- Идем ва-банк, капитан? - оживился Донай.
      - Используем преимущества внезапности, - улыбнулась Серафима.
      Ш 8 Ч
      Волк окунулся в беззвездную ночь. Шепот двигателей смолк и его сменил протяжный вой, долетевший с вершины горы. Ударились друг об друга камни, перевернутые нервной волной мелкой речушки. Гулко хлопнул люк на смотровой площадке корабля. Затем последовала короткая вспышка, и двуглавый дракон воинственно расправил огромные крылья.
      - Садись, - Оливул взглядом показал Донаю на Грег-Гора. - Он выдержит нас обоих, не сомневайся.
      Одна из голов утвердительно кивнула. Ви-Брук поправил ремни заплечных ножен и полез на драконью спину. Белый князь вскочил следом.
      "Держитесь крепче", - предупредил Гай-Росс и оторвался от площадки.
      Внизу мелькали тени сухих жалких кустов. По едва заметной тропинке, петляющей между бугров и оврагов, стремительно перемещался гибкий нечеловеческий силуэт. Невозможно было уследить за движениями женщины-Посредника, и казалось, что сама тропа с ухабами и рытвинами, как укрощенный дикий конь, выносит ее вперед и вверх - туда, где черным монументом утвердился заброшенный замок.
      "Мне за ней не угнаться", - пожаловался дракон.
      - Не выкладывайся раньше времени, - сказал ему Оливул. - Нам понадобятся силы для сражения.
      Дракон перевалился через широкую стену цитадели и неуклюже приземлился на двор. Серафима ждала друзей возле гигантских дверей замка. На ее голове, закрывая виски, шею и верхнюю часть лица, просматривался клиновидный шлем.
      "Сознание экзистора присутствует всюду, - мысленно сообщила Каляда. Однако он один. Если замок и охраняют, то только образы. Кочевников я различить пока не могу, но это не означает, что их здесь нет, поэтому будьте предельно осторожны".
      Сделав всем знак молчать, женщина-Посредник приоткрыла ворота и бесшумно скользнула вовнутрь.
      Застывший в вечном покое зал освещала трепещущая лунная дорожка, пролившаяся на гранитный пол из высокого окна. Ветер, последовавший за людьми, замер на пороге, не тронув даже грозди паутины, окаймляющие вход, а звуки шагов, не родившись, погасали в остановившемся воздухе. Пока глаза братьев привыкали к полутьме, Серафима успела внимательно осмотреть помещение и, тронув близнецов за плечи, показала на лестницу, уводившую на антресоль.
      Юноши скрылись в тени массивной колонны. Оливул, обнажив узкий меч, который выбрал в арсенале Волка, двинулся за ними. Он хорошо помнил это место. Там, за пыльной портьерой, начинался темный коридор со множеством комнат. В одной из них он и Донай провели десять тяжелых для обоих дней и ночей. Пройдя по антресоли дальше, можно было попасть в другие такие же коридоры, расходившиеся как лучи от центра замка. Самый широкий из них вел на внутренний двор к покосившейся башне, венчающей мрачное строение.
      Испуганный возглас Грега и Гора прорвал глухую тишину, на мгновение опередив грохот, прокатившийся по замку. Бер-Росс метнулся к братьям. Гигантское существо, похожее на каменную колонну, отделившись от стены, поднимало над Гай-князем неохватные кулачищи.
      - Ко мне! - крикнул Оливул.
      Великан с проворностью, неожиданной для его габаритов, обернулся к новому противнику. Юноши немедля выхватили мечи и бросились на могучего стража с двух сторон. Гулко лязгнула о камень каленая сталь. Монстр махнул руками, будто отгонял назойливых мух, и близнецы кубарем покатились вдоль по открытой антресоли, а исполин обрушил свой раж на Белого князя. Тот увернулся от первого удара, от второго его уберег Донай, втолкнувший кузена в боковой коридор. Чудовище двинулось за ними, но вдруг качнулось вперед и рассыпалось, подняв тучу едкой пыли. Когда белесый прах осел, братья увидели Серафиму.
      - Никто не ранен? - спросила она.
