Крумин Игорь Васильевич
      Стрелец удачливый
      1
      Орлов ехал на дачу. Как обычно, сидя у окна - ехать предстояло пятьдесят минут - он думал о почти прожитой жизни. В конце концов ему уже шестьдесят пять лет. Очень многим в ней он обязан отцу, академику Орлову, знаменитому геологу. Правда, видел он его относительно редко, только зимой, когда отец с женой - тоже геологом - возвращались из экспедиций и занимались камеральными работами. Тем не менее, отец любил сына и заботился о нем.
      Михаил закончил лучшую в Москве школу с преподаванием на английском языке, затем поступил в университет, с отличием закончил математический факультет, тут же стал аспирантом и с блеском защитил степень кандидата физико-математических наук. Его пригласили в академический институт имени Стеклова - куда ещё могли пригласить молодого способного математика, сына известного академика - и через три года он стал доктором физико-математических наук. В это время ему было двадцать девять лет. Михаил женился на молоденькой аспирантке и через год у них родился сын, которого назвали Алексеем. Зоя осталась дома ухаживать за сыном, тем более что в деньгах молодая семья не нуждалась, а Михаил продолжал свою научную карьеру. Он сделал несколько любопытных открытий, неоднократно выезжал в составе научных делегаций на международные конференции, где установил широкие связи с коллегами-математиками. Ему исполнилось тридцать три года.
      Отец, академик Орлов, почувствовал что ему трудно из-за возраста ездить по экспедициям и занял предложенный пост первого заместителя министра геологии СССР. Став членом правительства, он получил возможность активнее влиять на жизнь своего сына и, поинтересовавшись его мнением, отправил Михаила с женой и маленьким Алексеем в качестве представителя СССР в Международном союзе электросвязи, специализированной организации ООН. Там Михаил проявил себя с лучшей стороны - это оказалось совсем не так трудно и его трехлетний срок пребывания в Женеве был продлен ещё на три года. Однако Михаилу было скучно в Женеве - авантюрный склад ума, унаследованный от отца, не давал ему покоя. Он и не подозревал что вот-вот наступит момент, когда ему удастся развернуться во всю ширь своего характера, причем даже не нарушая закона. Но это ожидание, с одной стороны, должно было продлиться всего несколько недель, а с другой стороны, почти три дес.ятка лет.
      В 1968 году неожиданно умер отец, и почти одновременно, сломленная горем, за ним последовала мать. Михаил приехал на похороны, состоявшиеся на Новодевичьем кладбище. После похорон сын ознакомился с завещанием отца и узнал что все свое имущество отец оставил жене, а поскольку жена умерла одновременно с ним, единственным наследником стал Михаил. Ему досталась огромная пятикомнатная квартира на улице Горького недалеко от Манежной площади, в здании, отделанном гранитом, который Гитлер привез под Москву для строительства грандиозного монумента Победы и который пошел на отделку фронтонов главной улицы Москвы, значительная сумма на нескольких сберкнижках и роскошная коллекция ювелирных драгоценных камней, которую Игнат Иванович собирал для жены всю жизнь. А вот дачи у академика не оказалось.
      Сын понимал его - отец провел на природе столько времени, что хотел провести остаток жизни в цивилизованных условиях. Михаила смущало нечто иное - явное нарушение советского законодательства - по существующим правилам отец не мог завещать ему квартиру, которая являлась государственной собственностью, и он обратился в юридическое управление министерства геологии. Седой семидесятилетний начальник управления, взяв с него клятву молчания, открыл папку с надписью "совершенно секретно" и дал прочесть указ Верховного Совета СССР в котором говорилось "что за выдающиеся заслуги в обеспечении страны запасами стратегических ресурсов присвоить академику Орлову Игнату Ивановичу звание Героя Социалистического Труда и передать в личную и наследуемую собственность квартиру 27 по адресу: улица Горького дом 14." Он добавил что все необходимые открытые документы уже находятся в домоуправлении и управлении коммунального хозяйства Мосгорисполкома.
      Ошеломленный Михаил покачал головой и отправился домой где, посоветовавшись с женой, выписал из Ленинграда и поселил в огромной квартире её старую тетку. Затем они быстро уладили дела в Москве и вернулись в Женеву, где им предстояло прожить ещё два с половиной года спокойной и беспечной жизнью, получая фантастически высокий (по меркам советского служащего) оклад. Ни Михаил ни Зоя даже не подозревали что всего через пару недель - в темпоральном измерении - с ними произойдут события, в которые трудно - нет, просто невозможно поверить.
      За последние двенадцать лет - с 1986, когда его первый перевод приключенческий роман "Дикая карта" - был опубликован издательством "Гвардия" и ему заплатили по 120 рублей за печатный лист, что являлось предельной ставкой для переводчика и, повидимому, стало не только данью уважения к ученому званию доктора физико - математических наук, но и в немалой степени ошеломило издательство - с чего бы то столь известному ученому, автору множества научных трудов, лауреату ряда премий и, по слухам, однажды попавшему в число кандидатов на звание лауреата Нобелевской премии за оригинальное решение уравнения гидромеханики Лагранжа предложения о переводах посыпались со всех сторон. Это объяснялось не только научными заслугами Орлова - к этому времени ситуация в стране изменилась и на научные заслуг всем стало наплевать - а в первую очередь тем что его переводы не нуждались в редактировании, он исполнял их на высоком художественном уровне и, самое главное, удивительно быстро. Наконец, Орлов являлся в редакции со своими предложениями, нередко с уже готовыми переводами. Причина этого необычного явления заключалась в том что Орлов с детства любил две вещи - математику и детективы, и, проведя много лет за границей, собрал там огромное количество полюбившихся ему книг. Следует отметить, что вкус у Орлова было отменным, и ни одна из предложенных им книг, ни один из его переводов не были отклонены. Постепенно круг интересов Орлова расширился - научная фантастика представляла собой сочетание математики, физики и детектива, и он взялся за эту новую отрасль, благо спрос на неё был огромен. Сначала перевод являлся для Орлова просто увлечением - ему было интересно видеть как на экране старенького компьютера "286-DX", которым он пользовался всего лишь как усовершенствованной пишущей машинкой, появляются захватывающие сюжеты. Но однажды жена вошла в его кабинет со странным выражением на лице и молча положила перед ним сберегательную книжку.
      - Ну и что? - спросил Орлов, не отрывая взгляда от клавиатуры.
      - Миша, тебе никогда не приходило в голову подсчитать, сколько ты зарабатываешь своими переводами? - Как-то не задумывался над этим. А что, разве нам нехватает денег?
      - Хватает, с этим все в порядке. Но ты посмотри на перечисления в сберегательной книжке. Каждый месяц тебе перечисляют заработную плату как старшему научному сотруднику института математики имени Стеклова. А я вот тут подсчитала - исходить из конкретных сумм трудно потому что из-за инфляции зарплата все время меняется, как, впрочем, меняются и твои гонорары за переводы. Но одно несомненно - переводами ты зарабатываешь во много раз больше чем своей работой в институте.
      - Не может быть!
      - А ты посмотри. В 1986 году со всеми премиями твоя зарплата за год составила 6 тысяч 350 рублей, а гонорары - 9 тысяч шестьсот. В 1987 году зарплата увеличилась из-за инфляции и составила чуть меньше девяти тысяч, а вот гонорары выросли до шестнадцати тысяч восьмисот. Сейчас тебе платят за печатный лист четыреста рублей - ты заканчиваешь повесть Эда Макбейна "Плата за убийство" объемом в 8 авторских листов и потратил на перевод меньше месяца. Следовательно, ты получишь три тысячи двести и столько же потиражных. Значит, меньше чем за месяц ты заработал столько же сколько зарабатываешь в институте за год. Есть ли смысл ездить через весь город, пусть два раза в неделю?
      - Есть. Я член КПСС и если перестану являться на партсобрания, где они пережевывают перестроечную жвачку, меня вышибут из партии.
      - Тебя и так вот-вот вышибут из партии. Ты уже два года не платил партвзносы со своих огромных гонораров. Неужели тебе не ясно что твоя любимая партия вот-вот загнется? Тебе пятьдесят четыре года, ты уже несколько лет просиживаешь в институте штаны заведомо зная что уже ничего нового не откроешь. Математика - наука молодых. А вот сейчас перед тобой открылось совершенно новая область, где ты можешь проявить свои поистине незаурядные способности и, к тому же, заработать большие деньги, хотя это не самое главное. Твои переводы читают в метро, ты получаешь удовольствие от работы, тогда почему бы не сделать её своей основной?
      - Пожалуй, ты права. Все ходят на собрания по инерции и если не спят, то после первых десяти минут начинают голосовать ногами - пробираются к выходу.
      До демонстративного выхода из КПСС дело не дошло - уже через пару месяцев члену партии с 1957 года Орлову Михаилу Игнатьевичу объявили строгий выговор с занесением в личное дело за неуплату членских взносов, он перестал ходить на собрания, его исключили из КПСС, тогда он перестал ходить в институт - даже в присутственные дни - и его уволили, правда, после бесчисленных уговоров, длившихся несколько месяцев.
      В 1988 году общая сумма его гонораров составила сорок семь тысяч пятьсот пятьдесят рублей.
      Наступил 1989 год. Впервые за годы существования советской власти Главлит перестал обращать внимание на содержание переводных произведений и Орлов решил осуществить свою давнюю мечту - перевести романы Яна Флеминга и "Охоту за "Красным Октябрем" молодого американского писателя Тома Клэнси. Он написал письмо Клэнси и принялся за перевод первого романа Флеминга "Из России с любовью".
      Роман "Из России с любовью", фразы из которого советские граждане повторяли задолго до того как книга была опубликована в СССР, а выражение "из России с любовью "знали буквально все, вышел миллионным тиражом. На этот раз Орлов потребовал участия в прибылях. Они оказались такими огромными что издатели не возражали и Михаил получил колоссальную по тем временам сумму в пятьдесят семь тысяч шестьсот рублей - копейки уже не считали - причем получил наличными. И снова в его судьбу вмешалась мудрая жена.
      - Миша, нам уже много лет. Всю жизнь мы прожили в городе, хотя и в комфортабельной, но все-таки городской квартире. Кузе скоро год, ему нужно как можно больше находиться на свежем воздухе У нас есть деньги. Давай купим дачу.
      - У меня очень умная жена. И красивая тоже. Ты, наверно, уже присмотрела дачу, которая продается?
      - Представь себе, присмотрела. Отличный дом старинной постройки, четыре комнаты, кухня, водопровод, канализация, центральное отопление, газ и телефон.
      - И где-же находится такая отличная дача?
      - В Апрелевке, сорок пять минут на электричке.
      - Зоя, но ведь Апрелевка - крупный город! Откуда там свежий воздух?
      - Дом расположен в дачном поселке Апрелевки, на самой опушке леса, а недалеко даже пруд - можно купаться.
      - Кто продает эту дачу?
      - Вдова члена-корреспондента Гатовича, ты, наверно, был знаком с ним.
      - Да, я был знаком с Исааком Израилевичем до его таинственного исчезновения в 1968 году. Он занимался функциональным анализом. Блестящий математик, но с большим сдвигом. Насколько я помню, выяснить обстоятельства его исчезновения так и не удалось.
      - Поэтому-то Рахиль Абрамовна и продает дачу. Она работает бухгалтером в Доме ученых и получает там гроши, а ей приходится содержать дочку и двух внуков. Зять развелся с дочкой, потому что она отказалась ехать в Израиль, нашел новую, более податливую жену и уехал в страну обетованную. Продать дачу раньше она не могла - ведь Исаак Израилевич не умер, он всего лишь исчез, а по советским законам требуется двадцать лет чтобы признать его умершим. Орлов съездил в Апрелевку - там выяснилось, что сходить надо на станции Победа - и был очарован домом. Он был невелик, но со всеми удобствами, недалеко от станции, к нему можно проехать на машине, магазин поблизости, дом полностью меблирован. Он передал жене сорок пять тысяч, которые просила Рахиль Абрамовна, через неделю уже обосновался на новом месте и принялся за переводческую деятельность. Себе он забрал темный кабинет (наверно, Гатович тоже работал в нем, промелькнула мысль у Михаила) со столом у окна и столиком поменьше рядом. У стены стоял массивный шкаф, такой тяжелый что Михаил не смог его сдвинуть с места. Тогда он махнул на шкаф рукой, сел за компьютер, разложил книги и словари, и углубился в перевод очередного Тома Клэнси. Орлов был настолько увлечен своей работой что даже не заметил, как прошли четыре года. В стране происходили революционные перемены, Советский Союз распался, один президент ушел в небытие, пришел другой, платить за переводы стали меньше - хотя суммы были потрясающими, измерялись миллионами, которые, как он узнал в электричке, все называли почему-то "лимонами". Сын Алексей возглавил какую-то фирму и, судя по всему, неплохо зарабатывал, так как приезжал к родителям в "мерседесе" и с двумя охранниками. Он неоднократно предлагал родителям финансовую помощь, но Михаил и Зоя отказывались. Больше всего Орлова потрясло то что он стал пенсионером! Впрочем, пенсии оказались такими нищенскими, что в сберкассу - сбербанк по-новому - он не ездил. Зачем? Он зарабатывал достаточно и так. И вот наступил день когда Михаил сдал в издательство "Мир" перевод последней книги Тома Клэнси "Слово Президента". К этому времени он настолько устал от переводов, что интерес к ним пропал, и он категорически заявил что больше ничего переводить не будет. Выяснилось, однако, что переводить и не требовалось. Подобно тому как раньше он был завален переводами, так и теперь к нему то и дело поступали предложения на переиздание уже сделанных им ранее переводов, за которые щедро платили. Шел май 1998 года. Стояла необычно жаркая погода и Орлов предвкушал как он расположится у себя в прохладном тенистом кабинете за столом, на котором не будет ни единой книги, а вместо них будут стоять шесть бутылок пива "Балтийское" №5 с синей этикеткой, охлажденных в холодильнике, и по ним будут стекать ледяные струйки. По какой - то странной ассоциации ему вспомнилось что он родился 29 ноября, следовательно по знакам Зодиака он - Стрелец, а 29 ноября не бывает такой жаркой погоды. Что сегодняшний день сулит Стрельцам? Михаил развернул "Вечернюю Москву" и прочитал гороскоп на 19 мая: благоприятный день, отлично, проявлять инициативу - ну, это он уже сделал - позвонил по телефону и напомнил невестке о пиве - ага, ваши финансовые начинания принесут успех, не бойтесь необычного. Что бы это могло значить? Жена осталась в Москве и приедет только вечером, Алексей у себя на фирме, значит, на даче только Наташа с сыном Кузей.
      2 Итак, было жаркое майское утро 1998 года. Орлов ехал на дачу и не предвидел никаких сложностей - разве что выключилось электричество и пиво в холодильнике не успело охладиться. И, тем не менее, судьба выбрала именно этот день чтобы обрушить на его ничего не подозревающую голову свой несказанно щедрый дар. Электричка замедлила ход, завизжали тормоза и поезд остановился. Орлов вышел на платформу и привычно пошел к лестнице. Отсюда идти минут десять - не так уж трудно, поскольку тропка пролегала в тени молодых березок. Вот и дача - он достал ключ и отпер калитку в высоком заборе.
      - Доброе утро, Наташа, - поздоровался он с невесткой, загорающей в одних трусиках - кто может заглянуть сюда? - на разостланном одеяле. - Как дела у Кузьмы?
      - Здравствуйте, Михаил Игнатьевич. Он хорошо поел и теперь спит. Удивительно спокойный ребенок. Ваше пиво я поставила, как вы и просили, в холодильник.
      Орлов кивнул и вошел в кабинет. Сегодня все было не так как всегда. Стол был вызывающе пустым. На его обширном пространстве красовался один компьютер. Слева у стены стоял огромный массивный шкаф. Сегодня это вызвало почему-то раздражение у Михаила. Он снял куртку, уперся плечом в шкаф - в прошлом ему ни разу не удавалось подвинуть его даже на сантиметр - и с неожиданной легкостью сдвинул на целую ладонь. И тут же увидел что за шкафом находится розетка, которую раньше он не замечал. Немудренно, она скрывалась за шкафом, подумал он. Орлов сходил в кухню за парой бутылок пива, с удовлетворением отметив что они были не только холодными, а прямо-таки ледяными, и вернулся в кабинет. Опустошив первую бутылку, он подошел к розетке и нагнулся над ней. Розетка как розетка, только к ней не ведут электрические провода. Он взял вилку компьютера и воткнул в странную розетку. Экран компьютера тут же осветился зеленоватым светом. Значит, проводка идет с противоположной стороны, решил Орлов, вышел в соседнюю комнату и увидел что на стене, примыкающей к его кабинету, нет никаких проводов. В этот день зрение у Орлова стало каким-то особенно острым. Он обратил внимание на то что соседняя комната, служащая для него спальней, примерно на метр уже кабинета - раньше он этого тоже как-то не замечал. Орлов вернулся в кабинет, поднатужился, сдвинул шкаф ещё на метр и сделал характерный для русских мужиков, даже если этот мужик - видный ученый и доктор физико-математических наук - жест. Он почесал в затылке. Почему столько лет этот огромный, никому не нужный шкаф стоял посреди стены? Он постучал кулаком по стене, услышал необычный звук и нажал на стену в этом месте. Обои порвались и в стене открылась узкая дверца. Орлов прошел в кухню за очередными бутылками пива и увидел там невестку, уже в лифчике.
      - Вам приготовить что-нибудь, Михаил Игнатьевич? - спросила она, как ему показалось, с виноватым видом. Орлов заглянул в холодильник и к своему изумлению увидел там шесть бутылок пива. Странно, подумал он, я точно помню что две выпил.
      - Сейчас так жарко, что я воспользовалась одной из ваших бутылок, покаялась Наташа. - Ведь я уже покормила Кузю, он спит, так что вреда ему не будет.
      - Пей на здоровье, только не трогай моих, - сказал Орлов.
      - Ну что вы, Михаил Игнатьевич, - расцвела улыбкой Наташа. - Вчера приезжал Алеша, привез холодильник "Розенлев" и два ящика пива. Он тоже любит "Балтийское".
      Орлов с удовлетворением подумал о неиссякаемом теперь запас пива и вернулся в кабинет. Итак, дверца ведет в узенький чулан. А что в этом чулане? Он поспешно выпил бутылку холодного пива и вошел в чулан. На длинном рабочем столе, протянувшемся вдоль одной стены, стояло нечто вроде грубо изготовленного лампового компьютера. Впрочем, нет, это не компьютер... и не радиоприемник... разве что этот аппарат рассчитан на связь с дальними космическими мирами... И вдруг Орлов увидел на верстаке толстую бухгалтерскую книгу с рукописными записями.
      2
      С этого момента мир перевернулся для Михаила Игнатьевича Орлова, доктора физика-математических наук, лауреата множества премий и участника бесчисленных конференций. За прошедшие двое суток он не выпил ни единой бутылки пива, съел всего три бутерброда с сыром и запил их нарзаном. Он не выходил из кабинета, дверь которого запер на замок, и только когда стучал, жена приносила ему что-нибудь поесть. Орлов узнал - нет, понял - нечто неслыханное, до сих пор недоступ - ное человеческому разуму. Умница - нет, гений - Исаак Израилевич изобрел машину времени! Правда, эта машина была способна на крайне ограниченные действия. Например, она могла перенести человека - или нескольких человек, сколько вмещалось в крохотный чулан - в прошлое ровно на тридцать лет, считая с секунды, минуты, часа, дня, месяца и года того мгновения как тот нажимал на синюю - интересно, почему синюю? мучился мыслями Орлов - кнопку. Нажав на кнопку, человек выходил затем через дверь в наружной стене дома и оказывался в прошлом. Затем он мог провести в этом прошлом сколько угодно времени, но часы тикали для него с неумолимой точностью. Если человек проводил в прошлом три часа семнадцать минут, то и в настоящем, которое он покинул, пройдет три часа семнадцать минут, ни секундой больше, ни секундой меньше. Затем человек мог вернуться из прошлого в настоящее, войдя через замаскированную в наружной стене дверь и нажав на кнопку. Все это Орлов понял уже в первые несколько часов. Остальное время понадобилось ему чтобы осмыслить колоссальный риск, на который шел человек, уходящий в прошлое. Согласитесь, дом мог сгореть, линия электропередач выйти из строя, с человеком мог случиться в прошлом инфаркт и он никак не смог бы объяснить врачам откуда он взялся. Не исключено, что именно такая судьба постигла Исаака Израилевича - он вышел на прогулку в прошлое и там его хватил карачун. Ну-ка, вспомним, когда исчез член-корреспондент Гатович? Боже мой, несчастный иудей! Ну конечно, в 1968 году, и по роковой случайности отправился в 1938 год. Человек в костюме шестидесятых годов, утверждающий что Генеральным секретарем ЦК КПСС является какой-то Брежнев, с удостоверением личности члена-корреспондента АН СССР, выданном ему в 1964 году и подписанным президентом Академии наук Келдышем, хотя всем известно что Первым секретарем ЦК ВКП(б) является вождь народов Сталин, а президентом Академии наук - Комаров. Да его тут же скрутили, оттащили в милицию и затем им занялось НКВД. Впрочем, объяснений можно придумать огромное множество. Но как поступить дальше? Орлов не был историком и никогда не проявлял к истории ни малейшего интереса. А можно извлечь из гениального изобретения Исаака Израилевича что-нибудь любопытное, что-нибудь такое что могло наполнить годы жизни, оставшиеся Орлову, азартом и волнением? Михаилу не терпелось. Он снял трубку телефона и позвонил сыну.
