать во вред другим магический потенциал дисциплины. Поскольку целью нагуализма является свобода, толтеки должны соотносить с ней свои тактические ходы и приемы. Внутри группы практиков могут быть установлены иные правила лишь в том случае, если они принимаются всеми членами группы добровольно.
      Креативность. Это может выразиться в создании произведений науки и искусства, философских трактатов, монографий, романов, стихов, картин, музыки. Но Маслоу расширяет это понятие и полагает, что креативность может распространяться на самые незначительные и повседневные действия. Сам Маслоу, например, приписывал своей теще креативность, поскольку она по своему рецепту готовила замечательный суп.
      В нагуализме креативность — качество, без которого дисциплина практически невозможна. Не обязательно писать картины или музыку, но совершенно обязательно проявлять свою креативность в подходе к конкретных техникам, приемам, методам. Творческий подход — это именно то, что ускоряет ваше приближение к намерению и к новым горизонтам восприятия. Всякое делание и всякое не-делание толтек, по сути, творит заново лично для себя. Нагуализм настолько полон творчества на каждом этапе, что многие считают его не столько дисциплиной, сколько искусством.
      Сопротивление окультуриванию. Самоактуализирующиеся люди, хотя и взращены в пределах определенной культуры, все же сохраняют с ней некие особые отношения — если хотите, нечто наподобие субъективной автономии, а если к этому добавить уверенность в себе, то становится понятным их независимое поведение в существенных социальных коллизиях.
      Об этом уже было сказано выше. Здесь, судя по всему, акцентируется способность актуализирующейся личности сохранить независимость от культуры даже в том случае, если культурная среда агрессивна и в значительной степени меняется. Почти слово в слово эта характеристика Маслоу подходит к толтекам нового цикла.
      Какой же следует вывод из этого сравнительного анализа?
      Маслоу практически описал если не все, то многие черты правильного тоналя, просто наблюдая людей, склонных к естественному развитию своей природы. Его интересовали типы личностей, формирующие, по сути, историю Земли, ее общественные структуры, экономику, мировоззрение, культуру. Потому он и назвал их "самоактуализирующимися" — привлекающими весь свой позитивный потенциал для общечеловеческого движения вперед. К разряду таких личностей следует отнести многих выдающихся деятелей культуры, науки и духовности. Среди них, по мнению Мас-лоу, такие, как Хаксли, Спиноза, В. Джеймс, Гете, М. Бубер, Д. Судзуки и др.
      Замечательное сходство эффективного психологического типа, который описал Маслоу, и "хорошего тоналя" в терминологии толтеков наводит на размышления. Напрашивается вывод, что на-гуализм — учение, воплощающее в себе лучшие стремления человеческого рода. Это знание, которое вовсе не находится где-то в стороне от магистральной линии развития, и ему не следует приписывать эскапизм, упадничество и самозабвение. Очевидно, нагуализм сконцентрировал в себе знание и методологию, направленные на раскрытие того экзистенциального статуса человеческого существа, который так или иначе всегда казался целью нашего прогресса. Дальнейший путь, таким образом, — это развитие Человека в сторону расширения его видовых и экзистенциальных возможностей.
      Те практики, что ищут способы срезать путь, пройти в таинственные области иных полей восприятия, не став Человеком в полном смысле этого слова, рискуют вместо новой гармонии обрести мучительные проблемы, утратить нечто ценное, то, что должно быть сохранено; рискуют превратиться в фанатичных психонавтов с изуродованной психикой. Возросшая способность воспринимать и познавать не получит свободной и ясной объективности, неизжитые недостатки тоналем вновь и новь будут обманывать их. А магический потенциал обернется безумной и трагической стороной.
      Фундамент, отталкиваясь от которого можно прийти к безупречности, — это хороший тональ и упорядоченное осознание.
      Качество тоналя определить легко, и для этого не надо видеть. Внешних признаков очень много, поскольку качество тоналя всесторонне проецирует себя на качество жизни человека каждое мгновение.
      Хороший тональ склонен мыслить упорядоченным образом и не удовлетворяется поверхностным пониманием. Хороший тональ избегает идей, которые невозможно ни подтвердить, ни опровергнуть, поэтому он не религиозен. Поскольку к своей судьбе он относится таким же образом, то обычно весьма разумно строит ее и чаще всего благополучен психологически, так и материально той мере, какая его устраивает в смысле внутреннего комфорта). Поэтому люди с хорошим тона-лем если уж устроились в жизни, то терпеть не могут мистических фантазий и не испытывают необходимости в каком-то там пути самотрансформации. Зачем? Они и так распоряжаются собой в пределах описания мира наиболее продуктивным образом.
