Когда мужчина готовит для тебя, то есть в этом что-то соблазнительное.
      Особенно если он не дает тебе помогать. Меня отправили со стаканом минералки к обеденному столу и разрешили наблюдать издали.
      Чем я и занималась. Сомнений не было – Ник знал, что он делает: он двигался с легкостью, его действия напоминали симфонию, он продумал все до мельчайшей детали. Он был так сосредоточен, что я и не думала отвлекать его. Он не спешил. Впрочем, он никогда не спешит. Движения его были четкими и эффективными. Я на кухне чувствовала себя полной неумехой, а ножа, который он купил, попросту боялась. Вскоре запахло так, что у меня закружилась голова.
      – Сколько человек ты собираешься накормить?
      – Двоих. – Ник достал из пакета бутылку белого вина и штопор.
      – Я не пью.
      Он внимательно посмотрел на меня, затем продолжил разбирать сумки. Вино стояло на барной стойке.
      – Я раньше тоже не пил.
      Я приготовилась к тому, что Ник снова на время забудет о моем существовании, но он неожиданно поднял голову и заговорил:
      – Знаешь, Фил, после того как я уехал отсюда, мне пришлось научиться идти на компромиссы. Ведь Люсия жила по другим принципам: все или ничего. Никаких полумер, никаких компромиссов. Все было выкрашено в черно-белые цвета.
      Одно то, что он связал так много слов в предложение, удивило меня. На сердце стало теплее. Он пытался открыться мне. И для него это было ох как непросто.
      Лучшее, что я могла сделать, – это не перебивать его. Хотя рано или поздно мне придется рассказать ему о странном звонке с того света. Но это подождет. Я молча смотрела, как Ник открывает бутылку.
      – Люсия не терпела алкоголя в доме. Таков был ее внутренний договор с источником дохода семейства Салливанов. Ведь дедушка баловался спиртным. Он умер довольно молодым. Печень отказала. Наверное, Люсия не смогла простить ему, что он оставил ее одну. – Ник нахмурился. – Но ее правила были неверными. Слишком суровыми. Мы с тобой оба видели, к чему это привело. Алкоголь стал запретным плодом, а запретный плод сладок. Выпить означало пойти против воли Люсии. Наверное, из-за этого Шон стал выпивать.
      Пробка с хлопком вылетела из горлышка.
      – Беда в том, что маятник раскачивается слишком сильно, когда в дело вмешиваются эмоции. – Он поднял вверх бутылку. – Бойкот алкоголю привел к тому, что лишь разжигал аппетит. Очень скоро Шон стал надираться в стельку, потому что иначе уже не мог. Все или ничего.
      Я прекрасно понимала, о чем он говорит. Ведь у меня те же проблемы были с едой. Моя диета требовала многое принести в жертву. Хорошо еще, что у меня в жизни было мало потрясений. Ведь еда всегда служила мне утешением. Помню, когда последний раз рассталась с очередным парнем, то съела сразу две коробки карамельного пломбира. Съела и даже не заметила. Со стороны все это выглядело, должно быть, ужасно. От одного воспоминания об этом обжорстве я долго не могла думать о серьезных отношениях с противоположным полом.
      Ник навел меня на мысль, что возможен и другой путь. Он налил немного вина в бокал, поболтал его, принюхался, поднес к свету. Вино искрилось.
      – Вино лишь напиток, – продолжал он. – Прокисший сок. Никакого протеста. Только жидкость в стакане. Наши тела сконструированы так, чтобы сжигать то, что попадает в них, перерабатывая на топливо. Что-то сгорает лучше, что-то хуже. В этой бутылке нет ни любви, ни свободы, ни иллюзий. – Он подмигнул мне и наполнил второй бокал. – И когда ты понимаешь это, то начинаешь чувствовать истинный вкус вина и приходишь к выводу, что оно великолепно сочетается с едой.
