— Я не мог больше молчать, — сказал Дмитрий Дмитриевич, — и решил вызвать Человека на откровенность… Я выложил перед ним «документы»… Результат анализа одного из его инструментов и пленку, полученную вашим рентгенологом… Я попросил его быть откровенным. Я объяснил ему, что нам важны не только его подарки, но нам также чрезвычайно важно знать его цели и намерения… Человек рассказал мне все… Я был потрясен его откровенностью. Я тогда не знал, что, начав рассказывать о себе, он уже решил мою участь.
«Первое, что я почувствовал на Земле, — сказал мне Человек, — было ощущение нестерпимого, невероятного жара, совершенно неожиданного для меня… Как потом выяснилось, в этом была виновата Анфиса Тимофеевна, которая по причинам, мне не известным, довела мою температуру до шестисот пятидесяти градусов по вашей шкале температур. Потом я оказался в водном растворе целого ряда солей очень сложного состава и, раскрывшись, увидел вокруг себя ваш мир. Я знал, что на вашей Земле есть очень красивые места, но первое впечатление было не из радостных… Мое внимание прежде всего привлекла большая черная птица, как мне сейчас известно, чрезвычайно распространенная на Земле. Мой организм не был еще в достаточной степени отрегулирован, и я, сделав первый шаг, перевернул деревянный сосуд с водой, в котором находился…
Все поражало меня… Вы даже не можете представить, какое любопытство вызывала во мне каждая деталь вашего существования! Я увидел металлические бесконечные ленты, идущие от насыпи. Первой и наиболее правильной догадкой было то, что они предназначаются для перевозки по ним грузов и людей… Все, что я видел с огромного расстояния, выглядело совсем незнакомым вблизи.
Меня поразило, что сравнительно свободное владение металлом, методами его обработки сочеталось у нас с совершенно отжившими формами утвари, предметов быта… Каждая столь привычная для вас вещь могла бы на моей родине украсить любую коллекцию древностей. Вы переживаете переходный период — это было для меня ясным. Печь — нелепое сооружение из железа и камня, в которой горел драгоценный уголь — вещество, способное стать источником необыкновенно важных и нужных вещей, и электрическая плитка — изобретение, которому предназначена невероятно долгая жизнь…»
«Но ведь вы питаетесь медью, — сказал я. — Зачем же вам плитка?»
Человек как-то странно улыбнулся.
«Дмитрий Дмитриевич, — сказал он, — вы просили, чтобы я раскрыл все, я это делаю… Прежде всего меня интересовали люди, быстрота их реакции, способность к ощущению, к чувству обиды… Но я вижу, вас гораздо больше интересует мой мир. Развитие науки в моем мире привело к совершенно неожиданным результатам. Скорости, на которых работали наши счетные машины, постепенно формировали нового человека. Вначале все выглядело как казус, как случайные проблески. Совершенно неожиданно стали появляться исследователи, для которых работа с новейшими автоматами постепенно становилась первой жизненной необходимостью. Среди них появились необыкновенно одаренные люди. Некоторые из них посвящали свою жизнь разработке методов воспитания, которые привели к тому, что высшее развитие своих способностей стало достоянием каждого. Но вот группа молодых ученых, работавших над особенно головокружительными проблемами, заболела неизвестным до сих пор заболеванием. Невероятная страсть, которую они проявляли в своих исследованиях, сочеталась с ненавистью ко всем подсобным, помогающим мышлению аппаратам и приборам. Они стали создавать любопытнейшие, но не подтвержденные последовательными Изысканиями и расчетами теории… Это были невероятно сложные теории, для их проверки нужны были тысячелетия труда… Этих ученых считали просто больными. старались окружить вниманием и заботой, запретили им работать… Шел год за годом, как вдруг, совершенно неожиданно, одна из таких теорий была подтверждена, а в дальнейшем время принесло триумф всем теориям этой группы