Одинокий мужчина

Эта мартовская ночь была великолепной и ясной. Иенсен долго смотрел на сверкающее звездами небо и почувствовал себя ободренным. Эта должность ночного сторожа, которую он получил благодаря своему увечью, была для него большой удачей. Кроме того, была среда и только что прозвонило 7 часов 30 минут, поэтому он мог ожидать появления здесь Дорис...

Чего же можно было еще желать?.. О чем думал этот старый Чарли, оставляя одну свою слишком молодую и слишком красивую жену?.. Каждый вечер, в среду, он отправлялся к друзьям в клуб 7 часов 30 минут! Настало время его первого обхода Его работа заключалась в том, чтобы старательно обойти все здания: мастерские, склады и конторы, пробить свою обходную карточку у каждых из двенадцати часов, расположенных на фабрике, и все это повторить три раза в течение ночи.

Первые часы находились у входа в холл, в котором располагались большие прессы «ротари». В течение двенадцати лет до того происшествия с мотоциклом, которое ему стоило руки, он занимался обслуживанием этих гигантских станков.

Он обожал свою работу и проводил часы в этом холле, почти загипнотизированный глухим и ритмичным шумом монстров, способных выплевывать более тысячи листов бумаги в час.

К несчастью, чтобы обслуживать эти механизмы, нужно было иметь две руки... Иенсен до сих пор проклинал тот нелепый случай, который лишил его такой радости. Он эгоистично совершенно не вспоминал о бедной маленькой Весе, которая сидела в тот день позади него на мотоцикле и которая так и не поправилась от своих ранений.

Весе была лишь женщиной среди многих других, в то время как работа была основным занятием в его жизни. Как он переживал, когда ему пришлось оставить свое место и занять другое. Правда, новая должность имела большое преимущество в том, что оставляла ему свободным день.

В конце концов он привык к этой работе и этому способствовало также то, что он встретил Дорис.

Она тоже работала в типографии, точнее в светокопии, и встретились они у кассы, в день получки... Смутно они знали друг друга давно: Дорис была школьной подругой Весе, в чем не было ничего удивительного, так как в Корби было всего две школы. В пятницу, в день получки, Иенсен и Дорис, обменялись несколькими ничего не значащими фразами. Молодая женщина со смехом спросила его, не чувствует ли он себя слишком одиноким ночью на фабрике, а он ответил таким же шутливым тоном:

– Это зависит лишь от вас – изменить такую ситуацию.

Приходите как-нибудь вечерком помогать мне прогонять привидения!

– А! Если это зависит только от меня...

– Хотелось бы знать, что может вам помешать?

– Еще существует Чарли, кажется, вы забыли о нем.

– Мне, кажется, говорили, что он проводит большую часть свободного времени, играя в карты с друзьями.

– Да-а!.. Это почти все, на что он способен, – проговорила она с горечью.

– В таком случае, я спрашиваю вас, какое зло вы можете причинить тем, что придете составить компанию бедному одинокому человеку?.. У меня есть маленькая комната в помещении конторы, в которой мы могли бы спокойно поболтать и выпить стакан вина... Вас это не прельщает?

– Кто знает?..

Она ушла, ничего ему не пообещав, но в следующую пятницу, около восьми часов, он увидел ее, медленно идущую навстречу ему: она была немного смущена.

В восторге от такой удачи, Иенсен поспешил ободрить ее и с той поры они стали регулярно встречаться.

Он рассматривал эту связь как очень приятное времяпрепровождение и старался не обращать внимания на матримониальные иллюзии своей подруги. Он хорошо знал, что она готова была бросить своего безмятежного мужа, чтобы выйти за него замуж. Но почему же, Боже мой, он должен пойти на это, когда ему так спокойно и хорошо живется!

Так рассуждал ночной сторож типографии «Ричардсон и компания» в Корби, делая свой первый обход. Он не торопился, к чему это?.. Опыт говорил ему, что тридцати минут ему будет как раз достаточно, чтобы сделать полный обход всех зданий. Это давало возможность Дорис прийти и ожидать его с нетерпением, которое потом усиливало пылкость их встреч.

Единственной серьезной опасностью был бы пожар. В больших складах, наполненных бумагой и картоном, малейшая искра могла вызвать пожар, и это и было причиной введения ночной охраны.

Ограбления не могло быть, учитывая специфику производства.

Все это Иенсен обнаружил с того времени, как занял этот пост.

Как-то зашли двое бродяг, которые пытались найти защиту от холода в морозную ночь. Несмотря на их мольбы, ему пришлось прогнать их из-за страха перед пожаром, так как они курили.

Иенсен прошел через зал набора, потом через мастерскую, где едкий запах расплавленного металла защипал ему горло. В следующем зале производилось печатание. Множество заготовленного материала лежало на мраморных столах.

Он пробил карточку у часов. В этот момент послышался шум мотора машины.

Он удивленно прислушался. Это было достаточно необычно, чтобы пробудить его любопытство.

Фабрика находилась в двух километрах от города, в стороне от шоссе и к ней вела частная дорога, специально построенная для фабрики.

Машина проехала еще немного и остановилась неподалеку от решетки входа.

Наступила тишина, которая не была нарушена хлопнувшей дверцей автомобиля...

Иенсен слегка улыбнулся, подумав: «Влюбленные, которые ищут спокойный уголок»... Это напомнило ему об его любовнице и он поспешил закончить свой обход.

Пробив карточку у последних часов, он прошел в свою маленькую комнатку.

Дорис там еще не было. Огорченный, он решил пойти подождать ее у двери и выкурить сигарету.

Это было в первый раз, что она опаздывала. Он был более раздосадован, чем обеспокоен. Менее чем через час ему нужно будет отправиться в свой второй обход и она должна была это знать... В таком случае, какая могла быть причина ее опоздания?..

Может быть, Чарли внезапно решил остаться в этот вечер дома?.. Это маловероятно. А может, Дорис решила убедить его жениться на ней и пожелала использовать свое отсутствие, как давление на него!

Шантаж?!.. Он все равно не уступит.

Он подождал еще четверть часа. Напрасно. Уверенный теперь, что она не придет, Иенсен решил, что ему следует отдохнуть в своей комнате.

Подходя к ней, он заметил в окне свет... Узкая полоска света: карманный фонарик. "О! Она была там, пока я ждал ее у двери! Если это шутка, то не смешная! ". Он бегом добежал до каморки. Никого!!

– Дорис! Дорис! Где ты?.. Я знаю, что ты здесь. Перестань дурить. Мы потеряли слишком много времени.

Никто не ответил... Тем не менее, Иенсен чувствовал чье-то присутствие около себя. Внезапно у него возникло ощущение большой опасности. Он сделал шаг к телефону, решив позвонить в полицию. Повернувшись, смутно различил какую-то тень, но раньше, чем он сумел отреагировать, он получил несколько сильных ударов по голове и потерял сознание.

Одинокая женщина

Дорис Блек прекрасно знала, что делает глупость, встречаясь подобным образом с Джеком Иенсеном: но это было сильнее ее, и она уступила своему чувству.

Сколько раз, находясь одна в маленьком коттедже, в котором она жила после своего замужества, она ругала себя за свое поведение. Но было ли это только ее ошибкой?

Ничего в этом не было удивительного, когда в двадцать девять лет выходишь замуж за человека на тридцать четыре года старше себя... И когда не имеешь с ним ничего общего... Ее родители, друзья предупреждали ее, но она так боялась остаться старой девой! Больше того, надо признать, что Чарли Блек, несмотря на свой возраст, был красивым мужчиной, и когда он попросил ее руки, у нее не было никаких колебаний.

К тому же он был шикарный тип: щедрый, веселый и жизнерадостный. Она могла бы быть с ним очень счастливой, если бы он хоть немного больше уделял ей внимания.

Чарли предупреждал ее перед женитьбой, что не может и не желает утешиться после смерти своей первой жены, которую обожал.

Все, чего он хотел получить, женившись на ней, – это чтобы был человек, который занимался бы его хозяйством и охотно бы слушал его воспоминания о трех сыновьях, которые родились от его первой жены и теперь жили в разных концах света.

Дорис думала, что сможет удовольствоваться этим до того дня, когда встретилась с ночным сторожем. Это был красивый малый, несмотря на свое увечье, и он был ее возраста. У них были одинаковые желания, вкусы и взгляды. Она очень быстро влюбилась в него. И хотя Иенсен был непостоянным по натуре, ей казалось, что он так же держался за нее, пусть не до такой степени... Теперь ей хотелось только одного: покинуть Чарли и устроить жизнь с любовником.

В этот вечер она решила прижать Иенсена к стене и спросить о его намерениях. Ему придется прямо ответить на ее вопрос. Конечно, она рисковала услышать категорический отказ жениться на ней. В таком случае ей придется порвать с ним, а это ей было очень трудно сделать, так как теперь она все больше и больше любила его. Но, тем не менее, она сделает это, так как жизнь, которую она вела, ужасала ее... Дорис больше не могла продолжать жить, украдкой видясь с Иенсеном и обманывая Чарли, которого глубоко уважала.

7 часов 15 минут! Настало время идти в типографию...

Чарли уже давно отправился к своим трем обычным друзьям.

Он играл с ними в карты до самого закрытия клуба. Это было единственное удовольствие, которое он себе позволял и никогда бы не отказался от него.

Дорис взяла велосипед и остановилась, как обычно, у своей подруги Мей.

Хорошая девушка эта Мей, верная... Несмотря на отвращение ко лжи, она кончила тем, что согласилась служить алиби для своей подруги на случай, если Чарли захочет убедиться, где находится его жена, когда он оставляет ее одну в доме.

Мей предложила ей выпить чашку чая. Ее дети уже спали, а муж смотрел телевизор в соседней комнате. Она еще раз попыталась образумить свою подругу, и была очень огорчена тем, как Дорис губила свою жизнь... Дорис знала, как Мей высоко ставила Чарли, он такой хороший человек и просто непростительно так поступать с ним! Огорчать его? Да, Дорис не хотела делать этого. Но какой выход, что ей делать?!.. Продолжать жить во лжи она больше не могла и должна будет просить Чарли освободить ее.

Думая об этом, Дорис крутила педали. Что же ей все-таки делать?..

Рисковать тем, что он узнает о ее неверности или самой сказать ему об этом?

Такими были мысли Дорис Блек, когда она в этот вечер подъезжала к фабрике «Ричардсон и компания», чтобы встретиться со своим любовником. Она ехала быстро и была вынуждена замедлить ход велосипеда, чтобы не приехать слишком рано. Впереди уже различалась темная масса здания на краю дороги.

В этот момент она заметила машину, стоявшую немного в стороне от больших ворот... Кто бы это мог быть?.. Посетитель к Джеку?.. Неожиданный визит одного из хозяев, мистера Ричардсона?

Она остановилась и сошла с велосипеда. В этот момент двое мужчин вышли из машины и направились к ограде фабрики. Неожиданно она интуитивно поняла, что они представляют опасность для Иенсена.

Дорис спрятала свой велосипед за кустами на дороге, которая вела к ферме Соли, и побежала к фабрике с криком:

– Осторожнее, Джек! Воры!.. Воры!..

Третий человек, которого она не заметила, бросился к ней. Она отпрянула в сторону и кинулась туда, где оставила свой велосипед, вскочила на него...

Человек догнал ее и Дорис тяжело упала на землю. Несмотря на все ее усилия освободиться, нападающий со страшной силой сжимал ее горло. Она стала задыхаться. Огненное облако заволокло ее, страшная боль проникла в мозг и Дорис провалилась в темноту.

Специальное ходатайство

– Ты уверен, что все будет хорошо? – спросила Джанет Уэст утром в четверг, на последней неделе марта.

– Да.

– Я старалась ничего не забыть, но никогда нельзя быть уверенной. Во всяком случае, если тебе понадобится что-нибудь, обратись к миссис Кларк или миссис Велинг: они будут рады тебе услужить.

Роджер Уэст рассмеялся.

– Не устраивай себе столько хлопот; раз в доме есть виски, все будет хорошо.

– Я позаботилась об этом... Такты на, самом деле думаешь, что я могу уехать раньше тебя, мой дорогой?

– Не строй из себя маленькую девочку. Да, ты можешь уехать... Я присоединюсь к тебе в субботу утром. Постарайся ни о чем не думать в течение этих двух дней. Займись своим братом. Если ты продолжишь свои заботы, то, пожалуй, еще предложишь оставить здесь одного из наших сыновей, чтобы он занимался мной.

– Признаться, я думала об этом... Я знаю, что это абсурдно, но у меня предчувствие, что в последний момент что-то случится и ты не сможешь приехать в Бедфорд.

– Я так не думаю, но и в таком случае существует телефон, и я немедленно сообщу тебе об этом... Прошу тебя, перестань беспокоиться из-за ничего и проведи время со своим братом... Ты же говорила мне, что Ральф приезжает из Соединенных Штатов сюда один раз в пять лет, и ты должна прыгать от радости.

– Конечно, я очень рада, но если бы я еще была уверена, что ты...

– Я буду в субботу, обещаю тебе. В котором часу отходит твой поезд?

– В час десять. Мальчики присоединятся ко мне на станции Естен, и мы приедем в Бедфорд через два часа... Скажи мне, Роджер, почему ты не возьмешь два дня отпуска, чтобы пожить со мной?.. У тебя же осталось много дней из неиспользованного отпуска.

– Нет, мне слишком многое еще надо сделать, чтобы на следующей неделе я смог справиться с делами. Совершенно необходимо, чтобы сегодня я еще поработал.

– Останься, по крайней мере, сегодня утром со мной. Ведь есть же кто-нибудь в Ярде, кто смог бы заменить тебя до полудня?

– Меня удивляет и поражает, когда жены детективов не могут понять, что преступления совершаются не по расписанию... Уверяю тебя, что мне необходимо пойти поработать. Постараюсь, если будет возможность, уехать из Лондона в конце дня в пятницу, тогда это будет один выигранный вечер, но обещать тебе этого твердо не могу.

Несмотря на просьбы жены, Уэст несколько минут спустя уехал на машине в Хамбер Снип.

Через полчаса он вошел к себе в кабинет, где его помощник Коп сортировал почту.

– Доброе утро. Дев... Что нового?

– Ничего особенного. Несколько незначительных дорожных происшествий.

Задержано несколько бродяг, два налета полиции, три драки...

– Мертвая зыбь... будем надеяться, что ничего серьезного не случится.

Таким образом я смогу доставить своей жене удовольствие, и завтра в три часа сяду на поезд в Бедфорд.

– Вы хитрец... Я, если хочу доставить удовольствие моей жене, должен работать двадцать четыре часа в субботу и семь дней подряд.

Оба мужчины расхохотались, потом Роджер Уэст просмотрел почту и досье, которым занимался накануне.

– Какая удача, что нам удалось задержать Спархана.

Надеюсь, что на этот раз он не выкарабкается легко... Коп, старина, не узнаете ли вы, в котором часу он завтра предстанет перед коронером.

Пока Уэст изучал бумаги, заполнявшие его стол, его помощник сделал все необходимое и доложил своему начальнику.

– Дело Спархана назначено на 11 часов 30 минут, но так как с утра уже имеется одно опоздание, нужно ожидать, что это дело пройдет не раньше полудня.

– Понятно.

Зазвонил телефон, Роджер снял трубку.

– Хэлло, говорит Уэст. Откуда? Корби?

– На границе Эссекса и Суффолка.

– Понимаю. Но какой дьявол меня знает там?

– Откуда я могу знать? Ведь мне неизвестно, какие мрачные тайны хранит ваша интимная жизнь.

– Кто это? – спросил Уэст.

– Суперинтендант Тентенден.

– Да, я знаю его.

– Хэлло?

– Это вы, Тентенден?.. Как поживаете?.. Что нового после того дела Кольстера?

– Здесь все идет хорошо, благодарю вас за помощь.

– Чем могу быть вам полезен?

Пока Тентенден объяснял своим медленным глуховатым голосом с явно выраженным северным акцентом, Роджер представил его себе – солидный и спокойный...

– ...я надеюсь, что вы не будете на меня в претензии за то, что делюсь с вами своими неприятностями, мистер Уэст, – говорил суперинтендант. – Как только это случилось, я сразу же подумал о вас. Это дело выходит за пределы наших возможностей и нужна помощь. Вы тот человек, который мне нужен, если, конечно, вы свободны. Это дело одного-двух дней, и мне бы очень хотелось, чтобы вы занялись им.

– Какова фактическая сторона дела?

– В убийстве. Судя по началу следствия, опасаюсь, что мы не правильно приступили к нему. Очень трудно действовать, когда всех знаешь и со многими дружишь. Я слишком многих знаю в этой местности. Со многими вместе протирали штаны на школьной скамье... Вы понимаете, что я имею в виду?

– Да, ответил Уэст.

Слушая Тентендена, он, наконец, обнаружил Корби на карте и увидел, что это местечко находится всего в девяноста милях от Бедфорда, где в конце недели его ждала Джанет. При благоприятном исходе он смог бы выехать к ней прямо оттуда.

Тентенден из Корби продолжал:

– Естественно, я здесь не начальник, мистер Уэст, но достаточно хорошо знаю вашего начальника, чтобы быть уверенным, что он меня поддержит, как только узнает ситуацию. Он не будет колебаться ни секунды, если я предложу ему обратиться в Скотланд Ярд... Вот почему я предварительно позвонил вам, чтобы убедиться в вашем согласии.

Роджер охладил его.

– Это не так просто, как кажется: все зависит от комиссара.

Это он выбирает детектива.

– Мы сразу предложим ему: или это будете вы или никто другой.

– Как вы можете так говорить?.. Мы все работаем в одной системе, все равны и вы это прекрасно знаете.

– Все, что я знаю, это то, что вы проделали прекрасную работу, когда пришли ко мне на помощь в деле Ирвича. Потом было следствие на автомобильном заводе. Вы не можете отрицать, Роджер, что вы, хотите вы этого, или не хотите, специалист в отношении того, что так или иначе касается больших промышленных предприятий.

Типография, где произошло преступление, имеет тысячу рабочих, и необходим человек, который смог бы избежать ненужных осложнений. Вот причина, по которой я не смогу с этим справиться один... Если бы вы знали наших местных жителей! Они могут замкнуться, как устрицы, если не суметь найти к ним подход. Если мы пригласим детектива из полиции Эссекса, то, уверен, что ничего не узнаем. Но если вмешаетесь вы, то ваша репутация сделает их более сговорчивыми.

Роджер не смог удержаться от смеха.

– Достаточно болтовни, старина. Решено, я займусь этим делом, если мне его поручат. У вас есть какие-либо версии?

– Я рассмотрел одну или две возможности, но определенного ничего нет...

Итак, когда вы приедете?

– Я сейчас свободен.

– Тогда немедленно повидаюсь со своим боссом, и он сразу же позвонит относительно вас. Так что приготовьтесь скоро выехать, хорошо?

– Я предпочел бы, чтобы вы хоть немного ввели меня в курс дела. Нужно же хоть как-то подготовиться к нему.

– Понятно. Пока могу лишь сказать, что означенная фабрика-это типография Ричардсона и компании. Жертва – ночной сторож, бедный малый, который потерял руку три года назад во время дорожного происшествия. Его оглушили. Насколько можно пока судить, причиной была не кража. На фабрике ничего не пропало.

После обычной вежливой фразы, Роджер повесил трубку и встретился взглядом со своим помощником.

– Бедный Красавчик!.. Вы так мечтали быть спокойным и свободным до завтрашнего дня, чтобы присоединиться к своей жене. А теперь что сорвалось, да?

– Подумайте, прежде чем говорить, мой друг. Бросьте-ка взгляд на карту.

Корби находится совсем неподалеку от Бедфорда и я, может быть, там окажусь даже раньше, чем надеялся. А пока схожу-ка я и повидаю коронера по делу Спархана.

В комиссариате на Бой-стрит судья решил отправить дело на дополнительное следствие и отложил его слушание на восемь дней.

Роджер вернулся в Скотланд Ярд и ему там сообщили, что ему поручено дело в Корби.

Харди, так звали начальство, встретил его со свойственной ему грубоватой приветливостью. Его все очень боялись, потому что он всегда прямо высказывал свое неудовольствие, но Роджеру Уэсту никогда не приходилось жаловаться на него.

– Вы приехали с Бой-стрит?

– Да, – ответил Уэст.

– Удовлетворены?

– Все отложено на восемь дней.

– Это следовало ожидать... В настоящий момент я хочу вам предложить другое дело, но оставляю за вами право взять его или нет... Вы пахали как негр последние месяцы, и я прекрасно понимаю, что вы имеете полное право взять передышку в течение восьми дней в ожидании решения коронера по делу Спархана... Я только что разговаривал по телефону с Корби. Там произошло преступление, и они просят о помощи. Не знаю в точности, что там случилось, но шеф-констебль просит прислать персонально вас, потому что следствие должно быть проведено на фабрике и в типографии. А вы проявили себя большим специалистом в делах, происходящих в промышленности.

– Это дело меня интересует, и я склонен согласиться поехать туда и заняться им при условии, если вы не будете возражать, чтобы оттуда я отправился в Бедфорд на уик-энд... Кажется, я уже говорил вам о брате моей жены, который обосновался в Соединенных Штатах... Он не был в Англии пять лет, и мне хотелось бы повидать его.

– С этим я совершенно согласен. Займитесь же этим делом. Возьмите с собой Пратта и Сатерли. Пратт уже занимался подобным на складе бумаги в прошлом году, а что касается Сатерли, то он удачно поработал в Кингтоне, на большой типографии, где случилась история с шантажом, если я не ошибаюсь... Вы согласны взять их?

– Да, спасибо. Пусть едут в поезде и встречают меня в Корби. Я поеду в машине с Броуном. Могу я попросить вас известить полицию Корби о моем прибытии?

– Да, я оповещу центральный комиссариат Колчестера, который сделает все необходимое. Желаю удачи. Каждый день посылайте мне рапорт и особенно не рискуйте. У вас есть манера не беречь свою шкуру. Не мешает быть более осторожным.

В первой половине дня Роджер отправился в направлении Эссекса в компании с детективом-инспектором Броуном. Сатерли и Пратт выехали поездом и должны были появиться в комиссариате Корби на следующее утро.

Броун славился среди коллег своей скрупулезностью. Он был одарен необыкновенной памятью и никогда не выезжал на место происшествия без приспособлений, необходимых для определения отпечатков пальцев, для проведения баллистических экспертиз и других анализов. Если он делал какое-либо заключение, то оно, как правило, во всех подробностях совпадало с заключением профессиональных экспертов.

Некоторое время они ехали молча, потом Броун повернулся к Уэсту:

– Я понимаю, что вам не терпится поскорее приехать в Корби и приняться за работу, но разве это причина для того, чтобы так рисковать нашими жизнями?

– Вы находите, что я веду машину слишком быстро? – удивленно спросил Роджер и немного уменьшил скорость.

Броун немедленно пришел в хорошее настроение, и они заговорили об ожидающем их деле.

– Тентенден прислал мне телеграмму с основными деталями преступления.

Познакомьтесь с ней, Броун, и, если вам не трудно, читайте вслух. Я тоже хотел бы обдумать ее содержание перед приездом на место.

– Согласен... Итак, жертву звали Иенсен, Джек Иенсен, тридцати лет, холостой. У него недоставало руки после дорожного происшествия, которое произошло три года назад.

Ведя машину, Роджер внимательно слушал.

– ...Никаких видимых причин, никакой кражи, никаких повреждений. Тем не менее, совершенно очевидно, что человека не оглушают просто так, без всякой причины. Может быть, тут были сведены какие-то счеты. Нужно обнаружить, был ли кто-нибудь в городке, кто ненавидел Джека Иенсена настолько, чтобы попытаться уничтожить его. Это будет нелегко выяснить – типография большая и в ней работают девятьсот сорок три человека.

– В сущности ничто не говорит за то, что преступление совершил кто-то из фабричных или типографских рабочих... Это все?

– Да.

– Хорошо. Теперь держитесь, Броун, тут разрешено ездить со скоростью в сто двадцать километров в час и я, несмотря на ваши возражения, воспользуюсь этим.

В Корби

Корби оказался хорошеньким небольшим приморским городком, расположенным в зеленеющей долине и окруженным холмами. Его красные черепичные крыши, потемневшие от времени и покрытые зеленым мхом, окружали старую колокольню из серого камня.

