Горыня не утруждал себя переходом через горные хребты, если те попадались у него на пути. Он попросту отодвигал скалы с дороги. От дракона шло приятное тепло, и одежда ребят скоро просохла.
      - По-моему, ты слишком мало у него попросил. Подумаешь, через горы проводить. Надо было просить, чтобы он и потом нам служил, - прошептала Даша, укоризненно посмотрев на брата.
      В это время Горыня подошел к последней горной гряде и остановился. Дракон расправил крыло и скомандовал:
      - Слезайте. Дальше не мои владения. Это вотчина братца моего Дубини.
      Ребята, как по горке, скатились по драконьему крылу вниз и оказались среди трухлявых пней, старых колод и высохших деревьев.
      Поднявшись с земли, дети увидели, что Горыня удаляется восвояси.
      - Эй, а куда нам дальше идти? - крикнул ему вдогонку Петька, но дракон даже не обернулся.
      - Эх ты! Попросил бы, чтоб он нас хотя бы до Зорьки довез, - сердито произнесла Даша.
      - Так он тебя и повез. Хорошо еще, что горы преодолели. Теперь только леса и реки остались. Все-таки через лес легче идти, чем по скалам карабкаться, - с напускным оптимизмом сказал Петька.
      Однако, лес, представший перед ребятами, являл собой унылое зрелище.
      ГЛАВА 47. КУЛАЧНЫЙ БОЙ
      Лес, простирающийся перед ребятами не походил ни на тот, в котором жила нечисть, ни на каменный лес, который они видели, пролетая на крылатом коне. Он был вообще ни на что не похож. Это был мертвый лес. Голые стволы деревьев тянули друг к другу почерневшие скрюченные, как старческие руки, ветви. Сухие пни переплелись узловатыми корневищами. Ничто не нарушало тишины, только изредка слышалось потрескивание старых стволов, будто они жаловались на свои давние недуги.
      - Да, леса тут один другого лучше, - мрачно заметил Петька.
      - Еще неизвестно, кто в этом лесу живет. Все из-за тебя. Если б не ты, мы бы уже у Зорьки были, - язвительно сказала Даша.
      За время пути Даша сильно изменилась, но Петька старался не замечать этого. Конечно, она устала, думал Петька. Слишком много им пришлось пережить, а Дашка еще маленькая. Тут девчонка и постарше нее закапризничала бы. Да и сам он, наверняка, тоже изменился. Петька пытался успокоить себя и найти оправдание переменам, произошедшим в сестре, но смутное предчувствие беды саднило, хотя он и сам не мог объяснить, что его беспокоило.
      Широкая просека вывела ребят на обширную поляну, посреди которой одиноко стояла вековая ель. Где-то посередине, ствол ее расщеплялся и уходил ввысь тремя вершинами. Одна из них была голой и обуглившейся, будто пораженной ударом молнии, а две другие - покрыты коростой мха, отчего издали казалось, что на них растет хвоя, и в дереве теплится жизнь. Ель походила на таинственный замок с тремя остроконечными башнями.
      Дети пошли через поляну, но стоило им приблизиться к ели, как послышались чьи-то тяжелые шаги. Ребята огляделись по сторонам, но никого не увидели. Они прислушались, пытаясь понять, откуда доносится звук, но отовсюду раздавалось лишь потрескивание иссохших стволов. И тут на поляну вышел исполин. Тело его напоминало старый кряжистый дуб, а руки толстенные сучья с ветвями-пальцами. Могучий торс великана был коричневым и бугристым как древесная кора. На саженных плечах, как нарост на дереве, сидела непропорционально маленькая голова. Великан поигрывал палицей, сделанной из целого дерева в три обхвата.
      - Наверно, это Дубиня, - едва слышно прошептала Даша.
      Великан обладал на редкость чутким слухом.
      - Да, великий богатырь Дубиня - это я, - самодовольно сказал он. - А вы кто такие? Каким ветром вас сюда занесло?
      - Нас не ветер, нас Горыня принес, - объяснила Даша.
