Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Человек неведомый: Толтекский путь усиления осознания

ModernLib.Net / Философия / Ксендзюк Алексей / Человек неведомый: Толтекский путь усиления осознания - Чтение (стр. 6)
Автор: Ксендзюк Алексей
Жанр: Философия

 

 


Главный регулятор — страх смерти — охватывает всю совокупность временных проекций. Он преследует человека в памяти и воображении. Мы прячемся от его давления, надеваем на него те или иные маски (как нам кажется, не столь удручающие и более приемлемые), но все эти игры по сути ничего не меняют. "Просвет" продолжает пребывать в характерном напряжении.
      А ведь именно состояние "просвета" весьма ощутимо влияет на позицию точки сборки. Как уже было сказано ( "После Кастанеды" ), между точкой сборки и "просветом" существует прямой канал, который, видимо, формируется еще в эмбриональный период и окончательно закрепляется в энергетическом теле при перерезании пуповины. Это результат изначальной травмы человеческого рождения. До выхода из материнского лона "просвет" максимально открыт, поскольку тело не нуждается в его защитных функциях; эти функции исполняет организм матери. А точка сборки точно так же не нуждается в определенной фиксации. В момент появления на свет все меняется радикальным образом — "просвет" начинает судорожно и поначалу беспорядочно сокращаться, а точка сборки, соответственно, искать для себя правильное положение. Итак, в момент рождения ребенок впервые испытывает страх смерти. И по мере взросления именно страх смерти ограничивает восприятие, фиксирует его — делает человека носителем тоналя, или, выражаясь языком дона Хуана, захлопывает пузырь восприятия.
      Второй и третий "фиксаторы" — чувство собственной важности и жалость к себе — возникают позже. Именно они приводят нас к окончательному соответствию социальной среде и по сути определяют всю дальнейшую судьбу.
      Чувство собственной важности (далее по тексту - ЧСВ) связано с горловым центром (центром говорения) и теми зонами головного мозга, которые координируют его деятельность. Таким образом, эмоциональный комплекс ЧСВ у нормального ребенка возникает вместе с речью. (Если речь невозможна, как это бывает в случае немоты, ее заменяет иная система знаковой коммуникации. Здесь следует учитывать, что ЧСВ претерпевает некоторые модификации и искажения, как и личность в целом, но это уже предмет специальных исследований немых и глухонемых детей.) Именно в этот момент начинается формирование человеческой фронтальной пластины кокона — того специфического щита, который предназначен прежде всего для социальных взаимодействий и потому в развитом виде не встречается у животных.
      Жалость к себе становится механизмом обратной связи с чувством собственной важности. Энергетически она выполняет функцию контроле за состоянием той же самой фронтальной пластины. Потому наиболее явно в качестве проекции жалости к себе выступает ее центральная область — солнечное сплетение, solar plexus. Горловой центр и солнечное сплетение так тесно связаны, что практически во всех случаях активизируются синхронно. Это можно наблюдать как на уровне сочетания эмоций (гордость — гнев — обида — жалость), так и на уровне Соматических реакций (спазм солнечного сплетения — спазм горлового центра).
      Даже без всяких дополнительных медитаций, не-деланий и т. п. устранение или ощутимая пасси-визация страха смерти, чувства собственной важности и жалости к себе ведет к революционным изменениям в энергетическом теле. Приведенная здесь модель дает нам наконец возможность понять, за счет какого механизма осуществляется столь непосредственная связь между режимом и интенсивностью восприятия и общим психоэмоциональным фоном субъекта.
      Прежде всего, точка сборки теряет неподвижность и начинает плавно колебаться в некоторой области. Открывшийся за счет ослабления страха смерти канал просвета обостряет чувствительность малых эманаций кокона к внешнему давлению. Именно это давление извне, интенсивность которого зависит от множества факторов, толкает точку сборки. На уровне субъективных ощущений это сопровождается неопределенностью настроений, приливами неясных чувств и ощущений, смутными откровениями и т. п. (Женщинам отчасти знакомы подобные состояния, когда каждый месяц их точка сборки несколько дней колеблется в соответствии с менструальным циклом.)