      Поэтому хороший тональ начинает искать нагуаль только в двух Обычаях:
      - когда его крепко "прижмут к стене" (как дон Хуан прижал Кастанеду, а порой роль Нагваля на себя берет Сила в виде обстоятельств судьбы, — в обоих случаях это великая удача);
      - когда довольно рано описание мира оказывается на стороне разума и освобождается пустое место, где дыхание Реальности начинает ощущаться, время от времени демонстрируя проблески и инсайты.
      Во втором случае решающую роль играет возраст. Если это случилось в юности, человек с хорошим тоналем способен вдохновиться этим дыханием и в дальнейшей своей судьбе руководствоваться не только описанием, но и тем Непостижимым, что лежит за пределами описания. Если подобный инсайт происходит в зрелом возрасте, человек с хорошим тоналем обычно уже не может преодолеть инерцию своего удобного существования. Его крепкий тональ без труда игнорирует все "потусторонние веяния", эти "зовы" и "стуки" духа.
      Вот почему, как мне кажется, так мало добровольцев в нагуализме — тех добровольцев, которые могут добиться чего-то реального. Это положение меняется лишь в том случае, если человека с хорошим тоналем очарование толтекского пути ловит на заре жизни.
      И наконец, хороший тональ последователен. Он не противоречит себе, и в большинстве случаев его дела не расходятся с идеями. Этот момент вовсе не связан с тем, что традиционно называют силой воли, поскольку в данном случае субъект в общем-то ничего не "преодолевает". Просто его картина мира устроена таким образом, что поведение беспрепятственно следует за мышлением. Это заслуга мышления, а не результат волевых усилий. Человек с хорошим тоналем имеет сильную мотивацию поступать в соответствии со своими убеждениями или представлениями. Его эмоциональная сфера не противоречит сфере ментальной. Возможно, это главная причина всех перечисленных выше достоинств "самоактуализирующейся личности" Маслоу.
      Плохой тональ, разумеется, проявляет себя прямо противоположным образом — поверхностный, хаотичный, склонный впадать в иллюзии и фантазирование, потому что плохо различает реальность и нереальность. Как правило, плохой тональ пребывает во внутреннем разладе — желания, эмоции и мысли влекут его в разные стороны, что соответственно определяет неровную судьбу такого человека.
      Эти качества проецируются на тело. Нельзя утверждать наверняка, что есть однозначная связь между качеством тоналя и врожденной физиологической конституцией. Но то, что тональ в конце концов определяет образ жизни, а значит — здоровье, даже осанку или походку, по-моему, вполне очевидно.
      Самый первый инструмент тоналя — язык (ибо это инструмент писания). По уровню владения языком легче всего определить характер структуры тоналя. Даже люди, никогда не изучавшие специально риторику или логику, даже те, кто не в ладах с орфографией, выражают дои мысли ясно и последовательно, если у них хороший тональ. Это не абсолютный критерий, но довольно заметный и многое определяющий. Язык — способ самоосуществления разума последовательность и гармоничность разума свидетельствует о порядке на острове тональ.
      Язык, как ни странно, может упорядочить практически все осознание проявления нашей психики. Недаром вербальное воздействие может быть столь впечатляющим. Психотерапевты и гипнологи при помощи правильных формулировок (семантических и синтаксических конструкций) перенаправляют внимание своих клиентов, в результате чего могут избавить их тональ от искажений либо, наоборот, окончательно испортить. Человек следует за языком. Если его осознание устойчиво и может поддерживать собственные структуры тоналя, он следует за собственной речью. Если же его осознание по каким-то причинам ослаблено, он подчиняется чужому синтаксису и попадает под власть гипноза. Будь то гипноз психотерапевта, вождя или толпы.
      Сам феномен осознания является великой тайной. Академическая наука не признает за этим словом особой реальности. Нейрофизиологи и психологи рассуждают об осознании как о качестве психических процессов, и их легко понять. Ведь ученые на самом деле никогда не имеют дело с осознанием как целостностью. Они исследуют аспекты, срезы, фрагменты явления. Каждый из фрагментов познаваем или кажется таковым. Но практика показывает, что целостность в данном случае больные, чем простая сумма элементов. Настолько больше, что академическая Мука просто отказывается об этом говорить. Любые определения сознания, как и сто лет назад, сводятся к общим рассуждениям, трюизмам и тавтологиям.
