– Я прекрасно понимаю, почему они несколько лет не принимали у себя высокопоставленных гостей. Жутко хлопотливое занятие! А если серьезно, персонал вышколен безукоризненно, обслуживание прекрасное. Интересно, как бы они отнеслись к тайной любовной связи одного из своих гостей? Хорошо, что министры обороны не позволяют себе ничего подобного. – Глаза Карла весело сверкнули. – В моем положении есть свои неудобства. Президент должен иметь возможность связаться со мной в любое время суток. Поэтому у дверей номера все время дежурит охранник с рацией.
      Эндрю рассмеялся.
      – Как вам нравится Вашингтон после Принстона? – спросил он.
      Карл Майер усмехнулся.
      – Про Вашингтон всегда говорят, что это провинциальный город. Чистая правда. Но при этом он совершенно не похож на университетские города. Те провинциальны совершенно в другом ключе. Никогда не видел более консервативного места, чем Принстон. Передовые ученые и общественные деятели приезжают туда спорить о самых современных веяниях в науке и политике, но сам город совершенно не меняется.
      – Я слышал, американский Конгресс собирается увеличить ассигнования на нужды обороны? – спросил Эндрю.
      – Да, это так. Но вы-то, кажется, спокойнее, чем я, относитесь к восточной угрозе? – Карие глаза Карла снова задиристо сверкнули.
      Эндрю внимательно наблюдал за Карлом Майером. Постепенно он начинал понимать, чем нравился этот человек Дейзи. Во время случайной встречи пятнадцать лет назад мужчины не успели как следует рассмотреть друг друга. Оба были не подготовлены к той встрече и, к тому же, тогда они были соперниками. Эндрю запомнил только, что у Карла Майера светлая кожа и очень темные волосы. Они обменялись тогда довольно неискренними улыбками.
      Однако сейчас Эндрю чувствовал, что Карл Майер начинает ему нравиться. Тот, в свою очередь, держался весьма дружелюбно. К тому моменту, когда Карл Майер собрался уходить, мужчины уже называли друг друга по имени.
      – До скорого свидания, Эндрю, – сказал Карл. – Мы ведь увидимся теперь всего через несколько часов.
      Эндрю Харвуд рассмеялся.
      – Спокойной ночи, Карл. Наш рабочий день начнется завтра в половине одиннадцатого. Дейзи наверняка захочет, чтобы вы заглянули к нам домой, когда будете не так заняты. Если не в этот приезд, так в следующий.
 
      – Ну, и как же выглядит Карл Майер? – спросила мужа Дейзи Харвуд.
      Супруги, как всегда, сидели в кабинете. Сегодня в палате голосовали всего один раз, и Эндрю вернулся домой пораньше.
      – Мне он понравился, – ответил Эндрю на вопрос жены. – Очень сдержанный и с юмором. Думаю, что в образе высокомерного интеллектуала он предстанет завтра. С нетерпением жду этого момента.
      – Почему? – удивилась Дейзи.
      – Сам не понимаю. Может, из любопытства? Карл ведь действительно один из самых умных политиков Америки за последние пятнадцать лет.
      – Но он очень изменился с тех пор, как ты его видел? Ведь Карлу должно быть сейчас под пятьдесят.
      – Сорок девять, – уточнил Эндрю. – Мы ведь останемся на этот уик-энд в Лондоне. Может, мне пригласить доктора Майера заехать сюда по пути в аэропорт?
      – Да, да, конечно, – энергично закивала Дейзи, удивляясь про себя охватившему ее энтузиазму.
 
      На следующее утро, в десять тридцать, Мартин Троуэр проводил доктора Майера и двух его помощников в кабинет британского министра, где уже сидел Остин Бартмор.
      На шестиугольном столе для совещаний лежали шесть ручек и шесть стопок бумаги для записей.
      С первым пунктом повестки дня было покончено минут за пять.
      Второй вопрос касался нового спутника связи системы «Сатир». Перед каждым из присутствующих лежал листочек, на котором была кратко изложена суть дела.
      – Как вы знаете, Карл, – начал Эндрю Харвуд, – для связи между военными формированиями Британии наобходима очередная партия спутников типа «Сатир». Причем мы хотим, чтобы эти спутники были абсолютно независимы от американской системы «Солнце».