      Во-вторых, пограничная область энергетического тела, которая выполняет роль защитного экрана и жесткого каркаса кокона, теряет напряженность. Она становится куда более проницаемой, в ней активизируются прежде инертные каналы энергообмена, в результате чего возрастает общая чувствительность. Это — энергетические плоды ослабления чувства собственной важности и жалости к себе.
      Фронтальная пластина кокона, таким образом, становится податливой, но тем не менее не производит впечатления чего-то слабого, не способного должным образом разделять эманации внутренние и внешние. Наоборот, видение чаще всего свидетельствует, что уровень безупречности субъекта коррелирует с общей яркостью свечения всего кокона.
      Этот парадокс на самом деле объясняется довольно легко. Дело в том, что кокон человека, практикующего безупречность, пребывает в состоянии перестройки и поиска. Прежняя инертность, во многом обеспечивавшая гомеостазис, перестает быть опорой для существа, и это включает дремавшие каналы энергообмена.
      Значительные области, примыкающие к поверхности кокона, начинают излучать и поглощать силовые потоки, которые могут восприниматься видящим толтеком как волны интенсивного свечения. На первый взгляд, это однородное аурическое сияние, которое производит впечатление, что кокон "распух", а объем внутренних эманаций, соответственно, возрос. Но это иллюзия. Имеет место, скорее, обратный процесс — сам кокон словно сплющивается, особенно в своей передней части. В результате плотность его внутренних эманаций распределяется иначе — возникает компенсирующее смещение активности потоков в верхней и нижней частях энергетического тела.
      Данный механизм распределения плотности дает о себе знать во многих субъективных феноменах, сопровождающих практику безупречности. Даже начинающий легко замечает, как меняется характер аморфных импульсов, поступающих от полей его энергетического тела и обычно кажущихся чем-то вроде "туманного осязания". Например, вы можете почувствовать давление нефизического происхождения над головой и вокруг нее или подобие восходящих токов в районе таза и промежности.
      Иногда псевдокинестетические сигналы отсутствуют, но специфически меняется характер иных восприятий. Это, в основном, характерно для верхней части кокона, ибо здесь тональ концентрирует большую часть поступающей информации. Она традиционно транслируется тоналем через визуальный или аудиальный канал. Вы можете вдруг почувствовать, что вокруг головы образовалась зона повышенной зрительной ясности, в ушах возник тихий свист или отдаленный гул совершенно непонятного происхождения. Все эти перцептивные феномены остаются вне поля ясного сознания и приписываются каким-то непостижимым колебаниям самочувствия.
      Однако смещение полевой активности вверх и вниз от срединных сегментов кокона — энергетическая реальность. Когда внимание тоналя фиксируется на области вокруг головы, там постепенно разрастается целая буря энергообменных процессов. Именно эта область отвечает за новые неясные ощущения, за новую окраску инсайтов и общее изменение ментальных процессов, порождает гало из быстра движущихся палевых потоков. Можно сказать, что таким образом формируется традиционный энергетический "портрет" святости. Сенситивы воспринимают "нимбы", что производит на верующих неизгладимое впечатление. Иначе и быть не может — любая практика психоэмоционального контроля в большей или меньшей степени ведет к подобному перераспределению полей"
      Если же внимание по каким-то причинам фиксируется на нижней части кокона, где активность и плотность потоков возрастает тем же способом, "святого подвижника" начинают терзать искушения, яркие видения сексуально-демонического толка. Этот феномен тоже хорошо известен. Достаточно вспомнить св. Антония или св. Терезу Авильскую. Таких персонажей в истории святого подвижничества не счесть. Церковь толкует эти феномены как внезапное проявление интереса к ним со стороны врага рода людского, медики и психологи — особенно те, которых окончательно испортил фрейдизм, — находят объяснения в недрах нашей физиологии и причудах бессознательного. Конечно, исследователи сексуальности правы — в той части, что воздержание, практикуемое монахами и святыми, создает дополнительное напряжение и способствует привлечению внимания к нижним сегментам энергетического тела. Но, как видим, не этот фактор является решающим.