ученых… О них стали говорить, как сейчас говорят и на вашей Земле, что они обладают интуицией, что в их сознании проявились пока неведомые нам силы… Человеческий мозг предстал перед нами таким же необъятным и полным неожиданностей, как и любое другое явление природы, как строение и процессы в недрах звезд, как поведение элементарных частиц, как свойства света… Мозг оказался обладателем практически неисчерпаемых резервов, и мы теперь уже сознательно смогли поставить его на неизмеримо большую высоту, чем та, которая достигалась техническими приемами, применением усилителей мыслительной деятельности и другими приемами… Обилие высказываемых мыслей, а также более высокая плотность атмосферы привели постепенно к тому, что мы перешли в своей речи на использование гораздо больших частот, чем те, на которых общались наши предки… Постепенно были выработаны новые системы тренировки мозга, которые уже в раннем детстве приводили к его определенной перестройке, обеспечивающей совершенно новый темп мышления… В это же время проводились исследования, связанные с раскрытием тайн интуиции… Было доказано, что появление, причем практически мгновенное появление, правильных выводов есть следствие невероятно длинной цепи последовательных умозаключений, которые проводятся в нашем мозгу с такой скоростью, что не закрепляются в памяти..Новый скачок в скоростях мышления потребовал новых счетных машин, еще более грандиозных по своим возможностям… Особое значение сыграли автоматы, которые были изобретены у нас… Я первый до конца разрешил вопрос об их самовоспроизводстве… Для того чтобы изготавливать себе подобных в неограниченном количестве, нужны были только необходимые материалы…»
«Как сейчас вам нужна медь?»
«И не только медь… Чтобы воспроизвести себе подобное, мне нужны ниобии, вольфрам…" Впрочем, это неважно. Дело в том, что я хотел стать диктатором на своей планете. И тут я просчитался. Я понадеялся на свои автоматы. В огромных подземных арсеналах столетиями хранились неиспользованные резервы огромной армии боевых роботов, принадлежавшей некогда нашей семье и разгромленной революцией. И вот в один прекрасный день я снова повел на людей свою механическую гвардию. Я рассчитывал на неожиданность. И был разбит. Автоматы были разрушены, мне едва удалось спастись. Тогда я решил, что найду другой мир, где буду хозяином. Но ошибки больше не совершу.
Я давно наблюдал за вашим Солнцем, и, когда вспомогательные ракеты истратили свое горючее и вернуться назад я уже не мог, я не раздумывая выбрал между вашим Солнцем и двойной звездой, расположенной ближе всего к вам. Я выбросил своих разведчиков-автоматов… Я забросил их на Юпитер, на один из астероидов, на Венеру, на вашу Землю… Наблюдая людей, жителей вашей планеты, я сделал своих слуг отчасти похожими на себя, отчасти на вас… Я долго лепил лица, так как ваши лица я видел недостаточно ясно…»
«Но мимика… У вас же совершенно человеческая мимика!»
«Это оказалось совсем простым… Достаточно было мне увидеть Колю с его очень живым лицом, Анфису Тимофеевну, вас, Бориса Федоровича, как я немедленно перенял ее, — она, кстати, не очень отличается и от нашей… Уже давно у нас решена задача получения искусственной мышцы… Вот смотрите… — Человек взял себя за скулу и отделил от своего лица лоскут. — Вот искусственная мышца, — сказал он, — на кончиках моих пальцев может возникать самое различное напряжение… Мышца повинуется ему, повинуется немедленно и точно».
И Человек, сосредоточенно глядя на мышцу, заставил ее «.жаться, и она стала походить на маленькое яблоко. потом растянулась в длину… Я, — говорит Дмитрий Дмитриевич, — не находил слов, я только смотрел на то место на лице Человека, где была мышца: оно медленно заполнялось какой-то желтой массой… Я рассказал Человеку все, что думал о его планах. Как раз в этот момент в кухню вошел Коля и протянул мне радиограмму… Человек не отрицал догадку.