Широкая главная улица Корби была окаймлена деревьями. На одной ее стороне помещалась ратуша, на другой – основные здания городка: таверна «Розы и короны», солидный большой дом, выстроенный более четырех веков назад, в обширном дворе которого в давние времена раздавались удары кнута и слышались голоса пассажиров романтических дилижансов.

Теперь двор был молчалив. Только старый пруд, окруженный цветочными клумбами, пытался его оживить.

За исключением этой главной артерии города, на которой гордо размещались также муниципалитет и дома зажиточных горожан, другие улицы остались такими же узкими и кривыми, какими они были в давние времена. Они продолжали карабкаться на холмы, на которых когда-то возвышались замки феодалов.

Впечатление запущенности усиливалось бесчисленными хижинами с соломенными крышами. Создавалось впечатление, что в Корби оказываешься на несколько веков назад, несмотря на несколько новейших магазинов, на телевизионные антенны на крышах домов и на по-современному спланированный парк.

Тентенден встретил прибывших в большом зале таверны. Трое мужчин пожали друг другу руки и не успели переброситься между собой и несколькими фразами, как зал наполнился глазеющей на них публикой.

Уэст не мог скрыть удивления:

– Можно подумать, что вы объявили о нашем прибытии всем жителям! Это очень жаль, трудно работать в таких условиях.

Тентенден пожал плечами.

– Что вы хотите, Уэст? Когда обладаешь такой репутацией, как ваша, совершенно естественно ждать подобной встречи. Каждый из присутствующих здесь о вас слышал, а теперь хочет и увидеть своими собственными глазами.

– Скажите уж просто, что я любопытный зверь.

Все засмеялись.

– В некотором роде, в чем нетрудно убедиться.

– Будем все же надеяться, что это не помешает нам в нашем следствии.

– Разумеется, нет. Мы устроим заслон из полиции, чтобы отогнать любопытных.

– Это лучше.

– Это правда, что вы собираетесь сегодня же вечером отправиться на фабрику «Ричардсон и компания?»

– Конечно. Чем меньше мы будем терять времени, тем будет лучше. Что вы на это скажете?

– Что я скажу?.. То, что нам тогда надо торопиться, так как фабрика закрывается в пять часов. Но когда у них имеется срочная работа, то некоторые мастерские работают до шести вечера.

– В таком случае, едем немедленно.

Три колосса, самому низкому из которых, Броуну, было под метр девяносто, втиснулись в старый «ровер» комиссара города. По дороге Тентенден сообщил некоторые нужные сведения.

– Фабрика находится на расстоянии двух с половиной километров от Корби.

Она расположена в стороне от шоссе и к ней ведет частная дорога, на которой находятся дома, принадлежащие фирме и снимаемые служащими.

– Работа у них хорошая? – неожиданно спросил Вест.

Тентенден казался удивленным:

– Вот вопрос, которого я не ожидал, Красавчик. По правде говоря, такой вопрос мог быть задан лишь человеком совершенно чужим в этой местности.

Такая мысль никому не придет и голову в Корби. Корби очаровательный уголок и здесь хорошо живется. Но чтобы жить, нужно работать, а это и есть слабое место. Здесь мало рабочих мест. Только эта типография способна трудоустроить около тысячи человек. Остальные предприятия гораздо мельче. У людей здесь нет выбора и они счастливы, что у них есть хоть какая-то работа.

– А что это за фабрика?

– Она была создана около двухсот пятидесяти лет назад. В те времена множество французов, бельгийцев и голландцев, преследуемых за религию, пересекли Ла-Манш, чтобы иметь возможность продолжать издавать свои еретические книги, которые строго запрещались на континенте. Они расположились в этой местности. Мало-помалу, они все исчезли. Дом «Ричардсона и компании» это последний, оставшийся в живых.

Навстречу им попалась машина-фургончик, едущая на большой скорости.

– Это Том Кузин, – пояснил Тентенден. – Славный малый, но если он будет продолжать ездить так быстро, то кончит несчастным случаем. Придется мне сказать ему пару слов.

Внезапно Уэст сделал знак замедлить ход.

– Так вот эта фабрика?.. У нее много зданий. Мне хочется посмотреть на весь ансамбль... Как вы думаете, я смогу влезть на верхушку одной из этих высоких труб?

– Разумеется. Могу вам сказать, что мистер Ричардсон ничего не будет иметь против. Но у меня есть кое-что лучшее, что я могу предложить вам.

Видите с правой стороны элеватор? Он доминирует над всеми трубами и подъем туда намного легче. Это там Ван Орли хранит свое зерно. – Тентенден указал пальцем на сооружение из красных кирпичей, высокое и узкое, которое возвышалось позади фабрики, немного правее ее.

– Согласен. Пошли?

Оба его компаньона внезапно очень смутились.

– Вам кажется, что мое присутствие будет необходимо? – спросил Тентенден с явным замешательством.

Что касается Броуна, то он казался просто огорченным.

– Честно говоря, я не чувствую себя способным забраться туда.

– В таком случае, я полезу один.

– Будьте осторожны, – проворчал инспектор Броун.

Не теряя больше времени, Уэст начал подниматься на элеватор, который возвышался метров на тридцать над землей.

Сильные порывы ветра не облегчали ему подъема и каждую минуту он мог быть сброшенным в пустоту.

Кроме этого, существовал еще тяжелый и едкий запах от брожения зерна, который щипал горло и затруднял дыхание.

Наконец он достиг платформы, остановился там и сделал приветственный жест рукой своим компаньонам, которые не спускали с него глаз.

Один взгляд на весь ансамбль фабричного комплекса дал ему больше, чем несколько часов изучения по карте. По свою правую руку он заметил с дюжину строений, низких и вытянутых в длину, с треугольными крышами – фонарями, с левой стороны – три монументальных печи и здания контор.

Он внимательно осмотрел все, потом обошел платформу кругом и стал спускаться.

На полпути ему показалось, что в глубине силосной башни он увидел что-то, что не смог сразу определить: кусок бумаги или ткани...

Едва он успел заметить это, еще не придавая особенного значения тому, что увидел, как его внимание было привлечено большим трактором, который приближался к башне и подъехал к ней в тот момент, когда он ступил на землю.

Небольшой человек с хитрым лицом сошел с трактора и протянул руку детективу.

– Во что ты играешь, Артур?.. Может, ты решил забраться туда, чтобы избавиться от пуза? Или ты собираешься воспользоваться моей башней, чтобы инспектировать своих новобранцев? Если это так, то...

Тентенден остановил его жестом.

– Добрый вечер, Сэм. Это инспектор Уэст из Скотланд Ярда, который только что совершил это восхождение, чтобы осмотреть окрестности.

– Это менее дорого, чем если бы он воспользовался самолетом, но тем не менее, это будет стоить ему кружки пива в следующий раз, когда мы встретимся в таверне.

– Очень охотно, – сказал Уэст.

Тентенден продолжал представления:

– Сэм, вот также инспектор Броун, который тоже приехал из Скотланд Ярда... Господа, я вам представлю Сэма Соли, который владеет фермой, которую вы видите с правой стороны и большим количеством земли вокруг.

Они пожали друг другу руки.

– Грязная история – это убийство ночного сторожа, – сказал фермер. Должен вам признаться, мистер Уэст, я больше люблю свою работу, чем вашу. Я бы не хотел быть на вашем месте... У вас есть след?

– Нет еще, я лишь с полчаса как приехал в Корби.

– Вы меня удивляете! Я считал, что в Скотланд Ярде все ваши проблемы вы решаете одним щелчком пальцев.

Соли расхохотался.

– Ладно, я теперь сделаю то же, что и вы, мистер Вест.

Я поупражняю свои мускулы и посмотрю, как чувствует себя мой товар. До скорого, господа.

Фермер стал карабкаться по железным ступеням еще быстрее, чем Роджер. Что касается последнего, то он вернулся к машине вместе со своими компаньонами.

Тихо подъезжая к фабрике, они заметили разбитое стекло на перекрестке, который образовался пересечением дороги, ведущей к фабрике, с дорогой на ферму Сэма Соли... Немного дальше были видны следы шин, а еще немного дальше, наполовину спрятанные в траве осколки велосипедной фары и насос.

Заинтересованный Уэст попросил Тентендена остановиться, все трое вышли из машины и внимательно осмотрели местность.

Следы шин внезапно прерывались. Потом они обнаружили следы женской обуви и мужских ботинок. Трава была примята, как будто тут происходила драка.

Броун повернулся к своему шефу:

– Можно сказать, что сюда приходила женщина и не так давно. Я не удивлюсь, если узнаю, что тут произошел несчастный случай.

– Да-а, – проворчал Тентенден, – даже нужно было, чтобы она сильно треснулась, чтобы раздавить такую фару на мягкой земле.

Он поднял несколько сломанных веток.

– Что меня удивляет, так это то, что она, будучи на велосипеде, поехала по дорожке, а не по асфальту.

– Может быть, она хотела проехать незамеченной.

– Я не знаю, что такое мы обнаружили и имеет ли это отношение к нашему следствию, но пока это не выяснено, я хотел бы, чтобы ваши люди, супер, оцепили это место, чтобы никто не смог уничтожить следы.

– Это будет сделано. Чтобы там ни было, но мне бы хотелось, чтобы вы называли меня просто по имени, Артуром.

– Согласен, Артур.

Они вернулись к машине, когда Сэм Соли, стоя на платформе башни, стал сильно жестикулировать. Он что-то кричал.

– Что он хочет? – спросил Броун.

– Самое лучшее будет приблизиться к нему, чтобы услышать, что он кричит.

Страшная находка

Роджер Уэйт сложил трубочкой руки и закричал.

Что случилось?

Сэм Соли нагнулся, насколько можно и завопил в ответ:

– Идите сюда и посмотрите: тут женщина... в глубине.

– Я поднимусь, – сказал Уэст. – Артур, сделайте все необходимое, чтобы весь сектор был под охраной. Чем меньше тут будет народа, тем лучше будет работать. Да, еще нужно будет попросить сюда пожарных с их большой лестницей.

Тентенден кивнул головой.

– Нет, старина, хотя такое восхождение совсем не в моем вкусе, но это мне следует подняться сейчас наверх. Отправимся вместе, а Броун тем временем сможет все организовать и прикажет вызвать пожарных.

Броун неуверенно спросил:

– А от чьего имени я буду отдавать распоряжения?

– Не сомневайтесь. Все мои люди теперь вас уже хорошо знают и они должны слушаться и выполнять все ваши приказания.

Пока местный детектив стал мучительно, насилуя себя, подниматься наверх, Уэст отвел своего помощника в сторону:

– Проделайте все как можно скорее и сразу же возвращайтесь, Перси.

Передайте ваши распоряжения на фабрику по телефону и до того, как комиссариат пришлет вам подкрепление, попросите у директора фабрики предоставить в ваше распоряжение несколько человек, чтобы немедленно создать кордон и не дать возможности толпе проникнуть, куда не следует.

– Согласен, Красавчик! Почему он так стремится подняться наверх? спросил Броун, глядя на импозантную массу суперинтенданта Тентендена, карабкающегося по железным скобам с таким трудом.

– Это естественно. Он не хочет, чтобы его упрекали в невыполнении его служебных обязанностей.

– Может быть, он также опасается конкуренции? – задумчиво проговорил инспектор Броун.

Пока Броун направлялся к фабрике, Уэст присоединился к Тентендену и Сэму Соли на платформе башни.

Фермер поднял крышку и можно было увидеть то, что лежало поверх зерна.

Это была женщина в темном пальто. Она не шевелилась и ее поза давала возможность предположить, что она мертва.

Это темное пальто что-то напомнило Весту. Что это могло быть?.. Да! Это кусочек ткани или бумаги, который он только что заметил, спускаясь... Это, должно быть, и было куском пальто этой женщины.

– Кто это может быть? – спросил Уэст.

– Я ничего не знаю, – сказал Сэм Соли. – Как она могла попасть сюда?..

Это безусловно не самоубийство, так как в этом случае крышка не была бы на месте.

– Правильное замечание. А вот живой она попала сюда или мертвой? Это еще нужно определить. Что верно, так это то, что ее убили... У вас есть какие-либо соображения в отношении ее личности, Артур?

Тентенден не мог оторвать взгляд от женщины и ответил, не поднимая головы:

– Я не знаю, что вам ответить, Роджер... Мне кажется, что это Дорис Блек, но я не могу в этом поклясться. Ее муж – один из моих самых старых друзей.

Он женился на девушке, которая так намного моложе его... что это прямо неприлично... Эта женщина очень похожа на нее, но надеюсь, что я ошибся.

Сэм Соли тоже нагнулся, чтобы лучше рассмотреть и сказал:

– Да, мне кажется, что ты прав, Артур. Это очень похоже на Дорис Блек.

Полицейская машина подъехала к подножию башни, и вскоре за ней подъехала карета скорой помощи и пожарная машина с большой лестницей.

Со своего наблюдательного пункта трое мужчин видели, как образовался кордон из полицейских. Это было сделано вовремя. Неизвестно каким образом оповещенные мужчины и женщины бежали со всех ног к месту трагедии.

Уэст и его компаньоны спустились и присоединились к полицейским. Они предоставили специалистам заниматься своим делом. Сэм Соли вернулся на свои поля, а Уэст и Тентенден прошли на фабрику как раз в тот момент, когда сирена возвестила об окончании работы. Оба детектива внезапно оказались в толпе и вынуждены были пробивать себе дорогу к зданию конторы.

Директор, мистер Ричардсон, находился в очень взволнованном состоянии.

Это был высокий мужчина, стройный силуэт которого странно контрастировал с бледным лицом, напряженным и подергивающимся нервным тиком. Глаза его прятались за толстыми стеклами очков, в волосах была видна седина.

– А!.. Суперинтендант, наконец-то вы!.. Я жду вас несколько часов и теперь немного поздно, к несчастью. Большинство наших рабочих уже ушли и осталось лишь незначительное количество занятых на срочных работах. У нас столько работы в настоящее время!.. Хотелось бы мне знать, сумеем ли мы выполнить работу в назначенный срок. Мы сейчас издаем колоссальное количество школьных пособий для Африки. Все должно быть отправлено на следующей неделе!.. Можно сойти с ума!

Тентенден выслушал эту тираду, не моргнув глазом. Он собирался ответить, а директор в это время повернулся к Уэсту:

– Я полагаю, что вы тот детектив из Скотланд Ярда, которого нам прислали?

– Да, это он, – ответил суперинтендант Тентенден. – Мистер Уэст, я представляю вам мистера Сиднея Ричардсона, который дал свое согласие на ваше посещение фабрики.

– Очень любезно с вашей стороны.

– Это совершенно естественно, более того, я хочу, чтобы вы знали, мистер Уэст, что я нахожусь в вашем полном распоряжении, как и мой персонал, на все время следствия.

– Я принимаю это и благодарю вас.

– Бедный Иенсен! Ужасная смерть, вы не находите.

– Все преступления таковы, – безразличным тоном сказал Уэст.

– Да, конечно, но тем не менее, в этом случае удивительно то, что убили его ни за что.

– Как ни за что?.. Что вы хотите этим сказать?

– Тем не менее, это очень просто! Я понял бы, если бы, убив ночного сторожа, потом ограбили фабрику. Но этого не было. Ничто не было нарушено в эту ночь.

– Нужно будет обнаружить истинную причину этой смерти.

– Да, я надеюсь, что с помощью суперинтенданта Тентендена вы обнаружите виновного, мистер Уэст. Как вы полагаете, скоро ли вы позволите нам пользоваться помещением, в котором был убит Иенсен?

– Мы сделаем все, что в наших возможностях для этого.

– Спасибо, так как должен вам признаться, что нам очень трудно обходиться без этого помещения. Это там, где обычно производится выплата зарплаты, и этот день как раз завтра. Конечно, мы сможем перенести расчетную машину в другое служебное помещение, но нам придется тогда переносить и этажерки с досье. Мне хотелось бы знать, где мы сможем устроиться?.. Помещения так заполнены!

Уэст слегка наклонил голову.

– Мы сделаем все, что сможем.

Быстрый осмотр помещений не дал ему ничего существенного. Он увидел походную кровать, сложенную в углу, стены, на которых многочисленные полки были заполнены картотеками, стол, около которого было обозначено мелом, где упал Иенсен, и еще коричневые пятна крови...

Местная полиция хорошо сделала свою работу. Всюду были видны следы ее действий: немного серого порошка повсюду, где только можно было надеяться получить отпечатки пальцев в этой комнате, отметки мелом и несколько конвертов, прилепленных к стенам, в которых должно было содержаться все, что было найдено в этом помещении: волосы, пыль и прочее...

Тентенден проследил за взглядом своего коллеги и счел нужным дать ему дополнительные объяснения.

– Урожай был невелик. Мы нашли только несколько волос на кровати, которые, между прочим, мы еще не рассматривали. За исключением этого, несколько окурков, крошки и с дюжину отпечатков пальцев.

Эти слова, казалось, разбудили любопытство директора, который быстро повернулся к Уэсту:

– Я слышал, что вы собираетесь взять отпечатки пальцев у всего персонала.

Должен признаться, что нахожу это странным.

– Это ваше мнение?

– Да, но...

– Тем не менее, это единственная возможность обнаружить, что среди дюжины отпечатков, полученных здесь, находится один, которого здесь быть не должно.

Кроме того – это поможет нам выиграть время, не говоря уже о том, что это закон криминалистики. Вы полагаете, что кто-нибудь здесь откажется от этой формальности?

– Нет, но я просто задаю себе вопрос, необходимо ли это?

– Да, я в этом твердо уверен.

– В таком случае, мне остается лишь откланяться. Когда вы собираетесь это проделать? Завтра?

– Почему ждать так долго?.. Мы сможем начать сегодня вечером.

– Я не думаю, что это возможно. Уже 5 часов 20 минут. Самое большее через десять минут те немногие, которые здесь находятся, уйдут.

– Сколько в точности человек?

– Это трудно сказать. Но вы в самом деле собираетесь взять отпечатки пальцев у всех?

Роджер Уэст понял, почему суперинтендант Тентенден так настаивал, чтобы кто-нибудь из Скотланд Ярда занялся этим делом. Он, как местный житель, должен был выдержать определенное неудовольствие мистера Ричардсона.

Уэст запасся терпением:

– Я повторяю вам, сэр, что имею намерение и право взять отпечатки пальцев у всех служащих. Это совершенно обязательно, и это будет проделано.

Ричардсон кивнул головой с совершенно безнадежным видом.

– Это невероятно. Это нарушит работу в мастерских, а мы и так запаздываем с заказом. Мы так торопимся.

– Подумайте немного о бедном Иенсене, который больше никогда не будет торопиться.

Ричардсон замолчал, потом сказал тихо:

– Да, вы правы. И мы должны во всем помогать вам.

– Вот это лучше, намного лучше, – с улыбкой проговорил Роджер Уэст. – Я был уверен, что мы сговоримся. Спасибо за помощь. С нашей стороны, мистер Ричардсон, можете быть уверены, что мы сделаем все, чтобы вы избежали неприятностей. Теперь, когда все выяснено, я думаю, что брать отпечатки пальцев сегодня уже действительно поздно. Мы организуем это завтра в первые часы. А в настоящий момент Тентенден и я удовольствуемся тем, что бросим беглый взгляд на мастерские. Мне лично хотелось бы представить себе все обходы, которые совершал Иенсен.

Ричардсон повеселел, и Уэст невольно подумал, с чем это могло быть связано?

– Идите за мной, я покажу вам дорогу.

По дороге Тентенден внезапно спросил у Ричардсона:

– У вас сегодня было много отсутствующих?

– К счастью, очень мало. У нас так много дела.

– А кто шеф персонала?

– Это я. Я совмещаю эту должность с должностью директора фабрики.

– Да, у вас лично, как видно, нет нехватки в работе?

– Я очень загружен! Чтобы ответить на ваш вопрос, Тентенден, скажу, что было шесть отсутствующих: два начальника мастерских, один рабочий, корректор и две женщины, служащие в переплетной.

– Имена этих женщин?

– Нелли Вильсон и Дорис Блек У вас есть определенная причина задавать этот вопрос, суперинтендант?

– Нет...

«Боже мой, как наш Артур умеет лгать», – подумал Уэст, и воспользовался возможностью задать вопрос:

– Ваша фабрика на первый взгляд кажется огромной. Как это случилось, что у вас был только один сторож для ее ночной охраны?

– Вопрос по существу, мистер Уэст! Я должен признаться, что ваша репутация полностью оправдывается... Да, у нас только один ночной сторож и этого совершенно достаточно, уверяю вас. Ничто в нашем деле не может привлечь грабителей. Мы никогда не держим здесь денег. Каждый вечер наш кассир относит свою кассу в банк и каждое утро приносит ее, когда приходит на работу. Фактически, ночной сторож был нам нужен только лишь из соображений пожарной безопасности... Огонь – это единственная опасность для нас.

– Понимаю.

Обходя все помещения по маршруту Иенсена, они опрашивали каждого начальника мастерской. В ответ на вопросы все они отвечали, что все находится в полном порядке и было так, когда они начали работать утром.

Когда они вернулись в помещение конторы, Тентендена ожидал полицейский.

– Что случилось, Джеме? – спросил его суперинтендант.

– Я подумал, что будет лучше, если я сразу извещу вас о личности второй жертвы.

– Вторая жертва? – воскликнул Ричардсон пронзительным голосом.

Тентенден повернулся к нему и кивнул головой.

– Да, да, вторая жертва. Сейчас необходимо, чтобы мистер Уэст и я прошли в конструкторское бюро.

– Конечно... Кого вы хотите видеть?

– Чарли Блека.

– Чарли?

– Да. Он имеет к этому прямое отношение, так как вторая жертва, это его жена, Дорис.

– Дорис?.. Почему она?.. Я знал ее совсем ребенком, она поступила на фабрику сразу по окончании школы.

Пока Ричардсон оставался пригвожденным к месту и без конца повторял имя молодой женщины, Тентенден увлек своего товарища к Влеку.

Это был мужчина шестидесяти лет, прекрасной наружности, с вьющимися седыми волосами, которые обрамляли его загорелое лицо. Он казался неспокойным.

Приближаясь к нему, Уэст заметил его красные глаза. Можно было подумать, что он плакал.

– Ничего не говорите ему сейчас, Артур, – неожиданно попросил Уэст. – Я хочу сначала допросить его.

Ричардсон

У Чарли Блека было озабоченное лицо. Он бросил беспокойный взгляд на трех мужчин, приближающихся к нему, так как Ричадсон в последний момент решил сопровождать детективов. Он первым заговорил:

– Добрый вечер, Чарли. Вот мистер Уэст из Скотланд Ярда приехал помогать Тентендену в ведении расследования.

– Очень тяжелая история, – констатировал Блек мрачным тоном.

– Действительно, и наша задача состоит в том, чтобы помогать этим господам. Малейшая деталь может оказаться важной. Они будут расспрашивать всех.

– Это естественно!

Уэст кивнул головой и сказал немного иронически:

– Что меня поражает с первой минуты моего приезда сюда, это доброе желание всех помочь... Так что я сразу же и возьму вас в оборот, мистер Блек. Вы можете нам сказать, не заметили ли вы что-нибудь не в порядке сегодня утром в вашей мастерской?

– Нет, все было как обычно, за исключением доски, отмечающей присутствие сторожа. Второй обход Иенсена не был отмечен.

– И по причине?

– Да, бедный парень был уже мертв.

– Так что кроме этого ничего больше ненормального?

– Нет, ровно ничего, так как я не думаю, что вы сочтете важным очередную неисправность максикота. Это становится привычкой. Сегодня утром пришлось остановить работу на два часа.

– Этот несчастный максикот становится для нас дьявольски дорогим, пробормотал Ричардсон. – Нужно немедля решиться купить новый.

По-прежнему ведомые директором, оба полицейских направились теперь в склады, в которых накапливалось огромное количество рулонов бумаги и картона, перевозить которые могли лишь поворотные краны, расположенные с каждой стороны помещения.

После быстрого осмотра они вернулись к зданию конторы и тот момент, когда вой сирены известил об окончании дополнительных работ. Почти одновременно несколько дюжин рабочих, мужчин и женщин, вышли из мастерских и направились к проходной, чтобы отметить карточку присутствия.

Сидней Ричардсон определенно торопился покинуть своих компаньонов.

– Могу ли я для вас что-нибудь сделать? – спросил он вибрирующим голосом.

– Если нет, я хотел бы...

Роджер Уэст прервал его жестом.

– Я обещаю вам не занимать вашего времени, мистер Ричардсон, но я хотел бы быть уверенным в том, что никакого ущерба не было нанесено фабрике прошлой ночью.

