- Я не фея. Я простая девушка, - покачала головой Злата.
      Шарманщик затрясся от хохота:
      - Гляди-ка, простая девушка! Меня не проведёшь! Где это ты видела таких девушек?
      - Увы! Надо мной тяготеет колдовство. Я не могу вырасти больше, сказала Злата, при этом скрыв, что она, напротив, день ото дня становится всё меньше.
      - Стало быть, ты - не фея, - разочарованно протянул Осип. - Жаль, бутылочка винца мне бы сейчас не помешала. Да ты и сама, как я погляжу, дрожишь от холода. Одежонка-то у тебя не по погоде. Иди вот, погрейся.
      Шарманщик высвободил край одеяла. Злата с благодарностью укуталась в него. Между тем Осип рассуждал:
      - Я думаю, ты мне встретилась неспроста. Видать, там, на небесах, - он многозначительно ткнул пальцем вверх, - за мной какое-то доброе дело записано, вот мне тебя и послали. Представь, третьего дня у меня обезьяна околела. Мы с ней по ярмаркам ходили. Я на шарманке играл, а
      она счастливые билетики для почтенной публики вытягивала. Уж как я по ней горевал. Сама понимаешь, без обезьяны какие заработки? И вот - на тебе. Услыхали, видать, меня в небесной канцелярии и вместо сдохшей
      обезьяны тебя послали.
      Гордая красавица едва не задохнулась от негодования. Неужели этот мужлан думает, что она станет тянуть счастливые билетики вместо ярмарочной обезьяны? Но тут, словно шелест деревьев, словно дуновение
      ветерка, в ушах у неё зазвучал голос Королевы Дриад: "С этого дня ты будешь всем дарить счастье".
      Только теперь страшный смысл пророчества волшебницы дошёл до золотоволосой красавицы. Она поняла, что из-за своей гордыни ей придётся вынести новое унижение.
      ГЛАВА 25. ЯРМАРКА
      Собираясь в дорогу, шарманщик достал из кармана ошейник и стал прилаживать его вокруг шеи Златы.
      - Эй, что это ты делаешь! - возмутилась девушка.
      - Это тебе наследство от моей старой Жакони. Для порядка, чтоб ненароком не убежала. Да ты не серчай, что на верёвке будешь сидеть, зато поедешь на шарманке, как принцесса, - он усадил опешившую Злату на расписной музыкальный ящик и побрёл в город на ярмарку.
      Злата пыталась стянуть ненавистный ошейник, но её пальчики были для этого слишком тонкими и нежными, и ей не хватало сил.
      - Это тебе с непривычки на привязи тошно. Жаконя тоже сначала ерепенилась, даже кусаться пыталась, - ухмыльнулся Осип, глядя на старания девушки освободиться. - Ничего, стерпится - слюбится. Зато я зверей не бью и хлеб с ними делю честно.
      От такой наглости Злата на мгновение потеряла дар речи, а потом подбоченилась, вскинула голову и решительно заявила:
      - Вот что я тебе скажу. Забудь и думать, что я стану тащить твои противные бумажки.
      Она нахохлилась и весь остаток пути провела в гордом молчании. Когда они прибыли на ярмарку, торговля уже шла вовсю. Кругом смеялась и гудела, словно улей, весёлая пёстрая толпа. Несмотря на увещевания Осипа, Злата сидела не шелохнувшись, глядя прямо перед собой. Заметив, что диковинка привлекает всеобщее внимание, Осип, однако, смекнул, что внакладе не останется.
      - Ладно, Гордячка, я и без твоего согласия на тебе заработаю, - сказал он и, крутя ручку шарманки, стал громко скликать народ:
      - Подходи, налетай!
      Своё счастье выбирай!
      В обмен на звонкие монеты
      Тяни счастливые билеты!
      Тут же вокруг него собралась толпа желающих испытать судьбу. Люди
      охотно расставались с деньгами в надежде вытянуть счастливый билетик. Шарманщик бойко приговаривал:
      - Только чур! Фея сидит,
      За всем зорко следит.
      Тяни по одному,
      Иль сразу угодишь в тюрьму.
