- Лажа!
      - Значит, они своего добились.
      - И ты хочешь об этом писать? Надеюсь, не сегодня ночью, моя сладкая куколка?
      Он заискивающе двинулся к объекту своего обожания.
      - Я твоя, всегда твоя, милый! - Анна впилась губами в жадные губы мужчины.
      ___________________
      Комья глины летели из-под колес. Мотоцикл ревел, как обезумевший зверь. Жирная грязь и пыль рыжей тучей носились вокруг, а запах перегоревшего топлива вышибал из легких остатки воздуха. Стекло шлема ослепло. Спасало абсолютное знание трассы и выработанное на бесконечных тренировках профессиональное чутье.
      Он проскочил поворот, не сбрасывая газ. Рядом мелькнул силуэт кувыркающегося в воздухе человека. Партнер сошел с дистанции. Наверняка побился. Не имеет значения. В гонке на выживание побеждает сильнейший - так всегда говорил хозяин.
      Холм и крутой обрыв. Мотоцикл взвился над землей. Встречный ветер выдернул из сознания все звуки одним рывком. Опасный крен. Мускулы напряглись, руль превратился в продолжение рук...
      Рык мотора. Визг тормозов.
      - Лучший круг! Чтоб завтра так же, понял! Всё, свободен. Мотай в гараж. И отмыться не забудь, чтоб на гонках блестел... Куда, кретин, ё-маса! Вон речка. Еще на люди в таком виде покажешься, урою!
      Он медленно развернул мотоцикл и втопил стартер. На трассе техники выволакивали из грязи завалившуюся машину. Ее пилот сидел на бруствере, сжимая руками голову, и бессознательно раскачивался из стороны в сторону.
      Он загнал мотоцикл в ручей и слез с седла. Воняющая отбросами вода доставала до колен. Ни рыбы, ни пиявки, ни даже червяки тут не водились. Сбросил шлем. Черные волосы упали на плечи, резинка, стягивающая их в "хвост" на затылке давно потерялась. Опустевший взгляд уперся вдаль.
      - Раул!..
      Он оглянулся. Молодой гонщик катил чистенький голубой мотоцикл, сверкавший на солнце надраенными головками цилиндров. Новичка звали Ивар. Хозяин нанял его всего месяц назад. Самодовольно пыжась, он с гордостью повторял, что сделал перспективное приобретение.
      - Я смотрел, как ты гоняешь. Отпад! А как ты умудряешься брать "Проклятый поворот" на полном газу? - продолжал Ивар, остановившись на пригорке.
      - Тренировка, - отозвался Раул.
      - Ха! Только-то? Да любой на нем шею свернет! Видал, как Шмель навернулся?
      - Некогда было смотреть, - он изобразил на лице неудовольствие, хотя что-то внутри настойчиво толкало к продолжению разговора.
      Голод, - подвернулось сравнение. - Необходимость информационной пищи. Необходимость общения, новых ощущений.
      Ассоциативная база стремительно внедрилась в сознание и с легкостью разбила укрепленную годами колею стереотипов.
      Он осторожно всмотрелся в человека. Ивар стоял против солнца. Голубое безоблачное небо раскинулось за его спиной. Стройная фигура, белый, сверкающий алюминиевыми нашивками костюм.
      Вдруг прорвало. В рассудок вломился мощный поток образов и осыпал реальную сцену десятком ярких, как молнии, картин. Раул успел выделить одну: юный белый лебедь в родных просторах.
      - Обожди, да у тебя кровь на лбу? Ты точно в норме?
      Раул мгновенно сорвал перчатку и прижал ладонь к лицу. В следующую секунду обрушилась досада. Обычно его раны, если до таковых вообще доходило, выглядели как ссадины, покрытые грязно-желтой густой массой, внешне не имеющей ничего общего с человеческой кровью. На пальцах остался след красной краски. Утром он обновлял рисунок огненной морды хищника на баке своей машине.
      - Ерунда.
      Пусть Ивар считает, что заметил царапину.
      - Шмель побился? - теперь он стремился подцепить любой повод, лишь бы разговор не оборвался.