– Но я вам сказал, что ничего не было украдено.

– Я говорю не только о краже.

– Я вас не понимаю, мистер Уэст. Я вас заверяю, что мы не нашли ничего ненормального сегодня утром, придя на работу.

– Вы мне это уже говорили, и я вам верю на слово. Между тем я заметил, что неисправность максикота вас удивила... Не могло ли еще что-нибудь ускользнуть от вас?

Ричардсон рассмеялся.

– Это максикот вас беспокоит?

– Да, признаюсь. Я хотел бы, чтобы проверили, что неисправность его сегодня утром была по причине слишком интенсивного его использования.

– Это, к сожалению, слишком очевидно!.. У нас есть другой максикот, гораздо более мощный, но он уже несколько недель не работает. Учитывая его большой возраст, это извинительно. Тем не менее, для нас это было тяжелым ударом, и с тех пор мы вынуждены использовать более легкий материал для работ... Но что вы хотите, мистер Уэст?.. Нам предлагают несколько недель ждать, чтобы подсунуть тождественный. Мы не можем ждать, и нам нужно использовать то, что мы имеем, даже если время от времени он бывает неисправным.

Ричардсон не скрывал своего раздражения настойчивостью детектива.

– Проверьте все, тем не менее, – настаивал Уэст. – Мы теперь совершенно определенно знаем, что один или два человека входили сюда сегодня ночью. Они убили ночного сторожа, но как будто ничего не взяли. Нужно попытаться узнать причин их присутствия здесь. Кто, по вашему мнению, смог бы объяснить мне причину неисправности максикота?

– Самый квалифицированный, это Маллоу, заведующий мастерской. К сожалению, его здесь нет. Я видел, как он уехал на машине вместе со своим помощником.

– Нам не повезло. А кто кроме него?

– Блек, конечно, потому что он занимается обслуживанием всех наших машин и устройств. Но и он уже должен был уйти.

Хотите узнать его домашний адрес?

– Он мне известен, – сказал Тентенден.

– Это правда, вы друзья.

Ричардсон усмехнулся.

– В таком случае, может быть, я могу вернуться к своим делам?

– Да, мы теперь уйдем. Спасибо за вашу помощь, мистер Ричардсон, – сказал Уэст. – Да, я забыл: наши люди останутся здесь на всю ночь. Они хорошо прочешут здесь все, чтобы найти следы убийц Иенсена. И так как они будут здесь, я считаю бессмысленным назначать кого-нибудь ночным сторожем.

– Очень хорошо. Я как раз просил двух наших рабочих осуществить охрану, но теперь, раз в этом нет необходимости, я отпущу их домой. Они, вероятно, будут в восторге, так как провести здесь ночь после того, что случилось, им страшно не улыбалось.

Дверь отворилась и секретарша позвала Ричардсона.

– Сэр Ланселот ждет вас у телефона.

Директор ударил себя по лбу.

– Где была моя голова? Я совсем забыл об этом. Сэр Ланселот мой компаньон, и так как он был очень взволнован этим происшествием, я сказал ему, чтобы он позвонил мне вечером. Он, безусловно, спросит, что мы выяснили. Что я должен ответить ему?

– Правду. Мы ничего еще не знаем.

Другая молодая женщина, высокая, тонкая, типично английского типа, с персиковым цветом кожи и фарфоровыми голубыми глазами... глазами, которые до странности были похожи на глаза Ричардсона, подошла к группе.

– Отец! Я еду домой... Мне тебя подождать?

– Нет, Роз, возвращайся одна, у меня еще огромное количество дел.

Предупреди мать, что я запоздаю. Не ждите меня к обеду.

Она вышла из комнаты, кивнув головой обоим мужчинам.

Ричардсон также кивнул им и направился к телефону.

– Это дочь Ричардсона? – поинтересовался Уэст.

– Да, – ответил Тентенден. – Она красива, не правда ли?

И очень мила к тому же. Все в этом городке обожают ее.

– Почему она так обеспокоена?

– Обеспокоена?.. Она?.. Я ничего не заметил.

Между тем Роджер Уэст отгадал правильно. Роз Ричардсон очень беспокоилась о своем отце. Она упрекала себя в том, что раньше не заметила в нем перемену, которая произошла с ним после забастовки. Правда, у нее было и оправдание: она была еще очень молода и была очень увлечена учением... Потом она ездила во Францию, где вела жизнь молодой девушки, у которой есть деньги и нет никаких обязанностей: играла в теннис, каталась верхом, много танцевала...

Но однажды она была поражена мрачным и нервным состоянием своего отца.

Она поделилась своим беспокойством с матерью, которая со свойственным ей спокойствием сказала ей:

– У твоего отца беспокойный темперамент. Я всегда знала его таким. Он считает себя ответственным за забастовку, которая нанесла большой ущерб типографии, и ничто не убедит его в противном.

– Но, мама, ведь это была всеобщая забастовка. Не могла же единственная типография в Корби избегнуть ее, одна во всей Великобритании.

– Действительно, но что ты хочешь?.. Таков характер твоего отца, и каждый раз, когда случается какая-нибудь неприятность, он считает, что мог ее избежать... Если ты себе ногу повредишь, поднимаясь в гору, он будет упрекать себя, что позволил тебе пойти туда. Если дом охватит огнем, он будет считать себя виновным, потому что оставил в нем спички... Это всегда так. И особенно, когда касается этой проклятой фабрики. Последняя забастовка нанесла ему сильный удар. Он считал, что при тех обстоятельствах, в которых находятся местные рабочие, у них не было оснований для забастовки. В сущности, они это сделали из солидарности с другими, но твой отец воспринял это как личную обиду.

– Как бы мне хотелось сделать для него что-нибудь. У него такой грустный вид.

– Ты это можешь сделать, Роз. Ты знаешь, насколько он будет счастлив, если ты будешь работать рядом с ним... Разве он не просил тебя об этом несколько лет назад?.. Почему бы теперь тебе не сделать этого?.. Если у него есть определенная причина быть несчастным и грустным, ты скорее обнаружишь ее.

– Это неплохая идея.

Сказано, сделано. На следующее утро Роз стала секретаршей своего отца, чем очень обрадовала его.

С той поры она не переставала наблюдать за ним и старалась помогать ему.

Она видела, что он мало спал, несмотря на многочисленные снотворные порошки, прописанные ему доктором Арнольдом.

Дрожание рук, нервные судороги лица не прекратились...

А у него было все, чтобы быть счастливым: прекрасное положение – без беспокойства за завтрашний день, что было очень важным для здешних мест; жена, на которой он женился по любви и которая никогда не обманывала его надежд, дочь, которую он обожал и которая радовала его; прекрасный дом, немного в стороне от Корби, в двух шагах от моря, расположенный между холмов с превосходным видом; ни малейшей заботы о деньгах.

Возвращаясь домой Роз продолжала задавать себе вопросы о заботах отца.

Ее мать тоже была в тревоге.

– Как прошел день?

– Более или менее хорошо, учитывая ситуацию. Отец казался не слишком нервным. Не более, чем обычно. Конечно, я знаю, что он не перестает думать о преступлении. К тому же, там была полиция, которая не дала бы возможности забыть об этом. Было уже достаточно тревожным, когда суперинтендант Тентенден был один в этом деле, но теперь, когда там находится инспектор из Скотланд Ярда, это совершенно ужасно, тем более, что, не знаю по какой причине, но папа страшно боится...

– Боится, он?.. Ты воображаешь себе Бог знает что, дочь моя.

Почему ему бояться детектива?

– Я бы дорого дала, чтобы знать... Но я слишком хорошо знаю папу, чтобы не понимать этого. Он боится этого мистера Уэста, тогда как смерть этого бедного Иенсена оставила его равнодушным... Может быть, он просто очень мало знал его?

– Но достаточно для того, чтобы поручить ему эту должность, несмотря на его увечье.

Миссис Ричардсон казалась крайне утомленной. Ей было за сорок и она, казалось, все еще не опомнилась от удивления, что вышла замуж за Ричардсона.

Правда, это произошло не без препятствий. Дочь ремесленника из Корби, она была секретаршей у деда Сиднея Ричардсона. Когда он решил жениться на ней, вся семья была против. Ему даже угрожали, что лишат его наследства, чтобы только помешать такому мезальянсу!

Он долго держался один против всех и, наконец, глава семьи Ричардсонов, этот ужасный дед – кончил тем, что признал свою новую внучку. Но несмотря на это, она никогда не стала полностью своей в семье и была под властью мужа.

– Мне нужно убедить его заговорить, он должен, обязательно должен поделиться со мной своими горестями.

Но она совершенно не была уверена в успехе.

– Я тебя умоляю, мамочка, попробуй поговорить с ним, когда он вернется домой. Чтобы вам было спокойнее говорить, я пойду и проведу вечер у Люси. Но только не сдавайся сразу.

Первый подозреваемый

Выходя с фабрики, Уэст и Тентенден видели, как отъезжала Роз на своей маленькой красной машине. Она так рванула с места, что суперинтендант не смог сдержать своего недовольства.

– Мне часто приходится ее урезонивать. Хотя она и Роз Ричардсон, но она, как и все, должна соблюдать дорожные правила.

Увидев легкую улыбку на губах своего коллеги, он добавил почти против своей воли:

– Да, я знаю, о чем вы думаете. Мы живем здесь, как в средние века.

– Признаюсь, это несколько неожиданно.

– Что вы хотите?.. В течение нескольких поколений фабрика – единственное оставшееся от прошлого, и совершенно понятно, что семью, которой принадлежит это дело, надо рассматривать как неких сюзеренов. Он вздохнул.

– Да, так же, как и Ки. Фактически Ланселот Ки – тайный акционер типографии. Он немного старше Ричардсона и вложил в дело более миллиона фунтов стерлингов. Это дядя Сиднея и настоящий хозяин всего.

– Значит, Ричардсон и Ки могут мчаться по дорогам, сломя голову, и никто не имеет права сделать им замечание. Я просто боюсь спросить, что же произойдет, если случится серьезное дорожное происшествие?

– Я понимаю, что вы так воспринимаете все это. Красавчик! И тем не менее, этому не верите... Только маленькая Роз по настоящему нарушает правила... Но она так мила. До сих пор с ней не случалось, к счастью, ничего неожиданного, но она привыкла ездить слишком быстро. А когда кто-нибудь из полиции замечает это, ей просто делают замечание.

– Мне очень хочется поступить как она, чтобы посмотреть, что же получится?.. Как вы думаете, имею и я тоже право на отеческую улыбку дежурного местного полицейского?

Тентенден рассмеялся.

– Нет, конечно, нет.

– Вернемся к нашим дорогим сюзеренам. Расскажите мне немного о семье Ки... Какую, в точности, роль они играют на фабрике?

– Это довольно любопытно. Несмотря на то, что он располагает основными акциями фабрики, Ки предоставил руководство фабрикой своему племяннику, Сиднею Ричардсону. Сам же удовольствовался тем, что открыл филиал фабрик" в Лондоне, вместе с одним из своих сыновей, Питером.

– Он тоже издает?

– Нет, он организовал очень активную сеть продажи.

Особенно активно этим занимается его сын Питер.

– Какого сорта этот человек?

– Кто, отец или сын?

– Начнем с отца.

– Здесь его почти никто не знает. Это человек очень выдержанный, довольно надменный, полный предрассудков.

– А Питер?

– Должен признаться, что нахожу его малосимпатичным, суля по тому, что мне известно о нем. Это очень работящий человек, очень самодовольный, который в двадцать восемь лет кажется на десять лет старше. Это идол семьи.

– Расскажите мне и об остальных членах семьи.

– Миссис Ланселот Ки больше нет. Что касается Питера, то у него есть старший брат.

– Кажется, я догадываюсь, что ваши симпатии на его стороне.

– Вы догадались правильно. Да, признаюсь, что я предпочитаю его остальным Ки. Между тем, это что-то вроде сына в семье.

– Расскажите мне про это.

– Он работал здесь на фабрике и помогал Сиднею Ричардсону до той поры, пока не задумал жениться на Роз. Они составляли прекрасную пару, малышка была очень привязана к нему. К несчастью, Сидней отказался дать свое согласие.

– Почему?

– Он ненавидел Поля. Я думаю, что он не мог ему простить его чувство юмора. И он объявил, что Поль недостаточно серьезен, что он ведет слишком рассеянный образ жизни.

– А где правда?

– Я не думаю, чтобы это было правдой, но может быть и не было совершенной ложью, так как после ужасного спора Поль наделал много глупостей. Он стал пить, и его находили мертвецки пьяным в разных местах. Потом он стал ходить в подозрительные бары, у него происходили отвратительные истории с женщинами, он много проиграл на бегах. Короче, семья устроила совет и его просто убрали с фабрики.

Уэст выслушал рассказ своего коллеги с большим вниманием и интересом, после чего наступило долгое молчание.

Но вскоре Уэст нарушил его.

– Мне кажется, вы хорошо знаете Чарли Блека. Вы можете себе представить причину, по которой Блек не заявил об исчезновении своей жены?

Тентенден с несчастным видом пожал плечами.

– Нет, я не нахожу никакого объяснения.

Оба детектива приблизились к тому месту, на котором немного времени тому назад они обнаружили разбитую фару и насос от велосипеда.

Инспектор Броун полностью развернул свою работу под удивленными взглядами местных агентов. Он достал весь набор своих инструментов и одновременно давал распоряжения.

Суперинтендант Тентенден отвел Уэста в сторону:

– Я не думаю, чтобы наше присутствие было бы здесь необходимо. Я отдал распоряжение всем не произносить имени Дорис Блек, но вы знаете, как это происходит в маленьких местечках. Все очень быстро узнают все... Если вы имеете намерение воспользоваться удивлением Чарли, я советую вам не тратить времени даром и отправиться повидать его сейчас же.

Роджер Уэст признал правильность предложения инспектора:

– Согласен. Лучше всего нам будет удалиться отсюда так, чтобы нас никто не заметил.

Они пересекли Корби, возбуждая любопытство прохожих, и вскоре подошли к номеру 17 на Парк Террас.

Чарли сразу же открыл им дверь и не высказал никакого удивления. Он провел их в довольно большую комнату, где было очень уютно, хотя вещи были подержанными. Целая серия серебрянных кубков украшала камин.

Он указал им на стулья и все уселись. Суперинтендант Тентенден взял на себя инициативу начать разговор.

– Мистер Уэст попросил меня сопровождать его к тебе, чтобы задать несколько вопросов относительно неисправности, о которой мы недавно говорили.

– О максикоте?

– Да.

– Что вы хотите знать, мистер Уэст?

– Пользуетесь ли вы этой машиной регулярно?

– Да. Раз в неделю, примерно, в обычное время – но гораздо чаще в случае срочной работы.

– Когда ею пользовались в последний раз?

– Во вторник.

– Она была на ходу?

– Да.

– Вы можете это утверждать?

– Да, и абсолютно официально.

– Тогда, по вашему мнению, почему она оказалась в неисправности сегодня утром? – спросил Уэст.

– Из-за болта, который удерживает лезвие. Он был недостаточно закреплен.

Вот почему резка была с дефектом. Я полагаю, вам известно, как действует максикот?

– Да, я уже имел возможность видеть, как он работает.

– В таком случае, я не открою вам ничего нового, сказав, что в таком инструменте все должно быть точно на своих местах. Это точный инструмент.

Один миллиметр смещения и все – он испорчен. Вместо того, чтобы аккуратно разрезать страницы книги, машина буквально рвет их.

– А во вторник вы заметили, что этот болт не держится?

– Нет, но это должно было случиться со дня на день.

– Значит, проверку во вторник вы произвели сами?

– Да, мистер Уэст, я всегда лично провожу ее. Эта машина очень опасна, если она не налажена. Если гильотина упадет на секунду раньше или позже, или если один из болтов ослабнет, она может отрезать палец, или даже руку. Кроме того, какой-нибудь болт всегда может ослабнуть. Пыль или простая капля масла может привести к этому. Это и есть причина, по которой Маллоу каждое утро проверяет ее состояние, прежде чем начать на ней работать. Если он замечает малейшую ненормальность, он сразу же вызывает меня. Такая неисправность и произошла сегодня утром. Это нас здорово задержало, конечно, но мы не могли действовать иначе.

– В котором часу он известил вас?

– После восьми часов.

Он, казалось, колебался, потом, слегка пожав плечами, продолжал:

– Благодаря несчастному совпадению, я сегодня пришел с опозданием. Я... я провел очень плохую ночь, заснул под утро, не услышал звонок будильника.

Только около девяти часов я смог подойти к максикоту. Если бы я был там вовремя, неприятность была бы ликвидирована раньше. Это по моей вине машина так долго не могла быть использована, я признаюсь в этом.

– Ты опоздал?! – воскликнул Тентенден с изумленным видом. – Скажи мне, с тобой это случается не часто?

– Нет, конечно.

– А нельзя ли узнать, что заставило вас провести такую бессонную ночь, мистер Блек? – спросил Уэст.

И так как старший мастер не ответил на этот вопрос, Тентенден попробовал нажать на него.

– Разве нельзя узнать об этом, Чарли?

Тот с усталым видом закрыл глаза, глубоко вздохнул, потом ответил едва слышным голосом:

– Хорошо, хорошо, я вам все расскажу, хотя предпочел бы оставить это при себе. Моя жена не ночевала дома. За последнее время я заметил, что она переменилась... я должен был спросить ее... Теперь я боюсь, что будет уже слишком поздно спрашивать у нее объяснений и что она покинула меня ради другого, моложе меня.

– У вас есть подозрения? – спросил Роджер Уэст.

– Нет, но я думал всю ночь и пришел к убеждению, что в ее жизни есть кто-то другой.

После небольшого молчания Блек продолжал безжизненным тоном:

– Она намного моложе меня, и я должен признаться, что никогда не говорил с ней о том, что могло ее интересовать... Так, мало-помалу, я вернулся к своим холостяцким привычкам. Каждый вторник и субботу, а иногда и в другие дни, я отправлялся в таверну на встречу с друзьями. Мы играли в карты и выпивали по стаканчику или два... В это время Дорис скучала одна в доме. Я это хорошо понял... Потом она взяла в привычку, в свою очередь, проводить вечер вне дома с одной из своих подруг, к тому же с очень хорошей женщиной.

Я не видел в этом ничего плохого, наоборот, я был рад, это давало мне возможность проводить вечера с друзьями. Затем, постепенно, я увидел, как изменилась моя маленькая Дорис. Она становилась менее приветливой, более озабоченной. И, наконец, я узнал, что вечера, проведенные у полруги, были лишь фальшивым алиби.

– Но было время, когда вы не были уверены в этом?

– Да, как я вам уже сказал, она изменилась сразу: у нее даже появилась странная манера смотреть на меня, когда она думала, что я этого не вижу.

Потом, этот страшный запах табака, который она приносила с собой. Я не курю, она тоже. Отсюда вывести заключение очень легко – всего один шаг. Теперь, вероятно, она меня бросила... она без сомнения отправилась к этому курильщику.

Суперинтендант Тентенден обратился к Уэсту.

– Роджер, я хотел бы сказать вам два слова наедине...

«Ток, – подумал Роджер Уэст, – ты пытаешься вставить мне палки в колеса, потому что растрогался рассказом своего друга Чарли... Но ничего не выйдет, я пойду до конца, хочешь ты этого или нет».

Он громко ответил:

– Одну секунду, Артур, если не возражаете. Сначала я хочу еще задать несколько вопросов мистеру Влеку.

Он отлично понимал, что Тентенден дружит с Чарли и потому попытается избавить его от огорчений, но он, Уэст, не собирается входить в эти подробности. Он должен воспользоваться тем, что некоторые факты еще были не известны и действовать в своей обычно решительно манере...

Чарли вполне мог быть убийцей своей жены. Он сам рассказал им о причине, и в таких случаях нельзя было пренебрегать ничем, чтобы обнаружить мотив.

Тентендена очень огорчил ответ его коллеги и он сразу же взял официальный тон:

– К вашим услугам, – ответил он.

– Уэст обратился к Влеку:

– Теперь я хотел бы получить ответ на такой вопрос: вы знаете человека, к которому отправлялась ваша жена каждый раз, когда вы отсутствовали? Да или нет?

– Я вам уже, кажется, ответил... Нет, я не знаю, о ком идет речь.

– Позвольте мне усомниться в этом...

– Я не могу вам помешать, мистер Уэст, но вы ошибаетесь... Если бы я знал, кто это, я клянусь вам, что не стал бы дожидаться до сегодняшнего дня, я стал бы сам действовать. Я помешал бы моей маленькой Дорис уйти к нему.

Прежде всего в этом моя вина: я не дал ей понять, до какой степени люблю ее.

У нас огромная разница в возрасте, и я никогда не уделял нужного внимания ее интересам. Теперь она меня покинула, и все конечно.

– Имя этого мужчины?

– Я вам сказал правду, я его не знаю.

– Я в это не верю.

– Я вас предупреждаю, полицейский вы или нет, но я не допущу, чтобы меня называли лжецом. Потом, даже если бы я его знал, по какому праву вы требуете, чтобы я вам его назвал?.. Я не думаю что это дело полиции, если моя жена покинула меня.

– Это верно, при условии, что с этим человеком ничего не случилось.

– Что... что вы хотите сказать?

Его лицо выражало удивление и страх.

– Я вижу, что вы меня поняли... Теперь вы мне назовете имя любовника вашей жены, не так ли?

– Пусть бог будет мне свидетелем и пусть он меня накажет, если я вам лгу, мистер Уэст, я действительно не знаю его. А ты, Артур?

Суперинтендант явно страдал, видя мучения своего друга. Он попытался еще раз вмешаться и сказал:

– Мистер Уэст, мне крайне необходимо поговорить с вами.

Я настаиваю на этом, а также прошу вас.

– А я настаиваю на том, чтобы вы дали мне возможность вести дело так, как я считаю это нужным.

Тентенден вздрогнул, услышав такой резкий ответ, он покраснел до корней волос и молча покинул комнату.

Блек смотрел, как уходит его друг, потом недоуменно посмотрел на Уэста.

Несмотря на все свои усилия, детектив ничего не смог вытянуть из него.

Он решил, наконец, присоединиться к Тентендену на площадке.

– Что вы хотели мне сказать такое срочное, Артур?

– Теперь известна причина смерти Дорис. Она была задушена.

Суперинтендант пытался дважды прервать допрос по очень незначительной причине, но сейчас не стоило этого замечать, и Роджер решил просто не обращая внимания на Тентендена, продолжать задавать нужные ему вопросы.

– Где находится тело?

– В одном помещении комиссариата, которое служит нам моргом... Доктор Овен вместе с врачом из Корби производит вскрытие.

– Когда это будет готово?

– Вы хотите сказать... для идентификации?

– Да.

– Не ранее чем через полчаса, но...

– Полчаса?.. Это вполне подойдет... Но что с вами, Артур?..

Вы, кажется, расстроены?

– Так оно и есть. Несмотря на то, что я флик. Я не могу больше присутствовать при том, каким зверским образом вы расправляетесь с бедным Чарли.

Роджеру потребовались все силы, чтобы сохранить спокойствие.

– Может быть, я был резок, хотя я этого не думаю. Но что бы то ни было, мне не пришлось бы трясти его таким образом, если бы вы сразу мне рассказали о связи Дорис с Иенсеном.

– Грязное белье стирают обычно только в кругу семьи.

– Вы знаете так же хорошо, как и я, что нельзя скрывать даже незначительные факты во время следствия.

– Верно, я был не прав. Но я был вам нужен не для того, чтобы обнаружить горшок с розами.

– Да, но с опозданием.

– Какое это имеет значение.

Роджеру хотелось рассердиться, но он взял себя в руки, пытаясь поставить себя на место своего коллеги... Какое значение, действительно, имеет небольшое опоздание?

Он продолжал со своим обычным спокойствием:

– Учитывая создавшуюся ситуацию. Блек может оказаться убийцей.

– Но...

– Через полчаса я отведу его в морг, чтобы он опознал тело своей жены.

– Роджер, послушайте меня!

– Я прекрасно знаю, что вы мне скажете, но уверяю вас, что нужно предоставить мне действовать, как я считаю нужным Его реакция может быть очень многозначительной.

– Вы действуете так, как будто он виновен... А вы подумали, что будет, если он невиновен?.. Какой это будет удар для него?

– Думайте лучше о том, что чувствовали Дорис и Иенсен.