      - Что ты с ним сделала? - Ви-Брук изумленно смотрел на место, где только что высился свирепый каменный гигант.
      - Попросила посторониться, - походя ответила Каляда.
      Оливул тем временем поднял с пола несколько белых хлопьев.
      - Кочевник занял место образа, - пробормотал он. - Невероятно!
      - Покажите нам, где находится создатель этого безобразия, и мы его с удовольствием поджарим, - заявили близнецы, потирая один шею, другой плечо.
      - Где бы он ни был, - откликнулась Серафима, оглядываясь по сторонам, наше присутствие до сих пор не замечено, иначе одним стражем дело бы не ограничилось.
      - Экзистор занят мостом, - сказал Оливул, - но лучше поспешить. Фон Игры слишком ровный, похоже, что Экзистедер с минуты на минуту начнет удаляться. Давайте разделимся и начнем поиск.
      Друзья намеревались последовать предложению Белого князя, но тут Доная осенило:
      - Башня! - воскликнул он. - Башня возвышается над замком в самом центре цитадели, вот почему Сила Созидания разливается равномерно.
      - Правильно, - без промедления поддержал Бер-Росс.
      Внемиренцы бесшумно прошли по пустому коридору к воротам на внутренний двор. Сонные образы чудовищ не препятствовали незваным гостям, а два паука, размером со сторожевых псов, завидев пришельцев, расползлись по углам. Каляда не воспользовалась выбитой в стене узкой лестницей и, спрыгнув на двор с высоты в три сажени, пересекла его за доли секунды. Донай, сбежавший вниз первым, бросился было за ней, но, услышав нестройный перепев тетивы, отскочил под прикрытие груды камней. Оливул, Грег и Гор оказались в зоне обстрела, освещенные предательской луной.
      - Сюда! Живо! - заорал им Ви-Брук.
      Над его головой вдруг разлилась чернота, и несколько стрел ударились о естественную броню дракона.
      "Я им покажу, как устраивать засады!" - гневно объявил Черный князь и ринулся на противоположную стену, где прятались невидимые лучники.
      Полыхнуло пламя. Две струи огня разбились о покрытые мхом плиты, загорелась деревянная крыша навеса, сооруженного над бойницами. Атака стрелков захлебнулась, и внемиренцы получили несколько секунд, чтобы беспрепятственно добраться до башни.
      - Нас обнаружили, - предупредила Серафима, ожидавшая друзей возле выбитой двери. - Там, - она показала на смрадную дыру подземелья, - что-то движется. Я задержу это, чем бы оно ни было. Найдите экзистора. Торопитесь!
      Оливул кивнул и побежал вверх по крутым ступеням с мечом в руке. Донай последовал за ним, но Меч Смерти оставался в ножнах - Синий князь не признавался себе, что после эпизода с Гором боится поднимать его вновь.
      Последняя площадка. Братья ворвались в комнату. Никого.
      - Экзистедер совсем близко, - проговорил Оливул, профессионально оценив силу экзорного фона. - Проверь, нет ли еще одного уровня выше.
      Донай подошел к окну, высматривая какой-нибудь лаз на потайной этаж, но, услышав за спиной сдавленный хрип, круто обернулся. Широкий лоскут занавеса, только что закрывавшего нишу, обвил шею Белого князя и ожесточенно затягивал петлю. Ви-Брук бросился к брату и схватил "ожившую" ткань. Несмотря на внешнюю ветхость, гардина оказалась крепка, как сталь, и о том, чтобы порвать ее голыми руками, нечего было думать. Второй конец портьеры хлестнул Доная по лицу, заставив отшатнуться. Бер-Росс задыхаясь силился сбросить с себя удавку, и в его глазах брат прочел отчетливое - "помоги".
      Синий князь выхватил из-за спины Меч. Клинок взметнулся ввысь, и Витязю показалось, что он сам ищет цель. Оливул почти лишился сознания. Донай взмахнул мечом, намереваясь разрубить псевдо-занавес, но вдруг перед глазами как наяву промелькнул удар, чудом не погубивший Гора. Память, потакая Стихии, перевернула давно закрытые страницы: вызов кузена на бой в безлюдных холмах; поединок в зале, залитом алым светом; образ летающей твари, посланный на убийство. Что для Смерти прошлое - тень или действительность? Меч выполняет волю Витязя. Меч занесен над Белым князем.