      - Вроде бы цел. Мозги встряхнул слегка.
      - А-а. Не велики мозги, не велика и беда.
      Ивар звонко рассмеялся. Гонщик по прозвищу Шмель - его настоящего имени никто не знал - относился к категории людей, не обремененных интеллектом. Таковые в нынешнем окружении Раула Рута преобладали. Накачанные до безобразия "секьюрити" хозяина с бессмысленным остервенением выжимали штанги в тренажерном зале, партнеры по команде в свободное от тренировок время терзали игровые терминалы, лихачили друг перед другом на своих железных конях или засиживались до поздней ночи в мрачных барах, наполненных смрадом и обнаженными женскими телами. Раул пришел к выводу, что подобное поведение является правилом для людей, в обществе которых он оказался. Ивар стал ярким исключением. Индивид поначалу игнорировал попытки юноши к контакту, демонстрируя безразличие к его персоне. Но парень упрямо ходил следом, приставал с вопросами о методиках тренировок, беззастенчиво заглядывал через плечо, когда Раул отлаживал мотоцикл, и во все глаза следил за его заездами.
      И вот контакт состоялся. "Притянуло, как магнитом", - подсказала ассоциативная база, и аналитический процесс в рассудке расставил мысли по местам, подытожив состояние сознания: удовлетворение, граничащее с радостью.
      - Я сегодня газану на "Проклятом", - заявил Ивар. - Кажется, я понял, как ты отжигаешь...
      - Не смей! - вырвалось у Раула. - Я по этой трассе два месяца гоняю, вылетал там сорок раз.
      - А я везучий. Знаешь, я однажды...
      Ивар продолжал балагурить, но Раул его уже не слышал. Анализ спонтанно рожденной фразы привел к однозначному выводу: теоретически вероятная опасность для жизни субъекта повлекла некорректное использование фактов в форме преувеличения - "сорок раз", с целью защитить субъект от ошибочных действий. На человеческом языке это называлось заботой.
      Он остался на трассе, чтобы наблюдать за тренировочным заездом Ивара. Когда парень вышел на прямую перед Проклятым поворотом, у Раула заныли коленки. Внешних воздействий на ноги не было: он стоял неподвижно и смотрел. Физические ощущения под воздействием психического импульса - дал заключение рассудок. Индивид не среагировал на аналитику. Голубой мотоцикл приближался к виражу. Кисть в белой перчатке выгнулась над ручкой газа.
      Ивар, нет! - пружина нераспознанных чувств вырвалась из-под пресса рассудка, полосонула мгновенным жаром и ринулась в пространство непроизнесенными словами.
      Мотоцикл, взрезав полотно трассы, прошел поворот на средней скорости...
      - Не знаю, что меня тормознуло, но я все равно газану, вот увидишь! пообещал парень по дороге в гаражи.
      - Зачем? - нахмурился Раул.
      - Ты показал, что это возможно. И я хочу взять твою высоту!
      Состояние сознания диагностике не поддавалось. Аналитика выплескивала беспорядочные обрывки выводов и фиксировала единственный понятный факт: "недостаток данных". Причину сбоя логического процесса Раул нашел с огромным трудом: болевые ощущения в коленных суставах, порожденные визуальным сигналом, а не материальным воздействием. Получалось, что мозг, независимо от реальности, вызвал физические отклонения в организме.
      Он неподвижно лежал на кровати в своей комнате и смотрел в затянутый паутиной угол потолка. Сердце частило в груди.
      Функция контроля... дезорганизована. Тело находится в покое. Почему сбивается дыхание? Что со мной происходит?!
      Страх, волнение, восторг.
      Восторг? Почему?... Эмоции. Человеческие эмоции перехватили управление организмом.
      Смятение.
      Я не должен претерпевать страх. Это победа.
      Радость. Тревога.
      В чем причина перелома?... Осознание опасности, грозящей человеку...
      Он медленно поднялся и подошел к окну. Рыжий шар солнца висел над крышами высотных зданий, и огненные блики мерцали в стеклах многоквартирных домов, разбитых на мелкие ячейки людских жилищ.
