– Откуда вы знаете, Джослин? – спросил Бен.
– Большинство мужчин любят обсуждать с женами свое прошлое.
– Но очень немногие обсуждают с женами свое настоящее. Я имею в виду внебрачные похождения.
Джослин опустила глаза на свою грудь, смело подчеркнутую низким вырезом. Она всегда гордилась своей грудью. Бен проследил за направлением ее взгляда, затем оба снова посмотрели друг на друга.
– Ему не понадобилось ничего мне рассказывать, – ответила Джослин на вопрос Бена. – Просто я зашла в номер к мужу в самый что ни на есть неподходящий момент.
Бен беззвучно присвистнул.
– А почему вы рассказываете все это мне, Джослин? Я ведь могу воспользоваться подобной информацией, чтобы скомпрометировать вашего мужа.
– Не думаю, что вы станете это делать. Мы ведь хорошо понимаем друг друга, Бен. Я вовсе не буду возражать, если Карл получит предупредительный выстрел. Пусть знает, что в его положении надо быть начеку. Мне даже понравится, если кто-нибудь как следует попугает моего мужа. Разумеется, таким образом, чтобы это не могло повредить его работе.
Джослин обворожительно улыбнулась Бену.
– И, уж конечно, с удовольствием посмотрю, как выведут на чистую воду эту лицемерку Дейзи Харвуд. Терпеть не могу женщин, которые изображают из себя святых, а сами прыгают в постель к чужому мужу, стоит только жене отвернуться на секунду.
В этот момент Бен заметил, что Анджела делает ему какие-то знаки с противоположного конца стола. А он и не заметил, что уже подали третье блюдо. Бен быстро повернулся к жене министра иностранных дел.
Анджела придавала огромное значение таким вот обедам. А Бен старался выполнять свои обязательства перед женой – сделка есть сделка. К тому же от жены министра иностранных дел тоже можно услышать что-нибудь полезное. Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь.
Как только за последними гостями закрылась дверь, Бен спросил у Анджелы:
– Почему ты не рассказала мне, что Карл Майер трахает твою подружку Дейзи Харвуд?
На несколько секунд фарфоровое личико Анджелы потеряло свое обычное равнодушное выражение. Бен видел, что жена искренне удивлена. А на свете было не так уж много вещей, способных удивить Анджелу Фронвелл.
Анджела устроилась поудобнее на одном из белых диванов, скрестив ноги и положив на спинку коротко стриженую голову. Она взяла сигарету из хрустальной коробочки, стоящей на столе, и щелкнула зажигалкой.
Затем, как бы между прочим, спросила мужа.
– Кто тебе это сказал?
– Джослин Майер, вот кто.
Анджела слегка наморщила носик.
– А, мисс Вымя, – презрительно произнесла она.
Бен рассмеялся.
– А почему ты думаешь, что все это правда? – спросила Анджела.
– Потому что, что бы ты ни думала о размерах и форме груди этой леди, она говорила со мной откровенно. Ты знаешь, я всегда чувствую такие вещи. Еще Джослин сказала, что, когда Дейзи приехала пятнадцать лет назад в Лондон, она уже была шлюшкой Карла Майера. Ты знала об этом?
Анджела шумно выдохнула колечко дыма. Вообще-то ей было все равно, но иногда ее все-таки раздражала грубость Бена.
– Я наверняка говорила тебе пятнадцать лет назад, что Дейзи Брюстер влюблена в профессора из Принстона, а ее родители против, потому что он еврей. А потом – ты сам знаешь – она влюбилась в Эндрю. Я ничего не слышала тогда о докторе Майере. Ты, думаю, тоже. Наверное поэтому ты и забыл его имя, даже если оно и упоминалось.
– А Дейзи говорила о нем что-нибудь с тех пор, как он стал министром обороны США?
– Нет. Только упомянула как-то, что ей заказали бюст Карла Майера. Кажется, для Пентагона.
