Кухня народов мира – мое секретное оружие. Только никому не рассказывайте. Вы не застанете меня поедающей гамбургер или что-нибудь другое из ресторанов быстрого питания. Кормят там, конечно, быстро, зато вся эта еда находит кратчайшую дорогу к бедрам, и не выбить ее оттуда никакой аэробикой. Уж поверьте на слово. Хуже гамбургеров только пончики. Правда, мало кто задумывается над этим в современном мире. Нет уж, вы дайте мне бобов с мясом, дайте мне зернового хлеба, да чтоб он был настолько вкусным, чтобы я забыла на время обеда о масле: дайте мне чечевицы и шпината, мускуса и овощей – и я наемся до отвала. Дайте мне блюда тайской кухни и индийской, китайской и испанской, марокканской и итальянской, греческой и чешской. Дайте мне много салата и сочетаний вкусов. Дайте мне много специй. Такая еда полезна и сытна, а кроме того, на нее приятно смотреть.
      Есть, разумеется, продукты, которых стоит опасаться, но они очевидны. Я, например, не поклонница восточных соусов, потому что в них много сахара. Я чаще останавливаю выбор на рисе, лучше диком. И вообще я склоняюсь к вегетарианской кухне, чтобы избежать излишнего потребления жиров.
      Я обожаю индийскую кухню. Мне нравится артистичное сочетание цвета и запаха. Мне нравится каждый раз открывать что-то новое, ощущать на языке смесь специй. Мне нравятся даже названия блюд.
      А если нужно приблизиться к нирване, то лучше Чандры на кухне никого нет.
      Ее ресторанчик невелик, и народу там всегда немного. Он слишком далеко от колледжей, чтобы привлекать студентов, а белые воротнички обходят его стороной из-за буйства ароматов. Заведение декорировано в грязновато-яркие оттенки, которые Элайн не выносит. Но я каждый раз, глядя на стены, думаю, что мне должно понравиться в Индии.
      Именно в этот ресторан я и привела Ника. Уж он-то наверняка бывал в Индии.
      Чандра часто стелет скатерти разных цветов и подает тарелки в тон. Сегодня наш стол был накрыт розовой скатертью с золотой каймой. Поверх лежало ярко-желтое полотенце по диагонали. От этого сочетания рябило в глазах. А когда официантка принесла тарелки цвета хурмы, то картинка стала совсем нереальной. Соседний стол накрыли скатертью цвета мякоти авокадо. Люсии бы здесь понравилось.
      Я подумала о том, что нужно будет посадить у миссис Хатауэй что-нибудь ярко-розовое. Просто так, смеха ради.
      Я заказала блюда, которые должны были мне доставить радость чревоугодия. Но поедать я собиралась медленно. И это еще один секрет моего существования. Наряду со смакованием пищи.
      Ник дважды пробежался по богатому меню, прежде чем сделал выбор.
      – Это, – сказал он, ткнув пальцев. – Вот это действительно вкусно. Ты просто ангел.
      Спустя полчаса он зачистил остатки соуса домашним хлебом, откинулся на спинку стула и тоже предался смакованию, закрыв глаза.
      Я наблюдала за Ником и чуть не подпрыгнула до потолка, когда он неожиданно спросил:
      – Что еще в этом карри, чего я не могу определить? Какая-то незнакомая специя. Что они туда кладут?
      – Она, а не они. Чандра. – Я сделала глоток воды. – И если честно, то я понятия не имею.
      – Она не делится рецептами?
      – Я никогда не спрашивала. – Ник искренне удивился:
      – Почему? Это же чудесная кухня.
      – Наверное, потому, что не готовлю. – Я пожала плечами. – Я просто прихожу сюда есть.
      Ник поставил локти на стол и подался вперед, завладев моим вниманием. Я почувствовала себя как бабочка, наколотая на булавку.
      – Что значит – ты не готовишь? Все готовят. Ты же должна что-нибудь есть.
      Не нравился мне его взгляд.
      – Я умею делать гренки и заваривать травяной чай. А еще я умею варить брокколи. На этом мои кулинарные таланты заканчиваются.
      Он фыркнул, бросил на стол салфетку и поднялся, чтобы отнести к раздаче тарелку.
      – Неудивительно, что ты так похудела, Фил. Тебе нужно есть.