      Обоснование избранной цели: биологическое выживание в условиях земной среды.
      Раул непроизвольно поморщился. Выстроенный когда-то силлогизм представлялся бесполезным. Альтернативная жизнь успешно адаптировалась к любым условиям без дополнительных мутаций. В первый год существования он поставил на себе не один эксперимент и убедился, что способен находиться без кислорода на протяжении двух десятков минут, сознательно приостанавливать физиологические процессы и впадать в состояние "анабиоза", регенерировать кожный покров и внутренние ткани за короткий временной период.
      Желание объединиться с землей, стать ее родным элементом затухло. И, осознавая это сейчас, он чувствовал, как изнутри поднимается необъяснимый ледяной ужас.
      Я затормозил в начале дороги, - ассоциативная база подбросила рассудку мрачный образ. И память усилила его пропитанным безысходностью вязким мотивом: "Истома ящерицей ползает в костях. И сердце с трезвой головой не на ножах. И не захватывает дух на скоростях, не холодеет кровь на виражах..." Самодостаточная система. Отсутствие стремления. Бесцельное существование... "Пора туда, где только "ни" и только "не"..." Смерть. Таков был логический итог душной картины.
      - Нет, - прошептал Раул. - Я избрал цель, - незримый горячий ветер из прошлого хлестнул рассудок, и цитата ошпарила пересохшие от волнения губы: "Мой финиш - горизонт, а лента - край земли..."
      Мысль понеслась дальше без слов: кроме биологического симбиоза на земле существует связь "человек - человек". Объединение социальных элементов. Люди. Ивар. Они влияют на меня, а я влияю на них посредством информационной базы и... эмоций.
      Он прервал начавшийся аналитический процесс.
      - Мне не хватает... - слово "данных" в последний момент преобразовалось на языке в другое, - знания.
      Весь вечер Раул просидел в городской библиотеке. Электронные терминалы в большинстве были свободны, но подходить к ним не хотелось. Сегодня он листал книги. Библиограф принес запрошенный по теме список и проследил, как клиент отбирает заголовки для заказа.
      Физиология, невропатология, психология, особенности мозговой деятельности - Раул отработал темы во всех деталях. Стол, за которым он сидел, стоял ближе всех к кафедре, и библиотекарь то и дело поглядывал на посетителя. С такой скоростью чтения он встречался впервые. Раул не стал проявлять недовольства по поводу излишнего любопытства работника, ибо библиотекарь показался ему симпатичен.
      Человеческое сознание развивается строго противоположно сознанию индивида, - размышлял Раул, медленно шагая по темным пустым улицам. - Ребенок с первых секунд своей жизни чувствует мир. Инстинкты, позднее - эмоции преобладают над разумом. Когда сознание укрепляется, чувственное восприятие уступает приоритет логическому мышлению. Далее человек входит в сознательную жизнь и контролирует чувства посредством рассудка до определенной степени. Степень зависит от индивидуальных особенностей субъекта. Индивид встает из капсулы в состоянии "человека разумного". Я пытался вызвать чувства путем ассоциаций и анализа. Относительно логики метод верный. Но сегодняшние события ставят под сомнение его корректность.
      Появилось острое желание общения. Раул приостановился. Посмотрел вокруг. Бетонные громады городских построек. Подсвеченные электрическими лучами позолоченные купола собора. И ни души. Он усмехнулся своим мыслям и побрел дальше.
      Парадокс. Мне необходимы эмоции, но формирование эмоций является регрессивным ходом в существующем процессе, ибо логическое мышление есть высшая стадия развития человека. Вероятно, решение кроется в определении понятия "альтернативная жизнь". Но определения я не знаю...
      - Кореш, закурить есть?
      Раул оглянулся. С двух сторон улицы к нему приближались молодые люди, одетые в яркие негармоничные одежды.
      - Нет.
      - Ого, он не курит!
      Компания почему-то захохотала. Раул не усмотрел в своем ответе ничего юмористического. Неадекватное мышление, - обозначил он причину веселья подозрительных субъектов.