      Что касается фронтальной пластины, то она, как было сказано, меняет свою структуру и подтягивается к поверхности физического тела. Яркость ее свечения при этом возрастает, и она, подобно вершине кокона, покрывается специфическим ореолом. Именно этот ореол перед фронтальной пластиной чаще всего бессознательно воспринимают окружающие, поскольку срединные сегменты энергетического тела заведуют энергообменом, который является полевым коррелятом всей совокупности наших социальных чувств. Здесь рождается приязнь и неприязнь, любовь, раздражение, гнев, раболепие и высокомерие.
      Когда обычный человек сталкивается с безупречным воином, он далеко не всегда испытывает к нему симпатию. Чаще бывает наоборот. Он может чувствовать неловкость, раздражение, испуг и много других неприятных эмоций. Этих вполне естественных реакций можно избежать, если воин хорошо владеет сталкингом. С одной стороны, сталкер имитирует нормальность, с другой — создает маскирующие энергопотоки. (Вот почему дон Хуан говорил, что сталкинг — это больше, чем актерская игра. См. подробнее об этом в соответствующем разделе.)
      И все же у постороннего наблюдателя остается странное ощущение, которое не может замаскировать даже самый виртуозный сталкер. Это ощущение неуверенности, неопределенности и потому загадочности. Подобное отношение к себе формирует толтек, который специально занят стиранием личной истории. Но если "стирание личной истории" как упражнение нацелено на манипуляцию семантикой и культивирует когнитивную неопределенность (о чем еще будет сказано), то высокая степень безупречности непосредственно влияет на характер энергообмена в процессе коммуникации. В результате соплеменники испытывают бессознательную растерянность, так как не могут найти нишу, определяющую статус безупречного воина. Ведь человек, достигший безупречности, — никакой. Он перестает принадлежать социальному контексту, и любое взаимодействие с ним энергетически неадекватно.
      То же самое, но в еще более острой форме чувствуют сами воины. Только в общении с себе подобными, такими же бесформенными и безупречными существами, они испытывают естественный резонанс энергий. Контакт с обычными людьми оставляет их бесчувственными, поскольку они видят, что нормальный тональ построен на миражах и условностях. ("Вот он — настоящий, — сказал Хенаро, кивнув в сторону Хуана Матуса. — Только он один. Только когда я с ним, мир становится реальным". Эта фраза из "Путешествия в Икстлан" не поэтическая метафора и не преувеличение. Это факт нового отношения, вырастающего из безупречности.)
      Однако характерная отстраненность от человеческого мира вовсе не приводит к эмоциональному оскудению. Эта фраза — вовсе не попытка с помощью красивых и туманных пояснений защитить воинов от обвинений в холодности. Сама форма энергетического тела, претерпевшего изменения в процессе практики безупречности, делает человека чувствительным к широкому диапазону сенсорных сигналов. Фронтальная пластика кокона, потеряв существенную часть напряжений, в большей степени реагирует на давление эманаций. Чувствительность теряет жесткую структуру, но приобретает объем. Поскольку обычный человек почти целиком настроен на контакты социального характера, он блокирует лишнюю активность. В результате он сфокусирован на узкой полосе переживаний, характерных для социального мира. Именно это делает его определенным, однозначным элементом "социальной сети". Для соплеменников он принадлежит к сфере известного. Если же чувствительность расширяется (как это происходит в процессе безупречности), то человек начинает воспринимать все больший и больший объем сигналов из экзистенциального поля, не имеющий отношения к миру человеческих взаимодействий. Он иначе слышит шум ветра, иначе видит окружающие ландшафты и даже трещины на асфальте, испытывает новые чувства при совершении любых действий — гуляя в лесу, сидя за рулем автомобиля, гладя кошку и т. д. Собственно "человеческое" в этом большом мире ощущений оказывается совсем крохотной областью, и потому теряет былое значение. Кроме того, следует учитывать качественное различие между социальными эмоциями и чувствами, порожденными Реальностью. Будучи результатом замкнутого описания, социальные эмоции весьма ограничены. Они бесконечно повторяют сами себя. На фоне непрерывно меняющегося мира-вне-человека эти чувства воспринимаются как бесконечно вторичные, давным-давно исчерпавшие себя, а потому навевают скуку и тоску.