– Да, конечно, это вы тут распоряжаетесь, – пролепетал суперинтендант с несчастным видом.

– Об этом не может быть и речи, Артур... И вы это знаете. Я только напоминаю вам, что я нахожусь здесь только по вашей просьбе. Что меня поразило по приезде в Корби, это то, как вы тут все друг друга знаете, как высоко цените. И потому, что вы очень сознательный человек, вы и хотели, чтобы кто-нибудь со стороны помог вам... Вы были правы, вы честно выполнили свой долг полицейского, и теперь моя очередь сделать все возможное. Так что я снова отправлюсь допрашивать вашего друга Чарли... И не сможет ли один из ваших людей стенографировать его ответы?

Четверть часа спустя, Чарли Блек, бледный и расстроенный, отвечал на вопросы, задаваемые Уэстом относительно максикота, опознания личности любовника его жены и относительно сомнений, которые у него возникли в отношении Дорис. Из-за упорного сопротивления Блека, Уэст решил обострить положение:

– Теперь вы будете сопровождать меня в морг. Я хочу, чтобы вы сделали одно опознание.

Сотни людей собрались около маленького домика Блека, когда из него вышел Уэст в сопровождении Чарли.

Таинственная смерть Дорис, безусловно, ошеломила многих.

Люди в толпе при виде Блека одобрительно забормотали.

И небольшого роста мужчина даже бросился к Блоку как раз в тог момент, когда тот садился в полицейскую машину в сопровождении Уэста и Тентендена.

– Не огорчайся, Чарли, – кричал он. – Все люди знают, что ты невиновен.

Ты слишком хорошо известен, чтобы тебя можно было заподозрить в подобной вещи.

– Невиновен? О чем это он говорит? – удивленно спросил Блек.

Их окружили полицейские, и Блек сел в машину, не сумев услышать продолжения.

Морг находился сзади комиссариата полиции. Туда ввели Чарли.

На центральном столе угадывалось тело, покрытое покрывалом. Роджер приподнял покрывало. Дорис, казалось, спокойно спала.

– Вы знаете...

Он не смог закончить свою фразу. Блек секунд десять смотрел на лицо своей жены, потом взмахнул руками и упал на пол.

Тентенден бросил на своего коллегу взгляд, полный упрека и злобы.

Обвинение

– Господи, Боже мой! Вы зашли слишком далеко, Уэст. Он потерял сознание и теперь принадлежит врачам, которым нужно будет оградить его от ваших нападений.

Уэст не смог скрыть своего недовольства.

– Должен ли я все время повторять вам, еще и еще раз, что это по вашей просьбе я приехал сюда. Теперь, когда я здесь, моя обязанность и сделать все возможное, чтобы прояснить дело и узнать правду. Я совершенно определенно должен знать, как мне держаться с Влеком.

– Я вас упрекаю только в том, что вы смотрите на него как на виновного.

Если это так, то дело судьи обвинить его, а не ваше... Я пойду поищу врача.

– Чтобы он дал ему снотворное и чтобы я ничего не смог из него вытянуть.

Конечно нет.

– Он убит горем, устал и измучен уже своей бессонной ночью.

– Он скажет нам все, что он знает.

– Но...

Достаточно, Артур. Я понимаю, что ваша привязанность к Влеку вызывает такие чувства, но я не могу считаться с чтим... Я не могу терять здесь время зря на успокоение ваших чувств. А пока мы здесь, не скажете ли вы мне, кого вы еще собираетесь защищать?.. Кто, по вашему, должен еще избегнуть допроса в этом последнем бастионе феодализма?.. Ки?.. Ричардсоны?.. Кто же еще?

Суперинтендант Тентенден сжал кулаки, не отвечая. Уэст молча смотрел на него несколько секунд, потом пожал плечами.

– Когда Блек придет в себя, я намерен снова допросить его, согласны вы или нет. Хотите при этом присутствовать?

Разумеется, нет.

Потом, посмотрев Уэсту прямо в глаза, не скрывая своего гнева, он вышел, ни слова не сказав больше.

Роджер, оставшись наедине с Влеком, внимательно посмотрел на него. Это осунувшееся лицо, внезапно постаревшее, вызывало сострадание. А если Тентенден прав?

Уэст не был неумолимым человеком. Вместе с тем, вполне возможно, что этот человек был виновен, так что ничто не должно оставаться без внимания.

Старый мастер открыл глаза и бросил вокруг себя потерянный взгляд. Блек предоставил ему несколько минут, чтобы собраться с мыслями.

– Теперь вам лучше, мистер Блек?

Чарли слабо кивнул головой.

– Скажите мне теперь, с какого времени вы знали, что ваша жена ходит к Иенсену на фабрику.

Блек бросил на него агонизирующий взгляд, и рыдания потрясли его грудь.

Продолжение разговора

Осмотрев Блека, доктор Арнольд, единственный практикующий врач в Корби, решил отправить его в госпиталь. Полиция, таким образом, имела возможность наблюдать за ним днем и ночью, и там он получил необходимый уход со стороны персонала. После страшного удара, который потряс его, нельзя было оставлять его одного.

Вызвали санитарную карету, и Блек был увезен среди толпы любопытных.

Уэсту показалось, что он узнал тех, кто окружал домик старого мастера несколько минут назад.

Уэст и Тентенден вернулись в контору комиссариата, где встретились с полицейским врачом Овеном. Уэст уже несколько раз работал с ним, и взгляд врача радостно засветился, когда он узнал его.

– Да ведь это Красавчик!.. Счастлив видеть вас, мой друг. В последний раз было дело Олд Бейли, вы помните?

– Конечно же!

– Повсюду только и говорят о ваших успехах. Мне всегда хотелось знать, такие успехи в вашей карьере – это просто везение или любовь к препятствиям в вашем характере?

Роджер рассмеялся.

– Скорее любовь к препятствиям, но поверьте мне, дорогой доктор, мне не всегда везет и не всегда удается наложить руку на виновного, к несчастью для меня.

– Это не то, что говорит и думает публика. Но что бы там ни было, я надеюсь, что в данном случае, вы будете на высоте своей репутации.

– Да, я, конечно, постараюсь сделать все, что от меня зависит.

– Со своей стороны, я подам рапорт, и надеюсь, что через час смогу передать его вам. Это вас устроит?

– Чем скорее, тем лучше.

Доктор Овен удалился быстрыми шагами из помещения, а Уэст дружески ударил по плечу суперинтенданта Тентендена, который начинал понемногу оттаивать.

– Артур, друг мой, не будете ли вы сопровождать меня на фабрику?.. Мне хотелось бы узнать, что дали поиски?

– Согласен, – ответил Тентенден все еще холодно, потом собрав все свое мужество, он посмотрел Уэсту прямо в глаза:

– Боюсь, что я вел себя немного неуравновешенно только что.

Надеюсь, вы не обиделись на меня. Мы можем после посещения фабрики, если вы не возражаете, отправиться ко мне... Моя жена приготовила чем закусить и ожидает вас и Броуна. Надеюсь, что вы примете это приглашение так же просто, как оно было сделано.

– С большим удовольствием, спасибо.

Атмосфера немного разрядилась.

Ситуация в помещениях предприятия «Ричардсон и компания» ни в чем не изменилась после последнего посещения Уэста и Тентендена, за исключением новых прожекторов, которые создали освещенную зону в том месте, где были обнаружены следы шин и осколки стекла.

Все, что было найдено в этих местах, было подобрано: старая трубка, заржавленное велосипедное колесо, пустые пачки от сигарет, несколько мелких монет, кухонный нож с испорченной ручкой и даже детский башмак.

Все это было разложено на листках бумаги и старательно описано.

Инспектор Броун, который руководил операцией с самого начала, был совершенно измучен... С дюжину человек продолжали поиски под его руководством.

– Будет трудно доказать, прогуливался ли здесь Чарли Блек вчера вечером или нет, – проговорил Тентенден.

– Не настолько, как вы думаете. Если только мы сможем доказать, что он приходил сюда прошлой ночью, он окажется в опасном положении. Мы теперь уже уверены, что следы, найденные около ограды, принадлежат Дорис Блек. Она доехала на велосипеде до этого места, потом по причине, которая нам пока неизвестна, сошла с велосипеда, чтобы спрятаться за кусты. Это там на нес напали... Но кто напал, вот это проблема.

– Кажется, вы не уделяете большого внимания подозрительной машине.

– Нет, напротив: еще следует ее найти и узнать, кто находился в ней.

– В то время, как у вас есть Чарли под рукой! Это ведь подходящий тип!

– Не расстраивайтесь так, Артур: ничего еще не сказано, и я вам клянусь, что мое единственное желание – найти виновного, кто бы он ни был, а не обвинять невиновного. Вы достаточно хорошо меня знаете, чтобы не учитывать это!

– Вы правы, Роджер!

Потом, переменив тему разговора, он обратился к Броуну:

– Не голодны ли вы случайно?

Инспектор выпрямился и посмотрел на него.

– Это шутка?.. Если это так, то я должен вам сказать, что не понимаю ее.

– Это очень серьезно.

– В таком случае знайте, что у меня такое ощущение, что несколько недель ничего не ел. Я задаю себе вопрос, не воздух ли деревни так действует на меня, я еще никогда не был так голоден.

– А вы, Роджер?

– Не пугая вас ощущениями Броуна, должен вам сказать, что мой аппетит таков, что способен испугать хозяйку дома.

– Не волнуйтесь за Маргарет, она привыкла к большим едокам.

Продолжение

Действительно, миссис Маргарет Тентенден была удивлена нападением ее гостей на стол. Она заранее приготовила добавочные блюда и приняла их с очаровательным радушием.

Эти Тентендены составляли курьезную пару: он довольно тяжелый, как внешне, так и по уму, настоящий тип провинциального суперинтенданта, честного, но пленника своих принципов...

Она – высокая, очень элегантная, причесанная и подкрашенная с большим искусством, такая женщина, которую представляешь себе в высшем лондонском свете... Тем не менее, они казались очень счастливыми, и нежный взгляд Маргарет, устремленный на Артура, дал понять Уэсту, что внешность ничего не решает.

Миссис Тентенден сумела окружить своего мужа обстановкой элегантной и рафинированной.

Обед был очень удачным и прошел оживленно. После обеда она скромно удалилась.

– Вы пройдите в гостиную покурить, пока я здесь немного уберу. Потом, я прошу меня извинить, мне совершенно необходимо по общественным делам и Бог знает, когда они кончатся.

Трое детективов комфортабельно устроились в гостиной. Перед каждым стоял стакан с виски, которым они собирались угоститься.

К несчастью, телефонный звонок нарушил их приятное времяпрепровождение.

Тентенден пошел к телефону и скоро вернулся.

– Мне позвонили из госпиталя: Блек пытался покончить самоубийством... и выбросился из окна своей комнаты на третьем этаже... Он остался жив лишь благодаря своей одежде, которая зацепилась за какой-то крючок.

– Он ранен?

– Нет.

– Он пытался покончить самоубийством, – задумчиво пробормотал Уэст. Можно также принять такой акт за признание вины.

– Так вы и не отступитесь от своего, – проворчал суперинтендант внезапно став вновь агрессивным.

– Не знаете ли вы, нашли велосипед Дорис Блек?

– Нет, пока нет.

Уэст с усталым видом потер глаза, потом обратился к своему помощнику:

– Старина Броун, я очень огорчен, что приходится прервать ваш отдых, но совершенно необходимо узнать, не обнаружили ли чего-нибудь нового около силосной башни... Идите, убедитесь сами и одновременно посмотрите, в каком состоянии находится Блек.

Броун, заинтригованный враждебностью суперинтенданта, сразу же встал: ему не особенно хотелось присутствовать при возможном объяснении двух детективов.

Броун угадал верно, и как только он вышел из комнаты, Уэст решил раз и навсегда, если возможно, устранить непонимание между ним и Тентенденом.

Обращаясь к суперинтенданту, он сказал:

– Так больше продолжаться не может, Артур. Вы думаете, что я решил вынудить Блека к самоубийству, но вы ошибаетесь... В этом повинна его жена, и вы это понимаете так же, как и я, ведь правда?.. Если вы так упорно настаивали, чтобы кто-нибудь из Скотланд Ярда приехал проводить следствие в Корби, то это только потому, что вы сомневались в ваших собственных реакциях, если кто-нибудь из ваших сограждан станет подозреваемым.

Тентенден пожал плечами, потом вздохнул и сказал:

– Да, вы попали в точку. Я признаюсь, что мысль о том, что Чарли Блек может оказаться виновным, для меня невыносима...

Я всю жизнь знаю его, мы протирали вместе с ним штаны на школьной парте.

Он даже однажды спас мне жизнь, вытащив меня из реки. Говоря это, я настаиваю на своем мнении, что вы обращаетесь с ним страшно жестоко и даже грубо...

– Возможно, вы правы. Я буду рад публично признать, что ошибался, если он не виновен... Но я повторяю вам, что если бы вы мне рассказали его историю в самом начале следствия, я не был бы вынужден выпытывать у него правду таким образом.

– Может быть. Что вы хотите, чтобы я теперь сделал?..

Рассказал вам эту историю?

– Да, пожалуйста.

– Чарли был влюблен в Дорис в течение ряда лет, но никому об этом не говорил, даже своим самым близким друзьям, к которым принадлежу и я... Его первый брак был очень удачным, и он, без сомнения, боялся проделать новый эксперимент. Но все же однажды он решился: Дорис Миллер, это была ее девичья фамилия, сразу же согласилась стать его женой. Но я-то сразу понял, что он не очень подходит своей молодой жене... Он испытывал к ней чувство обожания, но не решался ее трогать. А у меня создалось впечатление, что это ее мало устраивало... Приблизительно три месяца назад, я не знаю по какой причине, она увлеклась Иенсеном... Каждый раз, когда Чарли отправлялся в таверну играть в карты, она ходила к Иенсену на фабрику... Несмотря на предосторожности, которые она предпринимала, ее все равно увидели, и два или три языка немедленно рассказали мне об этой новости. Из страха, чтобы Чарли не узнал об этом из таких же источников, я отправился к Сиднею Ричардсону. Я рассчитывал, что он запретит своему ночному сторожу принимать посетителей во время работы...

Он помолчал:

– Но, нет, и должен признаться, что я был очень поражен этим.

– Это объясняет эмоции, которые он проявил, когда узнал о смерти Дорис Блек.

– Без сомнения.

– А вам не кажется удивительным, что Ричардсон стерпел это?

– Да, без сомнения. Но это вообще странный человек. Он очень изменился со времени последней забастовки. Когда вся страна уже перестала работать, он был так наивен, что верил, что его рабочие не последуют приказам своего синдиката только ради того, чтобы доставить ему удовольствие... Когда же он был поставлен перед свершившимся фактом, он собрал всех старых мастеров и начальников – чтобы просить их обратиться к рабочим. Один из них был особенно уважаем рабочими: он единственный еще мог повлиять на них.

– Я догадываюсь... Чарли Блек?

– Точно. Для этого существует несколько причин: прежде всего, он один из самых старых здесь. Потом, это человек порядочный и честный и все его очень уважают.

Роджер, не дрогнув, выслушал этот укор и только кивнул головой.

– Между тем, на этот раз его не послушались?

– Нет, это было не так. Как и всех, Ричардсон попросил Чарли Блека повлиять на своих товарищей, но тот категорически отказался. Если бы он согласился, разве это что-нибудь изменило бы в ситуации?.. Хотел бы я знать... Но после этого Ричардсон посчитал его ответственным за забастовку и затаил против него зло и, мне кажется, что из чувства мести он не запретил Иенсену принимать на фабрике Дорис Блек.

Не успел Уэст сказать что-либо, как снова зазвонил телефон.

Тентенден протянул трубку своему коллеге.

– Это вас, Роджер.

– Хэлло? Это вы, Боун? Что нового?

– Нашли велосипед Дорис Блек под большими ветками около башни. Также обнаружены следы Блека очень близко от этого места.

– Хорошо, больше ничего?

– У нас еще есть рапорт доктора Овена.

Ход следствия

Полицейский врач был формален: Дорис Блек была задушена после ожесточенного сопротивления.

Что касается Иенсена, то страшный удар по черепу, который он получил, сломал шейные позвонки, после чего последовала немедленная смерть.

Нигде не было видно подозрительных отпечатков пальцев. Те, которые были обнаружены на велосипеде Дорис, принадлежали либо ей, либо ее мужу.

Так как Броун обнаружил поблизости от чащи, в которой была атакована молодая женщина, следы, которые без сомнения принадлежали Чарли Блеку, его положение усложнялось.

Были предприняты все меры, чтобы найти машину, следы шин которой были обнаружены в том же месте, но безрезультатно.

– Мой бедный Артур, – сказал Роджер Уэст, вздохнув:

– Я очень опасаюсь, что ваш друг Чарли все же окажется виновным, несмотря ни на что.

– Я это знаю, – ответил Тентенден упавшим голосом. – Мне кажется, что я это подозревал с самого начала. Между тем эта машина...

– Мы начнем все с самого начала, все проверим... Уговоримся так: если к завтрашнему полудню мы ничего другого не найдем, нам останется сделать лишь одну вещь, предъявить ему официальное обвинение.

– Согласен.

Тентенден надеялся на чудо, но этого чуда не случилось. Нужно было обвинить Блека. Он не пытался оправдываться, только повторял, что невиновен.

Дело, таким образом, казалось законченным и Роджер приготовился отправиться в Бедфорд к своей жене.

Случайно он узнал, что Ричардсон решил провести свой уик-энд в Лондоне.

Так как это было необычным фактом, он попросил последить за ним и известить его, если случится что-либо необычное.

Броун проводил его до машины. Он казался озабоченным.

– Какая муха вас укусила, Броун? – спросил Уэст.

– Вероятно это не имеет ничего общего с этим двумя преступлениями, но я был бы менее в этом уверен, если бы произошло ограбление – Только что около фабрики я видел Рагга... Вы помните его?

– Рагг?.. Нет, это мне ничего не говорит.

– Не так давно он был приговорен к двум годам за явное мошенничество на бегах... Не помню теперь, почему, но я занимался этой историей. Тогда он работал не один. Он был помощником двух зловещих пройдох... Я помню их имена: Картер и Тат. Эти оба выпутались почти без всякого возмездия. Я также помню, что это вызвало всеобщее осуждение. Что бы там ни было, но за короткое время следствия я узнал, что Рагг, Тат и Картер неразлучны. Когда видишь одного, можно быть уверенным, что и остальные тут. Нет никаких оснований предполагать, что это изменилось, и раз Рагг находится здесь, в городке, то мы должны отыскать и тех двоих.

– Запишите это. Это может быть важным. Ничего другого?

– Есть и другое. Ричардсон активно занимается Ассоциацией помощи бывшим заключенным, другими словами АПБЗ. Кажется, он регулярно принимает их на работу на свою фабрику.

– Проверьте список персонала и если обнаружите подозрительное про бывших заключенных, выясните все про них. Попытайтесь поточнее узнать, что они делали в ночь преступления.

– Понятно.

– Произведите осторожное расследование, чтобы узнать, не видели ли тут в последнее время также Картера и Тата.

Саботаж

Пока Роджер Уэст ехал по направлению к Бедфорду, он не мог не думать о всех подробностях следствия. В глубине души обвинение Чарли Блека не удовлетворяло его.

А если суперинтендант Тентенден был прав, с самого начала утверждая, что он достаточно хорошо знал своего друга детства, чтобы не сомневаться, что это не он совершил преступление?

В сущности, факты свидетельствовали против Чарли Блека, но были недостаточны для судей. И когда стало известно, что Ричардсон таил к нему ненависть и что он имел обыкновение принимать на фабрику немало подозрительных людей, с небольшим воображением можно было себе представить... Нет!.. Все же это было не правдоподобно.

Уэст поспешил рассмотреть другую гипотезу и старался настроиться на приятный уик-энд в Бедфорде, но как только он достиг окрестностей Бедфорда, он вошел в почтовое отделение и позвонил в Корби Броуну.

Последний не скрыл своего удивления.

– Что это вы. Красавчик?.. Что за сумасшествие думать об этой истории, когда вам наконец-то предстоит возможность отдохнуть два дня спокойно! Это же ненормально!

– Может быть это так, но то, что вы мне сказали про трио, меня беспокоит.

Мне бы очень хотелось, чтобы вы выяснили, располагает ли кто-нибудь из них машиной и не ее ли шины оставили следы.

– Согласен, я сделаю все необходимое.

Облегчив таким образом свою совесть, Роджер Уэст, наконец, присоединился к Джанет и своим двум сыновьям: Мартину, по прозвищу Скупи, и Ричарду.

Он нашел их в многочисленной компании, так как в честь приезда брата Джанет, отсутствовавшего пять лет, и его совсем молоденькой жены, на которой он только что женился в Кентукки, вся семья собралась вместе, и двадцать семь персон не отличались меланхолией. Уэст быстро забыл про Корби и Блека, Дорис и Иенсена – все отошло на задний план.

Но вечером, ложась, он снова стал беспокоиться. Он упрекал себя, что слишком упростил дело, что не взял, как собирался с самого начала, отпечатки пальцев у всех работников фабрики.

Это, конечно, могло ни к чему и не привести, но могло также дать и новое в случае, если один из отпечатков оказался бы известным полиции. Узнали бы также, входил ли кто-нибудь из посторонних на фабрику.

Джанет достаточно хорошо знала своего мужа, чтобы понять, что он озабочен.

– Тебя что-то беспокоит, Роджер?.. Я по радио слышала, что преступник задержан, не так ли?

– Это не так просто, дорогая. Все, кажется, доказывает, что Блек виновен, и, по правилам, я не должен больше думать об этом, а я не могу так. В сущности, у меня такое ощущение, что я поскорее сбыл это следствие, чтобы приехать и провести с тобой уик-энд.

– О, ты и твоя совесть! Раз уж ты здесь, то постарайся хоть использовать это. При всех обстоятельствах, ты ничего не сможешь сделать раньше завтрашнего дня?

– Конечно, нет.

– Подумай, в первый раз за десять лет ты поставил меня выше своей работы... Скажи себе, что если бы ты не приехал сюда, у тебя совесть была бы беспокойна из-за меня.

Роджер попытался улыбнуться, и они легли спать.

Он очень нескоро заснул и проснулся очень рано.

В смежной комнате громко храпел шурин. Роджер бесшумно встал, спустился в нижний этаж и позвонил по телефону Броуну. Ничего нового не было.

– Перестаньте же по пустякам ломать себе голову. Красавчик!

Здесь все спокойно. Блек терпеливо переносит свое несчастье, и ваш друг Артур начинает признавать, что мог ошибиться в отношении своего друга.

– А вы что-нибудь узнали о бывших заключенных, служащих у Ричардсона?

– Нет, я ничего нового не знаю. Рагг не состоит в списках служащих, это проверено. Мне все же удалось обнаружить его следы. В настоящий момент он находится в этой местности. Кажется, он играл в карты в таверне в ночь преступления, но мне нужно будет еще лично убедиться в этом. Что же касается бывших заключенных, которые имеются в списке служащих, они, кажется, все стали порядочными людьми. Они все тут переженились и их не в чем упрекнуть.

Уэст повесил трубку немного успокоившись и вскоре так был закружен родственниками, что не имел ни одной секунды на размышления. Он лег очень поздно и был разбужен своим сыном Ричардом очень рано.

– Пап! Это твой помощник из Ярда! Кажется, очень важно.

Но это был Харди, приехавший в это воскресное утро в Скотланд Ярд, как впрочем и большинство других детективов.

– Огорчен, что вынужден был вам позвонить, Уэст, но Броун ввел меня в курс того, что произошло в Корби. Дело закончено, не так ли?

– В принципе, да, – немного неуверенно ответил Уэст.

– В таком случае, я хочу, чтобы вы вернулись прямо сюда в Ярд вместо того, чтобы поехать в Корби. Есть новости в деле Спархана. Защита пытается сыграть с нами шутку, и я хочу вас известить об этом уже сегодня, чтобы вы настроились на соответствующий лад.

– Спасибо.

После нескольких обычных фраз Уэст повесил трубку и задумался относительно обвинения Блека... Это окончательно?.. Он, во всяком случае, думал именно так.

На следующее утро он привез всю свою семью домой и тотчас же отправился в Скотланд Ярд. Около полудня ему позвонил Броун, оставшийся на месте для дополнительных расследований.

Алиби Рагга было блестящим.

Было почти одиннадцать часов утра, во вторник, когда Роджеру Уэсту снова позвонил Броун.