      - Может, у тебя и денег нет, красотуля?
      В бумажнике Раула лежало несколько мелких банкнот - хозяин выдавал "личному гонщику" полпроцента от гонорара за каждую победу. Но упоминать об этих деньгах в данной ситуации не представлялось рациональным.
      - Вываливай карманы! - один из молодых людей направил на него лезвие ножа.
      - Это ограбление? - поинтересовался Раул.
      Компания опять разразилась истерическим хохотом. Раул активизировал ночное видение. Визуальный анализ показал, что люди пребывают под воздействием нестандартных химических реагентов. Возможно, наркотические инъекции.
      - Двигай, красавчик, двигай! - его оттеснили в переулок. - Мамочка будет плакать, если мы попортим тебе личико.
      Пять человек вокруг. Один топчется на улице. Раул просчитал вероятность побега и вероятность победы в драке. Первая оказалась выше. Однако он не побежал. Непонятное пугающее чувство затянуло мозг тугой петлей. Ассоциативная база умолкла в замешательстве.
      Он стоял, не шелохнувшись, до тех пор пока один из грабителей не схватил его за руку. Тут-то и началось. Раул не подозревал, что теоретические сведения о приемах рукопашного боя окажутся столь эффективны при первом же практическом применении. В считанные секунды он выключил троих. Двое накинулись сзади, а остававшийся на стреме бросился на помощь своим. Раул пропустил два удара, и провел вторую сокрушительную атаку. Рассудок очнулся, когда в переулке стало тихо. Шесть человек лежали на асфальте.
      Индивид медленно отступил к стене. Собственных мыслей он не воспринимал. Кроме одной - так выглядит ярость. Слепая, абсолютная ярость всего на минуту завладела его существом. Результат - шесть неподвижных тел.
      Раул не помнил, как оказался в гараже. Он пытался воссоздать в памяти картину происшедшего, убедиться, что люди, по крайней мере, остались в живых. И не находил подтверждений. Четко, до последней запятой, в глазах всплывали статьи о биологических роботах профессора Жулавского, наводнившие информационную сеть и бульварные газетенки три года назад. Граждан пугали неописуемой жестокостью и нечеловеческой силой злобных творений. Сейчас он был именно таким: неудержимым, мощным, бесконтрольным.
      Почему не забрали меня? У них были диски с данными о каждом индивиде. Почему? Мне надо было сгореть в крематории, как всем остальным. Я стремился к человеческим чувствам, я хотел стать частью жизни, а пришел к убийству! Я не имею права ходить по земле!
      Рассудок молчал. Но в мозгах кипели, метались, рвались не то мысли, не то ассоциации. Отчаянно ныло в левом подреберье.
      Шаги.
      - Э, тут кто?.. Раул? Раул, ты что здесь делаешь среди ночи?
      Ивар наклонился к товарищу.
      - Раул!!
      Его принялись трясти за плечо.
      - Очнись! Черт подери, ты же весь в крови!
      - Это не моя кровь. У меня вообще нет крови, - глухо произнес индивид.
      - Раул, что с тобой? Ты что, надрался?
      - У меня нет крови! Я не человек, - Раул оттолкнул руку Ивара и рывком сел. В боку вспыхнуло, пульс ударил в виски.
      - Ты пьян! Совсем с катушек слетел?! Тебя хозяин прибьет! Завтра гонки!
      - Послушай меня, - Раул ухватил товарища за отворот куртки. - Я не человек. Понимаешь? Я робот. Самый настоящий робот! И я только что... убил шестерых.
      Ивар неуклюже опустился на пол.
      - Успокойся, лады? Раул. Посмотри на меня. Ус-по-кой-ся.
      Электрический свет в гараже лениво вспыхивал и медленно затухал. Резкий профиль то проваливался в тень, то проявлялся сквозь сумрак белой суровой маской.
      - Уходи, Ивар. Я опасен, - индивид закрыл глаза.
      - Да очухаешься ты или нет, ёрики тебе в задницу! Ну ты, крутая селедка! Давай, встряхнись!