      Я не сразу нашлась что ответить.
      – Я ем. Именно отсюда все мои беды. – Но Ник не понял.
      – Что-то я не заметил, чтобы ты много съела сейчас. И утром совсем не поела. – Он покачал головой. – Ты скоро в тень превратишься, Фил. Нужно заботиться о своем здоровье.
      – Да Бога ради, Ник, я же не страдаю отсутствием аппетита.
      Он с сомнением посмотрел на меня:
      – Женщины слишком серьезно воспринимают веяния моды. Фил, для женщины естественно быть полной, я уж молчу о том, что гораздо привлекательнее выглядят женщины с формами.
      Я потеряла терпение.
      – У меня все нормально с формами! Но я не могу есть все, что мне заблагорассудится. Ник, если бы я умела готовить, я все время кусочничала бы и в итоге стала бы огромной, с дом величиной. – Я перешла на крик, но мне было все равно. – У меня самый медленный метаболизм на земле. Думаешь, так просто следить за каждым кусочком, считать каждую калорию, откладывать в сторону все, что любишь, лишь бы не превратиться снова в толстуху Филиппу? Думаешь, легко мне сидеть здесь, вдыхать эти сумасшедшие запахи и удерживаться, чтобы не заказать что-нибудь вкусненькое?
      Ник внимательно посмотрел на меня, забыв о нападках. Пар у меня вышел, так что я просто сидела и смотрела в тарелку, сожалея, что наговорила лишнего. Да еще так громко.
      – Прости, Фил. Я не знал, что ты это намеренно. – Я чувствовала, что он смотрит на меня, но не хотела встречаться с ним взглядом. – Снова я наступил тебе на больную мозоль?
      Я равнодушно поваляла кусочек курочки по тарелке и бросила на Ника взгляд исподтишка. Он раскаивался, но мне не было его жалко.
      – Фил. – О, опять этот опасный бархатный баритон. – Поговори со мной, Фил.
      – Я уже достаточно наговорила.
      Ник протянул через стол руку и взял мою ладонь.
      – Ты бесподобно выглядишь, и не выдумывай. Я всегда считал тебя чертовски симпатичной.
      – Врун.
      Он покачал головой:
      – Нет, меня всегда будоражила твоя улыбка. – Я с надеждой посмотрела на него и улыбнулась. – Вот, это она и есть. Как будто ты знаешь что-то хорошее, но ни за что не скажешь. Я всегда сравнивал твою улыбку с улыбкой Моны Лизы.
      Ладно, он меня очаровал. Соглашусь даже, что на меня легко произвести впечатление. Более того, я все еще считаю Ника неотразимым. А здесь, у Чандры, магия действовала сильнее, и дело было вовсе не в карри. От его взгляда, полного обожания, меня бросило в жар.
      – Ты, кажется, собирался идти на раздачу. – Не лучшая отговорка, но сейчас сойдет и такая.
      – Собирался, – честно признался Ник, не сводя с меня взгляда. – Если ты не против.
      – А что?
      – Да нет, просто некрасиво с моей стороны идти за добавкой, когда ты проявляешь чудеса выдержки.
      Я растаяла. Самое приятное, что может сделать мужчина для женщины, – это пойти на жертвы. С этой минуты я принадлежала ему без остатка.
      – Я не против. Я позеленею от зависти, но это ничего. Мы одновременно улыбнулись.
      – Мне просто повезло, Фил. Я родился с ускоренным метаболизмом. – Он пожал плечами и поднялся. Затем добавил с каменным лицом: – Или дело во Фредди.
      – Фредди? Кто такой Фредди?
      – Босс глистов.
      Я чуть не проглотила чайную ложку, которую облизывала в этот момент.
      – Полагаю, я подружился с ним, когда путешествовал по Южной Америке. Ужасная была поездочка, скажу я тебе. Сначала я страдал от пониженного давления в горах, а потом подружился с Фредди. Зато сейчас он следит за моей фигурой. – Ник подмигнул и пошел к раздаче.
      Надо же, Фредди – босс глистов. Пошлая, но веселая шутка. Когда Ник вернулся, я все еще думала над этим.
      – Итак? – Он поставил на стол еще одну тарелку с дымящимся варевом, но я отнеслась к этому спокойно. – Часто ли мама сводит тебя с такими типами, как Джеффри?
