Григорий Кроних
      Приключения Неуловимых Мстителей
      В памяти многих поколений юных читателей необычайные приключения "Красных дьяволят" и "Неуловимых мстителей". В романе Григория Крониха действуют дети и внуки героев гражданской войны в России.
      От автора
      Нелегко расставаться с любимыми с детства героями. Кто не знает "Красных дьяволят": - Даньку и Ксанку, Яшку и Валерку? А кто знает, что было с ними дальше?
      Эта книга - не только воспоминание о первом отечественном "вестерне", но и новые страницы из жизни великолепной четверки и их потомков - близких и дальних.
      Хочется верить, что читатель проведет приятные минуты в их компании.
      Книга расскажет:
      о том, кто предал Данькина отца;
      о том, как была разбита банда Бурнаша;
      чем закончилась охота за сокровищами, спрятанными в здании гестапо;
      как сражался с фашистами партизанский отряд Неуловимых;
      как постаревший Данька Ларионов продолжает участвовать в приключениях вместе с внуками.
      ВЕЛИКОЛЕПНАЯ ЧЕТВЕРКА
      1
      Опаленное языками огня небо из голубого стало серым, низким, тяжелым. В станице Збруевке горели хаты и тополя, сараи и коровники. Но последние уже пустые - казачки из сотни Сидора Лютого сгоняли на окраину станицы коров и быков, тащили за ноги трепыхающихся квохш и осипших вдруг петухов.
      - Шибче, хлопцы, шибче! - подбодрил товарищей один из грабителей, терзая подвернувшуюся балалайку.
      Мычание скотины и веселая пьяная балалайка в руках казачка лишь на время заглушали гул и треск пожара. Горело так, словно здесь теперь пролегала линия боя. Четверо подростков, прятавшиеся среди пожарища и уцелевших еще деревьев, отдали бы все на свете, чтобы так оно и было. Чтобы оставался еще шанс разорвать оборону врага, лихим наскоком пробить брешь в конном строю бандитской сотни, уйти в степь...
      Сегодняшним утром, ранним и безоблачным, вернулась из станицы в отряд красная разведка. Верный человек передал, что в полдень Лютый с полусотней своих людей отправится в станицу Липатовскую по приказу атамана Бурнаша. Нужен, вроде, атаману его помощничек Сидор для секретно-важного задания. О том задании сказано в бумаге, с которой прискакал к Лютому посыльный.
      Удобный случай поквитаться с Лютым сам шел в руки, и командир красных партизан раздумывал недолго. По его приказу Яшка-цыган протрубил сбор. Первыми рядом с трубачом оказались его друзья: Данька, Ксанка и Валерка.
      - Дозвольте обратиться, товарищ красвоенмор? - по-военному спросил Данька от имени всей своей команды.
      - Дозволяю, - крутя ус и невольно любуясь друзьями, сказал командир, одетый в тельняшку и черный бушлат.
      - Хотим участвовать в бою с бандой Лютого! Пусть нам Микола винтовки даст.
      - Отставить винтовки, - прозвучал вдруг приказ, - и марш в обоз.
      - Но...
      - Вы мне, хлопцы, живые еще нужны, рано вам под шальные пули лезть, тихо сказал командир и потрепал Даньку по всклокоченной макушке. И тут же отдал приказ:
      - Отряд! На конь!
      Взметнулись бойцы в высокие седла, проверили: легко ли из ножен идут сабли, заряжены ли винтовки. И помчался отряд навстречу врагу.
      - Неужели мы тут, в лесу, весь бой сидеть будем?! - воскликнул Валерка.
      - Сделал? - коротко спросил Данька у Яшки.
      - Кони готовы, - с белозубой, по-цыгански хитрой улыбкой ответил тот.
      - Поедем сзади, чтоб не приметили, - распорядился Даниил, - а как бой завяжется, вступим. Тогда нас некогда журить будет.
      - Точно, - согласился Валерка, - отличный план!
      Так и получилось, что четверо всадников оказались далеко позади своего отряда. Двигались они осторожно, потому что знали остроту глаза бывалого моряка. Марсовые за двадцать миль, говорят, землю примечают.
