– Нравится? – спросил Роджер Уэст.

– Тес, – чуть слышно ответила Джанет.

Больше он не разговаривал, только чуть сильнее сжал ее руку, привычно лежавшую в его руке.

Неожиданно по экрану побежали буквы объявления:

«Если суперинтендант Роджер Уэст находится в зале, просим его пройти в кабинет директора».

– Черт бы их побрал! – выругался Роджер.

– Неужели они не могут обойтись без тебя хотя бы один вечер? – возмутилась и Джанет.

Кто– то в заднем ряду сердито шикнул:

– Нельзя ли потише? Вы мешаете слушать.

Роджер прижался губами к самому уху жены и прошептал:

– Мне наверняка придется сразу же поехать в Ярд, а ты непременно досмотри до конца.

И он поцеловал ее в мочку уха.

Снаружи полицейский патрульной службы почтительно дотронулся до козырька своей фуражки. На бортах машины выделялась светло-голубая надпись: «Полиция».

– Добрый вечер, сэр. Нас попросили заскочить за вами сюда.

– Благодарю.

Роджер нагнулся к радиотелефону внутри машины.

– Докладывает суперинтендант Уэст. Я попрошу вас соединить меня с оперативным отделом.

В наушниках зазвучал знакомый голос.

– Очень сожалеем, что нам пришлось вытащить вас из кинотеатра, суперинтендант, – заговорил Томас Торн, старший инспектор, который нынче ночью был дежурным по городу, – но совершено разбойное нападение на Дэнни О'Хару в его лондонской квартире.

Дэнни О'Хара…

Перед глазами Роджера сразу же возник образ человека, которого он только что видел на экране в главной роли нового приключенческого фильма.

– Он сейчас находится в больнице Сент-Джорджа. Без сознания, – продолжал Торн. – Вас ожидают в его квартире.

– Кто там сейчас?

– Питерсон из Вест-Энда.

– Понятно. Благодарю.

Роджер протянул аппарат водителю и сел в машину.

– Вы знаете куда ехать?

– Да, сэр. Бэннок Тауер, направо от Беркли-сквера.

Несколько полицейских машин уже спешили в этом направлении.

Прибыв на место, Роджер на ходу выскочил из автомобиля и торопливо двинулся ко входу в здание.

Стоявший на посту у двери полицейский узнал его и пропустил внутрь. Кабина лифта ожидала на нижнем этаже просторного вестибюля. Около нее тоже дежурил полицейский.

– Мистер Уэст, сэр? Мистер Питерсон в апартаменте 2007, двадцатый этаж. Вы подниметесь?

Роджер кивнул. Вошел в кабину скоростного лифта и в одно мгновение оказался наверху. Кабина остановилась, дверь скользнула в сторону.

Почти одновременно раздался крик:

– Задержите его!

И у дверей лифта возникла фигура черноволосого человека с обезумевшими от страха глазами, который размахивал пистолетом. Человек вскочил в кабину, с размаху сильно ударил Роджера по голове рукояткой пистолета и наугад выпустил пулю по невидимым преследователям.

Оглушенный ударом, Роджер все же успел заметить руку человека на одной из кнопок управления лифтом.

Двери лифта закрылись и кабина начала опускаться. Черноволосый, держа Роджера под дулом пистолета, схватил его за запястье и принялся выкручивать руку, заставляя опуститься на колени.

Боль в руке была настолько нестерпимой, что ноги у Роджера сами собой подкосились, и он свалился на пол кабины.

Человек с пистолетом стоял возле него, внимательно следя за номерами этажей, мимо которых проскакивал лифт. Вот кабина миновала цифру «I». Что же было внизу, подвал или гараж?

Роджер никак не мог этого припомнить.

Дверь начала раскрываться, и человек метнулся к ней, подняв при этом пистолет. Роджер ни на секунду не усомнился, что он собирается его пристрелить.

Напрягшись, он совершенно неожиданно подкатился к черноволосому и ухватил того за ногу. Он услышал грохот второго выстрела, когда уже ухватился за костлявое колено. Увидел, как угрожающе поднялся ботинок на левой ноге его противника и почувствовал режущую боль от удара носком с металлической набойкой по виску. Но ноги противника он не выпустил.

После этого он увидел подбежавших людей, услышал тяжелое дыхание и беспорядочные звуки борьбы.

Он медленно, придерживаясь за стенку, поднялся.

Двое мужчин боролись с черноволосым.

Трое других бежали на помощь, лавируя между машин, которые заполняли все помещение.

«Ага, значит, внизу все-таки находится гараж», – механически отметил про себя Роджер.

К нему подбежали.

– Вы не ранены, сэр?

– Вроде бы нет, – буркнул Роджер. Он ощупал то место, куда его ударили рукояткой пистолета, и, увидел на кончиках пальцев красную, как краска, кровь.

– Простая царапина. А так я в порядке. Он увидел, как черноволосого в конце концов скрутили, пистолет со стуком упал. Щелкнули наручники.

– Отведите его снова наверх.

Когда лифт остановился на двадцатом этаже, к кабине подскочили сразу несколько человек в штатской одежде. Самый высокий и был Питерсон.

– Так что, вы его взяли? – спросил он. Его взгляд остановился на окровавленном виске Роджера.

– Похоже, что этому голубчику придется многое объяснить суперинтенданту. Мне только что сообщили, что Дэнни О'Хара умер.

Задержанный яростно закричал, у него был типичный ирландский акцент.

– Хвала Всевышнему, что это так! Питерсон поджал губы.

– Отведите его в столовую, – распорядился он. – И пусть двое останутся при Нем. Он отвернулся от задержанного и впервые улыбнулся Роджеру. – Очень сожалею, что вас так неласково встретили…

– Пустяки… – ответил Роджер.

Питерсон спросил у одного из своих сотрудников:

– Нет ли стенной аптечки в гардеробной?

После этого он с чувством потряс Роджеру руку и повел его к гардеробной, расположенной вблизи от входной двери.

Он поддерживал Роджера под локоть, помогая ему идти. Уже через пару секунд Роджер сидел на пуфике и Питерсон собственноручно обмывал ему висок влажной губкой. Покончив с этим, он аккуратно залепил ему висок пластырем, найденным в аптечке, предварительно обработав его душистым бальзамом, стоявшим там же.

– Это не позволит пластырю пристать к ране, – заметил он и сразу же деловито спросил:

– Что случилось. Красавчик? Точнее, я хотел бы узнать подробности.

Роджер сдержанно описал перепитии в кабине лифта. Затем в свою очередь спросил:

– Когда вы сюда прибыли?

– Сразу же после восьми. Поступил срочный вызов от швейцара этого дома. Похоже, что О'Хара успел нажать на звонок аварийной сигнализации, проведенной в швейцарскую, а к телефону после этого не подошел. Это показалось швейцару подозрительным и он вызвал полицию, поднялся наверх и вошел в квартиру киноартиста, воспользовавшись запасным ключом.

О'Хару он нашел на кухне. Тот был зверски избит, имел несколько ножевых ранений, которые сильно кровоточили. Спальня и передняя были буквально разгромлены.

– Ну, а откуда взялся этот черноволосый?

– Очевидно, он все время был здесь. В квартире, между кухней и ванной, есть стенной шкаф для половых щеток, швабр, метелок и тому подобной хозяйственной утвари. Отпечатки его пальцев показывают, что он там скрывался. Фактически никто не видел, как он выбирался из этого шкафа, заметили его только уже возле входной двери. А когда один из наших ребят приблизился к нему, он вдруг выхватил пистолет.

