Глава 12

Добравшись до Скотленд-Ярда, Роджер вышел из машины, поблагодарил водителя и исчез в недрах нового здания.

Едва он успел войти к себе в кабинет, как на его пороге вырос озабоченный Уоттс. Роджер умоляюще поднял руку:

– Дайте хоть дух перевести!

Он уселся за стол, но, заметив нетерпение и растерянность инспектора, сдался:

– Ну, в чем дело? Меня разыскивает шеф?

– Не то слово. Велел не задерживаться ни на секунду.

– Вы не знаете, зачем я ему понадобился?

– Нет, сэр. Ясно только, что это связано с делом О'Хары.

– Ладно. Вы узнавали о Мэри-Элин?

– Она наконец проснулась, но ничего не знает и, похоже, вообще не понимает, в чем дело. После допроса девушка опять уснула.

– Кухарка видела фото Джеймса Донована?

– Об этом лучше спросить Пила, сэр.

– Ну что ж, давайте ему позвоним.

Роджер протянул руку, но, прежде чем он снял трубку, телефон зазвонил. Суперинтендант отступил и сделал знак Уоттсу ответить вместо него, полагая, что не стоит еще больше злить Коппела.

Но, против ожидания, трубка не задрожала от начальственного рыка, и Уоттс радостно сообщил:

– Это как раз сержант Пил, сэр.

– Давайте мне его. Алло, Пил, что нового?

– Вне всякого сомнения, человек, приходивший сегодня в Берн Корт, – Джеймс Донован. Я так задержался, потому что мне пришлось ждать кухарку, – пока я добирался, она ушла за покупками. Так вот, либо Джеймс Донован ей наврал, сказав, что приехал от родственника, либо это она нас обманула.

– По-моему, пока нам не стоит верить ни тому, ни другому. А значит, надо выяснить, не замешана ли в деле кухарка. Попробуйте разузнать о ней все, что можно: друзья, привычки и... короче, вы сами знаете нашу рутину. Попытайтесь также навести справки об обоих Донованах и о Мэри-Элин. Но пока не связывайтесь с ирландской полицией – шеф уже звонил туда и ждет результата.

– Вот как? – Молодой человек не мог скрыть удивления – он и не подозревал, что большой босс иногда тоже участвует в расследованиях.

Повесив трубку, Роджер решил запереться в кабинете, чтобы снова обдумать все происшедшее и попытаться взглянуть на дело под другим углом зрения. Так много всяких неожиданностей! Например, история с поджогами в "Борили" – новый и ужасно неприятный аспект дела, и заниматься им придется безотлагательно.

– Вы успели перепечатать мой рапорт? – спросил он немного погодя у Уоттса.

– Да, сэр. Он на столике у вас за спиной.

Роджер взял объемистую папку. На одной из страниц он обнаружил фотографию Джеймса Донована, а под ней – подробное описание беглеца. Фото Мэри-Элин и ее отца тоже были аккуратно вклеены в дело.

Суперинтендант удовлетворенно кивнул и, сунув досье под мышку, вышел. Идя по бесконечно длинным коридорам, он так глубоко погрузился в размышления, что даже не замечал попадавшихся навстречу коллег.

Уже подойдя к двери начальника отдела, он вдруг подумал, что если Патрик – брат Джеймса, он, возможно, знает, где прячется тот, кто едва не убил Греаторекса.

Секретарша Коппела имела обыкновение без разговоров выставлять за дверь всех, кто, по ее мнению, только отвлекал шефа от дела. Однако при виде Роджера она облегченно вздохнула:

– Мистер Коппел вас ждет!

Уэст посмотрел на секретаршу так, будто и не слышал ее слов.

– Будьте любезны, позвоните старшему инспектору Уоттсу в мой кабинет и попросите его выяснить, не знает ли тот Донован, что сидит в Брикстоне, где может прятаться второй.

– Мистер Коппел вас...