      Нашлёт и оспу, и чуму,
      Обман не спустит никому.
      - А что ж у тебя фея-то на ошейнике, - крикнул кто-то из толпы.
      - Для порядку, - важно ответил Осип.
      Дни потекли своим чередом. Злата таяла день ото дня. Шарманщик даже ночью не отпускал её с привязи, но девушка не оставляла надежды на побег. И вот однажды случай представился сам собой. Как-то раз, вечером Осип с удивлением заметил, что Злата уменьшилась.
      - Что за напасть! Никак ты меньше ростом стала? - он в недоумении почесал затылок.
      - А ты что же думаешь: я у тебя на привязи сидеть буду, и от радости пухнуть? - фыркнула Злата. - В неволе я съёживаюсь. Так что, если ошейник не снимешь, пеняй на себя, всё что имеешь, потеряешь.
      Осип долго и так и сяк раздумывал над словами девушки, а потом решил не искушать судьбу и ошейник снял.
      В тот день, отправляясь на ярмарку, Злата была твёрдо уверена, что восседает на шарманке в последний раз. Она прикидывала, как улизнуть от своего мучителя, когда на базаре поднялся переполох.
      Пронёсся слух, что на ярмарке объявился необыкновенный бродячий музыкант, о котором по всей округе ходили легенды. Говорили, что нет никого прекраснее него, что в его песнях скрыта истинная красота: они делают людей добрей и заставляют забыть о горестях. Все, от мала до велика, стекались на центральную площадь, чтобы послушать пение барда. Кто же не хочет хотя бы ненадолго расстаться со своими печалями? Шарманщик тоже не остался в стороне.
      Сердечко Златы затрепетало от волнения. Она ни на миг не сомневалась, кто этот восхитительный музыкант. Девушка с ужасом представила себе, как она встретит его теперь, когда стала ярмарочной обезьяной. Что могло быть унизительнее и страшнее?
      Работая локтями, шарманщик протиснулся вперёд. Злата не хотела, чтобы музыкант увидел её. Она низко склонила голову и, прячась от позора, прикрыла нежное личико руками. Музыкант тронул струны, и толпа примолкла. Чарующие звуки вознеслись над площадью.
      Искушение взглянуть на возлюбленного, о котором Злата думала день и ночь, было так велико, что она не удержалась. Раздвинув пальцы, она украдкой бросила взор на певца и чуть не вскрикнула от удивления. Перед ней был совсем не тот, кого она ожидала увидеть. Слово "прекрасный" казалось ей насмешкой над отвратительным горбуном с изрытым оспой лицом. Музыкант запел:
      Пусть говорят: в тебе живёт порок
      И недостойна ты высоких чувств.
      Но без тебя в толпе я одинок.
      Коль нет тебя, мир холоден и пуст.
      И если веришь, что в тебе найду
      Изъян, что зачеркнёт любовь мою,
      То это значит - на свою беду
      Глухому сердцу песню я пою.
      Пускай толпа твердит, что я - глупец,
      И недостаткам счёт твоим ведёт.
      По мне, ты - добродетели венец.
      Ты - совершенство! Ты - мечты полёт!
      Любовь слепа, и не её вина,
      Что не подвластна разуму она.
      Пленительный голос и нежная песня околдовали Злату, и в тот же миг она забыла об уродстве горбуна. Её переполняло чувство неведомого счастья.
      - Как прекрасен этот певец, - беззвучно прошептала она.
      Перед взором девушки стоял юноша, который ушёл, едва появившись на пути, и унёс с собой её сердце. Вдруг перед Златой открылось таинство исцеления: она будет спасена, если возлюбленный примет её такой, какая она есть.
      Прозвучал последний аккорд - золотоволосая красавица вернулась из мира грёз на землю. Перед ней был горбун-музыкант, вокруг шумела ярмарка, работали балаганы, торговцы зазывали покупателей. Всё было как прежде, но волшебная музыка оставила свой след. В душе Златы с новой силой вспыхнула искорка надежды. Она во что бы то ни стало найдёт своего музыканта, и он снимет с неё колдовские чары.
      Маленькая красавица решила отложить побег.