      – Если «Сатиры» нужны только для связи между воинскими частями, почему так важно, чтобы они были недоступны для нашей системы? Мы ведь не Советский Союз, – улыбнулся Карл.
      – Это решение принято из политических соображений.
      – Понимаю. Но думаю, что это не исключает возможности производства отдельных компонентов спутников на территории США. Можно поручить этот заказ одной из наших крупнейших фирм. Например, «Ю-эс-солар-спейс». Они наверняка справятся с этой задачей лучше английских корпораций.
      – Мы хотим, чтобы все части «Сатиров» производились на нашей территории, – твердо произнес Эндрю.
      – Потому что не доверяете американским фирмам? Считаете, что им будут даны указания обеспечить возможность односторонней связи с системой «Солнце»? Или из патриотических соображений? – Карл Майер снова улыбнулся, опершись на сложенные руки.
      – Мы хотим, чтобы «Сатир» был независим от начала до конца, на все сто процентов, – пояснил Эндрю. – Кроме того, в Англии есть несколько фирм, производящих детали для спутников на уровне мировых стандартов. Как вы знаете, одна из задач правительства Великобритании – поощрять развитие национальной промышленности. И «Сатир» для нас – еще одна блестящая возможность показать это нашим избирателям.
      – Завидую вашему военному бюджету, – сказал Карл Майер. – Мне бы вряд ли позволили выбросить на ветер миллиард долларов на размещение заказа внутри страны, если за ее пределами та же работа будет выполнена за две трети цены. Если вы поручите нам производить детали для «Сатиров», мы, наверное, сможем поставлять по льготным ценам другие спутники.
      Эндрю понравилось, как тонко Карл повернул дело.
      – Предположим, – продолжал Карл, – мы изыщем возможность тем или иным способом сэкономить ваши деньги. Согласится ли в этом случае правительство Великобритании рассмотреть возможность размещения заказов на отдельные детали для спутников системы «Сатир» в американских фирмах?
      Эндрю тоже подался вперед и облокотился о стол.
      – Я не исключаю такой возможности, – ответил он на вопрос Карла.
 
      – Дети, откройте, пожалуйста, дверь!
      Дейзи выскочила из спальни в голубом кружевном лифчике и трусиках. Через плечо ее было перекинуто большое розовое полотенце, которым Дейзи только что сушила волосы.
      – Софи! Мэтти! – громко закричала она.
      С третьего этажа тут же послышались громкие звуки «Элеонор Риджби», и над перилами появилась голова Софи.
      – Что случилось, мама?
      – Кто-то звонит в дверь уже минут пять! Открой, пожалуйста. Скоро должен приехать Карл Майер, а я еще не одета.
      – Хорошо, ма.
      Софи босиком сбежала по лестнице, перепрыгнув через три последние ступеньки. Пробегая мимо матери, девочка на ходу спросила:
      – А где папа?
      – Вышел за газетой. А вот где, интересно, Мэтти?
      – Не знаю, – бросила через плечо Софи.
      Обернувшись полотенцем, Дейзи свесилась через перила и стала ждать, пока дочь откроет входную дверь.
      Через несколько минут Дейзи опять увидела макушку дочери. Только сейчас она обратила внимание, что волосы Софи почти прямые – наверное, девочка целое утро вытягивала их щипцами.
      Софи подняла голову и сказала:
      – Там полицейские. Американцы. Они хотят обыскать наш сад.
      – О Боже! – воскликнула Дейзи. – Я совсем забыла! Ведь мне же звонили из министерства и сказали, что они приедут.
      Рядом с Софи появился мужчина в форме.
      – Мы из службы безопасности, мэм, – сказал он, глядя вверх на Дейзи.
      Полицейский показал ей свой знак, который Дейзи все равно не могла разглядеть с такого расстояния.
      – Простите, мэм, – продолжал охранник, – но мы должны до приезда господина Майера обыскать весь дом, сад и подвал.
      Дейзи рассмеялась.
      – Извините, но я сушу волосы. Софи, пожалуйста, покажи им дом.