– Вы поняли, о чем я вас просил?

– Разумеется, однако...

Но Роджер, не слушая возражений, постучал в дверь шефа и, услышав привычное ворчание, вошел.

Он оказался в светлой, просторной и очень удобной комнате, в центре которой за рабочим столом внушительных размеров восседал шеф. Услышав, что дверь отворилась, Коппел поднял глаза, но по выражению его лица Уэст не смог определить, в каком настроении он пребывает.

– Добрый вечер, сэр.

– Садитесь. Вы уже арестовали Джеймса Донована?

Нападение не обескуражило Роджера, и он просто покачал головой.

– Уоттс ни за что не должен был его упускать!

– Он разделяет ваше мнение, сэр.

– А вы – нет?

– Джеймсу Доновану крупно повезло, сэр. Но если бы не Уоттс, мы бы до сих пор не знали, за кем охотимся.

Коппел, по-видимому, успокоился:

– Не стоит выгораживать своих, Уэст. Уоттс не первый год работает в Скотленд-Ярде и уж как-нибудь мог бы остановить убегающего.

Он подождал ответа, но Роджер упорно молчал.

– Что вы думаете об этом деле?

– Пока оно не очень-то ясно, – признался Роджер. – Но я бы выделил три основных момента. Во-первых, Мэри-Элин подсыпали снотворного в "доме отдыха" миссис Мэллоуз. Во-вторых, на двух актеров совершено нападение, и для одного из них это закончилось трагически. Заметим в скобках, что Греаторекс, бесспорно, знал Донованов и имел основания их опасаться. – Уэст помолчал, ожидая, что шеф потребует объяснений, но, не дождавшись, продолжал: – В-третьих, Греаторекс и О'Хара со дня на день должны были узнать решение американского жюри, выбиравшего актера на главную роль в очень престижном фильме. Кроме того, избраннику обещали огромный гонорар. Таким образом, вы были совершенно правы, сэр, предполагая, что дело получит международную огласку.

– Можете обойтись без комплиментов. Все равно я вижу, что вы блуждаете в потемках и даже до сих пор не уверены, что Мэри-Элин играла какую-то роль в жизни обоих актеров.

– Конечно, я ни в чем не уверен, и у меня очень мало шансов когда-либо добраться до истины, если мне по-прежнему придется идти на ощупь в поисках фактов, которые мне просто-напросто не сочли нужным сообщить.

– Что вы имеете в виду, Уэст?

– В первую очередь историю с поджогами на "Борили". Сэнделл удосужился поставить меня в известность, только получив особое разрешение сэра Винсента Поля. Значит, это сэр Винсент подстегивал министра внутренних дел?

Немного поколебавшись, Коппел кивнул:

– Да, но я не знал, что речь идет о поджогах. Это очень серьезно?

– Сэнделл, видимо, сильно обеспокоен. Он обещал представить мне подробный рапорт. – И, решив не углубляться в детали, суперинтендант закончил: – Завтра я этим займусь.

– Превосходно. – Коппел изучающе посмотрел на Роджера и вдруг спросил: – Как ваша голова?

– Спасибо, намного лучше.

– Да, я вижу, трупная синева уже прошла, а то утром на вас было страшно смотреть. – И, слегка замявшись, он почти смущенно добавил: – Я хотел бы задать вам один сугубо личный вопрос...

Роджер нахмурился, но промолчал.

– Как ваша жена?

– Если вы имеете в виду...

– Нет, я спрашиваю без всяких подковырок.

– Джанет нужно как следует отдохнуть.

– Со стороны мальчиков сложностей никаких?

– Абсолютно. Правда, Мартин не особенно преуспевает, но ни он, ни его брат не доставляют нам ни малейших хлопот.

– В таком случае, только вы один виновны в том, что миссис Уэст нуждается в длительном отдыхе. Я тут заглянул в список ваших ночных дежурств. Кстати, вы давно их не просматривали?