      "Пусть Осип, сам того не ведая, сослужит мне службу, да походит со мной по разным ярмаркам и балаганам. Где, как не там, можно встретить бродячего певца?" - рассудила она.
      Пронзительный визгливый голосок прервал размышления девушки.
      - Купи! Купи мне живую куклу! - топая ногой на отца, капризно кричала богато разодетая девчонка.
      - Линочка, эта кукла не продаётся, - пытался увести её отец, но не тут-то было. Избалованная девчонка привыкла настаивать на своём. Она бросилась на землю, в истерике забила ногами и истошно заорала:
      - Хочу! Хочу-у-у! Куклу хочу-у-у!
      Вокруг собрался народ. Люди качали головами и пытались урезонить капризулю, но это лишь сильнее раззадоривало её. Отец от смущения не знал, куда глаза девать.
      - Скажи, любезный, может, ты всё-таки согласишься продать эту диковинку, - обратился он к шарманщику, указав тростью на Злату.
      Осип оценивающе поглядел на покупателя. Всё говорило о том, что тот важная птица: и костюм тонкого сукна, и золотые часы на толстой цепочке, и крупная бриллиантовая булавка в галстуке. Расставаться со Златой шарманщику было жаль. С тех пор как она стала сидеть у него за обезьяну, монета завелась в его худом кармане. С другой стороны, Осип смекнул, что этот господин богат и готов раскошелиться ради своей визгливой доченьки.
      - Пожалуй, я бы поменял её на небольшой домик с садиком, где-нибудь на окраине города, - сказал он.
      - Да ты с ума сошёл! За какую-то куклу целый дом, да ещё с садом! возмущённо воскликнул господин.
      - На меньшее я не согласен и торги прекращаю, - заявил хитрый шарманщик и повернулся, чтобы уйти.
      Как он и ожидал, взбалмошная девчонка, которая было прекратила орать и с интересом прислушивалась к разговору, забилась в новом приступе истерики. Она топала ногами, кидалась на отца с кулаками и ревела так, что лицо её покраснело и пошло пятнами. Никакие увещевания не могли успокоить её.
      - Куклу-у-у! - перекрывал все шумы ярмарки её визгливый крик. Она знала, как добиться своего. Как всегда отец ей уступил, решив, что он достаточно богат, чтобы купить ребёнку дорогую игрушку.
      - Эй, Осип, не продавай меня, - взмолилась Злата. - Так и быть, я согласна тянуть счастливые билеты.
      - Ну уж нет. Я свой счастливый билет вытянул. За домик с садом, я не только тебя, но и шарманку впридачу отдам, - усмехнулся Осип.
      Надежда на исцеление от колдовства вновь ускользнула от Златы. Девушка оказалась куклой в руках противной избалованной девчонки.
      ГЛАВА 26. КУКЛА
      Комната Лины находилась на втором этаже богатого особняка. Очутившись в светлой просторной детской, Злата подумала, что попала во дворец. Белоснежная мебель с позолотой, кровать под воздушным балдахином, персидские ковры, напольные вазы с диковинными цветами,
      несметное число игрушек - всё говорило о том, что хозяйка комнаты ни в
      чём не знает отказа.
      В большой корзине, свернувшись калачиком, спал толстый рыжий кот.
      При звуке шагов, он лениво приоткрыл один глаз, но увидев хозяйку, вылез из уютного логова, не спеша потянулся и, подойдя к девочке, потёрся о её ноги.
      - Уйди, Маркиз, у меня теперь есть игрушка получше тебя, - Лина пнула ногой ни в чём не повинного кота, и тот, обиженно мяукнув, спрятался под диваном.
      Девчонка поставила Злату на пол и принялась вышвыривать из кукольного дома прежних обитателей.
      При виде живой игрушки котище оживился. Его янтарные глаза, не мигая, уставились на диковинку. Он крадучись вышел из своего укрытия и, с интересом принюхиваясь, осторожно, на полусогнутых лапах начал приближаться к Злате. Девушке стало не по себе. Острые кошачьи зубы казались бедняжке клыками саблезубого тигра, а когти - стальными клинками. Злата невольно попятилась. И тут в домашнем ленивце проснулся азарт охотника. Хвост зверя нервно подрагивал, а когти в нетерпении то показывались из мягких лапок, то прятались вновь. Заметив, что Маркиз приготовился к прыжку, Лина набросилась на него.