      - Вон оно что?! Значит, вы от братца моего подарочек?! - взревел исполин и в бешенстве переломил свою чудовищную палицу так, что от той только щепки полетели. - В прошлый раз этот червяк с крылышками своим смердящим дыханием часть моего леса спалил, а теперь он забросил сюда зловредных букашек!
      - Мы вовсе не зловредные и не причиним вам неприятностей. Только скажите, как выйти из вашего леса, и мы тут же уйдем, - пообещал Петька.
      - Ну уж нет. Так просто вам не отделаться, - зловеще проскрипел Дубиня и кликнул своих слуг: - Эй, дружинушка, распотешьтесь, позабавьтесь. Ворог перед вами, не стойте столбами.
      Могучие великаны-деревья за спиной Дубини ожили. Вытягивая корневища из земли, они зашагали к детям. Каждый шаг давался им с неимоверным трудом, и оттого шли они медленно, но было их несметное полчище. Они окружали ребят со всех сторон. Поляна неумолимо уменьшалась под натиском деревянного воинства.
      Петька потянулся к кошельку эльфов, но замешкался. Он не знал, что просить. Чем эльфы могли помочь против бесчисленного деревянного войска? И вдруг Петька вспомнил слова принца Эллина: "Если вы умеете слушать колокольный звон, вы никогда не будете одиноки, даже когда вам покажется, что вы одни во всем мире".
      Была ни была! Петька открыл кошелек и крикнул:
      - Звон колоколов!
      Тотчас где-то вдалеке послышался мелодичный перезвон, словно на невидимой колокольне звонарь ударил в колокола. Большие колокола басили сочным медным баритоном, им звучно вторили колокола поменьше, и россыпью откликались маленькие колокольцы. Деревянная армия застыла в изумлении. Перезвон приближался и нарастал, пока, наконец, все колокола не ударили в набат.
      И тут, словно из-под земли, на зов набата явились воины. Они были схожи меж собой лицом и одеждой. Обнаженные по пояс, они поигрывали могучими мышцами. На головах у богатырей огнем горели шлемы, похожие на золоченые купола. Оружие их было простым и бесхитростным: меч, копье, да лук со стрелами. Колокольная рать встала напротив деревянного войска, защищая ребят. Один из воинов вышел вперед со словами:
      - Эй, Дубиня, не совестно тебе? Почто бесчинство творишь?
      - А вам что за дело, защитнички? Аль не ведаете, не знаете, что здесь моя вотчина, что хочу, то и ворочу. А вам сюда приглашение не слали, на гулянку не зазывали, так что проваливайте восвояси, - злобно сверкнул маленькими глазками Дубиня.
      - Мы-то как раз по зову пришли. Добром просим, пропусти ребятишек, сказал богатырь.
      Дубиня крякнул и усмехнулся:
      - Мне ли вас бояться? Нету на свете силы могучее, чем моя. Я дубы в дугу гну и с корнем вырываю играючи. Проваливайте подобру-поздорову, я и без вас разберусь.
      - Образумься, Дубиня. Не с войной мы к тебе пришли, а ради справедливости. Не стыдно ль тебе с малыми ребятами тягаться, войско против них снаряжать? Так не славу ты своей силе отыщешь, а позор на свою голову навлечешь.
      Дубиня задумался. Мысли с трудом прокручивались в его маленькой голове. Наконец, он произнес:
      - Они мои недруги. Не могу я их так отпустить. Какое твое слово?
      - А мое слово такое: коли хочешь попротивиться, силушкой померяться, так любого из нас выбирай, выходи на кулачный бой, а ребят отпусти.
      - Это поглядим, как бой покажет. С тебя и начнем, - принял вызов Дубиня.
      Два войска встали друг против друга, два богатыря вышли вперед. Не было у них никакого оружия, кроме кулаков, отваги, да жажды победы.
      Ударил Дубиня по златоглавому воину, тот по щиколотку в землю ушел, да быстро выскочил и ответный удар нанес такой силы, что покачнулся Дубиня, заскрипел, едва на ногах устоял. Ударились они в другой раз: воин по колено в землю ушел, еле выбрался, а Дубиня от удара повалился, покатился, насилу поднялся. Так и пошло удар за ударом. Долго бились богатыри, уж притомились, а победы ни на чьей стороне нет.