      На Раула посылался град бестолковых ругательств. Рассудок уловил несколько забавных ассоциаций, две противоречивые конструкции, и мысль заработала в обычном режиме.
      - Так-то, - Ивар придирчиво осмотрел товарища. - А теперь выкладывай, что ты натворил.
      - На меня напали на улице. Шестеро. Я всех... - "убил" завязло на языке.
      - Ого! Обожди-ка, - парень заметил более или менее чистую тряпку, подтянул ее к себе и аккуратно отер мокрое с кровавыми разводами лицо.
      - Это не моя кровь, - устало повторил Раул.
      - Пожалуй. А чем ты их?
      - Не помню.
      Ивар покосился на синие трезубцы вен, расчертившие намертво сжатые кулаки.
      - Ты, вот что, крутяк. Расслабься, а? Лады? А то еще чего доброго и меня приласкаешь.
      - Никогда! - вскинулся Раул и невольно зажал ладонью бок. Мозг упорно диагностировал физическую боль.
      - Что там у тебя, - Ивар с силой оторвал его руку. - Че-ерт! Да тебя ж пырнули! Обожди! Лежи здесь. Я сейчас врачей вызову!
      - Нет!.. Нет. Я сам справлюсь.
      - Тебе перо в бок всадили по самую рукоять... а это что?
      Ивар, по-детски разинув рот, смотрел на белесую густую массу под отодранным лоскутом рубахи.
      - Так выглядит моя кровь, когда покидает тело, - со вздохом пояснил Раул.
      - Что мне сделать для тебя? - голос и губы Ивара задрожали.
      - Принеси воды. И пластырь, если найдешь. Пожалуйста.
      Пока Раул обрабатывал рану, Ивар нерешительно сидел в сторонке. Наконец, после нескольких тщетных попыток товарища прилепить тампон, он приблизился и помог наложить повязку.
      - Так ты что, правда - робот? - в вопросе звучало нескрываемое мальчишеское любопытство.
      - Жулавский называл нас индивидами. Наверное, это одно и то же, - Раул лег на пол.
      - Отпад!... Э, нет. Обожди, - Ивар переместился ближе, чтобы лежащий мог его видеть. - По-моему, роботы не психуют. Может, тебя просто зомбировали?
      Раул тихо рассмеялся. Боль возобновилась, но на сей раз диагностикой он пренебрег.
      - Ивар, тебя когда выпустили из начальной школы?
      - Тьфу! Сам ты... Ладно. Раул... Э, ты что, вырубился?
      - Нет.
      - Ты сказал - Жулавский? Не тот ли Жулавский, который умер в тюрьме перед судом пару лет назад?
      - Да.
      - Но вроде бы писали, что всех его роботов изловили и расстреляли.
      - Кремировали.
      - А как же ты остался?
      - Не знаю.
      - А как ты оказался у Северянина?
      - Он меня купил.
      - Как это?
      - Просто купил. В налоговой декларации я значился произведением искусства.
      - А как...
      - Ивар, чем меньше ты знаешь, тем лучше для тебя. Поверь.
      Парень пожевал губами, но очередное "а как" не произнес.
      - Ладно. Давай я тебя в твою комнату провожу. Ты идти-то можешь?
      Раул выразительно хмыкнул.
      - Где на тебя напали? - задал вопрос Ивар, когда индивид собирался переступить порог.
      - На Новоторговской, за два квартала от проспекта Довмонта.
      - Ага, - юноша многозначительно кивнул. - Ты давай, отоспись. Гонки в четыре дня. Успеешь в себя прийти?
      Раул кивнул и скрылся за дверью.
      Воспоминания о яростной ночи затаились глубоко в сознании. Он знал, что никакими силами не сможет вычеркнуть их из памяти. "Предостережение" аналитический модуль присвоил ярлык нежелательному блоку информации.
      Эмоции ослабили контроль, вызвали несанкционированные рассудком действия, и дисфункцию мыслительного процесса. Так проявился животный инстинкт самозащиты. Или самоутверждения? - Раула передернуло, и он поспешно ухватился за стройный ход мысли. - Общение с Иваром восстановило баланс. Образовался взаимный контакт. Почему такого не произошло раньше?