      - Брысь! Пошёл отсюда! Брысь! - Она затопала ногами на бывшего любимца и безжалостно прогнала его из комнаты.
      Выдворенный из кошачьего рая, Маркиз поселился на кухне. В детскую его больше не пускали, а Лина совсем перестала с ним играть. Каждый раз, когда рыжий охотник видел виновницу своих несчастий, в его немигающих жёлтых глазах вспыхивал злой огонёк. Злата предпочитала обходить кота стороной, зная, что обрела смертельного врага.
      Лина поселила новую игрушку в кукольном доме. Злата никогда не видела ничего подобного. Всё здесь было как настоящее: кровати, тумбочки, шкафы, комоды, стулья. На столе стояла ваза с фруктами из папье-маше. На игрушечном трюмо лежали расчёски и щётки, а в платяном шкафу висели нарядные кукольные платья, которые пришлись Злате впору.
      - Ты будешь жить здесь, - объявила Лина. - Я давно хотела говорящую куклу. К тому же, ты такая хорошенькая.
      Целый день капризная девчонка не давала Злате ни минуты покоя. Она то переодевала, то кормила её, то заставляла стоять на полке вместо
      статуэтки. В конце концов Злата не выдержала:
      - Послушай, я ведь не кукла. Я живая.
      Лина насупилась и, сердито сощурившись, сказала:
      - Ну и что с того, что живая? Мне тебя купили, и ты будешь делать то, что Я хочу!
      - Вот как?! - Злата с вызовом посмотрела на ненавистную мучительницу. Она хотела высказать всё, что о ней думает, но осеклась: ей в голову пришла интересная мысль.
      "Нет, несносная вредина, это ТЫ будешь делать то, что Я хочу", подумала лукавая красавица, а вслух в притворном смирении произнесла:
      - Хорошо, пусть будет по-твоему.
      Лина не могла нарадоваться на свою новую куклу: с ней было намного интереснее, чем с другими игрушками. Однажды, когда они играли в театр, Злата сказала:
      - Как это скучно играть всё время понарошку. Хорошо бы устроить настоящее представление, а ещё лучше - турнир. Ты стала бы прекрасной принцессой, ради которой все состязаются в мастерстве, а я была бы твоей фрейлиной.
      - Замечательно! Будем играть в эту игру, - загорелась Лина, но Злата тотчас охладила её пыл.
      - К сожалению, это невозможно. Твои родители не разрешат.
      - Пусть только попробуют, - с угрозой в голосе произнесла избалованная девчонка. Она не привыкла отступать от задуманного. - Так что для этого нужно?
      - Сущие пустяки. Надо созвать со всех концов королевства музыкантов. Пусть они воспоют твою красоту, а ты решишь, кому подарить алую розу, лукаво улыбнулась Злата.
      Лина была в восторге от новой затеи, зато у её отца чуть не случился сердечный приступ. Забавы дочери обходились ему всё дороже. Сначала он наотрез отказался приглашать артистов, но через пару дней сдался. И вот из всех уголков страны к особняку стеклись певцы и музыканты. Злата с замиранием сердца оглядывала толпу, ища глазами своего возлюбленного, но, увы, он так и не появился.
      Вечер застал золотоволосую красавицу в печали. Здесь ей больше нечего было ждать и не на что надеяться.
      "Пора мне вырваться из золочёной клетки и вновь отправиться в странствия", - решила она.
      ГЛАВА 27. ПОЛЕТ
      Чем больше Злата размышляла над тем, как вырваться из заточения, тем более невероятным представлялся ей побег. Днем Лина ни на минуту не расставалась со своей живой куклой, а ночью по дому, неслышно ступая на мягких лапках, разгуливал когтистый враг. К тому же бедная пленница была столь мала, что лестница, ведущая со второго этажа казалась для неё почти неодолимым препятствием, не говоря уже о входной двери, открыть которую ей было просто не по силам. Но самое страшное ожидало во дворе. Огромные сторожевые псы круглые сутки охраняли дом.