      - Эй ты! Проснись!
      Бесцеремонный пинок опрокинул Ви-Брука навзничь.
      - Где ты потерялся, растяпа?! - Грег приподнял его за грудки.
      Шальной взгляд Доная уперся туда, где Гор приводил в чувство Оливула. Вокруг на полу шевелилась от ветра белесая пыль.
      - Из-за тебя он едва не погиб!
      Грег встряхнул кузена еще раз и приготовился отвесить ему для ясности новую оплеуху, но Оливул, чуть только открыл глаза, поборов приступ кашля, выговорил:
      - Остановись...
      Юноша выпустил Доная и подскочил к старшему брату. Сквозь нарастающий гул в голове Ви-Брук услышал властный голос Белого князя:
      - Спрячь меч.
      Донай поспешно вернул клинок в ножны.
      - Оливул, я... - начал он, но встретив яростный взор двух пар голубых одинаковых глаз, побледнел; слова застыли на губах.
      Бер-Росс тяжело поднялся, опираясь на братьев.
      - Усмирите гнев, - строго сказал он. - Здесь нет ничьей вины. Все в порядке, Донай.
      Синий князь отвернулся и, вытирая холодный пот со лба, заметил, как дрожит рука.
      На пороге появилась Каляда. Ее гладкое темно-коричневое трико было покрыто грязью и слизью, а на шлеме - преобразованных в крепкие роговые наросты волосах - виднелись следы крови.
      - Против нас подняты все образы, существующие в этом замке, - возобновив приглушенное до сего момента дыхание, сказала она. - Где игрок?
      - Совсем близко. Но проход с свою цитадель он хорошо спрятал, - произнес Оливул.
      - Так я и думала. Я найду его сознание и отвлеку от Игры. А вы постарайтесь как-то остановить Экзистедер. У нас всего три минуты, пока армия чудовищ и зомби из подземелья штурмует лестницу.
      Лицо Серафимы, закрытое поврежденным в нескольких местах панцирем, окаменело, лишь в глазах остался глубокий живой блеск. Грег и Гор повернулись к Белому князю, ожидая указаний.
      - Будем играть, - ответил он на взгляд юношей. - Держите мой фон и прикрывайте, если Экзистедер попытается меня захватить. Донай, брат, ты нам нужен, очнись.
      Ви-Брук взял себя в руки.
      - Я здесь. Начинай.
      Окунувшись вслед за Оливулом в бурлящий поток Сил Созидания, Синий князь испытал на себе мощное противодействие. Игра преградила путь, опутав чужаков растущим с каждым мгновением коконом, но струя Бер-Росса внедрялась в плотную оболочку, упрямо сохраняя собственный мотив. Донай неотступно продвигался рядом, поддерживая и усиливая образ. Грег-Гор широким фронтом закреплял отвоеванные у экзистора участки Игры. Неожиданно строй потока обмяк, и Экзистедер, как оркестр, повернувшийся к новому дирижеру, заиграл другую пьесу. Сменилась мизансцена: помещение преобразилось, стены раздвинулись, и под низкой аркой внемиренцы увидали экзистора, застывшего над столом с разложенными на нем общепринятыми колдовскими атрибутами.
      - Не дайте ему уйти, - произнесла Каляда глухим напряженным голосом.
      Грег и Гор кинулись в потайную комнату.
      - Поток слабеет, - пробормотал Оливул. - Надо завершать, Донай!
      Синий князь сделал попытку сформировать образ конца, хотя уже видел, что Игра потеряна. Обрывок ее оторвался от Мира и исчез, подхваченный незримой волной. Остатки экзорных струй впились в экзистора, жаждая восполнить потерянную стабильность. Бер-Росс качнулся, но, ухватившись за стену, устоял на ногах. Помощь не потребовалась: последний всплеск Экзистедера потух, подчинившись непреклонной воле Белого князя.
      - Оливул, - Донай остановился возле кузена, - это еще не поражение. Местного умельца ребята скрутили, а без него Кочевникам не продолжить Игру.