      - Алеша, это отец. У меня к тебе просьба. Ты не мог бы командировать меня от своей фирмы в Лондон, примерно на неделю?
      - Боже мой, папа, ты раньше никогда не обращался ко мне с такой просьбой. Насколько припоминаю, ты говорил что видел эту паршивую Европу в гробу и больше тебя не интересует ни Париж, ни Рим, ни Афины, ни, тем более, холодный дождливый Лондон.
      - Теперь интересует. Мне нужно слетать в Лондон на неделю, только чтобы меня никто не беспокоил. Да, еще, у меня нет заграничного паспорта и визы.
      - Сейчас мои парни займутся этим. Через неделю в Лондон выезжает делегация нашей фирмы и я включу тебя в её состав в качестве консультанта. Выезд двадцать восьмого мая. Лады? Уже вечер, но завтра мои люди уже будут стоять у ворот английского консульства с твоим паспортом в руках. Кстати, я скоро приеду на дачу.
      - Спасибо, Алеша. Вот только фотографии...
      - Папа, забудь обо всем. Я даже не буду задавать тебе вопросов, хотя, признаюсь, мне очень интересно почему ты так внезапно изменил свою точку зрения на Англию.
      - Потом расскажу. По телефону все равно слишком долго. До свиданья. Орлов положил трубку и его следующий поступок отличался от привычно текущей жизни как предыдущие двое суток отличались от нее. Он сделал две вещи, которые не делал никогда раньше: первое, попросил жену купить в магазине две бутылки водки "Смирновъ" и самой лучшей закуски: икры красной и черной, семги, датского голубого сыра - остальное на её усмотрение. А затем полез на чердак и cреди пыльного хлама - сваленных в кучу устаревших справочников - с трудом отыскал "BRITAIN 1969. An Official Handbook" переводя на русский, это был ежегодный справочник Великобритании за 1968 год. Пока жена не вернулась из магазина он открыл только один раздел, заинтересовавший его в первую очередь: СПОРТ, на стр.445. Быстро пробежав по странице с индексом "скачки", Орлов обнаружил следующие соревнования, наиболее крупные и где ставки самые высокие. Ими оказались "Две тысячи гиней" и "Одна тысяча гиней"в Ньюмаркете, Дерби в Эпсоме, Оукс тоже в Эпсоме, и наиболее престижные скачки, на которые, как правило, приезжает королева Елизавета - Аскот в Беркшире, которые проводятся в середине июня. В справочнике не приводились имена победителей и размеры выигрышей, но Орлов знал что по самой трудной категории, когда требуется отгадать имена первой, второй и третьей лошадей в одном заезде, а затем то же самое во втором заезде, что вероятность такого выигрыша бесконечно мала и человек, сумевший сделать это, сразу привлечет к себе внимание. Именно по этой причине он решил ограничиться второй категорией трудности - угадать имена лошадей, занявших первое, второе и третье место. Даже в этом случае ставки принимаются один к ста или один к двумстам. Он закрыл справочник и спрятал его в ящик стола в тот самый момент когда вернулась жена.
      - Ну и задание ты дал мне, Миша, - произнесла она, тяжело дыша. Положим, с водкой "Смирновъ" все оказалось просто - я нашла её уже в третьем магазине. Красную икру тоже нашла, черной нет, семги нет тоже, а когда я спросила о датском голубом сыре, мне посоветовали сходить в магазин хозяйственных принадлежностей - там недавно завезли большую партию красок, может быть, сказали, найдется и датская. Зато я купила сырокопченной колбасы, раз у тебя такой праздник. У нас дома есть сыр "чеддар", огурчики малосольные, маринованные помидоры.
      - Женщина! - с притворной суровостью возопил Орлов. - Разве можно предлагать огурчики и помидоры человеку который, во первых, двое суток почти ничего не ел, во вторых, вот-вот станет одним из самых богатых людей в мире - ну если не в мире, то в России точно - и в третьих скоро на неделю уезжает в Лондон!
      - Этот великий человек ничего не получит пока не расскажет жене что он придумал в тиши своего кабинета. Михаил поскучнел и замкнулся.
      - Нет, Зоя, этого я тебе рассказать не могу - по крайней мере сейчас. Да и зачем рассказывать? Все так невероятно что ты все равно не поверишь. Зоя знала что теперь уговаривать мужа бесполезно - он упрям и не скажет больше ни единого слова. И вдруг его лицо просветлело.
      - Скажи, Зоя, мы не выбрасывали тех кип газет, которые привезли с квартиры?
      - Нет, они попрежнему на чердаке. Орлов сорвался с места и полез на чердак. Прошло полчаса и все это время оттуда доносилось шуршание и топот, время от время прерываемые оглушительным чиханием. Наконец он спустился с чердака, весь в грязи и пыли, но с торжествующим выражением на лице.
      - Вот она! - закричал он. - "Таймс оф Лондон" за 28 мая 1968 года! И здесь, в разделе спорт, говорится что скачки для трехлеток в Челтенхеме, которые состоялись 26 мая, выиграл "Глориэс", вторым пришел "Магнифисент", отстав всего на полкорпуса, а далее, с большим отрывом, финишировала "Мэригоулд".
      - Ну и что, - недоуменно спросила Зоя. - Ты представляешь сколько времени придется потратить на то чтобы вычистить твои брюки?
      - А ты представляешь, что сегодня 19 мая 1998 года, беттинг шопс в Лондоне открыты до одиннадцати вечера и ставки можно делать ещё несколько дней? Она посмотрела на него с глубокой жалостью.
      - Миша, я знаю что ты почти не пьешь, но сейчас тебе лучше всего выпить стакан этой проклятой водки и лечь спать.
      - А я полностью разделяю мнение матери, - послышался голос с порога. Они даже не заметили что приехал Алексей в своем серо-стальном "мерседесе". Его лицо казалось усталым и постаревшим. Охранники стояли, прислонившись к машине.
      - Здравствуй, Алеша, хорошо что ты приехал.
      - Вижу, мои родители готовятся что-то отпраздновать. Очень удачно, мне нужно поговорить с тобой.
      - Когда вернусь, я весь в твоем распоряжении. Подожди меня с полчаса. Михаил вошел в кабинет, запер дверь, отодвинул шкаф - теперь он заметил что шкаф легко передвигается на колесиках, надо всего лишь подтолкнуть его в самом начале - вошел в узкий чуланчик и протянул руку к синей кнопке. Рука дрожала и в это не было ничего странного - через несколько секунд он окажется в 1968 году, но не помолодеет, а останется таким же бородатым стариком. Наконец, преодолев страх, он решительно нажал на кнопку. Ничего не произошло, только на мгновение вспыхнули катодные лампы и тут же погасли. Он отодвинул засов наружной двери и вышел на зеленую траву 1968 года. Никакого "мерседеса", у ворот, конечно, не было. Через десять минут он подошел к зданию телефонного узла.
      Как странно, подумал Михаил, я могу сейчас снять телефонную трубку, позвонить в Женеву и поговорить с самим собой, тем более что номер помню наизусть. Но сейчас мне нужен другой человек, в другой стране и с другим телефонным номером. Но ведь за телефонный разговор, а тем более международный, нужно платить. Разве у него примут современные рубли? Орлов выругался, вернулся через потайную дверь в дом, обнаружил в углу стола тоненькую пачку помятых банкнот и мелочь, выпущенных в 1961 году, и мысленно поблагодарил Исаака Израилевича.
      - Девушка, мне нужно позвонить в Лондон.
      - Вам повезло, линия свободна. Номер в Лондоне? Орлов продиктовал номер профессора Брикстоуна и начал ждать. Сейчас в Лондоне третий час дня, Сэм на работе, только бы никуда не вышел...
      - Профессор Брикстоун слушает, - послышался голос из далекого Лондона . - Сэм, это Миша Орлов.
      - А, Майкл, хэллоу! Но почему ты звонишь из Москвы? Я думал что ты в Женеве.
      - Приехал в командировку. Послушай, Сэм, моя просьба покажется тебе странной, но я прошу тебя, не задавая вопросов, прямо сегодня зайти в беттинг шоп и сделать для меня ставку на скачках для трехлеток в Челтенхеме 26 мая в таком порядке: первым будет Глориэс, затем Магнифисент и третьей Мэригоулд. Поставь десять фунтов, я заплачу, в случае выигрыша деньги поделим пополам.
      - Майкл, я сделаю все что ты просишь, вот только...
      - Что, Сэм?
      - Во-первых, ты выбрал самую трудную категорию. Откуда ты знаешь что из двенадцати лошадей первыми придут именно эти три и в таком порядке? - Ты обещал не задавать вопросов, Сэм. - Хорошо, Майкл. Но я сам играю на скачках и знаю что Магнифисент сейчас в плохой форме и вряд ли финиширует совсем. Меня утешает лишь одно - скачки для трехлеток в Челтенхеме не являются самыми главными в сезоне и проигрыш на них не отразится на репутации лошади. Удивительно, почему владелец вообще заявил его.
      - Сэм, сделай как я прошу, а вечером двадцать шестого я тебе позвоню.
      - Как знаешь, Майкл. Передавай привет Зое. До свиданья. Орлов вышел из телефонной будки, жаркой как сауна, расплатился деньгами Исаака Израилевича и через двадцать минут вернулся на дачу. Он вошел в столовую и сел за роскошно убранный стол.
      - Машину ты уже отпустил, Алексей?
      - Да, папа. К тому же мне скоро придется её продать.
      - Это почему?
      - Дела в нашей фирме идут небойко. Михаил налил водку в свою любимую рюмку - он привез её из Женевы и вмещала она ровно двадцать пять граммов. Он не умел пить и на следующее утро у него болела голова, поэтому Михаил ограничивал себя пятью такими рюмками. Алексей налил себе рюмку побольше. Они дружно выпили и закусили икрой.
      - Я никогда не спрашивал чем занимается твоя фирма. Расскажи.
      - Мы импортируем высококачественные продовольственные товары, папа. Ты, наверно, видел рекламы нашей фирмы повсюду - "Гладиатор".
      - Да, видел, - вдруг вспомнил Михаил. - И что, теперь ваши товары перестали покупать?
      - Нет, покупают их попрежнему хорошо, прибыль мы получаем изрядную, вот только 1 июня нам нужно принять решение - продать ГКО, трехмесячный срок которых истекает и получить достаточно скромный доход, процентов шестьдесят на круг, или подождать до первого сентября, когда доход будет гораздо больше - правительство повысило ставку рефинансирования до ста восьмидесяти процентов.
      - И на какую сумму у вас этих ГКО?
      - На сорок миллионов рублей - это примерно семь миллионов долларов. Мои партнеры настаивают на том чтобы продлить действие ГКО и даже прикупить ещё на свободные деньги. Но мы закупили во Франции и Англии товары без предоплаты - нам верят, потому что за последние три года мы ни разу не подводили наших контрагентов - на шесть миллионов долларов. Сейчас можно расплатиться, но в этом случае придется сдать ГКО и не покупать новые. Склады будут забиты товарами которые, я не сомневаюсь, быстро разойдутся, но у нас не будет свободных средств и мы не получим сверхприбыли.
      - И ты хотел поговорить со мной именно об этом - продавать ГКО или не продавать?
      - Да, папа.
      - Но ведь я не экономист, всего лишь математик. Скажу тебе вот что процентная ставка за рубежом равняется пяти, от силы семи процентам. Можно вложить деньги в инвестиционные фонды, но это рискованное дело, далеко не все фонды достаточно надежны. Впрочем, если выбрать надежный фонд с помощью хороших консультантов, то это достаточно прибыльное дело. Например, "Меррил Линч" - известный надежный фонд, хотя и временами несколько консервативный - А какой доход обеспечит тебе надежный инвестиционный фонд? Скажем, такой как "Меррил Линч"?
      - Десять процентов, иногда одиннадцать. Может быть, даже двенадцать.
      - Папа, но коммерческие банки в России выплачивают по валютным вкладам от тринадцати до шестнадцати процентов, а ГКО гарантирует сейчас правда, в рублях - сто восемьдесят процентов!
      - Послушай меня, сынок. Таких ставок, которые ты описал, просто не может быть. Мы с мамой не вложили ни копейки из наших изрядных средств ни в один из банков, поскольку считаем что самые надежные банки - это стеклянные, потому что их можно закопать в подвале. До последнего времени мне платили за переводы только в валюте, вот мы и вкладывали её в эти банки. В общей сложности у нас накопилось тридцать две тысячи долларов. Ни один из моих знакомых математиков не вложил свои сбережения ни в коммерческие банки ни, тем более, в ГКО. Тебе нужен мой совет?
      - Да.
      - Хорошо, я дам тебе совет, но это будет совет математика, а не экономиста: первого июня сдайте ГКО, не делайте никаких рискованных операций, и постарайтесь уйти из банков, гарантирующих высокие доходы. С математической точки зрения это безумие, а если есть страна, где такое безумие в порядке вещей, то она скоро рухнет.
      - Это совпадает с решением, которое я уже принял. Мой финансовый советник внимательно следит за биржей, и, по его мнению, мы достигли уже предельной черты. Увольнение Черномырдина и упорное желание Ельцина назначить на его место какого-то Кириенко, говорит о том что скоро могут быть предприняты неординарные меры. Беда в том, однако, что уходя из фирмы, я понесу немалые финансовые потери. Наш общий капитал примерно двенадцать миллионов долларов, из них четвертая часть - мои. При поспешном уходе мне достанется не больше полутора миллионов.
      - Ну и что? Соглашайся. Наличными полтора миллиона тебе не дадут, значит, ты получишь какую-то часть фирмы. Впрочем, я мало разбираюсь в этом деле. Тебе решать. Ужин закончился на минорной ноте несмотря на роскошное угощение. В девять Михаил отправился спать, а на утро Алексея уже не было он уехал.
      3
      Михаил решил пока не обдумывать дальнейших шагов, связанных с аппаратом Исаака Израилевича, слушал радио, смотрел телевизор, а вечером двадцать пятого мая уехал в Москву. Там он побывал в Библиотеке иностранной литературы и попросил заведующую отделом фотокопирования сделать для него ксерокопии всех страниц с отделами "спорт" английской газеты "Таймс оф Лондон" с 15 июня по 30 октября 1968 года. Седая женщина с удивлением посмотрела на него.
      - Вы представляете себе, сколько это будет стоить? - спросила она.
      - Нет, - честно признался Орлов.
      Заведующая склонилась над клавиатурой компьютера. - Вам это обойдется в семь тысяч пятьсот сорок рублей девяносто копеек, - заявила наконец она с торжествующим видом. - Дешевле слетать в Лондон!
      - Я собираюсь последовать вашему совету, - согласился Орлов, достал из кармана деньги и расплатился. - Только мне нужно побыстрее.
      - У нас мало таких эксцентричных заказчиков, поэтому ксерокопии будут готовы через неделю. Заходите 1 июня.
      Орлов вернулся домой в огромную квартиру на Тверской - ему понадобилось немало времени чтобы звать Тверской улицу Горького - собрал кое-какие справочники по Англии и поехал на дачу. Было только семь вечера, но ему не сиделось. Нервозность оказалась заразительной - Зоя тоже металась по дому, а Наташа никак не могла успокоить сынишку. Наконец, около девяти вечера Михаил вышел из дома и сел на скамейку. Примерно через час в окнах погас свет и стало тихо. Тогда он крадучись вернулся в кабинет и начал ждать. Ровно в десять по московскому времени - шесть по Гринвичу - он отодвинул шкаф, вошел в чулан и нажал синюю кнопку. Снова короткая вспышка катодных ламп, Михаил выключил свет и вышел на улицу через потайную дверь, в конец мая 1968 года.
      - А, это снова вы, - улыбнулась ему знакомая телефонистка. - Вам опять повезло, линия свободна. Повторите номер в Лондоне.
      Орлову почему-то не понравилось что девушка узнала его, что линия опять свободна, и что ему нужно повторить номер в Лондоне, хотя он не говорил что собирается звонить в Англию. В голове зазвенел крохотный тревожный колокольчик. Он снял трубку - Привет, Майкл, я только что вернулся из Челтенхема, - послышался взволнованный голос Сэма Брикстоуна. Решил лично присутствовать на этих скачках, благо ипподром недалеко от университета. Ну, знаешь, ты меня ошеломил! Со старта Магнифисент ушел последним и половину дистанции держался далеко от лидера. И вдруг он словно преобразился - гнедой жеребец с продолговатым белым пятном на морде помчался по дорожке словно не прилагая никаких усилий. Уже через двести метров он ликвидировал отставание, почти поровнялся с Глориэс и выиграл бы забег если бы пришлось бежать ещё хотя бы десять ярдов.
      - Кто был третьим, Сэм? - А ты разве не знаешь? Репортаж вели по радио. Ах да, ты же в Москве. Третьей с отставанием в пять корпусов пришла Мэригоулд, как ты и предсказывал. Но самое главное не в этом - ставки по этой категории принимались один к двумстам тридцати. Только я один поставил на первого, второго и третьего, и ты выиграл две тысячи триста фунтов! За вычетом десяти фунтов и налога на азартные игры тебе причитается две тысячи одиннадцать фунтов.
      - Но ведь мы договаривались - половина твоя.
      - Нет, я буду больше чем счастлив если ты расскажешь как сумел догадаться из Москву что в Челтенхеме первые три места займут Глориэс, Магнифисент и Мэригоулд. Да, кстати деньги я переведу завтра на твой счет в "Баркли'з Бэнк" - к счастью, у меня сохранилась твоя визитная карточка. В 23.30 26 мая 1968 года на стол дежурного на Лубянке лег перевод распечатки разговора между Михаилом Орловым (явно псевдоним) и английским профессором Сэмом Брикстоуном. Разговор вели из Апрелевки и фразы были,несомненно, зашифрованными. Дежурный снял внутренний телефон и позвонил в архив - ему сообщили что из числа находящихся под подозрением в Апрелевке проживает видный ученый член-корреспондент Гатович Исаак Израилевич, 1910 года рождения, замеченный в сионистской деятельности и регулярно навещающий синагогу на улице Архипова дом 10. Ага, сионистское гнездо снова начало проявлять признаки антисоветской активности, подумал дежурный, и положил перевод распечатки вместе с оригиналом на английском языке и со своими разъяснениями в папку для особо важных бумаг. Не исключено что этим займется сам товарищ Андропов, а он владеет английским и не скрывает этого, даже гордится.. Подумаешь, интеллегент...Еще очки как у Молотова носит. И словно испугавшись своих мыслей, полковник виновато оглянулся по сторонам. Михаил заплатил за телефонный разговор, попрощался с услужливой девушкой и через потайную дверь вернулся на дачу. Он ликовал, выпил одну за другой пять рюмок водки и не смог уснуть почти до рассвета. Проснулся Михаил поздно, уже светило солнце. От вчерашней эйфории не осталось и следа. Более того, он чувствовал что подкрадывается депрессия. Так чего он все-таки добился? Да, аппарат Исаака Израилевича работает, можно перенестись в 1968 год, а затем вернуться обратно. Этим ограничивались возможности чудесного аппарата. Действительно, Михаил может заранее узнавать результаты скачек в Англии - да что в Англии, во всем мире - и делать ставки, не рискуя проиграть. Но сделать их сам он не может - кто выпустит из Советского Союза в 1968 году бородатого старика, неспособного объяснить зачем ему ехать в Англию. Для этого необходима выездная виза отдела загранкадров ЦК КПСС, а кто ему даст эту визу? Зато выехать заграницу сейчас, в 1998 году просто, были бы деньги - он улыбнулся, вспомнив анекдот - но что он будет делать там в 1998 году? Время, жестокое неумолимое время преграждало ему путь. Итог подвести легко - зная то, что он знает в 1998 году, он не может выехать заграницу в 1968, а выезжать в 1998 просто, зато совершенно бесполезно.
      Но Михаил не относился к числу людей, легко сдающихся. Он принялся искать выход - и нашел его почти сразу. Это будет невероятно трудно, но другого варианта просто не существует. Нужно съездить в Англию, собрать материалы о результатах скачек - и футбольных пулах, вспомнил он вернуться обратно, каким-то образом вызвать в Москву самого себя из Женевы, убедить его - себя - что это не безумие и со своей собственной помощью создать в Англии и Франции группы надежных людей (может быть, даже сотрудников советского посольства, а? неплохая мысль) которые займутся лихорадочной работой, перечисляя деньги в банки на счет Орлова Михаила Игнатьевича. А он здесь, в 1998 году, тоже сумеет сделать кое-что: например, перенесется в 1968 год, переедет в Москву и предложит какому-нибудь иностранному предпринимателю самую современную модель американского компьютера с программным обеспечением "Windows-98" или новейший плазменный телевизор. Для людей, живущих тридцать лет назад, эти электронные приборы покажутся совершенством технологии, а если с ними представить схемы, блоки дистанционного управления, дискеты, подробную документацию, которую под каким-то надуманным предлогом можно затребовать от заводов-изготовителей - в конце-концов он ведь доктор физико-математических наук - то речь пойдет о миллионах... нет, что там миллионах - сотнях миллионов долларов!