      - Интересно бы посмотреть, как войско с войском бьется, - задумчиво произнесла Даша.
      Петька глянул на сестру, и внутри у него все сжалось. На мгновение ему показалось, что перед ним не Дашка. Вроде все в ней было как прежде, но взгляд девочки, устремленный на сражавшихся, был холодным и жестоким.
      - Ну же, ну! - азартно приговаривала Даша, с явным удовольствием наблюдая, как богатыри наносят друг другу все новые удары.
      Петька знал, что Дашка терпеть не могла ссор, не говоря уж о драках. Она вечно всех мирила. Перед ним стояла не Дашка, а кто-то совсем незнакомый. Петька схватил сестру за плечи и с силой тряхнул:
      - Дашка, ты чего?
      Даша словно очнулась. Она удивленно посмотрела на Петьку.
      - Я ничего, а ты чего?
      - И я ничего, - не нашелся, что ответить, Петька.
      Богатыри устали. Их обнаженные торсы блестели от пота, но ни один не хотел сдаваться.
      - Ну ты и силен, деревянная твоя голова! - воскликнул золотоглавый воин, когда Дубиня вогнал его по пояс в землю.
      - И ты силушкой не обижен, золотая луковица, - ответил в тон ему Дубиня, не в силах подняться после очередного удара.
      - Была б моя воля, я б с тобой каждый день так бился. Большей потехи для меня нету.
      - Да у нас каждый ратник не хуже меня. Отпустишь ли ребят? - отвечал воин.
      - Нет, победы твоей нету, - замахал головой Дубиня.
      - Да ведь и твоей победы нету, - возразил златоглавый богатырь.
      - Выходит, что спор наш не разрешить, - сказал Дубиня.
      - Отчего ж не разрешить? Меж нашими родами никогда вражды не было. Сдается мне, мы и сейчас сговориться можем. Ты детей отпусти, а за то каждый день к тебе будет являться один из нас на кулачный бой, на потеху богатырскую.
      Дубиня опять надолго задумался. Он поскрипывал, как старый дуб, покрякивал, а потом, наконец, вымолвил:
      - Что ж, согласен, по рукам. И то сказать, какой мне прок от этих малявок? Пускай себе идут.
      Старые деревья расступились, и дети в сопровождении подземной рати пошли прочь из леса Дубини.
      ГЛАВА 48. ЛЕГЕНДА О ВОЛЬНОМ ГРАДЕ
      Петька с Дашей почувствовали себя в безопасности. Их окружали златоглавые воины, богатыри, как на подбор, готовые в любой момент прийти к ним на помощь.
      Один из богатырей поглядел на ребят и сказал:
      - Ну, пострелята, а теперь, коли не секрет, сказывайте, кто вы такие, куда путь держите, и какое у вас дело в царстве подземном.
      - Какой там секрет, - махнул рукой Петька, и они с Дашей наперебой стали рассказывать, что привело их в Царство теней.
      - Нам бы теперь до Зорьки добраться. Говорят, там мы Избранного найдем. Только он нам может помочь Хрустальный ключ освободить и домой вернуться, - закончил Петька.
      - К Зорьке дойти - дело нехитрое. Мы - Зорькино воинство, подземная рать. Так что к Зорьке мы вас доставим, - пообещали ребятам богатыри.
      - Правда? - обрадовался Петька. - Вот спасибо.
      - А с кем вы воюете? - вступила в разговор Даша.
      - Мы воинство особое, и зовут нас блажины. Не за брань мы, а за мир стоим, - ответили ратники.
      - Разве так бывает? - удивилась Даша.
      - Бывает, милая. Ведь на земле мы воинами не были, и лишь здесь взялись за оружие. Так уж сложилось.
      - Расскажите! - хором воскликнули Петька с Дашей.
      - Чтоб далекий путь скоротать, можно и рассказать, - закивали богатыри, и один из них повел рассказ:
      "Давно это было. Жили мы в граде стольном, в граде богатом. Всякого добра у нас в достатке было. Жили люди не тужили, не бедствовали, ни в чем нужны не знали, а все оттого, что мастеровой у нас народ был. Работу мы любили, и любого дела не чурались. И вот пошла о нашем граде молва, что богаче и краше его нету.