      Командир рассчитал все так, чтобы захватить Лютого в стороне от станицы. Ведь коли оставшаяся часть сотни поспеет к месту схватки, то силы противников выровняются. А у Сидора еще две тачанки имеются, с ними и карабином не поспоришь. Место выбрали удобное: балка меж двух холмов, поросших кустарником. Командир отряда сам из Збруевки, так что округу всю как свою ладонь знал, - и карты не надо. Дозорные, скакавшие впереди, доложили, что банда Лютого уже вступила в балку со своей стороны, закупорив узкое пространство, как пробка бутылочное горло. Самое время вышибить бандитов, вышибить с кровью, красной, как вино, навсегда ссадить с седел.
      - Шашки наголо! В атаку марш!
      Поначалу все шло правильно. Бандиты испугались, первые ряды их стали в панике разворачивать коней для бегства, давя вторых и третьих, еще не разглядевших бурный поток красной конницы. Беспорядочная стрельба затрещала редкой дробью и почти умолкла, противники яростно рубились шашками. И когда весь отряд партизан оказался в балке, неожиданно заговорили скрытые пулеметы. С обоих склонов, в упор, кинжальным огнем поливали они красных. Первым был выкошен арьергард отряда, так что павшие бойцы и кони стали препятствием для отступления основной силы. Поняв это, командир приказал: "Вперед!" Но враги ощетинились винтовками да саблями и стояли, зная, что с каждой минутой будет слабнуть напор красных. Лишь малая кучка бойцов во главе с командиром, сжимавшим в одной руке маузер, а другой размахивавшим шашкой, прорубилась из балки. Но тут и пропали: окружили их казаки Лютого и кого застрелили, кого в плен взяли. А самого командира ударом приклада ссадили с коня...
      Заслышав стрельбу, четверка ребят пришпорила коней, самым быстрым аллюром понеслась к месту боя, но не успела. Отряд был уничтожен в хорошо организованной засаде, командир схвачен. Им не оставалось ничего, кроме как снова красться сзади - теперь уже за победителями.
      Друзья видели, как загораются хаты крестьян, подозреваемых в связях с партизанами, как вешают их на площади вместе с пленными красными бойцами. А командира привязали к комлю опаленного близким пожаром кривого клена. Бушлат с него сорвали, окровавленная тельняшка свисала лохмотьями с широких плеч. Мускулы рук вздувались буграми, но веревки крепки - не разорвать. Взгляд исподлобья суров и спокоен.
      Натешившийся вволю казнями, подошел к нему довольный Сидор Лютый. На правом запястье его висела нагайка, на боку - кобура маузера, с этими игрушками он не расставался никогда.
      - Ты, может, сказать чего хочешь? Или попросить о чем-нибудь? спросил Сидор.
      Связанный командир плюнул в лицо сотника и гордо отвернулся.
      - Собака красная! - Лютый утерся тыльной стороной ладони, достал маузер и трижды выстрелил.
      - Батя! - больше не сдерживаясь, закричала Ксанка, на ее щеках, перемазанных копотью, слезы оставили светлые дорожки. За ревом окружающего пожара и треском обваливающихся балок ее возглас не был слышен.
      Стоящий рядом Данька прижал к своему плечу вздрагивающую плачем голову сестры. На глазах хлопца сверкали злые слезы. В развалинах соседнего догорающего дома скрывались чумазые Валерка и Яшка.
      Большое тело старого матроса дернулось последней судорогой, гордая голова свисла ниц.
      Лютый сел в седло и неспешно поехал по горящей деревне, разглядывая повешенных, словно хотел убедиться, что все враги мертвы. За ним двигался отряд с понуро висящим от безветрия черным знаменем. А вообще-то теперь время вольное, любой атаман выбирает колер на свой вкус. А казачкам все равно, лишь бы лихой был, вот как Сидор. Красных разбил и потери не велики, да еще знатную поживу достал. Атаман Бурнаш не велел за просто так обирать станичников, но против того, чтоб у красных прихвостней добро взять, он и слова поперек не скажет. Командир-то партизанский из Збруевки был, со всеми, поди, знаком.