А что еще говорила Дейзи о Карле Майере? Анджела всего пару раз виделась с подругой наедине, еще до того, как произошла эта ужасная авария с Софи. После несчастья они ужинали как-то вместе на Чейни-стрит, но, конечно же, ни о каком Карле Майере не разговаривали. Анджела вообще не могла вспомнить, что говорила ей Дейзи в тот вечер. Перед глазами вставало только отрешенное, безучастное ко всему лицо подруги. Дейзи делала все машинально, как робот.
Анджеле казалось почти невозможным, что Дейзи, в ее теперешнем состоянии, могла возобновить старую связь с Карлом Майером. Хотя, если подумать, наверное, это было неизбежно. Во всяком случае, во всем этом явно была какая-то своя логика.
Анджела потушила сигарету и поднялась с дивана.
– Ты никогда не замечал, что люди очень ревнуют своих мужей и жен к их прошлому? – сказала она. – Хотя это и глупо, Джослин Майер могла просто выдумать всю эту историю из ревности. Не думаю, что Дейзи действительно завела роман с Карлом Майером. Это очень на нее не похоже.
– Если что-то кажется неправдоподобным, вовсе не значит, что этого не может быть, – возразил Бен. – Джослин застукала Карла и Дейзи в его спальне в отеле «Кларидж».
– Кстати, о спальнях, – сказала Анджела. – Я хотела бы лечь.
Она не спеша направилась к двери. Лучше поскорее прекратить этот разговор. Кто знает, как собирается ее муж воспользоваться полученной информацией. Пожалуй, не стоит об этом спрашивать.
– Ты идешь? – спросила Анджела, обернувшись к Бену.
45
Вопрос о спутниках системы «Сатир» стоял первым в повестке дня очередного заседания кабинета.
Эндрю кратко ввел своих коллег в курс дела.
Когда он закончил, премьер-министр объявил, что заслушает только несколько министров, имеющих непосредственное отношение к делу. Для начала он предоставил слово министру промышленности.
Рейчел также довольно сжато изложила свои возражения. Во-первых, министру обороны необходимо учесть, что, если отдельные компоненты для спутников будут производиться в Калифорнии, Пентагон может получить доступ к информации об этом секретном проекте. А во-вторых, уважаемому мистеру Харвуду неплохо было бы вспомнить, что в самой Великобритании отлично развита электронная промышленность.
– Вне всяких сомнений, правительство должно поощрять перспективные отрасли экономики. И от нас, конечно же, ждут, что, разместив заказы на отечественных предприятиях, мы поможем таким образом создать новые рабочие места.
Эндрю коснулся в своем выступлении обоих пунктов обвинения Рейчел, тем не менее она говорила так, словно хотела напомнить министру обороны о тех аспектах проблемы, которыми он абсолютно пренебрег, принимая решение.
– Министр иностранных дел, – объявил премьер-министр.
Министр иностранных дел уделил внимание первому вопросу – о возможности вмешательства Пентагона в секретный проект. Это казалось маловероятным.
Оба вопроса – и англо-американские отношения, и возможность создания новых рабочих мест – волновали всех членов кабинета, поэтому многие захотели высказаться.
Примерно через час премьер-министр решил, что время для прений уже исчерпано.
– Обе стороны достаточно ясно изложили свои мнения, – сказал он. – Мы вполне можем согласиться с министром обороны, что следует пойти на риск и предоставить заказ нашим американским союзникам, несмотря на возможное вмешательство Пентагона. Он вполне правомерно подчеркнул, что спутники системы «Сатир» станут, в общем-то, не средством обороны, а только лишь еще одним звеном в цепи военной коммуникации. Я вполне согласен с министром обороны и министром иностранных дел, что мы можем поверить на слово американскому коллеге.
Прежде чем продолжить, премьер-министр обвел взглядом членов кабинета.
– Возникли серьезные разногласия по поводу вопроса о создании новых рабочих мест. Министр промышленности напомнила нам о том, что правительство должно показать всем свою заботу о снижении уровня безработицы.