      Новую форму рассуждений - вопросы, задаваемые самому себе - индивид заметил вскоре после окончания утренней тренировки. Против привычной логики она выглядела слабой и нерациональной, но без видимых оснований прочно разместилась в рассудке.
      Я разговаривал с людьми, сопровождал в различной естественной для них обстановке и пытался существовать по их правилам, - продолжал Раул, - я попал в зависимость, но контакта не было. Следовательно, имеет значение не абстрактное множество "люди", а конкретный человек, наделенный нетривиальными свойствами.
      Память воссоздала образ Ивара. Что-то действительно отличало его от всех, кого знал или помнил индивид. Неуловимая стандартными органами чувств особенность не находила формулировки, но априорно присутствовала в анализируемом субъекте. Аналитика оказалась в тупике и выдала обычное в подобных случаях: "недостаток данных".
      Раул с чувством сплюнул и, провернув в голове свои ощущения, рассмеялся.
      Веселый смех в полупустой одинокой комнате выглядел еще нелепее, чем предыдущая выходка с плевком, когда он разозлился на собственное логическое мышление.
      - Это называется "дошел до ручки", - на всякий случай вслух изложил он, обращаясь к неутомимому пауку, прижившемуся под потолком. - Как ты там, приятель? А не угостить ли тебя завтраком?
      Злые осенние мухи в изобилии сновали по комнате, и одного молниеносного движения было достаточно, чтобы приготовить угощение молчаливому соседу. Муха завизжала в клейкой паутине, а житель серого угла немедленно кинулся к накрытому столу.
      Индивид прижал струю логических измышлений, выброшенную рассудком. И был вознагражден за дерзость: смелая теория возникла в голове сама по себе.
      Сила человека в его непознанных глубинах. Логика "знает" лишь то, что укладывается в силлогизмы, но этого мало. Человеческая сущность богаче и ярче любого аналитического процесса, как любая песня богаче слов, из которых сложена. У тех, кому я служу, основой существования является удовлетворение индивидуальных потребностей, и это приводит к образованию замкнутой системы "я есть центр моей вселенной". У Ивара иное. Ему нужен друг, соприкосновение с которым даст новые знания и чувства и потребует такой же отдачи от его личности. То есть, Ивар ищет пару для формирования системы "человек человек". И я стал его парой.
      Раул почувствовал, как внутри разливается робкая теплота. Радость? Или что-то большее?
      Аналитика напомнила о своем существовании, подсунув в мысли ключевое слово "служить". Он нахмурился. Оставался нерешенным серьезный вопрос: как вырваться из гиблой и тупиковой среды, где он, индивид, выступал в роли объекта для удовлетворения потребностей субъектов, живущих только ради своего "я"? Решение промелькнуло мимо сознания, и логический процесс издевательски завершился "недостатком данных".
      Северянин сидел перед компьютерным терминалом в зеркальных очках "виртуальная реальность", азартно причмокивал и судорожно терзал джойстик. Из динамиков неслись вопли, стоны и истошные визги.
      - Босс, мне необходимо поговорить с вами, - уверенно произнес Раул.
      - Да-да-да... Вот-ты, хреноматерь... - он отбросил пульт и смачно обругал ни в чем не повинный компьютер. - Чего тебе? Я занят!
      - Босс, я не имею права участвовать в гонках.
      - Ты... Чего еще?
      - Вам известно: я нечеловек. Моя реакция, физическая сила и другие способности значительно превосходят человеческие. Я веду нечестные поединки.
      - Чего ты ведешь?... Я те щас устрою поединок, кретин! На тебя полгорода ставит! Я тебя купил, чтобы ты мне "бабки" делал! Выруби свои долбанные мозги и катись отсюда, и... - он посмотрел на часы, - Марш в гараж! Я за тебя колеса готовить буду?
      Раул повернулся к хозяину спиной.
      - И чтобы ничего подобного я больше не слышал! - неслось вслед вперемешку с отборным матом.