      Позвонил Алексей и сказал что вылетать в Лондон нужно завтра, рейс ВА-347, из аэропорта Шереметьево-2 в 12.00, приезжать нужно за два часа до вылета - таковы российские правила. Валюты можно брать пятьсот долларов, заграничный паспорт он сам привезет прямо в аэропорт.
      Вечер Михаил потратил на сборы - справочник Лондона, карта английской столицы, разрешенные к вывозу пятьсот долларов, новый костюм, нижнее белье, блокнот, справочник "BRITAIN 1968" и другие мелочи. Во время сборов он вспомнил что в Англии проводятся и гонки борзых собак, на которые ставят, выигрывают и проигрывают немалые деньги. Поужинал и лег спать.
      На следующее утро Михаил попрощался с женой, пообещал вернуться ровно через неделю, сел на электричку и поехал в аэровокзал на Ленинградском проспекте. Ровно в десять утра он был уже в зале вылета Шереметьевского аэропорта. И тут же к нему подошел Алексей.
      - Здравствуй, папа , - поздоровался он. - Вот паспорт. Там проставлена британская виза на десять дней, но ты можешь вернуться в любое время до истечения её срока. С тобой летят вот эти трое - Алексей показал на группу мужчин, стоявших в стороне - но я предупредил их чтобы они сразу после прилета в Лондон оставили тебя в покое. Ведь ты хотел именно этого?
      - Да, Алеша. Ты ведь знаешь что я отлично говорю по-английски и бывал в Лондоне много раз. А как дела у тебя?
      - Лучше чем можно было ожидать. Я сказал, что выхожу из игры и мне отдали винный магазин на Столешниковом с изрядным запасом французских вин, шотландского виски и джина. Но мы ещё поговорим с тобой после возвращения. До свиданья, папа, уже объявили посадку на твой рейс.
      Они неловко обнялись и Орлов пошел к таможне.
      Процедура вылета оказалась на редкость простой - никто не рылся в его тощем чемодане, просто шлепнули штампом по таможенной декларации, где он указал разрешенные пятьсот долларов, и Орлов прошел к пограничному пункту. Там сержант уставился на него рысьим взглядом, но тоже ничего не сказал, поставил печать и Орлов прошел по выдвинутому коридору прямо в самолет. Оказалось что он полетит на "Боинге-757" и авиалайнер приземлится в Хитроу через три часа сорок минут. Орлов устроился в удобном кресле первого класса, отказался от всех угощений и задремал.
      Он проснулся от металлического голоса стюардессы, объявляющей что самолет заходит на посадку, пассажиров просят поставить спинки кресел в вертикальное положение и воздержаться от курения. Орлов послушно выполнил все что от него требовалось.
      Легкий толчок и рев турбин, работающих на реверс, затем наступила тишина и самолет покатился к аэровокзалу. Еще через полчаса Орлов вышел к стоянке такси и впервые за двадцать лет вдохнул вонючий лондонский воздух. Перед ним остановилось такси - безобразное и горбатое, как и два десятка лет назад. - Куда едем? - спросил водитель и сплюнул в открытое окно (вряд ли следует упоминать что в Лондоне все говорят по-английски, за исключением выходцев из Ист-Лондона, говорящих на отвратительном кокни).
      - Меня устроит любой хороший отель недалеко от Британского Музея, на отличном оксфордском диалекте ответил Орлов.
      - Там есть "Кенилуорт" и "Айвенго", оба на Блумсбери-стрит. Только "Кенилуорт" подороже, там живут одни аристократы и янки.
      - Едем в "Кенилуорт", - решил Михаил. - Вы принимаете доллары - у меня пока нет фунтов?
      - Один фунт - полтора доллара, - угрюмо отрезал таксист и включил счетчик. Орлов не стал спорить.
      Отель действительно оказался удобным, номер чистым, а на столе стоял телефон. Первым делом Орлов устремился к телефону и набрал номер профессора Брикстоуна, надеясь, что тот ещё не умер - в конце концов Сэм был старше на пять лет.
      - Хэллоу? - послышался знакомый, хотя и более хриплый голос.
      - Сэм, это я, Майкл.
      Наступила короткая пауза.
      - Майкл Орлов? - осторожно переспросил Сэм.
      - Он самый! - весело воскликнул Михаил.
      - Боже мой, Майкл! И в Лондоне! Ты где остановился?
      - В "Кенилуорте". Таксист сказал что здесь останавливаются только аристократы и американцы.
      - Но это безумно дорогой отель, Майкл! Я могу порекомендовать тебе...
      - Не надо, Сэм. В нашем возрасте не стоит считать деньги - все равно мы не сможем захватить их с собой на тот свет.
      - Пожалуй, ты прав. Мне очень хочется встретиться с тобой,
      - Приглашаю тебя на ужин в восемь вечера в "Кенилуорте". Мне сказали что здесь превосходная кухня.
      - Но, Майкл, сейчас уже час дня. У меня пара лекций, да и ехать до Лондона...
      - Послушай моего совета, Сэм, попроси кого-нибудь заменить тебя на этих лекциях. А сам сразу садись на электричку и в Лондон, на станции Панкрас бери такси и приезжай ко мне. Я буду ждать тебя с шести. Нам нужно поговорить.
      - Это мне нужно с тобой поговорить о той невероятной скачке тридцать лет назад.
      - Короче говоря, не теряй времени и приезжай. До встречи. - Орлов положил трубку и уставился на стол. Теперь ему предстояло сделать самый трудный звонок - позвонить в Женеву. Лишь сейчас Орлов понял, что все может оказаться совсем не так просто.
      Он снял трубку.
      - Оператор, соедините меня с Женевой.
      - Сэр, вы можете сами набрать код Женевы...
      - Оператор, я хочу чтобы вы соединили меня с Женевой, номер в Женеве 02-348-465.
      - Хорошо, сэр.
      Через несколько минут оператор сообщила что абонент не отвечает.
      - Позвоните в Женеву, попросите чтобы вас соединили с Международным Союзом Электросвязи.
      - Слушаюсь, сэр.
      Прошло несколько секунд.
      - Международный Союз Электросвязи, дежурный слушает, - послышался старческий голос, говорящий по-французски.
      - Вы не могли бы проверить, мсье, работал ли у вас советский ученый Орлов Михаил Игнатьевич. Он был представителем от СССР.
      - В какое время?
      - С 1965 по 1971 год.
      - Мсье, я служу здесь с 1968 года. До этого представителем СССР был Уваров, отчетливо помню что его отозвали в 1969 году за поведение, недостойное советского гражданина - короче говоря, он пьянствовал и почти не появлялся на службе.
      На лбу Орлова выступили капли пота. Случилось именно то, чего он ожидал и боялся - непроницаемый темпоральный барьер встал у него на пути, неумолимое время преградило дорогу подобно каменной стене. Как только всевидящей и всезнающей вселенной стало ясно что Орлов пытается поговорить с самим собой, Создатель принял меры. В мире не может быть двух совершенно одинаковых Орловых, с такими же генами, отпечатками пальцев, голосами и глазами. Он не интересуется мелочами вроде выигрыша на скачках или в футбольном пуле, но коренных перемен в мироздании не допустит.
      - С вами все в порядке, сэр? - обеспокоенный голос девушки-оператора.
      - Да, все в порядке, - ответил Орлов, положил трубку и посмотрел на часы. Половина третьего. Он поднял трубку и вызвал такси.
      - Куда едем, гавернор?* - спросил таксист. Этот был помоложе и на мостовую не плевал.
      - В "Баркли'з Бэнк", - коротко бросил Орлов и поудобнее устроился на сиденье. Шофер с удивлением посмотрел на него, пожал плечами и включил счетчик. Ровно через две минуты они остановились у отделения банка.
      - Приехали, гавернор.
      Орлов понял свой промах - отделение банка находилось за углом. Ему стало неловко. Делая вид, что хромает, он вышел из такси, попросил водителя подождать и, старательно хромая, но стараясь не переборщить, поднялся по гранитным ступенькам. К нему тут же подошел служащий.
      - Чем могу служить, сэр? - подобострастно спросил он, изогнувшись в поклоне.
      Неужели это из-за моего нового костюма? удивился Орлов. - Тридцать лет назад у вас открыли счет на мое имя. Я хочу снять часть денег.
      - Конечно, сэр. Вас не затруднит пройти в кабинет менеджера? Согласитесь, тридцать лет - довольно длительный срок, и нам придется заглянуть в архивы. * гавернор (governor) - в данном случае дружеское обращение младшего к старшему, что-то вроде "отец" или "шеф"
      Орлов вошел в кабинет, поздоровался с менеджером и опустился в глубокое кожаное кресло. Тот предложил ему рюмку шерри - Орлов отказался и попросил паспорт, затем повернулся к компьютеру и начал с неимоверной скоростью нажимать на клавиши. Уже через минуту он посмотрел на Орлова с ослепительной улыбкой.
      - Я счастлив, сэр, что вы выбрали именно наш банк для столь долгосрочного вклада. С учетом процентных накоплений сейчас на вашем счету пятнадцать тысяч четыреста пятьдесят шесть фунтов 72 пенса. Вам выписать чековую книжку?
      - Да, пожалуйста... и вот что еще... тысячу фунтов наличными.
      - Будет исполнено, сэр.
      Через пару минут в кабинет внесли чековую книжку на имя Михаила Игнатьевича Орлова, попросили расписаться как в ведомости, так и в книжке в качестве образца, и вручили пухлую пачку десятифунтовых ассигнаций. Орлов сделал все что от него требовалось, выяснил что вносить деньги на его счет можно в любом отделении банка и это может делать кто угодно, хотя получать и переводить деньги имеет право лишь он один, пожал менеджеру руку и почти насильно потряс руку кассиру, чем немало смутил его, и вышел из банка.
      Такси терпеливо ждало его.
      - А теперь в Британский Музей, - скомандовал Орлов. Он успел ознакомиться с картой города и знал, что ехать предстоит недалеко. - Я прошел бы пешком, - улыбнулся он, обращаясь к шоферу, - такой славный солнечный денек, но у меня что-то побаливает нога.
      4 У Британского Музея Орлов вышел из машины, шедро расплатился с таксистом и вошел под своды самого знаменитого музея в мире. Спросив, где находится читальный зал, он направился туда, заполнил карточку и начал знакомиться с сокровищами зала. Собственно, сам зал был небольшим, зато в нем вы могли заказать все что вашей душе угодно. Для начала Орлов ознакомился с каталогом и узнал, что ему совсем необязательно перелистывать толстенные пыльные одеяла газеты "Таймс оф Лондон" - достаточно прочитать ежегодники, публикуемые в конце каждого года "Клубом жокеев" и "Нэшнл Хант Коммитти" - первая организация занималась гладкими скачками, а вторая скачками с препятствиями, то есть стипл-чезом. "Нэшнл Грейхаунд Рейсинг Клаб" публикует информацию о всех гонках борзых, которые проводятся на 58 треках, начиная с 1 июля в течении 104 дней, когда на тотализаторах и в беттинг шопс принимаются ставки. В этих еженедельниках приводится сухая статистическая информация о количестве лошадей (или гончих), погоде, каким был грунт во время забега, ставки, наиболее крупные суммы в основных заездах (или бегах) - словом все что интересовало Орлова. Он так увлекся что едва не опоздал на шестичасовую встречу с Брикстоуном. Внешность старого друга потрясла его. Сэм был в потертом твидовом пиджаке, брюках с пузырями на коленях и растрепанной длинной прической. Он сидел в вестибюле. Михаилу стало ясно, что его не пустили бы в ресторан.
      - Сэм, старина, рад тебя видеть! Хорошо что у нас есть время поговорить. Садись. Что будешь пить?
      - Двойную виски с содовой.
      - Виски с содовой для моего гостя. А мне кружку "Гиннесса".
      Когда сомнения с лица официанта исчезли и он ушел, Сэм наклонился к Орлову. - Ну, рассказывай, как это тебе удалось тридцать лет назад? Об этом мы ещё успеем поговорить, - спокойным жестом остановил его Михаил. Сначала о тебе. Как ты поживаешь? Лицо Сэма сморщилось, словно он собирался заплакать, но каким-то чудом удержался.
      - Плохо, Майкл. Я заканчиваю преподавать в университете. Мне предлагают должность адъюнкта на полставки, но это всего лишь шесть тысяч в год. Жена умерла, дочь в больнице - у неё рак, медицинское страхование оплачивает всего лишь половину расходов по её содержанию в больнице, остальное должен платить я - пять тысяч фунтов в год. Муж бросил её и уехал в Америку, от него ни слуха ни духа. У меня две очаровательные внучки семь и десять лет, но как их прокормить? В общем, положение у меня отчаянное.
      Именно это и хотел услышать Орлов. - Послушай, Сэм, ты мог бы оформить мне приглашение в Англию на один месяц? Я слышал что любой гражданин Соединенного Королевства может сделать это, если он принимает все расходы по приглашенному на себя.
      К этому времени стакан с коктейлем, стоявший перед Сэмом, был пуст.
      - Повторите, - сделал жест Орлов, глядя на официанта. Тот кивнул и перед профессором мгновенно появился новый стакан с янтарной жидкостью.
      Сэм жадно схватился за него и сразу отпил треть стакана.
      - Майкл, старина, - слегка заплетающимся голосом (и это после первого стакана! подумал Орлов) произнес Сэм. - Я готов сделать это немедленно, но власти проверят в университете, а там всем известно о моем бедственном положении,
      - Ты поступишь следующим образом, Сэм, - посоветовал Орлов. - Завтра с утра приезжай в университет, напиши заявление об увольнении по собственному желанию - объясни что получил крупное наследство - надеюсь, никто не будет тебя удерживать - расплатись с долгами - у тебя их сколько?
      - Тысяча восемьсот сорок фунтов, к тому же я взял вперед жалованье за июнь, так что всего около трех тысяч, - произнес Брикстоун, глядя на Майкла глазами старой больной собаки.
      Орлов достал чековую книжку и выписал чек на четыре тысячи.
      - Надеюсь, ты не думаешь что старый русский математик занялся вербовкой старого английского математика, - усмехнулся он. - Да и какой в этом для меня смысл?
      - Что ты Майкл, что ты, - бормотал старый профессор. По его морщинистым щекам текли слезы. - Как я смогу отблагодарить тебя?
      - Во-первых, благодарить не за что, - деловито ответил Орлов. - Это те самые деньги, которые я предлагал тебе тридцать лет назад и от которых ты отказался. Теперь, за тридцать лет, на них наросли проценты. А вот помочь мне ты действительно можешь. Разберись со своими делами и приезжай сюда, в "Кенилуорт", послезатра, нет лучше через два дня, в четверг. Только приоденься как следует. Отныне ты будешь вращаться в высших кругах общества. Да, вот что еще: найми няню для своих внучек и оставь им денег на неделю, чтобы они ни в чем не нуждались. А этот чек, - Орлов выписал ещё один, на этот раз на пять тысяч фунтов, - отвези в больницу и скажи, что платишь за свою дочь. Сейчас я вызову такси и тебя отвезут домой - платить не надо, я заплачу. Поешь и ложись спать. Только давай договоримся - больше ни капли виски, ладно?
      Когда профессор Сэм Брикстоун встал из-за стола, на нем остался почти нетронутый стакан виски с содовой.
      На следующее утро Орлов отправился в Британский Музей как только он открылся. Михаил знал, что ему предстоит нелегкая работа, поэтому купил несколько блокнотов, шариковых ручек и набрал мелочи чтобы ходить к автомату, торгующему кока-колой.
      Сначала он выписал результаты всех скачек, проведенных Клубом Жокеев. Затем та же самая судьба постигла скачки, проведенные под руководством и по правилам Нэшнл Хант Коммитти, и, наконец, все 104 дня, когда проводились гонки борзых за механическим зайцем. Орлов не упустил из вида и скачки в Шотландии и Уэльсе; в общей сложности за скаковой сезон, считая гладкие скачки и стипль-чез, в Англии, Шотландии и Уэльсе, на их семидесяти ипподромах проводилось несколько тысяч забегов. Орлов не рассчитывал принять участие во всех; в лучшем случае его люди примут участие и будут делать ставки в сотне наиболее важных забегах. Этого более чем достаточно. Скаковой сезон начинался в марте Фестивалем стипл-чеза в Челтенхеме, далее следовали скачки стипль-чезистов каждую субботу и воскресенье до конца мая, к этому времени грунт высыхал и начиналось время классических скачек, продолжавшихся до августа. Орлов работал насколько увлеченно что едва заметил как в зале прозвенел звонок - библиотека закрывалась. Сейчас у него в блокнотах были результаты всех наиболее важных скачек и забегов борзых за 1968 и 1969 годы.
      Затем Орлов вернулся в отель, поужинал и лег спать.
      На следующий день, вторник, ему предстояла ещё более трудная работа. Орлов, совершенно не разбирающийся в футболе, тем более в английском, поставил перед собой неслыханную задачу - выиграть футбольный пул за 1968-1969 годы. Дело в том, что футбольный сезон в Англии начинается осенью, а заканчивается весной. Перед каждой серией матчей профессиональных клубов высшей лиги продаются карточки, в которых следует заполнить графу "результат": например, указать что счет в матче "Манчестер Юнайтед" и "Уэмбли" будет 3:1 в пользу, разумеется, первых, потому что тройка стоит впереди единицы. Если находится человек, который точно предсказывает счет всех матчей с участием команд высшей лиги, он выигрывает "футбольный пул" в справочниках говорилось что временами суммы выигрышей превышают шестьсот тысяч фунтов стерлингов. Стоит постараться. Теперь в распоряжении Орлова были результаты всех до единого матчей сыгранных в футбольном чемпионате Англии 1968-1969 годов.Но для этого профессору Брикстоуну придется покупать и заполнять карточки каждую неделю в течении всего футбольного сезона, и это возвращало Михаила к прежнему вопросу: можно ли на него положиться? Если бы Орлов оказал большую услугу, выручил бы Сэма в тот момент когда ему было сорок лет, профессор, может быть, и запомнил бы это событие. Но Орлов оказал ему услугу когда профессору семьдесят - как добиться того чтобы сделать его обязанным себе тридцатью годами раньше? Конечно, Сэм клялся в вечной верности, и Орлов не сомневался в его искренности, но в 1968 году это был совсем иной Сэм, даже не подозревающий о том, что произойдет с ним в 1998 году. Вот если бы Михаилу самому удалось выбраться в 1968 году из СССР, хотя бы на несколько летних месяцев, но надежды на это было мало броня крепка, наши танки быстры, и пограничные войска смотрят не наружу, охраняя страну от посягательства внешних врагов, а внутрь, поскольку их главная задача заключается в том чтобы никто "не выбрал свободу". Черт побери, но ведь должен быть какой-то выход!
      Наконец, Орлов решился. Это не лучший выход, но на безрыбьи... Он вернулся в отель, где его уже ждал профессор Брикстоун. Это был совсем другой профессор Брикстоун - аккуратно подстриженный, в новом костюме, гладко выбритый, благоухающий дорогими лосьонами и широко улыбающийся.
      Он вскочил при виде Орлова, крепко пожал ему руку и сказал что теперь у него все в порядке, он передал деньги в больницу, за Дороти ухаживают лучше, он нашел няню для детей - прекрасная няня, с отличными рекомендациями (тут профессор слегка покраснел) и очень любит Фанни и Ольгу. Если бы Майкл видел как вытянулись лица университетской администрации, когда он не только положил перед ректором заявление об уходе, но и расплатился по всем долгам. Он теперь в неоплатном долгу перед Майклом и готов сделать все что тот попросит.
      Орлов решил быть откровенным - не совсем откровенным, но настолько, насколько этого требую.т обстоятельства.
      - Сэм, я расскажу тебе самую невероятную историю которую тебе приходилось когда-нибудь слышать, - начал он. - Дело в том, что я могу заглядывать в прошлое, потому мне и стало известно тридцать лет назад кто выиграет скачки в Челтенхеме. Сэм хотел что-то сказать, но Орлов поднял руку, призывая того помолчать.
      - Я и сейчас знаю многое...
      - Господи, - не выдержал Сэм, - я тоже знаю кто выиграл Дерби в прошлом году и какая лошадь была первой на "Ройял Аскот".
      - Сэм, если ты не будешь меня прерывать и дашь договорить, узнаешь много интересного и, я бы сказал, можешь получить немалую коммерческую выгоду.
      Сэм замолчал и кивнул, показывая что будет терпеливо слушать.
      - Я не только знаю результаты всех скачек, состоявшихся летом 1968 года, но и способен через неделю оказаться в начале июня 1968 года и говорить с тобой из Москвы по телефону. Разумеется, мне будет столько же лет как и сейчас, а вот ты будешь, сам понимаешь, на тридцать лет моложе и я не уверен что тот, другой профессор Брикстоун согласится выполнить все мои просьбы. Теперь ты понимаешь, насколько сложна возникшая проблема?
      Сэм молчал, глядя на пол.
      - Я мог бы сказать тебе что тот, молодой Сэм выполнит все твои просьбы, но ведь ты этому не поверишь, да я и сам не уверен в этом.