Премьер-министр сделал эффектную паузу, чтобы до всех дошел целиком и полностью смысл последней фразы.
– Поэтому я вынужден попросить министра обороны еще раз сравнить стоимость производства и запуска «Сатиров» на территории Великобритании с нашими расходами в том случае, если часть заказа будет передана американцам. Думаю, мы сможем окончательно решить этот вопрос на следующем заседании.
Пора было переходить ко второму пункту повестки дня.
Лицо Рейчел Фишер ничего не выражало, но глаза светились радостью и гордостью.
Эндрю Харвуд крепко сжал губы.
Заседание кабинета закончилось в час пятнадцать.
– Время от времени с каждым из нас случается что-нибудь подобное, – утешал Эндрю по дороге к двери министр иностранных дел.
Снаружи Олли Браун, в ожидании министра, беседовал с другими шоферами. Эндрю протянул ему красный портфель и сказал, что хочет пройтись пешком.
Проходя через приемную, Эндрю быстро кивнул помощникам, вставшим со своих мест, чтобы поздороваться.
– Зайдите ко мне, – сказал он Мартину Троуэру.
Когда Мартин закрыл за собой дверь, Эндрю уже успел снять пиджак и повесить его на спинку стула. Мартин молча ждал. Пока Эндрю шел пешком из дома номер десять в министерство, секретарь кабинета успел перезвонить Мартину и сообщить ему о поражении министра обороны.
Помощники министра обычно гордятся успехами своих начальников и принимают также близко к сердцу их неудачу. Сегодня каждый молча спрашивал себя, в чем причина поражения Эндрю. Может, министр был недостаточно тверд?
Однако, как бы то ни было, личный помощник министра никогда не должен забывать о лояльности. Мартин Троуэр очень сочувствовал Эндрю. Он видел, что министр вернулся с заседания кабинета в отвратительном настроении. Неудивительно!
Эндрю сел за стол, закурил и только тогда взглянул наконец на Мартина.
– Ты уже знаешь, что случилось, – сказал он.
– Да, сэр, – подтвердил Мартин.
Эндрю указал в сторону синих стульев, стоящих у другого конца стола.
– Садитесь, Мартин.
Еще несколько минут Эндрю сидел молча, попыхивая время от времени сигаретой и глядя куда-то в пространство. Затем он затушил сигарету и сказал, обращаясь к Мартину:
– Вызовите ко мне Остина Бартмора. Я должен переговорить с ним наедине. А потом впустите к нам начальника сектора «Ф». Нам как-то не очень везет с начальниками этого сектора. Сначала Картрайт, теперь этот – по-моему, он немногим лучше. Впрочем, это не его вина. Мне надо было настойчивее возражать против этого назначения.
Поворчав немного на начальника сектора «Ф», а затем на самого себя, Эндрю почувствовал себя лучше.
– Даже если это будет последнее, что мне удастся сделать на своем посту, я, черт возьми, заставлю кабинет министров решить этот вопрос так, как советую я, а не по указке министра промышленности.
Выразив свое негодование по поводу политики Рейчел Фишер, Эндрю почувствовал облегчение. Он даже рассмеялся, хотя и не очень весело.
– Когда вы вызовете ко мне Бартмора и начальника сектора «Ф», распорядитесь, чтобы мне принесли сэндвичей и супу. А сейчас я хочу немного выпить, прежде чем засесть за эти чертовы цифры.
Улыбнувшись, Мартин встал со стула. Ему нравился боевой настрой министра.
– Кстати, господин министр, – сказал он. – Вы видели в сегодняшнем номере «Телеграф» заметку о Чарльзе Картрайте?
– Нет.
– Он утонул. Картрайт, оказывается, отдыхал на одном из фешенебельных курортов Вест-Индии. Должен был вернуться на следующей неделе. Даже странно представить себе Картрайта на курорте для богатых. Никогда бы не подумал, что у него есть деньги, чтобы отдыхать в подобных местах.