– Есть новости. Красавчик! Саботаж на фабрике прошлой ночью.

– Диверсия?.. Объяснитесь!

– Это произошло в наборном цехе. Так как вы тщательно проверяли все помещения, вы должны представить себе, где это находится.

– Да, продолжайте.

– В этой мастерской хранятся все клише, оттиски полос, матрицы... Матрицы ручного набора учебников, которые они печатают для колоний, расположены на мраморных столах...

– Да, я знаю, как функционируют машины, продолжайте.

– Вы облегчили мне задачу, так как очень трудно было разобраться. Каждый день, как и сегодня утром, они приходят за приготовленными уже несколько дней назад страницами, чтобы пустить их в печать. Придя за ними, старый мастер заметил, что они испорчены. На них была вылита чистая азотная кислота. Это создало хорошую кашу. Конечно, вся работа была уничтожена...

Чтобы вы могли себе представить размеры аварии, учтите, что понадобится больше недели, чтобы восстановить испорченную работу. Это настоящая катастрофа.

– Охотно верю и понимаю. А есть уверенность, что эта диверсия была проделана прошлой ночью?

– По-видимому, да, но никто ничего не знает. Как я вам сказал, эти пластинки положили менее десяти дней назад и с тех пор ими никто не занимался.

– Десять дней, это долго!

– Да, к несчастью, это верно! В сущности все это могло быть проделано, когда угодно и даже в ту ночь, когда Дорис и Иенсен были убиты.

– Это правда, вполне возможно, что так это и было.

– Фактически, единственная вещь, в которой мы уверены, это то, что диверсия имела место. Это ни в коем случае не могло быть просто несчастным случаем. В действительности, не только вылили большое количество азотной кислоты, но сначала набор был разбит ударами молотка.

– А нашли этот молоток?

– Да, он просто лежал на полу, позади пластин.

– А не мог ли этот же молоток послужить орудием убийства Иенсена?

– Как это вы догадались, шеф? Действительно, это, безусловно, так.

Инструмент еще запачкан и это безусловно кровь, готов отдать на отсечение руку... Я отдам его на исследование доктору Арнольду – как только смогу...

Конечно, чтобы выгадать время, я мог бы дать сделать анализ одному специалисту из госпиталя, но вы знаете, как самолюбив доктор Арнольд, и я не хотел бы сердить его.

– Вы совершенно правильно поступили, Броун... А что нового о Рагге?

– Его алиби меня по-прежнему не удовлетворяет, но я ничего в данный момент не могу сделать... Он не располагает машиной, и ни один из бывших заключенных, работающих на фабрике, тоже.

– Жаль. Больше ничего?

– Вы помните Роз Ричардсон, дочь директора?

– Да, очаровательная девушка. Что с ней случилось?

– По счастью, ничего. Все ее здесь очень любят. А меня интригует ее поведение...

– Объясните.

– В течение двух дней она проводит время, расспрашивая народ на фабрике служащих и рабочих, как будто она проводит свое расследование. Ее отец это обнаружил, и у них была ужасная ссора.

– Куда мы придем, если будем вмешиваться в семейные дела, мой старый Броун!

Роз Ричардсон

Роз была так занята все утро, что только в полдень узнала о диверсии.

Отца не было в кабинете, и она испытала глубокое чувство возмущения при мысли о том, как это должно сказаться на самочувствии отца.

Она узнала, что он немедленно отправился на место, и прошла в наборный цех.

Все работы были приостановлены, и рабочие оживленно обсуждали случившееся.

Она не нашла здесь отца. Старший мастер сказал ей, что он отправился в литейную. Она собралась пойти туда, когда мастер спросил ее:

– Вы можете уделить мне минуту, мисс Роз?

– Конечно же. А в чем дело?

– Вы можете сказать мне, что я вмешиваюсь в то, что меня не касается, но я очень беспокоюсь о вашем отце, мисс Роз... В течение последних месяцев он стал очень нервным, как будто его что-то страшно угнетает и только что, когда пришлось сообщить ему о том, что здесь произошло, он едва не лишился чувств.

– Да, он сейчас не в себе, но я не знаю, почему. А вы не представляете себе, что может его до такой степени беспокоить. Бард?

– Нет, к сожалению. Разумеется, он беспокойный по своему характеру. Я всегда его таким знал, но это очень усилилось после забастовки. Надеюсь, вы не сердитесь на меня, что я так откровенно говорю с вами, мисс Роз... Но видите ли, мы, старые рабочие, очень любим вашего отца и нам больно видеть его таким... Может быть, ему надо полечиться?

– Он не хочет и слышать об этом, к несчастью... Спасибо, Бард, ваша любовь меня очень трогает. Может быть, вы сумеете объяснить более молодым на фабрике, что если мой отец порой и бывает резок, то это теперь не столько его вина, сколько беда.

– Я пытался, но они не хотят ничего слушать...

Затем Роз Ричардсон отправилась в литейную, где отливали матрицы. Едкий запах расплавленного металла защипал ей горло... И здесь машины не работали.

Рабочие обступили Сиднея Ричардсона, который вне себя вопил, потрясая кулаками:

– Вы все никуда не годитесь. Тем хуже для вас. Я все равно узнаю, кто виноват и тогда я его схвачу. Я заставлю его заплатить за то, что он уничтожил результаты целой недели работы.

Рид, старший мастер этой мастерской, делал все возможное, чтобы помешать рабочим отвечать в таком же тоне.

Вмешалась Роз.

– Отец, тебя зовут к телефону. Дядя Ланс срочно зовет тебя.

Потом она повернулась к Риду:

– Оповестили полицию?

– Да, мисс Роз. Мистер Тентенден должен приехать с минуты на минуту.

– Отлично.

Она положила руку на плечо отца и увлекла его наружу. Выйдя во двор, он чуть не упал и тяжело оперся на молодую девушку. Она была поражена его бледностью.

– Папа, если ты будешь продолжать говорить с людьми таким образом, у тебя в конце концов будут неприятности.

Он ничего не ответил.

– Это естественно, что они не понимают, когда с ними говорят, как ты. Они не обязаны знать, что ты болен.

– Болен?.. Кто это здесь болен?

– Ты!.. И ты это прекрасно знаешь. Я очень сожалею, что ты не заметил этого раньше.

– Ты говоришь ужасные глупости.

– Нет и нет... Ты болен и это случилось не вчера, к несчастью. У тебя есть огорчения, которые ты скрываешь от нас с мамой.

– Ты надоедаешь мне, Роз... Нет, у меня ничего нет, что может меня тревожить, и я не болен, но я хочу, чтобы меня оставили в покое... Эта манера, с которой ты со мной говоришь, как будто я впал в детство, мне действует на нервы, понимаешь ли ты. Теперь, поговорим о другом. Что от меня хочет Ланс?

– Ничего... Это был предлог, чтобы увести тебя из мастерской.

Ты не отдаешь себе отчета в том, что Рид страшными усилиями сдерживал своих рабочих: без него ты не отделался бы так просто.

– Что ты понимаешь?.. Я знаю, как нужно обращаться с людьми, я делаю это в продолжении двадцати лет и не собираюсь получать уроки от кого бы то ни было, тем более от тебя... Запомни это!

– Если я вмешиваюсь, то потому, что ты вынуждаешь меня к этому. Нужно, чтобы ты понял, что тебе нужно отдохнуть. Вернись домой. Поверь мне, завтра ты почувствуешь себя лучше.

– Мне отдыхать... мне отдыхать... ты сошла с ума! Неужели ты думаешь, что я смогу отдыхать сегодня, когда уничтожена неделя работы, когда наше обязательство не может быть выполнено!.. Мне отдыхать!.. А, я вижу, что фабрика для тебя – ничто. Ты просто приходишь сюда провести несколько часов.

Почему...

Он зашатался, и Роз поддержала его. Но он быстро оправился и спокойно продолжал:

– К сожалению, я слишком погорячился. Роз. Забудь то, что я тебе говорил.

Сидней Ричардсон, несмотря на мольбы своей дочери, категорически отказался идти отдыхать и вернулся в свой кабинет. Роз собиралась последовать за ним, когда увидела Броуна и Тентендена.

– Добрый день, мисс Роз, – сказал суперинтендант. – Очень огорчен, узнав, что у вас опять неприятности. Надеюсь, что это не очень тяжело для фабрики?

– К несчастью, тяжело... Отцу, действительно, не хватало только этого!

– Да, действительно... Если не возражаете, мы пройдем на то место.

Она попрощалась с ними и пошла повидать Гордона, одного из самых старых рабочих фабрики... Так как по своему возрасту он уже не мог работать в мастерской, ему поручили охранять фабрику в рабочее время.

– Гордон, вы в деле дольше, чем мой отец и вы его хорошо знаете. Вы заметили насколько он изменился за последнее время?

Действительно, мисс Роз, я очень огорчен за него.

– Можно подумать, что его гложет какая-то забота. За несколько недель он еще более похудел, он нервничает и ничего не хочет нам сказать. Мама страшно беспокоится, и я тоже. Мы задаем себе вопрос, что его может до такой степени беспокоить?.. А вас, которого я знаю столько лет, я могу спросить. Вы знаете, что с ним?

– Нет, к несчастью, не знаю, мисс Роз. Все что я могу сказать вам, что все это началось с забастовки. Мистер Сидней стал нервным и резким с рабочими и служащими. Особенно с нами, стариками... Он просил меня обратиться к молодым, но вы меня знаете, что я не способен сказать публично и двух слов Тогда он обратился к Чарли Влеку... Тот прямо отказался идти против синдиката. У меня такое ощущение, что ваш отец этого никогда ему не простит.

Роз Ричардсон узнала ничуть не больше, чем она знала в начале своего расследования. Теперь она была уверена, что у ее отца имеется тайная причина быть неспокойным, но все, кого она расспрашивала, были неспособны раскрыть эту причину.

Бедная маленькая Роз

Каждый вторник Роз Ричардсон проводила вечер в своем клубе. Она играла в теннис, выпивала стакан вина, беседовала со своими друзьями, иногда танцевала, строила планы относительно будущего большого праздника в Корби.

Как и в каждом году в театре, должна быть поставлена пьеса, выбор которой всегда вызывал много споров.

В этот женский клуб регулярно ходила и Маргарет Тентенден. Роз знала ее в лицо и даже подумывала о том, чтобы подойти к ней и поговорить, чтобы узнать мнение полиции, но из-за своей робости отказалась от этого. Неожиданно Маргарет Тентенден сама подошла к ней.

– Моя милая Роз, я много думала о вас за последние дни. Я хочу, чтобы вы знали, что я готова помочь вам и сделаю все, что будет в моих силах.

– Я очень благодарна вам, миссис, но я не вижу, что вы сможете сделать.

– Подумайте хорошенько и помните, что я буду очень счастлива быть вам полезной.

Такое доброжелательное и сердечное отношение тронуло молодую девушку, и она с более легким сердцем влезла в свою машину, чтобы ехать домой.

Проезд через Корби произошел без происшествий, но едва она углубилась на небольшую дорогу, ведущую к дому родителей, как увидела двух мужчин, выскочивших из кустов и преградивших ей дорогу.

Чтобы не раздавить их, ей пришлось резко затормозить, и мотор заглох. Она пыталась завести его, но безрезультатно. Ее испуг еще усилился, когда она увидела, что оба мужчины были в масках. Они сразу же подошли к ней и открыли дверцы с обеих сторон машины.

– Сидите спокойно, – глухим голосом сказал один из них.

Говоря это, он устроился рядом с ней на сиденье, и схватив ее руки, завел за спину, а ее заставил лечь на полу у своих ног. Другой нападающий сел на ее место и взял руль. Несмотря на все усилия, она не могла освободиться. Она стала звать на помощь до тех пор, пока ей не всунули в рот кляп.

Они сумели завести машину и отъехать. Несмотря на то, что она ничего не могла видеть. Роз поняла, что они сделали разворот. Молодая девушка сделала еще одно усилие освободиться, за что получила сильный удар по челюсти, что на мгновение лишило ее сознания. Во время борьбы ей удалось слегка приподняться и она внезапно увидела мрачную массу силосной башни Соли с левой стороны... Силосную башню, в которой нашли Дорис! Ею овладела паника.

Что делать?

Проехав немного в медленном темпе, машина набрала скорость.

Так как Роз хорошо знала свой край, она поняла, что они направляются к вершинам холмов: во всей местности это была единственная дорога, по которой можно было ездить с большой скоростью.

Внезапно сердце ее забилось сильнее: какая-то машина ехала следом из их машиной и она стала надеяться, что она обгонит их...

Ее ожидания скоро оправдались, но не так, как она ожидала: обе машины замедлили ход, потом остановились одна позади другой.

Человек, который держал ее в таком неудобном положении, не двинулся с места, а только опустил стекло, чтобы лучше слышать. Тот, который сидел за рулем встал и направился к шоферу другой машины.

– Итак? Ты смог заставить ее говорить? – спросил голос.

– А к чему? Лучше всего заставить ее замолчать раз и навсегда.

– Послушай, подумай. Мы договаривались о другом. Ты только должен был убедиться, что она ничего не знает...

– Согласен, и совершенно очевидно, что как только она освободится, она тотчас отправится к Тентендену... Нет, спасибо, это слишком мало для меня.

Мы сможем быть спокойны лишь тогда, когда она не сможет ничего сказать.

– Но ты прекрасно знаешь, что если дотронуться до нее, то он не...

– Он будет делать все, что мы захотим. В том положении, в котором он находится, у него нет выбора... Но скажи мне, что это на тебя нашло?.. Я видел тебя более благоразумным раньше?

– Да-а... в сущности, ты, может быть, и прав. К тому же мы рискуем, что она сможет узнать наши голоса.

Уэст возвращается в Корби

В пятницу утром Уэсту сообщили об исчезновении Роз Ричардсон. Он быстро закончил текущие дела и в середине дня был уже в Корби.

Инспектор Броун, который не покидал местности, ввел его в курс событий очень быстро. Тентенден казался обрадованным его приездом.

– Больше ничего не известно? – спросил Уэст.

– Нет, к несчастью, – вздохнул Тентенден.

Броун, которого присутствие шефа воскресило, имел мужество пошутить.

– Только не спрашивайте его о том, не осматривал ли он силосную башню. Мы уже получили двадцать пять звонков, советующих это сделать.

– Людям здесь действительно нечего делать, кроме как давать глупые советы.

Артур Тентенден пожал плечами с убитым видом. У него были ввалившиеся глаза и усталый вид. Тяжелое испытание для него.

– А машина девочки?

– Невозможно обнаружить.

– Ни малейшего следа?

– Есть один или два, но их связь с делом непонятна.

– Все же расскажите.

– Были обнаружены следы ее шин на небольшом участке дороги, которая ведет к Ричардсонам. Оказалось, что они совпадают с теми, которые были найдены около фабрики после смерти Иенсена и Дорис Блек. Что доказывает, что это проделали одни и те же люди. Но так как по-прежнему неизвестно, о ком может идти речь, мы почти не продвинулись. Были также найдены следы шагов.

– Вы, конечно, сфотографировали их?

– Разумеется. Но не радуйтесь так быстро. Речь идет о резиновых сапогах самой распространенной модели и о размере также самом распространенном.

Броун покачал головой.

– Да-а! Говорю вам, что в этом будет очень трудно разобраться. Бесполезно говорить, что мы немедленно отправились к известному Раггу по этому поводу.

Но нас постигла неудача: это был не его размер, и мы нигде не нашли резиновых сапог.

– А вы проверили, как он провел свое время вчера?

– Этим сейчас мои люди и занимаются.

– Итак, больше ничего? – продолжал Уэст.

Он был не в состоянии скрыть свое разочарование.

Тентенден сделал безнадежный жест.

– Нет, ничего. Хотя есть еще одна деталь: машина Роз была замечена Томом Кузине прошлой ночью.

– Том Кузине?

– Да, это один из шоферов фабрики. Он возвращался на своем грузовике после того, как отвез последний груз. Он уверяет, что встретился с этой машиной: эта машина шла по направлению к ферме Соли. Он даже удивился, что она ехала с дальним светом фар и не выключила их, как полагается по правилам при встрече.

– Мне кажется, она не слишком придерживалась правил движения.

– Нет, конечно, но когда он повстречался с машиной, Кузине к своему большому удивлению увидел, что за рулем была не Роз Ричардсон, а мужчина.

Само собой разумеется, что это произошло слишком быстро, чтобы он мог рассмотреть этого человека, но он уверен, что то был мужчина.

– К тому же, судя по его словам, он был ослеплен фарами машины.

– Точно.

– Его показания, мне кажется, нуждаются в подтверждении, но и это свидетельство все-таки о чем-то говорит, и мы должны довольствоваться тем, что он видел. А что, водитель был один в машине Роз Ричардсон?

– Том не смог этого сказать. Единственное, в чем он уверен, так это, что не Роз сидела за рулем.

– В котором это было часу?

– Примерно в 10 часов 30 минут. В подтверждение его слов, агенты, которые несли охрану перед фабрикой, докладывают, что видели машину, приближающуюся к фабрике в это время, которая потом повернула под прямым углом, чтобы выехать на городскую дорогу по направлению к холмам.

– Отлично... А где производятся в настоящий момент поиски?

– Суперинтендант Колчестера направил к нам необходимое подкрепление.

Благодаря этой помощи мы проверили каждый карьер, каждый грот, каждую рощу.

Мы проверили всю местность и все реки.

– Надеюсь, что это даст результат... Роз Ричардсон очень красивая девушка. Нельзя ли рассмотреть гипотезу с учетом этого?

– Об этом уже думали, но результата в настоящее время нет.

За ней не знают никакого флирта. Я расспрашивал всех молодых людей, которые каким-то образом приближались к ней в последнее время, будь то на теннисе, или в других местах. Ни малейшего намека на роман. Может быть, она не смогла забыть Поля Ки?

– А если это с ним она уехала?

– Это бы меня удивило... Уже больше года прошло с тех пор, как отец запретил ей видеться с ним, и они больше не встречались.

– Какое послушание!.. Я восхищаюсь родителями, которые умеют заставить слушаться своих детей.

– Сразу видно, что вы не знаете Сиднея Ричардсона!

– Но вы и на самом деле думаете, что двое влюбленных не встречались тайком?

– Насколько я знаю Роз Ричардсон, это меня удивило...

Я полагаю, что ее отец потребовал, чтобы она дала честное слово не встречаться с Полем Ки, и она его, конечно же, дала.

– Тем не менее, это надо будет проверить... Броун, друг мой, позвоните в Скотланд Ярд и попросите, чтобы проверили, у себя ли молодой Поль Ки, а также один ли он.

Броун встал, чтобы позвонить в Лондон, но Тентенден, казалось, не был уверен в необходимости этого запроса.

– Артур, расскажите мне теперь о крови, обнаруженной на молотке, употребленном для диверсии.

– Она принадлежит к той же группе крови, что Иенсена: более того, было обнаружено там несколько волосков.

– Также принадлежащих Иенсену?

– Да.

– Значит, это действительно орудие убийства? А ваш друг Блек? Что с ним?

– Я не видел его с тех пор, как его отправили в Колчестер. Кажется, он отказывается от пищи. Он остается неподвижным в своей камере и только повторяет, что невиновен... Учитывая ситуацию, я почти доволен, что он в тюрьме: по крайней мере, его не смогут обвинить в похищении Роз, не так ли?

Более того...

Звонок телефона прервал его. Он снял трубку.

– Да. Согласен.

Он повернулся к Уэсту:

– Мне доложили о приходе Сиднея Ричардсона. Кажется, он в плохом состоянии и будет лучше, если вы...

Они услышали шум поспешных шагов в коридоре, потом дверь резко распахнулась. Появился Сидней Ричардсон, растерянный и бледный. Он сделал шаг к Тентендену, потом овладел собой, повернулся к Уэсту:

– Итак?.. Вы нашли мою дочь?

– Послушайте, Ричардсон... – начал суперинтендант.

– Нет, не вы. Это к нему адресуюсь. Итак? Каков ваш ответ?

Роджер Уэст заставил себя говорить спокойно:

– Нет, мы еще не нашли ее.

– Тогда что вы тут делаете? Задницами протираете стулья вместо того, чтобы отправиться на ее поиски?

Но в этот момент в кабинет вошел Броун и ответил Ричардсону сухим тоном:

– Вся полиция округа находится в поисках, мистер Ричардсон.

– Все это лишь слова. Я настаиваю на своем вопросе, почему вы предпочитаете сидеть здесь вместо того, чтобы заняться поисками?

Он схватил Уэста за отворот его пиджака. Детектив резким ударом освободился.

В дверях появилась женщина и умоляюще проговорила:

– Послушай, Сидней, успокойся. К чему приведет все это?

Потом она обратилась к суперинтенданту Тентендену:

– Артур, я прошу вас простить его. Он сам не свой.

– Мы это знаем, миссис Ричардсон.

Директор фабрики, казалось, потерял весь свой запал. Он еще более сгорбился и усталым жестом провел по лбу.

– Роз, моя дорогая девочка, необходимо, чтобы вы ее нашли и немедленно, а то будет слишком поздно.

– Я уверена, что эти господа сделают все возможное.

– Да, миссис, – ответил Тентенден, – будьте уверены, что, как только мы узнаем что-либо о ней, мы немедленно известим вас об этом.

Уэст прервал его жестом.

– Мы выиграем много времени, если мистер Ричардсон, наконец, скажет нам все, что ему известно.

Тон инспектора Уэста был так холоден, что его слова звучали как обвинение. Он продолжал:

– Каждая минута может быть фатальной для мисс Роз и если, к несчастью, мы приедем слишком поздно, чтобы спасти ее, мистер Ричардсон сможет объяснить это своим нежеланием сотрудничать с нами.

Ричардсон казался задетым за живое. Он выпрямился и уставился на Уэста.

– Мне не в чем упрекнуть себя. Вы не имеете никаких оснований говорить так. Вы знали, что она находится в опасности, и оставили ее без охраны.

– Нет, мы ничего не знали о том, что она рискует быть похищенной... А вы?

Вы это знали?

Тот не ответил и Роджер стал настаивать.

– Я вам задал вопрос, мистер.

– Откуда я мог это знать.

– Вы можете нам сказать, что сделало вас таким беспокойным с некоторого времени?

– Но к чему, наконец, приведут эти вопросы? – спросила миссис Ричардсон.

– Об этом надо спросить вашего мужа, миссис.

Сидней на мгновение закрыл глаза. Его лоб был покрыт потом.

Наконец, он открыл глаза и его взгляд выражал высшую степень напряжения.

– Мистер Уэст, вы здесь для того, чтобы найти нашу дочь, а не для того, чтобы вмешиваться в мою частную жизнь.

– Я не нуждаюсь в ваших советах и знаю, что мне надо делать.

Должен ли я вам напомнить, что уже убиты двое?.. Ваша дочь исчезла и. Бог знает, что с ней случилось. На фабрике была диверсия. Я совершенно уверен, что вы отлично знаете все по этому поводу. Обо всем, что случилось. Почему вы молчите?

В комнате наступило молчание – тяжелое и напряженное.

Ричардсон, шатаясь, подошел к стене, как будто он нуждался в опоре. Все взгляды были устремлены на него. Напряжение становилось невыносимым. Вдруг Ричардсон открыл рот, чтобы отвечать... Раздался телефонный звонок.

Тентенден пулей бросился к аппарату.

– Хэлло? Да... Что? Где это?

Скала Бракен Хилл

Каждый догадался, что есть новость. Тентенден повесил трубку и заявил:

– Машина вашей дочери обнаружена на Бракен Хилл. Двое наших людей увидели ее у подножья скалы.

– А Роз? – испуганно спросила мать.

– Ничего не известно. Никто еще не смог приблизиться к машине, так как туда нельзя ни подъехать, ни подойти. Нужно будет попросить специалистов спуститься туда при помощи канатов и крючьев.

– В Бракен Хилл, говорите вы? Пошли, – сказал Ричардсон жене. – Нам нужно отправиться туда немедленно.

После их ухода Тентенден посмотрел на Уэста с подавленным видом.

– Нам лучше не теряя времени последовать за ними. Он находится в таком невменяемом состоянии, что способен натворить Бог знает что.

– Да, тем более что мы сможем быть полезными там.

– Мне подвезти вас или поедете на своей машине?

– Я достаточно водил машину сегодня и поеду вместе с вами, если вы меня приглашаете.

Броун сопровождал их и по дороге рассказал о том, что Ярд выяснил в отношении Поля Ки.