– Ну, что же, мы его задержали. Это крайне важно. Теперь нужно самым тщательным образом осмотреть помещение. Я уже в полном порядке.

Однако с места он тронулся весьма осторожно, хотя голова больше не кружилась и его совсем не тошнило.

Когда они подошли к двери, ведущей в правую половину апартаментов, Роджер обратил внимание на то, что Питерсон глядит на него очень многозначительно. Точно так же, как и двое его помощников. По всей вероятности Роджера ожидало интересное зрелище. Питерсон распахнул дверь.

Переступив через порог, Роджер оказался окруженным множеством зеркал, которые десятки раз повторяли его собственное отражение. Одну из стен полностью занимала колоссальная кровать с замысловатым кисейным пологом.

– Нравится? – спросил Питерсон.

– Не очень, – покачал головой Роджер, – представляю, что тут вытворялось и на что они любовались в эти зеркала…

Он взглянул на потолок, не слишком удивляясь, что большую часть его занимало тоже огромное зеркало.

– Это спальня самого О'Хары?

– Нет, это женский будуар.

– А где же было совершено преступление?

– В его приемной.

В приемной около десятка специалистов были заняты обмерами, фотографированием, поисками следов и снятием отпечатков пальцев. Слово «погром» довольно точно передавало облик помещения. Преступник перевернул тут и изломал все от пола до потолка, вроде бы не оставив целым ни одного ценного предмета. Многие вещи, без всякого сомнения, были уничтожены специально, ибо не все можно было объяснить происходившей в этом помещении борьбой. Все фарфоровые и терракотовые статуэтки были разбиты на мелкие кусочки, ковер изрезан, даже подняты половицы пола.

– Ограбление? – спросил Роджер. – Что, и остальные комнаты выглядят так же?

– Соседняя спальня не в лучшем состоянии. Питерсон распахнул дверь в соседнюю комнату, в которой работало двое людей.

Постельные принадлежности были сорваны, матрац разрезан и выпотрошен, туалетный и письменный столы опрокинуты, не говоря уже о вывернутом на пол содержимом всех ящиков. – Думаем, что нам удалось обнаружить тайник, – сообщил один из полицейских, производивших осмотр комнаты. – Основание кровати очень толстое, а вот тут – он похлопал по деревянной спинке, – имеется металл.

– Сообщите мне о результатах, как только закончите, – распорядился Питерсон. – Мистер Уэст, хотите взглянуть на кухню?

Здесь впервые Роджер заметил пятна крови: весь пол просторной современной кухни был залит ею. Кровь виднелась и на плите, и на одной из стен у кнопки звонка с надписью: «Сигнал тревоги. Нажмите кнопку».

А пониже вторая:

«Говорите в решетку».

Питерсон пояснил:

– Чулан снаружи. Столовая здесь.

Он указал на дверь, тоже выходящую в коридор.

– Не заняться ли теперь задержанным?

– Да, самое время.

Черноволосый сидел очень прямо на стуле с деревянной спинкой.

– Я – старший детектив-суперинтендант Уэст из Скотланд Ярда, – начал Роджер. – Ваше имя, прошу вас?

– Донован, сэр, Патрик Донован.

– Где вы живете, Донован?

– В небольшой деревушке Лири, под Корком.

– Зачем вы приехали в Англию?

– Повидаться с дочкой Мэри-Элен, сэр.

– Сколько времени Мэрн-Элен находится в англии?

– Месяцев одиннадцать, суперинтендант.

– А раньше вы приезжали навещать ее?

– Нет, сэр. Я впервые попал в Лондон после того, как сам здесь работал. А это было лет десять назад, тогда я служил в королевской артиллерии.

– Понятно. А почему вы ездили навещать Мэри-Элен?

– По весьма важной причине: девочка…, у нее неприятности… Сами понимаете, о чем я говорю…

– Вам известно, где она?

– К несчастью, я этого не знаю…

– Почему же вы пришли сюда?

– Потому что у меня были основания полагать, что мистер О'Хара должен знать, где ее найти. Она работала у него кухаркой.

– Сколько лет вашей дочери, Донован?

– Восемнадцать. Как раз на прошлой неделе у нее был день рождения, сэр.

– Сколько времени она работает у мистера О'Хара?

– С полгода, может, чуть больше или меньше.

– Почему же вы напали на O'Xapy? – резко спросил Роджер.

– Это бессовестная ложь! Я вовсе на него не нападал. Небо свидетель, я пальцем не тронул мерзавца!

– Тогда кто же его избил?

Он ожидал ответа, внимательно разглядывая человека, назвавшегося Донованом. Ни на его твидовом костюме, ни на руках следов крови не было видно.

– Отвечайте, кто напал на O'Xapy?

– Клянусь святым Майклом, я не видел, кто это был! Если вас интересует, как все происходило, я охотно расскажу. Я позвонил Дэнни О'Харе, и он попросил меня прийти к нему. Я сразу же отправился. Спросил, где Мэри-Элен. Он мне ответил, что она сбежала, а куда – он не знает.

– Вы ему поверили?

– Видит Бог, я ему поверил. Он сотню раз повторил, что постарается узнать, где моя Мэри-Элен. И тут вдруг пришел этот тип. Когда О'Хара отворил ему дверь, он не задерживаясь, влетел в квартиру и заревел, как сбесившийся бугай:

– Где Мэри-Элен? Я сверну тебе шею, если ты не скажешь, где Мэри-Элен!

И тут началась драка.

– Вы их не остановили?

– А почему, собственно, я должен разнимать дерущихся мужчин? Благодарение Богу, О'Харе досталось больше, так что он под конец закричал этому парню, что скажет ему, где искать Мэри-Элен. И тогда я понял, что Дэнни О'Хара бессовестный обманщик!

– Где же находится, по его словам, ваша дочь? Щеки ирландца вспыхнули.

– Он сказал, что она уехала к доктору в Вайтчапел и что теперь у нее не будет ребенка… Если бы я только мог добраться до него, то я бы собственными руками свернул ему шею, это так же точно, как я стою здесь…

– И тогда вы раскроили ему череп молотком? – спросил Роджер.

– Нет, сэр, боже упаси! Я спрятался в чулан, даже запер дверь. Я слышал, что и потом они дрались. О'Хара кричал, но я все равно не вышел. А потом внезапно наступила тишина.

– Вы видели того типа?

– Только со спины, – заявил Донован. – Не спрашивайте, сколько времени продолжалась потасовка, я все равно не знаю. Когда в квартире все стихло, я услышал, как кто-то вышел на лестницу и осторожно прикрыл за собой дверь.

– Что случилось после этого? – спокойно расспрашивал Роджер.

– Я тоже собрался уйти, но тут появилось множество людей и я затаился, ожидая, когда мне представится возможность тихонько улизнуть.

– Донован, а почему вы приехали в Лондон с оружием?

– Потому что в Лондоне полным-полно воров и бандитов, – незамедлительно ответил ирландец. – Меня об этом предупреждали все знакомые.

– Отправьте его в Кэннон-Роу и пошлите за врачом, – распорядился Роджер, – я хочу, чтобы сегодня же его осмотрела медицинская комиссия на предмет установления психической неполноценности…

Затем, когда они остались снова одни, он повернулся к Питерсону:

– Вам не кажется, что он рассказывает правду? Питерсон пожал плечами.

– Похоже, что он заранее знал, что случилось с его дочерью.

– И явился в Лондон отомстить за ее поруганную честь и застрелить O'Xapy?

– Вроде бы этот вывод напрашивается сам собой!