      Стали к нам гости наезжать. Мы всех с почестями принимали, в красный угол сажали. Не было у нас и в мыслях худо заподозрить. Однако, беда уж на подступах стояла. Стала людские сердца зависть снедать, зло, страшнее которого и помыслить нельзя. Стали злые языки говаривать, что неправильно это, не по справедливости, что жителям чудо-города лучше всех живется. Мы и тут беды не усмотрели. Зазывали всех, кто пожелает: "Приходите, поглядите да поучитесь, как в вашей стороне жизнь краше сделать. Мы секретов ни от кого не держим. Нам лучше и радостнее будет, ежели все вокруг станут жить в счастии да в довольствии".
      Ан нет, не захотели люди послушать советов добрых. Разума люди лишились, потому как зависть им взор застила. Не захотели свое счастье строить, порешили чужое отнять, да только забыли, что чужим счастьем никто счастлив не бывает. Однажды, проснулись мы поутру, а город наш воинством окружен, и несть тому воинству числа. Шатры вороги вокруг нашего града раскинули. Копьями их лагеря ощетинились, а у нас против них - ни защиты, ни оружия. Жили-то мы не во вражде, а в мире.
      Послали мы тогда послов в неприятельский стан с такими словами: "Образумьтесь, люди, неужто для войны вы на белый свет народились? Нешто рушить лучше, чем строить? Давайте жить в мире, да помогать друг дружке, тогда и довольствия и счастья на всех хватит. Не йдите войной на наш град, ведь на чужой беде счастья не построишь".
      Да не послушали нас вороги. Над послами нашими надсмеялись, прочь прогнали, да велели передать, что дают они нам один единственный день, а на следующее утро на заре, ежели мы ворота не отопрем, да город на разграбление добровольно не отдадим, возьмут они его приступом и сожгут дотла.
      Закручинились мы, запечалились. Поняли, что града нам безоружным не отстоять, да и числом наши недруги сильно нас превосходили. Однако, в решимости своей стоять до последнего были мы едины. Весь оставшийся день и всю ночь мы молились, чтоб град наш ворогу не достался, да волю вольную сохранил, и на восходе солнышка свершилось чудо.
      Едва заря заниматься начала, восток румянцем подернулся, да небосвод светом налился, чтобы брызнуть на землю первыми лучами восходящего солнца, как зашевелились наши супротивники, ожил их стан. И в тот же миг содрогнулась земля, загрохотал гром среди ясного неба, ветер засвистал, стал палатки вражьи рвать, а рать их несметную сметать, словно это были и не люди вовсе, а сухие листы по осени.
      Разбушевалась стихия, буря налетела доселе невиданная. И только над градом нашим все тихо, и небо алеет. Расступилась тут земля, и стал наш град под землю уходить, медленно да плавно, так что ни одна постройка не колыхнулась, ни один камень не дрогнул. Аккурат когда последние купола под землю ушли, вышло солнце, осветило их прощальным лучом, и земля над нашим градом сомкнулась. Тотчас стихла буря. Вороги наши многого числа своего воинства не досчитались, а как посмотрели туда, где град наш высился, так и обмерли. Нет там ничего, только чистое поле. Так вот наш град вольным под землю ушел, а варварам не дался. С тех пор стал наш город стольным градом Золотого Царства Восхода, а все мы верными слугами Зорьки ясной. И дали мы обет, что будем мы воинством, да только не тем, что разруху и горе несет, а тем, что справедливость блюдет, и людям в беде помогает".
      За рассказом ребята не заметили, как вышли из леса. Перед ними простиралась широкая река, а за рекой высились золотые купола стольного града. Луковицы куполов отражались в воде, и от этого казалось, будто город стоит не на твердой земле, а плывет по воздуху. В нем было столько света и тепла, и был он так невообразимо красив, что сердце у Петьки захолонуло от восторга. И только Даша почему-то погрустнела. В душе ее боролись разные чувства: то ей хотелось побродить по улицам вольного города, то ей становилось не по себе при виде его золотых куполов. Девочке стало трудно дышать, как-будто камень давил ее грудь.