– Да, сэр.

– Так я избавлю вас от лишней возни.

С этими словами Коппел пододвинул Роджеру листок бумаги с отпечатанными на машинке колонками цифр.

– В течение последних девяноста двух дней, то есть трех месяцев, вы руководили ночными расследованиями сорок восемь раз и, помимо всего прочего, только дважды за тринадцать недель брали выходной. – Коппел сурово посмотрел на суперинтенданта. – С чего это вас охватила такая жажда деятельности?

Роджер подавил закипавшее в нем раздражение и бесстрастно проговорил:

– Скорее всего, это просто вошло в привычку, сэр.

– Неужели вам никогда не хочется немного отдохнуть среди домашних?

Тот же вопрос ему задавала Джанет, но только сейчас Роджер понял глубину ее отчаяния. А может быть, она плакала от одиночества и до этой ночи? Что, если и в самом деле он, не отдавая себе в том отчета, отдаляется от дома, потому что каждодневная суета Скотленд-Ярда все больше и больше превращается для него в жизненную потребность, засасывает и не отпускает? Только два выходных за три месяца! Попробуй кто-нибудь из его подчиненных выкинуть такой фортель, он бы живо излечил его от излишнего рвения. Это-то и проделывает сейчас Коппел с ним самим! Подумав о шефе, Роджер вдруг понял, что тот дал ему достаточно времени на размышления, хотя обычно не отличался терпением.

– Решайтесь, Красавчик! Так есть у вас какие-нибудь основания все время торчать на работе и почти не появляться дома?

– По правде говоря, нет... никаких... Я просто не могу отключиться от работы. – Уэст слабо улыбнулся. – Допустим, я попросил бы вас избавить меня от этого расследования... Что бы вы сделали? Пожали плечами и назначили другого?

Роджер умолк, и в наступившей тишине до него вдруг дошло, что никогда прежде он не сидел вот так напротив шефа и не разговаривал с ним по душам. Пристально посмотрев на Коппела, суперинтендант впервые заметил у того глубокие морщины у глаз и губ. Что это, печать возраста или постоянной и слишком тяжкой ответственности?

– Если я вас правильно понял, это моя вина? – наконец проговорил Коппел.

– Нет, – поспешил успокоить его Уэст. – Вина самой системы. Очень трудно отказаться от расследования, когда постоянно говоришь себе, что должен быть готов в любой момент, что именно ты отвечаешь за все...

– Это верно, мы привыкли чувствовать себя незаменимыми.

– Возможно.

Роджер не успел подавить зевок, как зевнул снова.

– Вот что, Красавчик, расскажите мне в двух словах, как обстоят дела, и отправляйтесь домой. Отдохните как следует, а утром позвоните и честно скажите, как себя чувствуете. Не хватало еще, чтобы у вас началась депрессия!

– Договорились, сэр. Спасибо.

Позже, много позже суперинтендант Уэст поймет, что с этого дня его отношения с шефом навсегда изменились. Под грубой оболочкой служаки он обнаружил сердце доброго и отзывчивого человека.

– Ну, – буркнул Коппел, – так собираетесь вы докладывать или нет?

– Что ж... так вот, у меня сложилось впечатление, что ни Мэри-Элин, ни "дом отдыха" не играют важной роли в этой истории. Более того, все сведения, которые мы сможем из них извлечь, не помогут прояснить загадку. Я чувствую, что тут должен быть какой-то другой мотив преступления, хотя пока нам тут не за что уцепиться. Возможно, кто-то пытается уничтожить "Бритиш филм Индастри". Но я не особенно в это верю – слишком фантастично... к тому же не объясняет, почему кто-то задумал избавиться от О'Хары и Греаторекса.