– Гм… Я не уверен, – медленно произнес Роджер. – Я скорее допускаю, что он выложил нам только какую-то часть правды, далеко не до конца. Естественно было бы предположить, что пистолет понадобился ему для того, чтобы припугнуть киноактера, пригрозив застрелить его и таким образом выжать из него максимальное количество денег. – Мы сможем говорить более уверенно, когда проверим, не числится ли он в уголовном архиве, а если да, что там про него сказано. Важно также знать, где именно оставил он отпечатки своих пальцев. – Я могу сказать об этом уже сейчас, – раздался голос только что вошедшего в комнату полицейского, – его отпечатки обнаружены в приемной, но не повсюду. В разгроме он определенно не участвовал, потому что на поломанной мебели и на кухне найдены следы другого человека. И кровавые следы тоже не его.

– В таком случае нам надо срочно искать этого второго, – подытожил Роджер. – А в Вайтчапеле необходимо запросить список подпольных абортариев и немедленно направить туда людей. Нам нужна Мэри-Элен.

На пару минут он задумался, потом спросил:

– Так что же вы нашли в тайнике в кровати?

– Ничего, хотя это бесспорный тайник, но сейчас он пуст.

Мэри– Элен лежала на узкой койке в современном многоквартирном доме, находящемся неподалеку от доков Святой Екатерины.

Пока она спала, лондонская полиция Ист-Энда организовала проверку всех тех мест, где по имеющимся у нее точным, и не совсем точным, сведениям производили тайные аборты.

Тот дом, где спала Мэри-Элен, был почти неизвестен. Фактически полиция услышала о нем совершенно случайно.

Когда туда вошли двое сотрудников в гражданской одежде, дверь им открыла простая, симпатичная женщина, лет сорока с небольшим, в домашнем халатике.

– Мы – полицейские офицеры, мадам.

– Я так и подумала. Могу ли сразу внести ясность в данное дело?

– Вы не обязаны делать заявление.

– Нет, нет, я предпочитаю поговорить с вами до обыска, чем после него, – со спокойной уверенностью пояснила женщина. – Меня зовут Айви Моллоуз, миссис Айви Моллоуз, осе три мои пациентки, находящиеся в данный момент здесь, обратились ко мне в минуту отчаяния. И я всем им помогла, стимулировала выкидыш, или то, что называют преждевременными родами. Я одна несу ответственность за все.

Офицер протянул ей любительский снимок девушки, найденный в кармане Донована.

– Скажите, эта особа здесь? Женщина сразу же ответила:

– Да, здесь. Пройдите, пожалуйста, за мной. Она вышла из холла, быстро миновала узенький коридор, застланный толстой ковровой дорожкой, остановилась у белой двери и отворила ее совершенно бесшумно. Она вошла в палату с уверенным видом хозяйки. Из полицейских за ней последовал только младший.

Свет от ночника падал на черные волосы и овальное худенькое личико молодой девушки, которую этот офицер видел изображенной на фотографии.

Роджер Уэст ехал один по узеньким пустынным улицам Сити. Дорога расширялась постепенно к Олдгейту. Он свернул к реке и затормозил перед новеньким зданием здешнего управления окружной полиции.

Бравого вида дежурный, стоявший под синей лампочкой у входа, сразу же подскочил, чтобы отворить дверцу машины.

– Мистер Уэст, сэр? Мистер Кэмпбелл находится на втором этаже.

Старший инспектор Кэмпбелл, дежуривший этой ночью, поднялся из-за стола, когда на пороге его кабинета появился Роджер Уэст. Кэмпбелл был уже довольно пожилым человеком с седыми висками и добродушно-приветливой улыбкой на совершенно круглом лице.

– Добрый вечер, мистер Уэст. Давненько мы с вами не встречались.

Он протянул Роджеру руку, которую тот с удовольствием пожал. Потом он взглянул на более молодого сотрудника, стоявшего у стола.

Это был высокий, широкоплечий, пожалуй, даже слишком красивый парень со смелыми темно-карими глазами.

– Мы как раз рассуждали о вашей Мэри-Элен с детективом-сержантом Пеллом, который ее видел. Роджер кивнул Пеллу.

– Насколько я понял, с ней все в порядке?

– Спокойно спит, – ответил Пелл. – Мне доводилось довольно часто бывать в подобных местах, сэр, но я впервые увидел такую идеальную чистоту, порядок и уют. Нигде ни соринки. Настоящее лечебное заведение!

Он чуть смешался и неуверенно добавил:

– Полагаю, мы должны…

– Должны предъявить обвинение? – спросил Роджер.

– Это…, ээ…, понимаете, как-то жаль…

Роджер подошел к стулу и опустился на него. «Пелл, – подумал он, – обладает одним колоссальным недостатком, который был свойственен и ему самому: он слишком красив. Прилипнет к этому парню какое-нибудь дурацкое прозвище, как в свое время неизвестно какой остряк окрестил его самого „Красавчиком“, и теперь его все так и называют. Причем уже не только за глаза, хотя в его светлых волосах стала заметна седина».

– Не могли бы вы освободить сержанта Пелла от другой работы, чтобы он занялся вплотную сбором информации о заведении миссис Моллоуз? – обратился Роджер к Кэмпбеллу.

– Разумеется, суперинтендант.

– Вот и прекрасно. Он повернулся к Пеллу:

– Вы поинтересовались, когда там появилась Мэри-Элен?

– Да, сегодня утром, сэр.

– И я могу вам сказать, кто, по-моему, направил туда девушку: Дэнни О'Хара.

Пелл воскликнул:

– Знаменитый киноактер?

Кэмпбелл заговорил с неожиданной энергией:

– Хорошо, Пелл, займись этой историей. Утром я оставлю рапорт для суперинтенданта. Если тебе понадобится помощь, позвони.

Пелл неторопливо вышел из кабинета.

Кэмпбелл подмигнул Роджеру:

– Могу поспорить, что он не помнит себя от радости! Шуточное ли дело, участвовать в расследовании убийства Дэнни О'Хара!… Я слышал, что вы кого-то задержали?

Роджер сделал вид, что не слышит.

– За домом миссис Моллоуз надо установить постоянное наблюдение, хорошо? – не то попросил, не то приказал он. Потом спросил:

– Было ли замечено, что Дэнни О'Хара навещал дом миссис Моллоуз?

– Об этом мне бы непременно донесли, я же ничего подобного и не слышал… Но, если вы задержали не убийцу, тогда кого же?

– Возможно и убийцу, – беспечно ответил Роджер, – или, если быть точным, несостоявшегося убийцу… Ну, что же, я пойду домой. Мне придется рано утром приниматься за работу.

Он проснулся серым утром и именно в этот момент зазвонили оба телефона: возле его постели и внизу. Стараясь не делать резких движений, Роджер поднял трубку.

Говорила Джанет:

– …еще нет!

Голос мужчины звучал резко:

– Мне необходимо, чтобы он немедленно приехал сюда! Это был Коппел, начальник отделения криминалистических расследований.

– Если это так срочно, мистер Коппел, – ответила Джанет, – почему бы вам самому не приехать сюда и не поговорить с ним лично? Я намерена продержать его в постели, по крайней мере, до прихода врача.

– Какого врача?

– Он был ранен при исполнении служебных обязанностей.

– Мне ничего об этом не сказали, – буркнул Коппел.

– Так вы приедете его навестить?

– Я сообщу позднее, – недовольно ответил Коппел, – пока. Было похоже, что он в сердцах бросил трубку на рычаг. Переждав с минуту, Джанет обеспокоенно спросила:

– Я правильно действовала, дорогой?

– Умница! Он давно уже нуждается в хорошем уроке, – успокоил ее Роджер.