Дейзи не придерживалась определенного распорядка в посещениях больницы. Так получилось, что в четверг она осталась ночевать в палате Софи.
На следующий день в девять часов утра Эндрю заехал взглянуть на дочь по дороге на Ричмонд-террас. К этому моменту Дейзи успела встать, одеться и заправить постель.
Закрыв за собой дверь, Эндрю взглянул на Софи. Каждые два часа медсестра переворачивала девочку, поэтому Эндрю никогда не знал, в каком положении увидит дочь в следующий раз – на спине или на боку. Сегодня Софи лежала на спине. Если бы Эндрю не знал, что его дочь уже восемь с половиной недель не приходит в сознание, он вполне мог бы подумать, что девочка спит. Иногда он пытался обмануть себя подобным образом, но, понимая, что такие попытки – верный путь к сумасшествию, тут же усилием воли заставлял себя подумать о чем-нибудь другом.
Покрытая веснушками кожа Софи была довольно бледной, но все же не белой. Медсестры время от времени мыли ей голову и раскладывали поверх чистой наволочки копну золотисто-каштановых волос. Глядя на кудряшки Софи, Дейзи и Эндрю молча вздрагивали. Руки девочки, одетой в больничную рубашку без рукавов, лежали поверх белой простыни и белого байкового одеяла.
– Привет, – сказал Эндрю, обращаясь то ли к жене, то ли к дочери.
Дейзи встала, обошла кровать Софи и стала складывать брошенную на подоконник ночную рубашку. Затем она снова обошла кровать – пора уйти и оставить Эндрю наедине с его дочерью. И тут Дейзи удивленно застыла на месте: правая рука Софи, лежащая поверх простыни, неожиданно пошевелилась. Пусть почти незаметно, но Дейзи успела увидеть, как чуть дрогнули пальцы девочки. Дейзи жадно ловила ртом воздух. Ей стало вдруг невыносимо жарко, она почувствовала, что вот-вот потеряет сознание.
Затем Дейзи взглянула на мужа. Эндрю опрометью кинулся к двери, выскочил в пустой больничный коридор и быстро побежал к комнате для медсестер. По дороге он чуть не сшиб одну из них – девушка как раз выходила в коридор из дверей соседней палаты.
46
Лечащий врач Софи сказал Эндрю и Дейзи, что пока рано делать прогнозы. Сначала девочка должна прийти в сознание. После того как больной пошевелился, это обычно происходит довольно быстро. Каковы бы ни были данные энцефалограммы, никогда нельзя исключать возможность полного восстановления мозга.
– Когда ваша дочь – впрочем, не будем загадывать раньше времени, – если ваша дочь придет в сознание, можно будет подумать о том, чтобы перевезти ее в больницу Стоук Мандевилль, – сообщил родителям девочки хирург-консультант.
Ни Дейзи, ни Эндрю не надо было объяснять, что травмы головного мозга не всегда вылечиваются полностью. И оба знали, что нейрологическое отделение больницы Стоук Мандевилль, находящейся в Айлесберри, славилось своими специалистами именно в этой области.
Слушая врача, Эндрю вспомнил Тито Ариаса, мужа Марго Фонтейн, который оказался в больнице с параличом нижней части тела, после того как в него выстрелил четыре раза панамский политик. Его тоже отвезли в Айлесберри.
А Дейзи подумала о взрыве во время конференции консерваторов в восемьдесят четвертом году. Она вспомнила, как стояла рядом с Эндрю в одной ночной рубашке на аллее парка и смотрела, как пожарники вытаскивают из-под обломков «Гранд-отеля» трупы и раненых. Норман Теббит и его жена лежали под обломками бетона и металла, взявшись за руки. Пол их спальни провалился, и, прежде чем их засыпало, они пролетели четыре этажа вниз. Дейзи ясно видела перед собой сведенное судорогой лицо министра торговли и промышленности. Но сейчас главным стало совсем другое воспоминание – у Маргарет Теббит была парализована левая сторона. И ее тоже отвезли в Стоук Мандевилль. Интересно, сколько времени займет дорога от Чейни-стрит до Айлесберри? Час?