      Сидя на подоконнике, Злата с ужасом глядела, как на лужайке перед парадным крыльцом резвились эти кровожадные чёрные монстры, чьи пасти походили на пещеры с жёлтыми сталактитами клыков.
      На ветку яблони, что росла под окном, сел любопытный воробышек. Он с интересом покосился на Злату круглым глазом, почирикал, прыгнул пару раз и, вспорхнув, поспешил по своим делам.
      - Ах, если бы я была птицей и умела летать! - воскликнула Злата.
      Внезапно, как озарение, ей на ум пришла спасительная мысль. Она поняла, как вырваться на волю.
      В тот же день Злата научила Лину мастерить из бумаги голубей. Сначала они пускали их по комнате, а потом Злата предложила пойти на
      балкон. Лина была в восторге. Бумажные птицы, как настоящие, парили над землёй и, сделав круг, плавно садились на газон. Пока девчонка, прыгая и хлопая в ладоши, подбадривала голубей, чтобы те летели подольше, Злата незаметно припрятала одну птицу за портьерой.
      На другой день хозяин дома устраивал приём. Ожидалось много гостей, и свирепых псов посадили на цепи. О лучшем времени для побега нельзя было и мечтать.
      Выждав, пока Лина заснёт, Злата тихонько вылезла из кукольной кроватки. Нужно было успеть выпорхнуть из золочёной клетки до того, как гости разъедутся, и собак спустят с цепи. Ухватив бумажного голубя за крыло, девушка волоком подтащила его к балкону и, упершись обеими руками в дверь, попыталась её открыть, но тщетно. Створка была заперта на щеколду. Глаза Златы наполнились слезами. Все планы рушились. Надежды на спасение не было. Некоторое время она в бессилии стояла возле бумажной птицы, а потом решилась на отчаянный шаг.
      Злата поволокла голубя в другой конец комнаты.
      "Только бы удалось спуститься на первый этаж и незаметно выскользнуть с гостями, когда те станут разъезжаться", - как заклинание повторяла девушка.
      К счастью, дверь в детскую была притворена неплотно. После нескольких попыток кукольной красавице удалось приоткрыть ее ровно настолько, чтобы выскользнуть наружу вместе со своей ношей. Злата подошла к самому краю лестничной площадки и осторожно глянула вниз. По случаю торжества в канделябрах горели свечи, но в холле никого не было. Нельзя было терять ни минуты. С замиранием сердца Злата села на бумажного голубя. Днём всё казалось легко и просто, теперь же она не могла побороть охватившего её страха. От высоты кружилась голова. Девушка поняла, что чем дольше будет медлить с прыжком, тем труднее будет решиться на безумный полёт на утлой бумажной птичке. Злата зажмурилась, оттолкнулась и... почувствовала, что летит.
      Открыв глаза, девушка увидела, что парит над холлом. Вдруг её охватил панический страх. За ней, не мигая, следили два злобных глаза цвета янтаря. Голубь неумолимо снижался. Не осознавая, что делает, Злата на лету соскочила с него и, падая мимо вешалки с ворохом дорогих
      манто и шуб, повисла на чьём-то пальто.
      Рыжий охотник одним прыжком оказался внизу. Нетерпеливо помахивая хвостом, он переминался на задних лапах, готовясь к нападению. Злата сделала отчаянную попытку вскарабкаться наверх, но тщетно. Бедняжка едва держалась на слабеющих руках.
      Кот прыгнул. Пальцы девушки разжались, и она полетела вниз.
      ГЛАВА 28. КОЗЫРНОЙ ТУЗ
      Злата приземлилась на что-то мягкое. Было темно, пахло духами и дорогим табаком. "Да ведь я в чьем-то кармане", - осенило девушку.
      Она осторожно выглянула наружу. Кот, принюхиваясь, бродил под вешалкой, недоумевая, куда могла подеваться добыча.
      "Ищи, ищи, всё равно тебе меня не поймать", - подумала Злата и тихонько засмеялась.