      - Вот мы и добрались до корня проблемы. Как убедить молодого Сэма, ещё не познавшего горя старости, верящего что все будет хорошо, что он никогда не постареет, а его любимая дочь будет всегда здоровой, как доказать ему что на самом деле все обстоит совсем по - другому, что жизнь жестока и холодна, что в ней каждый заботится только о себе и самым счастливым является тот, рядом с которым плечо друга. Подобно тому как сказал много лет назад великий Теннисон:
      Наши жизни сплелись Нас и так было мало. Теперь Не осталось совсем. Каждый час, отвоеванный нами У пучины безмолвия, тает в холодном тумане За которым виднеется настежь открытая дверь.
      - Я не знаю, Майкл. - хрипло произнес Сэм и поднес к лицу белый платок чтобы вытереть слезы. - Мне так хочется встретиться с ним, этим молодым Сэмом, и убедить его в твоей правоте. Так хочется... Но ведь это, повидимому, невозможно?
      - К сожалению, это невозможно.
      - Тогда я обещаю сделать все что ты от меня потребуешь, Майкл, все что угодно.
      - Я придумал выход, Сэм. Это не тот выход, который мне нравится, но другого нет. Ты напишешь молодому Сэму убедительное письмо, объясняющее все что с ним произойдет в будущем и почему он должен выполнять все мои просьбы. Он ведь знает твой - свой собственный - почерк, верно?Для убедительности оставь на бумаге жирные отпечатки пальцев и предложи ему сравнить их. Согласен? Передай это письмо мне, а я сумею доставить его в Англию, в 1968 год.
      - Хорошо, ты получишь его завтра. Но ради чего ты все это затеял?
      - Послезавтра я возвращаюсь в Москву. Оттуда буду высылать тебе ему - в 1968 год по телефону данные относительно победителей очередных скачек, все как в прошлый раз, но теперь мы делим с тобой выигрыш пополам. Свою половину ты - вернее, молодой Сэм - кладет на свой счет, мою - на мой счет в "Баркли'з Бэнк". Кстати, оговори это в письме. И вот что ещё - сумма нашего выигрыша увеличится к осени этого 1998 года примерно в шесть-семь раз. Все твои проблемы будут решены раз и навсегда уже через несколько месяцев.
      - Я согласен.
      - Последнее. Я живу в стране - хорошей стране, населенной отличными, добрыми и веселыми людьми - но этой страной в 1968 году управляли, как в "1984" Оруэлла, где за каждым твоим шагом следил "Биг Брозер" - "Большой Брат", поэтому разговоры будут ограничиваться названиями ипподромов и именами трех победителей в том порядке в каком он будут названы. Себя я не буду называть, и пусть он - молодой Сэм - тоже не упоминает моего имени.
      Вечером, накануне вылета, в отель пришел профессор Брикстоун с необычно серьезным лицом, передал конверт, пожал руку и пожелал удачи. Теперь все зависит только от тебя, - пробормотал он мрачно.
      5
      В субботу Орлов вылетел в Москву прямым рейсом Лондон - Москва. Он предупредил сына о прилете и в аэропорту его ждала "волга", на которой он и приехал на дачу. Стало ещё жарче - или это показалось ему после прохладного Лондона? Алексей был встревожен. Он рассказал отцу что фирму "Гладиатор" выплатила ему отступные, теперь он хозяин винного магазина на Столешниковом, но это доставляет ему мало удовлетворения, потому что фирма прикупила ГКО и теперь рассчитывает к началу сентября получить огромные деньги.
      - Не расстраивайся, Алексей, не все коту масленица. Я беседовал в Лондоне с одним экономистом и он сказал что Запад готовится к грандиозному обвалу - собственно, сказал мне Грюндаль, обвал уже начался, наиболее дальновидные финансисты покидают Москву.
      - Да, мне говорили, в пятизвездочных гостиницах неожиданно много свободных номеров. А ты как съездил?
      - Трудно сказать. В ближайшие две недели будет ясно. Или я останусь нищим, как раньше , - Алексей улыбнулся и снисходительно потрепал его по плечу, - или разбогатею как Крез.
      Весь уикэнд Орлов отдыхал после поездки, а утром в понедельник отодвинул шкаф, проскользнул в чуланчик и проделал привычные действия. Через мгновение он оказался на улице, ступив на тротуар, проходящий у самой стены дома.
      К десяти утра он вошел в здание УВС АН СССР - Управление внешних сношений Академии наук, или, как называли его иначе, филиал КГБ и ГРУ, объединенные вместе, занимающийся удовлетворением потребностей ученых. Здесь он прошел в отдел загранкомандирования в капиталистические страны. Работа кипела. Последний бзык начальника УВС состоял в том что, поскольку машинисток нехватало, нужно обеспечить каждого консультанта пишущей машинкой чтобы тот сам писал письма в ЦК КПСС о командировании ученых. В Управлении шутили что теперь вместо двух-трех опытных машинисток с зарплатой 160 рублей в месяц, появилось огромное количество неопытных машинистов с окладами в два раза выше, которые тратили драгоценное время на выстукивание писем двумя пальцами, делая массу опечаток. Из открытых дверей комнат в коридор доносились ругательства и призывы к чьей-то матери. Орлов юркнул в пустующую комнату и позвонил Гоге Пашинину.
      - Привет, Миша, - послышался голос старшего консультанта Гоги, занимающегося командированием физиков и математиков. - Я думал, ты в Женеве.
      - Я и есть в Женеве. Приехал в Москву на пару дней, завтра вылетаю обратно.
      - Вот и хорошо, полетишь вместе с Мкртычяном. Он летит в Англию, а в Женеве у него пересадка. У него первая ездка за кордон, объясни ему что можно делать и что лучше не делать.
      - Как удачно! - радостно воскликнул Орлов. - Мне как раз нужно передать конверт с результатами расчетов уравнения Лагранжа английскому профессору Брикстоуну. Я сейчас позвоню в Лондон, он встретит его в аэропорту и отвезет в гостиницу.
      Когда Мкртычян услышал из телефонной трубки фразу "отвезет в гостиницу", смуглое лицо просветлело.
      - А как я узнаю этого прохвессора? - послышался голос с армянским акцентом.
      Орлов поднял взгляд к потолку, мысленно жалея тех англичан, которым придется общаться с приезжим ученым на армянско - английском языке.Нужно немедленно импровизировать. Мкртычан не знает, сколько мне лет. Если побриться и постричься, можно сойти за пятидесятилетнего. Да ещё надену темные солнцезащитные очки, возьму их у Алексея, последний писк.
      - Да, Миша, как он тебя узнает? Армяне утверждают что среди русских они различают только блондинов и брюнетов.
      - Скажи ему - брюнет, рост метр восемьдесят, ранняя седина, в руке коричневый пакет и "Правда", в другой - небольшой чемодан.
      - Ты слышал, Амир-джан? Коричневый пакет и небольшой чемодан. А когда вы встречаетесь?
      - Вылет нашего рейса в 10.30. Значит, встречаемся в половине девятого а зале вылета Шереметьево-1, не позже.
      - Понял, Амирчик? Встретишься с Мишей Орловым и он все тебе расскажет. Миша работает представителем СССР в Международном Союзе Электросвязи, это ого-го какая должность!
      - А разве можно брать пакеты и передавать иностранцам?
      - Ты что, не понял меня, Амир-хан? Миша первый раз выехал за границу ещё когда ты ходил в детский сад, так что прислушивайся к каждому его слову. Понял?
      - Понял.
      - Ну вот и действуй. Инструктаж ты получил, деньги ждут тебя в бухгалтерии, паспорт у Люды Алехановой. Ну иди, здесь и так жарко, а от тебя чесноком несет. Но ты не думай, коньяком все равно пахнет. Шагай.
      Орлов поспешно сбежал по лестнице и направился к Ленинскому проспекту. Теперь нельзя терять ни минуты. Он зашел в парикмахерскую, там ему сбрили бороду и коротко подстригли. Теперь нужно ехать за пакетом на дачу, забрать его и вернуться в квартиру. Тетя вроде уехала, верно? Да, уехала. По дороге он купил модные темные очки в металлической оправе, примерил - удобно, и лица не видно. На даче он осторожно заглянул в калитку - сейчас 1968 год и там никого не должно быть. На лужайке пусто. Отлично. Михаил вошел в кабинет, отодвинул шкаф, взял с рабочего стола Исаака Израилевича коричневый пакет, внезапно сел и задумался. Стоит рискнуть, подумал он, и вложил в пакет список всех девяносто четырех скачек на лето 1968 года и на скаковой сезон 1969, а также результаты матчей предстоящего футбольного сезона 1968-1969 годов.. Он, конечно, позвонит раз-другой чтобы проверить, но слишком часто - едва ли не каждый день звонить в Лондон опасно. Он вспомнил услужливую телефонистку в Апрелевке и её любопытный взгляд. Вышел через потайную дверь, не нажимая синей кнопки, и пошел к станции электрички. В квартире на улице Горького он принял душ сегодня действительно жарко - лег отдохнуть. Посмотрел на часы - пять вечера. Гараж министерства ещё работает. Он позвонил директору гаража. Отец умер в феврале этого года, всего три месяца назад, и старик Кручинин по старой памяти иногда помогал Михаилу, присылал машину.
      - Иван Васильевич, здравствуйте! Вы ещё на работе? Не могли бы оказать услугу и прислать разгонную на квартиру завтра к семи часам? Да, улетаю в Женеву. Большое спасибо, Иван Васильевич. Итак, с машиной решено. Теперь нужно позвонить в Лондон. Здесь ему повезло - Сэм был в университете - с готовностью согласился встретить советского гостя в Хитроу и отвезти в гостиницу, особенно когда узнал что он передаст Сэму важный пакет. Теперь все в порядке. Орлов наскоро собрал чемодан - ему нужна только видимость, вещей не требовалось - и сел к огромному как саркофаг "Рубину". Из Лужников передавали какой-то футбольный матч. От волнений дня Михаил задремал, очнулся когда матч закончился, и перебрался в огромную двуспальную кровать, не забыв поставить будильник на половину седьмого утра. На следующее утро он захватил коричневый пакет, газету "Правда" и чемодан. Шофер на разгонной машине был новым и не знал младшего Орлова в лицо. По пустынной трассе они доехали до аэропорта за пятьдесят минут. Мкртычяна ещё не было видно, и Орлов побежал в справочную.
      - Девушка, у вас рейс на Лондон через Женеву вылетает вовремя? спросил он, втайне надеясь что с самолетом "Аэрофлота" приключилась какая-нибудь техническая неисправность - и не ошибся. Старый друг не подвел.
      - По техническим причинам рейс задерживается до 13.00, - послышался бесстрастный голос.
      - А есть прямой рейс на Лондон?
      - Есть, только нужно доплатить сорок семь долларов. Вылет в 10.45
      В этот момент в зале появился Мкртычан с двумя огромными чемоданами.
      - Здорово, друган! - весело приветствовал его Орлов. - Я уже узнал рейс откладывается. Но ведь я договорился что в Лондоне в зале прилета тебя встретит профессор Брикстоун, так что давай твой билет, сейчас его переоформят на прямой рейс, который вылетает чуть позже, зато прибывает в Лондон почти в то же самое время. Кстати, как тебя зовут?
      - Армен.
      - А профессора Брикстоуна - Сэм. За границей принято называть друг друга по именам, понял? Давай билет.
      Ошарашенный таким напором Армен даже не сопротивлялся. Он послушно отдал билет и Михаил помчался в кассу, расположенную в другом конце длинного, как перрон в метро, зала. Мкртычян со своими чемоданами даже и не пытался гнаться за ним.
      - Вот, получай. Полетишь на английском самолете. Передавай привет старой веселой Англии. А пока пошли выпьем по стаканчику хорошего армянского коньяка. - И Орлов увлек почти не сопротивляющегося Армена к буфету. Через полчаса он подвел повеселевшего армянина к таможенной стойке, сказал незнакомому таможеннику что этот чудик, стоящий перед ним - хороший друг Резо Варданяна, заместителя начальника шереметьевской таможни - и Армена беспрепятственно пропустили в пограничный зал. Еще у буфета Михаил засунул пакет в один из чемоданов Мкртычяна - а вдруг потеряет? сказал что скоро они встретятся в Лондоне, куда Орлов прилетает в командировку, и друзья расстались. С глубоким вздохом облегчения Михаил сел в такси - в 1968 году в московских таксопарках работали "Волги М-21" - и поехал на Киевский вокзал. За последнее время ему начало казаться что вся его жизнь состоит из вокзалов, аэропортов, переездов и перемещений из одного времени в другое. Сойдя на станции Победа, он подошел к даче и незаметно проскользнул в потайную дверцу - но недостаточно быстро чтобы на это странное действие не обратил внимания бдительный сосед из дачи напротив, копавшийся в огороде. Сосед почесал в затылке - раньше здесь вроде не было никакой двери - и решил поделиться открытием с супругой.
      - Знаешь, Катя, я только что видел как кто-то - вроде сам Исаак Израилевич - подошел к стене своего дома, провел по ней рукой и словно растворился.
      - Да ты успел уже, наверно, опохмелиться, - огрызнулась жена. - И в трезвом состоянии калитку с трудом находишь, а уж когда выпьешь... - И обреченно махнула рукой.
      - Ладно тебе, - пробормотал семидесятилетний старик и побрел к заветному месту где у него была припрятана чекушка. Орлов ничего не подозревал о разговоре супругов. Он закрыл на засов потайную дверь, нажал на синюю кнопку, вышел в кабинет и задвинул шкаф на место. Теперь ему захотелось поесть. Михаил прошел в кухню, налил чашку кофе, попросил жену приготовить яичницу и с удовольствием позавтракал. Затем вернулся в кабинет и открыл папку. Итак, следующие скачки в среду, в Саутуелле. Судя по документам, первым должен финишировать Мэйфлауэр, за ним Пенелопа и третьим Минотавр. Интересно, откуда владельцы лошадей берут такие кровожадные имена? Может быть, в этом есть какой-то смысл? Например, Минотавр должен догнать и пожрать Пенелопу? Ладно, результаты этого забега Михаил узнает в среду вечером. А сейчас нужно ехать в Библиотеку иностранной литературы за ксерокопиями страниц "Спорт" газеты "Таймс оф Лондон". Вообще-то они были теперь ему не нужны, но деньги заплачены, да и привлекать к себе лишнее внимание не хотелось. Он тяжело вздохнул и снова пошел к электричке. Доехав до станции метро "Китай-город", он прогулочным шагом двинулся к кинотеатру "Иллюзион", на противоположной стороне площади которого высилось здание Библиотеки иностранной литературы. С трудом миновав грозные потоки стремительно мчащихся иномарок, Орлов вошел в библиотеку, получил в отделе ксерокопирования огромную пачку ксерокопий страниц "Спорт" газеты "Таймс оф Лондон". Он быстро понял, что городским транспортом такую кипу не допрет, и ловко сел в только что остановившееся такси.
      - До Киевского вокзала, - сказал Орлов. К его изумлению таксист не стал спорить, просто кивнул и влился в мчащийся поток. Наверно, в Москве действительно что-то переменилось, раз можно ездить на такси, решил он. Еще через двадцать минут он уже сидел в вагоне электрички, через пятнадцать минут поезд тронулся, а к трем часам Михаил оказался у себя в прохладном кабинете.
      Поскольку дверь не была заперта, в кабинет вошла Зоя с внучком Кузей. Он уже здорово вырос и походил на Алексея.
      - Мы так редко тебя видим, Миша, - сказала она. - Расскажи нам о своих поездках.
      - Зоя, пока рассказывать нечего. Обещаю рассказать ну, скажем, через две недели. Тогда ситуация прояснится и станет ясно, удалось ли мне сделать тебя самой богатой женщиной в России. А какие новости поступают от Алешки?
      - Наташа уехала к нему, сейчас они несколько дней поживут на квартире. Она молодая и привлекательная женщина, ей скучно на даче.
      - Как дела с его магазином?
      - Говорит что хорошо, собирается в июле в Англию, закупать товар. Да, тебе прибыло письмо - официальное, из Британского посольства.
      - Ну-ка покажи.
      - Вот, смотри.
      Михаил с нетерпением разорвал конверт, заранее зная, что в нем находится. Это было приглашение профессора Самуеля Брикстоуна, гражданина Великобритании, приехать в Англию сроком на месяц в качестве его гостя в любое удобное для профессора Орлова время. Прилагалось расписание работы консульства, где профессор Орлов сможет беспрепятственно получить визу.
      - Хорошая новость, - улыбнулся Михаил. - Меня приглашают в Англию.
      - А меня? - обиженно спросила Зоя.
      - Погоди немного, - поцеловал жену Михаил. - Чувствую, что скоро ты сможешь ездить по всему миру безо всяких приглашений. А на этот раз я съезжу один.
      Они поговорили с внуком, усадили его перед телевизором, и удалились от жары - не забыв запереть дверь спальни, потому что Кузя стал чересчур любопытным - в удобную двуспальную кровать Зои, где оба обнаружили в своих телах неожиданный внутренний жар. Если для Зои это было объяснимо - в конце концов она почти на девять лет младше Михаила - то желание, внезапно возникшее у него, было приятной неожиданностью. Когда они оба, усталые и потные, раскинулись наконец рядом друг с другом на широких простынях огромной кровати Зои, Михаил нежно провел рукой по шелковистым волоскам на лобке жены. Они были мягкими и влажными. Зоя глубоко вздохнула и медленно раздвинула ноги. Неожиданно для себя он снова ощутил желание. Михаил повернулся, встал на колени и нежно вошел в прекрасное и такое родное тело. Через минуту неподвижности он почувствовал как нарастают её внутренние конвульсии, тоже начал двигаться и одновременно с женой ощутил божественное неземное наслаждение. Затем она задремала. Он медленно, стараясь не разбудить её, спустился с кровати, нашел трусы и вернулся к себе в кабинет на диван, где и заснул.
      В среду Михаил снова не мог найти себе места. Утром он был в отличном настроении, но, по мере приближения вечера, начал нервничать. Помучавшись до обеда, он сказал что съездит в Москву, заперся в кабинете, отодвинул шкаф и нажал на синюю кнопку. Затем осторожно выбрался на улицу - на этот раз он был уверен что никто его не заметил - и поехал в Москву. С четырех до семи он бродил по старой, знакомой ему Москве 1968 года. Улица Горького не гудела от сплошного потока автомобилей, иномарок не было видно, одни "Москвичи", "Запорожцы" с кривыми колесами и старые "волги". Временами проносились "Чайки" и постовые брали им под козырек. Михаил прошел по Камергерскому переулку, свернул на Большую Дмитровку и вышел к Столешникову переулку. Там он остановился у магазина, где через тридцать лет будет магазин Алексея, и пошел обратно, к зданию почты. Ровно в девять зашел в отделение международных телефонных переговоров и попросил соединить с Лондоном. Как ни странно, ждать пришлось недолго и через двадцать минут Орлов уже говорил с Сэмом, все время напоминая себе, что это не тот Сэм, с которым он беседовал неделю назад.
      - Привет, Майкл! - послышался знакомый голос. - Я снова только что вернулся со скачек. Наша тройка заняла три первых места именно в том порядке, о котором ты говорил.
      - Ты получил письмо? - прервал его Орлов.
      - Да, письмо мне передал какой-то заросший черной шерстью монгол прямо в Хитроу. Я отвез его в самую дешевую гостиницу какую только смог найти.
      - Прочитал?
      - Да, Майкл. Я глубоко потрясен его содержанием и верю каждому слову. Обещаю тебе, что выполню все о чем ты просишь.
      - К письму был приложен список скачек?
      - Был. Я снял с него фотокопию и теперь один экземпляр хранится у меня в банковском сейфе. Мы все боготворим тебя, Майкл.
      - Это необязательно. Ты и я работаем для собственной выгоды, и если она поможет нам в старости, тем лучше.
      - В субботу я еду на скачки в Дьюхерст. Там ожидается важное событие - из Франции привезли сказочного жеребца, Иркаб Алхава. Все ставят на него. Но ведь мы знаем, что победу одержит другой жеребец, верно? Между прочим, сегодня мы получили тысячу восемьсот девяносто фунтов.
      - Хорошо, Сэм, пора кончать. Мы столько наговорили что мне нехватит расплатиться. Может быть, пока я не буду звонить тебе. Действуй. Желаю удачи. Михаил повесил трубку, расплатился и смешался с толпой. Если ему повезло на этот раз и его не успели засечь, это станет последней удачей. За ним в Москве действительно не следили. Как только стало ясно, что он собирается звонить в Лондон, на линию поставили записывающее устройство, а слежку перевели в Апрелевку. Там, в свете инфракрасных лучей, камера зарегистрировала возвращение неизвестного мужчины через потайную дверцу в свою дачу. Поскольку оборудование было советского производства, изображение получилось не слишком отчетливым.
      6
      Орлов вернулся на дачу уже заполночь и долго не мог заснуть. Его не покидала мысль о том, как он поставить труднопреодолимые преграды на пути КГБ - у него не было ни малейших сомнений что в 1968 году ему на хвост сел Комитет государственной безопасности, и главным образом потому что он купил дачу у Исаака Израилевича, о котором в Академии наук ходили разные слухи: то ли он собирается уехать в Израиль, а ему отказывают, то ли у него уезжают родственники (похоже на правду), то ли он регулярно навещает синагогу...