Когда Дейзи вернулась из больницы, Мэтти был наверху, в своей комнате. Дейзи сообщила ему новость. Сначала мальчик радостно улыбнулся, но углы его рта тут же поползли вниз, и Мэтти буквально разразился рыданиями. Когда мальчик плакал, он выглядел лет на пять старше своего возраста. Дейзи ласково обняла сына. Спустя несколько минут мальчик отстранился от матери, оставив мокрый след на ее блузке.
– Можно мне навестить ее завтра? – спросил Мэтти.
Глядя на сына, Дейзи неожиданно улыбнулась. Боже, как давно – хотя на самом деле это было всего восемь недель назад – Дейзи не улыбалась по-настоящему.
– Может, мне удастся заставить ее открыть глаза, – продолжал Мэтти. – Я только скажу ей, что Джейсон каждый день справляется о ее здоровье, и какой несчастный вид у него был, когда он заходил сюда.
Весь вечер Мэтти Харвуд буквально сиял от радости.
Дейзи как раз закончила краситься, когда услышала внизу, на улице, знакомый рокот правительственного «ягуара». Олли остановил машину и заглушил мотор. Дейзи посмотрела на часы. Семь десять. Она уже успела надеть шелковую блузку цвета кораллов, которую Эндрю подарил ей на Рождество. Скользнув взглядом по своей груди, Дейзи решила расстегнуть еще одну пуговку.
В спальне она быстро надела босоножки на высоких каблуках, которые больше всего подходили к ее белым брюкам. Дейзи внимательно пригляделась к ожерельям, висевшим, как небольшая занавеска, на зеркале ее туалетного столика. Она выбрала бусы из искусственного жемчуга, которые надела, сложив вдвое, так что одна нитка оказалась внутри блузки, а другая – поверх нее.
Дейзи слышала, как Эндрю зашел в дом, поднялся по лестнице и вошел в кабинет. Чуть раньше Дейзи наполнила льдом ведерко и поставила его на столик для напитков.
Когда Дейзи вошла в кабинет, Эндрю стоял к ней спиной. Слышно было, как он кладет в бокалы лед. Обернувшись, Эндрю застыл с кубиком льда в одной руке.
В эту ночь Дейзи и Эндрю впервые за много недель заснули обнявшись.
В субботу, когда Софи в первый раз открыла глаза, у ее постели дежурил Мэтти.
– Привет, сестренка, – сказал он.
В воскресенье утром Дейзи отнесла наверх поднос с завтраком и свежие газеты. Поставив завтрак Эндрю на стол, а свой кофе на тумбочку рядом с кроватью, она забралась обратно в постель и потянулась за газетами, которые бросила в ногах кровати. Эндрю встал, накинул поверх пижамы халат, устроился поудобнее в своем любимом кресле и развернул «Санди таймс». И почему это газеты становятся с каждым разом все толще и толще? Их уже почти невозможно дочитать до конца.
Дейзи решила начать с «Бастиона». Все эти два месяца она практически не брала в руки газет. Устроившись поудобнее на подушках, Дейзи принялась за первую страницу – она решила читать все по порядку. Минут через десять Дейзи добралась наконец до странички, на которой печатались редакционные статьи. В колонке Бена Фронвелла ей тут же бросились в глаза три имени. У Дейзи все похолодело внутри. Может, не надо читать? Может, просто закрыть газету и вести себя так, как будто там ничего не было? Но глаза Дейзи, как бы сами по себе, беспокойно шарили по абзацам, где упоминалось ее имя. Все это чепуха, полная чепуха. Теперь Дейзи бросило в жар. Бред, полный бред! Ее немного подташнивало.
Бен написал статью в своем обычном стиле – обращаясь к читателю запанибрата и в то же время как бы поучая. Дейзи заставила себя начать с самого начала.