      - Семка! - кликнул Лютый молодого паренька. - Геть к атаману, передай пакет. Пусть Гнат Бурнаш знает, как Сидор воевать умеет! Да много не привирай, знаю я тебя.
      Ближние казаки дружно засмеялись. А у деревенской церкви стоял священник с растрепанными волосами и бородой, с ужасом глядел на расправу. Когда всадники проехали мимо - перекрестился, отгоняя беса от храма. Ему вторили одетые в черное, как монашки, старухи. Свят, свят, свят...
      2
      Ноги сами вынесли ребят за околицу станицы, где были оставлены лошади. Их никто не видел: ни крестьяне, с ужасом глядящие на казнь, ни бурнаши, ее учиняющие. Миновав деревенское кладбище, по крутому откосу хлопцы спустились к берегу озера и пустили коней в галоп по кромке воды. Скачку направлял Данька. Словно забыв, где располагался раньше партизанский отряд, он следовал изгибу берега до тех пор, пока не достиг ивовой рощи, растущей на противоположной от станицы стороне. Здесь он спешился и присел на поваленный ствол. Друзья последовали его примеру. Ксанка сползла с седла и упала на землю, заросшую сочной осокой. Кони тут же принялись щипать траву.
      Красный командир Иван Ларионов действительно был отцом Ксанки и Даньки. Держал он их строго, не отличая от Валерки и Яшки, не так давно попавшего к нему в отряд. Не время баловать, считал он, и дети были с ним в этом согласны. Расходились в другом: Данька с сестрой считали, что вполне могут нести службу наравне с остальными бойцами, а отец остужал их воинственный пыл и держал "в обозе". "Завтра война не кончается, - говорил он, - еще навоюетесь по самый клотик".
      Что за клотик - хлопцы не знали, а Иван не отвечал, только крутил ус.
      - Вот выбьем всю гадину за Черное море, тогда и устрою вам эхскурсию на корабль - все узнаете.
      Сам Ларионов-старший успел повоевать и про клотик знал не из "эхскурсии". Почти десять лет отслужил он на черноморском линкоре "Быстрый" матросом первой статьи. С немцем дрался так ловко и смело, что награжден был крестом и чуть было не получил боцманскую дудку, но случилась тут революция. И раз стоял Иван за большевиков, пришлось ему с линкора тикать, верх там взяли офицеры. Отправился Ларионов в родную станицу, чтобы жизнь новую начать, а тут атаманы разные завелись. Стали они села грабить да мобилизацию насильно проводить. Понял матрос, что путь к новой жизни еще далекий, и взялся свой красный партизанский отряд собирать. Данька с Ксанкой с ним были, мать их умерла, еще когда отец на флоте служил.
      Воевать детей красный командир старался не пускать, а вот тренировки в стрельбе, французской борьбе и верховой езде поощрял. Ксанка наравне с мальчишками изучала все приемы и вполне справлялась, чем отец и брат гордились - ей бы не девкой, а хлопцем родиться надо...
      Не долго сидел Данька на поваленном дереве, от отца он взял манеру быстро принимать решения.
      - Ждите, - приказал он остальным, вскочил в седло и скрылся за деревьями.
      Черные глаза цыганенка с жалостью смотрели на худенькую спину девчонки, замершей в немом горе. Но Яшка не знал слов, которыми бы можно было ее утешить. Валерка старательно глядел в сторону. Утешенье тут простое, думал он, командир погиб в неравном бою, но непобежденным. Почти, как итальянский революционер Овод, который командовал собственным расстрелом.
      - Тактику бы нам изучить да стратегию.
      - Чего? - переспросил Яшка.
      - Книжку бы нам про военную тактику прочитать.
      - Зачем нам тактика?
      - Чтоб все военные хитрости знать, - пояснил Валерка.
      - Это как в твоей французской борьбе?
      - Вроде того, эмпирический опыт поколений. Яшка выпучил глаза и даже забыл про Ксанку.