      Толтекские видящие подошли к осознанию с другой стороны. Они не разбирали детали и не пытались внедрить рациональные схемы в область Непостижимого. Их интересовала суть целостного явления. Поэтому они не увязли в рассуждениях, подобно современным ученым либо метафизикам ориенталистского толка. Толтеки хотели понять главное: какую роль играет осознание в трансформации человека и как именно оно работает. Поскольку сама природа видения как интегрального восприятия способствовала этому, они постигли осознание как структурированное свечение, как активность энергетических полей вокруг точки сборки. Они постигли, что осознание — не субстанция, а процесс, который может быть ослаблен, усилен или вовсе прекращен. В основе этого процесса лежит механизм возбуждения, возможно резонансного характера.
      Это наблюдение привело к двум крайне важным выводам: интенсивность резонансного свечения может смещать позицию точки сборки, а положение точки сборки — определять характер свечения осознания. Обнаруженная взаимозависимость объяснила самое главное — механизм влияния безупречности на режим восприятия. То, что было открыто эмпирически на толтекском пути воина, стало объективной энергетической реальностью.
      Конечно, тайна осознания никуда не делась. Она всегда перед нами и по-прежнему очаровывает. Это наше "внутреннее Непостижимое", такая же часть нагуаля, как и невероятные проекции пространства-времени, "коконы" и "сосуды", неорганические существа и намерение. Все это можно воспринять, но невозможно понять. Это совокупность ощущений, а не мысль, объект практики, но не ментального дискурса.
      Главное, что у этого откровения есть решающий прагматический смысл, а именно: безупречность освобождает точку сборки от заданной фиксации через усиление свечения осознания.
      Как же это происходит?
      По мере углубления состояния безупречности точка сборки дрейфует в сторону повышенного осознания. Этот процесс протекает медленно и почти незаметно в том случае, если вы уделяете основное внимание самосталкингу и перепросмотру. Но есть иной, более быстрый и драматический путь. Он связан с такими событиями, как символическая смерть и борьба с мелкими тиранами (об этом в последующих главах). Благодаря таким подаркам Силы точек не только ускоряет процесс трансформации, но и имеет возможность наблюдать, как его осознание пульсирует и перескакивает с одного уровня интенсивности на другой.
      Каждый уровень интенсивности осознания вполне определенно демонстрирует себя во всех видах психической деятельности. Для каждого уровня существует своя эмоциональная атмосфера, изменения в способе восприятия, психофизиологические и энергетические особенности.
      Проще всего рассматривать эволюцию безупречности как трехуровневый процесс. Три уровня интенсивности осознания, разумеется, не исчерпывают многообразия тонкостей и оттенков изменяющейся психоэнергетики индивида и все же предоставляют основную систему координат, благодаря которой возможно понять собственное состояние и даже прогнозировать дальнейшие события нашей психической жизни. А эти события, надо заметить, могут вызвать ошеломление и растерянность. Бывают ситуации, когда практик не уверен даже в своем психическом здоровье. Тогда он останавливается и задает себе вопрос: а туда ли я иду? Вот почему необходимо представлять себе хотя бы в общих чертах последовательность грядущих событий.
      Первый уровень усиления осознания — это фаза колебания точки сборки вокруг изначальной позиции. Он наступает после того, как страх смерти, чувство собственной важности и жалость к себе перестают быть автоматизмами. Это трудный период, когда выслеживание привычных моделей реагирования идет с переменным успехом, но телесный опыт безупречного самоощущения уже обретен. Психологическая ситуация первого уровня характеризуется "внутренней раздвоенностью". Погружение в режим безупречного реагирования как правило сопровождается усилием, но время от времени приходит спонтанно. Необычные "приливы" отстраненности приносят покой и ощущение обнаженного пространства, в котором отсутствуют объекты, вызывающие рефлексию. Они напоминают порывы ветра, несущего странную свободу. На языке физики это звучит так: когда колебания точки сборки имеют высокую частоту и небольшую амплитуду, свобода сопровождается дискомфортом, безрадостным ощущением утраты своего места в мире, обнаженности и даже беззащитности. Тональные схемы и ориентиры достаточно активны и продолжают оценивать переживания, которые уже не подтверждают незыблемость человеческой формы.