      Он протянул мне бокал, и наши пальцы соприкоснулись.
      – Главное – во всем соблюдать умеренность, Фил. Умеренность предотвращает маятник от чрезмерного раскачивания. Считай это точкой баланса.
      Пожалуй, так и получилось с моей порцией шоколада в месяц. Благодаря сдержанности мне удавалось и эмоции свои держать под контролем.
      У дураков мысли сходятся. Пока я думала обо всем этом, Ник опять занялся готовкой.
      На кухне повисла тишина, но не напряженная, а уютная и спокойная, от которой как будто сразу стало теплее. Мы решили не касаться ни темы Салливанов, ни Коксуэллов за ужином.
      Наверное, именно поэтому вечер получился особенным. Я привыкла к напряженной тишине, от которой оборачиваешься, чтобы посмотреть, нет ли кого за спиной. Здесь все было по-другому. Я наблюдала за тем, как работает Ник, и потягивала вино. И напряжение дня мало-помалу отступало.
      Временами мне перепадали кое-какие кусочки. Я с благодарностью отметила, что Ник потрудился купить швейцарский сыр с низким содержанием жира. Он тоненькими пластинками нарезал его и уложил на ломтики зернового хлеба, дополнив каждый бутерброд тонким кольцом сладкого перца. Вскоре Ник выложил на большую тарелку красиво нарезанные маринованные овощи.
      – Такты не злишься на меня? – спросил он с улыбкой и поставил тарелку на стол. Я воспользовалась моментом и стащила дольку маринованного чесночка.
      – Где ты научился готовить?
      – Да так, везде помаленьку.
      Типичный для Ника ответ. Он нахмурился, оглядывая набор продуктов, и я поняла, что выбрала не лучшее время для разговора. Но на удивление, я восприняла это спокойно.
      Ник мастерски очистил люциана – сразу было понятно, что ему не раз доводилось это делать. Не успела я насвистеть «Дикси», как он уже фаршировал ее и приготовил к запеканию. Он порезал и накрошил целую гору овощей и всякой всячины и опустил все в кастрюлю с кипящим маслом, прежде чем я поняла, какие именно ингредиенты он использовал.
      Затем Ник быстро приготовил простенький овощной салат, который приправил винным уксусом с оливковым маслом, поставил на стол и подсел ко мне. Время от времени он поглядывал на бурлящую кастрюлю.
      – Не многовато у тебя растений? – спросил Ник довольно сухо. Тут он был прав: подоконник весь был уставлен горшками с цветами, да что там подоконник, почти всюду что-нибудь росло.
      – Мне нравится. Места мне хватает, а на кухне самое хорошее освещение в доме. – Я убрала со стола куст авокадо.
      – Откуда они у тебя?
      – Да так, отовсюду понемножку. – Ник улыбнулся:
      – Люди подбрасывают их тебе под дверь? Как котят?
      – Нет. Я сама их выращиваю. Это из семечка авокадо, которое раскололось надвое. Вон там манго, а здесь растет персиковое дерево. Но оно еще не скоро начнет давать плоды.
      Ник был в недоумении.
      – И все это из косточек?
      – Ну да. С яблоками мне пока не везет. Наверное, гибридные сорта попадаются.
      – Не понимаю.
      – Гибриды более устойчивы к паразитам, заболеваниям и неблагоприятным климатическим условиям. Зато, как правило, плохо приживаются.
      – Ух ты. То есть если гибридное дерево засохнет, то его непросто вернуть к жизни? – Ему, похоже, действительно было интересно.
      – Нет. Не так все просто. Многое зависит от наследственности растения.
      Ник внимательно смотрел на меня.
      – То есть?
      – Люди все чаще выращивают гибриды, потому что с ними меньше проблем. Поэтому оригинальные растения исчезают. – Я подалась вперед, глаза у меня заблестели. – Мы организовали некоммерческий проект по спасению оригинальных сортов садовых растений, особенно тех, что с момента колонизации выращивались в Новой Англии. – Ник одобрительно кивнул.