– Он на этой неделе не выезжал из Лондона и Роз не виделась с ним.

Известно, что он собирается приехать к отцу и младшему брату. Настоящее нашествие в наш край! Действительно, понадобилось исчезновение Роз, чтобы он появился тут.

Ведя машину к Бракен Хилл, Тентенден счел нужным обратить их внимание на топографию местности.

– Вы увидите, что эта скала отвесная и очень высокая. Местность действительно зловещая, притягивающая самоубийц. В прошлом году туда приехало пятеро, чтобы покончить с жизнью. Тут нет риска неудачи, нужно лишь набрать большую скорость и готово. Скала возвышается более чем на сорок метров и во время прилива море заливает ее основание.

Они перегнали грузовик, водитель которого сделал им знак.

– Вот это молодой Кузине, – сказал Тентенден. – Его часто тут встречаешь.

– Это он видел прошлой ночью машину?

– Точно.

– А какое было море вчера вечером около 10 часов 30 минут?

– Высоким, а почему вы спрашиваете?

– А скалы сорок метров высотой?

– Да, я вам уже сказал об этом.

– Упав с такой высоты вниз на скалы, машина, безусловно, должна совершенно разбиться.

– Без сомнения.

– Если малышка находилась внутри, то очень мало надежды обнаружить ее живой.

– Увы!

Что они нашли под скалой

На вершине скалы была толпа народу: машина пожарных, с дюжину автомобилей и более тридцати гражданских лиц, не считая большого количества полицейских.

Роджер сразу же заметил Сэма Соли, потом Ричардсона, страшно возбужденного, жена пыталась успокоить его.

– Пустите меня... пустите меня, я хочу спуститься... это моя дочь и я хочу...

К нему подошел маленький мужчина: это был доктор Арнольд, единственный практикующий врач в этой местности.

Он пытался урезонить его:

– Немного хладнокровия, черт возьми... Перестаньте же ребячиться, Сидней, и облегчите нам дело вместо того, чтобы усложнять его.

Помощник Тентендена, симпатичный малый, темноволосый, с живыми глазами, приблизился к вновь прибывшим.

– Итак, Салмон, что нового?

– К несчастью, ничего, мистер Тентенден. Добрый вечер, мистер Уэст, здравствуйте Броун... Идите сюда следом за мной, вот отсюда можно лучше оценить ситуацию.

Они подошли к краю скалы и увидели совсем внизу маленькую красную машину.

Она казалась странно зажатой между двумя большими уступами, что и предохранило ее от затопления во время ночного прилива. Внизу волновалось море, с шумом вливаясь в гроты, образовавшиеся от постоянной эрозии.

Трое полицейских пытались добраться до машины, но они еще были очень далеко от нее, так как им приходилось делать большой крюк, огибая все скалы.

Уэст вздохнул:

– Им не добраться до нее.

– Нет, хотя я вам клянусь, что они сделают максимум для этого. Они взяли с собой передатчик и сообщат нам, если им удастся подойти к машине.

– Да-а... После такого падения Роз Ричардсон, если она находится внутри машины, не может находиться в хорошем состоянии, это невозможно. В таких обстоятельствах каждая минута имеет огромное значение. Мне кажется, что лучше всего спуститься прямо отсюда на канате.

– Такова была и наша первая мысль, и пожарные даже принесли все необходимое для этого. К сожалению, наши люди не обучены специально скалолазанию и было бы слишком рискованно посылать их туда.

– Я это понимаю.

– Тем не менее, ваша мысль прекрасна, мистер Уэст, – продолжал Салмон, и если вы на самом деле решитесь спуститься туда, я буду вас сопровождать. Я достаточно тренирован для того, чтобы подобное путешествие не пугало меня.

– Решено, спустимся вместе.

Оба мужчины взяли канаты, принесенные пожарными, и стали по-альпинистски обвязываться ими, когда появилась новая машина. Из нее вышло трое мужчин, которых Уэст не знал. Но Салмон, который знал вновь прибывших, не смог сдержать своего удивления.

– Вот это да!.. Поль Ки! Прошло очень много времени, как его видели здесь! Вот Ричардсон состроит рожу.

– А кто двое других?

– Его отец и младший брат.

Броун подошел к Уэсту и взял его за руку, пытаясь отговорить его.

– Красавчик! В какое опасное предприятие вы снова пускаетесь! Вы всегда слишком усердствуете... Подумайте хорошенько! Подумайте немного о своей семье и предоставьте здешним людям выпутываться самим... Прошу вас, не спускайтесь вниз сами... Я хорошо обследовал скалу и я вам клянусь, что она опасна. Камень подточен и может обвалиться при малейшем прикосновении.

Похоже на то, что здесь часто бывают ливни. Представьте себе, что это произойдет как раз во время вашего спуска... Ваша шкура недорого будет стоить!

Уэст осторожно освободился от захвата своего помощника и приветливо ему улыбнулся.

– Какой вы пессимист, Броун... Не расстраивайтесь, пока для этого нет причины, и лучше заставьте всех отступить от края, в особенности от машины.

Ведь здесь нет ни малейшего парапета, который мог бы помешать им последовать примеру этой машины в случае, если кто-нибудь забудет поставить машину на тормоз!

Внезапно, несмотря на уговоры авторитетного доктора Арнольда, Сидней Ричардсон снова закатил истерику и заявил, что тоже будет спускаться, чтобы участвовать в спасении своей дочери.

Роджер, который следил за всем происходящим, сразу увидел его возбуждение и сделал замечание Броуну, который на это лишь пожал плечами:

– Пусть сломает себе шею, если это ему нравится! Это опасный сумасшедший, и нет никакой возможности заставить его быть благоразумным.

– Послушайте, Броун, у вас нет сердца... и, кроме того, – это наш основной свидетель!

Лавина

Неожиданно Ричардсон испустил вопль и потерял равновесие.

Неосторожность и сумасшествие Ричардсона замедлили оказание помощи.

Нужно было мобилизовать несколько человек, чтобы они отправились на выступ, куда Ричардсон имел благоразумие прыгнуть в тот момент, когда потерял равновесие.

Роджер следил несколько минут за его спасением, потом успокоился относительно своего «свидетеля», решив, что настало время спуститься вниз.

Салмон, более молодой и тренированный, был отправлен разведчиком.

Ему вручили передатчик, чтобы он мог связаться с людьми, сгруппированными на карнизе, связку ключей от машин на случай, если Роз находится внутри машины и пакет для оказания первой помощи, а также необходимые приспособления для снятия отпечатков пальцев.

Крепко обвязанный и надежно закрепленный, молодой полицейский за несколько минут достиг маленькой красной машины.

На вершине холма все с волнением следили за его спуском и ожидали результата при гробовом молчании.

Внезапно в радиоприемнике Роджера раздался треск. Все затаили дыхание:

– Хэлло, хэлло, вы меня слышите? – спросил голос Салмона.

– Да, – ответил Уэст. – Что вы видите в машине?

– Мисс Ричардсон.

– В каком состоянии?

– Подождите секунду... Она только потеряла сознание. Ее сердце бьется, только очень слабо. Что я должен сделать?

Уэст передал приемник доктору Арнольду.

– Говорит доктор Арнольд. Вы меня слышите, Салмон?

– Да, доктор, я вас прекрасно слышу.

– Опишите мне мисс Роз.

– Она невероятно бледна и веки у нее потемнели и посинели.

Она без сознания. Ей заклеили рот лейкопластырем... Я боюсь поранить ее, снимая эту липкую ленту.

– Я полагаю, что у вас есть эфир в вашей сумочке.

– Да, действительно. Я понял... Я использую его, чтобы осторожно отклеить пластырь.

– Приступайте.

Наступило молчание, потом Салмон сказал:

– Ну вот, я это сделал, доктор. У меня впечатление, что она теперь дышит легче.

– Это естественно. Вам остается определить, не страдает ли она от какого-нибудь ранения. Убедитесь также, что у нее нет внутреннего кровоизлияния. Полагаю, что не нужно вам говорить, как это сделать. Вы регулярно слушали мои лекции по оказанию первой помощи. Освежите свои знания, надеюсь, что вы не все забыли.

– Нет, не беспокойтесь, доктор. По-моему, у мисс Роз нет никаких ран и внутреннего кровоизлияния.

– Отлично. В таком случае, попробуйте, как можно осторожнее, вынуть ее из машины и отнесите к берегу моря. Мы пришлем моторную лодку, чтобы отвезти ее в госпиталь.

Салмон, следуя инструкциям врача, стал вынимать девушку из машины. В тот момент, когда он собирался отнести Роз к берегу моря, трое агентов, которые обходили скалу, присоединились к нему и смогли ему помочь.

Уэст, в свою очередь, обвязался канатом и приготовился к спуску.

Бросив последний взгляд вокруг себя, он увидел, что все автомобили по просьбе Броуна отъехали от края скалы. Только трое Ки, Сэм Соли и двое журналистов еще не отодвинули своих машин из опасной зоны.

Один из репортеров подошел к Уэсту.

– Какая демонстрация силы, скажите!.. Во сколько же может обойтись подобная операция?.. Я уверен, что эта цифра заинтересует налогоплательщиков!

Это было сказано тоном, которого Уэст не переносил. Но он заставил себя спокойно ответить:

– Я предоставляю вам возможность подсчитать это.

– Ничего не известно, что случилось с мисс Ричардсон?

– Нет еще.

– Это страшно похоже на попытку убийства, не так ли?

– Возможно.

Не желая слушать дальше, Роджер быстро предпринял спуск и присоединился к Салмону около машины в тот момент, когда вызванная по радио моторная лодка подплыла к скале, чтобы забрать мисс Роз.

Салмон рассматривал сиденье машины при помощи лупы. Все, что он обнаруживал, он немедленно раскладывал на листе бумаги или старательно записывал.

Уэст в свою очередь стал рассматривать другую сторону машины и начал с руля. Он тщательно посыпал его тальком и на черном эбеновом руле ясно проявились отпечатки пальцев. Он старательно сфотографировал их, потом занялся коробкой скоростей.

– Будущее покажет. Пока я довольствуюсь тем, что фотографирую все, что нахожу... Нужно попросить, чтобы, как можно быстрее, сняли руль, а также и доску приборов, надо обследовать их в лаборатории.

– Может быть, они смогут...

Вдруг Салмон замолчал и прислушался.

Уэст поднял голову, и как раз вовремя, чтобы увидеть передние колеса, потом всю машину, летящую вниз по траектории, которая неумолимо должна закончиться в том месте, где находился Салмон... Последний также понял это, Уэст слышал, как он прошептал:

– Боже мой!

– В сторону, Салмон! – завопил Уэст, бросаясь в другую сторону.

В своем падении огромная машина ударилась об один из выступов скалы, который увлекла за собой, потом рикошетом о другой.

Роджер побежал изо всех сил и вовремя успел добежать до углубления в скале.

Послышался страшный шум и грохот, потом наступила мертвая тишина. Уэст покинул свое убежище и вернулся к красной машине. Огромная черная машина упала прямо на нее вместе с куском скалы, а также и тоннами земли, пыли и камнями.

Заживо погребенный

Роджер понял, что произошло. Он находился справа от маленькой машины, значит со стороны моря, и смог убежать. Салмон же находился со стороны скалы. Обвал, который вызвал падение машины, обрушился на него.

Роджер приблизился к груде из двух машин, с отчаянием ища признаков жизни Салмона. Вдруг, вне себя от отчаяния, он увидел дергающуюся руку, торчащую из насыпи. Он бросился к ней, схватил ее, чувствуя, как рука сжала его руку, и попытался вытащить ее.

Напрасно он смотрел кругом в поисках какого-нибудь инструмента, который помог бы ему поскорее снять эту кучу песка и камней.

Ему пришлось действовать собственными руками и ногтями.

Зловещие скрипы раздавались все время. Огромная машина, которая наполовину покрывала маленькую красную, была старой моделью «остина».

Она сейчас находилась в положении неустойчивого равновесия, и требовалось небольшое движение или толчок, чтобы она свалилась на то место, откуда торчала рука Салмона.

Уэст старательно рыл, в отчаянии от своей беспомощности.

Треск раздавался над самой его головой и каждый раз, когда он поднимал голову, старый «остин», казалось, приближался к нему: он сползал очень медленно, и ничто не могло остановить этого.

Бедный Салмон! Какой ужасной была его агония!

Несмотря на все свои усилия, Уэст почти не продвигался. Он не только отрывал землю, но должен был отбрасывать ее далеко, чтобы она снова не осыпалась на него.

Наконец, ему удалось отрыть верх головы Салмона, потом лоб, глаза и ноздри. Его веки были опущены и ноздри полны песку. Когда голова была полностью освобождена, ему показалось, что он увидел легкое конвульсивное движение адамова яблока...

Еще была надежда его спасти при условии, что его вовремя отроют и сделают искусственное дыхание. К несчастью, старый «остин» неумолимо продолжал опасно раскачиваться над ним. Понимая, что первым делом надо было задержать его, он подобрал несколько больших камней, чтобы застопорить его.

Потом он вернулся к Салмону и попытался привести его в чувство. Камни оседали под тяжестью «остина», и треск снова возобновился. Если бы Роджер Уэст был бы тут один, он сделал бы единственно разумную вещь: побежал бы и спрятался под укрытием, но в данной ситуации, это было невозможно...

Ведь не мог же он покинуть Салмона... А если тот мертв?

В течение последних минут он не подавал никаких признаков жизни... А что, если он рисковал жизнью, чтобы спасти мертвого?.. Уэст подумал о Джанет и сыновьях.

«Остин» неумолимо продолжал скользить к нему, но Уэст все продолжал отрывать Салмона, хотя и почти безрезультатно.

Внезапно откуда-то поблизости раздался крик. Роджер поднял голову, но никого не увидел.

– Эй! Есть кто-нибудь внизу?

– Здесь инспектор Уэст. Я у машины.

– Вы ранены?

– Нет, но Салмон наполовину погребен.

– Вы не можете вынести его оттуда?

– Здесь только я один – и если бы я мог это сделать, я давно бы сделал это.

– Здесь около меня есть люди. Скажите, что нужно сделать и они выполнят, а я спущусь и помогу вам.

– Согласен. «Остин» неустойчиво упал на маленькую машину мисс Роз Ричардсон и требуется очень небольшое сотрясение, чтобы он свалился вниз...

Нужно, чтобы несколько человек с лопатами спустились сюда для того, чтобы отрыть Салмона, а также закрепить машину и не дать ей упасть.

– Понял, сделаем необходимое. Я иду к вам. Держитесь.

В ожидании, Уэст продолжал рыть землю руками вокруг Салмона, который не подавал ни малейшего признака жизни.

Снова раздался голос, теперь уже над самой головой Уэста.

– Черт возьми! Вы правы. Нельзя терять ни минуты!

Наступило молчание, потом голос проговорил:

– Если нам повезет и удастся снять эту землю, то можно было бы эту старую рухлядь прижать к стене и избежать обвала... Как ваш товарищ?

– Я смог лишь освободить его голову. Вначале он слегка шевелился, но теперь не подает признаков жизни.

Голос приблизился, и Уэст увидел, что это был Питер Ки, младший сын Ланселота. Он казался очень спокойным и решительным.

Его присутствие немного ободрило Уэста, и они вдвоем принялись за работу.

Им понадобилось добрых двадцать минут, чтобы укрепить «остин». Тут они увидели, что обвал нашел еще одну жертву в лице одного из полицейских, который участвовал в спасении Роз Ричардсон, и который как раз находился на пути падения машины.

Требуемая помощь, наконец, прибыла, и Салмон был окончательно отрыт. Его положили на плоский выступ скалы и стали делать искусственное дыхание.

Наступала ночь.

Роджер внезапно почувствовал, что его силы на исходе: руки были в крови, ногти обломаны, спина дьявольски болела. Он понял, что ему необходимо расслабиться, если он не хочет, чтобы нервы сыграли с ним шутку.

– Известно, как себя чувствует мисс Роз Ричардсон?

– Нет. Сейчас ее, вероятно, уже привезли в госпиталь. Если бы они ее убили, я...

Он сжал кулаки и продолжал глухим голосом:

– Мистер Уэст, я знаю, что вы делаете все возможное, но тем не менее, я умоляю вас, задержите виновных! Салмон был моим другом... Констебль, который потерял здесь жизнь, дежурил около школы в Корби, когда я был мальчишкой.

Это он переводил меня через дорогу, когда мне вздумывалось пойти купить себе мороженое... Это был прекрасный человек. Маленькая Роз была очаровательная девушка. Один только факт, что кто-то покушался на ее жизнь, говорит, что мы имеем дело с сумасшедшим... Что же еще может случиться?

– Мне кажется, что если бы все говорили правду, худшего можно было бы избежать.

Говоря это, Роджер чувствовал, что падает от усталости. Ему на мгновение показалось, что его спина никогда не разогнется, а ноги не смогут нести тяжесть тела. И подумать только, что еще придется взбираться на скалу.

– Какого дьявола этот «остин» мог свалиться сверху? Кому он принадлежит?

– Это машина Сэма Соли. Это ненормальный старый дьявол. Он не нашел ничего лучшего, как поставить машину около пропасти... Он клянется, что поставил машину на ручной тормоз, и я ему верю. Но, к несчастью, он не сообразил включить скорость или хотя бы подложить камень под колесо... Любой мог отпустить тормоз... Но по какой причине, я вас спрашиваю?

– Просто-напросто, чтобы помешать нам снять отпечатки пальцев и обнаружить какие-нибудь следы на красной машине.

Пока они разговаривали, к ним подплыла лодка и моряк крикнул:

– У меня тут лодка для того, чтобы отвезти вас в Кембл, инспектор.

Роджер Уэст не заставил дважды повторять приглашение.

Кто отпустил тормоз у «остина»

Лодке понадобилось три четверти часа, чтобы достигнуть Кембла, ближайшего городка.

Приняв ванну и переодевшись в чистый костюм, Уэст отправился в городскую полицию, где его ожидал Кларк, суперинтендант Кембла, а также Тентенден.

Последний почувствовал огромное облегчение, когда увидел Роджера в хорошем состоянии.

– Можно сказать, что вы меня здорово напугали. Красавчик!

– Вы были не одиноки, поверьте. А как Салмон?

Тентенден сделал беспомощный жест.

– Мертв. Его не смогли вернуть к жизни.

– А констебль?

– С ним у нас и не было никакой надежды. Увы!

Уэст подумал о Салмоне, таком решительном, полным энтузиазма, когда он спускался в лощину, и вздохнул.

– Почему, черт возьми, нам на голову свалилась эта машина? – спросил он.

– До сих пор неизвестно, но это не потому, что мы не спрашивали всех. К тому же, ваш товарищ Броун находился там и следил за тем, чтобы кого-нибудь не пропустили близко к обрыву. Когда он увидел, что случилось, и когда, как мы все решили, вы там остались навсегда, я испугался, что он нас всех отправит вслед за вами. Он не реагировал бы сильнее, если бы вы были его братом по крови.

– Это меня не удивляет, мы все друг за друга.

– Что бы там ни было, но все было проверено. Единственная достоверная вещь, это то, что Соли поставил машину на ручной тормоз, и есть два свидетеля, которые видели это, но он оставил стекло опущенным, чтобы потом не садиться в нагретую машину. После этого он не подходил больше к своей машине. Я первый могу засвидетельствовать это, так как он не переставал смотреть на то, что делается внизу.

– Кто же мог подойти и снять тормоз?

– Многие из людей, среди которых был мистер Ки и его два сына, мистер Ричардсон и его жена, трое журналистов и двое наших людей, не считая чужих.

– В самом деле, народу было довольно много.

Суперинтендант Кембла, Кларк, видимо, смущенный присутствием Уэста, еще ничего не сказал. Он смущенно кашлянул и решился вступить в разговор:

– Вы можете мне сказать, что я вмешиваюсь не в свое дело, о котором мне почти ничего не известно, но причина инцидента могла быть и другой.

– Что вы хотите этим сказать?

– Вы ищите того, кто мог снять машину с тормоза и толкнуть ее вниз. А нельзя ли рассмотреть этот случай под другим углом зрения: тормоз мог сам ослабиться, а это очень часто случается, и машина упала без помощи человека?

– Да-а, – протянул Уэст, почти не убежденный доводами Кларка, – это возможно. Но есть и другая причина.

– Какая же?

– Вы отлично знаете местность. Можете вы утверждать, что с высоты утеса, где все находились, можно было не знать, что Роз Ричардсон отправили вниз.

– Что вы говорите... – начал Тентенден, потом спохватился:

– Нет, нет. За исключением нас с доктором Арнольдом, стоявших на выдающемся вперед выступе, никто из присутствующих не мог видеть, где она в точности находилась в тот момент, когда упал «остин».

– Значит, можно предположить, что узнав, что Роз Ричардсон осталась жива после своего падения, тот, который желал ей смерти, попытался снова убить ее раньше, чем ее вынут из машины.

– Действительно, и так может быть, – согласился Кларк.

– Теперь совершенно необходимо узнать, в каком состоянии находится Роз!

Тентенден хлопнул себя по лбу.

– Где моя голова?.. Я забыл вам сказать, что у нее ничего нет серьезного.

Ее подержат в госпитале до завтрашнего дня, наблюдая за ней, чтобы выяснить, нет ли каких-либо недомоганий. Но они уверены, что никаких повреждений у нее не обнаружат.

– Вот, по крайней мере, хорошая новость. Если хотите знать мое мнение, то вы должны тщательно охранять ее. Ее уже пытались дважды убить и не исключена возможность новой попытки.

Тентенден сразу встал.

– Кларк, не позвоните ли вы в госпиталь, чтобы там сделали все необходимое. Я отправлюсь туда.

Кларк тоже встал.

– Согласен. А что касается обеда, то я позвонил в «Клитотель», чтобы там оставили для нас столик. Это вас устраивает?

– Вполне.

Продолжение

В «Клит-отеле» обеденный зал ресторана был очаровательно старомоден.

Метрдотель разрывался между двумя столиками, за которыми обедали сыновья Ки, Уэст, Кларк и Тентенден.

Совершенно неожиданно для себя Роджер с большим трудом заставлял себя глотать каждый кусок. Причиной этому были переживания в лощине.

Он не мог отогнать воспоминания об окровавленном лице Салмона и беспокоился о Роз, которой угрожала большая опасность.

С большим облегчением он встретил окончание обеда, превосходным качествам которого его товарищи отдали должное.

Они собирались встать, когда к ним подошли братья Ки.

– Я рад видеть вас в хорошей форме, мистер Уэст, – сказал Питер. – Я хотел бы представить вам своего брата Поля.

Поль слегка усмехнулся.

– Счастлив приветствовать героя. Я с восхищением следил за вашими усилиями освободить Салмона. Бедный малый!.. Ему действительно не повезло.

– Да, не повезло.

– Вы считаете, что скоро сможете задержать виновного?

– Надеюсь.

– Я вижу, мистер Уэст, что вы не имеете желания открывать свои карты.

Вмешался его брат.

– Послушай, Поль, совершенно естественно, что мистер Уэст скромен и не потакает твоему любопытству. Вместе с тем, инспектор, я тоже хотел бы задать вам вопрос.

– Послушаем.

– С какого времени, по вашему мнению, происходит саботаж на фабрике?

– А что вы сами думаете по этому поводу, мистер Ки?

– Это трудно сказать... Задолго до последней неисправности максикота. Мне кажется, что список неисправностей намного возрос с какого-то времени.

– Это точно, у меня есть перечень машин, у которых были неисправности за последнее время, – сказал Роджер.

– Поздравляю, – со смехом проговорил Поль, – вы не теряли даром времени.

Питер недовольно пожал плечами и продолжал:

– Можно сказать, что многие эти неисправности происходили из-за того, что некоторые части устарели и требуют быстрой замены. Но если так считать, то можно многое упустить. Как вам кажется, не ускользнуло ли что-либо от вашего внимания, мистер Уэст?

– Ты прав, Питер, задавая эти вопросы, но не забывай, что эти господа из полиции устали.

Насмешка Поля пропала даром, никто не обратил на нее никакого внимания.

Питер продолжал:

– Я хотел бы поговорить о мистере Сиднее Ричардсоне.

– Да?.. Вот как?..

Суперинтендант Тентенден казался очень удивленным.

– Мне кажется, я понял, что мистер Питер Ки хотел сказать... Совершенно очевидно, что кто-то старается сделать большое зло вашему дому и одним из способов добиться этого, было испортить отношения между директором и рабочими... Вооружить мистера Ричардсона против рабочих было очень просто, заставив его поверить, что кто-то из них занимается саботажем.