      Периоды тоски, смятения, подавленности сменяются угрюмой холодностью или апатией. В моменты подобной нестабильности может возникать иррациональная тревожность — обостренная форма страха смерти, На этом этапе происходит спонтанный перепросмотр всего, что связано со страхами и озабоченностью собственной судьбой. Натягивается и начинает разрываться главная нить, привязывающая человеческое существо к социальному миру, к его представлениям о собственной маске, которая выполняет функцию убежища. По тому же сценарию разворачивается ночная жизнь: обычные сны наполняются воинственным и устрашающим содержанием (битвы с монстрами, участие в боевых действиях, погони, угрозы и их преодоление), а в моменты освобожденности и гармонии приходят яркие и осознанные сновидения, в которых сновидцу впервые предоставляется возможность испытать проблески второго внимания.
      Нестабильность первого уровня, призрачность достижений и обилие неприятных переживаний — это первое серьезное испытание для воина. Как правило, обстоятельства жизни вполне соответствуют внутреннему разладу. Устоявшиеся отношения рушатся, близкие вдруг становятся далекими — словом, весь мир словно вступает с вами в борьбу. Возникает серьезное искушение остановиться и повернуть назад. Многие так и поступают, поскольку видят лишь массу сложностей, забот и тревог. Будущие достижения кажутся несбыточными, они не приближаются, а удаляются. Конечно, впечатление иллюзорное, но попробуйте убедить себя в этом, когда все старое разваливается, а новое совсем не торопится прийти в вашу жизнь.
      Второй уровень интенсивности осознания приходит в тот момент, когда трансформация страха смерти наконец достигает качественного порога. У этого уровня два лика — темный и светлый, интроспекция и просветленность. Здесь точка сборки углубляется в кокон и на поверхность уже не возвращается. Психологический эффект погружения целиком зависит от накопленного к этому моменту намерения. Это состояние новой устойчивости, и здесь особую важность приобретает направление внимания.
      В результате длительных борений на первом этапе практик может зафиксировать свое внимание на интроспекции. Его взгляд обращен внутрь, смысл его настроения — упрямство. Он сосредоточен на тех областях своего "Я", которые не имеют отношения к внешнему и потому не приносят боли. Страх смерти — та сила, что вынуждает человека регулярно направлять внимание вовне и не встречает серьезной конкуренции, — теряет естественную интенсивность. Если взгляд вовремя не обратить вовне, усиленное осознание сужается и находит объект постоянного созерцания в безразличном ко всему внутреннем пространстве. Это отрешенная интроспекция. На фоне некоторых мистико-философских или религиозных установок она приобретает обманчивую привлекательность. Буддисты и индуисты полагают, что приближаются к нирване, последователи иных мистических учений и религий видят здесь стабильную отрешенность от всего мирского и высший покой. Потенциально интроспекция второго уровня интенсивности осознания содержит в себе все приписываемые ей возвышенные качества. Более того, она в силу особой сосредоточенности психики на внутренних содержаниях время от времени генерирует инсайты, касающиеся природы эго и бессознательного. Это состояние может быть достаточно продуктивно, являясь, по сути, одним из наиболее мощных инструментов самопознания. Пребывая в этом состоянии, можно писать философские трактаты, иматься глубинным анализом психики и т. д. и т. п. Множество мыслей извлекли из этого типа безупречности свои откровения. В их числе, например, Кришнамурти и Шри Ауробиндо, не говоря уж о целой армии учителей жизни и некоторых великих психологах, исследующих бессознательное, — как, например, Юнг в последние десятилетия своей жизни. Таким образом, отрешенная интроспекция содержит в себе безусловную когнитивную ценность. Но для толтекской Трансформации этого мало.
      Мировоззрение нагуализма требует исследования внешних пространств, поскольку источники трансформирующей энергии находятся снаружи, в больших эманациях вселенной. Толтекское знание, так сказать, экстравертивно. Это поистине важный момент, поскольку для перехода к просветлению (которое здесь обозначает сосредоточенность на безупречном восприятии внешнего) требуется специальное преодоление чувства собственной важности и жалости к себе.