Он снова юркнул под одеяло, почувствовав легкое головокружение, но вскоре приподнялся на локте, взял телефонную трубку и набрал номер телефона округа Питерсона.

– Здравствуйте, Красавчик, мне сказали, что вас нет на месте?

– Все правильно. Нет. Как там Мэри-Элен?

– В полном сознании. Самочувствие неплохое.

– Как только сумею, сразу же приеду с ней поговорить. Никаких данных о втором человеке, находившемся в апартаментах Дэнни О'Хары, нет?

– Нет. Но одно несомненно: его впустил сам О'Хара.

– Значит, это кто-то из его знакомых, которые бывали в его доме. Спасибо. Сейчас кое-что тут сделаю и приеду.

Когда он приехал, его кабинет оказался совершенно пустым, но на столе его ожидала записка:

«Пожалуйста, сразу же после прихода доложите начальнику ОКР».

Роджер усмехнулся и потянулся к телефону, чтобы снова позвонить Питерсону, но в этот момент в коридоре раздались тяжелые шаги, дверь кабинета отворилась и в кабинет вошел Коппел.

Это был грузный человек с глубоко посаженными проницательными глазками под кустистыми бровями.

– Разве вы не получили моей записки? – спросил он требовательно.

– Да, сэр, я…

– Почему же вы не пришли?

– Я подумал, что вы предпочтете, чтобы я явился к вам полностью информированным.

– Полностью информированным? – воскликнул Коппел. – Да вы уже потеряли столько времени, что мы можем вообще не найти преступника. Я поручил вам это расследование, потому что был заинтересован в немедленных действиях!

Он помолчал, видимо, стараясь немного остыть, потом продолжал, тоном ниже:

– Есть ли у вас соображения, кто его мог убить?

– Абсолютно никаких данных, сэр, если не считать нескольких отпечатков пальцев. – Ладно. Что вы теперь предпримете?

– Собираюсь допросить мисс Донован.

– Что еще?

– У меня не было времени сделать еще что-то.

– Хорошо, Красавчик, если вы увидите, что вас беспокоит голова и что вы не в состоянии продолжить данное расследование, предупредите меня. Не забывайте, что если мы не сумеем добиться быстрых результатов, нас смешают с грязью, в полном смысле этого слова. Помните об этом.

Только сейчас Роджер понял, что терзало Коппела: он страшно боялся, что может пострадать репутация Ярда.»Боялся, что его «смешают с грязью» репортеры, вечно рыскающие в поисках сенсационных, по их выражению, дел. А, говоря иначе, попросту – всевозможных скандалов. Коппел вышел из кабинета.

И почти в ту же минуту на столе у Роджера зазвонил телефон.

Роджер торопливо схватил трубку и сразу же услышал голос старшего инспектора Вотта:

– Говорит Вотт… Нет, мистера Уэста нет на месте… Да, я ему непременно все передам… Кто ему звонит?

– Мое имя Грейтрекс. Раймонд Грейтрекс.

Наступила многозначительная пауза, очевидно для того, чтобы собеседник проникся, так сказать, сознанием важности данного события, ибо Раймонд Грейтрекс был одним из самых знаменитых в Великобритании, а возможно и во всем мире, драматических актеров. – Я располагаю кое-какой информацией о покойном Даниэле О'Харе, которая, как мне кажется, должна заинтересовать мистера Уэста. Я буду сегодня, примерно, до половины седьмого находиться на киностудии Ворли.

– Хорошо, я ему скажу, – пообещал Вотт.

– Благодарю вас. Грейтрекс положил трубку.

Вотт опустил свою, но Роджер на долю секунды опередил его и, подойдя к двери, соединявшей их кабинеты, распахнул ее.

– Сразу же пошлите двух-трех людей в студию Ворли, – распорядился он, – и установите наблюдение за Грейтрексом, вплоть до того момента, когда я туда подъеду и с ним поговорю. Если вы свободны, то отправляйтесь сами.

Беря в руки трубку, он добавил:

– Вы можете ехать туда совершенно официально, в связи с расследованием смерти О'Хары.

Через пять минут Роджер уже ехал по направлению к Вайтчапелу. После того, как он свернул с центрального шоссе, он начал постепенно снижать скорость, приближаясь к жилому многоквартирному дому, называемому «Вернкортом».

Двое полицейских в форме и несколько в гражданской одежде находились у входа. Один из них сразу же подбежал к Роджеру.

– Доброе утро, сэр. Детектив-сержант Пелл вызван для рапорта в отдел.

– Позвоните туда и попросите его быть здесь через пятнадцать минут.

– Слушаюсь, сэр!

Роджер поднялся наверх в автоматическом лифте, который плавно остановился на пятом этаже. Выйдя из кабины, Роджер сразу же увидел сотрудника в штатском, охраняющего коридор, ведущей к апартаментам 5-С.

– Доброе утро, сэр. Мне позвонить?…

– Пожалуйста.

Дверь открыла привлекательная девушка, уроженка Ямайки. С первого взгляда было видно, что это настоящая опытная медсестра.

– Я – суперинтендант Уэст и мне хотелось бы видеть миссис Моллоуз, – пояснил Роджер.

– Понятно, сэр. Одну минуточку… Прошу вас, входите. Девушка провела Роджера в ту же комнату, где Пелл впервые увидел миссис Моллоуз в самые ранние часы наступившего дня. Сейчас она сидела за небольшим письменным столом.

– Прошу вас, не вставайте, – заговорил Роджер. – Каково состояние Мэри-Элен?

– Она, конечно, страшно устала, надеюсь, вы не собираетесь ее разбудить? – тихо проговорила миссис Моллоуз.

– К сожалению, придется это сделать. Мне совершенно необходимо с ней поговорить.

– Сомневаюсь, чтобы она могла вам помочь, мистер Уэст. Мне кажется, у вас имеется вполне определенное мнение о характере недомогания этой девушки, а раз так, вы должны понимать, что я не имею права информировать вас обо всем том, что связано с данным делом. Это же область «конфиденциального сообщения».

– Можете ли вы мне, по крайней мере сказать, кто ее сюда направил?

– И эти сведения тоже входят в так называемую «профессиональную тайну», – ответила миссис Моллоуз и неожиданно улыбнулась, доброй, привлекательной улыбкой, так что Роджер даже не смог на нее рассердиться.

Он прошел вместе с ней в комнату Мэри-Элен. На ослепительно-белом белье кровати, спиной к входящим, лежала маленькая, хрупкая девушка. Женщина подошла к ней и осторожно потрясла ее за плечо:

– Мэри-Элен, проснитесь!

Ответа не было.

Миссис Моллоуз подняла голову, глядя на Роджера, и на глазах у нее отразилось испуганное выражение.

Роджер шагнул к постели, выпростал руку девушки из-под одеяла и пощупал пульс. Он был крайне слабым, но ровным, без перебоев. – Пожалуйста, немедленно вызовите врача. И пришлите ко мне свой персонал.

Направлясь к двери, миссис Моллоуз сказала:

– Я убеждена, что никто из наших работников не мог сделать ей ничего плохого…

– Однако, кто-то сделал! – сухо ответил Роджер. Миссис Моллоуз вышла из палаты, и почти тут же вошла девушка с Ямайки. Она испуганно посмотрела сначала на руку Мэри-Элен, лежащую поверх простыни, а потом на Роджера Уэста.

– Я хочу вас кое о чем спросить, – начал тот. – Прежде всего, часто ли вы заходили в эту комнату сегодня утром?

– Трижды, сэр.

– Каково было состояние пациентки?

– Первый раз, примерно, в половине восьмого, сэр, она спала и я не стала ее беспокоить. Следующий раз, где-то в половине девятого, я принесла ей поднос с завтраком. Ну, а потом приходила его забрать.