– Хорошо сказано, мистер Уэст, – сказал Поль. – Вы теперь достаточно хорошо знаете предприятие Ричардсона и Ки, чтобы понять, что основное направление зависит от Сиднея... Мой отец с успехом занимается коммерческой стороной и держится в курсе всех технических новшеств, а мой брат осуществляет связь между фабрикой и клиентами... Вместе с тем, снимите Сиднея и вся организация развалится... У меня есть причины не любить его, я часто мечтал, чтобы он исчез, но я никогда не думал, что он будет таким неуравновешенным, что будет способствовать разрушению фабрики, которая является его единственным стимулом в жизни...

Это совершенно необъяснимо! Если бы я был на вашем месте, супер, я бы поискал того, кто заинтересован терзать таким образом Сиднея Ричардсона.

Сидней Ричардсон

Когда оба брата Ки отошли, Роджер Уэст спросил:

– Как это произошло, что Поль покинул фабрику?

Тентенден пожал плечами.

– Никто не пришел ко мне рассказать об этом. Но тем не менее, я узнал все от секретаря Ричардсона, которая была подругой моей жены. Несчастная умерла недавно от рака. Она нам рассказала, что после того, как Полю отказали в руке Роз, он стал делать глупости. Он стал пить и даже увез с собой на уик-энд дочь одного из крупных клиентов без разрешения отца. Это вызвало взрыв... Старый Ки вышвырнул его за дверь.

– И как он это воспринял?

– Откуда я могу это точно знать?.. Но он делает вид, что все принимает в шутку. Ведь вы его слышали только что.

– Да, действительно... В таком случае, у него есть основательная причина желать зла «дому» в целом, и Сиднею Ричардсону в частности!

– Но ведь вы не собираетесь заподозрить его?

– Почему нет, Артур?.. Нужно будет незамедлительно позвонить в Скотланд Ярд, чтобы там собрали подробные сведения о троих Ки.

– Что??.. Даже отца и Питера.

– Даже их...

Вернулся Кларк, уходивший, чтобы дать указания полицейским.

– Я только что узнал кое-что, что может оказаться очень важным.

– Что же?

– Один из моих людей утверждает, что он заметил на скале в момент инцидента одного подозрительного парня. Но он не видел, чтобы тот делал что-либо недозволенное... Тем не менее, это страшно мерзкий тип. Не так давно он был замешан в деле о допинге на бегах... Это очень плохо кончилось.

Соперники стали сводить счеты, в результате двое людей были серьезно ранены.

Тата сочли виновным и приговорили к заключению на шесть месяцев. Можно сказать, что ему повезло, так как он заслуживал пять лет.

Уэст не скрыл своего интереса.

– Значит, Тат находился около машины в момент инцидента?..

Вот это интересно... Мой помощник Броун сказал мне, что в день смерти Дорис Блек он заметил в Корби Рагга.

– Значит, вы знаете Рагга?

– Да, и Картера. Это трио не может не заставить о себе говорить, где бы они не находились.

– Да, в самом деле.

– Хорошо, я также попрошу Скотланд Ярд осведомиться и на их счет.

Совершенно необходимо узнать, располагает ли один из них машиной, похожей на ту, которую мы разыскиваем, а также, что они делали в последнюю ночь и в ночь убийства Дорис Блек и Иенсена.

Суперинтендант Тентенден и Роджер Уэст прибыли в Корби лишь около десяти часов вечера. Все, кто имел хоть отдаленное отношение к полиции, были глубоко опечалены смертью Салмона.

В главной конторе Броун печатал на машинке: рукава рубашки были засучены, галстук ослаблен и сигарета свисала с губ.

– Ну, можно сказать, что вам повезло, Красавчик! – проговорил он растроганным голосом. – Прежде чем продолжать работу с вами, я хочу знать, собираетесь ли вы продолжать попытки к самоубийству как сегодня?

Уэст расхохотался.

– Долго будете жить, узнаете, старина!.. А пока я хотел бы, чтобы мне принесли ручку ручного тормоза из машины Соли.

– Неужели вы так наивны и думаете, что мерзавец забыл надеть перчатки?..

Во всяком случае, я предугадал, что вы попросите меня об этом, и с минуты на минуту ожидаю не только рукоятку ручного тормоза, но и руль... С другой стороны, бесполезно вам говорить, что все возможные отпечатки, которые были обнаружены на машине проявлены и сфотографированы.

– Это хорошо.

– Что вы ожидаете от этой анкеты о Ки?

– Каким образом вы в курсе этого?

– Я только что разговаривал с Ярдом... Я хотел, чтоб они выяснили для меня все о Рагге, Тате и Картере.

– Большие умы встречаются!

– Именно это они мне заявили.

– А вы узнали что-нибудь?

– Рагг живет в меблированной квартире на Парк Бересе. Оба сообщника живут неподалеку от него. Представьте себе, что они исчезли все трое, как по волшебству. Скотти немедленно выписал ордер на арест. Это он спросил меня, что вы хотите в точности знать в отношении Ки. К несчастью, поскольку вы, как всегда, действуете один, я не мог ему ответить.

– Сказать мне такое, Броун!.. Но кто вас привлекает ко всем следствиям, которые я веду, как этого не делает ни один инспектор – шеф в Ярде!

Они оба рассмеялись, потом Роджер продолжал:

– Если мы убедимся, что здесь оперирует это зловещее трио, нам останется лишь выяснить, кто их оплачивает. Может быть Поль Ки?.. У него есть причины мстить предприятию.

– Вы, кажется, забыли, что он влюблен в Роз Ричардсон и меньше всех в мире заинтересован в ее уничтожении, – заметил Тентенден.

– Одно очко в вашу пользу. Расскажите мне об отношениях между Сэмом Соли и Ричардсоном.

– Как это?.. Значит, вы в курсе дела, Красавчик?

– Я не в курсе этого. Я задал вам этот вопрос, не зная, к чему он приведет. Мне повезло, вот и все.

– Это, вероятно, то, что называют нюхом.

Тентенден вздохнул, потом стал говорить мрачным тоном:

– Именно потому я так и хотел, чтобы вы приехали в Корби, Красавчик.

Подсознательно я знал, что, как только начнут копаться в происходящем здесь, это будет весьма неприятное зрелище. И я хотел, чтобы эта работа была проделана другими... Да, действительно. Соли и Ричардсон чего-то не поделили с дюжину лет тому назад... Фабрика нуждалась в расширении и, учитывая топографию местности, это расширение могло произойти лишь за счет земли Соли... Несмотря на то, что дело рассматривалось в муниципалитете. Соли категорически отказался расстаться хотя бы с пядью земли, которую его семья эксплуатировала в течение шести поколений. К несчастью для него, его вынудили это сделать и ничего в этом удивительного нет. Сидней – влиятельный член муниципального совета.

– Я представляю себе ярость Соли.

– Да, и она не уменьшилась с годами.

– Значит, если подытожить, то мы имеем две персоны, которые могут желать зла фабрике: Соли и Поль Ки.

Тентенден пожал плечами.

– Роджер, друг мой, вы очень далеки от истины. Предприятие Ричардсона и Ки, совершенно не популярно среди других владельцев типографий, и я уверяю вас, что если с ними случится несчастье, это никого не опечалит.

Уэст внезапно решил пойти повидаться с Соли. Последний не сдержал своего неудовольствия, увидев его приближение.

– Опять вопросы!.. Если бы вы знали, как все эти события мешают моей работе.

Роджер перебил его, улыбаясь:

– Я обещаю вам, что не задержу вас больше, чем это будет для меня нужно.

– Надеюсь.

– Вы кого-нибудь видели шатающимся около вашей машины перед тем, как она свалилась вниз?

Фермер поскреб себе затылок. Он явно колебался.

– Да-а... но до того чтобы сказать, что это он отпустил тормоз... целая миля... Тем не менее, я его хорошо видел, он оставался довольно долго около моей машины. Забавный маленький человек с такой маленькой головой, если вы понимаете, что я хочу сказать. Я уже не первый раз вижу его в нашем краю...

Он часто сидит за рулем «форда».

– Вы не знаете, он живет в Корби?

– Нет, не знаю, но я могу дать вам указания. Несколько дней назад я видел, как он «по-стопу» взял парня, который, кажется, вышел с фабрики.

– А как выглядел тот тип?

– Я не обратил на него особенного внимания. Мне кажется, что он небольшого роста, очень тонкий и особенно очень темный.

– Спасибо.

Именно так, можно было описать Рагга. Кажется Уэст обнаружил солидный след!

Инспектор был принят у Ричардсона не лучше, чем у фермера Соли.

Миссис Ричардсон категорически отказала ему, когда он попросил позволения поговорить с ее мужем.

– Это совершенно невозможно, мистер Уэст... Вернувшись из Корби, куда привезли нашу девочку, Сидней был в таком состоянии, что доктор Арнольд заставил его принять снотворное. Разбудить его сейчас, значит еще ухудшить его состояние. Не настаивайте, инспектор, прошу вас.

– Огорчен, мадам, но совершенно необходимо, чтобы я поговорил с ним.

– В таком случае, сначала позвоните по телефону доктору Арнольду, чтобы спросить у него разрешения на это. Сомневаюсь, что вы его получите.

– А через сколько времени он должен нормально проснуться?

– Завтра утром. И я заставлю его остаться целый день дома. Вы сможете его повидать.

– Я уверен, что ваш муж, если захочет, то сможет нам помочь. Вы думаете, он это сделает после хорошего ночного отдыха?

– Если честно, то нет.

– Даже если он понимает, что опасность продолжает угрожать мисс Роз?

– Я не могу ответить за него. Почему вы не зададите этот вопрос сэру Ланселоту Ки? Он провел с Сиднеем довольно много времени сегодня вечером.

Может быть, у него есть какие-либо соображения?

– Каждая минута дорога, миссис Ричардсон. Четыре человека, из них двое полицейских, уже мертвы; ваша дочь обязана жизнью чуду. Дело, которым руководит ваш муж, угрожает развалиться. Не кажется ли вам, что все это стоит того, чтобы немного утомить мистера Ричардсона?

– Доктор Арнольд советовал...

– Я решил, несмотря на ваш запрет, немедленно поговорить с вашим мужем.

– В таком случае, я немедленно вызову доктора Арнольда, чтобы он сделал, что найдет нужным, и позвонил вашему начальству.

Роджер равнодушно пожал плечами. Предположив, что спальни обычно находятся на первом этаже, он направился туда.

Ему не составляло большого труда найти Ричардсона. Тот лежал с сильно побледневшим лицом и тяжело дышал. Уэст взял его руку. Она была ледяной и пульс едва прослушивался.

Детектив бросился на лестничную площадку.

– Миссис Ричардсон! Вашему мужу стало хуже. Попросите доктора немедленно приехать сюда. Потом принесите мне все одеяла, а также горячей воды.

Начало правды

У доктора Арнольда не было ни секунды колебаний, когда он увидел Сиднея Ричардсона. Он обратился к Уэсту:

– Нужна карета скорой помощи и побыстрей. Можете вы позвонить в госпиталь, чтобы ее прислали сюда? Скажите им также, чтобы они тем временем приготовили все самое необходимое на случай отравления.

Пока доктор принимал самые неотложные меры, Уэст воспользовался случаем и позвонил в полицию, чтобы попросить Броуна и Тентендена присоединиться к нему. Разговаривая по телефону, Уэст слышал жалобный голос миссис Ричардсон, которая спрашивала:

– Как вы его находите, доктор?

– Очень плохим, я не могу этого от вас скрывать... Надеюсь, что нам удастся его спасти.

– Бедный Сидней! Боже мой! Это было больше того, что он мог вынести...

Мне не следовало сомневаться тогда, когда он говорил мне и Роз, что если дела пойдут еще хуже, он сразу же покончит с ними.

– Послушайте, Мэри, – начал врач.

– Что он хотел этим сказать, – спросил Уэст.

Доктор Арнольд собрался уже запротестовать, потом спохватился и сохранил молчание. Миссис Ричардсон вздохнула.

– Мадам, я уже вам сказал, что рассматриваю положение вашей дочери, как очень опасное. Если с ней произойдет несчастье, вы будете жалеть, что отказались мне помочь.

– Да, Мэри, мистер Уэст прав. Вы должны ему сказать все, что вам известно.

Она вытерла глаза.

– За последнее время он получил несколько угрожающих писем, но он заставил меня обещать ему, что я никому об этом не скажу.

– А чем они угрожали?

– Все время устраивать всевозможные диверсии на фабрике.

– А вы видели эти письма?

– Нет. Сидней всегда отказывался дать мне их прочесть. К тому же, угроза не всегда приходила в письменном виде... Я знаю, что он также получал их и по телефону... Да и довольно часто.

– Это он вам рассказывал об этом, или же вы сами обнаружили?

– Он мне сказал про это.

– Сколько же всего он получил писем?

– Не знаю.

– Он их сохранил?

– Нет, не думаю. Он, по-моему, их сразу же сжигал. Как-то однажды, уже совсем в отчаянии, я стала шарить у него повсюду и ничего не нашла.

– Почему вы не сказали об этом доктору Арнольду или сэру Ланселоту, или хотя бы Тентендену?

– Сидней просил меня хранить это в тайне, и я никогда его не ослушивалась. К тому же, я видела, какой он несчастный, и я готова была сделать что угодно, только чтобы доставить ему удовольствие.

Приехали за Сиднеем Ричардсоном и с большими предосторожностями понесли его в карету. Врач посоветовал его жене отправиться вместе с ним.

В тот момент, когда врач собирался уехать, Уэст подошел к нему.

– Можете ли вы мне уделить минуту, доктор?

– Да, но говорите скорей, мистер Уэст. Пациент очень слаб.

– Я буду короток. Лекарство, которое вы дали мистеру Ричардсону, единственный виновник его состояния?

– Что вы вообразили?.. Разумеется, нет. Снотворное, которое я ему дал, совершенно безвредное. К несчастью, он, видимо, решил немного успокоить свои нервы и усилил дозу. Он опорожнил тюбик с лекарством, которое он обычно принимал по одной штуке.

– Значит, он сознательно покушался на свою жизнь?

– Я не полицейский, инспектор. Все, что я знаю, это то, что существует очень мало шансов, что мы спасем его.

Следствие продолжается

Подъехав к дому, Тентенден и Броун могли видеть, как машина доктора Арнольда исчезла вместе с санитарной каретой.

– Какая история, – сказал суперинтендант, нахмурившись. – Никогда бы не подумал, что Сидней дойдет до этого... Хорошо, если его спасут.

– Врач не такой оптимист... А в Бракен Хилл что нового?

– Удалось освободить машину мисс Роз... К несчастью, существует опасность – так как скала продолжает обваливаться и море грозит унести все с минуты на минуту.

– Скажите же вашим людям, чтобы они соблюдали осторожность, у нас и так слишком много жертв.

Затем Роджер рассказал коллегам об угрозах, получаемых Ричардсоном.

– Его жена утверждает, что все началось после забастовки.

Я начинаю думать, что эта проклятая забастовка отличный предлог. На нее можно свалить все.

– Тем не менее, именно с этого времени он и переменился.

– Миссис Ричардсон утверждает, что повсюду искала эти письма. Но нам нужно быть уверенными. Мы разделимся и каждый будет искать самостоятельно.

Если мы ничего не найдем, то, по крайней мере, будем уверены, что их не существует.

Они обшарили весь дом от подвала до чердака. Это потребовало у них более двух часов, но несмотря на все усилия, они ничего не нашли.

Роджер мог тем временем констатировать, что семья была далека от бедности. Роз имела почти две тысячи фунтов в год, Ричардсон более пятидесяти и его жена тридцать тысяч фунтов.

Каждый из супругов сделал завещание, в котором треть завещалась дочери, а остальное партнеру по браку. Все тут было нормально.

Рассматривая пачку чеков, Уэст заметил, что самые большие траты были сделаны за три последних месяца. Общая сумма выплат выглядела довольно внушительно: три тысячи фунтов.

– Может, его шантажировали? – предположил суперинтендант Тентенден, когда узнал об этой находке.

– Возможно.

– Если это так, признайтесь все-таки, что шантажист показал себя очень скромным, – заметил Броун.

– Это могло означать оплату Раггу и его банде.

– Если допустить, что они замешаны в эти дела. Я спрашиваю себя, как мог Сидней использовать их... Не забывайте, существует возможность, что это они спустили машину с обрыва.

– Да-а... Мы не сильно продвинулись вперед в нашем деле.

Уэст внезапно почувствовал всю свою усталость. Тентенден заметил это и сказал:

– Я сделал необходимое распоряжение, чтобы дом находился под наблюдением... Мы ничего больше не найдем здесь сегодня, поверьте мне. Если хотите знать мое мнение, лучше будет вернуться ко мне и выпить чашку чая.

Вернувшись домой, Тентенден обрадовался сообщению о том, что Роз Ричардсон находится в хорошем состоянии. Ее отец, напротив, не выходил из комы, и доктор Арнольд не надеялся его спасти.

Миссис Тентенден ожидала их всех троих и приготовила к их приходу гору сандвичей и чай. Она встретила их со своей обычной приветливостью и гостеприимством.

– Миссис Арнольд, жена нашего врача, попросила меня пойти ей помочь.

Бедная женщина находится в плохом состоянии.

– Не сомневаюсь в этом, – сказал суперинтендант.

– Больше ничего?

– Ничего... Языки, конечно работают во всю. Все кажутся такими уверенными и знающими, кроме меня, конечно, потому что у меня есть муж, который ничего не хочет мне сказать.

Суперинтендант стал весело смеяться и повернулся к друзьям:

– Вот так всегда... В сущности, ее тактика не плоха, так как я почти всегда кончаю тем, что спрашиваю ее, что она думает о ситуации. Итак, Мегги, каково твое мнение по этому поводу?

– Это не по-христиански насмехаться надо мной, но так как я не злопамятная, то я расскажу тебе то, что «говорят»... Думают, и я согласна с этим, что в мизинце Соли накоплено ненависти больше, чем любом другом гражданине Корби. Он никогда не простит фабрике, что она забрала у него немного земли, и это могло в конце концов разрушить его нервную систему.

– Ты считаешь себя, разумеется, очень хитрой, дорогая, что так говоришь ты, которая живет здесь с момента рождения... Но представь себе, что наш друг Роджер пришел к тому же заключению после того, как едва провел с нами четыре дня.

Их разговор прервал телефонный звонок. Тентенден ответил:

– Да? Спасибо. Да? Очень хорошо.

Потом он повернулся к своим компаньонам и сказал:

– Это сообщение из госпиталя. Сидней Ричардсон умер.

– Бедная Мэри. Мне нужно вернуться к ней.

– Но сначала, миссис Тентенден... – начал Роджер Уэст.

– Мои друзья называют меня Мегги.

– Согласен. Итак, Мегги, почему вы подозреваете Соли?

– Скажем, что это женская интуиция. Сказав это, я добавлю, чтобы вы не очень обращали внимание на мою болтовню. Я нахожу, что Соли очень подходящий тип для виновного, но я не имею ни малейшего основания, чтобы обвинить его в тех преступлениях. Должна признаться, что я недолюбливаю этого индивидуума.

Я помню, в детстве он щедро раздавал удары кулаками, он даже покалечил несколько мальчиков.

– Ты всегда преувеличиваешь, Мегги, – сказал ее муж. – Разумеется, Сэм не был мирным ребенком. У него горячая кровь и он быстро вспыхивает. А чтобы обвинить, нужно иметь доказательства, а не твои воспоминания.

Мегги приняла обиженный вид и повернулась к Уэсту.

– Вы видите? Он сразу нападает, как только коснешься кого-либо из здешних.

Я вас жалею, если вам придется обвинить одного из его школьных товарищей.

Роджер заметил, вздыхая:

– Это я уже испытал, но честность вашего мужа выше личных симпатий, он ведь сам просил о том, чтобы я приехал сюда.

– Мне следовало бы помнить, что мужчины всегда поддерживают друг друга.

Вот еще что: пока я буду находиться около Мэри, я бы хотела, чтобы вы и Броун воспользовались нашей комнатой для гостей. Там стоят две кровати. Я приглашаю вас.

Новая диверсия

Уэст проснулся и подскочил. Что-то тревожило его. Оказывается, дверь его комнаты открыта. У входа стояли Мегги и доктор Арнольд.

– Добрый день, – сказала Мегги, – я бы очень хотела дать вам подольше отдохнуть, но доктор Арнольд помешал мне. Он категорически настаивал на немедленной встрече с вами. Артур принимает ванну, он сейчас придет.

Уэст кивнул.

Она повернулась к кровати, где Броун продолжал спать и засмеялась:

– В добрый час! Вот человек, у которого крепкие нервы.

– Что нового, доктор? – спросил Уэст.

– Я закончил вскрытие Сидней Ричардсона... Его смерть явилась следствием принятия массы снотворного, которое он обычно принимал. Ваша служба сняла отпечатки пальцев на стакане и на тюбике с использованными пилюлями: все они принадлежат только ему. Что касается Роз, то она в нормальном состоянии, и вы сможете допросить ее, когда захотите.

После ухода врача и миссис Тентенден, в дверях появился молодой агент.

Роджер некоторое время смотрел на него, спрашивая себя, где он мог его видеть...

Правда, за последнее время он перевидал немало людей в полицейской форме, но этот казался очень знакомым.

– Вы принесли новости, констебль?

– Да, мистер Уэст. Суперинтендант Кларк из Кембла поручил мне передать вам, обязательно в собственные руки, этот конверт... Я очень огорчен, что пришел слишком рано, и прошу прощения...

– Не имеет значения... Вы можете сделать все необходимое, чтобы мистер Тентенден и я могли через час повидать мисс Ричардсон? Она знает, что ее отец мертв?

– Да, доктор Арнольд сказал ей об этом.

– Хорошо.

Оставшись один, Уэст разорвал конверт от Кларка. Он содержал рапорт, подробное описание драмы, происшедшей прошлой ночью на скале. В рубрике «ручной тормоз», он прочел:

«... тормоз, типа револьвера, в хорошем состоянии, рычаг действует. Мог быть снят только рукой, иначе были бы обнаружены другие следы. Единственные отпечатки пальцев принадлежат владельцу, Сэму Соли. Но они местами размазаны следами, какие оставляют руки в перчатках. Они расположены таким образом, что очень возможно, что человек нагнулся через окно, чтобы отпустить тормоз...»

– Что это вы читаете? – спросил проснувшийся Броун.

Роджер повернул голову и увидел, что помощник трет глаза с сонным видом.

– Рапорт суперинтенданта Кларка. Он пишет, что единственные отпечатки пальцев на тормозе принадлежат Сэму Соли.

– Вот миссис Тентенден будет довольна! Какая необыкновенная женщина, вы не находите, Красавчик?.. Знаете, я спрашивал себя, что она могла найти такого привлекательного в Артуре... Она кажется во всем выше его.

Уэст предпочел переменить тему разговора и вслух прочитал рапорт. Броун внимательно выслушал его.

– Вы помните, это дело в прошлом месяце в Путни Хилл?.. Подозревали мужа в том, что он повредил ручной тормоз в машине своей жены, чтобы отправить ее вниз с высокого холма... Я тогда присутствовал при проведении экспертизы.

Это было неприятное и потрясающее дело... Но кончилось тем, что этого типа оправдали, так как было доказано, что если бы это он трогал тормоз, он неизменно оставил бы следы нажатия с внешней стороны машины... Но это было не так. Тормоз был отпущен персоной, находящейся внутри машины, которая держала руль. Здесь же, наоборот, есть следы на дверце. Вот старый Сэм Соли и в плохой ситуации!.. Интересно узнать, что он теперь скажет? Когда мы пойдем допрашивать его?

– У нас для этого есть еще много времени, Броун. Я первым делом собираюсь навестить Роз Ричардсон. Врач разрешил визит.

Мисс Роз Ричардсон

Молодая девушка встретила их с обычной приветливостью. Но красные глаза выдавали ее горе, и она с трудом сдержала слезы, когда увидела детективов.

– Бесполезно говорить, насколько мы огорчены тем, что случилось с вашим отцом, мисс Роз. И мы бы очень хотели оставить вас в покое в такое время, поверьте нам... Если мы здесь, то только потому, что иначе нельзя.

– Я в этом уверена, инспектор, и я благодарю вас за эту деликатность.

– Мы будем, насколько возможно, кратки... Можете вы нам сказать, сколько человек напало на вас?