      Если достижение первого уровня интенсивности осознания более всего связано с трансформацией страха смерти, то на втором уровне ЧСВ и жалость выступают в качестве бессознательных регуляторов распределения внимания. Их активность не так легко выследить, поскольку очевидные проявления уже смазаны предыдущей практикой. Но остаются полусознательная и бессознательная составляющие. Это автоматические импульсы, почти лишенные семантического наполнения. Символы "важности", "значимости", "жалости", лежащие на поверхности острова тональ, как правило, к этому моменту теряют свою актуальность. Но они слишком долго влияли на схему распределения нашего внимания и содержат огромную силу инерции. Эта инерция и транслируется в виде самопогруженности. Обращенность на себя кажется естественной, ибо внутреннее является основным объектом целенаправленных изменений. Эта идея вписана в инвентаризационный список любого трансформанта: "Внутреннее важнее внешнего". С данным положением не поспоришь. Правда, мы слишком часто забываем о реальном соотношении сил — внутреннее меняется под воздействием внешнего, внутреннее зависит от внешнего. Для достижения трансформации мы обязаны сотрудничать с бытием, но, часто нас губит бессознательный максимализм. Будучи "реалистом", человек полагает, что его жизнь полностью зависит от внешних сил и обстоятельств. Становясь на почву магического мышления и мистико-оккультного оптимизма, он столь же неудержимо верит в обратное — мол, все зависит от моей воли и моего сознания. Истина же, как всегда, посредине.
      Вот почему трансформация ЧСВи жалости к себе приобретает такое значение на данном этапе.
      Человек мал и неважен перед лицом неукротимой беспредельности энергетических потоков бытия, ему нечего защищать и жалеть, потому что на самом деле он ничем и не обладает. С точки зрения нагуаля в нем нет и не может быть никакой уникальности, неповторимой ценности, о которой так любят рассуждать религиозные и нерелигиозные гуманисты. Человеческая жизнь — несущественный отблеск свернувшегося энергетического поля, только обещающий превратиться в нечто большее. Но для этого превращения ему необходимо обратиться к Реальности, а это означает, что он должен навсегда расстаться с иллюзией ценности самого себя.
      Если необходимая работа по преодолению инерции ЧСВ и жалости к себе проделана, погруженная в кокон точка сборки вступает в резонанс с внешними полями полноценным образом. Свечение осознания начинает плавно расширяться еще на первом уровне интенсивности, вместе с нарастающими колебаниями перцептивного центра. На втором уровне свечение поначалу уходит вглубь кокона (что соответствует интроспективной фазе распределения внимания), а потом довольно быстро направляется вверх, все больше и больше резонируя с полевыми потоками, окружающими энергетическое тело.
      Такая эволюция осознания ведет к специфическим феноменам восприятия и самоощущения. Как только трансформация ЧСВ и жалости к себе достигает той глубины, которая необходима для реализации второго уровня интенсивности осознания (описание практики и процедур этого см. в соответствующих главах), проявляют себя следующие перцептивные и психологические феномены:
      а)ослабление/изменение восприятия "схемы тела";
      б)изменение скорости и качества внутреннего диалога;
      в)измененное осознание в момент засыпания и во сне;
      г)возрастание объема сенсорного "шума" по всем каналам;
      д)сенситивность к планетарному полю и неоднородностям временного потока;
      е)пиковые переживания.
      К пункту а) относятся феномены спонтанного "исчезновения" тела, необычные чувства "забытья" о положении тела в пространстве и странные изменения чувствительности. Например, в некоторые моменты человек может быть практически нечувствителен к боли, в другие моменты — гиперчув-ствителен к раздражителям, которые трудно локализовать. Он может испытывать нечто схожее с "фантомными болями" и "фантомными ощущениями". Само явление хорошо известно, но медики и психологи всегда связывали его с возбуждениями коры головного мозга, отвечающими за ампутированные конечности или удаленные органы. В нашем же случае можно говорить о специфических сенестопатиях совершенно иной природы.
      Полевые фрагменты энергетического тела обретают несвойственную нормальному человеку чувствительность. Это трудно понять, если не привести конкретные примеры. Например, вы приходите в дом, где недавно произошло несчастье, — и у вас начинает "болеть сердце". Вы сталкиваетесь с неорганическим паразитом (ничуть не сознавая этого). Паразит цепляется к нижней части кокона, и вы тут же чувствуете общее недомогание и аморфные боли в пояснице. Иначе говоря, если пациенты, которых добросовестно изучили наши медики, страдают вполне иллюзорными болями (у них "болит то, чего нет"), то ваша сенестопатия — трансляция реальных импульсов энергетического тела, которые раньше просто были недоступны.
      Такая чувствительность — далеко не подарок. Люди со скверным тоналем ("треснувшие горшки", как называл их дон Хуан) превращают ее в настоящую паранойю. Они попадают в эту позицию точки сборки не благодаря безупречности (ибо таковая им практически недоступна), а с помощью механических усилий медитативного толка. И превращают свои необъяснимые ощущения в манию. Впрочем, люди с сильным и правильным тоналем тоже нередко чувствуют дискомфорт от подобного сенсорного изобилия. Иногда приходится применять весьма необычные методы. Древние маги, постоянно имевшие дело с проблемой гиперчувствительности, придумывали экзотические способы защиты — ритуалы, визуализации, амулеты, заговоры и т. п. Все это — ловушки для внимания, уловки переключения и "делания защиты". Они бесконечно субъективны и редко соответствуют типу и интенсивности угроз.