      – А кто это «мы»?
      Как приятно было разговаривать на наболевшие темы без опасения, что тебя сочтут за умственно отсталую.
      – Ну, я единственный ландшафтный дизайнер, но Джоул по весне много времени проводит с лопатой в руках ради общей цели. Кроме того, среди членов проекта несколько местных садоводов, а еще женщина из исторического сообщества и один ботаник из университета. А еще нам помогают несколько компаний по разведению семян.
      – Так ты круглый год занимаешься огородом?
      – Разумеется. Люди приносят нам семена, или мы высаживаем те, что сами нашли. Мы подумываем о том, чтобы построить хранилище, а еще надо вести учет данных.
      – Что ж, хорошее дело всегда найдет выход.
      – Постучи по дереву, – сказала я и постучала вместо Ника.
      – Если я окажусь в городе, когда вы затеете свои работы в следующий рад, то я с радостью помогу.
      Я удивленно посмотрела на Ника, но потом вспомнила, что он всегда любил природу. Это и объясняло его интерес.
      – Что ж, спасибо.
      – Да всегда пожалуйста.
      Вряд ли, однако, он окажется в городе в нужный момент. Тем не менее выяснить стоило.
      – Мы начинаем посадки в конце мая. – Ник поморщился:
      – Жаль. Я думал, это происходит раньше. – Он набросился на салат.
      Ну конечно, Ник же здесь только проездом. Впрочем, он никогда и не скрывал этого. Я решила больше не возвращаться к этой теме. – А это у меня растут лимон и апельсин. С них все и началось.
      – Расскажи.
      – Как-то я ела апельсин и заметила, что одно семечко дало отросток. Я не могла просто выбросить его. Оно ведь уже тогда было живым!
      На губах Ника заиграла улыбка.
      – Вот я его и посадила.
      – И оно выросло. – Он посмотрел на роскошный куст больше метра высотой. – Кто бы мог подумать, что ему так понравится в Массачусетсе? Наверное, у тебя дар, Фил. – Ник указал на чудовище в углу: – А это что?
      – Это олеандр. Розовый олеандр. Когда он цветет, запах просто божественный. Сейчас не сезон, но когда через месяц я выставлю его на улицу, он себя покажет. Цветет он каждое лето, хотя зимы в Массачусетсе ему, конечно, не по душе.
      Ник усмехнулся, собрал тарелки из-под салата и вернулся к плите. Впрочем, вскоре он появился с рыбой и подал ее к столу, полив лимонным соком. Кроме того, Ник поставил рядом соус сальса с добавлением манго и лайма. Пахло просто умопомрачительно. На столе также появилось блюдо с тушеными овощами и рисом. Выглядело оно так аппетитно, что мне не терпелось проглотить все разом.
      – Не беспокойся, Фил, – сказал Ник, садясь за стол. Видимо, он неверно истолковал мое замешательство. – Здесь совсем нет жирных продуктов. Ешь сколько хочешь и не думай о лишнем весе.
      Я усмехнулась.
      – Тебе хорошо, у тебя есть кому беспокоиться о весе. За Фредди! – воскликнула я, и мы подняли бокалы.
      Рыба таяла во рту. Это было не только самое изысканное блюдо из всех, что мне доводилось вкушать за последнее время, но и приготовлено оно было чертовски привлекательным мужчиной специально для меня. Помимо всего прочего, Ник еще и о диете моей побеспокоился. Интересно, что мне нужно сделать, чтобы он задержался подольше? Приковать к плите цепью едва ли удастся, слишком силен, сбежит. Но мысль неплохая.
      – Может, не будем разыгрывать ссору в субботу? – предложила я осторожно.
      Ник удивленно посмотрел на меня.
      – Суббота уже через два дня, а я готова терпеть тебя ради еды еще как минимум месяц.