      Спасение было столь неожиданным, что она не сразу пришла в себя от счастья. Из гостиной доносились голоса и музыка. Злата прислушалась, пытаясь угадать, в чьё пальто её занесла судьба.
      Общество было приглашено самое изысканное. После обеда дамы собрались возле рояля, а мужчины сели играть в карты. Среди прочих гостей особым обхождением выделялся иноземный граф. Человек немолодой и степенный, он умело говорил комплименты дамам и со знанием дела рассуждал о политике с мужчинами.
      Когда гости сели за карточный стол, граф поставил на кон такую большую сумму, что все собравшиеся, люди далеко не бедные, были поражены его расточительности. Проиграв, он с лёгкостью принял поражение. Крупный выигрыш раззадорил его партнёров. Во второй партии ставки оказались значительно выше. На этот раз счастье улыбнулось графу.
      Скоро гости начали разъезжаться. Дворецкий снял с вешалки пальто, где скрывалась Злата. Девушка сжалась в комочек, стараясь стать как можно неприметнее, чтобы её не обнаружили раньше времени. При мысли, что она навсегда покидает ненавистный дом, сердце Златы радостно трепетало.
      Подпрыгивая на булыжной мостовой, экипаж ехал по полутёмным улицам ночного города. Холёная мужская рука опустилась в карман, и хозяин пальто, опешив от удивления, вытащил крошечную девушку.
      Граф не сразу пришёл в себя от потрясения. Злате пришлось объснить ему, что она была куклой противной хозяйской дочери, прежде чем он поверил, что не бредит.
      - Господин граф, я так рада, что оказалась именно у вас. Мне так часто приходилось иметь дело с грубыми простолюдинами. Все они только и думают о том, как бы на мне заработать, - презрительно сморщив носик сказала гордячка. - Вы - совсем другое дело. Вы богаты и не станете выставлять меня напоказ, чтобы выманить у публики несколько жалких монет.
      - Ни в коем случае. Боже упаси показывать тебя, прелесть моя. Ты права, я богат! Я сказочно богат! - заверил её граф и раскатисто расхохотался.
      Злата была озадачена, когда вельможа не стал подъезжать к дому, а отпустил экипаж, сказав кучеру, что остаток пути хочет пройти пешком. Удивление девушки ещё более возросло, когда граф свернул на узкую грязную улочку, зашёл в обшарпанный дом и, поднявшись по скрипучей лестнице, оказался на убогом чердаке.
      - Ну вот мы и прибыли. Располагайся, - сказал граф, доставая карманную красавицу.
      - Что это? - Злата обвела взглядом неопрятную нищенскую комнатёнку
      и презрительно поморщилась.
      - Графские апартаменты, - засмеялся новый хозяин. - Не волнуйся, крошка. Это ненадолго. Сегодня был на редкость удачный день. Я так обчистил карманы этих дураков, что мы с тобой переберёмся в более достойное место.
      - Разве вы не граф? - в недоумении спросила Злата.
      - Граф, но не титулованный, - усмехнулся мнимый вельможа. - Отец мой был ничтожным писаришкой, но он дал мне образование. За изысканность манер друзья наградили меня этой кличкой. Кого только не приходится из себя корчить, чтобы обвести людей вокруг пальца. Я потому и живу в этой дыре, что последние деньги пришлось истратить на
      платье, достойное богатого господина.
      - Так вы просто мошенник! - в гневе воскликнула Злата.
      - Да, я был мелким мошенником и карточным шулером, - покорно согласился Граф. - Но я всегда верил, что однажды мне повезёт, и я вытащу козырную карту. Теперь всё пойдёт по-другому. С тобой мы сможем проворачивать такие дела, что самые матёрые аферисты засохнут от зависти.
      - Ну уж нет! От меня вы этого не добьётесь! Лучше быть ярмарочной обезьяной, чем помогать жулику!
      - Зачем так грубо, детка, - поморщился Граф. - Думаю, нам не стоит ссориться. Ты - мой козырной туз, и будь спокойна: я тебя из рук не выпущу.
      Лицо его искривила недобрая усмешка. Злата поняла, что бунтарством
      она ничего не добъётся. Надо было действовать хитростью.