      Проснувшись утром в четверг, он зашел в столовую, поцеловал покрасневшую Зою и спросил где лежат строительные планы и остальные документы БТИ, оставленные им Рахиль Абрамовной. Зоя тут же принесла запыленный кожаный портфель и вытерла влажной тряпкой. Михаил открыл его и первым же документом оказался план участка. Он сразу увидел, что не ошибся - в соответствии с планом, утвержденным Апрелевским райсоветом в далеком 1961 году красная линия - то есть граница участка Гатовича проходила в трех метрах от дачи. Это означало что Исаак Израилевич мог построить забор в трех метрах от стены дома, полностью закрывающий его фронтон и, следовательно, потайную дверь, через которую Михаил выходил из дома. Итак, дело оставалось за малым - построить забор, причем обязательно в 1968 году или до этого, потому что забор, даже самый лучший, построенный сейчас, в 1998 году, тридцатью годами позже, будет отсутствовать в 1968 году.
      Орлов задумался и решился. Он поехал к Рахиль Абрамовне, привез её на дачу, попросил закрыть глаза, провел через чуланчик, ничего не объясняя, и вместе с ней прошел в соседнее строительное управление. Там они составили договор на хозработы и за несколько часов из сэкономленных материалов вдоль дома Рахиль Абрамовны, по законной красной линии - ведь был, заметьте, ещё 1968 год - выстроили аккуратный забор длиной в тридцать метров и высотой в два метра, покрашенный в светлозеленый цвет, как предписано постановлением Апрелевского райисполкома от 11 мая 1962 года. На другой день Рахиль Абрамовна приехала снова, взяла документы, справку из строительного управления о законно израсходованных стройматериалах и сходила в Апрелевское БТИ. Поскольку начальница БТИ была женой директора СМУ-37, строившего забор, все было оформлено за пару часов.
      Михаил поблагодарил Рахиль Абрамовну и проводил её до станции электрички. Докладная Сообщаю что перед домом члена-корреспондента АН СССР Гатовича Исаака Израилевича, замеченного в антисоветской сионистской деятельности и находящегося под негласным наблюдением, был выстроен 4 июня 1968 года сплошной забор, закрывающий обнаруженный нами вход в дом (из-за ночной темноты съемка велась в инфракрасных лучах и точное местонахождение входа неизвестно). Проверка установила что супруга Гатовича (странно постаревшая) построила забор в соответствии с правилами БТИ и оснований к его сносу нет. Забор зарегистрирован 5 июня в Бюро Технической Инвентаризации. Супругу Гатовича сопровождал неизвестный гладковыбритый мужчина лет пятилесяти. Были сделаны фотографии мужчины с помощью телеобъектива. Оператор телефонной станции уверенно заявляет что мужчина ничем не походит на семидесятилетнего старика, дважды звонившего в Лондон. Фотографии показаны жителям дачного поселка. Никто не смог его опознать. Прошу указаний. Воронов На следующее утро пораньше, пока домашние спали, Михаил встал, прошел через чуланчик профессора Гатовича в 1968 год, развернул рулон рубероида и старательно приколотил черные непроницаемые листы к внутренней поверхности только что построенного забора. Теперь заглянуть в щелку невозможно. Затем выпустил из чуланчика дворнягу, которая провела там беспокойную ночь и теперь с радостным визгом вырвалась на простор - тридцать метров длиной и три шириной, зато свой собственный. Орлов знал что она никого не напугает, но отчаянным лаем отгонит любопытных, пытающихся заглянуть за забор. Надо только не забывать кормить Минотавра - так Орлов назвал безобидного песика в память третьего финишера на предыдущих скачках, а для этого раз в день выходить в 1968 год, ставить миску молока, кашу и кусок мяса, и мириться с вонью под окном. Впрочем, за тридцать лет дождь, снег и ветры вонь уничтожат. Закончив с этим, Михаил вернулся через потайную, теперь уже надежно укрытую дверь, в 1998 год. Докладная Сообщаю что забор у дачи Гатовича покрыт изнутри плотной черной бумагой и заглянуть за него не представляется возможным. Кроме того, за забором бегает собака, которая при приближении к забору поднимает отчаянный лай. Это намного усложняет наружное наблюдение. Прошу указаний. Воронов В течении нескольких недель Орлов оставался в 1998 году: ездил в Москву, приятно проводил время в двуспальной кровати Зои, играл с внуком, который плавал под присмотром взрослых в соседнем большом пруду и стал коричневым как шоколадка. Михаил обратил внимание что Зоя стала больше плавать, заниматься аэробикой, похорошела, повеселела и проводила больше времени перед старинным трельяжем у себя в спальне. Он выжидал 28 июня, когда собирался выехать в Англию по приглашению своего старого друга Сэма Брикстоуна. Почти одновременно с ним должна была состояться поездка и Алексея с закупочной миссией.
      Наконец, утром 29 июня, в понедельник, с новым кожаным чемоданом он вылетел рейсом ВА-024 в Лондон. Алексей должен был прилететь на другой день. Они договорились что отец забронирует ему номер в том же отеле "Кенилуорте".
      Сразу после приезда в Лондон, едва расположившись в номере, Орлов отправился в местное отделение банка "Баркли'з". Сердце его стучало. Ему хотелось верить заверениям молодого Сэма, но лучше убедиться самому. После ланча он поднялся по уже знакомым ступенькам в банк "Баркли'з". Уже при входе его встретил тот самый служащий который сразу узнал Орлова, несмотря на то что теперь его лицо обрамляла короткая седая бородка - не та русская "лопата" как в прошлый раз. Даже не спрашивая Орлова о цели визита, он проводил его в кабинет менеджера, незаметно нажав при этом на кнопку в стене.
      - Вы не представляете, сэр, как я счастлив снова видеть вас этим летом! Судя по всему, вы или получили огромное наследство или крупно выиграли на бирже. Понимаете, - он многозначительно сощурил брови, - что сейчас, с процентными начислениями за тридцать лет, на вашем счету находится три миллиона шестьсот семьдесят три тысячи сто семнадцать фунтов 12 пенсов! - Эту цифру он выпалил, лишь мельком глянув на экран настольного компьютера. - Вы являетесь одним из наших самых ценных клиентов! Знаете, мы теперь с большой осторожностью принимаем вклады от русских, особенно если они поступают наличными, но вы наш клиент в течении уже более тридцати лет!
      - А мне приятно быть клиентом такого уважаемого и надежного банка, сумевшего выдержать множество финансовых бурь за последние столетия, ответил Орлов вежливым комплиментом. - Сейчас мне хотелось бы получить чековую книжку, кредитные карточки "Виза", "Америкэн Экспресс" и "Мастеркард", тысячу фунтов наличными, и переведите миллион фунтов стерлингов в один из финских банков...
      - Этого не понадобится, мистер Орлов, в Финляндии функционирует филиал нашего банка.
      - Тем лучше. Не исключено что отец уже перевел дополнительные средства, через другие финансовые институты, он живет в Англии с начала века, так что мой счет заметно вырастет.
      - Вот как? Вы не сообщите мне фамилию своего отца? Он, должно быть, известный и уважаемый джентльмен.
      - Вряд ли старик согласится на это. Ему сейчас за девяносто и он хочет чтобы его не беспокоили.
      - Как вам будет угодно, сэр. Если вы обождете несколько минут в приемной, все ваши поручения будут выполнены.
      Орлов прошел в роскошную приемную, посещения которой удостаиваются, повидимому, только особо ценные клиенты и коронованные особы. Молодая прелестница в юбке, едва закрывающей ягодицы, поставила перед ним серебряный поднос с высокой бутылкой виски - "Гленливет", сразу определил Орлов, по шестьдесят долларов за бутылку - серебряное ведерко со льдом, квадратный хрустальный стакан, похожий скорее на кубок, и неслышно удалилась, сексуально покачивая бедрами. Орлов успел выпить только первый стакан, когда появился менеджер с чековой книжкой, платиновыми кредитными карточками, конвертом с наличными и в отдельном конверте письмо к управляющему отделением банка в Финляндии, представляющее клиента с самой благоприятной стороны.
      - Желаю удачи, сэр, и надеюсь скоро снова увидеть вас, - поклонился менеджер.
      - Эта надежда обоюдная, сэр. - Орлов пожал протянутую руку и вышел из банка.
      Как-то неудобно миллионеру ездить по Лондону на такси, решил Михаил , вернулся в отель и заказал у портье лимузин "Роллс-Ройс" с водителем. Тот пообещал что к ланчу машина будет ждать его у подъезда. Орлов поднялся в номер и растянулся на широченной кровати, не снимая ботинок.
      Вот так, подумал он, Стрелец удачливый, ещё в начале этого года ты был обычным переводчиком и сидел, согнувшись, за компьютером, а теперь ждешь когда подкатит твой "Роллс-Ройс". И тут же насторожился. Он знал что когда дела идут слишком хорошо, на горизонте наверняка маячит грозовая тучка. Не надо увлекаться. А не позвонить ли Сэму?
      - Хэллоу, Сэм. Это Майкл. Не хочешь поужинать со мной?
      - Рад слышать тебя, Майкл. По телефонному звонку понял что ты в Лондоне. Но ужинать приглашаю тебя я в свой клуб "Атенеум". Надеюсь, ты приехал без жены?
      - На этот раз я один.
      - Вот и отлично. "Атенеум" - самый старый лондонский клуб и придерживается вековых традиций - женщин в него не пускают. Да нам, к тому же, надо поговорить о деле.
      - Но скажи мне, Сэм, как у тебя дела? Остальное обсудим при встрече.
      - Отлично, старина, отлично. Я женился на Дороти - помнишь, я взял её в качестве няни для своих внучек? - и она оказалась прекрасной женщиной. Теперь у девочек одновременно няня, мать и бабушка. И с деньгами в порядке. Я вложил их в несколько банков - знаешь, так, на всякий случай. В общем, все обсудим при встрече. Итак, "Атенеум" в семь вечера.
      Орлов быстро встал и направился к выходу. С ранних лет он верил в предвидение. На этот раз тревожный колокольчик зазвенел слишком громко, громче чем в тот раз, когда телефонистка в Апрелевке проявила к нему излишний интерес. Через несколько минут он снова поднимался по ступенькам "Баркли'з Бэнк". На этот раз менеджер встретил его с удивлением.
      - Мистер Орлов, рад видеть вас снова. Что-нибудь забыли?
      - Да. Переведите триста тысяч фунтов в "Дойче Банк", шестьсот тысяч в "Бэнк оф Острия" и миллион фунтов в "Канэдиэн" на Каймановы острова - все на мой счет.
      - Вы собираетесь путешествовать?
      - Да. Переводы сделайте телеграфом. Когда деньги прибудут в пункты назначения? - Сегодня к концу дня. Но нам нужно оформить некоторые формальности. Вы сможете подождать в приемной?
      - Конечно. Тем более что там у вас такая прелестная девушка.
      - Да, это Шарлен. Ее мать француженка.
      Орлов встал и вышел в приемную. Снова вошла прежняя прелестница, принесла серебряный поднос с массивным квадратным стаканом, серебряным ведерком, полным льда, и бутылкой "Гленливета", нежно улыбнулась и вышла, через минуту вернулась и поставила на поднос графин с содовой водой. На этот раз ожидание затянулось и Михаил успел выпить два стакана прекрасного шотландского виски с содовой. Он не был любителем спиртного, но ценил настоящее шотландское виски. Через двадцать минут в приемную вошел менеджер.
      - Все в порядке, - заметил он. - Пришлось потрудиться - ведь в Америке сейчас только десять утра, а на Каймановых островах - одиннадцать. Я исполнил все ваши поручения, мистер Орлов. Хочу ещё раз напомнить, что наш долг - быстро и точно обслуживать клиентов, особенно таких как вы.
      - Очень вам обязан. Просто в первый раз это как-то выпало у меня из головы. Теперь все в порядке. До свиданья. Думаю, увидимся уже в августе.
      - Буду счастлив снова встретиться с вами, мистер Орлов.
      - До свиданья, мистер Дулитл, - произнес Михаил, прочитав фамилию менеджера на нагрудной табличке.
      Когда Михаил подошел к отелю, у ступеней стоял роскошный синий "Роллс-Ройс". Он поднялся к консъержу, расписался в приеме автомобиля, снова спустился вниз и протянул руку к дверце - рука повисла в воздухе. Шофер с поразительной быстротой выскочил из машины и с поклоном распахнул перед ним дверцу.
      - Куда прикажете? - спросил он, вернувшись на свое привычное место за рулем.
      Орлов посмотрел на часы - половина седьмого. Как быстро течет время! подумал он.
      - Клуб "Атенеум", - произнес Михаил.
      Быстро и плавно, словно раздвигая перед собой остальные автомобили, "Роллс-Ройс" промчался по городским улицам и установился у дверей ничем не выделяющегося трехэтажного здания.
      - Это "Атенеум"? - недоверчиво спросил Орлов, глядя на невзрачное здание.
      - Да, сэр, - ответил шофер. - Вон вас ждут.
      Действительно, под навесом стоял Сэм Брикстоун в отлично сшитом костюме. За месяц Сэм разительно изменился (вот что делают деньги! подумал Михаил).
      - А ты разве являешься членом этого эксклюзивного клуба? - спросил Орлов.
      - Да, мой отец записал меня в него когда мне был только один год. Вообще-то стать членом "Атенеума" невозможно. Члены клуба так оберегают его, что однажды при выборах нового члена в урне оказалось больше черных шаров чем членов клуба в списочном составе.
      Орлов засмеялся. - Так чем же выделяется этот знаменитый клуб? спросил он.
      - Ты знаешь, Майкл, особенно ничем. Здесь отличная кухня, великолепные повара и обслуга, и сюда не допускаются женщины. За трехсотлетнюю историю клуба не было ни единого случая чтобы его порог переступили женские ножки, хотя на разные ухищрения пускались многие. Ну пошли, я расскажу тебе о том что мне известно.
      Они спустились в длинный зал где за довольно неудобными столами, на длинных скамейках сидели члены клуба. Орлов полностью положился на Сэма, когда тот сказал что здесь подают лучший портвейн и самое нежное на Британских островах мясо. Тут же принесли первое и единственное блюдо тушеная бычья вырезка. Михаил попробовал - мясо было действительно поразительно сочное и вкусное. Сэм удовлетворенно улыбнулся, глядя на своего гостя.
      - Быков "Ангус" разводят специально для таких клубов, - пояснил он. Нигде кроме Англии нельзя найти подобного мяса.
      Наконец, Михаил со вздохом сожаления отложил вилку и нож, и вытер губы шелковой салфеткой. - Больше не могу, - сказал он.
      - Ладно, к делу, - последовал его примеру Сэм. - На этот раз я воспользовался твоей щедростью и беру половину выигрышей - ты ведь понимаешь, что из суммы выигрыша вычитают все кому не лень - ипподромы, клубы, деньги идут на дальнейшее развитие конного спорта, налог на азартные игры - но все равно нам осталось порядочно. Наибольший скандал произошел когда я - молодой я, тот кем я был тридцать лет назад - точно предсказал тройку победителей в королевском дерби. Ни один человек не смог сделать этого кроме меня! Но подкопаться было невозможно и деньги выплатили. Сумма была настолько велика, что деньги везли в банк в бронированной автомашине, а молодой Сэм Брикстоун удостоился встречи с Ее Величеством королевой Елизаветой II. Ну ладно об этом. Прошло меньше половины скакового сезона и я надеюсь на дальнейшие успехи.
      - Как твоя дочь? - спросил Михаил.
      - Боюсь, что её состояние становится все хуже. По крайней мере, деньги позволяют ей уходить от нас в сладостной дреме, не испытывая боли. Уже за одно это я глубоко тебе благодарен.
      - А как поживают твои внучки?
      - Им тоже стало жить лучше. Рядом с ними заботливая... если не мать, то, по крайней мере, няня. Между прочим, я потратил немало денег на то чтобы восстановить почти угасший баронский титул и теперь официально именуюсь сэр Сэмюел Брикстоун.
      - Поздравляю, сэр Сэмюел. Рад что деньги пошли на что-то стоящее, хотя дворянский титул не самое главное. Вот что еще, Сэм, тебе придется написать ещё одно письмо самому себе - молодому себе - мы попытаемся выиграть не один футбольный пул в сезон 1968-69 годов.
      - Это было бы здорово! Может быть, тогда я сумею восстановить совсем захиревшее родовое поместье.
      Михаил украдкой взглянул на часы. - Сейчас половина девятого. Это рано по времени Лондона, но мой организм на четыре часа вперед и сейчас внутренние часы показывают половину второго. Боюсь, что мне пора ехать в отель. - На самом деле ему ещё не хотелось спать, но семидесятилетний самодовольный барон Сэмюел Брикстоун утомил его едва не до слез. Он встал, Сэм расписался в поданном счете и они вышли на улицу. Шел легкий вечерний дождь. Михаил пожал руку Сэму, шофер открыл перед ним заднюю дверцу роскошного лимузина и "Роллс-Ройс" умчал Орлова в гостиницу, едва слышно шелестя мягкими шинами по мокрой мостовой.
      7
      Сегодня, 30 июня, во вторник, должен прилететь Алексей. Поскольку разница во времени между двумя столицами составляет четыре часа, а полет длился три часа сорок минут, рейс из Москвы прибывал даже раньше чем вылетал. На самом деле минуты уходили на задержку с посадкой и приземлением, рулежку, получение багажа, так что Михаил уже стоял у красной бархатной ленты, отделяющей прилетающих от встречающих. Наконец, показался Алексей в сопровождении Наташи (он так долго обещал жене эту поездку в Лондон, что больше не мог отказать) и двух сотрудников своей фирмы.
      Михаил знал что задача группы заключается в том чтобы заключить договоры на поставку в Москву нескольких сортов джина и шотландского виски, тоника, ирландского виски, и знаменитой шотландской семги. Купить эти товары нужно было по возможности дешево (дешевле чем у основных конкурентов), причем на этот раз придется пойти на предоплату. Самым главным условием закупочной деятельности было то что низкая закупочная цена не должна быть за счет качества товара - в качестве товаров фирма Алексея не могла ни в чем уступать конкурентам. Ни на какие уступки в отношении качества Алексей идти не соглашался.
      Еще издалека Михаил заметил сына и невестку, высоко поднял руки и радостно крикнул по-русски: - Добро пожаловать!
      Его заметили и в воздухе замелькали руки прилетевших. Багаж у них был небольшим - только личные вещи, деньги заранее перевели в английский банк и через несколько минут Алексей обнял отца, Михаил расцеловал Наташу и пожал руки остальным членам делегации.
      - Вижу, вас немного, поэтому все поместимся в моей машине, - небрежно заметил Орлов и вывел группу через боковой вход к стоянке VIP - Особо Важных Персон, где почти в одиночестве красовался его огромный сверкающий "Роллс-Ройс" с высоким шофером, стоящим рядом с открытой дверцей. Алексей остановился как вкопанный, увидев такую машину. - Папа, это твой автомобиль? - спросил он не веря своим глазам. Величие и красота его "мерседеса-300", оставшегося в Москве, померкли перед "Роллс-Ройсом".
      - Эта машина не принадлежит мне, Алеша, ведь я приехал в Англию всего на несколько дней, - пояснил Орлов. - Я взял её в аренду. Согласись, глупо покупать автомобиль, если собираешься ездить на нем всего неделю. Ну, садитесь, ребята, я забронировал для всех номера в "Кенилуорте" - два одиночных для мужчин и один "ханимун свит" - "номер для новобрачных", ты знаешь, Алексей, что я имею в виду - для семейной пары. Разместились? Поехали! Гоу! - Орлов похлопал шофера по плечу. Тяжелый автомобиль плавно тронулся с места. - Алексей, когда разместитесь - скажем, через час - я жду тебя в своей комнате - это номер двенадцать. Надо поговорить.
      - Заходи, Алексей. Устроился удобно? Считаешь что слишком роскошно? Ничего, все это за мой счет. Тебя интересует откуда у твоего предка неожиданно взялось столько денег? Отвечу, но попозже. Ты что-то долго задержался у себя в номере. Мы ведь договаривались встретиться через час, а не через два.
      - Ну, мы с Наташей не могли не воспользоваться всеми достоинствами номера для новобрачных. Знаешь, там даже на потолке зеркала! А кровать!
      - Ладно, приступим к делу. Как твой бизнес?
      - Видишь ли, папа, спрос на наши товары в Москве как-то упал. Не скажу что упал катастрофически, но покупать стали меньше.
      - В общем-то это сезонное падение, летом всегда спрос уменьшается. Но не исключаю что здесь замешаны лихорадочные рывки правительства Кириенко. Я слышал что собираются ввести пятипроцентный налог на покупки, повысить налоги на автомашины с объемом двигателя больше двух литров - это какое-то безумие, наши "волги" и так мало кто покупает, а теперь, с повышением налога... Потом глава налоговой службы стал лично организовывать показательные рейды - этим ничего не добьешься, а народ взбудоражишь. Скажи, ты исправно платишь налоги?
      - Исправно. У меня бухгалтер - дока по этой части. Налоговая инспекция к нам не подкопается.
      - Вот что я хотел тебе сказать, Алеша. Не увлекайся закупками скоропортящихся товаров. Думаю, что наступают тяжелые времена. По крайней мере ты поступил хорошо, что ушел из "Гладиатора". Они купили новый выпуск ГКО и ОФЗ?
      - Да, на те деньги, которые должны были уплатить за купленные без предоплаты товары. Ведь в начале года нам верили.