      Возле берега ребят и ратников поджидала ладья. Путники поднялись на борт, воины тотчас же сели на весла, и ладья заскользила к другому берегу.
      ГЛАВА 49. МУДРОСТЬ И ЗНАНИЕ
      Вода тихо плескалась под веслами. Гордая, словно лебедь, ладья, плавно покачиваясь, приближалась к берегу. Теперь город казался еще прекраснее, чем издали. Вокруг него не было ни крепостных стен, ни защитного рва. Он стоял открытый, как на ладони, и любовался в реку, словно в зеркало.
      - А я думал, раньше города стенами окружали, - сказал Петька.
      - Верно думал, но наш город особый. Это вольный град. И хоть открыт он на все четыре стороны, а войти в него можно лишь через врата, в другом месте град наш лучше всяких стен невидимая сила защищает. Ворот в городе четверо, и смотрят они на четыре стороны света. Коль кто с добром к нам пришел, так милости просим через парадный вход, а у кого зло в сердце, тот ни через ворота не зайдет, ни окольно не проберется.
      Нос ладьи ударился о прибрежный песок. Ребята и сопровождающие их ратники оказались перед золочеными воротами распахнутыми настежь. Без стен ворота выглядели нелепо. Чем ближе Даша подходила к входу в вольный город, тем больше ей хотелось бежать отсюда. Казалось, какая-то неодолимая сила толкает ее прочь от ворот. Даша еле-еле передвигала ноги. Поглядев на сестренку, Петька ободряюще сказал:
      - Устала? Ничего, потерпи еще немного. Уже пришли.
      Даша молча кивнула. Она и сама не могла понять, что с ней творится. То ее вдруг охватывала безудержная злость на Петьку, будто он был виноват во всех их бедах, то вдруг ей становилось страшно, и хотелось броситься к Петьке и искать у него защиты, но не от Горыни и Дубини, а от чего-то более жуткого, неведомого и невидимого.
      Воины выстроились в шеренгу по двое и строем зашли в ворота. Петька с Дашей последовали за ними. Вдруг дорогу им преградили стражники.
      - Чужих пускать не велено.
      - Как же так? - опешил Петька. - Мы разве чужие? Скажите им, попросил он богатырей.
      Но златоглавые воины лишь покачали головами:
      - Мы власти не имеем в город пускать или не пускать. Раз так Зорька решила, так тому и быть.
      - Да вы что? Мы шли, шли, а теперь нас не пускать? Тут, наверное, ошибка какая-то. Вы доложите ей, что мы от сестер ее, Вечорки с Полуночкой, - настаивал Петька.
      - Она в докладах не нуждается. Она и сама все видит да знает, сказали богатыри и, поклонившись, пошли в город.
      - Погодите, куда же вы? - Петька ринулся за ними, но стражники подхватили его под руки и выставили прочь.
      - Ах так! - крикнул Петька и с разбегу бросился в город мимо ворот, но тут же отскочил, как мячик от невидимой стены.
      - Приехали, - мрачно сказал Петька. - Мы к этой Зорьке, как к человеку шли, а она. Чего ей только надо?
      - Ключ! - отозвались стражники.
      Петька обернулся к ним и крикнул:
      - Какой еще ключ?
      - Хрустальный, - услышали дети в ответ.
      - Где ж мы его возьмем? Мы думали, она нам подскажет, - возмутился Петька.
      - Ежели вам совет нужен, так не здесь ищите. Идите по берегу, встретите двух людей: Мудреца и Знатока. Они вам расскажут, где ключ искать. Когда найдете, милости просим, - отвечали стражники, и створки золотых ворот захлопнулись.
      К своему удивлению, Даша почувствовала облегчение оттого, что ей не придется заходить в вольный город.
      - Ну и не нужен нам их город. Злючка эта Зорька, - презрительно фыркнула она.
      Петька не стал возражать. Он был сердит на Зорьку. Он-то думал, что теперь, когда они, наконец, добрались до Царства Вечного Восхода, все их мытарства остались позади, но его надежды рухнули, и он был мрачнее тучи.