      Бер-Росс выпрямился и, кивком дав понять, что слышал его слова, приблизился к Каляде.
      - Серафима, Экзистедера здесь больше нет.
      - Они опять унесли потенциал Сил Созидания, - произнесла Посредник одними губами. - Кочевники вместе с Игрой ушли по мосту в следующий Мир, - сморгнув, она посмотрела на друзей. - Давайте послушаем, что скажет экзистор.
      Грег и Гор стояли над лежащим ничком человеком в черном балахоне.
      - Живой? - спросил Донай и одной рукой поднял его за шиворот.
      Накидка соскользнула с тощих костлявых плеч. Остатки образа колдуна рассеялись, и перед друзьями предстало хрупкое серое существо, похожее на жалкую кучу пыли.
      - Дымиус?! - в один голос воскликнули Оливул и Донай.
      Ви-Брук от неожиданности выпустил упыря, и тот опять плюхнулся на пол.
      - Я в вашей власти, - пробормотал он и поднял полные страдания глаза. - Вы победили.
      - Дымиус, ты не узнаешь нас? - Белый князь наклонился к смотрителю замка.
      - Оливул Бер-Росс? Донай Ви-Брук? - удивленный не менее внемиренцев, упырь переводил взгляд с одного на другого. - Как вы... О, тысяча демонов! Посредник!
      Он ползком попятился назад, пока не уперся в ноги близнецов.
      - Не пугайся, - с неподдельной теплотой сказала Серафима. - Мы должны были остановить Игру, поэтому я сковала твой мозг.
      Смотритель замка, недоверчиво покосившись на Гай-Россов, встал.
      - Значит, я не пленник? - осторожно спросил он.
      - Ни в коей мере, - уверила Каляда.
      Дымиус отошел к окну, за которым господствовала мрачная беззвездная ночь, и уставился в темноту, будто забыл о присутствии внемиренцев. Серафима сделала друзьям знак не нарушать его уединения. Их терпение вскоре было вознаграждено.
      - Я долго жил в этом замке, видел, как возникали и исчезали существа, предметы, люди, - негромко заговорил смотритель. - Но однажды все вокруг изменилось настолько, что я перестал понимать, где нахожусь. То был кошмар наяву.
      - На тебя наложили образ вампира, - не удержался от подсказки Донай.
      Дымиус нервно обернулся.
      - Я ничего не помню, я не знаю, что делал и кем был!
      - Это не повторится больше никогда, - произнесла Серафима, и по тому, как пылал скрытым жаром ее взгляд, друзья определили, что к словам присоединено ментальное убеждение.
      Смотритель успокоился, однако по лицу его проползла горькая усмешка.
      - Точно то же мне сказали, когда мой сон оборвался. Мне пообещали дать силы жизни для путешествия в другие Миры, если я сыграю новую Игру. Вы, кажется, тоже говорили об Игре? - он тревожно оглядел Оливула и Доная с ног до головы. - Я хочу вам доверять, как вы однажды доверились мне, Оливул Бер-Росс. Ответьте, ведь не вы дали мне в руки ту ужасную мощь, которая чуть не погубила меня? Не вы?
      - Нет, Дымиус, клянусь, - твердо произнес Белый князь.
      Упырь облегченно вздохнул и, значительно смелее оглядев гостей, продолжал.
      - Трое были возле меня, когда я очнулся. Трое мужчин, которых я не мог разглядеть. Они сказали, что я должен провести среди звезд летучий корабль без парусов и мачт. Они дали мне силу повелевать людьми на корабле. Я пытался приказывать им, но они все равно затеяли бой в безводном океане. Было много страданий и крови... Мне обещали, что, как только все кончится, мне вручат могущество Жизни, чтобы я мог вкусить очарование странствий, так знакомое истинным внемиренцам. Я поверил, - он развел тощими руками, - и вот я здесь, все по-прежнему, разве что я понял, каково близко узреть конец собственного существования.
      Наступило молчание. Донай больше не рисковал встревать с вопросами, хотя его очень интересовало: "они" - говорившие с Дымиусом, и "они" - напавшие на звездолет, одни и те же лица или нет. Гай-Россы тоже придержали любопытство при себе.