«Что должны мы подумать о министре обороны, который предпочитает ублажать своего могущественного американского коллегу, а не заботиться о безопасности соотечественников? Спросите себя, по какой причине Эндрю Харвуд хочет передать половину заказов на детали для спутников системы «Сатир» американским компаниям?
Разве может кто-нибудь дать достаточно надежные гарантии, что в спутники не будут вделаны кристаллы, позволяющие Пентагону считывать поступающую на них информацию через американскую систему «Солнце»?
И кто объяснит избирателям, почему мистер Харвуд решил повернуться спиной к желанию премьер-министра оживить экономику страны?
Еще до замужества доктор Карл Майер успел похитить сердце очаровательной миссис Дейзи Харвуд. Если бы кто-нибудь позволил нам взглянуть краем глаза на бюст Карла Майера, который вот уже много месяцев пытается вылепить миссис Харвуд, мы, возможно, смогли бы определить, насколько предана миссис Харвуд своим прежним обожателям.
Жена министра обороны Великобритании приглашает в свою студию в Челси министра обороны США. И в этом на первый взгляд нет ничего предосудительного. Совсем другое дело, когда сам мистер Харвуд принимает важные политические решения под влиянием личной симпатии своей супруги к Карлу Майеру. В этом случае мы просто обязаны задать себе вопрос – не следует ли мистеру Харвуду доставлять удовольствие своей жене, работая на другом, менее ответственном посту.
И не будет ли в этом случае самым мудрым решением передать портфель министра обороны всеми уважаемой Рейчел Фишер?
Военным придется в этом случае иметь дело с умным человеком, способным разбираться в обстановке и принимать стратегически оправданные решения.
Чиновники министерства обороны поймут, что контракты на военное оборудование должны передаваться хорошо зарекомендовавшим себя фирмам внутри Великобритании.
А избиратели смогут наконец вздохнуть спокойно, зная, что человек, стоящий во главе министерства обороны, готов сделать все, чтобы Великобритания стала еще сильнее и могущественнее. К тому же, не стоит забывать, что Рейчел Фишер – не только опытный и компетентный руководитель, настоящая хозяйка своего министерства, но и мать, хорошо понимающая чувства всех английских матерей, мечтающих, чтобы их дети могли спать спокойно.
А пока остается только надеяться, что премьер-министр и сознательные члены кабинета не позволят теперешнему министру обороны лишить британские фирмы половины контрактов на детали для спутников системы «Сатир».
Бен особенно гордился тем, что ему удалось представить все дело так, словно Дейзи сама завлекла Карла Майера, а самого министра обороны Америки как бы и не в чем обвинить. Все наверняка оценят его изящную игру словами, и прежде всего – Джослин Майер.
Дочитав статью, Дейзи почувствовала самую настоящую панику. Сложив «Бастион», она положила его рядом на постель и закрыла сверху простыней. Затем Дейзи испуганно взглянула на Эндрю. Он как раз дошел до той страницы, где печатают редакционные статьи в «Санди таймс». Может, он не заметил, как она читала колонку Бена. Может, Эндрю вообще забудет сегодня прочитать «Бастион»? Или же она может сказать, что его не принесли сегодня утром вместе с другими газетами. Дейзи потянулась к стопке газет, достала оттуда вторую часть «Санди телеграф» и положила ее поверх «укрытого» простыней «Бастиона». Сама Дейзи взяла первую часть «Санди телеграф» и стала делать вид, что читает, хотя на самом деле строчки расплывались у нее перед глазами.
– А что там наш любимый редактор? – спросил вдруг Эндрю. – Не приготовил нам сегодня ничего интересненького?
Дейзи пришлось сменить тактику.
– Ах, Бен становится с возрастом таким занудой, – сказала она.