      – Наверное, она отчаялась.
      – В смысле?
      – Отчаялась дождаться внуков. Отчаялась увидеть меня среди семейных пар.
      – Судя по голосу, тебе эта идея не очень нравится. – Я пожала плечами.
      – Наверное, я неисправимый романтик. Не стреляй в меня за это.
      Ник усмехнулся, но я не дала ему продолжить. Мне хотелось сменить тему.
      – Как думаешь, что случилось с Люсией? – Он сразу подобрался.
      – Не знаю. Вчера она была там, и я не сомневался, что ее убили средь бела дня. – Он посмотрел мне в лицо. – Ты уверена, что там ничего не было?
      – Ни трупа, ни крови, ни Люсии. Такое не пропустишь. – Ник не улыбнулся на этот раз.
      – А чем там пахло? – Я задумалась.
      – Оранжереей. Жарой и влажностью. – Я покачала головой, припоминая. – Плюмерия расцвела. Стоял очень сильный пряный запах.
      Ник встал.
      – А температура какая была?
      – Вообще-то было не так жарко, как я ожидала. Большинство оранжерейных цветов любят жару и влагу, ну за исключением разве что орхидей. Я даже удивилась, что человек, который любит свои цветы, не создал для них надлежащей атмосферы. Хотя раз они цвели, значит, так и должно быть. Или есть еще один вариант. Те, кто нашел Люсию, убавили температуру на кондиционере, решив, что так будет лучше.
      – Или открыли окна, чтобы запах выветрился. – Я не поняла.
      – Запах цветов?
      – Нет, запах смерти.
      Лучше мне было этого не знать.
      – Как думаешь, что там произошло?
      – Кто-то убил Люсию, в этом сомнений нет. Возможно, убийца или убийцы были еще там, когда я появился. В любом случае тот, кто сделал это, обставил все так, будто я и есть убийца.
      – Нож!
      – И как точно они рассчитали время. – Ник нахмурился.
      – Ты же, кажется, слышал сирены полицейских машин?
      – Слышал. Я подумал, что кто-то специально вызвал полицию, чтобы меня схватили на месте преступления. Но тогда полиция должна была обнаружить Люсию.
      – А что, если они и обнаружили?
      – Хм. Тогда почему утром там никого не было? Странно, не так ли? Ты видела какие-нибудь следы их пребывания в доме?
      Я покачала головой:
      – Все было чисто прибрано. Даже слишком чисто. Может, они наблюдают за домом?
      – И ждут, когда я вернусь? Возможно. – Ник принялся за еду. – Или они просто велели миссис Доннели докладывать о том, что происходит.
      – Но это же глупо. Они с Люсией совсем недавно повздорили.
      Ник удивленно посмотрел на меня, и я пересказала ему то, что узнала от матери.
      – Любопытно. – Он поморщился. – И так похоже на Люсию.
      – Ты же не думаешь, что она причастна к смерти бедной кошки?
      Ник пожал плечами.
      – Рад бы сказать, что она не могла этого сделать, но на самом деле я просто не знаю. Это зависит оттого, насколько сильно она разозлилась. Она вполне могла выставить испорченные консервы из лосося на крыльцо.
      Я поежилась.
      – Это нехорошо.
      – Они всегда не ладили. Соседские кошки все время забираются в оранжерею.
      – Ну и что?
      – Миссис Доннели не выпускает их погулять. Она не любит убирать за ними, а зимы в Розмаунте холодные. Вот они и забираются в оранжерею, чтобы справить нужду.
      Я отодвинула тарелку с недоеденной курицей.
      – Фу.
      – Вот тебе и «фу». Запах – словами не передать. Люсия каждый раз просто с ума сходила от этого. Спасло соседских кошек только то, что я нашел лаз и заделал его. Но война уже была развязана.
      – Порой кажется, что людям просто нечем себя занять. – Он улыбнулся:
      – Это точно.
      – Хорошо, что ты остался в Звере.
      – Почему?
      – Миссис Доннели уже сообщила матери, что видела меня.
      – Да ты что?!
      – Говорю тебе.
      Теперь и он отодвинул тарелку.
      – Не нравится мне это.