«Да, — сказал он, — да, сегодня прилетел хозяин… Я прилетел сегодня на вашу Землю… А тот, с кем вы столько времени были знакомы — нужно отдать вам должное, в конце концов, вы догадались почти обо всем, — вот он. — Человек быстро сбросил свой земной костюм и вышел на середину кухни. — Вот кто я, — сказал он. — Я обещал вам, Дмитрий Дмитриевич, что вы это узнаете…»
Человек пробежал пальцами по своей груди, и я вскрикнул: все вместе, все разом повернулись чешуйки на пестрой одежде Человека, и Человек исчез… Остались только голова, кисти рук, ступни ног, все остальное стало прозрачным, пустым… Я видел отчетливо блестящие краны газовой плиты, которые за секунду до этого заслонял Человек. Сквозь грудную клетку был виден металлический, набранный из шаров, позвоночник. От него к растопыренным рукам отходили решетчатые рычаги…
«Только ради вас я приобрел именно такой вид, — сказал Человек. — Здесь мой мозг…»
Кисть Человека протянулась к лицу, цепко обхватила его и отбросила в сторону… На месте остались только глаза… Я сжал кулаки, чтобы не закричать, только сейчас я понял, что где-то в глубине моего сознания до сих пор жила мысль о том, что Человек в конце концов окажется живым, настоящим Человеком… Там, где было лицо, все было заполнено таким же студенистым веществом, как и то, из которого был сделан кубик… Под ним выглядывало что-то необыкновенно знакомое, какая-то деталь… Я вгляделся и узнал ее.
«Я вижу ультразвуковой свисток», — сказал я.
«Кажется, нельзя, Дмитрий Дмитриевич, быть более откровенным, чем я… — Человек кистями рук раздвинул чешуйки, и в глубине его груди показался шлем — шлем, который помог Коле увидеть столько интересного. — То, что перед вами, — это боевой робот. Я могу управлять тысячами таких же при помощи вот этого шлема. Из тактических соображений каждый робот снабжен шлемом управления, но в конечном счете всеми ими управляю я. Управляю непосредственно — биотоками своего мозга, биотоками своих мышц. Ну, для вас это слишком сложно… Я все предусмотрел, — продолжал он. — Я непобедим, вам нечего мне противопоставлять… И если вы, Дмитрии Дмитриевич, обвиняли меня в том, что я что-то скрываю, то сейчас сможете убедиться, что вы были неправы. Но я весь… Мой мозг… — Человек прикоснулся к студенистой массе, заполнявшей его череп. — Моя нервная система… (Я увидел тончайшую сеть ответвлений, пронизывающую грудь и руки Человека. Она на секунду засветилась ярко-красным светом и исчезла.) Мой позвоночник… — С этими словами Человек продел руки сквозь свою грудную клетку и коснулся металлических шарообразных позвонков. — Я могу быть таким, каким вы меня знаете, мог бы быть другим… — Человек свернул свой позвоночник в кольцо и стал похожим на какого-то страшного, огромного паука… — Могу свернуться в камень…»
Я закричал и бросился к двери, но меня остановил окрик Человека:
«Назад!»
Ко мне метнулась тень вдруг необычайно удлинившейся руки, страшная боль пронзила все тело, тысячи молоточков заколотили по черепу, и больше я ничего не помнил…
Дмитрий Дмитриевич замолк. Некоторое время слышно было, как следователь торопливо скрипит пером по бумаге.
— Итак, — сказал начальник милиции, — то, что у меня хранится в сейфе, — это свернутый автомат, вещь, неодушевленный предмет… Сам преступник гуляет.
— Я думаю, — прервал его Борис Федорович, — что больному Михантьеву нужен отдых…
— Да, да, — заторопился следователь, — спасибо, вы нам очень помогли.
В палату вошла сестра и, открывая форточку, сказала:
— Вас внизу ждут, товарищи.
Борис Федорович вышел вместе с начальником милиции в коридор и на прощание посоветовал привлечь к расследованию профессора Семочкина.