      - Наш друг, Хранитель Стихии Жизни, поможет тебе, - заговорила Каляда, убедившись, что упырь закончил свой нестройный рассказ, похожий на сумбурный полузабытый сон. - Судьба откроет тебе Пути, я обещаю, Дымиус, - она повернулась к юношам. - Грег-Гор, приведи сюда Данилу. Юлия пусть останется с Пэром. Хотя реальной опасности нападения Кочевников уже нет - они ушли из Мира - осторожность не помешает.
      Близнецы дружно кивнули.
      - Мы мигом, капитан!
      Оба вскочили на окно и, крепко обхватив друг друга, прыгнули вниз. В следующую секунду ввысь величественно поднялся черный двуглавый дракон.
      Ш 9 Ч
      Данила вошел в кабину управления. Юлька, устроившаяся в кресле бортинженера, обернулась на звук шагов.
      - Все спокойно, - ответил на ее взгляд Гаюнар. - Собак я оставил возле люка, если что-то произойдет снаружи, они поднимут лай.
      - А где Пэр?
      - В твоей дистантерской башне. Убежден, что собственные глаза лучше охранных зондов. Чудик! Можно подумать, он умеет различать Кочевников, когда они сидят на каком-то объекте.
      Он придвинул кресло к левому краю пилотской линии и занялся корректировкой курса запущенных маяков. Юлька улыбнулась: что бы Гаюнар ни говорил о призраке, в голосе его появлялись еле уловимые ласковые нотки, которые он всякий раз, опомнившись, старался заглушить. "Добрый он, - подумала девушка. А корчит-то из себя этакого толстокожего! И кого обмануть старается?"
      - Досадно как-то, - вновь заговорил Данила.
      - О чем ты?
      - Отец летал на этом корабле много лет, но я не могу найти ни одной детали, которая напоминала бы о нем и о матери. Обычно люди оставляют после себя какие-то записи, дневники, да просто вещи, наконец! А здесь - ничего. Оружие, одежда, приборы - все безликое... А иногда мне кажется - даже приготовленное для нас.
      Юлька с готовностью кивнула. Ее до сих пор удивляло, откуда на Волке появился гардероб, где каждый сразу находил для себя одежду по размеру и вкусу. Даже Грег и Гор нарядились так, что сохранили полную идентичность.
      - Банк памяти старого компьютера, не подключенного в бортовую сеть, продолжал пилот, - и тот оказался пуст. Чем отец занимался? За что его преследовали Кочевники?
      - Что бы там ни было, он хранил это в тайне, - вздохнула Юлька.
      - Тут кругом одна большая тайна! У меня не выходит из головы, с кем ты и Донай могли меня спутать в Структуре, да еще так удачно, что в результате мы столкнулись нос к носу.
      - И, кстати, он двигался без Пути, - напомнила девушка. - Серафима объяснила мне, что так перемещаться способны только те, в чьей сущности преобладает Космос: Посредники, Архивариусы и Обманувшие Смерть.
      - И кто из них столь любезно устроил нашу встречу?
      Она пожала плечами.
      - Вот и я не знаю, - поддержал пилот. - А психованный экзистор, чтоб ему перевернуться! Ну испугался, понимаю. Но зачем же в окно-то прыгать?
      - Он решил, что перед ним стоит Смерть, - рассеяно вставила Юлька, всматриваясь в темноту бесконечной ночи, растекавшуюся за центральным иллюминатором.
      - А башку разбить не смерть, по-твоему? Не вяжется как-то, - Гаюнар проследил за тоскливым взглядом подруги. - За наших беспокоишься?
      - Да так, - она откинула за спину наспех заплетенную косичку. - С ними Каляда, зачем попусту беспокоиться.
      Последовало обескураженное молчание, и Юлька с опозданием вспомнила, что Данила не подозревает об истинной природе и обо всех способностях Серафимы.