      – Мне тоже не нравится, но мама уже все равно мне позвонила.
      – Да я не об этом, Фил. – Он пригладил ладонью волосы. – Не стоило мне вообще к тебе приходить.
      Если он решил испортить мне настроение, то ему это удалось с блеском.
      – Не поздновато об этом? – Тон выдавал меня. – Что будешь делать дальше?
      – Это не так важно.
      – Что?
      – Я говорю, это не важно, Фил. Мне не стоило вовлекать тебя с самого начала. Сегодня я пришел, чтобы извиниться. Отныне это только моя проблема.
      – Что ж, тогда я тебя не задерживаю.
      Он посмотрел на меня грустными глазами:
      – Ты злишься на меня?
      Я покраснела. Впрочем, стоит ли винить Ника в том, что он называет вещи своими именами?
      – А если и так? Тебе ведь, похоже, все равно.
      – Ты ошибаешься. Мне не все равно. – Он приподнял бровь. – Вообще-то я надеялся, что это обед примирения.
      – Чтобы ты смог раствориться в закате с чистым сердцем? – Его лицо ничего не выражало.
      – Все свое ношу с собой, Фил. Таков мой девиз.
      – И девиз твоего бизнеса.
      Он удивленно посмотрел на меня, и я поняла, что проговорилась.
      – Откуда ты знаешь?
      – Так, знакомые рассказывали, – соврала я, и лицо мое стало того же цвета, что и скатерть. Пора менять направление беседы. – Ты ведь не станешь брать вину Шона на себя на этот раз?
      Ник взял вилку и стал доедать, но только удовольствия на его лице уже не было. И он не отвечал на мой вопрос.
      – Долго будешь изображать из себя следователя? – спросила я.
      – То есть?
      – Ты все спрашиваешь и спрашиваешь, выуживаешь из меня информацию, а сам ничего не рассказываешь.
      – Так будет лучше.
      – Кому?
      Он бросил вилку на пустую тарелку и отодвинул ее.
      – Чего ты злишься?
      – А кто сказал, что я злюсь?
      Он долго смотрел на меня, но я старалась не подавать виду. А Ник все смотрел и анализировал, прокручивая разговор в голове. Я не удивилась, когда он догадался:
      – Ты злишься из-за того, что я сказал, что не стоило вообще искать тебя.
      Я решила не отрицать очевидное.
      Ник положил руку рядом с моей и даже не стал прикасаться, но я все равно затаила дыхание от его близости. Я подумала, что если отдерну руку, то это будет выглядеть глупо, так что я оставила все как есть.
      – Давай я проясню ситуацию, – сказал он негромко. – Я не должен был выходить на тебя и впутывать в эту историю. Я сожалею об этом, потому что не знаю, чем все обернется. Ты права, вчера ночью я плохо соображал, – Его взгляд стал жестче. – Но я вовсе не сожалею, что снова увидел тебя, Фил. За последнее время ты единственная перемена к лучшему в моей жизни.
      – Не понимаю.
      Он смотрел на меня.
      – Ты все та же, что и прежде, такая же, какой я тебя помнил, но ты нашла в себе силы изменить себя к лучшему. Чтобы изменить себя, нужно обладать честностью и отвагой. И я рад, что увидел тебя такой.
      Он прикоснулся к моей руке, и мы сидели какое-то время молча. Я пыталась вспомнить, когда мне говорили столько приятных слов в последний раз. Все дело в том, что я не готова была отпустить Ника Салливана из своей жизни. И дело даже не в том, что он сказал.
      – Так что ты будешь делать дальше? – Я задала вопрос как бы между прочим, но Ник догадался, что мне не все равно.
      – Оставь это, Фил. – Он внимательно посмотрел на меня. Было видно, что Ник держит дистанцию, и я прекрасно понимала, что это значит.
      Но я не собиралась облегчать ему жизнь. Всегда нужно бороться за то, во что веришь. По крайней мере нужно использовать свой шанс. Желания не будут исполняться сами собой. Под лежачий камень вода не течет.
      Ник захотел расстаться по-хорошему. Наговорил мне уйму приятных слов и думал, что ему удастся замести следы. Но я не собираюсь отступать.
      – Говори, непроницаемый ты наш. Мне просто любопытно.
      – Что тебе любопытно? – Я покачала головой.