      Надев комбинезон и прицепив к поясу перчатки, Раул долго смотрел на насытившегося паука, застывшего в новенькой паутине. Ставки. Источник дохода. Он улыбнулся осознанному решению, подхватил шлем и стремительно вышел за дверь.
      Возле палатки, где гонщики ожидали выхода на старт, Ивар протолкнулся к Раулу, оседлавшему свою машину.
      - Как дела? - шепотом спросил он.
      - Порядок.
      - Слышь, я ночью кое-где был. Проехал мимо, мол, катаюсь. Никаких следов не заметил. Ни "скорой", ни ментов. Так что зря переживаешь. Оклемались твои знакомые и умотали по домам носы вытирать.
      - Спасибо, - Раул открыто посмотрел в глаза товарища.
      Тот стушевался.
      - Не стоит. Давай, газуй! Меня в третий заезд поставили, так что я на тебя еще поглазеть успею.
      - Ивар, я прошу тебя об одной услуге, - Раул чувствовал, что фраза получается тугая и неестественная, но рассудок вновь подрался с эмоциями и устроил в голове бедлам. - Пообещай не отжигать на вираже. Я потом покажу тебе два приема, ты потренируешься, и тогда...
      Счастливая улыбка раскинулась на юном лице от уха до уха.
      - Договорились!
      Раул привычно бросил сцепление. Выезжая на стартовую дорожку, он вдруг подумал, что сегодняшний заезд будет его последним выступлением в команде Северянина, а значит окончится не начавшись удивительное вливание в систему "человек - человек". Он вновь останется один, так же, как и Ивар. Но отчаянный порыв отказаться от принятого решения мигом остудил обрушившийся извне рассудка вопрос: можно ли войти в человеческую жизнь, застряв в паутине гнилых норм и оставшись безвольным орудием для сколачивания грязного капитала?
      Ахнул гонг. Времени на размышления не оставалось.
      Зрители толпились за канатами, орали, скандировали, выкрикивали имена кумиров. Он опустил щиток шлема. Дружное - "Раул Рут" стояло в ушах непрекращающимся гулом. А у него в уме метался хриплый голос с диска "В.В. том No2": "Я из повиновения вышел. За флажки, жажда жизни сильней. Только сзади я радостно слышал удивленные крики людей".
      Старт.
      Вопли потонули в истошном реве моторов. Струи выхлопных газов взлетели и раскинулись в воздухе зловонным сизым туманом. Вскипела глина под колесами. Трудно сказать, сколько кубометров воды вылили на трассу перед гонками, но ожидаемый эффект был достигнут: после первого же круга пилоты и их мотоциклы превратились в безликих големов.
      Основным отличием гоночного тотализатора от бытовавших в прежние времена мотокроссов было отсутствие каких-либо технических и этических правил. Старая спортивная трасса, видавшая в прошлом не один чемпионат, стараниями и финансами хозяина была превращена в подобие ристалища, где гоняли ради гонки, дрались ради драки и рвались на пьедестал ради "больших бабок" отчаянные и отчаявшиеся молодцы на железных конях, съехавшиеся сюда со всех окрестных губерний.
      На третьем круге из десяти участников осталось семеро. Толпа за канатами неистовствовала. Женщины, прибывшие на шоу со своими патронами, задрав имитации юбок, а то и вовсе скинув одежду, прыгали на крышах машин. Ограждение трассы не отвечало никаким правилам безопасности, но зато было рассчитано так, чтобы каждый желающий мог сполна насладиться жестоким спектаклем. Поэтому вылет четвертого пилота вызвал взрыв звериных криков, а грохнувшийся чуть ли ни на головы зрителей мотоцикл усугубил бурю самой настоящей истерии.
      Раул лидировал. Время от времени он подпускал основного противника ближе, полкруга шел с ним колесо-в-колесо и вновь с легкостью отрывался вперед. Его мотоцикл, отлаженный до абсолюта, мчался к финишу первым. Как всегда - первым.
      Последний круг. Виртуозный вираж на "Проклятом повороте", восхищенный рев толпы. Впереди трамплин. Пора.