      - Вот как в книжке про французскую борьбу сложен опыт тысяч борцов, так же можно суммировать военный опыт и выработать приемы для сражений с врагом.
      - Думаешь, Валерка, есть такие книжки?
      - Наверное, есть. Уж у Буденного точно есть. Иначе как бы он так ловко сражался?
      - Чепуха, - отразил Яшка аргумент. - Просто он настоящий герой.
      - А если такой книжки нет, то я сам ее когда-нибудь напишу. Чтоб угнетенные классы всех стран знали, какими приемами бороться с контрреволюцией.
      - Может, нам и вправду к Буденному податься?
      Вопрос Яшки повис в воздухе. Друзья услышали топот копыт и взялись за револьверы. Но тревога была ложной, это вернулся Данька. Он сбросил на землю два мешка и зацепил лошадиный повод за ветку дерева.
      - Это все, что осталось от лагеря, - сказал Даниил. - То ли бурнаши похозяйничали, то ли окрестные мужички.
      Он развязал один мешок и достал оттуда топоры, лопату, веревки и еще кое-какой инструмент. Выбрал из стоящих рядом деревьев молодое с ровным стволом и принялся с яростью его рубить. Яшка и Валерка стали помогать командиру без лишних расспросов. Они наготовили толстых жердей, потом из больших стволов сделали четыре столба. Вкопали в землю столбы, обшили жердями с боков и сверху, так что получился сарай. Яшка привез с поля соломы, и ею покрыли крышу.
      Пока уставшие хлопцы купались в озере, Ксанка поднялась с земли, отерла слезы, развела костер и достала из второго мешка нехитрую еду: хлеб, шмат сала, лук, картошку. Разделила все на ровные порции, а картофелины закатила в угли костра.
      - Слышите? - спросил Яшка, выходя из воды.
      Парни дружно обернулись в сторону станицы. Хаты отсюда были не видны, но клубы дыма все поднимались в небо, слышны были далекие крики, стрельба и рев скотины.
      - Все грабят, - сжимая кулаки, сказал Валерка, - а красные отряды еще так далеко!
      Данька кивнул и прислушался еще внимательнее.
      - Так всю станицу изведут, - заметила Ксанка.
      - Это мы еще посмотрим, - сказал Данька.
      Ребята молча поели. Яшка снял с лошадей уздечки и седла и стреножил их, чтоб паслись рядом.
      - Решаю так, - отдал, наконец, командир маленького отряда свой приказ, - к Буденному пробиваться долго, а враг - он здесь, рядом. И отомстить мы ему, в память о бате, должны обязательно. И станицу родную сделаем красной. Чтоб никакой бурнашевской нечисти.
      - Точно, - сказал Яшка.
      - Правильно! - воскликнул Валерка. - Были мы Красные Дьяволята, а теперь будем Красные Мстители!
      А Ксанка первый раз слабо улыбнулась. Вспомнила, что стали они Красными Дьяволятами, когда познакомились с Валеркой.
      3
      В голодном 19-м родители из Питера отправили Валерку на прокорм к бабушке, на "сытую" Украину. Мать, на свою карточку служащей-машинистки из госучреждения, прокормить двух человек не могла, а отец мотался где-то в прифронтовой полосе инженером, восстанавливал для Красной Армии разрушенные мосты и дома, на Васильевском, появлялся раз в полгода.
      Вот Валера и жил в небольшом украинском городке с бабушкой. Не жил, а прозябал. Сначала бабушка определила его в четвертый класс местной гимназии, но учеба его не продлилась долго. Питерский гимназист успевал хорошо, но больше науки интересовали его другие вещи. Привез он с собой революционные брошюры и стал агитировать за советскую власть, тут из гимназии его и выгнали. С одним только Петькой Головко, сыном служащего железной дороги, сохранил Валерка дружбу. Но революция Петьку не интересовала, он больше просил рассказать о том, как строят в столице мосты. Мечтал Петька стать инженером. А скоро и сама гимназия закрылась: некому стало учить, не хватало дров на отопление.