Эндрю поглядел на жену поверх «Санди таймс». Несколько секунд он внимательно изучал лицо Дейзи, затем сказал:
– Я все равно не позволю этому Бену Фронвеллу испортить наше первое нормальное воскресенье. Я прочту «Бастион» завтра утром. Чтобы он там ни написал, Дейзи, все это такие мелочи по сравнению с тем, что произошло в нашей жизни за последние сорок восемь часов. Так что и ты постарайся не дать этому негодяю испортить нам воскресенье.
Когда Эндрю пошел бриться, Дейзи выхватила из-под простыни злосчастный еженедельник и стала перечитывать статью. Глаза ее все время возвращались к тому месту, где упоминалось ее имя. Дейзи пыталась представить себе, что скажет Эндрю, когда завтра утром все-таки прочитает газету.
– О Боже! – воскликнула Франсез. – Неужели этот чертов Бен Фронвелл никогда не успокоится?
Они с Джайлзом сидели в удобных широких креслах в гостиной своей квартиры, выходящей окнами на Тауэр-бридж. Квартира находилась на восьмом этаже высотного дома, построенного три года назад прямо за складским зданием постройки времен королевы Виктории. Один из подоконников был, как всегда, завален рукописями, которые Франсез принесла на выходные из офиса. Такова судьба всех литературных агентов – большую часть работы приходится делать дома.
На Франсез было красное шелковое кимоно. Она заложила волосы за уши и надела свои любимые очки с затемненными стеклами. В руках Франсез дымилась огромная кружка с кофе. Черная капелька упала на кимоно, но Франсез даже не подумала ее стереть – по воскресеньям они с Джайлзом любили наслаждаться полным покоем и безделием.
Сложив «Бастион», Франсез пустила его по ковру в сторону мужа. Когда Джайлз открыл номер, Франсез сдвинула на лоб очки и стала следить за выражением его лица.
Упершись грудью в подбородок, Джайлз внимательно читал колонку Бена Фронвелла. Две морщины на щеках Джайлза стали вдруг еще глубже – видимо, он дошел до того места, где впервые упоминалось имя Дейзи.
Закончив читать, Джайлз швырнул газету на пол и полез в карман за сигаретой. Закурив, он внимательно изучал трещину, появившуюся на потолке месяц назад.
Через несколько минут Джайлз взглянул наконец на Франсез.
– В эту игру можно играть вдвоем, – загадочно произнес он.
В этот момент зазвонил стоящий на полу возле кресла Франсез телефон. Она сняла трубку.
– Привет! Да, он как раз дома. У тебя все в порядке? – на лице Франсез на секунду отразилось любопытство. – Даю тебе Джайлза.
– Это Анджела, – сказала Франсез, протягивая мужу трубку.
– Доброе утро, Анджела, – приветствовал ее Джайлз.
На другом конце провода Анджела внимательно рассматривала свои ярко накрашенные ногти. Она, как всегда, лежала на кровати поверх покрывала, положив ногу на ногу.
– Я звоню из Сассекса, – сообщила Анджела. – Но во вторник собираюсь вернуться в Лондон. Может, мы могли бы вместе позавтракать, Джайлз? Не знаю, успел ли ты уже прочесть эту жуткую колонку моего обожаемого супруга в сегодняшнем «Бастионе»?
– Я закончил читать две минуты назад.
– На этот раз он зашел слишком далеко. У меня есть по этому поводу несколько интересных мыслей.
Несколько секунд оба молчали.
– Подожди секунду, Анджела, – сказал Джайлз. – Я возьму свой еженедельник и посмотрю, что у меня там во вторник.
Вернувшись в кресло, Джайлз поднял с ковра трубку.
– Что ж, я могу позавтракать с тобой во вторник.
– Как насчет «Ланганз брассери»? Насколько я знаю, мой замечательный супруг никогда туда не ходит. Но даже если он вдруг изменит этой привычке, мне наплевать.
– Встречаемся в час дня?
– О'кей. Я закажу столик.
За долгие годы знакомства с Анджелой Джайлз ни разу не слышал, чтобы она произнесла одну и ту же фразу дважды в течение разговора. Однако перед тем, как положить трубку, Анджела еще раз сказала:
– На этот раз он зашел слишком далеко.