      Ник поперхнулся и потянулся за минералкой. Я цокнула языком.
      – Сдаешь, Салливан. Не припомню, чтобы раньше тебя можно было так легко удивить.
      Ник усмехнулся.
      – Ты лучше ешь как следует, – велел он. – Десерта не будет, и до завтрака еще далеко.
      Мы улыбнулись друг другу и принялись уплетать за обе щеки.
      Он даже не позволил мне помыть посуду.
      Я сидела в гостиной и потягивала минеральную воду. А еще раздумывала над двумя вопросами: где купить наручники и что будет, если я огрею Ника по голове новой блестящей кастрюлей, чтобы он отключился, и прикую к плите. Не вызовет ли это длительных нарушений головного мозга?
      Я так погрузилась в раздумья, что подпрыгнула от неожиданности, когда он сел рядом на диван.
      Ник закрыл глаза и откинул голову на подушки.
      – Ты, похоже, притомился. Зря ты не дал помочь тебе с посудой.
      – Да дело не в этом. – Он говорил, не открывая глаз. – Две ночи без сна чересчур даже для меня.
      – Надеюсь, диван тебе понравится.
      Ник бросил на меня взгляд из-под ресниц. От этого он казался сонным, но по-прежнему опасным. Вернулись времена дракона.
      – Сегодня я готов спать на бетоне.
      Он как будто и с места не сдвинулся, но вдруг оказался так близко, что меня бросило в жар. Чтобы отвлечься, я стала убирать цветы, которые могут помешать ему вставать утром. В гостиной было полно кактусов. Вынужденная мера, учитывая, что здесь всегда жарко и душно. Домовладелец потратил на систему отопления целое состояние, но мои растения это просто обожали.
      – А завтра?
      – Что завтра?
      – Что ты намерен делать?
      – Разве это имеет какое-то значение?
      – Не юли. Мы договорились.
      Я взяла кактус, усеянный побегами. Хоть было еще не время плодиться, стояла ранняя весна, но, видимо, он решил, что скоро умрет. Я потрогала почву и поняла, что пора его поливать.
      – То есть ты хочешь использовать свое право трех вопросов на такую ерунду?
      – Ага, только не забудь, что я тебя спрашивала.
      Ник зевнул и потянулся. Можно было решить, что Он спит, если бы не зеленый блеск глаз из-под опущенных ресниц.
      – А ты чем будешь заниматься завтра?
      Я нахально улыбнулась, довольная, что можно отплатить ему той же монетой.
      – Разве это имеет какое-то значение?
      – Ты встречаешься с кем-нибудь? – Я присела на диван.
      – Вообще-то я должна задавать вопросы.
      – Встречаешься?
      Я решила не поддаваться на его провокации.
      – Беру Пятую поправку.
      Ник снова оказался рядом так быстро, что я не успела заметить, как именно он это сделал. Он посмотрел на меня сверху вниз, словно собирался произвести археологические раскопки моего сознания. За мной стоял кофейный столик, заставленный колючими кактусами, так что сбежать не получилось бы. И Ник это понимал.
      – Но ты же романтик, сама сказала. А сейчас, должно быть, на перепутье меж двух больших романов.
      – Надеюсь, ты не забыл, что матушка свела меня с приличным молодым человек при хорошей работе и с солидными связями?
      Ник не улыбнулся моей шутке.
      – Надеюсь, ты не все ей рассказала?
      – А почему я должна рассказывать что-то тебе? – Ник самодовольно улыбнулся:
      – Если мое пребывание на этом диване грозит непредсказуемыми последствиями, то я должен быть к этому готов.
      Я тяжко вздохнула. В его словах был здравый смысл, жаль только, он не любопытствует по какому-нибудь другому поводу.
      – Давненько не было у меня никаких романов, так что можешь не волноваться по поводу ревнивых любовников. Никто не вломится сюда и не станет избивать тебя до смерти. Доволен?