      Когда Валерка перечитал все книги вокруг (а это дело шло у него быстро), стало ему совсем скучно. Каждый день бродил он по известным наизусть улочкам города, ловил слухи о том, что происходит на фронтах. И услышал вдруг таинственное слово "бурнаши". Не мог бывший гимназист оставить без внимания, что бурнаши-мураши завелись в его городке. Валерка побежал на центральную улицу и увидел, как отряд пестро одетых, но хорошо вооруженных людей въезжает за ограду гимназии. Во главе войска ехала странная повозка: пара вороных лошадей была впряжена в открытый автомобиль-ландо. Валерка невольно усмехнулся этому сочетанию средств передвижения, а еще больше позабавил его гордый и самодовольный вид единственного пассажира невиданного экипажа. Но городские мальчишки с восхищением глядели на лакированные бока машины и ее хозяина, как они уже знали - самого атамана Гната Бурнаша. Валерку трудно было поразить медными сверкающими деталями и громко звучащим клаксоном. Он внимательно пересчитал войско атамана, осмотрел небольшой обоз и запомнил, в каких местах вокруг гимназии были поставлены казачьи караулы. Жаль только, что удачно проведенная разведка никому не могла пригодиться.
      Зеваки уже разбрелись обсуждать, что за власть нынче прибыла в город, отправился восвояси и Валерка. И вдруг он увидел по-деревенски одетую девочку с корзинкой в руках. Поправляя на голове платок, она быстро оглянулась, достала из корзинки бумагу и прилепила ее на углу гимназической ограды. Затем она завернула за угол и скрылась.
      Валерка сунул руки в карманы и, насвистывая, подошел к листовке. "Товарищи! Красная Армия приближается не по дням, а по часам! Скоро Украина станет Советской! Партизаны". Надо же - не по дням, а по часам, - как в сказке. И что это за "Партизаны"?
      Валерка быстро завернул за угол и увидел, что девчонка клеит очередную листовку как раз напротив казачьего караула. Она еще не видела бурнашей, но они ее не проморгали.
      - Стой! Стой, бисова душа! Девочка заметалась, не зная, откуда звучит команда и куда бежать.
      - Стой, стрелять буду!
      - Беги! - завопил Валерка и бросился на помощь.
      Девчонка наконец побежала вперед вдоль все той же ограды. Юбка ей мешала и Валерка быстро догнал беглянку. Схватил за руку и дернул вбок как раз в тот момент, когда выстрелил караульный. Пуля пролетела мимо. Валерка перетащил девчонку на противоположную сторону улицы, к караульному присоединились другие казаки, выстрелы зазвучали гуще. Беглецы нырнули в подворотню, пересекли двор. По улице бежать было опасно, Валерка тут же свернул в узкий переулок, потом в следующий. Погоня чуть отстала, но в ней участвовало все больше бурнашей. Надо было где-то скрыться и переждать. Валерка привалился к забору и старался отдышаться. Удивительно, но девочка дышала ровно, словно совсем не устала. Она с тревогой смотрела назад, ожидая появления бандитов.
      - Бежим, - сказал Валерка и снова взял ее маленькую горячую ладонь в свою.
      Они двинулись вперед. Валерка сделал еще несколько резких поворотов, чтобы наверное сбить преследователей со следа. Таким образом они вновь оказались недалеко от гимназии, но уже с другой стороны. Тут Валерка помог девчонке перелезть через забор, и они оказались в густо заросшем саду. Пока парень восстанавливал дыхание, девчонка нашла в заборе щель и старалась увидеть, что происходит на улице.
      - Тут не найдут, - сказал Валера. Снаружи все было тихо. Беглянка повернулась к своему нечаянному спасителю.
      - Если что, здесь под яблоней у хозяина вырыт погреб, мы с Петькой как-то разведали. Спрячемся.
      - А ты смелый хлопец, - улыбнулась девочка. - Тебя как зовут?
      - Валера. А тебя?
      - Ксанка.
      За забором послышались торопливые шаги. Ксанка сунула руку в корзинку и достала (Валерка едва верил своим глазам) настоящий револьвер. Боевая девчонка! Он приложил палец к губам.