      Воин на собственном опыте открывает печальный факт, который раньше казался просто нигилистической максимой: социальный человек неинтересен. Если сущность человека неисчерпаема и таинственна, то его социальная оболочка банальна и примитивна. Ибо социум построен людьми, как механизм, а всякий механизм можно разобрать на части и найти лежащую внутри него пустоту.
      За этой перестройкой переживаний в отношении человеческого мира лежит целая психология. В определенном смысле это ситуация кризиса, который должен быть разрешен, — ситуация переходного периода. Как всякий кризис, он не дается легко, так что имеет смысл поговорить об этом чуть подробнее.
      Все, кто изменяется в процессе какой-то практики (и нагуализма это касается в первую очередь), сталкиваются с двумя модусами собственного осознания — условно говоря, тональным и нагуаль-ным — социально-обученным и прямым (непосредственным) восприятием. Если смотреть на это дело с точки зрения социального человека (а другого устроенный нами мир не знает), получается, что это два типа работы психики — "человеческий" и "не-человеческий".
      В этом смысле, как я уже писал в других книгах, нагуализм — это процесс ухода. Расширенное и усиленное восприятие открывает нам новые сферы опыта и чувств, но при этом отнимает легкость (т. е. автоматичность) всех обусловленных социальных реакций и соответствующего поведения. Отсюда возникает чувство усилия или затрудненности всех привычных способов обработки информации, в конечном счете — ощущение их ненужности.
      Любая трансформация — это переход из состояния привычного осознания в более мощное, отрицающее в ряде аспектов прежнее ("собственно человеческое"). Как удачно выразился один из практиков, возникает "апатия отношений". Здесь становится очевидным, насколько наше участие в человеческом мире обусловлено эмоциями. По сути, само обладание информацией — это только прагматический вопрос. Не ради информации человек общается с себе подобными, читает книги, совершает поступки — словом, предпринимает усилия. Социальный человек все это делает ради сопутствующих этим процессам эмоций. И именно эмоции как раз трансформируются таким образом, что обычные пути действия кажутся теперь излишними.
      Для работы в новом состоянии не нужны и противопоказаны мысли в их классическом понимании — те самые мысли, что сопровождают человека в его тональной жизни почти ежесекундно. Ведь что такое "мысли в их классическом понимании"? Это разновидность внутреннего диалога — ментальное комментирование. Вербально-логическое оформление, цель которого — объяснить последовательно и непротиворечиво все, что вы делаете, и все, что делается в поле восприятия. Традиционные школы йогического типа полагают, что оно вовсе не нужно. Но я с. этим не согласен.
      Если бы речь шла только о социальной адекватности, то можно было бы махнуть рукой — сотворить себе некое убежище от социума и в нем культивировать "океаническое безмолвие". Потому традиционные духовные искатели в конце концов нередко уходят в отшельничество. Но ведь мы знаем, что это еще и способ фиксации, т. е. "щит". При интенсивных смещениях точки сборки этот щит оказывается необходим, без него наше восприятие не может быть правильно собранным и пускается в хаотичное блуждание.
      Поэтому мы оказываемся перед лицом сложной задачи — приобрести навык непосредственного, безмолвного восприятия и сохранить навык ментального комментирования. Это и есть способ сохранения двойственной природы нашего существа — тоналя и нагуаля в нас. Это поистине трудно, так как и то и другое затягивает. Ведь каждое из этих состояний самодостаточно в Природе, и только человек, решивший заняться Трансформацией (что само по себе уже не-природный процесс), нуждается в обоих состояниях. Таким образом, ему необходимо научиться искусству переключения.
      Это совсем не механическое дело — скажем, три часа вы в одном состоянии, три часа — в другом. От кардинальных изменений не уйти — безмолвное знание накладывает свой отпечаток даже тогда, когда вы его усиленно игнорируете и держитесь обычного режима интерпретации. Дистанцирование от общества происходит неизбежно — вы уходите от людей.