      Раул дал полный газ и взлетел высоко над землей. Трасса, зрители, канаты, грязь, соперники пропали. Остались небо и сизые облака. И резкий порывистый ветер. Мотоцикл понесло. Он откинул руль. Мгновение свободного полета и...
      Раул заранее просчитал степень риска и все же оказался не готов к последствиям своего трюка. Удар о землю получился прямо-таки сокрушительным. На несколько секунд сознание и физические функции отключились. Он не видел, куда упал мотоцикл, а когда очнулся, обнаружил себя далеко за бруствером. Лица, повисшие над ним, не выражали ничего, кроме животного азарта. Где-то далеко продолжали скандировать "Раул Рут". Просканировав физическое состояние, он убедился, что фатальных нарушений в организме нет, и заставил себя забыться. На сей раз - надолго.
      Тусклый свет просочился сквозь ресницы. Не размыкая век, он задействовал диагностику. Ушибы успешно зажили. Трещина в ребре срослась, от ссадин не осталось следа. Слух уловил посторонний звук: дыхание. Раул открыл глаза. Так и есть. Ивар. Парень в наскоро почищенном гоночном комбинезоне, сидел рядом на стуле, запрокинув голову на спинку, и дремал. За окном висело темное ночное небо. В комнате ничего не изменилось, разве что на столе возле кровати появился новый предмет. Он сфокусировал взгляд: аптечка. Бесспорно - идея Ивара. Хозяину никогда бы не пришло в голову оказывать ему медицинскую помощь.
      Раул бесшумно встал и расправил плечи. Тело функционировало нормально. Наклонился к юноше. Тронул за плечо.
      Тот подскочил.
      - Раул!
      - Раула Рута больше нет. Зови меня Глеб.
      - Почему?
      - Это настоящее мое имя.
      - Э, обожди. Ты бредишь, что ли?
      - Ивар, - он присел перед юношей на край койки. - Три года я служил и едва не растерял то человеческое, что сумел развить в себе раньше. Ты заставил меня проснуться. Я благодарен тебе. Прости, мы теперь не скоро увидимся. Я помню, что обещал научить тебя брать "Проклятый поворот". Но пока я не могу. Мой мозг работает как совершенный аналитический процессор, недоступный для человека. А человеческие чувства куда сильнее логического вывода. Мозг управляет функциями организма, но что управляет мозгом? Когда я найду ответ, я сломаю в себе робота и стану сыном земли. Я должен идти.
      - Куда?
      - К горизонту.
      Ивар вскочил вслед за Глебом.
      - Послушай, Раул! То есть... Глеб. Северянин тебя из-под земли достанет. Знаешь, сколько он проиграл вчера? Это был полный отпад! Он орал не своим голосом и прыгал тут как козел. Он думает, что ты нарочно сошел с дистанции.
      - Он прав.
      - Ты ж убиться мог!
      - С некоторой долей вероятности.
      - Ты, зомби недоделанный! Я тебя никуда не отпущу. Ты такой пропадешь!
      Негодование Ивара было настолько беззастенчивым и искренним, что Глеб не мог не улыбнуться.
      - Скажешь, что меня не видел. Северянин мне больше не хозяин. Я так решил. Пожалуйста, не ходи за мной. Это опасно. Удачи. Ты хороший гонщик.
      С этими словами он распахнул окно. Парень глазом моргнуть не успел, а Глеба уже след простыл.
      Ивар колесил по улицам весь остаток ночи и все утро. Наконец, потеряв всякую надежду найти товарища, он повернул в сторону трассы. Миновав городскую свалку - пристанище всех местных нищих - голубой мотоцикл вырулил на пригорок. Трасса мертвым уродливым зигзагом раскроила пустырь и вонзилась в редкий перелесок. Северянин никогда не спешил с наведением порядка. Тренировки возобновятся не раньше, чем через неделю. Новый заезд, если он состоится, будет только в следующем месяце. А сейчас - россыпь пустых пластиковых бутылок, жестянок и оберточной бумаги, застывшие глыбы глины, оборванные канаты с жалкими остатками разноцветных флажков.