      – Ну вот, опять ты уходишь от ответа. – Он поставил локти на стол.
      – Я собираюсь навестить Шона. – Он внимательно посмотрел на меня, словно кровожадный дракон, притворяющийся невинной овечкой.
      Может, его просто надо все время подталкивать?
      – Тебя подвезти? – Предложила я, набравшись наглости.
      – По братцу моему соскучилась? – спросил Ник, прищурив глаз.
      Я рассмеялась:
      – Это уж вряд ли. – Но Ник не смеялся.
      – Но он же тебе всегда нравился, – сказал Ник осторожно. – Неудивительно, что ты снова хочешь его видеть.
      – Ну да. Я давно уже рассталась с мечтой посмотреть, как его кастрируют.
      Ник неожиданно подался вперед.
      – Не понимаю. Ты же с ума по нему сходила.
      – Когда-то сходила. Но это недолго продолжалось. Он обошелся со мной как с отбросами, и все было кончено.
      Я стала собираться, но Ник не готов был закончить разговор. Он встал у меня на пути – такую преграду не обойдешь, учитывая, что кругом столы да стулья.
      – Но ты же в ту ночь все платки заплакала.
      От Ника так хорошо пахло, что у меня защекотало в носу. Я старалась не подать виду, что сердце рвется из груди. У женщины должна быть гордость.
      – Я была наивной дурочкой, Ник. И даже не потому, что позволила разбить мне сердце. Я ведь ничего о нем не знала. Мы даже не разговаривали толком до того, как он пригласил меня на бал. Думаю, это прояснило бы все. Ник, я ведь немного разбираюсь в мужчинах, что бы там ни говорила моя мама.
      Он задумался, а я гадала, что он нашел в этом интересного.
      – Когда ты видела Шона в последний раз?
      – Не знаю. Наверное, тогда же когда в последний раз видела тебя. А почему ты спрашиваешь?
      Вокруг его глаз собрались морщинки.
      – Мне просто любопытно.
      Как всегда, Ник выведал мои секреты и ни словом не обмолвился о своих. Ну хватит, больше ему это с рук не сойдет.
      – Ты думаешь, я все еще сохну по нему? – Я хлопнула его по плечу. – Ты такой милый, заботишься обо мне.
      Готова биться об заклад, что с Ником Салливаном еще никто так не разговаривал. Судя по выражению его лица, я попала в цель.
      – Милый? – Он буквально выплюнул слово на стол. – Вот уж не думаю…
      – То, что не думаешь, я уже заметила. – Я взяла сумочку и помахала Чандре, чтобы она рассчитала нас. – Не хотела бы я оказаться на месте Шона, когда ты найдешь его.
      Ник помрачнел:
      – Если он сделал это с Люсией…
      – Возможно, это действительно он. Ты просил юридической консультации? Вот тебе бесплатная юридическая консультация: тебе нужен свидетель, который будет присутствовать при вашем разговоре. – Я с уверенностью посмотрела на него. – Мы оба знаем, какой Шон изворотливый мерзавец, поэтому нужна третья сторона, чтобы подтвердить в суде его слова.
      Ник отступил на шаг и прищурился:
      – Насколько хорошо ты знаешь моего брата?
      – Настолько, чтобы знать, о чем говорю. – Мои слова не убедили Ника, так что я продолжила: – Будь у него совесть, тебе не пришлось бы отвечать за его поступки.
      – Он привык получать все, что пожелает. – Ник пожал плечами. – Я сам приучил его к этому.
      – Ха. Кто-то берет, Ник, а кто-то дает. Так устроена жизнь. Если не даешь ты, значит, он найдет другого.
      – Фил, тебе не обязательно идти со мной.
      Ну да, одинокий волк, выслеживающий добычу. Он готов на все, невзирая на цену, которую придется заплатить.
      – Ты прав. Его может там попросту не быть.
      – Он будет там.
      – У него ведь может быть работа. – Ник покачал головой:
      – Сомневаюсь. – Любопытство взяло верх.
      – Откуда ты знаешь?
      – Я уже наведывался к нему. Но не волнуйся, он об этом не знает. А насчет работы просто догадки. Не в его стиле работать.