— Я много слышал от Дмитрия Дмитриевича о нем. Аркадий Владимирович, несомненно, очень крупный специалист, и он был ближе всех к разгадке Человека…
В вестибюле клиники к начальнику милиции подошел старшина и тихо сказал:
— Товарищ начальник, вас срочно вызывают в отделение. С вашим сейфом что-то происходит. Непорядок, одним словом…
ВЗБЕСИВШИЙСЯ СЕЙФ
Дмитрий Дмитриевич выписался из больницы. В его отсутствие квартира была опечатана управдомом, и сейчас в ней шла энергичная уборка под руководством старушки соседки, живущей этажом ниже. Проснувшись поутру в своей комнате, Дмитрий Дмитриевич вслушивался в голоса рабочих, закладывавших кирпичом удивительную дыру в стене, проделанную лучом Человека. Сегодня Дмитрий Дмитриевич почувствовал себя совсем здоровым. Он оделся и вышел в кабинет. Пол был заляпан белыми пятнами — это наследили штукатуры. Остатки кровати, на которой спал Человек, были сложены в углу. На столе царил невообразимый хаос, так как Дмитрий Дмитриевич строго-настрого приказал ничего не трогать. Дмитрий Дмитриевич, скользнув взглядом по груде бумаг, проводов и деталей, с удивлением обнаружил на столе несколько сухих батарей. Он стал по одной снимать их и ставить на пол и вдруг под газетным листом, покрытым пятнами известки, обнаружил кубик Человека… Дмитрий Дмитриевич, не веря своим глазам, осторожно взял его в руки.
Все удивительные и горестные события этого лета — от встречи с Колей в лесу до страшного электрического удара — вновь всплыли в его памяти. Держа кубик на ладони, Дмитрий Дмитриевич долго стоял с полузакрытыми глазами и вспоминал то Колю, застенчивого и порывистого мальчишку, то пустые зеленые глаза Человека, то пятнистую пленку рентгенограммы… Кстати, где она?
Раздался телефонный звонок. Дмитрий Дмитриевич тряхнул головой и вышел в коридор. Звонил Аркадий.
— Ты уже встал, Дима? Очень хорошо. Дело вот в чем. Тебе уже сообщили, наверное, что Человек оказался роботом и свернулся в комок в виде круглого камня е желтой полосой…
— Да, да… Он и сам говорил об этом…
— Интересно, между прочим, на этом камне оказалась диковинная надпись чернильным карандашом…
— Надпись?
— Странно, не правда ли? Нам удалось разобрать «Откр. номер один».
— Не понимаю.
— Я тоже. Да дело не в этом. Мы занялись исследованием скафандра и…
— Но как он к тебе попал? — спросил Дмитрий Дмитриевич.
— Я получил камень в отделении милиции… Мне позвонили прямо оттуда и попросили немедленно приехать. Начальник отделения запер камень в сейф. Это было очень удачно, хотя сам начальник милиции сделал это только потому, что сейф, на его взгляд, достаточно прочен, чтобы удержать Человека. Как ты сам понимаешь, сейф представляет собой весьма совершенную экранную камеру, ведь сейф — металлический ящик почти без отверстий. Камень не подавал признаков жизни, и меня вызвали только тогда, когда внутри сейфа что-то загремело и загудело. Когда я вошел в кабинет, где находился сейф, то увидел, что на полу комнаты плавает огромный стальной ящик. Именно плавает, так как удары внутри сейфа были настолько сильными и частыми, что, говоря языком физики, исчезло трение покоя, и сейф скользил по полу кабинета, как скользят песчинки на вибрирующем стекле. Внутри сейфа шла непрерывная работа, по-видимому, робот стремился раскрыться.
Я сразу увидел всю важность того. что сейф представлял собой экранную камеру, правда незаземленную. Тут же я произвел небольшой опыт и заземлил сейф. Один конец провода я прикрепил к отопительной батарее, а второй привязал к никелированной ручке сейфа.
Это была полумера, однако внутри сейфа все сейчас же стихло.
Мы срочно переоборудовали институтскую экранную камеру, заменили сетку сплошными листами, и в тот же день сейф доставили к нам. Во время перевозки в нем вновь началась возня, что необыкновенно напугало бригаду такелажников, которых мы вызвали для погрузки. Камень этот — твой метеорит — сейчас у меня в институте, и кое-что я уже смогу тебе показать…
— Аркадий, не знаю, как это произошло, но Человек оставил у меня в кабинете тот кубик, который он нам демонстрировал в милиции. Помнишь, я тебе о нем рассказывал? Он погас, этот кубик, но, может быть, его можно оживить… Если бы это удалось…
— Я заеду за тобой, сейчас же заеду! — закричал Аркадий Владимирович. — Уверен, что его можно оживить… Ты как, здоров? Ну, выезжаю.