      Не скрывая негодования, пилот воскликнул:
      - Ну ты даешь, однако! Я вижу, все привыкли, что Каляда взвалила на себя гору проблем. Она и капитан, и стратег, и врач, и техник, и инженер, и даже повар! Когда ты, Оливул и Донай болтались где-то у черта на куличках, а Грег-Гор отлеживался в ангаре, она взяла на себя весь ремонт корабля. Мне стыдно признать, но мы с Пэром не успевали сделать и десятой доли того, что делала она. А теперь все преспокойно складывают ручки и заявляют - зачем волноваться, ведь там Каляда!
      - Не накручивай виражи, - решительно перебила Юлька. - Серафима имеет знания, опыт, и мы все доверяем ей. Она наш авторитетный лидер!
      - Она - женщина, - тихо сказал Гаюнар, всячески скрывая не к месту появившуюся дрожь в голосе. - Мы ушли из Белого Мира четыре дня назад по времени Волка, а она так ни разу и не отдыхала с той поры. Она провела с каждым из нас гипнотический сеанс, чтобы погасить нашу усталость, а о себе даже не подумала!
      - Вообще-то, женский организм более вынослив по сравнению с мужским, заявила Юлька, вставая. - Пойду проверю дистантерские башни. А насчет капитана ты переживаешь напрасно: уж кто-кто, а она может о себе позаботиться.
      И она вышла с нарочито деловым видом - продолжать разговор не стала во избежание какой-нибудь новой ошибки, но отметила про себя, что чувства Данилы, случайно всплывшие сейчас на поверхность, таят в себе нечто большее, нежели общепризнанная дружба.
      Когда за Юлькой с глухим стуком сомкнулась дверь, Гаюнар откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Серафима Каляда. Ее прекрасное лицо стояло перед ним, будто наяву. Бережное, мягкое прикосновение при осмотре раны, зажившей как на зло слишком быстро; тепло сенсорного проникновения, в один миг освободившее от усталости. Данила боялся и надеялся одновременно, что Серафима прочитает его мечты и вдруг посмотрит на него по-иному - так, как он много раз видел в своих снах. Но чуда не произошло.
      Пилот вздохнул. Капитан. Лидер... С Оливулом она была по-деловому внимательна, и он отвечал ей тем же. Нежность, с которой она обращалась с Грег-Гором, Данила относил на ее возрастное старшинство. К Пэру она оставалась всегда добра, как заботливая мать, и призрак прямо-таки обожал ее. Вот Донай с его колкостями и не всегда разумным языком доставлял Гаюнару определенное беспокойство, от которого надсадно дребезжали самые потаенные струны души. Каляда прощала Синему князю излишне вольные высказывания, и искорки улыбки в уголках ее странно раскосых глаз нередко возникали в ответ на его словесные кульбиты. "А я для нее всего лишь пилот звездолета, - подумал Данила и от жалости к себе к горлу подкатился горький комок. - У меня нет ни элегантности и интеллекта Оливула, ни изобретательности и многообещающей юности близняшек, ни остроумия и ловкости Доная. Даже Пэр обладает обаянием, которое мне и не снилось. И чем я прогневал свою судьбу?"
      На плечо опустилась женская рука. Гаюнар дернулся от неожиданности, а сердце в груди зачастило так, как будто собиралось вырваться наружу. Юлька попятилась.
      - Ты что? - спросила она испуганно. - Данька, ты себя нормально чувствуешь?
      - Нормально, - буркнул пилот, усаживаясь в кресле, и добавил. - Не слышал, как ты вошла.
      Она прислонилась к краю вспомогательного пульта и нервно поежилась.
      - Аполлон сидит в тамбуре, Артемида - на диване в каюте. Оба совершенно спокойные. Но мне постоянно кажется, что за мной наблюдают.
      "Мне тоже, - прозрачная голова Пэра появилась из выключенного монитора. Данька, давай усилим защитное поле".
      - Так. Первые признаки клаустрофобии, - усмехнулся Гаюнар.
      Только он закончил фразу, по корпусу корабля что-то громко проскрежетало. Друзья притихли. Шум повторился.
      - На смотровой площадке, - пояснил пилот, невольно снизив голос до шепота.
      "Я посмотрю, что там", - предложил Пэр, но с места не тронулся.