      - Вот и хорошо. Тебя заинтересовало, откуда у меня деньги, верно? Отвечу: у меня сейчас пара миллионов свободна и в случае катастрофы я тебя выручу, но будет лучше если этой катастрофы не случится. Чутье ученого говорит мне что жизнь для народа будет тяжелой. Она и так тяжелая, но теперь станет совсем туго. Ну да ладно, сынок. Народ заслуживает тех судеб и тех вождей, которых себе выбирает. Давай подумаем о себе самих. Какие у тебя планы?
      - Ну, в общем-то, они не такие уж обширные. Вот если бы моей теперь маленькой фирме удалось получить заказ на поставку продуктов и вин в одну из самых крупных московских гостиниц: "Националь", "Балчуг" или "Рэддисон-Славянская", мы крепко встали бы на ноги. А пока торгуем понемному, сводим концы с концами.
      - Я подумаю об этом. Послушай, Алексей, ближайшую неделю я буду очень занят. Оставлю тебе "Роллс-Ройс" - будешь производить впечатление на фирмы, с представителями которых доведется встречаться - а сам завтра улетаю домой. Я вспомнил что четвертого июля в Москве открывается Всемирный математический конгресс и мне нужно кое с кем встретиться.
      - Я не заметил в Москве никаких приготовлений к столь важному событию, папа. Наоборот, там готовятся к Детской Олимпиаде, - покачал головой Алексей - Я имею в виду Всемирный математический конгресс 1968 года. Алеша. Удивлен? Не думай об этом, я тебе потом все объясню.
      На другой день Алексей отвез отца в Хитроу, а сам вернулся в Лондон. На самом деле все действительно едва не сорвалось для Михаила - он начисто забыл про конгресс, на котором собирался присутствовать. В 1968 году он был болен и не смог приехать в Москву из Женевы, зато теперь собирался компенсировать этот промах. Дело в том что во время своего первого выезда за границу Михаил познакомился с одним из самых многообещающих молодых американских математиков - Келли Райтом, который специализировался в области вычислительных машин.Они постоянно переписывались и уже в конце 1967 года Райт написал, что с несколькими единомышленниками основал фирму "Киборг Интернэшнл". И вот сегодня утром, тридцать лет спустя, Просматривая длинные и плохо различимые колонки биржевых новостей в газете "Уолл Стрит Джорнэл" , Михаил нашел "Киборга". Нет, эта фирма не добилась такого сногсшибательного успеха как "IBM", "Компэк", "Майкрософт" или несколько японских компаний. Она скромно пряталась в самом низу колонки, уступая почти всем ведущим фирмам, а её акции котировались очень низко. И теперь Михаил решил вступить в игру.
      Четвертого июля Орлов проснулся рано. Накануне сразу после прилета из Лондона он зашел в несколько магазинов на Тверской, торгующих современной вычислительной техникой, приобрел самые современные персональные компьютеры, лэптопы и последний крик японской технологии - крошечные цветные телевизоры на жидких кристаллах и огромные плоские плазменные телевизоры, которые можно вешать на стену подобно картине - и отвез все это на дачу. Затем переночевал там, под покровом темноты перегрузил приборы в потрепанный "москвич", предварительно пронеся их через чуланчик Исаака Израилевича - теперь он перенесся в 1968 год - и, как было сказано выше, ранним утром приехал в московскую квартиру, сумев ускользнуть от наружки, в присутствии которой он теперь больше не сомневался. Впрочем, скрываться от наружки было не так уж и трудно - они не знали за кем следят и потому московская квартира находилась вне зоны их наблюдения.
      Приехав в Москву, Орлов поспешно направился в парикмахерскую. Он знал, что никакими средствами не сумеет омолодить свою внешность лет до сорока, но ему хотелось выглядеть хотя бы на пятьдесят. Там его постригли, гладко выбрили и выполнили странную просьбу - вымыли лицо желтоватой краской. Это не сделало его моложе, даже наоборот, но Орлову хотелось чтобы его лицо, изборожденное морщинами, приобрело болезненный вид. Довольный, он расплатился с мастером и вернулся в квартиру. Теперь предстояло самое главное. Он позвонил в бюро обслуживания гостиницы "Украина" - Михаил знал что в шестидесятые годы всех участников международных конгрессов селили именно там - на отличном английском языке представился сотрудником британского посольства и узнал телефон американского ученого профессора Райта. Его быстро соединили с Райтом и Орлов пригласил его к себе на квартиру к одиннадцати часам.
      - Но мы вот-вот выезжаем на открытие конгресса в МГУ, Майкл, нерешительно запротестовал Келли. Забудь о конгрессе, Келли, - настойчиво заявил Орлов. - Возьми такси, Приезжай к Главному телеграфу на улице Горького и жди меня. Я проведу к себе домой и ты увидишь нечто невероятное.
      Перед таким натиском Келли не устоял. Орлов встретил его у Главного телеграфа и они поднялись в квартиру. Правда, Райт с трудом узнал Орлова за год тот разительно изменился - но Михаил объяснил что работал над секретными правительственными разработками и долго болел. Келли сочувственно покачал головой. Как только американец вошел в гостиную Орлова, его взгляд преобразился.
      - Куда ты меня привел ? - недоуменно спросил он. - Что это?
      - Видишь ли, Келли, ты всегда говорил мне что хотел добиться не только чисто научного, но и коммерческого успеха, - негромко произнес Михаил. - Это верно?
      - Да, конечно, - ухмыльнулся американец. - Лучше быть богатым и знаменитым математиком, чем бедным и неизвестным.
      - Отлично. Мне стало известно что вы в своей маленькой фирме пока не добились слишком уж больших успехов. Все время твердите, что находитесь на грани технологического прорыва в двадцать первый век, но пока безуспешно.
      - Ну, я не был бы столь категоричен, но особых успехов у нас пока действительно нет. Вот если бы нашлась хотя бы одна зацепка...
      - Я и предлагаю тебе эту зацепку. Вот это цветной персональный компьютер с памятью на жестком диске в восемнадцать гигабайт, шестнадцатидюймовым монитором на жидких кристаллах, СD-ROM и другими приспособлениями. Скорости его работы могут позавидовать ваши огромные ЭВМ, которыми вы пользуетесь в Пентагоне и в НАСА, Вот эта плоская коробка лэптоп, ты понимаешь почему я так его назвал - такой же компьютер, только объем памяти у него несколько меньше - всего восемь гигабайтов, зато ты можешь носить его с собой. Питается от литиевых батареек. Да, впрочем, вы ещё не сумели изобрести у себя литиевые батарейки. Поверь мне, это батарейки будущего. А вот это перед тобой телевизор на жидких кристаллах. В общем, ты квалифицированный математик и во всем разберешься сам.
      Келли сбросил пиджак, засучил рукава и взялся за работу. Через пару часов, весь потный, он повернулся к Михаилу.
      - Но здесь стоят фирменные знаки, говорящие что они произведены в Японии, США и Англии в 1998 году! - воскликнул он.
      - Чего не сделаешь чтобы замаскировать свое секретное производство, пожал плечами Орлов.
      - На них взяты патенты?
      - Могу гарантировать, что на все эти приборы, схемы и детали в 1968 году патенты не взяты и не будут взяты по меньшей мере ещё десять-пятнадцать лет.
      Келли опустился на стул и пристально посмотрел на Орлова. - Что ты предлагаешь? - спросил он прямо.
      - Твоей фирме понадобится два-три года чтобы разобраться с конструкцией этих приборов и наладить их производство. Через пять, максимум восемь лет, американская - нет, всемирная - электронная промышленность будет у вас в руках. Я готов передать тебе бесплатно все эти приборы со схемами и описаниями, а ты гарантируешь мне пять процентов акций и дивидендов своей компании. Причем мы напишем договор прямо сейчас - ты ведь её генеральный директор, верно?
      - Да.
      - Вот и пиши: "Я, Келли Ричард Райт, генеральный директор компании "Киборг Интернэшнл", передаю Орлову Михаилу Игнатьевичу за оказанные услуги пять процентов акции своей компании. В случае выпуска дополнительных акций господин Орлов получает в свою собственность пять процентов этих дополнительных акций, и так будет всегда при выпуске акций, привилегированных или обычных. Право собственности на эти акции остается у господина Орлова и его наследников, однако господин Орлов дает мне, Келли Ричарду Райту, право распоряжаться этими акциями при голосовании в интересах компании и держателей акции. Дивиденды перечисляются на имя Орлова Михаила Игнатьевича на его личный счет в "Чейз Манхеттэн Бэнк". Это устраивает тебя?
      - Вполне, - лицо Келли расплылось в широкой улыбке. - Итак, ты передаешь мне все эти приборы и документацию, собственность на которые в данный момент официально не зарегистрирована?
      - Совершенно верно. Между прочим, можешь вставить в текст нашего договора именно эту фразу о том, что "собственность на приборы и документацию в данный момент официально не зарегистрирована" Келли встал: Мне нужен час чтобы оформить документы в посольстве и приехать сюда за приборами в посольской машине.
      - Можешь не торопиться, - зевнул Орлов. - Я плохо спал и хочу немного отдохнуть.
      Через два часа Келли Райт вернулся на огромном "кадиллаке" посла, с помощью двух сотрудников коммерческого атташе перенес упакованные в коробки приборы в машину, передал Орлову два экземпляра совершенно идентичных документов от 4 июля 1968 года, заверенных посольской печатью и подписью консула США, и уехал. Орлов взял такси, вернулся на дачу, выпустил на свободу пса, охранявшего дачу в течении нескольких столь важных дней и изрядно наголодавшегося, прошел через чуланчик и в последний раз нажал на синюю кнопку. Затем он подсоединил два проводка - зеленый и красный , включающие освещение в чуланчике - к синей кнопке. Гениальное изобретение Исаака Израилевича больше ему не понадобится. Михаил Орлов вернулся в 1998 год. Отныне ему не придется опасаться КГБ и наружного наблюдения. Он вошел в кабинет и устало растянулся на диване. Завтра он летит в Лондон. Зоя вряд ли заметила что он на несколько часов приезжал на дачу.
      Пятого июля 1998 года он вышел на стоянку такси у аэропорта Хитроу, держа под мышкой свежий номер газеты "Уолл Стрит Джорнэл". Недавнего номера финансовой газеты словно не было - в графе "электроника" на первом месте уверенно красовалась американская компания "Киборг Интернэшнл", намного опережая "IBM", "Компэк","Самсунг", "Тошибу" и "Сименс". Орлов сказал таксисту чтобы тот ехал в "Кенилуорт", где Михаил забронировал за собой номер на весь месяц.Оставалось сделать совсем немного. Он зашел в местный филиал "Баркли'з Бэнк", с удовлетворением узнал от менеджера что сумма его вклада выросла ещё на пару миллионов фунтов стерлингов, и позвонил Алексею. К его удивлению, сын оказался в номере.
      - Алексей, я вернулся, - сказал он. - Ты не мог бы дать мне "Роллс-Ройс"? Богатому русскому как-то неловко разъезжать по Лондону на такси.
      - Здравствуй, папа, с приездом. Наташа поехала по магазинам на Оксфорд-стрит и обещала скоро вернуться. Да, вот подъехал "Роллс - Ройс". Мне ехать с тобой?
      - Да, Алексей, на этот раз было бы лучше съездить.
      - Через пять минуту буду в вестибюле.
      Прошло двадцать минут и синий сверкающий "Роллс-Ройс" подкатил к подъезду лондонского филиала "Чейз Манхеттэн Бэнк". Отец и сын Орловы вошли в мраморный вестибюль.
      К ним подошел служащий.
      - О ком прикажете доложить? - спросил он.
      - Отец и сын Орловы, вкладчики вашего банка.
      - Одну минуту, джентльмены.
      Ни Михаил, ни Алексей не ожидали процессии, которая вышла навстречу им из глубины банка. Впереди шел первый вице-президент банка, его сопровождали старшие служащие, среди них поразительно красивая женщина лет тридцати, которая представилась как исполнительный вице-президент.
      - Добро пожаловать, господа Орловы, - произнес первый вице-президент. - Мы ждали вас уже несколько лет. Готовы ознакомить вас с состоянием ваших финансов.
      - Тогда приступим к делу, - резко бросил Михаил. - Остальных можете отпустить - у них наверняка и без того много работы.
      - Да, конечно. - Первый вице-президент повернулся, сделал повелительный жест и все исчезли. - Прошу пройти в мой кабинет. - Я незнаком с вашим положением в компании "Киборг Интернэшнл", являющейся одним из главных клиентов нашего банка, - начал вице-президент, - но мне поручено осведомлять вас о состоянии ваших финансов всякий раз когда вы проявите такое желание.
      Михаил молча кивнул.
      - В настоящий момент на вашем текущем счету находится двести двадцать четыре миллиона двести семьдесят восемь тысяч сорок семь долларов 97 центов, - произнес финансист, даже не заглядывая в записную книжку - Кроме того, мне поручено передать вам, что вы имеете право на покупку ещё полутора миллионов привилегированных акций компании "Киборг Интернешнл" по семнадцать долларов за акцию. Цена одной акции на бирже в настоящее время в настоящее время равняется семидесяти семи долларам, так что я посоветовал бы вам дать указание о покупке этих акций.
      - Я даю это указание, - спокойно произнес Орлов.
      Вице-президент банка передвинул свое кресло к компьютеру и несколько раз нажал на клавиши. - Сделка завершена. Таким образом сейчас на вашем cчету находится триста семнадцать миллионов 278 тысяч 47 долларов 97 центов. Как вы собираетесь распорядиться своими деньгами?
      - Переведите 17 миллионов 278 тысяч 47 долларов 97 центов - для ровного счета, - холодно улыбнулся Орлов, - в "Дойче Банк", оформите мне чековую книжку, а также доверенность на право распоряжаться моими вкладами во всех банках, где находятся вклады, моему сыну - Алексею Орлову. Десять миллионов переведите в "Баркли'з Бэнк", в Лондон. Остальные пусть останутся на моем счете в вашем банке. Я вижу что вы достаточно компетентно распоряжаетесь вверенными вам деньгами.
      - Будет исполнено, сэр.
      - Среди группы встречающих я видел молодую женщину. Она произвела на меня благоприятное впечатление. Поручите ей завтра, в десять утра, встретиться с моим сыном. Он даст дальнейшие указания.
      - Все ваши указания будут исполнены, сэр.
      - До свиданья.
      8
      После возвращения в "Кенилуорт" Михаил с сыном поднялись в номер отца.
      - Ну вот, теперь ты видишь, Алексей, что в ближайшее время мы не разоримся. Итак, что ты собираешься закупать здесь и во Франции?
      - Здесь мы будем закупать шотландское виски и английский джин. Но самые интересные закупки сделаем во Франции. Дело в том что наш магазин рассчитан на знатоков вин, на подлинных ценителей, поэтому во Франции мы закупим небольшие партии красного Бордо 1961 года и "Соte du Rhone" - это редкостные вина, в этот год урожай был особенно хорошим. Закупим также небольшие партии "Bordeaux blanc" и "Alsace" 1976 года и, конечно, все вина урожаев 1995 и 1996 года - эти годы были особенно благоприятными для виноделия. Но мы будем закупать небольшие партии, потому что спрос на высококлассные вина в Москве сейчас упал.
      - Ты слышал, что я попросил первого вице-президента банка организовать для тебя встречу с женщиной, исполнительным вице президентом? Так вот, повстречайся с ней, пригласи на обед, выясни общую финансовую обстановку, как в мире по отношению к России, так и перспективы дальнейшего развития фирмы "Киборг Интернэшнл" - эту фирму основал много лет назад мой американский приятель, признаюсь, с моей немалой помощью. Не исключено что тебе удастся установить с ней более интимные связи - нет, ты не думай, что я пытаюсь свести вас в одной постели. Посмотри как будут развиваться события. Всегда неплохо иметь своего человека в том банке, где хранятся почти все твои деньги. В общем-то у нас вполне достаточно денег и больше нам не надо. Но ведь это мне больше не надо, а ты молодой парень, тебе ещё жить и жить, работать и работать, уходить на пенсию слишком рано. Заранее хочу предупредить твой вопрос - мы собираемся переехать на постоянное место жительства в Финляндию, на её западное побережье. Там всем нам будет безопаснее, а управлять своей фирмой ты сможешь и оттуда, верно? Ну, действуй. А мне нужно отдохнуть.
      9
      Алексей решил провести день в номере для новобрачных, рядом с гибком и податливым телом Наташи, которым он так и не мог насытиться за все годы после свадьбы. Его спутники выехали в Глазго для переговоров о поставке партии шотландского виски, а он остался в Лондоне встретить отца. Теперь, когда отец отправился отдыхать, у него появилось свободное время.
      Он поднялся к себе на этаж, открыл ключем дверь и вошел в просторный двухкомнатный номер. Из ванной доносился плеск воды. Алексей поспешно снял туфли, брюки, пиджак и рубашку, из-за восставшей плоти запутался в трусах, наконец сорвал их и прокрался в ванную. Обнаженная Наташа находилась спиной к нему, глубоко склонившись над ванной, опершись о неё левым коленом повидимому, выдергивала пробку.Более удобного положения он не мог придумать. Сделав два неслышных шага вперед, Алексей быстро и беспрепятственно погрузился в гостеприимно раскрытое перед ним отверстие с висящим под животом крохотным локоном мягких белокурых волос.
      Наташа от неожиданности вздрогнула, но тут же прижалась к нему ягодицами. Тепло тела, тихий сдавленный стон - и крепкие, упругие, попрежнему девственно эластичные мускулы её влагалища сжались. Он замер внутри неё на мгновение, потом поднял влажное тело, отнес на широкую кровать и положил на белоснежную, мятую простыню. Когда Алексей наклонился, на его спине среди вздувшихся рельефных мускулов, параллельно позвоночнику, появился длинный воспаленный шрам. Он повернул Наташу на спину, с несказанной любовью посмотрел на белое, словно светящееся в полумраке спальни женское тела с двумя холмами, увенчанными уже набухшими от страсти сосками, коленом раздвинул ей ноги и с наслаждением, испытывая бесконечную радость, погрузился в нее. Сначала медленнее, затем все быстрее и быстрее помчался этот танец, пока два стона не слились в один и оба партнера, измученные и мокрые, не распростерлись рядом. Наташа положила щеку ему на плечо.
      - Ты любишь меня? - прошептала она и вместо ответа почувствовала его твердые губы. Он поднял её легкое, почти невесомое тело и положил во всю длину кровати. - Знаю, любишь. - Воздушным прыжком эльфа она соскочила с кровати и подбежала к шкафу.
      - Хочешь посмотреть, что я купила? - шаловливо спросила она и бросила на кровать лифчик с отверстиями для сосков и черные кружевные трусики с широким вырезом впереди.
      - Это чтобы ты не тратил время, - пояснила она. - Ведь не всякий раз тебе удастся застать меня врасплох, перегнувшуюся через ванну. А так можно даже не снимать платья. Верно?
      - Умница, - похвалил её муж. - В нашем возрасте нельзя терять ни минуты. Отец поручил мне поужинать с исполнительным вице - президентом банка, но я вот только сейчас решил - зачем иметь столько денег, если ради них приходится обедать с каким-то банкиром - или банкиршей?
      - А что, у Михаила Игнатьевича действительно так много денег?
      - Видишь ли, Наташа, я сам этого не понимаю, всего месяц назад он говорил со мной всего лишь о десятках тысяч долларов, а теперь... Он удивленно махнул рукой.
      - Сколько же у него денег?
      - Этого я не знаю, да и знать не хочу. Но речь идет о сотнях миллионов, причем приобретенных таким способом, что он формально не нарушил закон.
      - А какие у него теперь планы?
      - Отец всегда любил Финляндию и, кстати, неплохо говорит по шведски. Вот он и принял решение переселиться всем вместе в западную часть Суоми - там проживает шведское меньшинство. И уж поверь мне, располагая такими деньгами, он устроится там по-королевски, так что никому из нас жалеть не придется. В наш век не важно где живешь, лишь бы были баксы. А сейчас давай поедем и поужинаем, - он посмотрел на часы, обед-то пропустил, - в "Дорчестере".
      Тем временем отец сидел у себя в номере, разостлав перед собой карту-верстовку западной части Финляндии. Задача предстояла нелегкая, потому что он собирался жить здесь все оставшиеся годы и намеревался убедить сына и невестку последовать его примеру. Он знал, что русские жили в Финляндии всегда, ещё с тех пор как её территория была присоединена к России в начале прошлого века. И место Михаил примерно уже выбрал - это должно быть западное побережье Ботнического залива, откуда можно было - в случае необходимости - на автомобиле, на яхте или на самолете - Михаил рассчитывал купить небольшой шестиместный самолет - быстро перебраться в другую страну. Одновременно резиденция не должна находиться слишком уж далеко от цивилизации. В конце концов он остановился на двухэтажном восьмикомнатном доме, разделенным брандмайером на две половины - не из-за опасности пожара, а чтобы молодая семья чувствовала себя совершенно независимо, двух автомобилях... внезапно рассмеялся, сложил карту и сунул её в кейс. Он, человек, располагающий практически неограниченными возможностями, сидит в лондонском отеле и выбирает дом в Финляндии для своей семьи? Какая чепуха! Михаил поднял телефонную трубку, набрал код Москвы, потом номер телефона на даче. Трубку подняла Зоя.