      – Это из-за Шона?
      Я рассмеялась. Не смогла удержаться.
      – Ник, я была девочкой. Я и влюблена-то в него была не больше месяца. То, как он поступил со мной, никак не отразилось на моей жизни.
      – И ты не держишь на него зла?
      – Да нет, на него не держу. – Я слишком поздно поняла, что проговорилась. Когда я бросила на Ника взгляд, то увидела, что он не пропустил ни слова. Ой-ой-ой.
      Он протянул руку и поправил мои волосы, затем провел пальцем по скуле и приподнял мою голову за подбородок. Я знала, что выкрутиться не удастся, да мне не очень-то и хотелось. Я чувствовала, что готова послать все к чертям. Впрочем, я все еще надеялась на лучшее.
      – А на кого ты держишь зло, Фил?
      Я не могла ему сказать. Я просто смотрела на него, и он прочел все в моих глазах. Можно было и не говорить. Тем более что я, казалось, онемела. Сердце бешено стучало в груди, во рту пересохло. Ник долго смотрел на меня, затем покачал головой, как будто не мог поверить тому, что увидел.
      Когда он прошептал мое имя, голос его хрипел. Он придвинулся ближе, словно боялся, что я сбегу. Но я не собиралась никуда бежать. Губы его коснулись моих губ. Я никак не могла понять, что делает его поцелуи столь нежными. Может, Ник думает, что я такая хрупкая? Может, он сдерживается? Но мне сдерживаться нет уже никакого смысла, ведь он знает мой маленький секрет. А других секретов у меня нет.
      Я обняла Ника за шею и открылась для поцелуя. Он зарычал, и я приготовилась к тому, что дракон проглотит меня. Ник обнял меня крепче, губы его обжигали, точно вулкан. Но мне было мало. Я готова была принести себя в жертву. Я чувствовала, как бьется в его груди сердце. Ровно три гулких удара. Затем Ник отпрянул и встал. Он пересек комнату и резко провел по волосам пятерней.
      – Уходи, Фил. – Ник не обернулся. Голос его был напряженным. – Уходи и запри дверь в спальню.
      Когда я поднялась с дивана, меня била дрожь. Я сглотнула и обняла себя руками.
      – Что-то случилось? Ведь все так хорошо начиналось. – Ник повернулся ко мне. Выглядел он непреклонным.
      – Я не герой твоего романа. Что бы ты ни навыдумывала, я не твоя фантазия. Прошло пятнадцать лет. Все изменилось. Мы изменились.
      На глаза навернулись слезы, но я не стала плакать перед ним.
      Он вздохнул и махнул рукой.
      – Разве ты не видишь, Фил? Я прекрасно понимаю, чего ты хочешь. Но я не возьму на себя такие обязательства. Я нигде долго не задерживаюсь. Я не обременяю себя длительными отношениями, потому что каждый раз, когда я пытался, все заканчивалось несчастьями. Знай ты меня лучше, ты не стала бы выдумывать ничего на наш счет.
      – Ну вот, снова ты заговорил, как будто умнее всех на свете.
      – Для меня важно сохранить нашу дружбу, – сказал он хрипло. – А то, что ты затеяла, к добру не приведет.
      – А мне казалось, ты готов рискнуть.
      – Слишком высоки ставки.
      Я не знала, что сказать на это. На Ника невозможно злиться, несмотря на то что я успела завестись.
      – Наша дружба и для меня важна. Просто мне казалось, что она может перерасти в нечто большее.
      Ник скрестил на груди руки и мрачно посмотрел на меня:
      – Я поступаю, как лучше для нас обоих. Мы слишком разные. Наши семьи никогда не одобрят этот союз.
      – Не ты ли учил меня жить своим умом?
      – Да, Фил, но…
      Ник выглядел таким виноватым, что сил не хватало. Мои гормоны рвались наружу, но вот только я, похоже, не интересовала его как женщина.