      Петька с Дашей молча брели по берегу реки. Вдруг они увидели возле воды одинокую фигуру.
      - Гляди, кто-то сидит. Может это и есть Мудрец? - сказала Даша.
      - Вряд ли. Их должно быть двое, - недоверчиво проговорил Петька.
      Ребята решили все-таки подойти к человеку и спросить у него, где можно найти Мудреца и Знатока. Приблизившись, они увидели, что на берегу сидит и неотрывно смотрит на течение реки, старик с длинной белой бородой. Он был не один. Рядом с ним лежал грудной младенец. Ребенок увлеченно грыз беззубым ртом розовый кулачок.
      Ребята подошли к сидящему, но тот был так погружен в раздумья, что даже не заметил их. Потоптавшись возле старика, Петька решился заговорить.
      - Здравствуйте, - начал он. - Вы не могли бы нам сказать, где найти Мудреца и Знатока?
      - Вы нашли их, - отвечал старик.
      Петька с удивлением покосился на младенца - ничего себе Знаток! - и опять обратился к старику:
      - Господин Мудрец, нам нужно найти Хрустальный ключ. Говорят, вы можете подсказать, где его искать.
      Младенец загукал. Старик в задумчивости поглаживал седую бороду. Так и не дождавшись ответа, Петька робко спросил опять:
      - Так как насчет ключа-то?
      Старик заговорил:
      - Вы спрашивали ответа у Мудреца, и он ответил вам, но вы разучились понимать его язык. Люди забывают этот язык, общий для всех, как только научаются говорить на разных языцех.
      - Это Мудрец? А кто же тогда вы? - Даша удивленно уставилась на старика.
      - Я лишь Знаток.
      - Что же, выходит, он умнее вас? - недоверчиво спросил Петька, кивнув на ребенка.
      - Не умнее, но мудрее. Не удивляйся, отрок. И я раньше думал, что мудрость приходит с годами. Всю жизнь я посвятил учению, чтобы стать мудрецом, и только к старости понял, что мудрость дается каждому при рождении, но со временем кто-то меняет ее на знания и ум и становится знатоком, а кто-то просто утрачивает.
      - Значит, вы не знаете, где найти Хрустальный ключ? - Петька был в отчании.
      - Почему не знаю? Знания - это то, чем я владею. И я могу дать вам ответ на языке понятном вам, - сказал старик. - Идите вдоль реки. Неподалеку увидите остров. Живет на том острове змий по прозвищу Усыня.
      - Как Горыня? - перебила Знатока Даша. Петька дернул ее за руку, чтоб молчала, но старик не рассердился. Он продолжал:
      - Горыня и Дубиня его старшие братья, а он меньшой. Ведает он не горами и не лесами, а водами, да реками. Стережет Усыня остров день и ночь, потому что на острове том лежит заветный камень Алатырь. Из-под этого камня все земные реки и ручейки проистекают. А еще под тем камнем много таких речек имеется, что до поры под замком спрятаны. И ваш Хрустальный ключ там. Сумеете с Усыней договориться, отдаст он вам ключик, а не сумеете, так уж пеняйте на себя.
      - А что надо, чтобы с ним договориться? - спросил Петька.
      - Сердце чистое, - ответил старик и исчез вместе с младенцем, как сквозь землю провалился.
      Петька с Дашей с удивлением смотрели на то место, где только что были Знаток с Мудрецом. Они даже пошарили по земле руками...
      - Ничего толком не объяснят, - покачал головой Петька. - Чистое сердце. Если б знать, чистое оно или не чистое.
      Даша молча шла рядом с братом. Смутная тревога нарастала в ней.
      ГЛАВА 50. УСЫНЯ
      Остров и впрямь оказался совсем недалеко. Не успели Петька с Дашей пройти и сотни метров, как увидели настоящее чудо. Небо над рекой чуть посветлело, как бывает на земле перед рассветом. Свет исходил от небольшого островка, густо поросшего изумрудно-зеленой травой. Он был окутан белой утренней дымкой, и казался призрачным зеленым облачком, повисшим над темными водами реки.