47
Во вторник в начале второго Джайлз Александер появился на пороге обеденного зала «Ланганз брассери» и тут же посмотрел на стойку бара, возле которой много лет назад свалился с табурета Нел Харвуд. Джайлз до сих пор помнил ужасающий грохот падающего тела. Он улыбнулся, вспомнив, как они с Франсез помогали Нелу подняться.
Метрдотель подвел Джайлза к столику, с которого открывался чудесный вид на Страттон-стрит. Прежде чем сесть, Джайлз нагнулся и поцеловал Анджелу в щеку.
– У них здесь есть какое-то новое шампанское. Я только что заказала себе бокал. А что будешь ты?
– Смотря что будем есть. Ты уже решила?
– У них есть сегодня пирожки с рыбой, – ответила Анджела. – Но начать, я думаю, стоит с суфле из шпината.
– Хорошая идея.
– Давай откажемся от моего бокала шампанского и закажем вместо этого целую бутылку, – предложила Анджела.
Когда официант, приняв заказ, отошел от столика, Анджела сказала:
– Когда я звонила тебе в воскресенье, то еще ничего не знала о Софи. А ты?
– Я тоже. Мы узнали только вчера, когда Франсез позвонила Дейзи. Она сказала, что они с Эндрю так разволновались, что ей даже не пришло в голову обзвонить знакомых. С мозгом Софи все в порядке. Теперь ее, конечно, переведут в Стоук Мандевилль. Есть надежда, что все закончится хорошо.
– Да. Я тоже звонила вчера Дейзи, и она все мне рассказала. Она буквально ожила – хотя, когда я упомянула об этой чертовой воскресной колонке, голос ее стал опять грустным. Я сказала ей, что знаю способ остановить Бена. Что кавалерия спешит к ним на помощь.
– А Дейзи не спросила, что это за кавалерия?
– Нет.
Анджела подняла глаза на официанта, который никак не решался открыть шампанское, явно не зная, кому наливать первому – Анджела была в одном из своих любимых полумужских костюмов. Обычно ее редко принимали за мужчину, но сегодня в чертах Анджелы сквозило что-то совершенно новое, незнакомое Джайлзу – сила и решительность. Наверное, это потому, что Анджела очень злилась на мужа. Джайлз жестом указал официанту на бокал Анджелы, и тот выдернул наконец пробку.
– Очень вкусно, – сказала Анджела официанту, отпив из бокала. – Гораздо лучше того шампанского, что подавали здесь до этого.
– Самое отвратительное, – сказала Анджела, обращаясь к Джайлзу, – что, когда Бен писал эту чудовищную заметку, он считал, что Софи по-прежнему пребывает в коме. Как он мог выливать всю эту грязь на людей, которых постигла такая трагедия?!
Анджела потянулась к пачке сигарет, которую выложил на стол Джайлз.
– Еще в Коуэзе Бен сказал мне, что, когда вернется в сентябре на работу, все пойдет по-старому. Но я и представить не могла, что он зайдет так далеко.
– А у Дейзи действительно роман с Карлом Майером?
– Да, если верить Джослин, – ответила Анджела. – Если честно, я просто не знаю. Джослин рассказала Бену какую-то там историю о том, как застала их вместе. Бен считает, что ей можно верить. Бен всегда ведет себя странно, когда дело так или иначе связано с сексом. Сам он ведет почти пуританский образ жизни. Но очень любит копаться в интимной жизни других. В то же время, я думаю, он считает, что раз Дейзи переступила черту, значит, она вполне заслужила все, что с ней произошло.
– И ему, как всегда, ничего не будет. Бен умеет следить за тем, чтобы не написать ничего такого, за чем может последовать обвинение в диффамации.
– Но теперь ему пора наконец дать по рукам. У тебя есть какие-нибудь идеи на этот счет, Джайлз?