– Я уже получил сообщение из Дублина. В Лири действительно есть семейство Донован. Патрик работает в местном гараже, а его брат и дочь уехали на заработки в Лондон. Дочь – та самая Мэри-Элин, которую вы нашли у миссис Мэллоуз. Однако, по словам нашего врача, она никогда не была беременна. Таким образом, можно не сомневаться, что девушку просто захотели изолировать на несколько дней. Очень плодотворная тема размышлений для вас, Красавчик. Но это еще не все: О'Хара тоже уроженец Лири.

– Вероятно, нам придется послать кого-нибудь в эту ирландскую глубинку... Но, по-моему, сэр, самое главное – поскорее установить личности поджигателей с "Борили".

– Ну, уж до завтра это как-нибудь потерпит. – Коппел что-то нацарапал в блокноте. – Утром я свяжусь с пожарной бригадой.

А Роджер уже задумался о Лири.

– Значит, О'Хара и Донованы жили в одной деревушке... Интересно, а что, если и Гэлбрейт...

Он непроизвольно потянулся к телефону:

– Вы позволите?

Коппел кивнул, и Уэст набрал номер информационной службы:

– Говорит Уэст. Я бы хотел, чтобы доктора Гэлбрейта из Уайтчепела немедленно доставили в отделение Вест-энда. Я скоро туда подъеду. Это очень срочно.

Роджер медленно положил трубку, чувствуя на себе пристальный взгляд Коппела. Сердце его отчаянно стучало.

– Гэлбрейт прекрасно знал, что Мэри-Элин вовсе не беременна. Вы его не вызывали до меня, сэр?

– Нет, я об этом не подумал, но вы совершенно правы. Как вы решили поступить с этой Мэллоуз и ее персоналом?

– Ими я займусь после того, как поговорю с Гэлбрейтом. На всякий случай Берн Корт лучше пока держать под охраной.

Забыв об усталости, Роджер выпрямился:

– И еще одно, сэр...

– Да?

– Джеймс Донован работал в "Оллсэйф", и суперинтенданта тамошнего уголовного отдела очень удивляет, что Сэнделл взял его на службу. Вы не могли бы проверить досье Сэнделла?

– Дэйв Сэнделл? Хорошо.

Роджер пошел к двери, а вслед ему послышался ворчливый голос Коппела:

– Поберегите силы, ладно?

В коридоре Уэст неожиданно поймал себя на том, что улыбается. Он зашел в свой кабинет узнать, нет ли чего нового, потом спустился в буфет. Часы уже показывали половину девятого. Решительно, он совсем потерял чувство времени. Проглотив скудный ужин, Роджер позвонил Джанет. К телефону подошел Скуп и порадовал его известием, что мать ушла к соседке. Прекрасно, значит, хотя бы сегодня вечером она не будет страдать от одиночества.

В пять минут десятого сержант-водитель повез суперинтенданта в Вест-энд. Машина шла быстро, но это не мешало Роджеру любоваться огнями Канти-холла, нового филиала Шелл, и звездами фестиваля Холла, сиявшими в безоблачном небе. Весь ансамбль отражался в Темзе, такой спокойной сегодня, что она казалась мокрой от дождя дорогой. За пределами Сити, всего в получасе езды, стоял дом доктора Гэлбрейта. Теперь хотя бы часть фактов увязывалась в логическую цепь. Мэри-Элин не была беременна – значит, как справедливо заметил Коппел, кто-то позаботился на некоторое время убрать ее с глаз долой. Но тогда ей грозит очень серьезная опасность.

Рация затрещала, и Роджер нагнулся, прислушиваясь.

"...Сообщение для суперинтенданта Уэста".

Он схватил аппарат и нажал кнопку.

"Говорит служба информации. Для вас сообщение из Вест-энда, сэр. Дом доктора Гэлбрейта охвачен пламенем. Есть основания подозревать, что сержант Пил и доктор находятся внутри. Пожарные уже на месте. Конец связи".