      Подойдя к острову, ребята в нерешительности остановились. Возле берега не было ни мостика, ни лодчонки. Петька прикинул, что сам он, если поднапрячься, мог бы добраться до острова вплавь, но Даша плавать не умела, значит надо было что-то придумать.
      Вдруг остров зашевелился. Вода вокруг него забурлила и вспенилась, и часть острова стала подниматься из реки. Вот из воды показались глаза, ноздри и пасть исполинского дракона. Дети в ужасе попятились. Вслед за драконьей головой показалось длинное змеиное тело такой толщины, что и вдесятером не обхватить. Чешуя змия отливала золотистым и зеленоватым цветами, как-будто чистейшие изумруды были вставлены в дорогую оправу.
      Много веков никто не тревожил богатырский сон Усыни. Змий лежал, свившись кольцами вокруг острова, но сон его был чуток, потому что даже во сне он охранял чудесный остров, на котором хранилось одно из самых драгоценных сокровищ земли. За долгие годы пучки травы выросли на голове у змия, и клевер цвел пышным цветом, отчего казалось, что голова чудища увенчана пестрым венком. Усыня разворачивал свое длинное тело, поигрывая кольцами. Околдованные дети помимо своей воли подходили все ближе к воде.
      - Кто потревожил мой покой? Никак, опять смельчаки биться пришли?
      - Усыня говорил густым басом.
      - Мы не биться, - заикаясь произнес Петька.
      - А зачем же тогда пожаловали? - недоуменно спросил Усыня и, близоруко прищурившись, оглядел берег.
      - Нам Знаток посоветовал к вам прийти. Мы за Хрустальным ключом, объяснил Петька, стараясь придать своему голосу твердость.
      Усыня только теперь заметил на берегу ребят.
      - Ха! - произнес он и, немного помолчав, повторил: - Ха-ха! - И вдруг разразился хохотом.
      От смеха Усыни вода в реке забурлила, волны поднялись так высоко, что Петьку с Дашей чуть не смыло с берега. Змий смеялся долго и раскатисто. Дети стояли притихшие. От буйной веселости Усыни, так же как и от веселья Горыни, ничего хорошего ждать не приходилось.
      "Ключа он нам точно не отдаст", - обреченно подумал Петька.
      Отсмеявшись, Усыня сказал:
      - Видать, люди за эти века поумнели, ежели прислали вас.
      - Почему? - осмелилась спросить Даша, видя что Усыня настроен миролюбиво.
      Усыня хмыкнул и ответил:
      - Может, жизнь научила. Раньше-то, все кто являлся, сразу в бой рвались, мечами размахивали. И невдомек им, что Усыней меня оттого зовут, что я реки усом запруживаю, да вспять поворачиваю. Нету в свете силы могучее, чем моя, а они мне грозились голову с плеч долой снести. Голова-то у меня всегда на месте, а вот плеч отродясь не было. Вот и приходилось богатырей пришлых почтительности да уважению учить. А теперь, значит, детишки пожаловали, не доспехами бряцать, а с миром, - кивнул Усыня.
      - С миром, - поспешно подтвердили дети.
      - Неужто люди стали понимать, что миром да ладом больше получишь, чем силой да угрозами? - усмехнулся Усыня. - Что ж, коли по-хорошему, на остров я вас пропущу. Ежели сумеете, возьмете ключ, а ежели не сумеете, не моя в том вина.
      С этими словами Усыня положил хвост на берег у ног ребят и перекинулся через реку живым мостом. Дети не без опаски ступили на него. Чешуя дракона отливала радугой и с каждым шагом детей меняла цвет, словно шли они по волшебной цветовой дорожке. Нельзя было заранее угадать, какой цвет выплеснется из-под ног: лиловый или зеленый, синий или розовый. По такой дороге можно идти сколько угодно и не соскучишься, но сейчас Петька с Дашей почти не замечали окружающей их красоты. На душе у них было тревожно.
      Наконец, ребята ступили на остров и увидели множество полевых цветов: белые снопы ромашек, розовые конусы иван-чая, лиловые головки клевера, синие звездочки васильков, голубые глазки незабудок. Венчики многих цветов были еще закрыты, капли росы густо покрывали траву.