      Что ж, теперь я знала. Наверное, надо быть благодарной за то, что он не воспользовался тем, что я готова была ему дать. Утром я могла об этом пожалеть. А с другой стороны, могла и не пожалеть.
      – Ладно, нет так нет. Посыл понятен. Спокойной ночи, Ник.
      Глаза его вспыхнули, но я не дала ему шанса реабилитироваться. Я быстро прошла в ванную и закрыла за собой дверь. Там я нарочито шумно почистила зубы и надела самую непривлекательную ночную рубашку.
      Если вы еще не поняли, то с интимной жизнью у меня не все гладко. Боюсь, следующему парню, который окажется в моей постели, придется долго за мной ухаживать. Так по крайней мере мне всегда хотелось.
      Впрочем, были и светлые моменты в жизни. Например, когда я вышла из ванной, Ник как раз снимал футболку. Когда он повернулся, то увидел мой взгляд, полный естественного женского любопытства. Однако он ничуть не смутился своей относительной наготы – он ведь стоял передо мной в джинсах.
      Впрочем, Ник не задержал на мне взгляда, так что зря я нарядилась в одежды старой девы.
      – Что это там у тебя? – спросил он, показывая пальцем в направлении моей спальни.
      Я думала, он имеет в виду мои насаждения, которых и в спальне тоже было полно, и уже пустилась в объяснения по второму разу, но Ник приложил палец к губам, и я замолчала.
      Ник внимательно смотрел на меня, затем снова указал на спальню.
      – Вот это, – прошептал он. К моему ужасу, Ник указал на потолок.
      – Ах это?.. Это моя звезда.
      Я выдавила из себя улыбку и быстренько попыталась пройти мимо него в свое убежище в надежде, что он не последует за мной. Куда там! Ник остановился в дверном проеме и навалился плечом на косяк. Я поняла, что он не уйдет, пока не услышит внятного рассказа. Хуже признания не придумаешь, особенно учитывая обстоятельства. Ник, чего доброго, решит, что я никак не повзрослею.
      Я принялась застилать постель свежим бельем и старалась не обращать на него внимания.
      – Это фосфоресцирующая наклейка в виде звезды, – заметил Ник.
      Если он ждал, что я дам ему медаль за то, что он определил, что за игрушка висит у меня над кроватью, то он ошибался.
      – И что с того?
      – Где ты ее раздобыла?
      – Выпросила у племянника, когда тому подарили целый набор для спальни. – Я тщательно осмотрела все цветы, хотя никакой необходимости в этом не было. – Почему ты не идешь спать?
      – А что?
      Я посмотрела на него.
      – Много вопросов задаешь.
      – Природное любопытство.
      Ник смотрел и молча ждал. Должно быть, прекрасно понимал, что он едва ли не единственный мужчина, если не считать родственников, кто стоял на пороге моей спальни. А еще он прекрасно знал, зачем мне нужна эта звезда. Так что стесняться не было смысла.
      Я повернулась к нему лицом, понимая, что он все равно не уйдет.
      – Ладно, слушай. Каждую ночь перед тем, как ложиться спать, я загадываю желание на самую яркую звезду. Так мне не приходится выходить на улицу. Она здесь, со мной, она последнее, что я вижу перед тем, как усну. Вот и все, конец истории. И вообще ты, кажется, спать хотел?
      – Ну и как, работает? – Его так просто не выдворишь.
      – Да не знаю я! – Я посмотрела на звезду. – Галерный раб, которого я желаю каждую ночь, почему-то не приходит.
      Ник рассмеялся, но остался стоять там, где стоял. Он не сводил взгляда со звезды, словно пытался понять, чего же хочет он сам.
      – Шел бы ты уже на свой диван.
      – А я помню, как однажды ты выбрала звезду.