      Это и есть "путешествие в Икстлан". Любая человеческая коммуникация, любой привычный человеку способ обработки информации становится только упражнением. Это не вынужденное затруднение, от которого нужно всячески избавляться, это — необходимая часть практики.
      И именно в идее безупречности мы находим воплощение данной установки. Поскольку в идеале каждый должен воспринимать одинаковым образом и свое безмолвие, и свое человеческое поведение. В безупречности как раз содержится такое ровное отношение. Безупречность — как некая "третья точка", из которой можно смотреть на то и на другое. Поэтому она помогает быстро и легко переключаться. Психологическая проблема заключается как раз в том, что нам, как воспринимающим существам, приятно иметь дело с чистым, необусловленным восприятием. Умственные нагромождения, которые до того были незаметными и как бы естественными, кажутся бессмысленной шелухой. Безупречность же помогает почувствовать, что все одинаково. Приятное и неприятное — все это от биологии и от социального научения. Стремясь к привычной работе ума или к безмолвию, в котором знание существует само по себе, без мысли и логики, мы идем по пути "природных хотений". А Трансформация, как я уже сказал, — занятие не-природное, если хотите, "сверхприродное".
      "Печаль воина" неизбежна — привычное общение не приносит привычных эмоций, вербально-логическая информация теряет свою прелесть, так как на фоне доступного непосредственного восприятия кажется поверхностной и пресной.
      В таком состоянии приходится пребывать долго. Стоит поддаться тоналю (который в этом положении чувствует себя скверно), — и может накатить депрессия. Тем не менее сохранить равновесие двух модусов осознания необходимо. Для этого нужно найти источники позитивных эмоций, которые будут компенсировать эмоции ушедшие. Эти эмоции пребывают не только в сновидении и втором внимании — внешнее поле Реальности поставляет нам достаточно материала. Практически можно наполнять себя эмоциями, исходящими от всего окружающего мира, каждую минуту. Правда, в это поле не входят люди — поскольку они носители искаженного и ограниченного объема (тоналя). Смотреть на них не как на людей, а как на элемент все той же Реальности — пожалуй, самое сложное. Но, культивируя безупречность, рано или поздно вы придете и к этому.
      Таким образом, навык мышления надо сохранить, источники эмоций — найти в Реальности.
      Так может быть разрешен кризис переходного этапа. Однако не нужно думать, что все проблемы окончательно покидают нас, как только переход в позицию безупречности становится окончательным. Мир первого внимания, мир человеческий слишком внедрен в нас и обусловливает больше, чем мы себе представляем. Путь воина состоит из последовательного преодоления ловушек человеческого мира, которые на каждом новом этапе становятся все более изощренными. Эту ситуацию удачно описывает юнговская метафора, которая сводится к тому, что всякий раз внешний мир предлагает нам проекцию нашего же бессознательного. И если мы скажем, что безупречность — это метод последовательной трансформации бессознательного, то не сильно погрешим против истины. На каждой ступени изменений мы имеем дело с новыми областями и содержаниями скрытой от нас психической активности, и мир соответственно отзывается им. Так что не обманывайтесь на сей счет. Хуан Матус недаром говорил о "целой жизни борьбы".
      Таков психологический аспект отрешенности безупречного воина. Я недаром остановился на нем, потому что психология определяет энергетические факты так же, как энергия порождает многое в человеческой психологии.
      Как уже говорилось, точка сборки в состоянии глубокой безупречности теряет фиксацию. В результате она начинает чутко отзываться на разнообразные импульсы — как внешние, так и внутренние. Точка сборки открывается влиянию намерения. Если на продвинутых этапах дисциплины это давление имеет, в основном, "внепсихический" характер — безличный и универсальный порыв, отражающий саму суть абстрактного, — и ведет практика к полной Трансформации прямым путем, непостижимым ни для какого тоналя, то на первых порах психологические установки по инерции продолжают распределять перцептивную энергию, окрашивая личное намерение довольно сильно.