      ГЛАВА 29. ИЗ ОГНЯ ДА В ПОЛЫМЯ
      Граф поместил свою находку в большую банку. Девушка понуро сидела в стеклянной келье, кляня свою горькую судьбу. Даже жизнь на привязи казалась ей вольницей по сравнению с нынешним заточением.
      Целыми днями Граф что-то обдумывал, меряя комнату шагами и дымя трубкой. Наконец он объявил:
      - Пора приниматься за работу, детка.
      - Я не стану никого обманывать, это бесчестно, - упрямо повторила Злата.
      - Ну, если говорить о чести, будь спокойна. Мы проведём одного из самых больших пройдох, ростовщика Фартинга. Как говорится, вор у вора украл, засмеялся Граф.
      План Графа был прост и дерзок. У Фартинга был брат-близнец известный мот и кутила. Внешне они как две капли воды походили друг на друга. Ростовщик боялся - и не без оснований - что брат воспользуется этим сходством и будет тайком брать из банка его сбережения, поэтому банкиру было строго-настрого наказано выдавать деньги только тому, кто назовёт секретный шифр. Поговаривали, что шифр этот столь замысловат, что Фартинг и сам не знает его наизусть и хранит дома в сейфе, с ключом от которого не расстаётся ни на минуту.
      Истратив почти все выигранные деньги на золотой браслет, Граф положил его в ларец с двойным дном, и пошёл закладывать ростовщику. Злата, трясясь от страха и унижения, сидела в потайном ящичке ларца. Перед тем как впихнуть её туда, Граф сурово предупредил:
      - Всё, что от тебя требуется, детка, это взять листок с шифром и припрятать его в потайном отделении. Завтра я выкуплю заложенный браслет, и ты снова вернёшься ко мне. Сделаешь всё, как надо, больше не будешь сидеть в склянке. Заживёшь как королева. Честное слово благородного шулера. Если же нет, я буду закладывать тебя вместе с браслетом до тех пор, пока ты не образумишься.
      "А что, если мне открыться Фартингу?" - подумала Злата.
      Будто прочитав её мысли, Граф сказал:
      - Кстати, детка, не советую тебе продавать меня Фартингу. Это на редкость жестокий и подлый негодяй. Деньги его пропитаны слезами.
      Это была горькая правда. О бессердечии ростовщика ходили легенды. Злата попала из огня да в полымя.
      Как и предполагал Граф, ростовщик с удовольствием дал мизерную ссуду за дорогой браслет и спрятал его в сейф. Очутившись в стальном ящике, Злата вышла из своего убежища. Кругом была непроглядная тьма. Девушка зажгла огарочек свечи, которую предусмотрительно припас для неё Граф. Тусклый свет озарил стопки монет и бумажных купюр. Злата присела на пачку банкнот и задумалась о своей горькой участи.
      "Не может быть, чтобы всё кончилось так печально. Должна же быть на свете справедливость. Нельзя оставлять безнаказанными двух мошенников, обирающих честных людей", - с горечью подумала Злата. И
      тут у неё зародился план.
      Нужно было торопиться. Свеча уже наполовину прогорела. Злата не сразу нашла клочок бумаги, испещрённый цифрами и буквами. Вот он, драгоценный шифр! Девушка сунула листок в потайной ящик. Теперь оставалось самое трудное - спрятать туда же браслет. Девушка едва тянула эту тяжёлую ношу. Для малютки изящная золотая вещица казалась пудовой гирей. Злата выбилась из сил. Огонёк свечи дрожал, готовый вот-вот погаснуть. Девушку охватила паника. Неужели она не успеет? Не обращая внимания на усталость, Злата боролась с неподъёмным грузом, пытаясь пропихнуть его в тайник.
      Огонёк ярко вспыхнул на прощанье, и девушка снова оказалась в кромешной тьме. Раздался лёгкий щелчок - браслет упал на дно потайного ящика. Злата с облегчением вздохнула, залезла в тесный тайник и, свернувшись калачиком внутри браслета, тихонько прикрыла за собой крышку.