      - Не извольте беспокоиться, господин атаман! Обязательно найдем злоумышленников, - пискляво говорил испуганный голос, в котором Валерка едва узнал густой баритон директора гимназии.
      - Он был в гимназической фуражке. Вашей! - гневно говорил другой, наверное, сам Бурнаш. Ксанка припала к щели на заборе.
      - Обязательно отыщем, - торопливо заверял директор, - не так много у нас подростков, сочувствующих красным.
      - Попробуйте не найти! - пригрозил атаман. - Я тебя самого сочувствующим сделаю...
      Голоса удалились, Ксанка положила револьвер назад. Теперь можно было передохнуть...
      После того, как бурнаши потеряли след, было решено прочесать всю округу, но казачки, поначалу с энтузиазмом бросившиеся в погоню за детьми, скоро заскучали.
      - А черт с имя, бисовы диты, - все чаще повторяли бандиты, заглядывая во дворы и прикладами отбиваясь от хозяйских собак. Затем сыщики искурили по длиннющей козьей ножке из забористой махорки и доложили атаману, что беглецы провалились сквозь землю. Так что Валерке и Ксанке этого как раз делать и не пришлось: погреб в качестве убежища им не пригодился. Но и показаться запросто на улице они не рискнули. Потому у них было время познакомиться получше. Валерка рассказал о своей жизни в Питере и революции, не уточняя, впрочем, что о последней он больше знает из газет. Да Ксанке это было и неважно, она слушала, открыв рот. Ее собственный скупой рассказ о станице Збруевке, отце-моряке и брате казался скучным. Но единственный слушатель так не считал. Иметь отца красвоенмора (так в Питере называли революционно настроенных матросов) гораздо интереснее, чем инженера, думал Валерка, а брат гораздо лучше старой бабушки.
      - Что же ты теперь будешь делать? - спросила Ксанка.
      - Не знаю, - честно сказал Валерка, - но в дом возвращаться нельзя, сцапают. Может быть, попробую пробраться через линию фронта в Питер. А там вступлю в Красную Армию.
      - Не возьмут, ты же еще маленький.
      - Ничего не маленький, - сердитым жестом Валерка поправил очки в тонкой металлической оправе. - Бурнашей вокруг пальца обвел, а они вон какие здоровые.
      - Ладно, за помощь - спасибо, - улыбнулась девчонка. И неожиданно для себя добавила: - А пойдем к нам в партизанский отряд!
      - Отряд?
      - Конечно. А ты думаешь, мы с Данькой вдвоем воюем?
      - Значит большой у вас отряд?
      - Военная тайна. Если пойдешь - сам увидишь.
      Валерка думал недолго.
      - Идем. Только сначала наведаемся в одно место.
      Поскольку уже наступали сумерки, ребята решились выйти из своего убежища. Избегая открытого пространства, Валера провел девочку к дому своего друга Петьки.
      - Подожди здесь, - на всякий случай он оставил Ксанку под большой грушей, а сам тихонько постучался в окно.
      - Кто там?
      - Открой, Петька, это я. Рама распахнулась.
      - Валерка! Я уже и не думал тебя увидеть, - от переизбытка чувств друг замахал руками. - Бурнаши приходили, спрашивали, где я был, обыск делали. Всех гимназистов обходили. Тебя искали. Это ведь ты устроил?.. Что там было?
      - Мне из города бежать надо, - сказал Валерка, не отвечая прямо на вопрос Петьки. - Передай через день-два бабушке, что со мной все в порядке, я ушел воевать в красный партизанский отряд.
      - Ух ты! - воскликнул приятель. - Здорово!
      - Тише, Петька. Лучше хлеба кусок дай, я с утра не ел.
      - Щас, - Петька метнулся вглубь комнаты и вернулся с хлебом. - А вот тебе от меня подарок, пригодится, - сказал верный товарищ и подал Валерке какую-то книгу.
      - Спасибо, Петька, не поминай лихом.
      - Смотри, Валерка, бурнаши на дорогах посты установили, огородами иди.