 
      Через пятнадцать минут вернулся домой Эндрю. Агенты безопасности успели к тому времени все осмотреть и теперь толпились снаружи у входной двери. В доме было тихо, только с последнего этажа доносились звуки музыки. «Хорошо, что я тоже люблю «Битлз», – подумал про себя Эндрю. – Иначе с ума можно было бы сойти – дети постоянно крутят их записи».
      Эндрю поднялся на второй этаж. Он нашел жену в ванной, где она стояла перед зеркалом, держа в одной руке кисточку для туши. На Дейзи были белые шелковые брюки и бледно-бирюзовая рубашка, напоминавшая по покрою мужскую. Три верхние пуговки она оставила расстегнутыми. Ногти на руках и ногах Дейзи были ярко-кораллового цвета, в ушах – жемчужные серьги. Волосы Дейзи подобрала двумя черепаховыми гребнями. Эндрю попытался взглянуть на жену глазами Карла Майера. Что ж, она была по-прежнему очень красива, ничуть не хуже, чем пятнадцать лет назад. Эндрю чувствовал гордость при мысли, что эта чудесная женщина любит только его, принадлежит только ему.
      – И давно здесь толкаются эти ребята? – спросил Эндрю, имея в виду агентов безопасности.
      – С полчаса. Они обыскали сад, подвал и первый этаж. Надеюсь, им не пришло в голову попробовать моих цыплят под соусом, чтобы проверить, не собираюсь ли я отравить их драгоценного министра? Почему они так носятся с его безопасностью? Вокруг тебя вот никогда так не суетятся.
      – Ты ведь знаешь не хуже меня, Дейзи, что твои соотечественники любят иногда превращать охрану важных персон в самое настоящее шоу. К тому же теперь, после недавних событий на Ближнем Востоке, у американцев действительно есть повод быть начеку.
      Снаружи раздался рокот моторов и шелест автомобильных шин.
      Выглянув в окно спальни, Дейзи увидела, что у подъезда остановились две черных «БМВ». Следом подъехала полицейская машина, из которой вылезли трое английских полицейских и еще один американский агент. Все выстроились вдоль тротуара. На поясе у каждого потрескивала рация. Жильцы домов, стоящих на противоположной стороне улицы, высовывались из окон, чтобы посмотреть на американского министра обороны.
      Взволнованная Софи вбежала в спальню и остановилась рядом с матерью.
      – Смотри-ка, ма, самый настоящий кортеж. Это все из-за доктора Майера, да?
      Дейзи рассмеялась. Как все же забавно! Еще неделю назад этот человек был всего-навсего профессором Принстона, пусть даже очень знаменитым. А сегодня из-за его приезда практически перегородили Чейни-стрит.
      В конце улицы появилось еще несколько машин. За возглавлявшей эту группу «БМВ» ехал светло-серый «опель сенатор», за ним – еще одна черная «БМВ» с очередной порцией охранников.
      – Боже, да их там целая толпа, этих охранников – и наших, и американских, – воскликнула Софи.
      Наконец распахнулась задняя дверца серого «опеля», и на тротуар выпрыгнул Карл Майер собственной персоной.
      Небольшая плешь, появившаяся на его макушке еще пятнадцать лет назад, теперь превратилась в самую настоящую лысину, однако вьющиеся темные волосы вокруг оставались все такими же густыми. Со второго этажа Дейзи хорошо виден был затылок Карла. Она вспомнила вдруг, как когда-то любовалась его волосами, растущими так низко на шее, чуть ли не до самых плеч. Дейзи почувствовала какую-то непонятную неловкость, смущение, почти страх.
      – Мама, ты действительно хорошо знала доктора Майера? – спросила Софи.
      – Да, Софи. Достаточно хорошо, – ответила Дейзи, не отрывая глаз от фигуры Карла.
      Из подъезда дома появился Эндрю. Они с Карлом пожали друг другу руки. Затем Карл пожал руку стоящему рядом Мэтти. Мальчик буквально светился от гордости.
      – Пойдем вниз, Софи, – сказала Дейзи.