– Тогда она уже не спала?

– Нет, сэр.

– После этого вы больше не входили?

– Нет, сэр. Вот уже час, как я сменилась после дежурства. Доктор, сэр…

– Как вас зовут, сестра?

– Ребеккой Смит.

– Сестра Смит, вы только что упомянули доктора. Кого вы имели в виду?

– Миссис…, миссис Моллоуз, сэр. Она поспешно отвернулась.

«Врет, паршивка», – подумал Роджер, но спросил вполне спокойным голосом:

– Разве вы ее называете «доктором»? Девушка растерянно оглянулась, как бы призывая на помощь. Но тут вошла миссис Моллоуз и авторитетно заявила:

– Да, персонал часто называет меня доктором. И сколько я не борюсь с этой глупой привычкой, ничего не могу поделать. Им известно, что у меня медицинское образование, а раз так, значит я – «доктор»!

Роджер снова повернулся к ямайской девушке:

– Сестра Смит, давали ли вы сегодня какое-нибудь лекарство этой пациентке?

– Нет, сэр, не давала.

– Спасибо. Вам нет необходимости задерживаться дольше. Миссис Моллоуз, в коридоре есть кто-нибудь еще?

– Сестра Требизон, сэр.

Миссис Моллоуз слегка повысила голос:

– Сестра!

Вошла высокая черноволосая девушка южно-европейского типа. Роджер задавал ей почти такие же вопросы, но не смог узнать ничего нового.

Тогда он снова повернулся к Айви Моллоуз:

– Вы знаете, кто готовил завтрак для этой пациентки?

– Конечно, суперинтендант. Моя кухарка.

– Я хотел бы ее видеть.

– Но не предполагаете же вы…

– Я не сомневаюсь, что была предпринята попытка ликвидировать эту пациентку. И я обязан выяснить, кто этим занимался!

– Сходите за кухаркой, сестра Требизон, – распорядилась миссис Моллоуз.

Через минуту в комнатушку вошла крупная, полная особа с волосами, выкрашенными в огненно-рыжий цвет.

– Я – суперинтендант Уэст из Скотланд Ярда, – сказал Роджер. – А как вас зовут?

– Миссис Морин О'Мелли.

– Это вы приготовляли сегодня утром завтрак для этой пациентки?

– Конечно, сэр. Кто же еще?

– Был ли кто-нибудь еще в это время с вами в кухне?

– Нет… Хотя если подумать, то был. Заходил приятель моей двоюродной сестры из Дублина. Он продавец из мучной фирмы…

Миссис О'Мелли помолчала, а потом спросила довольно благодушно:

– А почему вы меня об этом спрашиваете? Кто-то чем-то недоволен?

– Потому что меня крайне интересует, не мог ли этот ваш приятель подсыпать снотворного в завтрак Мэри-Элен? Или же это сделал кто-то другой?

Прежде чем кухарка успела разразиться негодующей речью, у парадной двери раздался пронзительный звонок. И через несколько минут в палате появилась миссис Моллоуз, перед которой важно шествовал врач – человек средних лет, с серо-седыми волосами и тонким остроконечным носом.

Когда Роджер ему представился, он сказал:

– Давайте освободим помещение. Мне потребуется всего несколько минут, чтобы ее осмотреть. Роджер вышел вместе с остальными.

– Можно ли мне взглянуть на вашу кухню? Миссис О'Мелли показала ему стол, на котором находились подносы с завтраком и признала, что ее посетитель, при желании мог бы что-то подсыпать в кофе.

Доктор, и правда, вышел из палаты очень скоро и сообщил:

– Девушка проглотила большую дозу морфия, в этом нет никакого сомнения. Но я полагаю, что его было все же недостаточно, чтобы оказать смертельное действие. Все равно, больную необходимо немедленно поместить в больницу.

– Хорошо, – согласился Роджер, – я отправлю ее в санитарной машине со своим человеком.

Ему хотелось расспросить врача, что тому известно о данном заведении, но это было не столь срочно, и разговор можно было отложить на другое время. Сейчас его ждали куда более важные дела.

Поэтому он просто добавил:

– Я буду поддерживать с вами связь.

Дверь в кабинет миссис Моллоуз, который одновременно являлся и жилой комнатой, была неплотно прикрыта. Роджер постучался больше для порядка и вошел внутрь, не замедляя шагов, как раз вовремя, чтобы успеть увидеть, как миссис Моллоуз сидит в позе отчаяния, на самом кончике стула, закрыв лицо обеими руками.

Заслышав его шаги, она моментально выпрямилась.

Роджер сделал вид, что он ничего не заметил. Он деловито сообщил:

– Доктор Голбрет берет Мэри-Элен к себе в больницу. В скором времени мне придется увидеться с вами еще раз. Так что я не прощаюсь… Всего хорошего Последние слова он непроизвольно произнес очень мягко. Как только Роджер показался в проеме выходной двери, Пелл распахнул дверцу ожидавшей его машины.

– Спасибо, – поблагодарил его Роджер, – садитесь с другой стороны, хорошо?

Он сразу же включил радиотелефон и к тому времени, как Пелл обошел машину кругом и устроился на переднем сиденьи, сообщил дежурному по информационному центру:

– Мы с детективом-сержантом Пеллом едем на киностудию в Ворли. Предупредите Ист-Эндский округ. А также передайте мистеру Коппелу, что была предпринята попытка отравить мисс Донован морфием. Пусть Ист-Эндский округ запросит описание ирландца, который сегодня утром заходил в «Верикорт».

Он также сообщил те немногочисленные сведения о торговце мукой, которыми располагал, и выключил радио.

– Ну, а что вам удалось выяснить? – обратился он к Пеллу.

– Сомнительно, чтобы мои данные были исчерпывающими, сэр, но все равно, они достаточно красноречивы. Миссис Моллоуз руководит этой частной лечебницей с тех пор, как ее шесть лет назад уволили из какой-то больницы.

– За что? Что она натворила?

К величайшему изумлению Роджера, Пелл ему сообщил:

– Она выписывала рецепты на наркотики, хотя знала, что все идет на перепродажу. В полицию на нее не донесли, ограничились простым увольнением. В данное время она берет со своих пациенток нормальную плату, как в любой частной лечебнице, плюс за наркотики. Среднее число девушек – человек десять в неделю. Смертельных случаев у нее не было. Всякий раз, когда появляются какие-либо осложнения, она вызывает доктора Голбрета.

– Понятно, – задумчиво произнес Роджер. – Хорошо, сержант, теперь давайте немного помолчим. Я хочу увеличить скорость, а для этого надо следить за дорогой…

Минут через двадцать щелкнуло радио:

«Вызываем суперинтенданта Роджера Уэста. Старший инспектор Вотт только что сообщил о нападении на Раймонда Грейтрекса. Все».

Было раннее утро, когда старший инспектор Джеремия Вотт добрался до Ворли.

Вопросами охраны и безопасности студии занималась частная фирма «Оллсейф», укомплектованная в основном бывшими детективами и полицейскими.

Студия была со всех сторон обнесена высокой стеной, покрытой белым пластиком, который казался необычайно блестящим при солнечном свете Один из охранников у ворот, одетый в светло-серую униформу и фуражку со словами «Оллсейф-Ворли» на ленте, вышел из своей дежурки.

– Все готово, сэр. Поверните сразу за зданием направо и вы увидите человека, который проводит вас к мистеру Сенделлу.

Экс– суперинтендант Дайв Сенделл был главой «Оллсейфа» на студии.