      - Сиди, на это визоры есть, - Данила перешел к капитанскому мостику и взглянул на мониторы. - Черт! Темно, хоть глаз выколи, - он потратил еще полминуты на активизацию дополнительных систем. - Тьфу!
      Раздосадованный возглас вмиг остудил накал нагнетаемых неведением страстей.
      - Грег-Гор вернулся, - пояснил Гаюнар и пошел открывать парадный вход.
      Диафрагма люка разомкнулась, и одна голова дракона нетерпеливо просунулась в тамбур.
      "Не достучишься до вас! Данила, вылезай сюда, дело срочное есть".
      - А почему ты один? - насторожилась Юлька, выбравшаяся из корабля следом за товарищем. - Что произошло?
      "Некогда, потом расскажу. Гаюнар, нужна сила твоей Стихии. Капитан послала за тобой".
      Девушка похолодела.
      - Кто-то ранен? Оливул? Донай? - проговорила она.
      "Не бойся, сестренка, все живы-здоровы! Экзистора тоже нашли, но, правда, не того, которого искали. Данила, собирайся скорее, тебя ждут!"
      Проводив друзей, Юлька и Пэр вернулись в кабину. Время потащилось дальше, как старая кляча, запряженная в тяжелую скрипучую телегу. Усталая луна мерцала из-за свинцовых туч, ползущих над землей несметными полками... Вдруг по небу пронеслась стрела света.
      - Пэр, ты видел?! - воскликнула Юлька.
      Оба пристыли к иллюминатору.
      Черный небосвод треснул, разбитый сияющим золотым лучом, и на нем начал стремительно расцветать величественный цветок солнца.
      "Это Стихия Жизни! Это Данила! Пойдем, пойдем!"
      Призрак суетливо собрался в шар и скользнул сквозь потолок и бортовое покрытие наружу. Юлька побежала в тамбур к люку, где Аполлон и Артемида, нетерпеливо поскуливая, царапали нижние ступени лестницы. Чуть только раскрылся вход, собаки бросились на палубу.
      В Мире пробуждалась Жизнь. Мрачный лес преобразился, нарядившись в ярко-зеленый фрак, в горной речке заискрилось лазурное небо, полный живительной влаги и запахов листвы ветер вытеснил промозглый дух тленности. Громада замка не казалась больше зловещей и мертвой, подступы к его стенам покрылись молодой травой с робкими вкраплениями цветов, а башня, освещенная солнцем, приобрела неуловимую легкость и доверчиво потянулась к проплывавшим над ней облакам.
      - Неужели всю эту красоту создал Данила? - ахнула Юлька, восхищенно взирая на преобразованный Мир.
      "По его велению Стихия Жизни пробудила всё, где нашла свое отображение! воскликнул призрак. - Взгляни на наших собак!"
      Псы вытянули морды в сторону замка и замерли, как вросли, в палубу. Над ними метались разноцветные блики. Юлька проследила взглядом за тонкой радугой, начинавшейся над спинами животными. Второй ее конец терялся далеко в темных, покрытых мхом, каменных стенах замка.
      "Мост Жизни! Они дают Даниле энергию, которой он когда-то поделился с ними. Они помогают ему оживить Мир", - продолжал Пэр.
      Юлька уважительно посмотрела на Аполлона и Артемиду, повернулась лицом к восходящему солнцу и вдруг заметила на лужайке отчетливую тень человека в длинном плаще и широком капюшоне. Затаив дыхание, она медленно шагнула к перилам. Поляна была пуста. Тень не двигаясь лежала на траве.
      - Пэр, осторожно подойди сюда, - шепотом позвала Юлька.
      "А? Что?"
      - Быстро!
      Она схватила призрака за руку, подтащила ближе и показала на лужайку.
      "Я ничего особенного не вижу", - удивился он.
      Девушка растерянно озиралась: тень исчезла, не оставив ни следа странного визитера.
      - Наверное, показалось, - неуверенно пробормотала она и, оглянувшись на собак, не проявивших признаков беспокойства, повторила. - Да, показалось.
      Возможно, Пэр и усомнился бы в выводах подруги, но в этот момент над замком в небо поднялся черный дракон.
      "Наши возвращаются!" - радостно сообщил он.