      Вечером, свободившись от дел, ростовщик решил взглянуть на принесённый Графом браслет. Вещица была недурна, жаль, если владельцу удастся её выкупить. Фартинг повернул замок сейфа, открыл тяжёлую дверцу, бережно взял бархатную коробку и, поудобнее расположившись в кресле, поднял крышку. Коробка была пуста.
      - Что?! Кто?! Как?! - вне себя от страха и возмущения завопил ростовщик.
      Отшвырнув коробку в сторону, он бросился к сейфу и стал судорожно ворошить его содержимое, надеясь, что драгоценность каким-то образом
      выпала из коробки и закатилась в угол.
      Пока Фартинг был занят поисками, Злата выскочила из тайника и, прихватив с собой листок с шифром, лихорадочно заметалась, не зная, куда спрятаться.
      - Скорей сюда! - услышала она чей-то голос.
      Крошечное лохматое существо подбежало к девушке и, схватив её за руку, потащило за собой. Едва они успели скрыться за каминной решёткой, как ростовщик повернулся лицом к комнате и, обхватив руками голову, истошно закричал:
      - Ограбили!
      ГЛАВА 30. КОРГОРУША
      Отдышавшись, Злата оглядела нового знакомого. Росточком он был невелик и походил на взъерошенный обрывок облака с огромными круглыми глазищами.
      - Ты кто такой? - спросила Злата.
      - Я-то - домовой тутошний, Коргоруша. А ты кто?
      - Меня зовут Златой, - ответила девушка и вдруг спохватилась: - Ох, а бумага-то где?
      - Какая бумага? Уж не та ли, что на полу валяется? - поинтересовался Коргоруша.
      Злата осторожно выглянула из-за каминной решётки, и сердце её упало.
      - Обронила. Всё кончено! Теперь Фартинг останется безнаказанным, и все мои труды напрасны, - сокрушалась она.
      - Не бойся, мы эту бумажку старому скряге не отдадим, - пообещал ей Коргоруша и храбро побежал прямо к лежавшему на полу листку.
      Злата чуть не вскрикнула, потому что в это самое время ростовщик заметил драгоценную записку и тоже направился к ней.
      О том, что потом случилось, по городу долго ходили разные толки. Фартинг хотел поднять записку, но та сама собой сорвалась с места и медленно поплыла по комнате. Долетев до канделябра, листок завис над свечёй. Словно окаменев, ростовщик вытаращил глаза и молча взирал на
      происходящее, лишь открывая рот, как рыба, выброшенная на берег. Когда бумага коснулась уголком пламени и запылала, он пришёл в себя и с криком: "Нечистая сила!" - бросился прочь из кабинета.
      Кто-то считал, что эта история - чистейшая выдумка, и на самом деле ничего подобного случиться не могло, но так или иначе, а с того дня ростовщик вёл свои дела честно и даже занялся благотворительностью.
      Между тем домовой по потайным лазам и простенкам привёл Злату в свои апартаменты. Коргоруша был хозяин домовитый и тащил в своё жилище всё, что плохо лежит. Чего тут только не было: и пуговицы, и лоскутки, и напёрстки, и даже ложечка от солонки.
      Девушка и домовой долго потешались над испугом ростовщика.
      - Только не пойму, как же Фартинг тебя не заметил? - недоумевала Злата.
      - Ну уморила, - хватаясь за бока, прыснул со смеху Коргоруша. - Где это видано, чтобы человек домового углядел? Да я могу хоть камаринского перед его носом отплясывать, он и ухом не поведёт.
      - Так я-то тебя вижу! Что же, я и не человек больше? - растерялась Злата.
      Домовой пристально поглядел на неё и объяснил:
      - Ты - другое дело. На тебе печать волшебства лежит. Однако соловья баснями не кормят, - спохватился Коргоруша и принялся собирать на стол.
      Щедро выложив перед Златой всё, что у него имелось, он заварил чаю и разлив его по напёрсткам, служившим ему стаканами, стал потчевать гостью.
      - Вдвоём мы славно заживём, - мечтательно произнёс домовой, отхлёбывая из блюдечка.
      - Нет, мне у тебя задерживаться нельзя. Мне надо певца найти, отказалась Злата.