В дальнем конце дороги, позади главного административного корпуса, действительно, ожидал второй охранник, который весьма выразительным жестом руки велел выйти из машины.

Вотт было возмутился, но тут же отошел, ибо узнал бывшего сержанта из Ярда.

– Хэлло, Чарли!

– Хэлло, сэр! – заулыбался отставной сержант. – Снова вместе, как в доброе старое время? Сейчас я провожу вас в нашу главную контору.

– Не знаете ли вы, где сейчас находится Раймонд Грейтрекс?

– Конечно, знаю. Студия номер 3. Снимает сцены беспорядков на заводе.

Они отправились пешком вместе с Чарли к небольшому кирпичному строению, примыкавшему к стене студии, над входом в которое выделялась надпись: «Управление охраны „Оллсейф“.

Попав внутрь, человек сразу чувствовал себя оказавшимся в миниатюрном подобии современного полицейского участка. Здесь был даже традиционный барьер, за который не пропускали посторонних.

В противоположной стене виднелась дверь с блестящей дощечкой: «Начальник охраны».

В углу лихо печатал на машинке еще один бывший ярдовец.

– Старший инспектор Вотт, сэр, – представился Джеремия. Дэвид Стенделл, высокий блондин, с внушающей почтение внешностью циркового борца, одетый в прекрасно сшитый серый костюм, слегка приподнялся со стула за огромным письменным столом.

– Прошу садиться, старший инспектор!

– Мы сильно обеспокоены тем, как бы с Раймондом Грейтрексом не повторилось того, что случилось с Дэнни О'Харой, – сразу же приступил к делу Вотт.

– «Мы» – это весьма неопределенное слово. Не могли бы вы его конкретизировать?

– Мистер Уэст, если желаете…

– Ах, так?

Видимо это имя произвело впечатление на Сенделла. Он снял трубку с телефонного аппарата и сразу же заговорил в нее:

– Удвойте наряд в студии 3 и специально следите за Грейтрексом.

После этого он нажал на кнопку звонка, дверь отворилась и в кабинет вошел еще один бывший сотрудник Ярда.

Синделл распорядился:

– Отправляйтесь в студию № 3 и возьмите с собой этих двух полицейских офицеров. Поручаю вам установить специальное наблюдение за мистером Грейтрексом.

И только после всего этого, выпрямившись в своем кресле за импозантным столом, под стать начальнику Дивизиона, Сенделл спросил:

– Какими данными вы располагаете? Что вы можете мне сообщить?

– Дэнни О'Хара, возможно, был убит человеком, подружку которого он соблазнил. Или же ее отцом… Или кем-то другим, из совершенно иных соображений. Пока мы точно не знаем. Но зато досконально известно, что, так или иначе, это связано с Раймондом Грейтрексом.

– Мало смысла являться сюда со столь расплывчатой историей…

Вотт совсем было собрался огрызнуться, напомнить, что «Оллсейф» должен быть благодарен за предупреждение. Но передумал и вместо этого спросил:

– Что это за «сцена беспорядков»?

– Сам мистер Грейтрекс играет роль богатого нанимателя, который нещадно эксплуатирует несколько тысяч рабочих. Они взяли штурмом здание заводоуправления и ворвались в кабинет хозяина, где он работает, вот тут-то и проис…

Неожиданно Сенделл сильно побледнел, схватился за голову ч испуганно произнес:

– Я же…, великий Боже!

Оба мужчины одновременно вскочили на ноги. Сенделл ничего не стал объяснять, но и без того было ясно, что он чем-то страшно взволнован.

Молча выбежав из помещения, он устремился к белому «Ягуару», стоящему неподалеку от входа, распахнул переднюю дверцу для Вотта, а сам сел рядом, одновременно включив мотор.

Они поехали, лавируя между многочисленными постройками, к студии, которая находилась, примерно, в полумиле от управления охраны.

Снаружи приземистого здания болталась, поскрипывая на металлическом шесте надпись: «Студия З». Три охранника в светло-серой форме расхаживали перед дверями.

Сенделл, все так же молча, прошел в студию. Вотт не отставал от него ни на шаг. Внутри имелся длинный проход с двумя массивными дверями в самом конце. Над каждой ярко светила красная лампочка, а внизу под ними надпись предупреждала:

«При красном свете не входить!» Сенделл не обратил никакого внимания на запрет и распахнул одну из дверей, не забыв пропустить вперед Вотта.

В дальнем конце помещения за целой неразберихой экранов, кулис, кабелей, лесов, кино– и фотоаппаратов, другого оборудования, свет мощных юпитеров был направлен на Раймонда Грейтрекса.

Стоял несмолкаемый гул голосов, где-то что-то приколачивали, передвигались камеры. В кресле сидел крупный мужчина, на холсте позади него кто-то кривовато написал: «Директор картины».

Декорация обозначала офис какого-то учреждения, на заднем плане виднелась дверь, справа – два больших окна.

Из репродуктора, перекрывая все звуки в студии, раздался голос:

– Перерыв окончен. Прошу внимания. Начинается съемка. Тише, пожалуйста…

Застрекотали камеры.

Включили добавочный свет.

Какой-то молодой человек вышел вперед и щелкнул странным продолговатым предметом, отдаленно напоминающим огромные деревянные ножницы. Потом отступил назад.

И тут, без всякого предупреждения, под окнами дирекции разразился настоящий бедлам. Люди орали, стучали ногами, выкрикивали истерическими голосами какие-то слова, ругались.

Потом раздались гулкие удары, звон разбитого стекла, гул голосов усиливался.

Пронзительный женский голос выкрикнул.

– Убейте его! Вот что вы должны сделать! Убейте негодяя!

На протяжении всего этого времени Раймонд Грейтрекс стоял, неподвижный, повернувшись лицом к окну.

Шум усиливался, толпа накалялась, казалось, что вот-вот произойдет взрыв. Снова посыпались выбитые стекла. Завизжала другая женщина. Потом в разбитом окне появилась голова какого-то мужчины, а на входную дверь обрушился град ударов. Грейтрекс оглянулся на вторую дверь, находящуюся позади него, как будто подумывая о возможности бегства. Голоса звучали громче и напряженнее.

Лицо в окне на мгновение скрылось, а в кабинет влетел кирпич. Посыпались стекла. Кирпич ударился о письменный стол и рикошетом отскочил к Грейтрексу.

Входная дверь, не выдержав натиска, с треском упала на пол и в помещение ввалилось человек десять разъяренных мужчин. Они остановились на пороге, с угрозой глядя на Грейтрекса.

Он впервые заговорил:

– Если вы немедленно не уберетесь отсюда, я закрою эту фабрику и больше уже не открою ее! Один из стоявших у двери фыркнул:

– Ты не сможешь ее закрыть, коли тебя убьют!

– Подобные беспорядки и насилие никогда не приводили ни к чему хорошему… Немедленно расходитесь по домам!

Пожилой человек с шарфом на шее и в нелепой кепочке спросил напряженным голосом:

– Допустим, мы уйдем?

– Папаша, прекрати дурацкие разговоры! – злобно оборвал его более молодой. – Вы уже не сможете нас остановить, мистер Стерн! За нами идут другие. Так что, если хотите спасти свою жизнь…

Снаружи раздался новый взрыв голосов, в дверь ворвалось еще несколько человек. Они нажали на стоящих у порога и те продвинулись ближе к Стерну-Грейтрексу.

Кирпич, брошенный рукой верзилы, стоявшего в первом ряду бунтарей, угодил в голову Грейтрексу. Артист упал на пол с пронзительным криком.

Кирпич гулко ударился о доски пола и Стенделл испуганно ахнул:

– Это же настоящий кирпич!