      Ш 10 Ч
      Дневной свет озарял Мир, вырванный из бесконечного потока жестоких Игр. Но буйство ярких красок и цветочных ароматов оставалось за бортом Волка: опасаясь коварства Кочевников, друзья сочли благоразумным установить вокруг корабля защитный экран, прежде чем позволили себе несколько часов отдыха.
      Полуопущенные жалюзи на иллюминаторах кабины, мерное гудение дежурных приборов, ненавязчивые матовые лампы вдоль каждой функциональной линии навевали сон, но Оливул встрепенувшись в очередной раз согнал дремоту и вновь обратился к экранам. Факты говорили сами за себя, и все точки были расставлены: Кочевники, заняв место Экзистедера, в каждом следующем Мире искали нового игрока, который бы построил мост и направил сгусток возросшей Силы Созидания дальше по фарватеру к выбранной цели. Другими словами, не создатель творил Игру, а Игра управляла создателем. Общепринятые понятия, методы, правила, незыблемые как сама Структура, вдруг потеряли однозначность и отчасти оказались ложны.
      "Еще несколько дней назад я бы в это просто не поверил, - подумал Белый князь, просмотрев окончательные результаты теста. - Ошибка исключена. Кочевники меняют параметры потока по своему уразумению. Серафима верно заметила: мы слишком долго прятались за ширмой привычных аксиом, считая, что всё, противоречащее им, не существует. А Игра - гибкий предмет, и ее, как нашу жизнь, нельзя ограничить рамками условностей".
      Он медленно встал и отключил терминал. В погасшем экране остался тусклый отблеск лампы, как далекая звезда в пучине космоса. Приблизительно так виделось Оливулу и будущее. Друзья решили двигаться по траверсу и перехватить экзорный поток в Мире, куда неизвестный, принявший Игру Дымиуса, наводил мост. Дальнейшие действия детально не планировались, хотя окончательная задача была поставлена: следовало убедить или вынудить очередного избранного Кочевниками экзистора прекратить Игру и тем самым оборвать поток. Но как найти среди сотен людей одного внемиренца? И сможет ли тот, кому вручили великую мощь Сил Созидания, накопленную множеством Игр, совладать с нею вопреки воле хозяев?
      Тревожные мысли продолжали роиться в закутках сознания, когда Белый князь покидал кабину управления. В задумчивости он прошел по кают-компании и уже положил руку на управляющую панель двери в тамбур, за которым располагалась спальная комната, но почему-то обернулся. Меч Смерти поблескивал на полке под барельефом Семи Стихий. Взгляд остановился на стальном клинке, и в давящей тишине Бер-Росс услышал тяжелое дыхание брата.
      Красный свет заливал широкую площадку, похожую на гладиаторскую арену. Донай стоял, сжимая витой эфес, и смотрел на человека, с трудом поднимавшегося с колена. Белые одежды были покрыты алой кровью. Меч потянул руки на взмах. "Нет! Я не сделаю этого!" - хотел крикнуть Ви-Брук, но клинок сам ринулся в бой, и в следующее мгновение раздался глухой удар. Синий князь близко-близко увидел окровавленный мертвый лик Бер-Росса.
      "Нет!!" - беззвучный вопль сковал пересохшие губы.
      - Донай, проснись! Проснись!
      Кокон кошмара лопнул.
      Бледное обеспокоенное лицо, тревожный взгляд. Донай сморгнул мутную пелену. Оливул стоял над ним живой и здоровый.
      - Слава создателю, я не убил тебя... - прошептал Синий князь, откинувшись на жесткий валик дивана.
      - Все в порядке, Донай.
      Бер-Росс отошел вглубь кают-компании и быстро вернулся со стаканом воды. Живительная влага коснулась горячих губ. Рассудок, блуждающий между сном и явью, вернулся в реальность, прогнав остатки видений.
      - Что это было? - потрясенный до глубины души, Донай поднял глаза на брата.
      - Обычный кошмарный сон, я полагаю.
      - Обычный? Меч моими руками убил тебя в этом сне!
      - Тише, тише. Пойдем-ка на палубу. Тебе необходим свежий воздух. И его тоже захвати с собой, - Оливул показал на Меч Смерти.