      - Мы все еще в Царстве теней или уже на земле? - не веря своим глазам, спросил Петька.
      - Границу Царства теней вам еще предстоит пересечь, - ответил Усыня.
      - Как же под землей все это растет? - удивился Петька.
      - Это ведь не простой остров. Тут Алатырь стоит, бел-горюч камень. Слыхали про такой? - спросил змий.
      - Да, нам Знаток говорил, - кивнула Даша.
      - Теперь немногие о нем ведают, а раньше каждый знал, что этот камень - всем камням отец. Имя "Алатырь" с трепетом произносили. Все реки и ручейки из-под Алатыря начало берут, но это еще полправды, а правда в том, что спрятан под ним ключ живой воды. Ежели хоть капля той воды в земную реку или озеро попадет, то река и озеро целебными станут. Держите путь к Алатырю, а как в слезах горючих искупаетесь, найдете его в самой середине острова.
      - В каких слезах? - с беспокойством спросил Петька.
      - Не спрашивай прежде увиденного, - уклончиво ответил змий и медленно погрузился в воду.
      На острове не было ни тропинки, ни дорожки, и дети пошли прямо по высокой траве. Кое-где она росла чуть не в человеческий рост, но какое-то неведомое чутье вело Петьку, и он был уверен, что они не заблудятся. Воздух был чист и свеж, какой бывает только в бескрайнем поле ранним утром. Петька втягивал в себя запахи трав и цветов, и казалось, это придавало ему сил. В душе у него поселилась необъяснимая радость, словно в предвкушении праздника.
      Даша не замечала ни душистого воздуха, ни красоты предрассветного луга. Она шла раздраженная и сердитая. Ей было тяжко, будто на шее висела пудовая гиря, а тут еще Петька весь прямо светится от счастья.
      - Чего это ты веселишься? - мрачно произнесла Даша.
      - Не знаю, просто так, - вдруг осекся Петька. Радость его померкла так же неожиданно, как и возникла. И он с удивлением осознал, что радоваться, вроде, нечему.
      Даша продолжала:
      - Нам еще в слезах горючих купаться, а он сияет.
      Настроение у Петьки окончательно испортилось, и он зашагал рядом с Дашей такой же поникший и мрачный, как и сестра.
      Было свежо. Одежда ребят намокла от росы. Предрассветный туман стелился низко над землей, словно кто разлил молоко. Чуть поодаль он так сгущался, что за непроницаемой белой пеленой ничего не было видно. Ребята подходили все ближе, но дымка не рассеивалась. Скоро они увидели, что это вовсе не туман, а огромная каменная глыба. Ни единое пятнышко не нарушало ее безупречной белизны. Это был не известняк, не мрамор, не гранит, и никакой другой известный камень. Дети никогда не видели камня, который мог бы сравниться с ним по красоте и чистоте. Петька от восторга открыл рот.
      - Так вот он какой, Алатырь! - восхищенно выдохнул он.
      Даше было не до любования красотой камня. Она силилась понять, что гнетет ее. Чувство тревоги не покидало ее ни на минуту.
      - А может это и не Алатырь вовсе? - возразила Даша. - Мы же в слезах не искупались.
      И тут они услышали чье-то всхлипывание.
      - Кто это плачет? - насторожился Петька.
      - Ну вот, началось. Чтоб не радовался слишком рано, - язвительно сказала сестра.
      ГЛАВА 51. РЕШЕНИЕ
      Ребята обошли камень и увидели босоногую девушку, одетую в простой русский сарафан и незатейливую полотняную блузку. На ней не было никаких украшений, кроме венка, сплетенного из полевых цветов, но и в скромном сарафане девушка была несказанно хороша собой, и самым большим украшением были ее волосы. Они золотой волной струились почти до пят. Глаза девушки были ясно-голубыми, хотя из них беспрерывно текли слезы. Они падали жемчужинами, и стоило им коснуться земли, как жемчужины обращались в белую дымку, которая оседала росой на траве.
      - У вас что-то случилось? - участливо спросил девушку Петька.