Аркадий Владимирович действительно вскоре приехал, аккуратно завернул кубик в бумагу и, найдя, что Дмитрий Дмитриевич выглядит совсем неплохо, повез его в свой институт.
В институте все было по-прежнему. Так же трещали искры в испытательном зале и пахло трансформаторным маслом, какими-то растворителями… Однако в самой лаборатории произошли большие изменения. Макет, который собирали, когда Дмитрий Дмитриевич приходил сюда в первый раз, был уже одет черным шероховатым чехлом.
Вокруг столов, сдвинутых к центру, стояли сотрудники лаборатории и о чем-то тихо переговаривались. Вся группа живо напомнила Дмитрию Дмитриевичу момент операции в клинике, который он недавно подглядел сквозь царапину в закрашенной стеклянной двери операционного зала.
— Мы нашли! Аркадий Владимирович! Нашли! — громко сказал один из сотрудников, и все повернулись к вошедшим.
— На частоте в двадцать четыре мегагерца, модулированной пилообразными колебаниями, камень шевельнулся, потом…
Аркадий Владимирович кинулся к столу, сотрудники подвинулись, кто-то принес для Дмитрия Дмитриевича стул.
На столе лежал Человек… Вернее, только его верхняя половина… Он раскрылся в неестественной позе, одна рука была вдвое меньше и короче другой…
— Мы приблизили к нему генератор и стали изменять частоту, пробовали давать частоту прерывисто, потом стали модулировать, и он сразу же стал раскрываться. Вначале выбросились руки, потом показалась голова… Мы восстановим его…
— Замечательно, — прошептал Аркадий Владимирович, внимательно разглядывая блестящую чешуйчатую груду на столе. — Замечательно… Кстати, Дмитрий Дмитриевич принес нам очень интересную вещь: он принес нам тот самый кубик, в котором заключено знание Человека. — Аркадий Владимирович торопливо вытащил из своего портфеля кубик, освободил его от бумаги и тотчас же вскрикнул и выпустил его. — Ужасно жжет, — сказал он. — Что это? Смотрите!
Кубик не упал. Тонкая и длинная нить перекинулась от головы Человека к кубику, кубик мерно покачивался у края стола. Нить стала медленно утолщаться, внутри кубика замелькали какие-то тени и вспышки, как вдруг… Одна из рук Человека протянулась. к кубику и, вороватым движением втянувшись назад, спрятала его внутри грудной клетки. Кто-то ахнул.
— С ним нужно быть очень осторожным, — сказал Дмитрий Дмитриевич.
— Может быть, его вообще уничтожить? — спросил один из инженеров.
— Нив коем случае… — поспешно ответил Дмитрий Дмитриевич. — Но эксперименты я производил бы только в экранной камере… Ведь хозяин-то этого робота жив…
— Это можно, — сказал Аркадий Владимирович. — Пожалуй, это разумно, это очень разумно…
— Ну, кто помоложе, давайте-ка перенесем стол в экранную камеру. Туда же генератор…
Сотрудники принялись переносить приборы, а Дмитрий Дмитриевич не отрываясь смотрел на Человека, вернее, на бесформенный узел из чешуйчатых ромбовидных лоскутьев, который от него остался.
— Все назад! — вдруг закричал Дмитрий Дмитриевич. — Он оживает!
И действительно. Человек оживал. Камень медленно разворачивался. Казалось, этот огромный и сложный узел развязывает кто-то невидимый. Вот появились ноги, голова приняла нормальное положение, руки сравнялись в длине… И через минуту на столе сидел Человек… Он быстро переводил глаза с одного лица на другое, потом увидел Дмитрия Дмитриевича и молча прыгнул к нему.