      Но для традиционных магов, которые в любом случае постоянно галлюцинировали, адекватность не имела большого значения. Имел значение результат. И в самом деле — какая разница, строите ли вы вокруг себя воображаемую "стену из света", "плетете защитный кокон" или читаете заклинание? Главное — это работает. Не устранить гиперчувствительность, но поставить ее под контроль — вот главная задача на этом уровне интенсивности осознания.
      Изменение скорости и качества внутреннего диалога ведет к спонтанным ОВД (остановкам внутреннего диалога) и сопутствующим перцептивным феноменам. Главная особенность заключается в том, что безупречность может сама по себе привести к столь глубокому и длительному замиранию внутреннего диалога, что происходит знаменитая "остановка мира". Она ошеломляет своей кажущейся беспричинностью и связана, прежде всего, с предельным ослаблением ЧСВ и жалости к себе. Именно так пережил остановку мира Кастанеда, схожим образом это случилось и в моем собственном опыте (см. "Видение нагуаля" ). Очевидно, это общая закономерность.
      Засыпание и сон (пункт в) переживаются более осознанно. Инструкция дона Хуана осознать себя в момент засыпания перестает быть абстрактной и непонятной, что делает сновидение более интенсивным и достаточно регулярным. То и дело мы сталкиваемся с феноменами осознанности во время сна без сновидений, улавливаем даже самое минимальное отделение тела сновидения от основного кокона. Кажется, будто каждую ночь мы проводим часть времени в состоянии между сном и бодрствованием. Можно прийти к ошибочному выводу, что вы столкнулись с какой-то формой бессонницы, но это не так. Просто область свечения осознания расширилась и частично захватывает позицию сна. На этом уровне и начинается полноценная практика толтекского сновидения. Вот почему дон Хуан начал обучение Карлоса с пути воина — дисциплины, обеспечивающей ту силу осознания, где магическое сновидение обретает плоть, становится энергетическим фактом. Без подобной подготовки практик будет иметь дело лишь с люцидными снами, не имеющими трансформирующего потенциала.
      Сенситивность к планетарному полю позволяет обнаружить "благоприятные" и "неблагоприятные" места. Этот навык может быть развит при помощи специальных деланий и не-деланий, но в данном случае он просто приходит. Его можно игнорировать, но трудно избежать. Все преимущества этого дара реализуются на продвинутых уровнях дисциплины — в первую очередь, для использования мест силы, энергии стихий и толчка Земли.
      Наконец, пиковые переживания (пункт е) — это самые разнообразные смещения точки сборки: спонтанное погружение в сновидение-наяву, всплески видения, безмолвное знание. Сюда относятся непроизвольные эпизоды перепросмотра, когда какая-то ситуация с необычной силой воскрешает память далекого прошлого. Обычно подобные "взрывы памяти" сопровождаются новым пониманием своей натуры, проясняют закономерности обстоятельств, прошлой и настоящей судьбы. Они шокируют нас, открывая глаза на ничтожество мыслей и чувств, но исцеляют, если принимаются с подобающей безупречностью.
      Таким образом, второй уровень интенсивности осознания приносит богатую гамму переживаний, позволяющих на собственном опыте получить общее представление о перспективах возможной трансформации чувств.
      Третий уровень — заключительный. Поскольку он во многом опирается на изменившийся характер перцепции, его трудно описать. Собственно человеческие содержания уходят на второй и даже на третий план. Тело сновидения становится доступно наяву, в результате чего психологическая разница между первым и вторым вниманием перестает быть существенной. Очевидно, точка сборки продолжает смеяться вглубь и вверх, а второе кольцо силы пробуждается и работает наравне с первым. На этом уровне безупречность становится императивом, так как иной режим реагирования сразу же приведет к разрушению кокона. Думаю, именно здесь происходит интеграция двух видов внимания и высвобождаются содержания бессознательного. Это позиция повышенного осознания, из которой ясно виден путь к окончательной свободе — третьему вниманию, или огню изнутри.
      Осталось сказать несколько слов о влиянии безупречности на характер действий субъекта и на функциональное развитие его энергетического тела.