      4
      Книгу Валерка положил в карман, а хлеб разделил на две части, и тут же под грушей в Петькином саду они с Ксанкой его с" ели. Зеленые груши только собирались зреть, пришлось обойтись без десерта. Благополучно обойдя бурнашевские посты стороной, Валерка вывел свою спутницу из города.
      _ Теперь куда? - спросил он.
      - Данька меня на опушке ждет, - сказала Ксанка, - где лесная дорога поворачивает. Найдешь?
      - При любом освещении, - заверил ее Валерка.
      Подростки прошагали изрядно и уже снова почувствовали голод. Начался лес.
      - Ну и где же твой брат?
      - Ку-ку! - отозвался лес.
      - Данька, свои!
      - Кого это ты притащила? - от ствола отделилась фигура.
      - Он меня от бурнашей спас, - сказала Ксанка.
      - В городе бурнаши? Сколько?
      - Я...
      - Ладно, потом, - хлопец шагнул вперед. - Данька.
      - Валерка, - пожал руку нового товарища бывший гимназист.
      - Аида в отряд, а то отец нам и так пропишет! - поторопил Даниил. Кто поверит, что мы дотемна грибы искали?
      Спустя полчаса ребята миновали партизанский караул и попали в лагерь отряда, разбитый в самой чаще леса. Здесь горели костры и пахло кашей.
      - Товарищ командир, нашлись ребята.
      - Вижу, - навстречу троице вышел из шалаша человек в тельняшке и черной морской форме. - Ну, где вас опять носило?
      - По лесу гуляли, - Данька показал отцу корзинку с ранними сморчками.
      - А у тебя, дочка, ягодка припасена? - отец ловко запустил руку в ее корзину и достал револьвер. Окружающие засмеялись. - Разведку без спросу делали?
      - Да нет, мы просто...
      - Молчи, Данька, не зли. Если твоя сестра штаны на юбку с платком променяла, то это для других маскировка, а для меня знак, что в город шлялась, так?
      - Так, - кивнула Ксанка.
      - За незаконную разведку вы, конечно, свои наряды вне очереди получите, а теперь, хлопцы, говорите, что знаете, нам о противнике сведения позарез нужны.
      - Ксанка ходила, я на опушке ховался, - признался Даниил.
      - В городе бурнаши, - сказала девчонка.
      - Сколько, где расположены? Какое оружие?
      - Не знаю, - повесила голову Ксанка. - Не успела я...
      - Весь день прошлялась и не успела, - передразнил сестру Данька, - эх ты, кулебяка!
      - Я все про бурнашей знаю, - вперед на свет костра вышел Валера.
      - А это что за фрукт? Тоже в лесу нашли? - командир внимательно посмотрел на паренька. - Кто такой?
      - Он меня от бурнашей спас, - встряла Ксанка.
      - Валерий Мещеряков, бывший гимназист четвертого класса, - доложил Валерка.
      - Отчего же бывший? Успевал плохо?
      - За агитацию выгнали, товарищ командир.
      - Ну, добре, Валерий Мещеряков. Рассказывай за бурнашей.
      - Пришли утром. Конный отряд двести пятьдесят пять сабель, вооружены винтовками и револьверами, у многих есть бомбы. Есть шесть бричек, на заднем сидении у каждой два казака и по пулемету системы "Максим", накрытому мешковиной.
      - Ого! Откуда знаешь?
      - Подглядел, как они один пулемет с брички снимали. Бурнаши в здании гимназии расположились, а этот пулемет в чердачном окне установили. Вокруг гимназии и на выездах из города расставлены посты.
      - Можешь показать где?
      - Если есть бумага, я и карту нарисую.
      - Идем в шалаш.
      Сведения, доставленные Валерой, оказались полными и достаточными, чтобы можно было разработать план.
      - Вот это разведка! - похвалил командир. - Видно, что не грибы собирал!
      - Молодец, Валерка, - ничуть не обидевшись на отцовские "грибы", сказал Данька и пожал руку.
      - Отдыхайте, хлопцы, а мы тут еще покумекаем, - распорядился Ларионов. - А тебя только утром домой доставить сможем.