Дмитрий Дмитриевич отшатнулся, вскочил на ноги, опрокинув стул, но ноги Человека, по-видимому, отказывались служить, и Человек упал на колени…
— Дмитрий Дмитриевич, родной! — загремел в лаборатории голос Человека. — Вы меня слышите? Дмитрий Дмитриевич кивнул.
— Слышите? Ну скажите, что слышите!
— Слышу! — крикнул Дмитрий Дмитриевич. Какая-то рябь пробежала по лицу Человека.
— Где я? Где я сейчас? Я здесь, никогда не был… Какая-то сетка, приборы…
— Вы здесь были, — сказал Дмитрий Дмитриевич.
— Вы что-то говорите, а я не слышу… Да не пугайтесь меня, я не хозяин, я Коля… Я — не хозяин, я — Коля… Дмитрий Дмитриевич, понимаете? Я — Коля… Вы меня слышите?…
Дмитрий Дмитриевич растерянно переглянулся с Аркадием Владимировичем.
— Коля? — сказал он. — Это Коля? Ты жив, Коля? Коля!
— Ничего не слышу, Дмитрий Дмитриевич, слушайте меня! Черт, не могу управлять еще этим шлемом: здесь все как-то сложно включается… Я не сразу вас нашел… не сразу… Я было опять попал на Венеру, и когда там раскрылся, то почувствовал, что меня колотят каменными молотками летающие люди. Потом вновь был на астероиде… Да, еще был на какой-то незнакомой планете. Над нею светилось два солнца… Ну, слушайте, Дмитрий Дмитриевич… Я тороплюсь… Лечу я с этим типом, что нашим Человеком управлял… Он соня, Дмитрий Дмитриевич, он страшный соня! Понимаете? Он действительно бессмертный, и лицо его похоже на лицо Человека, но не совсем такое. Он мне сам рассказывал, что вначале не мог спать, так как в его мире давно уже не спят. А потом он научился спать, он этим страшно гордится. Он думать не хочет, понимаете?… А сколько у него вот таких слуг, какого он на Землю забросил! Сколько угодно!… Да, самое главное. Он очень на нас всех зол, вначале даже Землю обещал уничтожить… «Погашу Солнце», — говорит… Потом смилостивился… «Я, говорит, им только новый ледниковый период устрою…» Меня он помиловал. «Ты, говорит, Коля, останешься, будешь меня развлекать, но я тебя сделаю свидетелем порабощения твоего мира»… А автоматы его наполовину ему подчиняются, наполовину самостоятельны… Только в важных вопросах его запрашивают… или в неожиданных положениях. Помните, Человек иногда словно во сне начинал ходить? Шатался как пьяный, молчал. Так это когда хозяин от него отключался или засыпал. Он ведь и другими автоматами управляет. Ох, и зол же он… Но вы, мои дорогие, не волнуйтесь… Я уже все решил, все продумал. Да, Дмитрий Дмитриевич, этот снаряд не боится никаких скоростей, никаких, даже в атмосфере. Он может пройти сквозь Солнце… Мне Человек рассказывал, как это делается, только я до конца не.понял. Я сообщу вам подробности, если успею. У них такой материал придуман, который когда нагревается, то в нем несвободные электроны начинают быстрее двигаться, а нейтроны… Из этого материала сделаны стенки снаряда, это какой-то сплав, в котором есть литий… Это я точно запомнил, литий… Стоит нейтрону столкнуться с ядром лития, как получаются два ядра гелия… Один атом лития, превратившись в два атома гелия, забирает намного больше энергии, чем если бы литий просто улетучивался бы от нагревания. И никакая температура снаряду не страшна. Но самое главное… Человек все-таки не доверяет электрическим цепям. У него есть рычаг, которым он открывает и закрывает снаряд. Понимаете, такой закрученный рычаг… Он очень тяжелый, но я справлюсь… Если он попытается причинить вред Земле, я открою снаряд… Он проснулся, — закричал Коля, — прощайте!
В лаборатории раздался короткий и резкий звук. Стоявший перед Дмитрием Дмитриевичем автомат быстро прижал руки к груди и через секунду превратился в груду бесформенных чешуйчатых лоскутьев.