Вотт прыгнул вперед, расталкивая толпу техников, и увидел, как верзила, запустивший в Грейтрекса кирпичом, моментально отступил назад и выскочил за дверь. В одно мгновение он был уже в гуще толпы, на улице.

Вотт устремился к нему по прямой, не обращая внимания на декорации и прочий реквизит, но препятствий оказалось бесконечно много и он сразу же понял, что, не зная здешних ходов-выходов, обязательно окажешься в тупике. Как бы он ни старался, его усилия ни к чему не приведут. Он все равно не сумеет поймать этого верзилу.

Единственное, на что можно было рассчитывать, это на то, что преступника задержат на выходе из студии. Если репутация «Оллсейфа» заслуженная, охрана его не упустит. Одно несомненно: сам он никогда не забудет круглую красную рожу, голубые глаза-щелочки, лоснящиеся красные губы и перебитый нос.

Вокруг Грейтрекса собралась толпа. С десяток молодых парней, взявшись за руки, образовали цепь и сдерживали любопытных статистов на почтительном расстоянии от расчищенного центра. Над актером склонился какой-то мужчина и женщина, лицо которой покрывала смертельная бледность.

Из раны на скуле Грейтрекса текла кровь.

– Не может быть! Не может быть, чтобы он умер! – простонала женщина.

Когда Роджер Уэст приехал на студию, он узнал, что у Раймонда Грейтрекса образовалась трещина на черепе, но, видимо, он выкарабкается. Что касается нападавшего, то ему удалось скрыться.

Роджер не стал терять времени на расспросы, услышав от Вотта описание внешности преступника. Он подумал, что оно точно соответствует внешности человека, который, видимо, сделал попытку отравить Мэри-Элен.

Вотт, умевший довольно прилично рисовать, даже набросал на бумаге портрет интересующего полицию человека.

Сендалл, державшийся настороже, поскольку все случившееся нельзя было расценить иначе, как недосмотр, если не грубую ошибку охраны студии, немного воспрянул духом, ободренный тактом Роджера Уэста.

А когда Роджер показал ему карандашный набросок Вотта, эффект оказался драматическим. Сендалл взглянул на бумагу и глаза у него буквально полезли на лоб.

Потом он подошел к сейфу, открыл его и достал из него какую-то папку.

– Вот как это случается… Он же у меня в штате… Его зовут Донованом…

Роджер тоже взглянул на фотографию из личного дела охранника. Несомненно, Сенделл был прав!

– Я хотел бы, чтобы этот снимок был срочно передан в информационный центр, – сказал он.

Сенделл вызвал звонком помощника и отдал соответствующие распоряжения.

– Благодарю вас, – сказал Роджер, – могу ли я воспользоваться вашим телефоном?

– Разумеется.

Он сам придвинул к Роджеру аппарат и, на всякий случай, телефонный справочник.

– Я хочу пустить в действие машину. Надо организовать поиски Донована…

Роджер вызвал Ярд и продиктовал словесный портрет Джеймса Донована.

– Передайте немедленно по всем инстанциям, – распорядился он. – Нет ли еще каких-нибудь известий?

Мисс Донован все еще без сознания, – сообщил информатор, – но врачи говорят, что она будет жить.

Роджер положил на место трубку и посмотрел в сторону тихонечко открывающейся двери. Это был охранник.

– Только что звонил суперинтендант. Он задерживается минут на двадцать.

– Я подожду, – успокоил его Роджер, – попросите Ист-Энд приготовить мне подробнейший рапорт о докторе Голбрете, которого всегда приглашает миссис Моллоуз.

– Слушаюсь, сэр. До того, как вы отсюда уедете…

– Да?

– С вами желают поговорить из вашего управления. Туда можно позвонить по этому белому аппарату.

… В его кабинете находился детектив-сержант О'Брайн, работающий с Воттом.

– В чем дело, О'Брайн?

– Вам звонила миссис Моллоуз, сэр. Она очень просила вас позвонить ей, как только вы появитесь.

Роджер записал номер ее телефона, мысленно проверил, что в данный момент у него больше нет неотложных дел, требующих немедленного вмешательства, и принялся набирать номер Вайтчапеля.

– Говорит Айви Моллоуз.

– Вы просили меня вам позвонить. Я… – начал Роджер.

– Суперинтендант Уэст?

– Совершенно верно.

– Спасибо… Огромное вам спасибо за ваш звонок. Я хотела вам сообщить, что вспомнила имя человека, приходившего сегодня утром на кухню к Морин. Это – некто Донован. Он иногда сюда заглядывает…

Айви Моллоуз помолчала.

– Вы не могли бы мне сказать… Вы не знаете, каково состояние Мэри-Элен?

– Мне сказали, что без перемен, но ее жизни опасность уже не угрожает.

– Благодарю тебя. Господи, и за это! Во всяком случае, теперь меня не смогут обвинять в убийстве бедняжки! Роджер спокойно спросил:

– Кто направил к вам Мэри-Элен?

– Вы же прекрасно понимаете, что я не имею права разглашать конфиденциальные сведения!

Немного поколебавшись, Роджер сказал:

– Мне кажется, миссис Моллоуз, вам надо как следует обдумать сложившееся положение вещей, чтобы не наломать дров. Уверяю вас, в ваших же интересах рассказать нам все, что вы знаете, или о чем догадываетесь. Без этого вам будет очень трудно убедить всех в своей невиновности.

После долгого молчания Айви Моллоуз сказала:

– Спасибо за откровенность, суперинтендант. Открылась дверь и вошел Сенделл, который для своих габаритов двигался необычайно быстро и бесшумно. Роджер положил трубку.

– Ну, что раздобыли? – спросил он.

– Многое, – ответил Сенделл. – Не слишком приятно сознаваться, но у меня под самым носом творилось черт знает что! Но есть и такие вещи, о которых я, разумеется, знал, Красавчик, но должен был испросить согласия главы фирмы, сэра Винсента Пола, чтобы ввести вас в курс дела.

За последние несколько недель у нас на студии одна неприятная неожиданность сменяла другую. Саботаж… Уничтожено и похищено несколько готовых фильмов…

– Почему же вы об этом никому не сообщили?

– Таково было распоряжение! – сердито хмыкнул Сенделл. – Сэр Винсент боится огласки и не желает рисковать…

– Рисковать? В чем же заключается этот риск? Что-то я не совсем понимаю.

– Подумайте хорошенько, – ворчливо принялся за объяснения Сенделл. – На съемки затрачиваются огромные средства. Если выход фильма задерживается, фирма не только не возмещает свои расходы, но и вообще ей угрожает опасность быть намеренно затертой другими фирмами, которые только и ждут возможности избавиться от конкурента. Конечно, если заминка происходит в такой огромной фирме, как «Бритиш Филм Корпорейшен», они без опаски заключают контракт в другом месте. Ну, а сэр Винсент посчитал более разумным разобраться во всем собственными средствами.

– И вы разобрались?

– Черта с два! Но я могу сказать вам, что мы сделали. Мы обнаружили своеобразное зажигательное вещество, которое использовали эти дьяволы. Это порошок, который под воздействием воздуха действует, как фосфор. Чертова дрянь!

– Разрешите ли вы мне посмотреть ваши подробные отчеты?

– Да, конечно.

– Спасибо. Итак, эта часть дела понятна. Ну, а что «творилось у вас под самым носом», о чем вы не имели представления?

– По всей вероятности, О'Хара и Грейтрекс последние несколько недель дрались, как кошка с собакой. Оба претендовали на роль героя в новом мюзикле, который должны снимать в Голливуде.