Роджер машинально выключил рацию и долго смотрел на дорогу. Во второй раз за сегодняшний вечер он почувствовал полное бессилие перед чередой слишком быстро сменяющих друг друга событий. Но очень быстро мысль о сержанте Пиле, попавшем в смертельную западню, вытеснила все остальные.

Глава 13

Несмотря на свой довольно робкий характер, Мартин Пил всегда мечтал стать полицейским. Но и добившись желанной цели, он, случалось, не раз сгорал от нетерпения. Особенно когда приходилось заниматься рутинной работой и слишком долго ждать настоящего дела. В такие дни Пилу было особенно трудно выдерживать постоянное напряжение неурочных рабочих часов. Из-за них он никак не мог распорядиться свободным временем по своему усмотрению. Даже не будучи особенно тщеславным, сержант знал, что нравится женщинам. Но из-за вечных дежурств ему никогда не удавалось закрепить успех и на этом фронте: после одного-двух свиданий обязательно приходилось звонить и откладывать встречу. А потому Пил вечно бегал в поисках новой подружки, и хотя клялся, что ничто и никогда не заставит его жениться, холостяцкая жизнь уже становилась ему обременительной.

Незадолго до того как Пилу пришлось участвовать в расследовании под началом суперинтенданта Уэста, он как раз встретил на редкость приятную молодую женщину – полуангличанку-полунорвежку. Мартину очень хотелось познакомиться с ней поближе, но уже дважды свидание приходилось отменять, и теперь он почти потерял надежду. Девушка работала на таможне лондонского порта, и Пил знал, что с завтрашнего дня у нее три выходных, он чувствовал, что если опять придется извиняться в последнюю минуту (а именно так неизбежно и выйдет!), он снова останется один, с разбитым сердцем.

Тем не менее сержант не мог не признать, что это расследование его очень занимает, и невольно убедил себя в том, что именно он в конечном счете распутает дело. К примеру, если кухарке Морин О'Мали что-то известно... или доктору Гэлбрейту... или даже Айви Мэллоуз... Сумев получить от них важные показания и ускорив таким образом развязку, Пил покажет, на что он способен, и, чем черт не шутит, получит наконец вожделенный чин инспектора, а заодно и несколько свободных дней в месяц.

По дороге со студии "Борили" он стал раздумывать об отношениях между доктором Гэлбрейтом и Айви Мэллоуз. Мартин уже знал, кто, в свою очередь, проводит несколько вечеров в неделю у доктора на Линкс-энд. Затем сержант сосредоточил внимание на кухарке. Будучи малым объективным, Пил не мог не признать, что Уэст взял на себя большую часть работы, но не терял надежды выжать из подозрительного трио достаточно впечатляющие показания, чтобы повлиять на ход следствия.

Пил уже выяснил, что ирландка каждый день с восьми до шести работает в "доме отдыха", а кроме того, время от времени подрабатывает по вечерам в маленьком ресторанчике неподалеку. Проведал он и о том, что у миссис О'Мали есть своя клиентура, для которой она тоже иногда стряпает ужины. У сержанта сложилось впечатление, что в свои почти пятьдесят лет кухарка очень неплохо зарабатывает и, скорее всего, предпочитает не сообщать о побочных доходах налоговой инспекции. Этим обстоятельством он и решил воспользоваться, чтобы нагнать на ирландку страху и заставить рассказать все, что ей известно.

Когда сержант подошел к домику кухарки, было уже почти семь часов вечера. Домик стоял на узкой улочке совсем близко от Берн Корт. Впрочем, и до Линкс-энд, а значит, до квартиры доктора оттуда тоже рукой подать. В сущности, это была даже не улица, а тупичок, упирающийся в высокую стену какого-то склада. По обе стороны этого тупичка стояли такие же дома, как и принадлежащий миссис О'Мали: хорошенькие, свежевыкрашенные, с нарядными балкончиками, дома эти сначала строились для работников причала, теперь же принадлежали частным владельцам.