      - Зоя? Ты не могла бы сразу сейчас собраться и выехать с Кузей в московскую квартиру? Завтра я приеду к вам и мы все решим. Собирайся побыстрее. Ощущение надвигающейся опасности и на этот раз не подвело Орлова. Через несколько часов летом 1998 года, когда его жена усадила внука в поспешно вызванный лимузин и уже приехала в московскую квартиру, на Лубянке летом же, но уже 1968 года, было принято решение: больше не ждать. Надо, наконец, убедиться что происходит в этой загадочной даче, огороженной теперь забором, за которым, по какой-то странной причине, вот уже два дня не лаял пес - стояла полная тишина.
      Когда совсем стемнело, две группы в темной одежде неслышно приблизились к опустевшей даче и начали стучать в окна. Перепуганная Рахиль Абрамовна открыла дверь, ей предъявили какой-то документ, который она не смогла бы прочесть и при дневном свете, заперли в спальне, и затем пришедшие быстро и квалифицированно начали обыск. Собственно обыскивать было нечего - в четырех скудно меблированных комнатах было трудно что-то спрятать. Вдруг послышался торжествующий крик - один из сотрудников наткнулся на шкаф, а поскольку Орлов уже неоднократно его отодвигал, то и сотрудник сумел легко сдвинуть с места. Собственно, этот шкаф обнаружил не штатный сотрудник, а прикомандированный к группе двадцатилетний парень, только что закончивший второй курс в Академии КГБ и проходивший сейчас практику. Затем была обнаружена дверца, ведущая в узкий чуланчик со столом, уставленным кустарным электронным оборудованием. Торжествующая восьмерка собралась в чуланчике и кто - то по чистой случайности захлопнул за собой дверцу. Массивный шкаф, легко перекатывающийся теперь на хорошо смазанных колесиках, сдвинулся на прежнее место прежде чем курсант-второкурсник успел проскочить в узкую дверцу вслед за старшими товарищами, и своим тяжелым корпусом наглухо закрыл вход в чулан. Юноша озадаченно замер у шкафа, не зная что дальше предпринять. Тем временем старший, не заметив что дверца из кабинета в чуланчик захлопнулась, принялся в темноте искать выключатель и случайно нажал на синюю кнопку. Ярко засияли катодные лампы, в чуланчике вспыхнул ослепительный свет, и восьмерка увидела перед собой дверь, ведущую - нет, не обратно в кабинет, а на улицу.
      Все восемь сотрудников КГБ, внезапно охваченные паникой, кинулись к двери и через несколько секунд оказались на улице. Потайная дверь тут же закрылась за ними, не оставив ни малейших следов. Никакого забора перед домом, разумеется, не было, потому что он был построен только в 1968 году, а сотрудники КГБ перенеслись на тридцать лет в прошлое - в зловещее лето 1938 года, точно по следам несчастного Исаака Израилевича. Впрочем, в отличие от осторожного ученого, они не пошли по улице, расспрашивая встречных, а у первого же прохожего потребовали чтобы их провели в ближайшее отделение милиции. Там они представились как сотрудники Девятого управления КГБ, предъявили документы, опознающие их как таковых и дающие им право на ношение оружия. Дежурный милиционер попросил их обождать. Через сорок минут к отделению милиции прибыли два черных воронка, из одного высыпали вооруженные агенты НКВД, схватили самозванцев (согласитесь, какой КГБ в 1938 году?) и, скрутив им руки, грубо засунули в воронок. На крики сотрудников что они будут жаловаться Андропову, им ласково ответили, что завтра утром с ними разберется сам Лаврентий Павлович, только что сменивший предателя Ежова. Молодой сотрудник-второкурсник, так неудачно - или удачно? - начавший практику в Девятом управлении, настрого приказал перепуганной Рахиль Абрамовне молчать о случившемся и отправился на Лубянку докладывать о странном происшествии, в результате которого бесследно исчезли восемь опытных и проверенных сотрудников КГБ во главе с майором Пугачевым. На этом следы сотрудников КГБ теряются.
      Тем временем Орлов собрал вещи и выехал в аэропорт. Однако на этот раз он пал жертвой собственной поспешности - самолета в Москву этим вечером не было. Михаил не привык ждать и спросил, нет ли рейса на Хельсинки? Ему ответили, что есть. Он тут же приобрел билет первого класса и поздним вечером оказался в Финляндии. Поскольку время шло теперь на восток, да и вылетел из Лондона он довольно поздно, Орлов решил переночевать в местном "Хилтоне" и только потом решить что предпринять дальше. От событий, происшедших за этот день, у него кругом шла голова.Проснувшись солнечным скандинавским утром, Михаил почувствовал, что настроение у него решительно улучшилось. Он позавтракал, попытался нанять "Роллс-Ройс" с водителем, и к своему удивлению узнал что в Хельсинки нет "Роллс-Ройсов" и ему пришлось удовлетвориться огромным "Бентли", который, впрочем, мало чем уступал английскому красавцу. Михаил специально оговорил чтобы шофер говорил на одном из трех языков: английском, шведском или русском.
      Приехал шофер, вполне прилично говорящий по-русски.
      - Ну вот что, дружище, едем в самое крупное финское агентство по торговле недвижимостью, - сказал он шоферу и они отправились в путь. Ехать пришлось недолго - в деловом центре Хельсинки они быстро нашли это агентство. Его хозяин, который после 1993 года получил от правительства разрешение торговать недвижимостью на территории Финляндии (до этого продажа real estate иностранцам запрещалась) изъявил желание выполнить любую просьбу покупателя. Выслушав довольно запутанные и непонятные пожелания Орлова, он сунул в карман сотовый телефон, положил на сиденье рядом с собой портфель и направил шофера на запад, в сторону Пори.
      - Опишите мне, господин Орлов, что бы вы хотели приобрести в общих чертах, - попросил господин Эрвинен на отличном шведском языке.
      - Мне нужно два шестикомнатных дома на общем участке с зимним бассейном размером 12х 4 метра, в каждом доме по два туалета, общая сауна с полками выложенными тропической древесиной чтобы она оставалась прохладной при высокой температуре, в каждом доме гараж на две машины, автономная котельная, снабжающая теплой водой систему отопления, бассейн и сауну, комната для спортивных тренажеров, в каждом доме по европейской ванной. Дома должны быть расположены на возвышенности высотой метров в пятнадцать-двадцать, рядом должен находиться залив с причалом и большой сарай куда можно было бы ставить на зиму яхту, вытягивая её по рельсам брашпилем. Ну и все остальное.
      - Что входит во все остальное? - поинтересовался господин Эрвинен.
      - Участок должен быть площадью не меньше гектара, яхта длиной двенадцать метров с четырьмя каютами и автономностью плавания до одного месяца, Я попрошу вас приобрести четыре автомобиля, которые должны стоять в гаражах к нашему приезду: Вольво-960, Сааб "Гриффин", два Вольво по вашему выбору с автоматической коробкой передач. И, разумеется, проявите свою фантазию в меблировке домов, постельном белье, чтобы холодильники были полны продуктами и напитками, в каждом доме по спутниковой антенне и по два самых современных телевизора.
      - Господин Орлов представляет себе во сколько обойдется покупка перечисленного им? - спросил Эрвинен.
      - Цена не имеет значения. Главное, чтобы все было именно таким как я все это описал. Да. еще: дома должны быть не обязательно новыми, но в отличном состоянии. То же самое относится к канализации, линиям снабжения газом, водой и электричеством.
      - Известно ли господину Орлову что для покупки недвижимости вне городской черты требуется разрешение местных властей?
      - Господину Орлову это известно. Прошу передать властям того округа где будет куплено имение, что господин Орлов собирается потратить не меньше миллиона американских долларов на строительство дорожной сети, инвестировать крупные деньги в развитие промышленности округа и примет меры направленные на улучшение экологии данного района. Господин Орлов, сразу после заключения купчей на вышеуказанную недвижимость, обязуется приехать в местную управу и провести переговоры о мерах, направленных на устранение безработицы. А пока, - Михаил достал чековую книжку, - мне хотелось бы выписать на ваше имя некоторую сумму, которая может компенсировать расходы на поиски недвижимости, описанной выше. Господин Эрвинен с любопытством вытянул шею и увидел что на голубовато-зеленой бумаге с водяными разводами появилась цифра в пятьсот тысяч долларов США.
      - Можете не сомневаться, господин Орлов, что не позже чем через две недели я сумею найти то, что вам требуется. А пока, если мы заедем на пару часов в город Турку, я займусь необходимыми формальностями.
      - Водитель, поезжайте в Турку, - сказал Михаил.
      10
      В пятницу десятого июля июля Орлов приехал, наконец, на московскую квартиру. Здесь он собирался ждать телеграммы от своего финского представителя Эрвинена, гласящую, что все в порядке, с юридическими формальностями закончено, можно приезжать.
      Тем временем Михаил рассказывал Зое как хорошо им будет в Финляндии, что в том районе, где они будут жить даже зимой средняя температура января не опускается ниже минус четырех градусов, что в её распоряжении будет плавательный бассейн, где она сможет плавать круглый год, там будет плавать и внук Кузя, летом жары не бывает, температура выше двадцати двух-двадцати четырех градусов - большая редкость, что ей не придется заниматься уборкой и стиркой - будет заключен договор с компанией коммунальных услуг, которая летом будет подстригать также газоны, зимой убирать снег, постоянно следить за состоянием домов и по мере необходимости делать мелкий ремонт.
      Особенно Михаил обратил внимание на то обстоятельство, что в Финляндии нет преступности, что автомобили там не запирают (а я буду ездить на какой машине? вдруг спросила Зоя и, получив ответ что её там ждет "вольво" с автоматической коробкой передач - отпустила тормоз - машина поехала, надо прибавить скорости - жмешь на педаль газа, а ручка переключения передач отсутствует совсем, удовлетворенно кивнула).
      Летом, сказал Михаил, будем ходить на яхте, а если осмелимся, то пересечем Ботнический залив и окажемся в Швеции. Михаил пообещал провезти её по отличным финским дорогам вдоль Ботнического залива до полярного озера Йонари (Йонари - какое романтическое название, заметила Зоя с восхищением). Разумеется, проживание в сельской местности не мешает нам путешествовать по всему свету, если возникнет интерес к этому, сказал Михаил, и тут же признался что у него такого интереса нет.
      В конце июля после длительной поездки по Англии, Шотландии, Франции и Италии в Москву вернулись Алексей с Наташей. Алексей сразу принялся за свой бизнес. Наконец, в понедельник двадцать седьмого июня пришла телеграмма от Эрвинена, гласящая что все в выполнено в соответствии с пожеланиями господина Орлова, а некоторые детали оказались даже лучше чем он предполагал.
      Второго августа Зоя и Михаил выехали в Хельсинки. На вокзале их ждал Эрвинен в запыленном "Бентли". Он предложил немедленно отправиться в путь, но тут запротестовала Зоя - она твердо заявила что спешить некуда, ей нужно отдохнуть после длительного пребывания в поезде, сейчас лучше отдохнуть, а ехать дальше можно и завтра. Эрвинен тут же нашел номер-люкс в гостинице "Полар" и пообещал заехать за ними завтра в десять утра. Зоя действительно очень устала и несколько часов провела в кровати. Михаил, тем временем., уединился в гостиной с новой игрушкой - карманным телефоном "Иридиум" спутниковой связью, с помощью которого можно мгновенно связаться с любой точкой земного шара. Кроме того, прослушивание разговора посторонними было полностью исключено. Утром Зоя вышла из своей комнаты веселая и румяная. Казалось, ей не терпелось отправиться в путь. Наскоро позавтракав, они сели в уже стоящий у подъезда огромный "Бентли". Путь пролегал по отличному шоссе через Эспо (фешенебельный пригород Хельсинки), далее Нумми, Сало, большой промышленный Турку, затем у Минямяки cвернули налево, на шоссе поуже, и в открытое окно автомобиля Михаил почувствовал соленое дыхание приближающегося моря.
      - Я подобрал вам два дома на расстоянии метров пятьдесят один от другого. Оба стоят на гранитном склоне , так что они, так сказать, полутораэтажные. В одном доме шесть комнат - кухня, туалет, столовая, гостиная - это внизу. На втором этаже три спальни, две ванных и туалет. Второй дом побольше - там семь комнат, расположение примерно такое же. Между домами зимний бассейн,соединенный с обоими теплым коридором, рядом автономная котельная, снабжающая горячей водой оба дома и бассейн. Поскольку дома находятся на гранитном склоне, к заливу и причалу придется спускаться на чем-то вроде лифта, только он не вертикальный, а наклонный. Яхту я не покупал, решил что господин Орлов сам захочет выбрать из огромного разнообразия продающихся яхт. Машины стоят в гаражах, как и было оговорено - "вольво 960", два "вольво" с автоматическим сцеплением насколько я понимаю, это для дам - почтительный кивок в сторону Зои - и Сааб "гриффин". Ангар достаточно большой чтобы вместить яхту до восемнадцати метров, а брашпиль вытянет по рельсам что угодно. Я взял на себя смелость заключить договор с фирмой коммунальных услуг на обслуживание всей усадьбы, так что сейчас в обоих домах полный порядок. Я представлю господину Орлову счет за все произведенные расходы, включая гербовый сбор за приобретение недвижимости в сумме шести процентов от суммы, указанной в купчей, и мои комиссионные, составляющие девять процентов.
      - Сколько всего? - спросил Михаил.
      - Два миллиона триста восемьдесят восемь тысяч американских долларов. Могу заверить вас, что это не дорого, потому что бывший хозяин, владелец лесопильного завода, отчаянно нуждался в деньгах, да и расходы по обслуживанию столь ценной недвижимости весьма велики.
      Зоя молча сидела в углу, глядя на проносящийся мимо пейзаж, и не произнесла ни единого слова. Было ясно, что, как подобает настоящей хозяйке, она хочет убедиться во всем собственными глазами. Тем временем события в Москве развивались не совсем так, как думал Орлов. Молодой двадцатилетний парень, второкурсник Академии КГБ, посланный с группой опытных сотрудников для участия в обыске на даче, принадлежавшей члену-корреспонденту АН СССР Исааку Израилевичу Гатовичу, загадочно исчезнувшему в начале 1968 года, в течении почти тридцати лет продолжал службу в КГБ, переименованную затем в МГБ, ФСК, а затем в ФСБ. Следует заметить, что, несмотря на немалые способности, хитрость и великолепную память, Василий Антонов - теперь, в 1998 году, уже полковник Василий Борисович Антонов - не сумел сделать блистательной карьеры. Во многом это объяснялось тем что он закончил Воронежский педагогический институт, что сразу относило его ко второму разряду сотрудников, плохо говорил по-английски, да и по-русски изъяснялся с заметным украинским акцентом - и не умел заводить полезных знакомств. Короче говоря, в начале 1998 года ему предложили уволиться в отставку. Антонову не приходилось спорить - он и сам был знаком со своими недостатками - вот только пенсия была явно недостаточна. Правда, жена Евгения была моложе его на двадцать лет и служила главным бухгалтером в банке "Омега". Ее зарплата более чем компенсировала смехотворную пенсию Антонова. Сын - Никита - учился в школе и заботиться о нем приходилось Василию, что казалось ему унизительным, тем более что он имел основания полагать что Евгения нередко остается на работе позже чем нужно, по субботам и воскресеньям часто не бывает дома, а нередко уезжает в заграничные командировки вместе с генеральным директором банка Львом Рубиным.
      Больше того, несколько лет назад, когда Евгения была простым бухгалтером, а в управлении рассматривали кандидатуру Василия на должность заместителя начальника, друзья принесли ему пачку крупных глянцевых фотографий. На них было отчетливо видно чем занимается Евгения со своим генеральным директором. С этого момента карьеры мужа и жены начали развиваться диаметрально противоположно - он ушел на пенсию, а она стала главным бухгалтером крупного банка. За последние годы Василий все чаще вспоминал о загадочном обыске на даче какого-то ученого в Апрелевке в 1968 году, в результате которого исчезли восемь сотрудников КГБ и он больше никогда их не видел. Вдобавок, его вызвал к себе сам начальник управления и дал понять чтобы Антонов раз и навсегда забыл об этом странном происшествии. Но прошло много лет, КГБ уже не существует, Антонова уволили на пенсию, а вот корочки начальника отдела забыли изъять, так что Василий вроде бы числился полковником ФСБ для посторонних. Теперь у него было больше времени, и однажды Антонов поехал в Апрелевку. Несмотря на то что прошло тридцать лет, он без труда нашел дорогу к даче. Выглядела она какой-то заброшенной, словно в ней уже несколько недель никто не живет. Василий подошел к детям, играющим напротив, сказал что он следователь из милиции и спросил, кто там живет. Дети всегда знают все и в течении пяти минут ему рассказали что там живет старик, у которого сначала была борода, потом исчезла, женщина помоложе с драчливым мальчишкой Кузей, а иногда приезжал сверкающий лаком "мерседес" - из него выходили мужчина и женщина, причем у парнишки постарше при упоминании о женщине потекли слюни, которые он, впрочем, тут же вытер.
      У Антонова сохранилась фотография тридцатилетней давности, на которой был снят мужчина, который в 1968 году вместе с Рахиль Абрамовной занимался строительством забора, и ребятишки тут же его опознали. Они заявили, что видели его всего несколько недель назад, уже в июле 1998 года, чем немало озадачили Антонова. Каким образом они могли видеть мужчину, заходившего в дом тридцать лет назад? Полковник прошел в Апрелевский горисполком, предъявил удостоверение, и поинтересовался владельцем дачи. Секретарша горисполкома, на которую высокий ранг предъявителя красного удостоверения произвел огромное впечатление, тут же порылась в архивах и сообщила ему что раньше в даче жил член-корреспондент АН СССР Гатович Исаак Израилевич с женой Рахилью Абрамовной, дочерью и двумя внуками. Потом, в начале 1968 года, Исаак Израилевич исчез при загадочных обстоятельствах, а в 1989 году Рахиль Абрамовна продала дачу, владелицей которой она теперь стала, другому ученому, Орлову Михаилу Игнатьевичу, проживаюшему в Москве по адресу Тверская дом 14 кв.27., за сорок пять тысяч рублей.
      Полковник Антонов поблагодарил секретаршу за столь ценную помощь и предупредил её, что эти сведения ни при каких обстоятельствах не подлежат разглашению.
      Далее Антонов отправился в Москву на Тверскую и выяснил у всезнающих соседей что Орловы собираются переезжать на постоянное место жительство в Финляндию, но намереваются вернуться, что у них есть сын, невестка и внук Кузя, что Алексею Михайловичу, сыну Михаила Игнатьевича, принадлежит магазин на Столешниковом. Неутомимый полковник побывал и там, в результате чего убедился что магазин исправно торгует импортными высококлассными винами и что его хозяин, Алексей Михайлович, на месте. Антонов вернулся к себе домой и задумался.
      Михаил и Зоя Орловы осмотрели купленные для них дома, не нашли в них никаких изъянов, остались весьма довольны, полностью расплатились и поехали в городскую мэрию, где представились местному бургомистру. Тот заявил что счастлив иметь в своем городе таких почтенных жителей и надеется, что в ближайшее время господин Орлов займется выполнением данным им обещаний. Михаил заверил бургомистра, надевшего по этому случаю золоченую старинную цепь через всю грудь, что он сам тоже заинтересован в этом не меньше бургомистра и что ему тоже хочется чтобы округ как можно скорее принял вид рая на земля, хотя и сейчас, - он галантно поклонился в сторону супруги бургомистра, - здесь трудно что-нибудь улучшить.
      Следующие две недели Орловы были заняты с утра до вечера. К домам подключили электричество, газ, воду и канализацию, заработали кондиционеры. С помощью местной команды Зоя привела оба дома в образцовый порядок, закупила белье для себя, мужа, детей и внука. Бассейн нуждался в чистке, но и это удалось исправить за несколько дней, так что теперь в двенадцатиметровой ванне плескалась голубая вода.
      Наконец, Михаил отправился на поиски яхты. Долго искать не пришлось у соседнего причала сдавалась в аренду мореходная шестнадцатиметровая яхта с командой из трех финнов - пожилого мужчины, обладающего сертификатом на плавание в пределах всего Балтийского моря, двадцатилетнего сына, выполняющего обязанности матроса, и жены шкипера, умеющей стряпать и исполнять, таким образом, обязанности кока. В яхте было четыре просторных каюты для гостей, кают-компания и носовой кубрик для маленькой команды. Орлов тут же подписал контракт на использование яхты в течении трех лет, внес задаток и дал указание подготовить яхту к месячному автономному плаванию - запастись продуктами, соляркой и водой.
      11
      Пора последний раз съездить в Москву, и вечером 16 августа 1998 года Орловы выехали поездом в российскую столицу. Когда они вышли днем 17 августа на перрон Ленинградского вокзала, их встретил растерянный Алексей с газетами в руках.
      - Ты был прав. Мыльный пузырь лопнул. Читай.
      Орлов быстро пробежал глазами газетные заголовки.
      - Ну и что? Этого следовало ожидать. Правительство строило самую большую в мире пирамиду, и когда выяснилось что все - или почти все бюджетные средства нужно пускать на оплату займов, она рухнула. Тебя-то это затрагивает?
      - Нет, не особенно. Будет меньше оборот, вот и все. А фирма "Гладиатор" рухнула - у неё все деньги были вложены в ГКО и ОФЗ.
      - Ладно, об этом потом. Едем ко мне на Тверскую. Наташа с Кузей там?