      Ну выбрала, ну и что с того? Я посмотрела на звезду и пожелала всем сердцем, чтобы Ник не догадался, что она висит здесь именно из-за той волшебной ночи.
      Взор Ника затуманился Так же было, когда он вспоминал о Бутане.
      – Тебе обязательно нужно побывать в Марокко, Фил, – пробормотал он. – Там, в пустыне, среди дюн, есть удивительное место, в котором расположен небольшой отель. Неподалеку от города Мерзауга.
      – Мерзауга? – Даже повторить название города было непросто. Звучало экзотически – Так это город?
      – Ну… в таких местах геометрия не в чести. Скорее дело в расстоянии, в пропорциях. – Ник улыбнулся. – Там редко встретишь ровные квадраты кварталов, как в Новой Англии. Иногда это одно строение, иногда населенный пункт называют по имени главного района, а иногда это действительно скопище домов, похожих на город. – Он снова посмотрел на меня, голос его опять стал низким. – Зато можно спать прямо на крыше, если погода позволяет. До ближайших поселений не одна миля. Каждый раз, направляясь куда-нибудь, мне приходилось нанимать кого-то из местных с машиной. Дорог нет, а в дюнах легко заблудиться. Электричество только от генераторов, так что люди экономят, и по ночам там темно. По-настоящему темно. А когда поднимается луна, то впечатление такое, будто солнце вернулось на небо. Всюду тени. Я никогда не думал, что на небе так много звезд. Все небо усыпано ими. Аж дух захватывает. – Ник покачал головой и посмотрел на меня. От страсти, с которой он рассказывал все это, мурашки по коже бежали. – Там, чтобы загадать желание, Фил, долго приходилось решать, какая же из них самая яркая.
      Мы смотрели друг на друга в темноте, и я знала, что он все прекрасно понимает.
      – Почему ты продал компанию, Ник? – спросила я тихо. – Ты ведь не устал от путешествий.
      Он тут же развернулся.
      – Устал. Эта часть моего жизненного пути пройдена Спокойной ночи, Фил.
      На этот раз терпение мое лопнуло.
      – Ну все!
      Фил выскочила из спальни вслед за ним. Настоящий ангел мести в ночной рубашке. Она, похоже, даже не понимала, как сексуально смотрится на ней эта рубашка.
      Только сейчас до Ника дошло, что Фил все же не использовала его, чтобы добраться до его брата. Ему всегда казалось, что именно поэтому она и подошла к нему в первый раз. Не важно, что потом они стали настоящими друзьями, теперь он раздумывал, что же привело их к этому и почему он вспоминал о ней все эти годы.
      Но Фил не умела врать. А то, как она смотрела на него, переворачивало вверх дном основы его мироздания. Он ей нравился. В его тридцать пять это льстило ему и одновременно пугало.
      Хотя Ник прекрасно понимал, что ничего из этого не получится. Он отдавал себе отчет, что он и Фил не пара. Она разочаруется в нем, потому что он не сможет быть ей надеждой и опорой, а она ем была слишком дорога, чтобы идти на такой риск.
      Глаза Фил метали молнии.
      – Кто это тут у нас? Пташка безобидная? Нет, это человек-молчун! – Она всплеснула руками и крикнула в бессильной злобе.
      Соседи сверху застучали по батарее.
      – Да ладно вам! – крикнула она потолку, затем бросила на Ника взгляд, который не предвещал ничего хорошего. – Знаешь, Ник, я куплю тебе футболку с надписью крупными буквами «молчун», чтобы наивные граждане нашей необъятной планеты не обманулись на твой счет. – Фил остановилась, чтобы передохнуть, затем продолжила в том же духе: – Да как ты смеешь обращаться со мной так?! У нас же был договор. Да по сравнению с тобой Сфинкс может в ток-шоу участвовать. Что я ни спрошу, ты каждый раз уходишь от ответа. А я-то думала, мы друзья. Неужели я не имею права знать, что произошло с тобой за последние пятнадцать лет? – Она вот-вот готова была впасть в истерику.