      Когда мать и дочь зашли в гостиную, Эндрю смешивал коктейли у столика для напитков. Карл Майер стоял возле камина. Несколько минут они с Дейзи молча смотрели друг на друга. На щеках Карла проступили красные пятна – значит, он тоже волновался. О Боже, как странно встретиться вот так, через целых пятнадцать лет, за которые каждый успел прожить свою жизнь, и чувствовать, что далекое прошлое еще не до конца отпустило их!
      – Здравствуй, Дейзи.
      – Здравствуй, Карл.
      Дейзи стояла в дверях, не в состоянии двигаться дальше. Она не знала, как себя вести – поцеловать Карла в щеку на правах старой знакомой? Или лучше просто пожать друг другу руки? Дейзи чувствовала предательскую дрожь в коленях. Ей почему-то страшно было даже подойти к Карлу.
      – Это – Софи, – представила Дейзи стоящую рядом дочь.
      – Я и сам догадался, – ответил Карл. – Она очень похожа на маму. Здравствуй, Софи.
      Карл пересек комнату, пожал руку девочке и поцеловал Дейзи в щеку.
      Отступив на несколько шагов, он снова принялся пристально разглядывать Дейзи. С трудом оторвав взгляд от ее лица, Карл посмотрел на грудь Дейзи, которая всколыхнулась под шелковой блузкой. Затем снова на Дейзи, густо покрасневшую под его взглядом.
      От смущения? Или не только от смущения? Может быть, от удовольствия?
      Дейзи пыталась и не могла ответить себе ни на один из этих вопросов.
 
      Ланч прошел в непринужденной обстановке. Несмотря на то, что Эндрю не любил завтракать в кухне, Дейзи все же решила накрыть именно там, а не в столовой, чтобы не бегать все время туда-сюда.
      И Дейзи, и Эндрю внимательно смотрели на Карла. Им троим было интересно наблюдать друг за другом. Особенно это касалось Эндрю. Он не успел еще забыть реакции жены на новость о назначении Карла Майера министром обороны. И сейчас с интересом наблюдал за встречей мужчины и женщины, которые были когда-то очень близки друг другу.
      До самолета, на котором должен был улететь Карл Майер, оставалось не так уж много времени, поэтому они не стали задерживаться за столом и снова поднялись в гостиную.
      – Дейзи, ты не хочешь показать Карлу свою студию? – спросил Эндрю.
      – Если тебе это интересно, Карл?
      – Да, мне, безусловно, очень интересно, – поспешно произнес Карл Майер.
      – Позовите меня, когда подниметесь обратно, – попросил Эндрю. – Я поднимусь ненадолго в кабинет позвонить.
      Дейзи повела Карла вниз. Пройдя через небольшую комнатку, где раздевались модели Дейзи, они оказались в самой студии. Войдя в помещение, Карл закрыл за собой дверь.
      Первое, что он заметил, это то, как высоко были сделаны окна. В них можно было разглядеть только синее небо и верхушки деревьев. Карл не очень хорошо разбирался в растениях, но все же сумел узнать ясень. Больше всего он любил эти деревья в мае, когда они только-только покрывались нежно-зеленой листвой.
      Оторвав взгляд от окна, Карл снова посмотрел на Дейзи. Здесь, в окружении неоконченных работ и стоящих вдоль стен макетов, она выглядела в своей стихии и казалась Карлу еще восхитительнее, чем в гостиной.
      Дейзи молча глядела на Карла, взгляд которого вновь опустился к глубокому вырезу ее блузки, который кончался над самым лифчиком – если на ней вообще был лифчик. Дейзи проследила за направлением его взгляда. Все тело ее напряглось. Она вдруг с удивлением поймала себя на том, что взгляд Карла вовсе не был ей неприятен.
      – Сегодня, Дейзи, ты еще восхитительнее, чем тогда – помнишь? – когда я расстегивал твою блузку в номере двести сорок два.
      Карл говорил почти шепотом. Хотя Эндрю сказал, что будет наверху, да и дверь студии была довольно массивной. Но все равно, осторожность не повредит. К тому же так легче было скрыть волнение.
      Карл отошел наконец от двери и остановился в нескольких шагах от Дейзи.