      - Разрешите остаться в отряде, товарищ командир, - попросил Валерка, мне назад ходу нету.
      - Возьми его, батя, в партизаны, - попросила Ксанка, - он пригодится, хоть бы с нами листовки делать.
      - Подумаем.
      - Только насчет листовок, - сказал Валерка, - я бы предложил по-другому писать. Партизаны, они в 1812 году были, а значит за царя воевали. Лучше листовки подписывать по-боевому. Красные Дьяволы, например.
      Командир усмехнулся.
      - Ну, до дьяволов вам, пожалуй, еще дорасти надо, а пока вы так дьяволята.
      Весь партизанский военсовет рассмеялся. Новые друзья улеглись у костра, кто на седло, кто на свернутую попону. Валерка хотел было порасспросить Даньку об отряде, но единственное, что успел - это достать из кармана впившуюся в бок книгу. При слабом свете костра он разглядел название: "Французская борьба, а также приемы самообороны". Валерка подумал, что при его новом занятии такая книга пригодится и мысленно поблагодарил Петьку еще раз. Но открыть ее не смог: только голова коснулась импровизированной подушки, он уснул, даже не почувствовав, как заботливая Ксанкина рука укрыла его полой шинели.
      * * *
      Отряд поднялся по команде на рассвете, когда все кажется еще серым и один только жаворонок расцвечивает своей песней утро. Бойцы сели на коней и осторожно двинулись вперед.
      - Для вас у меня одно задание, - сказал ребятам командир, - держаться в середине отряда и не отставать. А ты, Данька, сделаешь вот что...
      Валерка не расслышал, что сказал отец сыну. Даниил кивнул и гордо посмотрел на друзей.
      Сам Иван Ларионов ускакал в голову колонны, туда, где тихонько тарахтела бричка, перегруженная кучей тяжелых мешков.
      Впереди всех крался авангард из самых ловких бойцов. Используя карту, нарисованную Валеркой, они смогли вплотную подобраться к посту бурнашей и обезвредить его без выстрелов. Затем они дали условный знак отряду и сами вскочили в седла.
      - Вперед! - скомандовал красный военмор Ларионов, и партизаны потоком понеслись по главной улице сонного городка, на которой располагалась занятая бандитами гимназия.
      Из рассказа Валеры выходило, что обходных дорог нет и без сражения миновать город невозможно. Но и принимать бой, когда у противника шесть пулеметов и втрое людей, Ларионов не мог. Вот тогда и пришлось привлечь солдатскую смекалку.
      Несмотря на усилия двух крепких лошадей, повозка с мешками все больше отставала от головы отряда. Когда первые бойцы поравнялись со зданием гимназии, за ограду и в окна полетели бомбы. Разбуженные взрывами, бурнаши не знали, куда бежать. Осколки металла и стекла свистели в воздухе, грохот оглушал и сеял панику. Бросив по бомбе, партизаны продолжали скачку по главной улице. Когда бандиты наконец сообразили в чем дело и выбежали на улицу - в нижнем белье, но с винтовками, - было уже поздно. Они дали залп вдогонку и закричали от радости, увидев, как лошади оторвались от груженой повозки, оставив последнюю в качестве трофея.
      - На коней! Догнать! - командовал полуголый Гнат Бурнаш, одной рукой застегивая рубаху и другой потрясая маузером.
      И только когда бандиты бросились в погоню, они поняли, что за трофей достался им от красных. Тяжеленная повозка, наполненная мешками с землей, перегораживала единственный проход в ограде гимназии. Пока бурнаши перелезли через ограду, сдвинули, раскачав, повозку, отправляться в погоню было уже поздно. Осталось подсчитать потери.
      В пылу скачки, среди стрельбы и взрывов, Валерка следил только за тем, чтобы не вылететь из седла, он же не родился казаком или цыганом! Ксанка и Яшка скакали рядом, а Данька на время отстал и появился снова уже на другом конце города.
      - Что ты делал? - не сдержавшись, спросил Валерка.
      - Так, обрезал пару веревок, - небрежно ответил хлопец и озорно подмигнул.
      5