– Двое.

– Вы сможете их узнать?

– Очень боюсь, что нет. На их лицах были темные маски.

– А что вы можете нам сказать относительно того, что поможет нам опознать их?

– К несчастью, очень немногое. Но вот что они молоды, это определенно.

Один из них очень маленького роста и тонкий.

И она подробно рассказала, что с ней случилось, начиная с отъезда из клуба, ничего не пропуская. Она также повторила то, что сказал шофер другой машины.

– Этот человек, о котором они говорили, и который по их словам находится в полной их власти – вы не представляете, о ком идет речь? – спросил ее Уэст.

Она немного поколебалась, потом ответила:

– Нет, не знаю.

– А вы смогли бы узнать их голоса, как вы думаете?

– Да, возможно, но мне было не очень хорошо слышно, потому что шум мотора очень мешал слушать.

Она снова поколебалась, потом продолжала дрожащим голосом:

– Вместе с тем одна деталь поразила меня... но я боюсь, что для вашего следствия это не интересно.

– Говорите. Мы сами решим это.

– Это относительно той машины, которая догнала нас и остановилась как раз перед нами... Водитель знал моих похитителей. На секунду я увидела заднее стекло этой машины и не могу поклясться, но мне все же показалось, что я узнала большую пластиковую рыбу, которая служит амулетом Сэму Соли.

– У вас создалось впечатление, что это была его машина?

– Да, действительно, но это не он вел машину, так как я бы узнала его голос. Водитель, который обратился к двум парням, похитившим меня, был намного моложе. Больше того, у него не было местного акцента.

– Вот, наконец, след, даже если и не очень значительный. Это уже кое-что.

– Да? Мне бы хотелось больше помочь вам, но это все, что я знаю.

– Вы знали, что ваш отец получил несколько угрожающих писем?

– Угрожающих писем?.. Нет, не знала, хотя и опасалась чего-нибудь в этом роде... Я все сделала, чтобы обнаружить, что же его до такой степени терзало... Позавчера и вчера я спрашивала старших мастеров в типографии. Мне даже пришла нелепая мысль по этому поводу.

– Какая же?

– Вы, наверное, сочтете меня глупой, когда я вам это скажу, но я все же предпочитаю сказать. Я подумала, что не из-за этих ли вопросов, которые я задавала все эти дни, меня похитили?

– Вы думаете, что кто-то опасался, что вы могли узнать что-то важное и компрометирующее?

– Да, но это не так... я ничего не узнала. Я вспоминаю людей, с которыми говорила, и помню то, что они мне сказали... Вообще-то ничего, все было напрасно.

– Можете вы нам сказать или лучше написать список людей, к которым вы обращались за эти два дня. Напишите, что они вам ответили и о чем вы их спрашивали?

– Хорошо.

– Спасибо, я буду рассчитывать на вас в этом деле. Да, прошу, напишите о насилии, которое совершили над вами, и были ли они смущены или нет.

– Понятно. Но к несчастью я не смогу это сделать немедленно потому, что сейчас ко мне должен прийти мой кузен Поль.

– Он проводит вас домой?

– Да.

– А сэр Ланселот, проведет вечер с вами?

– Я думаю, да. Должна признаться, что не имею мужества остаться сегодня вечером наедине с мамой после того, что случилось. Питер и Поль также согласились остаться у нас. Когда я подумаю, что если бы они были здесь вчера вечером...

Она замолчала и глаза ее наполнились слезами.

Покинув молодую девушку, Роджер Уэст и Тентенден немного поспорили относительно дальнейшего маршрута. Они наметили визит к Сэму Соли, но Уэст уговорил суперинтенданта, что это не срочно.

– Учитывая ситуацию, он не может сделать даже движения без того, чтобы об этом не узнали все. Вспомните, Артур, что у него нет больше машины. Он не может сесть ни в один автобус, не возбуждая внимания, и я не представляю его себе, удирающего на тракторе.

– Действительно.

– Так что никакой опасности с этой стороны нет. Он спокойно будет ждать, чтобы мы пришли допросить его.

– Согласен. В таком случае, что мы теперь будем делать?

– Роз сказала нам, что ее кузен приедет за ней, не так ли?

– Да.

– Мне хочется подождать его здесь. Но пожалуйста, Артур, не стесняйтесь, и если у вас есть работа в комиссариате, идите и не занимайтесь мной.

– Нет, нет, я предпочитаю остаться с вами.

– Ну, как хотите.

– Что вы думаете о рассказе Роз?

– Она, безусловно, сказала нам все, что знала.

– Это также и мое мнение.

– У меня ощущение, что у нее есть подозрение, но... у кого их нет! Но мне бы хотелось это знать.

– Да, даже Мегги...

Его прервал приход Кларка. Он с быстротой ветра выскочил из машины, увидев через стеклянные стены госпиталя, что оба детектива находятся в холле, и подбежал к ним.

– Сэр Ланселот позвонил мне только что с фабрики. Произошла новая диверсия. Он вас ждет как можно скорее, а меня просил вместо него отвезти домой мисс Роз.

Не теряя ни минуты Тентенден в сопровождении Уэста отправился на фабрику.

Им понадобилось сорок минут, чтобы доехать туда, что доказывало, что они не соблюдали правил дорожного движения.

Гордон, привратник, ожидавший их появления, открыл ворота.

Безмолвная фабрика

Подойдя к мастерской, в которой была совершена диверсия, оба детектива услышали голос Питера Ки, с горечью говорившего:

– Миллионы!! Это обойдется нам в несколько миллионов фунтов. В самом деле, пора прекратить шутки, в противном случае нам придется закрыть фабрику и пустить половину жителей этой местности по миру.

Поль Ки, который сразу заметил обоих детективов, подошел к ним и тем же саркастическим тоном, который, казалось, стал его второй натурой, заметил насмешливо:

– Послушайте его, как он нервничает! Как будто это может что-нибудь изменить... Но он не может удержаться: я всегда это замечал за ним, даже когда он был еще ребенком.

Роджер Уэст жестом отстранил его и направился к группе, в которой Питер, вне себя от возбуждения, продолжал ораторствовать. По пути он заметил сэра Ланселота и остановился возле него.

– Что же в точности произошло? – спросил Уэст.

Прежде чем мистер Ланселот успел ответить, молодой Питер Ки набросился на обоих полицейских:

– И подумать только, что вы должны были охранять фабрику!

Невольно напрашивается вопрос, чему служит полиция?

– Никто не вышел и не вошел сюда без специального разрешения, – резким тоном возразил Тентенден.

– Ну да, да, обратное меня бы удивило... Я знал, что вы будете говорить, что вы тут ни при чем... Значит, ничего здесь не произошло и весь этот разгром существует лишь в нашем сумасшедшем воображении, не так ли? И также по вине нашего фантастического воображения мы теряем заказ – самый значительный и важный из всех, которые фабрика получала за последние годы...

Контракт на пять лет.

Он внезапно замолчал, задохнувшись... Роджер Уэст был удивлен, насколько эта неприятность нарушила нервную систему молодого человека, который еще накануне показал образец настоящего мужества, придя к нему на помощь к подножью скалы.

– Скажите же вы мне, наконец, что и как произошло? – спокойно спросил Уэст.

– Я не вижу...

– Послушай, Пит! Немного спокойствия...

Сэр Ланселот неожиданно решил умерить ярость своего сына.

Он продолжал, адресуясь к Уэсту:

– Как мы только что говорили, мистер Уэст, двери все время были на запоре, а ворота охранялись одним из моих лучших сторожей. К тому же, никто не получал специального разрешения на вход... И несмотря на это, прошлой ночью...

Он внезапно замолчал, как будто волнение помешало ему продолжать, потом взял наугад из стопки одну книгу и, открыв ее, протянул Уэсту.

– Бросьте на нее взгляд, инспектор, и вы поймете, в чем заключается катастрофа.

Роджер взял протянутую ему книгу, быстро просмотрел и ему больше не понадобилось никаких дополнительны объяснений...

Слова, которые он читал, были бессмысленные, фразы оборванными, как попало, все это делало текст нечитаемым.

– А как такое могло случиться?

– Я вам это покажу.

Сэр Ланселот увлек обоих детективов в глубину мастерской, к огромным машинам.

– Диверсия была обнаружена здесь. Старший мастер заметил это, прочитав текст, который вышел из машины. Я должен объяснить вам, что набор каждой страницы размещается в раме. Когда набор страницы закончен, то рама устанавливается в матрицу, в которой размещается набор тридцати двух страниц. Матрицы требуют очень деликатного обращения. Они тщательно устанавливаются в печатную машину, и все это печатается с большой скоростью!

Примерно десять тысяч страниц в час. Потом эти тридцать две страницы сшиваются в книгу...

– Ваши объяснения очень ясны, и если я правильно понял, то нужно было, чтобы кто-нибудь вскрыл эти формы и перемешал буквы, чтобы сделать набор невозможным к употреблению.

– Правильно.

– Но это ведь должен был сделать знающий человек.

– Действительно, нужно было быть мастером для этого.

– А вы уверены, что этот саботаж произошел прошлой ночью?

– Мы так предполагаем, но не можем быть полностью уверены в этом.

Уэст с задумчивым видом потер лицо.

– Хотелось бы мне знать, как это можно проверить.

– Боюсь, что это будет невозможно.

– Это очень важно для вас?

– Да, мы сейчас пытаемся выявить все, что было испорчено, чтобы определить наши потери.

– Это очень и очень неприятно.

– Как только что сказал мой сын, это означает для нас невозместимую потерю... До того, как старший мастер заметил, что машины печатают чепуху, многие тысячи экземпляров уже были напечатаны, и это нам обойдется в крупную сумму. Это по-настоящему очень крупная потеря: вся эта испорченная бумага, краски, картон, не считая других расходов.

Он на минуту замолчал и задумался.

– Тем не менее, – продолжал он, – не это главное. Мы бегло просмотрели весь набор: почти каждая страница испорчена. Это означает, короче говоря, что вся работа, которая была затрачена на эти страницы, просто пустая потеря времени...

– Я предпочитаю не подсчитывать сумму потерь, пока все еще не просмотрено, но могу вам уже сейчас сказать, что она превышает десять тысяч фунтов... Больше того, у нас сейчас нет нужного материала для замены испорченного. Не имея возможности выполнить вовремя заказ, мы должны просто отказаться от него... И учитывая теперешний кризис, я не уверен, что наше предприятие когда-либо сможет оправиться от подобного удара.

– У вас не существует страхования на такие случаи?

– Разумеется, да. В наше время можно застраховать все с условием оплаты страховых взносов, что не всегда является рентабельным. К несчастью, я не знаю, как Сидней относился к этому. Боюсь, что он отказался от страховки.

Признаюсь, что и я на его месте не стал бы страховать.

– Понимаю.

– Больше того, отказавшись от такого заказа, мы сможем завтра же очутиться без работы, что вынудит нас уволить часть нашего персонала.

– Все это очень важно, – согласился Роджер Уэст.

– Вот почему я прошу вас не сердиться на слова моего сына Питера, немного слишком резкие... Я тоже имею к вам претензии: вспомните, что это по вашему совету мы оставили фабрику без ночного сторожа.

Уэст повернулся к Тентендену:

– Кто был здесь прошлой ночью в охране?

– Инспектор-детектив Медмент. Он сейчас не на работе, но я могу послать за ним.

– Пошлите. Как только он появится, мы будем знать, кто входил сюда этой ночью.

– Да... Он не замедлит появиться, придут и констебли, которые осуществляли охрану под его руководством.

– Шесть! Их было шестеро! – бормотал Питер Ки, – и они не могли помешать этому саботажу. И подумать только, что мы оплачиваем «это»!

– Действительно, – возразил сухо Уэст, – и скажите себе, что если бы вы платили вдвойне, у вас было бы вдвое больше людей.

Молодой человек хотел возразить, но внимание всех было отвлечено приходом группы людей, в количестве семи человек...

Это были агенты, атлетически сложенные мужчины, которые несли охрану фабрики прошлой ночью.

Медмент, их шеф, подошел к Тентендену:

– Здравствуйте, Медмент, – сказал суперинтендант, – мистер Уэст хочет задать вам несколько вопросов.

Детектив вопросительно посмотрел на Роджера.

– Медмент, в котором часу началась ваша охрана прошлой ночью?

– В пять часов.

– После того, как все покинули фабрику, кто-то вошел в эту мастерскую, чтобы нанести неисправимый вред. Вы его видели?.. Вы знали об этом?

– Мне только что сказали об этом.

– Это вас удивило?

– Да, должен признаться.

– А кто-нибудь из посторонних подходил к воротам, имея специальное разрешение на вход?

– Нет, никто не подходил, инспектор.

– А кто-нибудь из фабричных приходил сюда после ухода остальных?

– Да.

– Почему же вы его пропустили?

– Потому что у меня был приказ сделать это.

– Вот как? Кого же он касался?

– Мистера Сиднея Ричардсона.

Ключ к загадке

Потом все пошло очень быстро... Роджер Уэст, Артур Тентенден, Броун и Медмент собрались на совещание вместе с тремя Ки, которые внезапно потеряли все свое превосходство.

Несколько телефонных звонков, несколько обысков и три часа размышлений поставили все на свои места.

Наконец, Роджер Уэст резюмировал ситуацию:

– В сущности, когда мы опознали трио, состоящее из Рагга, Картера и Тата, то есть в самом начале следствия, мы уже коснулись главного. Мы шли правильным путем. К несчастью, это было не так просто и нужно было еще узнать, кто же дергал за веревку и платил этим людям деньги, чтобы они действовали, так как эти люди – вульгарные мошенники, исполняющие за плату чужую волю, больше ничего... Они теперь задержаны и нам не составило никакого труда объяснить случившееся. Мы теперь знаем, что Сидней Ричардсон нанял их, чтобы они осуществили целую серию диверсий внутри фабрики.

Сэр Ланселот кивнул головой с огорченным видом:

– Я никогда бы не мог подумать подобное о Сиднее... Эта фабрика была для него дороже всего на свете.

– Я в этом не сомневаюсь, но я предполагаю, что последняя забастовка и ее грустные последствия для предприятия серьезно расшатали его нервную систему.

Его ум был наполнен единственной навязчивой идеей: отомстить... точно не зная кому и отчего... слепая месть.

– Нужно признаться, что с некоторого времени он вел себя очень странно, но мы все это относили за счет переутомления.

– Его жена и дочь тоже думали так.

– Как бы то ни было, он нанял этих трех мошенников, чтобы заказ был аннулирован, что в свою очередь должно было тяжело отразиться на рабочих...

Иенсен и Дорис Блек, появились в неподходящий момент, и это стоило им жизни.

Эти два убийства привлекли внимание к Влеку, которого Ричардсон ненавидел.

Питер Ки, который совершенно отбросил свой высокомерный вид, казался удивленным.

– Я не понимаю, почему же он ждал так долго, чтобы отомстить, вы же сказали, что это стало его навязчивой идеей.

– Я разговаривал по телефону с одним из наших врачей-психиатров. Он уверяет, что это обычное явление в таких случаях, и что когда такой тип внезапно решается перейти к акции, это всегда бывает связано с насилием и жестокостью.

– Это отвратительно... Я думаю об этом и об его жене...

– Мы скоро допросим ее. В настоящий момент я продолжу свои соображения, которые помещу в рапорте.

Из-за своей ненависти к Чарли Влеку Сидней Ричардсон решил закрыть глаза на связь его жены с Иенсеном. Никакой другой руководитель предприятия не позволил бы подобного нарушения дисциплины.

– Это как раз то, что вы думали, Роджер, – пробормотал Тентенден.

– Да. Тем не менее, было трудно, чтобы не сказать невозможно, подозревать его только по этому случаю... Тат в своем заявлении упоминал о следствии, которое проводила Роз Ричардсон накануне и даже в день своего похищения.

Перед упорством молодой девушки, желающей добиться определения истинной причины поведения и состояния ее отца, бандиты спасовали, так как боялись, чтобы в своих розысках она не обнаружила что-нибудь, компрометирующее их, и решили устранить ее... Разумеется, что они ответят за попытку убийства. Во всяком случае, похищение дочери лишило Ричардсона остатка разума. Совершенно сумасшедший, он вернулся сюда, методически совершил порчу, которую вы сегодня обнаружили – и вернулся домой, чтобы покончить с собой.

– Когда подумаешь, что мы подозревали Блека, Соли и кое-кого из других...

– Тат и его банда все сделали для этого. Они несколько раз забирали машину фермера, а тот даже не подозревал этого. Вот почему Роз узнала машину во время ее похищения. А вчера на скале именно Рагг отпустил тормоз.

– Надеюсь, что он дорого заплатит за свои действия, которые стоили жизни двум людям, – проговорил Тентенден с ненавистью в глазах.

– Да, правосудие должно свершиться.

Сэр Ланселот казался расстроенным. Все же он с заметным облегчением пробормотал:

– Благодарение Богу, Сидней мертв. Правосудие для нашей семьи завершено.

Поль, который потерял весь свой сарказм, отрицательно покачал головой:

– Нет, я не придерживаюсь твоего мнения, отец. Было бы справедливее, если бы он предстал перед судом. Он, прямо или косвенно, ответственен за четыре смерти.

– Да, это правда, не считая Роз, жизнь которой была спасена просто чудом.

– Да, это совершенно верно. Тем не менее, мистер Уэст, остается один пункт, который по-прежнему неясен: вы, кажется, сказали, что с самого начала поведение Сиднея вам показалось подозрительным. Почему же, в таком случае, вы не последили за ним, он наделал бы меньше бед.

– Может быть... Как я вам сказал, он не показался мне человеком рассудительным, особенно по отношению к Иенсену, но от этого до подозрения его в убийстве, во время которого у него было превосходное алиби, лежит слишком большое расстояние. Во всяком случае, если бы миссис Ричардсон была бы более лояльной и помогла бы нам, если бы даже ваша кузина Роз была бы более доверчивой и также хотела бы нам помочь, мы безусловно смогли бы избежать того, что случилось.

Сэр Ланселот вздохнул:

– Нельзя винить Мэри. Это преданная жена, и ее роль была не из легких. Я должен ей отдать должное.

Поль пожал плечами.

– Давно пора!.. Когда подумаю о том, что наша семья рассматривала союз Сиднея и Мэри, как постыдный мезальянс... Снобы! Вот кто мы такие, без исключения – все!.. Я надеюсь, что ее больше не станут беспокоить расспросами... Бедная женщина!

– Нет, я не думаю, хотя мы можем обвинить ее в том, что она не сказала нам, что ее муж вернулся на фабрику после возвращения из Кембла, вчера вечером. Несмотря на всю свою преданность и доброе желание, она не смогла помочь ему. Это не выход из положения, всегда уступать тому, кого любишь и не огорчать его.

Уэст решил покончить с разговорами, и в компании Броуна и Тентендена пошел к своей машине.

При входе на фабрику столпились рабочие. Они слушали с молчаливым вниманием то, что, взобравшись на ящик, говорил один из них.

– Всегда расплачиваются одни и те же, поверьте мне. Кто оплатит сумасшествие Ричардсона?.. Дирекция?.. Персонал?.. Разумеется, нет... Вы и я, безусловно, так как они воспользуются первой возможностью, чтобы уволить многих. Итак, объединяемся и если они посмеют сократить некоторых из нас, устроим забастовку до тех пор, пока они не откажутся от этого... Один за всех и все за одного, а наш синдикат поддержит нас.

Полицейские влезли в машину. На них никто не обратил внимания.

– А Блек?.. Разве это справедливо, что его до сих пор держат под стражей?

– неожиданно спросил Тентенден.

– Что мы можем сделать кроме того, как ожидать завтрашнего дня, когда коронер объявит ему, что он свободен. Но ничто вам не мешает поехать к нему и рассказать обо всем. Что касается меня, то я должен составить рапорт на Рагга и его компаньонов.

– Моя жена сделает хорошую гримасу, когда я расскажу ей, что Соли, несмотря на все ее подозрения, тут ни при чем. Что ее шестое чувство на этот раз покинуло ее.

– Насколько я ее теперь знаю, она может вам не поверить, Артур. Если бы я был на вашем месте, я бы не стал говорить ей этого.

– Пожалуй, это верно. Теперь все должно прийти в порядок.

А если верить типу, который разглагольствовал при входе на фабрику, это будет не так просто, как кажется... Если у отца Ки достаточно здравого смысла, он доверит фабрику своему сыну Полю. Несмотря на его иронию, часто неуместную и неприятную, мне кажется, что он способен контролировать всю ситуацию.

– А мне мой разум говорит, что, как только Роз узнает о беспорядках среди персонала, она немедленно приедет. У этой малышки голова на плечах, и она сможет уговорить своего дядю оставить весь персонал.

Когда они приехали в контору Тентендена, констебль который поразил Уэста тем, что напоминал ему кого-то, рапортовал:

– Мы получили послание из Скотланд Ярда, супер. Картер кончил тем, что сделал полное признание. Все трое будут привезены сюда.

– Спасибо, Гарри. Теперь, поскорей уезжайте. Ваша мать и невестка нуждаются в вас. Передайте им мои соболезнования и не покидайте их до похорон вашего брата.

– Спасибо, супер, – потом, повернувшись к Уэсту, он сказал:

– Мистер Уэст, я не могу дольше ждать, чтобы поблагодарить вас за то, что вы рисковали жизнью, пытаясь спасти моего брата. От имени всех моих близких я благодарю вас.

Сказав это Гарри Салмон поклонился и, щелкнув каблуками, исчез.

На следующее утро Роз Ричардсон, которую привез Поль Ки, приехала на фабрику. Она была очень бледна и глаза ее были полны слез. Она ненадолго задержалась с сэром Ланселотом, потом объявила представителям рабочих, что будут сделаны все усилия, для того, чтобы сохранить существующий контингент рабочих, но если, несмотря на эти усилия, все же придется сократить некоторое количество, им будет выплачиваться половина жалования до тех пор, пока их снова не примут на работу.

Новость разнеслась с быстротой молнии и, как по волшебству, все немедленно принялись за работу.

Роджер был встречен дома по-разному. Скуппи казался недовольным.

– Неужели ты не мог сделать чего-нибудь, чтобы фабрика не так скоро заработала?

– Да!.. А почему бы это?

– Это они начинают печатать тетради для практических задач нашей школы...

– Не слушай его, пап, – вмешался Ричард. – Ему бы только не учиться. А я бы хотел, чтобы ты слышал, что говорят о тебе в школе. Даже наш шеф отдал тебе должное и как пример мужества он привел твои действия для спасения Салмона. Я чрезвычайно горд тем, что я твой сын.

Скуппи сердито пожал плечами.

– Ты все смешиваешь, старик! Конечно же, я тоже горжусь папой, но тем не менее, если бы мы не занимались практической работой еще пятнадцать дней, это было бы так прекрасно!

Заключение

Неделей позже Роджер и Джанет получили письмо от Мегги Тентенден, приглашающее их приехать провести несколько дней в Корби вместе с детьми.

Предложение было таким заманчивым, что они не колеблясь приняли приглашение. Тентенден еще раньше договорился с Роз Ричардсон, и они смогли всей семьей посетить фабрику.

Первое, что увидел Роджер, проходя через ворота, была добрая улыбка сторожа Гордона.

В директорском кабинете их встретили Роз и Поль, которые высказали удовольствие от встречи с ними и повели их по мастерским.

Чарли Блек старательно устанавливал новую машину.

– Как это вам удалось выполнить заказ вовремя? – спросил Уэст, когда ему сообщили эту новость.

Роз Ричардсон счастливо засмеялась и взяла за руку своего кузена.

– Поль все устроил... как обычно.

На обратном пути Тентенден комментировал их визит:

– В городке говорят, что Роз и Поль должны пожениться на Троицын день.

Совершенно очевидно, что у обоих очень счастливый вид. К тому же, говорят, что смерть Сиднея Ричардсона их всех раскрепостила. Его вдова никогда раньше не была такой активной. Фабрика вернула своих обычных заказчиков... В сущности, это счастье, что Сидней Ричардсон умер раньше, чем его смогли задержать. Если бы пришлось его судить, я не думаю, что фабрика смогла бы продолжать существовать. Все делается к лучшему в этом мире!

– Да, возможно, но тем не менее он умер, бедный парень. А что с женой Салмона?

– Она принимает пенсионеров. Один из них, Чарли Блек. Он покинул свой домик. Слишком много тяжелых воспоминаний... Он и миссис Салмон отлично понимают друг друга.