      – Помнишь, ты еще оттолкнула сначала мою руку, – продолжал он. – И сказала: «Я не хочу». А я сказал: «Нет, хочешь!» Ты снова оттолкнула мою руку, но уже не так уверенно. Тогда я прижал твои ладони к бедрам – крепко-крепко. А потом опять начал расстегивать крошечные перламутровые пуговки. Я оказался прав. Ты действительно меня хотела.
      Дейзи молча смотрела на Карла. Да, ему удалось заставить ее вспомнить тот жаркий июльский день в отеле «Браун». Как она приревновала Эндрю к длинноногой девице в цветастом платье, безумно на него разозлилась, как тело ее непроизвольно отвечало на ласки Карла, но потом Дейзи чувствовала себя отвратительно, поскольку не было никакой связи между тем, что делало ее тело, и тем, чего хотела душа. Как будто воочию Дейзи увидела двух огромных голубей, воркующих на крыше противоположного дома.
      При этом последнем воспоминании Дейзи обернулась и взглянула в другой конец студии. Там, на деревянном постаменте, стояла небольшая скульптура, которую она не успела закончить – два голубя в натуральную величину переплели шеи и прижались друг к другу, словно обнявшись. Дейзи работала над этой скульптурой почти месяц, и ей все время казалось, что сюжет навеян воспоминанием о голубях работы Эпштейна, которую она любила рассматривать в Тейте. И только теперь Дейзи поняла, что в подсознании ее засела совсем другая картина, связанная с голубями, это те самые голуби на крыше, напротив номера двести сорок два в отеле «Браун», где Дейзи, обнаженная, лежала на постели рядом с Карлом. Она вспомнила запах, стоявший тогда в комнате. Приятный запах. Но он ее раздражал тогда, потому что не был запахом Эндрю.
      Дейзи подошла к статуе и положила ладонь на шею одной из птичек. Глина была еще немного влажной и очень холодной.
      – Так тебя действительно интересует моя работа? – спросила она Карла.
      – Ты всегда так делала, Дейзи, – со вздохом ответил он.
      – Что ты имеешь в виду?
      – Когда тебя смущало что-нибудь, сказанное собеседником, ты всегда делала вид, что не слышала последней фразы. Так значит, мне удалось смутить тебя, Дейзи? Чем же?
      Дейзи по-прежнему держала руку на холодной глиняной шейке голубки. Она испытывала очень странные чувства – раздражение и одновременно расположение к Карлу, радость от его присутствия. Интересно, что вызвало в ней эти чувства – сам Карл или просто пикантность ситуации? А если бы он не был министром обороны, что бы она чувствовала тогда? Как знать? Но ведь он был министром обороны.
      – Так что же, Дейзи? – настаивал Карл Майер. – Почему ты не отвечаешь на мой вопрос?
      Карл подошел к Дейзи почти вплотную, но в этот самый момент на лестнице, ведущей в студию, послышались шаги. Карл повернулся на сто восемьдесят градусов. Дверь студии открылась, и на пороге появился улыбающийся Эндрю.
      – Там у двери один из ваших охранников, Карл, – сказал Эндрю. – Он, кажется, считает, что вам пора отправляться в аэропорт.
      – Меня иногда так утомляют эти охранники! Но ехать, похоже, действительно пора. Надеюсь, мне будет позволено нанести еще один визит в ваш гостеприимный дом? – спросил Карл. – Ведь не так часто случается, чтобы два министра обороны прониклись друг к другу чисто человеческой симпатией.
      Эндрю подумал, что Карл Майер, пожалуй, прав. Он действительно не испытывал ни к кому из своих коллег – министров обороны других стран – такого искреннего интереса и дружеского расположения.
      Эндрю повернулся к жене.
      – Как ты думаешь, дорогая, не попробовать ли во время одного из визитов мистера Майера уговорить его тебе попозировать? Конечно, понадобится очень много официальных визитов в Лондон, прежде чем бюст будет закончен, зато для него наверняка найдется место где-нибудь в здании Пентагона.
      – Замечательная идея! – Глаза Карла возбужденно сверкнули.
      Через несколько минут доктор Майер вышел из подъезда, уселся на заднее сиденье серого «опеля», и над безлюдной и спокойной в это время суток Чейни-стрит снова раздался вой моторов.

33