      Под влиянием отрешенности воина его намерение устремляется в сферу не-человеческого. Он ищет (иногда бессознательно) большего, чем человек, разнообразного, переменчивого — того, что даст ему впечатление реального бытия. Это стремление раскрывшейся психики вынуждает его не только менять способ жизни или искать новый круг общения, оно создает импульс смещения точки сборки к более продуктивным в отношении толтекской Трансформации областям. Точка сборки начинает медленный, но неуклонный дрейф: вглубь — влево — вверх.
      Область, к которой стремится точка сборки, мало связана с социальными чувствами. В ней меньше того, что можно назвать "исключительно человеческим", но больше тех восприятий, которые у обычного человека всегда пребывают на периферии осознания и представляют собой раз ту зону, откуда приходит вдохновение, интуиция и озарение. Нередко люди, оказавшись в этой позиции, открывают для себя творчество и философию. Можно сказать, они открывают для себя бытие.
      Подобный психологический эффект часто можно наблюдать в процессе психоделической терапии. В результате опытов с LSD и триптаминовыми психоделиками самые разные люди — иногда прежде совершенно безразличные к духовным или творческим исканиям — открывают для себя ценности бытия. Часто испытуемые переводят их в плоскость религиозных идей неортодоксального толка или обращаются к искусству. На эту тему существует богатая литература. Среди наиболее Доступных и исчерпывающих — исследования С. Грофа. Конечно, в академических трудах вы не найдете никаких упоминаний о "точке сборки", однако феноменология психических изменений настолько выразительна, что невольно наводит на размышления. Безусловно, химические воздействия не вызывают безупречность, однако на время смещают восприятие в близкую позицию, что лишний раз доказывает неразрывное единство психологических, биохимических и энергетических процессов.
      Дальнейшая эволюция безупречности закрепляет точку сборки в новой позиции. Только здесь открывается реальная перспектива дальнейших изменений. Более высокая эффективность восприятия в данном положении приносит сразу двойную пользу. С одной стороны, практик имеет больший доступ к управлению собственной энергетикой: тональный механизм сохраняет присущие ему в первом внимании функции контроля, но получает для освоения новые поля и потоки. С другой стороны, собранные пучки эманаций, которые содержат как известное, так и неизвестное, время от времени приносят толику безмолвного знания, что всякий раз открывает неведомые перспективы. Техники и упражнения приобретают новый смысл или творчески перерабатываются.
      Так, при помощи одной лишь безупречности, осуществляется первый шаг на пути толтекской магии. Сновидение, второе внимание и управление волей отсюда уже не кажутся чем-то запредельным, а всплески повышенного осознания могут настигать практика даже без специальных сосредоточений. Все это действительно выглядит как существенное накопление личной силы или, выражаясь более точно, усиление осознания.
      Психологический портрет существа с усиленным осознанием в ряде аспектов соответствует идеальному образу человека, чья сущность — самореализация.
      Основатель гуманистической психологии XX века А. Маслоу составил примерное описание "самореализующейся личности". Этого психолога глубоко интересовал тип людей, которые часто естественным образом оказываются в числе интеллектуальной и нравственной элиты человечества.
      По моему мнению, значительная часть приведенных ниже личностных черт должна в современных условиях культивироваться толтеками. Пусть вас не смущает очевидная социальная активность этого типа. Моя задача — показать, что толтекская безупречность вовсе не чуждая человеку психологическая структура. Ее фундамент глубоко укоренен в том лучшем, что свойственно развивающейся человеческой природе. Просто на каком-то этапе пути толтек переходит границы. Он не становится "нелюдью", как утверждают некоторые критики Кастанеды. Ибо все, что есть в нем, взято из потенций, присущих человеку изначально. Судите сами. По Маслоу, самореализующимся личностям присущи следующие черты:
      Более эффективное восприятие реальности. Здесь речь идет о том, что человек чаще видит окружающую реальность, какова она есть, что он в меньшей степени подвержен навязанным стереотипам восприятия и понимания. Согласитесь, это качество не просто присуще толтекам, оно ставится во главу угла и непрерывно культивируется.
      Приятие себя, других и природы. Самоактуализирующиеся люди обладают способностью не относиться к себе сверхкритично и не особенно отягощать себя чувствами стыда, вины и тревоги. Они также весьма довольны своей физической природой и радуются жизни. Их сексуальная жизнь не обременена запретами и доставляет им удовольствие.