Пил оставил машину у въезда в тупик и пешком пошел к дому номер семь, стоящему в его дальнем конце. Ни в одном из окон свет не горел, но сержант все же несколько раз стукнул в дверь медным молоточком. Никто не отозвался, и хотя Пил почти не сомневался, что в доме никого нет, он долго ждал, чувствуя на спине любопытные взгляды соседей миссис О'Мали, наблюдающих из-за занавесок. Убедившись наконец, что не добьется толку, сержант вернулся к соседнему дому и тоже постучал. Почти тотчас же дверь открыла невысокая хрупкая женщина и недоуменно воззрилась на него.

– В чем дело?

– Вы не знаете, где сейчас миссис Морин О'Мали? – Пил лукаво подмигнул женщине. – Она должна сообщить мне кое-что очень важное.

– Морин? Вы наверняка ошибаетесь. Она никогда не стала бы заниматься такими грязными делами...

Она смущенно умолкла, но полицейский и не думал сердиться.

– Защищаете подружку, да? – он насмешливо улыбнулся. – Но если мы не встретимся сегодня вечером, у нее могут быть крупные неприятности.

– Какие, например?

– Не упрямьтесь, крошка, скажите мне, где она!

– Не смейте меня так называть!

– Но вы же и в самом деле птичка-невеличка.

– Ну и странный же вы полис! Кстати, о Морин... Надеюсь, вы, по крайней мере, не собираетесь ее забрать?

– Если миссис О'Мали не станет фокусничать, никто ее и пальцем не тронет.

Чуть-чуть поколебавшись, женщина решилась:

– В конце концов, с чего бы мне делать из этого тайну? Морин хотела пройтись по магазинам, а потом собиралась к доктору. По пятницам она всегда готовит ему ужин.

– Вы имеете в виду доктора Гэлбрейта?

– Разумеется, кого же еще?

– По правде говоря, я не думал о каком-то определенном враче.

– Как это похоже на полицейского! Сплошные мускулы и ничего в голове!

Тихонько хихикая про себя, Пил вернулся к машине.

Он сел за руль и задумался. Глупо приставать к миссис О'Мали с вопросами о Гэлбрейте прямо у того на квартире – кухарка может заупрямиться и не сказать ни слова. Пожалуй, лучше всего подождать, пока она выйдет от врача. Сержант взглянул на часы: девятый час, скоро совсем стемнеет. За весь день Пилу так и не удалось поесть, и он решил, что сейчас самое время перекусить. Только нужно, чтобы в его отсутствие кто-то понаблюдал за домом Гэлбрейта. Сержант позвонил в управление, и Кэмпбел, который сегодня снова дежурил, пообещал:

– Пришлю на часок двух агентов, но не задерживайтесь ни минуты.

Убедившись, что его коллеги из своего "форда" прекрасно видят подъезд доктора, Пил уехал. С каким удовольствием он сейчас вернулся бы домой и съел специально для него приготовленный ужин! Ради этого он готов был забыть о работе, но нет – это слишком долго, придется ограничиться бифштексом в каком-нибудь паршивом баре. В конце концов Пил все же решил заехать домой переодеться, а потом поужинать в "Стейк-хаус" на Уайтчепел-роуд.

Сержант вернулся к дому врача за пять минут до назначенного срока и узнал, что Морин О'Мали вошла в дом и пока оттуда не выходила. Прежде чем отпустить помощников, Мартин спросил:

– Как по-вашему, мистер Кэмпбел не одолжит мне кого-нибудь еще на часок-другой?

– И не мечтайте. Сегодня ночью мы ждем очередного налета "бинго-бойз".

Этим именем полиция окрестила банду хулиганов, известных в основном нападениями на "бинго-холлы" – залы игральных автоматов. Воришки грабили кассу и машины, а потом беспрепятственно удалялись. Кэмпбел, давно охотящийся за этой компанией, узнав от какого-то информатора, где "бинго-бойз" собираются устроить очередной налет, отправил готовить встречу им кого только мог. Сообразив, что в случае осложнений положиться ему будет не на кого, Мартин приуныл.