      Больше Ник ничего не сказал, так что я решила не настаивать. Я и так сделала ему предложение, от которого он не должен был отказаться. Но я ошиблась. Впрочем, это его дело.
      – Что ж, надо возвращаться в офис: Элайн ждет.
      – Знаю. – Ник взял счет еще до того, как его положили на стол, и засунул в папочку пятидесятидолларовую купюру, такую хрустящую, словно только вчера он напечатал ее в подвале Люсии. Я заметила, что бумажник его набит свежими купюрами.
      – Я расплачусь, – сказал Ник и посмотрел на меня так, что я поняла: возражений он не потерпит. – Я должен тебе гораздо больше, Фил.
      Наконец-то я дождалась благодарности. Но не почувствовала ничего, хотя была уверена, что стану прыгать от счастья. Я откровенно заявила ему о своей заинтересованности, но, видимо, наши интересы не совпадали.
      Обед примирения подошел к концу.
      – Ладно, береги себя. – Я пошла к выходу. Я знала, что не стоит ожидать чего-то большего, но все равно чувство разочарования не покидало меня. Я не хотела оглядываться.
      – Когда ты закончишь с делами?
      Я повернулась и, увидев прямо перед собой Ника, чуть не упала. Он поддержал меня за локоть, и мы вышли вместе.
      – Я заеду за тобой, и мы вместе наведаемся к Шону. А сейчас я хочу взять рецепт у Чандры, подожди меня в машине. – Ник посмотрел на часы. – Так как, к трем освободишься?
      Я смотрела на него с открытым ртом. Ник лишь улыбнулся и коснулся пальцем моих губ.
      – Говори, непроницаемая ты наша. Да или нет?
      – Почему ты передумал?
      Он улыбнулся, и мне показалось, что дракон решил отведать десерт.
      – Разве это важно?
      – Да.
      Его улыбка стала шире, а взгляд упал на мои губы. Я снова почувствовала его руку на своей талии, и мне это понравилось.
      – Вы умеете убеждать, мисс Коксуэлл.
      Деваться мне было некуда, даже если бы я и хотела что-то изменить.
      – Три в самый раз, – сказала я нервно. Ник коротко кивнул:
      – Тогда увидимся.
      А чтобы добавить сюрреализма в происходящее, Ник наклонился и коснулся губами моих губ. Рука на талии притянула меня ближе. Поцелуй был не так хорош, как предыдущий, – просто длился гораздо меньше, – но коленки у меня задрожали.
      Однако на выходе я все равно постучала по дереву, чтоб не сглазить.

      Ник привез меня на улицу в Норт-Энде, и мне пришлось втиснуть Зверя в единственный свободный закуток. Ник сразу пошел к многоквартирному дому и нажал на звонок под номером 2.
      Интересно, когда он последний раз разговаривал с Шоном? Наверху раздался звонок. Когда ответа не последовало, Ник нажал на звонок еще раз. Затем включился домофон и кто-то рявкнул:
      – Что бы вы ни продавали, мне это не нужно.
      – Шон, это Ник.
      Последовала долгая пауза, такая долгая, что я решила – он оставит нас мерзнуть на улице. Но затем щелкнул дверной замок. Ник открыл дверь, пропустил меня вперед, и мы поднялись по лестнице.
      Шон стоял на лестничной площадке, уперев руки в бока, и смотрел на нас сверху вниз. Его силуэт высвечивался на фоне окна. Я подумала, что страсть к эпатажу, видимо, передается с генами.
      Даже при плохом освещении видно было, что годы не пощадили Шона Салливана. Плоский живот исчез, а точнее, спрятался под необъятным пузом. Видимо, Шон до сих пор считал себя неотразимым – носил обтягивающие джинсы, которые лишь подчеркивали то, что нужно скрывать, а на рубашке виднелся логотип футбольной команды. Мы были с ним почти одного возраста, но выглядел он на все пятьдесят, да и то только при хорошем освещении. Видно, есть в мире справедливость.
      Шон ухмыльнулся и поднял руку в приветствии – жалкая пародия на былое величие.
      – Привет. Давненько не виделись.
      – Интересно почему? – Тон Ника был сухим.
      Шон колебался лишь секунду, затем улыбнулся еще шире.
      – Да ладно, будет тебе! – сказал он как ни в чем не бывало и протянул руку.