      Таким же образом они воспринимают других людей и не имеют склонности их поучать и контролировать. Их мировосприятие включает в себя понимание необходимости страданий, старения и смерти. Они спокойно переносят слабости других и не боятся их силы.
      Здесь много важных моментов с точки зрения толтекской психологии: неотягощенность деструктивными чувствами и эмоциями — это отказ от индульгирования. Отсутствие предрассудков в отношении своей плоти формирует взгляд на единство нашего существа. Понимание места смерти в нашем мире вполне может способствовать преодолению страха смерти, принятию страха как советчицы и т. д. Толтек, как и самореализующаяся личность Маслоу, не склонен критиковать слабости других и не боится их силы. Подобная самовлюбленность и страх — излишества, не имеющие оправдания для внутреннего мира воина.
      Непосредственность, простота и естественность. Им чужда демонстративность. При необходимости они следуют установленным правилам и традициям, чаще всего из-за нежелания причинять неудобства другим и не тратить жизнь на зряшные конфликты. Однако, когда этого требует ситуация, они решительно ломают устоявшиеся социальные рамки и всяческого рода стереотипы и правила.
      Я недаром выделил фразу о "зряшных конфликтах". Думаю, она лаконично и выразительно описывает отношение толтека к целому ряду социальных условностей. Толтеки следуют условностям, понимая их бессмысленность (контролируемая глупость), но способны поломать их, если это нужно для дела, в любой момент.
      Сосредоточенность на проблеме. Все без исключения самоактуализирующиеся личности, по мнению Маслоу, центрированы на идеях, которые выходят за пределы их личностных потребностей и составляют экзистенциальную ценность. Они полагают, что это их жизненная миссия и ради нее следует упорно работать. Кроме того, они мало обращают внимание на проблемы, которые кажутся им незначительными, и на этой основе способны четко отличать важное в этом мире от неважного.
      Независимость потребность в уединении. Самоактуализирующиеея личности очень оберегают свой внутренний мир от различного рода посягательств, и в этом плане предпочитают одиночество. Вместе с тем они не стремятся устанавливать отношения в зависимости от социального статуса личности. Это позволяет им быть независимыми, устанавливать отношения с другими людьми на основе искренней дружбы и Взаимного расположения. Подобного рода поведение весьма часто воспринимается другими людьми как высокомерие, равнодушие и пр., но самодостаточных людей это мало волнует.
      То, что любой человек, практикующий толтекскую дисциплину, регулярно нуждается в уединении, не требует комментариев. Как и то, что при общении с другими людьми воин с полным безразличием относится к их социальному статусу — ему нужна близость интересов, взаимопонимание, плодотворная коммуникация и просто положительные эмоции.
      Автономия: независимость от культуры и окружения. Эта черта самоактуализирующейся личности — одно из фундаментальных требований толтекского знания ко всем искателям. "Выход из культуры", из громоздкой системы символов, за которой стоит груз обусловленностей и искажений человеческого рода, отрицание стереотипов, невовлеченность в обусловленные игры окружающих людей, безразличие к их маленьким ценностям и интересам — без всего этого нагуализм немыслим. Нагуализм и к самому себе относится критически, подвергает ревизии те или иные взгляды, оказавшиеся неверными или просто утратившими актуальность. Понимание человеческой культуры как мифа вынуждает толтека использовать ее лишь как ограниченный инструмент. Это не отрицание культуры, но дистанцированность от нее, устранение социального гипноза, неминуемо стоящего за процессом "окультуривания" человека
      Свежесть восприятия. Способность к восприятию даже обыденности в качестве объекта удовольствия. Как вы понимаете, это вообще редкое качество среди людей. Толтек культивирует его и развивает, поскольку свежесть восприятия является одной из необходимых предпосылок для расширения того же восприятия и — что не менее важно — для сохранения правильной позиции безупречности, когда "этот мир" не воспринимается как утомительное препятствие, но принимается как источник энергии, источник позитивных переживаний. Таким образом, свежесть восприятия непременно сопровождает толтекскую безупречность и имеет исключительную важность.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27