— Коля, — прошептал Дмитрий Дмитриевич. — Коля…
— Я дорого бы дал, чтобы увидеть, что там сейчас происходит, — медленно проговорил Аркадий Владимирович.
«ЭТО Я — ЗВЕЗДНЫЙ ЧЕЛОВЕК!»
Круглые сутки над скафандром шла напряженная работа. Всех, кто работал вместе с Аркадием Владимировичем, непрерывно подхлестывала мысль о чудовищных намерениях Человека.
Робот был снова восстановлен.
Аркадию Владимировичу и его товарищам удалось не только научиться управлять им, но и вынуть из его грудной клетки тот самый блестящий шлем с перчатками и башмаками, с помощью которого Коля связывался с роботами, находившимися на Венере, на Юпитере, на астероиде. В различных участках туловища и головы Человека были обнаружены многочисленные, очень портативные и необыкновенно мощные атомные батареи. Они были обнаружены после того, как весь скафандр был облеплен рентгеновской пленкой. Так были получены ценные снимки, которые помогли понять устройство и работу скафандра. Стало ясно, что если, как сообщил Коля, внутри снаряда есть еще подобные роботы, то не исключена возможность управления ими с Земли. Поэтому в дальнейшем вся работа велась уже не над скафандром, а над шлемом. Шлем был соединен с приемно-передающим устройством, в конструировании которого приняла участие многочисленная группа ученых. Эта приемно-передающая установка вобрала в себя все лучшее, что было известно советской науке в области радиофизики и радиотехники.
И вот наконец в лаборатории раздался торжественный возглас Аркадия Владимировича. Он стоял посередине лаборатории с шлемом на голове и тяжелыми металлическими перчатками на руках.
— Я вижу внутренность снаряда! — говорил он. — Вижу очень яркий свет. Где же Коля?… Человек, вот он… Он действительно похож на того, что был здесь, на свой автомат. Он возится возле каких-то приборов. Это, видимо, пульт управления снарядом. Масса приборов… Попробуйте усилить звук… Так… Вы слышите голос? Это говорит Человек… Он что-то бормочет… Ах, вот где Коля: он висит спеленатый какими-то нитями, белесыми, тонкими, но, видимо, они очень прочны, эти нити… Коля жив, жив!…
Приглушенный голос Человека наполнил лабораторию.
— Я разочаровался в тебе, — говорил Человек, — ты мне не нужен!
— А вы на что нам нужны на Земле? — гневно спросил Коля.
— Я?… Ведь я принес вам бессмертие, искусственную память, луч, которым вы могли бы разрушить горы, и многое другое, что я даже не успел вам показать. И я надеялся… Но вы бесконечно испорчены, бесконечно… Мальчишка!… Дрянь! Нет, я не убью тебя… Нет, нет…Я дал тебе бессмертие, и я не заберу его назад… Но слушай! Один пулемет мог бы остановить полчища Чингиса, одна атомная бомба поставила бы на колени Наполеона, а у меня есть кое-что, чего вы не знаете…
— Нет у тебя ничего! — крикнул Коля. — Ничего! Ты вор, да, вор! Я знаю, я видел, через сколько страданий прошли твои предки, чтобы покорить и атомное ядро, и воздух, и звезды! А ты все украл, присвоил…
— Да что ты знаешь! — неистово закричал хозяин. — Ты, мальчишка! Я почти открыл способ уничтожения звезд… Мне немного не хватило времени, совсем немного, каких-нибудь два-три столетия, несколько тысяч исполнителей и помощников, и все… Я уже знаю, что нужно сделать, чтобы заставить звезду вспыхнуть так, что ее объем увеличится в миллиарды раз, и тогда исчезнет жизнь не только на ближайших к ней планетах, но и далеко вокруг… Нужно только забросить в глубину звезды один из таких цилиндров — вон, видишь, в хвостовой части снаряда их у меня с десяток, — и звезда не сможет с ним справиться… Я уже сделал эти цилиндры, но пока не могу достаточно глубоко забросить их… К сожалению, мой снаряд не может выдержать больше десяти тысяч градусов, но я и сейчас в состоянии основательно испортить ваш климат! Дождь будет идти на вашей Земле там, где были пустыни… А над вашими полями небо будет годами безоблачно… Реки, горные потоки вздуются и понесут миллионы тонн воды с растопленных снежных вершин… А с полюсов поползут языки льда. Но это, к сожалению, пока все, пока все… Это совсем не то, что мне нужно. Мне так немного осталось… Но я все-таки пошлю, пошлю моему миру подарочек! Они там расселились вокруг целой группы звезд. И представляешь их лица, когда одна из звезд неожиданно разбухнет так, что начнет глотать одну за другой их планеты; ослепительным светом, потоками заряженных частиц слизнет жизнь…
— Замолчите! — крикнул Коля. — Это чудовищно! Этого не будет! Это невероятно!