      Ник пожал плечами. Что бы он сейчас ни ответил, она не сможет воспринять это адекватно.
      – Я просто не привык рассказывать о себе.
      – Так я тебе напомню. У нас уговор. Надеюсь, ты не забыл? И я могу задать еще два вопроса. – Фил скрестила руки на груди – Выкладывай.
      Ник опустился на диван и долго смотрел на нее. Фил стояла босая, ночная рубашка не доходила ей до лодыжек. Ник сцепил пальцы рук и положил кисти на колени, чтобы Фил не заметила, насколько узки вдруг стали джинсы в районе ширинки. А еще чтобы она не обратила внимания на то, куда он смотрит. Не хватало еще потерять голову и воспользоваться ее щедрым предложением.
      Нет, определенно нужно было выспаться. А то легендарный самоконтроль Ника трещал по швам.
      – Ты не можешь держать меня в неведении, – говорила тем временем его амазонка. – Это просто нечестно.
      – А при чем здесь честно-нечестно?
      – Вот тебе на! Я открыла перед тобой двери своего дома, ездила с тобой в Розмаунт непонятно зачем, помогаю тебе чем могу, а что в ответ? Я не благотворительный фонд!
      – Я так и не думал. Скорее, ты филателист, а я для тебя очередная марка.
      Это поубавило ветра в ее парусах. Плечи Фил опустились, она вдруг сделалась маленькой и такой несчастной, что Ник просто обязан был развеселить ее.
      Он подмигнул.
      – Кроме того, ты пока меня терпишь. – Фил вздернула подбородок.
      – Это потому, что я образец терпимости. – Она даже улыбнулась немного. – И ты воспользовался моей толерантностью до предела, Ник Салливан. Дальше хода нет. Так что держи ответ – или дорого заплатишь.
      Он намеренно позволил угрозе повиснуть в воздухе прежде, чем ответил:
      – Мне нечего сказать.
      – Чушь собачья.
      Ник удивленно моргнул. Ему еще не доводилось слышать, как Фил ругается.
      Она выглядела непоколебимо.
      – Сам-то ты выпытал у меня почти все, что я могла сказать, но ни слова в ответ.
      – Выпытал?
      – Выпытал! – Фил кивнула. – Словно диверсант. Сначала приготовил для меня, чтобы я расслабилась, а потом заставил рассказать унизительные подробности моей жизни.
      Ник лишь рассмеялся и покачал головой:
      – Да уж, в пытках меня еще ни разу не обвиняли.
      – Значит, друзья боятся сказать тебе правду в глаза. – Тон ее стал резким. – Или ты только со мной так себя ведешь?
      Ник снова почувствовал, что причинил ей боль, хотя вовсе не желал этого. Она пыталась скрыть это, но он-то видел, что к чему.
      – Фил, не усугубляй…
      – Что не усугублять?! Словом можно и убить! – выкрикнула она, и Ник поморщился от неприятных ассоциаций. – Откуда я знаю, что за человек ты теперь? Может, ты все врешь про деньги в кошельке. Может, ты заранее спланировал все, чтобы не пользоваться банкоматами. Может, ты и впрямь убил Люсию и меня посадят за сообщничество, ведь я позволила тебе здесь жить.
      Ник посмотрел на Фил тяжелым взглядом:
      – Ты это серьезно? Ты что, действительно веришь, что я убил ее?
      Но Фил не желала больше играть по его правилам.
      – А я не скажу тебе, верю я или нет.
      Она резко развернулась и ушла к себе. Он не мог оторвать взгляда от веера ее волос. Ник закрыл глаза и откинулся на спинку дивана, чтобы не упускать сладкий образ из головы Фил – самая непоколебимая женщина из всех, что ему доводилось встречать. И она точно не признавала ответа «нет». И она определенно была небезразлична ему.