Он оглядел Линкс-энд. В противоположном конце улицы, на пустыре дети играли в мяч. Окна в домах зажигались одно за другим, наконец, последними загорелись они в доме Гэлбрейта.

Кухарка вышла в половине десятого – немного позже, чем думал сержант. Она явно спешила. Сидя в машине на углу улицы, Мартин увидел, как она нервно оглянулась на дом, из которого только что вышла, и чуть ли не побежала. Пил шестым чувством ощутил что-то неладное. Может, миссис О'Мали выставили за дверь? Кухарка быстро прошла мимо, не заметив ни Пила, ни полицейской машины. Подождав, пока она свернет за угол, сержант поехал следом. Друг за другом они миновали улицу, повернули на проспект, а потом в аллею, ведущую к тупичку Морин. Мартин потихоньку приближался к ирландке. Наконец, поравнявшись с ней, он выскочил из машины и негромко спросил:

– Вы куда-нибудь торопитесь, Морин?

Миссис О'Мали споткнулась и, чуть не растянувшись во весь рост, испуганными глазами уставилась на полицейского. Пил подумал, что еще никогда и ни у кого не видел такого озадаченного выражения лица.

– Ну-ну, не волнуйтесь, – проговорил он, – я всего-навсего хотел вас спросить...

Договорить он не успел. С быстротой молнии ирландка выбросила руку, и металлический каркас сумки ударил Пила по лицу. Пока сержант ощупывал рассеченную скулу, миссис О'Мали развернулась и побежала прочь. Мартин слышал, как эхо ее шагов стихает вдали. Долг велел преследовать беглянку, но он был просто не в силах превозмочь боль. Шатаясь, сержант побрел туда, где, как ему казалось, оставил машину, но наткнулся на кирпичную стену. Удар получился настолько сильным, что Пилу почудилось, будто его голова разлетелась вдребезги. Он снова покачнулся и упал.

Боль понемногу стихала, но Мартин еще боялся пошевельнуться. Застыв в неподвижности, он обдумывал свое положение. Прежде всего надо смыть с лица кровь, встать и позвонить в управление. Если бы только Кэмпбел мог его видеть!.. От боли тело казалось неподъемным, но Пил все-таки попытался сесть.

Услышав приближающиеся шаги и опасаясь нового нападения, сержант открыл глаза, но тут же с ужасом понял, что ничего не видит, а значит, не сможет даже защищаться. Звук шагов замер, и кто-то тихонько вскрикнул.

– Что с вами? – спросил уже знакомый Пилу голос соседки миссис О'Мали. – Нет-нет, не двигайтесь!

Мартин услышал треск разрываемой ткани, потом что-то мягкое коснулось щеки и его руку прижали к импровизированной повязке.

– Попробуйте сесть поудобнее, – сказала неожиданная помощница.

Она помогла сержанту прислониться к стене. В это время к ним осторожно приблизилась еще одна женщина.

– Надо отвести его к врачу, – предложила она. – Он может идти?

– Сначала мне надо сообщить к себе в управление... – слабым голосом проговорил раненый.

– Не раньше, чем врач сделает перевязку. Попробуйте лучше встать.

После многократных попыток, с величайшим трудом Пил, к которому все-таки вернулось зрение, поднялся на ноги и медленно, опираясь на плечи обеих женщин, побрел к дому доктора Гэлбрейта. Когда они дошли до крыльца, вторая женщина сказала, что вход в консультацию – с другой стороны дома и дверь там всегда открыта. Вскоре раненого привели в кабинет, и соседка побежала разыскивать врача, а добровольная медсестра начала промывать рану. Через некоторое время Пил с радостью убедился, что глаз под разбитым веком не пострадал. Это подтвердила и соседка миссис О'Мали: