14

На следующий день, с самого утра, те служащие Ярда, что находились под началом у Бристоу, передавали друг другу не слишком почтительное, но вполне оправданное предостережение:

– Осторожно! Старый Билл, похоже, взбесился!

Во всем Ярде царило не самое лучшее настроение: полисмен, раненный на Чопмен-стрит, к утру скончался, а для государственной полицейской службы убийство одного из ее людей всегда было серьезнейшим делом. Поэтому каждый пребывал в самом мрачном расположении духа.

Бристоу, однако, побивал все рекорды.

Около одиннадцати он с решительным видом вошел в кабинет заместителя шефа Ярда с бумагами и фотографиями.

Андерсон-Керр, не любивший терять время, сразу указал ему на стул.

– Вы пришли поговорить насчет Чопмен-стрит? – спросил он.

– Не только об этом, сэр.

– Сигарету?

– Нет, спасибо, – вздохнул Бристоу.

Андерсон-Керр бросил на него изумленный взгляд.

– Я не верю в совпадения, сэр, – угрюмо начал суперинтендант.

– Я тоже. И что с того?

– А то, что сегодня утром ко мне в кабинет пришел инспектор Доусон. Причина не имеет ничего общего с нашей работой – он собирает пожертвования для вдовы Нортона, ну, вы знаете, того полисмена, что умер сегодня ночью.

– Да, знаю, – проворчал Андерсон-Керр, не привыкший, чтобы суперинтендант начинал с таких долгих предисловий.

– У Доусона в руках был отчет о ночной работе, и он забыл его у меня на столе. Чуть позже, случайно взглянув на отчет, я увидел, что инспектор обнаружил в туалете Пэддингтонского вокзала потрепанный твидовый костюм, шляпу, галстук и металлическую коробку с гримом: там были румяна, тональный крем и даже усы...

Потягивая давно погасшую трубку, Андерсон-Керр с любопытством слушал, и его внимание только подстегивало Бристоу.

– Еще там оказалась пара серых перчаток из очень тонкой ткани. Доусон отметил в докладе, что указательный палец правой перчатки разорван и слегка испачкан кровью. Сам не знаю, что толкнуло меня к телефону и заставило немедленно приказать Доусону отправить коробку для грима на экспертизу... на предмет отпечатков пальцев... Так вот, на ней обнаружен очень четкий отпечаток правого указательного пальца...

– И этот отпечаток есть в картотеке?

– Еще бы! – снова вздохнул Бристоу. – Конечно, он там есть! Это отпечаток пальца Мэннеринга, сэр.

К величайшему удивлению суперинтенданта, такое разоблачение не особенно поразило Андерсона-Керра.

– И всего-то? Это не стоит выеденного яйца, Билл. Мэннерингу не впервой переодеваться для игры в "детектива-любителя" и побеждать там, где Ярд проваливается самым жалким образом.

– Да, увы, это не в первый раз!.. Но я потребовал принести мне костюм, перчатки и ботинки... Перчатки и подошвы ботинок покрыты беловатой пылью. Результаты лабораторного анализа еще не получены, но эта пыль чертовски похожа на ту, что можно увидеть на любой стройке... например, там, где сегодня ночью мы отыскали драгоценности Сванмора...

– Это, разумеется, уже посерьезнее, – пробормотал Андерсон-Керр, задумчиво зажигая погасшую трубку. – Но объяснение мне кажется довольно простым, Билл. Это Мэннеринг позвонил нам и посоветовал прогуляться в некий дом... Вероятно, он сумел отобрать у вора драгоценности и выбрал такой... своеобразный способ поставить нас в известность.

– Честно говоря, я подумал то же самое, сэр. Но, к счастью, есть еще кое-что... Вот фотографии двух пуль, убивших полисмена на Чопмен-стрит, а вот – тех, что прикончили Дэйла и Слима-Плясуна.

– Тот же револьвер, а? – с живостью проговорил Андерсон-Керр, бросив взгляд на протянутые суперинтендантом фото.

– Да, тот же кольт. Убийца Нортона – тот же человек, что разделался с Дэйлом и Слимом и ограбил "Куинс"... Теперь нам известно, что Мэннеринг находился этой ночью в нескольких сотнях метров от Чопмен-стрит и при нем были краденые драгоценности... Возможно, Джон сумеет дать нам очень простое объяснение...

Андерсон-Керр сделал вид, будто не заметил этого фамильярного "Джон", достаточно красноречиво свидетельствовавшего о глубокой растерянности Бристоу, и суперинтендант продолжал:

– Мы оба, сэр, отлично знаем, что Мэннеринг не убийца. Да вот факты ставят нас в дьявольски неловкое положение...

– Вы не думаете, что Мэннеринг мог застрелить Дэйла и Слима из самозащиты? – без особого убеждения осведомился Андерсон-Керр.

– Только не в затылок, сэр! – с живостью возразил Бристоу. – И никогда в жизни он не стал бы стрелять в полисмена!.. Нет, по-моему, драгоценности в конце концов приплыли к Ларку-Белке, а тот вернул их Мэннерингу...

– А этот ваш Белка не мог ограбить "Куинс"?

Билл покачал головой.

– Нет, на ту ночь у него есть алиби. Что до событий вчерашних, то Ларк твердо держится довольно простой, хотя, очевидно, стопроцентно лживой версии: какой-то бородатый тип якобы предлагал ему неизвестные драгоценности под угрозой револьвера.

– Но, к несчастью, бородатый и в самом деле существует! Да и револьвер – тоже, – заметил Андерсон-Керр.

– Правильно. Но вот что совершенно неправдоподобно – так это что Ларк послал его подальше, как он нас уверяет! Я скорее склонен думать, что Белка с помощью Мэннеринга или без, но завладел драгоценностями. Разумеется, Ларк клянется и божится, что ни разу в жизни не видел кожаного чемоданчика, который мы нашли на Чопмен-стрит, а тем более – фальшивых пятифунтовых банкнот!

– Там нет отпечатков?

– Ни единого. На драгоценностях есть отпечатки Мэннеринга и Стирна, но это вполне естественно. Можете положиться на Ларка – он никогда не притронется ни к чему опасному без перчаток, сэр. Белка – старая лиса.

– С точки зрения зоологии, по-моему, вы малость загнули, Билл. – На лице Андерсона-Керра мелькнула улыбка. – Но в том, что касается Мэннеринга, вы, вероятно, правы. Так, по-вашему, этой ночью он был у Ларка?

– Да. А услышав шум на Чопмен-стрит, удрал, припрятав драгоценности.

– Ну, надо признать, все это не так уж страшно. По крайней мере, для Мэннеринга.

– Да, сэр, но интуиция мне подсказывает, что это дело еще не кончено... Мэннеринг, возможно, захочет найти недостающие драгоценности и наделает ошибок. А вы прекрасно знаете, что если нам придется его арестовать, на поверхность тут же всплывет Барон.

– И это сделаете вы, Билл?

Бристоу холодно посмотрел на Андерсона-Керра.

– Да.

– Но, насколько я понимаю, вам это не доставит особой радости?

– Напротив, будет крайне мучительно, сэр, – с трогательной прямотой ответил суперинтендант. – Около десяти лет назад Мэннеринг спас мне жизнь, и я до сих пор в долгу перед ним.

Андерсон-Керр молча посасывал трубку, не говоря ни слова, и Бристоу встал.

– Я приставлю к Мэннерингу хвост, сэр, – сказал он, собирая бумаги и фотографии. – Или вы предпочитаете, чтобы я действовал незамедлительно?

Заместитель начальника Ярда так долго молчал, что Бристоу тишина стала казаться бесконечной.

– Слушайте, Билл, – наконец сказал Андерсон-Керр, – не стоит быть строже самого архиепископа Кентерберийского! Щепетильность хороша в меру. Только потому, что Мэннеринг – ваш старый друг, вы обходитесь с ним куда суровее, чем с любым другим частным детективом, виновным только в том, что он конкурирует с нами! Сейчас самое главное – поймать убийцу Нортона!..

Его прервало тихое дребезжание телефона. Андерсон-Керр снял трубку аппарата, стоявшего на письменном столе по правую руку от него, – один Бог знает почему, заместитель начальника Ярда упорно отказывался пользоваться новыми средствами, – и тихо проворчал:

– Останьтесь, Билл, это, возможно, касается и вас...

Две секунды спустя Андерсон-Керр протянул трубку Бристоу:

– Это вообще звонят скорее вам... лорд Сванмор! Суперинтендант расплылся в довольной улыбке и схватил трубку.

– Полагаю, вам передали мое сообщение, сэр? Этой ночь мы нашли ваши драгоценности.

– Поздравляю! – сухо бросил его сиятельство. – Что ж, теперь вам остается лишь разыскать мою дочь...

Когда Бристоу повесил трубку, у него был настолько растерянный вид, что Андерсон-Керр не удержался от изумленного восклицания:

– Я, конечно, знаю, что Сванмор – совершенно невыносимый тип, Билл, но не мог же он устроить вам выволочку за то, что вы нашли его коллекцию всего за двадцать четыре часа!

– О, драгоценности теперь уже вообще ни при чем, сэр... Лорд Сванмор сообщил, будто только что стреляли в его сына!

– Он ранен?

– Нет. Нападавший промахнулся и тут же удрал.

– А как он выглядел?

– Широкополая шляпа, плащ, а вся нижняя часть лица, до самых глаз, закутана шарфом... – Бристоу пожал плечами. – Лорд Сванмор больше ничего не знает – все это происходило у его сына, и тот сразу же позвонил отцу. И еще одна приятная новость: мисс Сванмор исчезла. Вчера она собиралась обедать со своим братом, но не пришла. Домой тоже не вернулась. Известно только, что вчера около полудня девушка села в такси. С тех пор – ни слуху ни духу!

Вернувшись к себе в кабинет, Бристоу так решительно снял трубку, что это не предвещало ничего хорошего будущему собеседнику, и набрал номер Мэннеринга. Ответил низкий сердечный голос Лорны.

– Да, Джон дома... но он в ванной... Подождите, Билл, сейчас я отнесу ему телефон. Только, если услышите ругательство, не принимайте на свой счет – я вечно путаюсь в этом чертовом проводе!

И почти тотчас же послышался голос Джона.

– Билл? Вам известно, что разговаривать по телефону, сидя в ванне, не рекомендуется? Это очень опасно. Если меня убьет током, вас замучает совесть!

– Почему током? Мы не в Соединенных Штатах! Здесь обычно пользуются веревкой, – проворчал Бристоу.

– Я вижу, у вас сегодня дивное настроение, – отозвался Джон, с насмешливой улыбкой приглашая Лорну послушать разговор. – И у вас нет для меня больше никаких приятных новостей?

– Нет. Вы не читали газет?

– Я только что проснулся.

– Что, поздно легли?

– Да, и очень, – просто ответил Джон.

Бристоу не стал заострять внимание на этом вопросе.

– Почитайте газеты, – продолжал он, – и вы узнаете, что я нашел часть ваших драгоценностей. Могу добавить то, что газетам, естественно, печатать не велено, – коллекция Сванмора тоже нашлась.

– Вся целиком?

– Не хватает только пары изумрудных серег, а все остальное на месте.

– Невероятно! – воскликнул Мэннеринг с таким хорошо разыгранным удивлением, что мог бы обмануть кого угодно, но только не суперинтенданта. – И где же вы все это отыскали?

– Перестаньте издеваться надо мной, Мэннеринг! Поговорим об этом попозже, а пока у меня слишком много дел. Этой ночью в Олдгейте прикончили одного из наших людей...

– Невероятно! – снова воскликнул Джон.

На этот раз удивление было совершенно искренним.

– Кроме того, некий тип в маске стрелял в сына Сванмора, но, к счастью, не попал и мгновенно смылся... Мне остается найти убийцу Дэйла-Мандража и Слима-Плясуна и заодно все недостающие драгоценности... Как видите, программа довольно-таки насыщенная! – И Бристоу внезапно выпалил: – Да, чуть не забыл: куда вы девали Патрицию Сванмор?

– Почему вы меня об этом спрашиваете? – ошарашенно спросил Джон.

– Потому что мисс Сванмор исчезла, а вы – последний, с кем ее видели вчера утром. Теперь понимаете? Так что вы сделали с Патрицией Сванмор?

– Засолил! – рассердился Джон. – Может, ответ и дурацкий, но и ваш вопрос по меньшей мере так же глуп. Впрочем, поскольку я все же добрый малый, могу сообщить, что высадил вчера Патрицию на Кингс-роуд... Поработайте же чуть-чуть, черт возьми, найдите таксиста, и он подтвердит мои слова...

Мэннеринг швырнул трубку и тут же встретил взгляд Лорны. Серые глаза потемнели, явно предвещая бурю:

– Похоже, что твоя подружка Патриция и в самом деле испарилась...

– И, насколько я понимаю, твое благоразумное решение покончить с этой историей летит к чертям! – воскликнула молодая женщина, подхватывая телефон, чтобы отнести его в комнату.

Джон, пытаясь отыскать уплывшее куда-то мыло, кипел от притворного возмущения.

– Ты настоящая Кассандра! У тебя злой язык! Я сказал, что покончил с этим делом, и так оно и есть! Я не из тех, кто каждую минуту передумывает...

Лорна снова появилась в дверном проеме и озабоченно посмотрела на мужа. Тот улыбался с самым беспечным видом.

– Скажи-ка мне, Джон, – медленно проговорила она, – если бы вдруг Билл нашел доказательство, что этой ночью ты побывал у Ларка и спрятал драгоценности, это было бы очень опасно для тебя?

– Для меня? Вероятно, да. Особенно если вмешается прокуратура. Да только вот загвоздка: Билл никогда не сможет доказать что бы то ни было, любовь моя! Это просто невозможно! – закончил он, успокаивая жену.

15

За завтраком, настолько поздним, что его скорее следовало бы назвать ленчем, Джон читал газеты, сопровождая чтение самыми разнообразными комментариями. Неожиданно зазвонил телефон. Мэннеринг снял трубку.

– Это квартира мистера Мэннеринга? – вежливо спросил незнакомый, но очень приятный женский голос. – ...мистера Джона Мэннеринга?

Джон ответил утвердительно, и незнакомый голос продолжал:

– И вы – сам мистер Мэннеринг?

– Совершенно верно...

Казалось, незнакомка подыскивала слова. Наконец, запинаясь, она проговорила:

– Я – миссис Хакроуз и живу в Хаунслоу. Мое имя вам, конечно, ничего не говорит, но, по-видимому, я все же должна была позвонить вам...

Женщина еще немного поколебалась и вдруг выпалила:

– Это все из-за моего младшего сынишки Уилфрида!

– В самом деле? – любезно поддержал разговор Джон.

– Да... видите ли, Уилфрид коллекционирует пустые коробки из-под сигарет...

– Очень интересно, – пробормотал Мэннеринг, весело подмигивая Лорне и предлагая ей послушать.

Но миссис Хакроуз вдруг перешла к более серьезной теме:

– Мистер Мэннеринг, вам знакома молодая женщина или девушка по имени Патриция?

Улыбка мгновенно исчезла с лица Джона.

– Да, но я не очень хорошо понимаю...

– Сегодня утром, разбирая вещи Уилфрида, я нашла листок ярко-синей бумаги. Оказалось, это пачка от французских сигарет, по крайней мере, я так думаю... разорванная и испачканная грязью. Передаю вам название по буквам: "Джи-эй-ю-эл-оу-ай-эс-и-эс".

Джон и Лорна удивленно переглянулись, а миссис Хакроуз невозмутимо продолжала:

– На обороте карандашом нацарапано несколько слов. Сначала – ваше имя и номер телефона, а потом... подождите, я лучше прочитаю: "Джону. Меня похитили и, кажется, мы в Хаунслоу. Не волнуйтесь за меня – они совсем не злые. Но папе и Джорджу грозит опасность. Помогите им. Патриция". Вот и все. Боюсь, это кажется вам несколько... туманным...

– Напротив, все ясно, – воскликнул Мэннеринг. – Благодарю вас, миссис Хакроуз, вы очень хорошо сделали, что позвонили. А могу я узнать ваш адрес?..

– А теперь, – начала Лорна, едва Джон повесил трубку, – ты снова выходишь на тропу войны и бросаешься в битву? Да?

Смущенно улыбаясь, Джон обнял жену.

– А что бы ты сделала на моем месте? Только честно!

– Села бы на первый попавшийся самолет в Париж, прихватив свою обожаемую супругу, и там спокойно ожидала бы, пока Билл распутает весь этот клубок недоразумений.

– И все ночи напролет я ворочался бы, не в силах сомкнуть глаз при мысли, что твоя подружка угодила в лапы парня, который за двадцать четыре часа ухитрился прикончить троих?

– Откуда ты можешь знать, что записку написала Патриция? Не исключено, что тебя хотят заманить в ловушку...

– Господи Боже! А зачем?

– Не знаю! – честно ответила Лорна, прижимаясь щекой к плечу Джона.

В дверь позвонили, и молодая женщина отстранилась от него. Через несколько секунд в гостиную вошла заспанная Гвендолин – как всегда в четверг утром, она едва держалась на ногах после выходного – и небрежно доложила о приходе мистера Читтеринга.

– Вы явились очень кстати! – воскликнул Мэннеринг при виде журналиста. – Я как раз собирался вам звонить, Читти. Вы мне нужны.

– Это еще зачем?

– Чтобы освободить похищенную девушку. Годится?

– Смотря какую... Она хорошенькая?

– Очаровательная, – уверила его Лорна. – Блондинка...

– Я люблю только брюнеток, – возразил репортер, – но чтобы доставить вам удовольствие, Лорна, готов заняться и блондинкой. Где она?

– Ну, вот это-то вам и предстоит выяснить, старина. Мы знаем лишь, что ее, вероятно, отвезли в Хаунслоу, а похититель, очень возможно, бородат... и чертовски опасен. О том, чтобы вы один бросались вызволять эту юную особу, и речи быть не может. Если сумеете обнаружить логово "Людоеда", немедленно сообщите мне, и я к вам присоединюсь. Есть там есть еще и "Людоедка", весьма, впрочем, красивая бабенка, но тоже белокурая. Правда, это – не натуральная блондинка. Вы ее уже как-то видели... на фотографии.

Мэннеринг протянул журналисту фото, которое тот подарил ему вчера, и Читтеринг тихонько свистнул сквозь зубы.

– Мир и впрямь тесен... Так, значит, я должен мчаться на поиски приключений в направлении Хаунслоу, не имея никаких других сведений?

– Ничего подобного. Вы поедете прямиком к миссис Хакроуз...

– ...которая, вполне возможно, окажется брюнеткой, – вмешалась Лорна.

– Согласен, – улыбнулся Джон, – зато она почтенная мать семейства.

– В таком случае, не годится! – воскликнул Читтеринг.

– Миссис Хакроуз вас ожидает. Ее драгоценный отпрыск нашел записку нашей пленницы и наверняка сумеет объяснить вам, где и как.

– Будем надеяться, – вздохнул журналист. – Но опыт подсказывает мне, что дети – самые паршивые свидетели. Они только и думают, как бы вас провести и покрасоваться! А как выглядит эта ваша похищенная принцесса? Я уже знаю, что она хорошенькая. А что еще?

– Короткие волосы, серая юбка, вишневая замшевая куртка. И курит французские сигареты "Голуаз".

– Вот странная фантазия! – удивился Читтеринг.

– Да, чуть не забыл, – иронически улыбнулся Джон. – Ее зовут Патриция Сванмор.

Читтеринг от изумления широко открыл рот и стал похож на несколько перезрелого, но все еще вполне невинного херувима, откинул белокурую прядь, вечно падающую ему на лоб, и едва слышно пробормотал:

– Чего только ни услышишь в этом доме...

Часа в три Мэннеринг собрался уходить. Позвонил лорд Сванмор и попросил прийти как можно скорее, и Джон, подавив желание послать его сиятельство ко всем чертям, обещал быть на Риджентс-парк около пяти.

– Эта троица Сванморов начинает здорово действовать мне на нервы, – признался он Лорне, которая, растянувшись на диване, курила и читала Диккенса. – Только что звонил сынок и дрожащим, как у жертвенного агнца, голосом блеял, что его жизнь в опасности. В этого типа, видите ли, стреляли и наверняка повторят попытку отправить его на тот свет! Как будто я могу тут что-то поделать! Теперь папаша требует, чтобы я пришел к нему, даже не спрашивая, нет ли у меня более интересных занятий на ближайшее время! И, наконец, дочка, вздумавшая разыгрывать Мальчика-с-пальчика, раскидывает, правда, не камешки, а коробки от "Голуаз"... Ну и семейка!!!