      - Да.
      Через двадцать минут они поднялись на четвертый этаж. Женщины удалились в соседнюю комнату, где Зоя стала восторженно рассказывать о приобретенной в Финляндии усадьбе, а мужчины занялись делом. В глубокой задумчивости сидел в своей квартире бывший полковник Антонов. Его жена и сын вместе с генеральным директором банка "Омега Плюс" Львом Рубиным исчезли ещё два дня назад. Василий не сомневался что вместе с ними исчезли и все валютные средства банка - в течении предыдущей недели Евгения вместе с Рубиным переводила валютные вклады в оффшорные зоны. Если раньше на тысячу двести рублей пенсии прожить было можно, хотя и с трудом, то теперь нужно срочно искать выход. И тут бывший полковник вспомнил Николая Подколзина, который после тяжелого ранения в Афганистане лечился в московском госпитале, где Василий проходил очередное обследование . Антонов считал что Николай - крутой и жестокий парень, способный на все. По крайней мере за ним среди ОМОНовцев шла такая слава. Нет, он не надеялся разыскать неверную Евгению и беглого Рубина с их миллионами. У него начал вырисовываться другой план.За те несколько недель, которые прошли после поездки в Апрелевку, он узнал кое-что о старшем Орлове, его частых поездках в Англию, и, наконец, о покупке им усадьбы в Финляндии. Антонов знал что для этого требуется очень много денег и решил экспроприировать их у Орлова. Он не подозревал, однако, что Подколзин работает начальником охраны фирмы, которую основал младший Орлов после того как откололся от "Гладиатора". И Антонов не знал ещё одного, пожалуй, самого, главного - в 1986 году пулеметная команда лейтенант Орлова попала в засаду среди скалистых ущелий Афганистана. Алексей отстреливался сколько мог, но затем в спину ему ударила пуля душмана и нанесла хоть и поверхностную, но тяжелую и обильно кровоточащую рану. Капитан Подколзин вытащил его из боя, перевязал и спас ему жизнь. С тех пор они были неразлучны. Алексей проявил незаурядные способности бизнесмена, быстро разбогател и взял к себе начальником охраны Николая Подколзина. К этому человеку и собирался обратиться за помощью бывший полковник ФСБ Василий Антонов. Такой бывает ирония судьбы.
      - Введут плавающий валютный курс. У людей будет меньше денег. Иностранцы уедут из Москвы. Банки начнут закрываться.
      - У тебя много денег в российских банках?
      - Нет, меньше миллиона рублей.
      - Плюнь на них. Меня гораздо больше беспокоит другое. Не исключено что обострится проблема бандитизма и коррупции, так что мы сделали верный шаг - нужно на пару лет уехать в Финляндию, причем подальше от границы. У тебя есть люди, на которых ты мог бы положиться?
      - Да, Николай Подколзин, начальник охраны. Я плачу ему больше чем он мог бы получить в любой другой фирме, но ведь ты знаешь, он спас меня в Афганистане и мы преданы друг другу.
      - Хорошо, это один человек. Мы приставим его на ближайшую неделю к Наташе и Кузьме. Мне нужно ещё пара людей.
      - Вижу, папа, ты действительно опасаешься недоброго. У Николая есть два бывших спецназовца, вместе с которыми он воевал. Николай говорит что на них можно положиться.
      - Тогда поступим так: с завтрашнего дня Николай будет все время находиться рядом с Наташей и Кузей, до тех пор пока мы не уедем из России. Своему специалисту по налоговому законодательству ты поручишь руководство фирмой - не думаю что в ближайшее время оборот у неё будет таким уж большим. После нашего отъезда сделай Николая своим заместителем в Москве пусть присматривает за ситуацией. И сделай его зарплату повыше.
      - А остальные двое?
      - Пусть не отходят от тебя и Зои.
      - Папа, я отлично сумею постоять за себя.
      - Не забывай про своих бывших партнеров из "Гладиатора". Судя по твоим словам, они разорятся и будут искать выхода, пусть самого отчаянного. Кроме того, двое из них кавказцы?
      - Да, Даримов и Мансуров - азербайджанцы.
      - Их остерегайся больше всего. Сейчас в Москве проживает больше шестисот тысяч азербайджанцев, из такого числа всегда найдутся люди, готовые пойти на мокрое дело даже за несколько тысяч долларов. Однако события развивались гораздо быстрее чем предполагал Михаил. Вечером этого же дня домой к Подколзину пришел Антонов, без лишних слов предложил похитить восьмилетнего Кузю и потребовать с Орлова миллион долларов. Николай не сразу понял, о ком идет речь. Затем его переполнила холодная ярость.
      - Отличная мысль, Василий Борисович. Денег у меня кот наплакал. Я знаю место где на несколько дней можно спрятать ребенка. Вот только за ним нужен уход, так что было бы неплохо похитить и его мать. А Орлов любит своего внука и невестку, да и сын влюблен в неё без памяти. Давайте поедем на это место и разработаем детальный план. Только условие - деньги пополам.
      Антонову даже в голову не пришло спросить, откуда Подколзин так хорошо знаком с семьей Орловых. Впрочем, нет, у него все-таки промелькнула мысль - а не собирается ли сам Николай провернуть это дело, без его участия?
      Сначала в метро, потом на автобусе они приехали на окраину Москву, к огромному двадцатишестиэтажному дому. Антонов нервно оглянулся по сторонам - уже стемнело и вокруг никого не было - в этот момент на его шею опустилось любимое оружие Подколзина, которым в свое время он не раз снимал афганских часовых. Это была страшная "петля Джигли" - струна с напыленной на неё алмазной крошкой. Подколзин схватился за Т-образные рукоятки на концах петли и через несколько секунд голова Антонова отделилась от туловища. Подколзин деловито положил голову в плотный пластмассовый пакет, который подобрал в соседнем мусорном ящике, затем тщательно и профессионально обыскал карманы полковника, не оставив там ни единой бумажки, даже проездного билета. Все, найденное в карманах он положил в другой пластмассовый пакет, размером поменьше. Наконец Подколзин резким движением "петли Джигли" срезал обе кисти Антонова и положил их в третий пакет. Теперь опознать труп было очень трудно. Николай толчком ноги перекатил мертвое тело в кусты и пошел прочь.
      Подколзин был профессионалом и спрятал части тела так, что найти их будет невозможно. Документы он сжег в котельной.
      12
      На другое утро Алексей пригласил Николая к себе в кабинет.
      - С сегодяшнего утра твоя задача заключается в том чтобы всюду следовать за Наташей и Кузей. Опасности я не вижу никакой, но все - таки лучше заранее позаботиться, чем потом жалеть.
      - Хорошо, Алеша. Будут ещё указания?
      - Мы всей семьей уезжаем в Финляндию. Делами фирмы в Москве будет руководить Маслов, а всем остальным - ты. Зарплату будешь получать в валюте, так что падение курса на тебе не отразится. Если тебе захочется навестить нас, мы будем рады. Да, пока мы будем жить в Финляндии, перебирайся в нашу квартиру на Тверскую. Знаю, она великовата для холостяка, но лучше больше чем меньше. Маслову поручено оплачивать все коммунальные расходы. "Мерседес" возьми себе - в бардачке уже лежит доверенность на твое имя. Вот ещё что, Николай, я тебе обязан жизнью и вся моя семья перед тобой в неоплатном долгу. Если у тебя появятся проблемы, прошу тебя, как брата - обращайся ко мне безо всяких колебаний, я сделаю все.
      Николай с трудом удержался от того чтобы сказать что над головой Орловых уже сгущаются тучи, и чем быстрее они уедут из России, тем лучше, но потом решил промолчать. Если Алексей будет вести себя спокойно, со стороны это будет казаться признаком уверенности в себе, и тогда враги могут задуматься.
      - Мы уезжаем через неделю, Николай. Будь моя воля, я уехал бы прямо сейчас, но у отца какие-то проблемы - старческая ностальгия, что ли. Хочет отремонтировать памятник отцу и матери на Новодевичьем, побывать в 545-ой школе у старой телевизионной башни, в которой учился, и тому подобное. Он просил чтобы ты нашел двух надежных, преданных тебе людей, которые могли бы эти несколько дней присматривать за матерью и мной, а ты мог бы присмотреть за Наташей с Кузей. У тебя есть такие люди?
      - Да, Алеша. Они уже ходят как приклеенные за твоей матерью, отцом, и - прости, Леша - за тобой. А вот с Наташей и Кузей ты едва не опоздал, и Николай в общих чертах, не посвящая Алексея в подробности, рассказал о случившемся вчера.
      - Ты уверен что этот полковник был из ФСБ?
      - Да, мы лежали с ним в одном госпитале.
      - Господи, как далеко зашла коррупция!
      - Думаю, что полковник действовал по собственной инициативе. Но даже в противном случае с ФСБ теперь его не свяжут, так что у тебя есть время пока они будут выяснять, куда он делся, что с ним случилось, вы успеете уехать.
      Николай был отличным оперативником, умел действовать мгновенно и не размышляя, однако заглядывать далеко в будущее он не мог. Он не знал, например, что по старой фотографии 1968 года - той самой, когда Михаил постригся и побрился перед разговором с Келли Райтом - в нем без особого труда опознали доктора физика-математических наук Михаила Игнатьевича Орлова, и это опознание подтвердилось когда Михаил приехал на Новодевичье кладбище к могиле отца и матери. Далеко не все в органах государственной безопасности думали только о своем благополучии, большинство верой и правдой служили России, но были и такие, которые в темные времена, когда не знаешь кому верить, заботились о своем будущем.
      Первому заместителю министра внутренних дел России генерал-лейтенанту Догвилло О.А.
      Докладываю: утром 18 августа 1998 года в районе улицы Томилина, у недавно построенного двадцатишестиэтажного дома был найден труп неизвестного мужчины. Возраст примерно 50-55 лет. У трупа отрезаны голова и кисти рук, что делает невозможным его быстрое опознание. В карманах костюма и плаща ничего не найдено, создалось впечатление что убийца провел их тщательное санирование. Не удалось обнаружить ничего что могло бы облегчить опознание, навести хотя бы на какие-нибудь следы.
      Обращаю Ваше внимание на способ убийства: до сих пор "петля Джигли" ни разу не применялось внутри России. Так называемая "петля Джигли" в принципе не является боевым оружием и входит в комплект укладки групп быстрого реагирования, когда требуется, ради спасения жизни человека, ампутировать руку или ногу, которые невозможно высвободить иным способом. "Петля Джигли" также приспособлена в России для нескольких групп спецназа ГРУ из медицинской струны с напыленными на неё крошечными осколками алмазов. Для того чтобы отрезать ногу с помощью этого медицинского инструмента в чрезвычайных обстоятельствах требуется от восьми до десяти секунд. Это первый случай использования такого инструмента в России в боевых целях. Считаю необходимым информировать Вас о появлении и использовании в стране нового вида оружия. 19 августа 1998 года генерал-лейтенант Логинов, зам.начальника ГУБОП
      Временами кажется прямо-таки невероятным: все известно, каждая мелочь, время, место, личность, сумма, момент передачи, занимаемая должность - короче говоря, известно все. Известно все, а операция проваливается. В первую очередь это происходит из-за того что масса полученных данных собрана не в одном месте, а у разных людей, которые никак не могут скоординировать их и добиться успеха.
      17 августа стало исходным моментом для множества операций. Нельзя сказать, что мало кто знал об этой дате и о том что последует за ней, нет, просто по-русски на что-то надеялись, думали пронесет, пройдет стороной, меня не затронет. Ан нет, не пронесло, не прошло стороной, задело. Зато теперь, когда стало ясно что нужно действовать, был дан ход старым задумкам, стряхнули пыль с тщательно разработанных операций или, в некоторых случаях, решительно приступили к только что подготовленным операциям на основе прежних, давно собранных данных.
      Генерал-майор ФАПСИ Калиничев всю жизнь прослужил честно и добросовестно. Ни на мгновение не забывал об интересах государства, но когда случайно на его письменный стол легла короткая записка с уведомлением о том что российский гражданин Орлов Михаил Игнатьевич держит на своем счету в "Дойче Банке" 17 миллионов 278 тысяч 47 долларов и 97 центов, что является грубым нарушением российского законодательства, он не только не дал хода этой записке, но и принял меры чтобы служащий "Дойче Банка", бывший активный член СЕПГ, (что он предусмотрительно скрыл от администрации банка, когда устраивался туда на работу) и внештатный сотрудник секретной службы SТАSI, проникшей во все области жизни ГДР ( об этом он тоже умолчал) внезапно почувствовал угрызения совести и покончил жизнь самоубийством в своей холостяцкой квартире в Бремене. Теперь у Калиничева, всего неделю назад уволенного на пенсию, были сведения, о которых никто больше не подозревал. К сожалению, служащий "Дойче Банка", покончивший самоубийством от угрызений совести, знал лишь об этом вкладе господина Орлова и больше ничем помочь не мог.
      Впрочем, для российского шестидесятилетнего генерала и эта сумма казалась огромной (а кому она огромной не покажется?). Вопрос заключался лишь в том, как её заполучить. Генерал понимал, что один получить эту сумму он не сможет и что придется привлечь кого-то на помощь. У него возникла мысль: заставить господина Орлова поехать заграницу, в один из филиалов "Дойче Банка" и убедить его перевести эту сумму на другой счет, а именно на счет самого Калиничева. Ясно, что добровольно сделать это Орлов не захочет. Значит, нужно принудить его силой. Но как?
      Можно пригрозить судебным преследованием. Неплохой способ, но сейчас Орлов собирается выезжать в Финляндию и время может просто нехватить. Есть и второй, более надежный способ - угрожать семье и этим принудить Орлова поехать вместе с Калиничевым заграницу и там осуществить перевод денег с одного счета на другой. И все-таки второй способ нравился Калиничеву меньше - грубо, придется прибегать к угрозам, что, в свою очередь, может вызвать ответную нежелательную реакцию. Наконец, Калиничев разработал план - задержать Орлова в Москве и тем временем предъявить ему обвинение в противозаконном открытии банковского счета за рубежом.
      На другое утро, когда "БМВ" с охранником за рулем (Михаил сидел на заднем сидении) выехал на Тверскую, неловко разворачивающаяся "волга" задела "БМВ". Машины остановились посреди улицы, угрожая создать транспортную пробку. Нужно отдать должное сотрудникам ГАИ - уже в следующее мгновение они окружили место происшествия, разогнали остальные автомобили и повели поврежденные машины к обочине. Дальше они действовали строго в соответствии с установленным порядком: изъяли водительские удостоверения у шоферов обеих машин и выписали справку пассажиру "БМВ" - свидетелю Орлову обязав его явиться для разбора ДТП через шесть дней в районное отделение ГАИ.
      Поскольку столкновение было организовано намеренно грубо - вина водителя "волги" была очевидной - Орлов сразу понял смысл происшедшего. Его хотят задержать в Москве, и как можно дольше. И он немедленно принял меры. Тут же вернулся в квартиру, оставив водителя разбираться с ГАИ и пообещав через шесть дней явиться для разбора дорожно-транспортного происшествия, и сразу отправил Зою, Наташу, Кузю и Алексея в сопровождении всех оставшихся охранников первым же самолетом в Хельсинки. Вечером ему позвонили из Хельсинки, что блаполучно прибыли на место и что охранники вылетели обратно.
      Орлов вздохнул свободно. В Финляндии его семья в безопасности, а здесь он в ещё большей безопасности, потому что через два часа после отъезда семьи к нему домой явился пожилой, одетый в штатское мужчина, представился как сотрудник МВД Меланчук Василий Иннокентьевич и показал ксерокопию счета в "Дойче Банке". Оба сидели за столом, молча глядя друг на друга. Несмотря на молчание, они отлично понимали друг друга. Если Орлов будет сопротивляться, документы будут переданы в прокуратору и ему придется объяснить, откуда он взял эти деньги и каким образом они оказались в немецком банке, поскольку российские граждане не имеют права открывать счета заграницей.
      Орлову было противно. Самый грубый, самый элементарный шантаж, но если он не согласится на предложенные условия, в лучшем случае ему придется провести в Москве несколько месяцев, объясняя судейским как все это произошло. А сумеет ли он? Навряд ли. Какой нормальный человек поверит в машину времени, да и, строго говоря, действия Орлова не были кристально чистыми. Лучше всего согласиться с вымогателем, поехать вместе с ним в Бремен (интересно, почему в Бремен? мелькнула мысль у Орлова) и перечислить деньги на его счет. К счастью этот благообразный пожилой мужчина ничего не знает об остальных счетах, так что Орлову и его семье оставшегося более чем достаточно. Но и уступать сразу нельзя, это вызовет подозрение, нужно постараться выторговать для себя хотя бы половину, а затем согласиться на треть. Орлов не знал, что пожилой мужчина - Меланчук - мыслил точно так же - сначала Орлов отступит до половины, а потом будет стоять насмерть на трети, и на это можно согласиться. После получасового разговора стороны договорились - Орлову остается пять миллионов, остальное переходит на счет Меланчука. Орлов в банке выпишет ему чек. Перед расставанием пожилой мужчина сказал, что завтра они вылетают в Бремен, что билеты куплены, визы оформлены. Но он настойчиво просит господина Орлова не предпринимать поспешных действий - за ним будут постоянно следить, его телефоны прослушиваются, а сотовый телефон отключен - при этих словах Михаил вздрогнул, но сразу понял что речь идет об обычном сотовом телефоне, а ведь недавно он приобрел в Финляндии мобильный телефон спутниковой связи "Иридиум", который отключить из России невозможно.
      Сумма в тринадцать миллионов долларов не пугала Михаила, но ему претил грубый шантаж совкового генерала - он не сомневался, что это генерал из ФАПСИ, откуда ещё они могли получить такие сведения? А ведь и впрямь было бы интересно выяснить кто этот тип с лицом, похожим на блин. Оставшись один, Орлов достал из кармана мобильный спутниковый "Иридиум", позвонил знакомому писателю, прославившемуся книгами о подвигах чекистов, подробно описал внешность мужчины и попросил по своим каналам выяснить кто этот вышедший на него шантажист. К удивлению Михаила, писатель неожиданно легко опознал генерала. - Если бы ты знал, как его ненавидят! - с чувством воскликнул он. - Этого козла недавно уволили на пенсию, и теперь все ищут возможность ему отомстить.
      - А там не смогут организовать для меня его фотографию шесть на девять в генеральской форме, с подлинной фамилией, именем и отчеством? спросил Орлов.
      - Попробую.
      Через пару часов в руках Орлова была фотография генерал-майора Калиничева Феликса Петровича, с кратким описанием должности и исполняемых обязанностей.
      Вечером этого же дня Орлов позвонил Алексею, который имел доверенность и мог распоряжаться банковскими счетами отца, поручил ему связаться с "Дойче Банком" в Бремене и перевести деньги в Хельсинки, оставив на счету всего 47 долларов 97 центов, так что когда на следующий день прилетевшие в Бремен Калиничев и Орлов вошли в отделение банка и Михаил выписал чек на двенадцать миллионов 278 тысяч 47 долларов и 97 центов чтобы тут же передать его своему спутнику, выяснилось, что на счете было меньше пятидесяти долларов.
      - Думаю, стукач обманул вас, генерал, - улыбнулся Орлов. - Откуда у простого русского ученого такие огромные деньги?
      Затем он вышел из банка и сел в такси, который доставил его в аэропорт. Там он прошел в зал вылета и опустил в специальный ящик конверт, адресованный полиции - из этого ящика выемка производилась каждый час и меры принимались безотлагательно. В конверт была вложена фотография Калиничева в полной генеральской форме и со знаками отличия. В приложенной записке, написанной по-французски, говорилось что это известный русский разведчик, приехавший в Германию под чужой фамилией и по подложным документам. Орлов знал что паспорт оформлен безукоризненно - ФАПСИ ошибок не допускает - но на фотографии и в паспорте разные фамилии. К тому же на фотографии Калиничев изображен в генеральской форме и полиция по крайней мере задержит его на несколько суток для выяснения обстоятельств. А там, глядишь, им заинтересуется Бундеснахрихтендинст - секретная служба Германии. Мало ли где мог наследить генерал Калиничев за свою долгую службу? Затем Орлов подошел к стойке вылета и поменял билет Бремен - Москва с пересадкой во Франкфурте на билет Бремен - Хельсинки.
      До вылета оставался час. Он сел в зале ожидания и достал из портфеля газету "Вечерняя Москва", которую купил ещё 17 августа на вокзале. Просто ради любопытства Орлов заглянул в гороскоп и с изумением прочитал: (17.08 24.08). Для Стрельцов наконец-то пришло время расслабиться и пожинать плоды с того поля, которое вы с таким упорством возделывали в предыдущие месяцы. Ваши начинания принесут успех, но не рвитесь слишком быстро вперед, осмотритесь: твердая ли почва под ногами? Возводя свой дом, проверьте все расчеты на устойчивость к возможным катаклизмам. Недруги вас не достанут, но лучше не давать повода и не открывать слабых мест.
      Орлов откинулся на спинку стула и посмотрел на потолок. Ну почему он не прочитал гороскоп сразу, когда купил газету 17 августа? А ещё говорят что астрология - это псевдонаука. В этот момент объявили посадку на рейс в Хельсинки. Он сунул газету в портфель чтобы показать Зое, встал и пошел к самолету.