— А вот ты сейчас увидишь, насколько это невероятно…
Человек припал к пульту.
— Я вижу, — сказал Аркадий Владимирович, — что стенки снаряда становятся прозрачными… А сейчас… Какие-то бесконечные просторы огня…
— Что это? — спросил Коля.
— Не узнаешь? Это — ваше Солнце-Поверхность Солнца жила, шевелилась. Горы огня н света выбрасывали навстречу снаряду необозримые хлопья пламени. Человек лихорадочно копошился у своих цилиндров. Он переводил на них стрелки каких-то приборов, и после его прикосновения каждый из цилиндров, лязгнув, отходил назад, а на его место выдвигался Другой.
— Я попробую вмешаться, — сказал Аркадий Владимирович. Он выбросил вперед руки в перчатках и тотчас же прижал их к груди. — Человек оглянулся! — сказал Аркадий Владимирович. — Он смотрит в мою сторону. То есть в сторону управляемого мною робота. Помогите мне надеть башмаки… Вот так… Ужасно упругие эти жгуты. Теперь я сделаю еще движение… А, забеспокоился!
Аркадий Владимирович сделал несколько шагов по лаборатории, его руки быстро перебирали в воздухе, со стороны казалось, что он что-то ткет…
В лаборатории снова раздался Колин голос:
— Ожил один из роботов! Что ему нужно? Рвет паутину… Освобождает меня… Это с Земли, с моей Земли им управляют!… Эй, Человек! Понимаешь? Я только не знаю, как это случилось… Но твой собственный робот на моей стороне! Так, руки свободны… Вперед, я знаю, как открыть этот снаряд…
— Брось, сейчас же брось рычаг! — закричал Человек.
— Хозяин надевает главный шлем. Скорее, скорее, он перехватит управление роботами! Скорее сбейте шлем с его головы!… — говорил Коля.
Аркадий Владимирович пронесся черед всю комнату и схватился с кем-то невидимым в углу.
— Ты этого не сделаешь, — звучал голос хозяина, — не сделаешь! Я сохраню тебе жизнь!… А уж со своим слугой я справлюсь, только ты не открывай снаряд! Не…
— Правильно, так! Шлем долой! — кричал Коля. — Молодец, не знаю, кто ты… Молодец, Земля!… Держите его… А, ты по-другому заговорил!
— Но ведь и ты сгоришь! Остановись!
— Да, вы сделали меня бессмертным, но разве моя жизнь не принадлежит мне? Конечно, там, на Земле, пойдут сейчас интересные дела… И вы это знаете! Там и пшеница с целины, и новые машины, и книги — все, что делается руками или мозгом, и если там родится бессмертие, то это будет наше бессмертие, человеческое, не дареное и не ворованное. А вы опять просчитались…
— Брось рычаг, Коля! Перед тобой бесконечная жизнь… Ты сможешь осуществить любой твой замысел…
— Да, мог бы, конечно, я даже принят в институт. Но разве я хотел стать физиком для себя? Я людям — понимаете? — людям хотел принести что-то особенное, что-то свое… Вы хотели зашвырнуть ваши цилиндры в глубину Солнца, а они сгорят сейчас, и Солнце будет всегда светить над моим миром! Возьми назад свое бессмертие! Подавись им! Да разве ты звездный человек? Это я — звездный человек, понимаешь? Мне все дорого, все… Даже самая далекая звезда, самая далекая планета…