Роджер задумчиво пробормотал:

– Этим, конечно, можно объяснить соперничество между ними, даже наговоры и ссоры, но…

Внезапно он задержал дыхание, потому что ему в голову пришла новая мысль.

Сенделл, не обратив на это внимания, сухо сообщил:

– Если Грейтрекс подослал бандитов к О'Харе, чтобы убрать того с дороги и получить желаемое приглашение в Америку, и если у О'Хары имеются друзья, люто ненавидящие Грейтрекса и жаждущие ему отомстить за своего приятеля, тогда сегодняшний инцидент вполне объясним, не так ли?

– Существует и другое объяснение, – медленно произнес Роджер. – Может же существовать и третий кандидат на эту роль, которого больше всего устраивает устранение сразу двух соперников. Немного подумав, Сенделл кивнул головой.

– Безусловно, вы, возможно, и правы. Но, насколько мне известно, в Англии лишь эти два киноактера имеют основания претендовать на главную роль в данном мюзикле.

– И, тем не менее, такой вариант тоже стоит проверить, – сказал Роджер. – Кто те американцы, с которыми необходимо связаться?

– Вы имеете в виду продюсеров? Это я могу узнать…

Роджер буквально не успел переступить порог своего кабинета в Ярде, как внутренняя дверь распахнулась и появился Вотт, физиономия которого выражала явное беспокойство.

– В чем дело? Начальство? – спросил с улыбкой Роджер.

– Отчасти вы правы, сэр. Он желает… Нет, он жаждет видеть вас немедленно…

– Понятно. Что слышно о Мэри-Элен?

– Она пришла в себя, но не знает, что случилось…

– Та-ак… Давай поговорим…

Роджер не успел закончить фразу, потому что зазвонил телефон. Он потянулся за трубкой.

– Алло? Здравствуйте, Пелл. Что вы можете сообщить мне новенького?

– Человек, побывавший сегодня в Верикорте утром, совершенно определенно – Донован. Джеймс Донован, – заговорил с воодушевлением сержант Пелл. – Получается, что он либо наврал кухарке о том, что он «дружит с ее двоюродной сестрой», как они выражаются, либо она сама солгала вам, когда вы расспрашивали ее про этого типа.

Роджер нахмурился:

– В таком случае нам нужно удостовериться, что она не причастна к данной истории. Вы сумеете сделать это. Проверьте личность самой кухарки, всех ее друзей и знакомых, ее дом, родственников, и все такое прочее…

Он опустил трубку на рычаг и выпрямился.

– Вотт, вы еще не успели завести папку на данное дело?

– Как же, сэр, завел. Подшил в нее все, чем мы располагаем на сегодняшний день. Она на столе, как раз за вами.

– Вот спасибо!

Роджер взял в руки довольно толстое дело. Идя по коридору, он торопливо просматривал рапорт за рапортом.

Секретарша Коппела была женщина средних лет, которая, как правило, относилась ко всем офицерам свысока, а на Роджера вообще теперь смотрела с нескрываемым возмущением, поражаясь его недисциплинированности.

– Мистер Коппел давно уже вас дожидается… Роджер посмотрел на нее, как будто и не слышал этой фразы, и распорядился:

– Позвоните в мой кабинет инспектору Вотту. Сейчас же… Попросите его, чтобы он попытался выяснить, не знает ли Донован в Брикстоне, где находится другой Донован?

– Да, но…

– Не медлите, это важно…

Роджер тихонько постучал в дверь кабинета и, услышав ворчливое «войдите», переступил порог. Коппел поднял голову, как только вошедший затворил за собой дверь.

– Садитесь, – сказал он и без перерыва во фразе спросил:

– Джеймса Донована еще не разыскали?

– Нет, сэр.

– Как теперь, по-вашему, выглядит это дело в настоящий момент?

– Существуют три основных фактора, – заговорил Роджер. – Первый, это Мэри-Элен Донован и то, что ее пытались отравить в частной лечебнице. Второй – визит на квартиру О'Хары и нападение на Грейтрекса, которые, вне всякого сомнения, между собой связаны. Имеются также и некоторые свидетельства того, что Грейтрекс знал и имел основания опасаться Донованов. И третий факт – оба актера стремились получить весьма крупную роль в предполагаемом музыкальном фильме, который будет сниматься в Голливуде…

– Иными словами, вы до сих пор еще не знаете, какова подоплека всех этих событий и далеко не уверены, что сыр-бор разгорелся из-за Мэри-Элен?

– Я вообще ни в чем не уверен, – ответил Роджер. – И вряд ли у меня может появиться подобная уверенность, пока от меня будут утаивать важные факты.

– Что вы имеете в виду? Какие такие «важные факты»?

– Имели место случаи саботажа в форме поджогов в Ворли, а Сенделлу пришлось испрашивать специальное разрешение у сэра Винсента Пола, чтобы рассказать мне об этом. Сейчас он обещал мне показать полные отчеты о беспорядках на киностудии. Именно этим я и собираюсь заняться сегодня утром… – Правильно… – и неожиданно спросил: – Как голова? Снова склеилась?

– Благодарю, мне гораздо лучше, чем было. И тут, совершенно неожиданно, он не сумел сдержать зевок, который его страшно смутил, а Коппела заставил расхохотаться. Тот совершенно серьезно заявил:

– Красавчик, доложите мне все, что знаете о деле О'Хары, а потом поезжайте домой и пару часиков отдохните, прежде чем ляжете спать.

– Хорошо… Спасибо…

– Ну, а теперь выкладывайте. Голос Роджера звучал энергично.

– Я уверен, что Мэри-Элен и лечебница ничуть не являются основными моментами в данном деле. Я чувствую, что есть еще что-то такое, о чем мы пока не имеем представления. Во всяком случае, похоже, что кому-то выгодно было убрать и О'Хару, и Грейтрекса, но убрать так, чтобы никто не догадался, чем это вызвано. Истинная причина тщательно скрывается. Я думаю…

Он замолчал, увидев странное выражение на лице своего начальника.

– Ну, что же, у меня имеются для вас новости, – сказал Коппел. – Я приказал навести в Дублине справки. Совершенно определенно, что в Лири существует семейство Донованов и один из братьев работает в Англии уже давно. У Патрика, действительно, есть дочь, та самая девица, которую обнаружили в заведении Моллоуз, но никакого аборта или выкидыша у нее не было. Ни стимулированного, ни непроизвольного. Просто кому-то надо было убрать ее на несколько дней. И это еще не все… Сам О'Хара родом из той же самой деревушки Лири близ Корка.

– Итак, О'Хара и Донованы из одних и тех же мест. Интересно, а доктор Голбрет – тоже?

Роджер совершенно инстинктивно потянулся к телефонной трубке, позабыв, что находится не у себя в кабинете.

– Разрешите?

Он набрал номер информационного центра.

– Говорит Уэст. Прошу вас немедленно доставить сюда доктора Голбрета из Вайтчапеля. Да, немедленно! Он опустил трубку.

– Уж Голбрет-то не мог не знать, что у Мэри-Элен не было ни аборта, ни выкидыша! – воскликнул он, вскакивая со стула.

Все былые мысли о возвращении домой моментально исчезли.

– Сэр, есть еще один момент.

– Что именно?

– Джеймс Донован работал в «Оллсейфе», w Сенделл из Ворли взял его к себе. Не могли бы вы лично проверить в «Оллсейфе», что им известно об этом человеке. Откуда он к ним попал, и все такое прочее.

– Дейв Сенделл? – спросил Коппел. – Да, хорошо.

Роджер на всякий случай заглянул снова к себе в кабинет, но там не было ничего нового и он отправился поесть в столовую. Шел уже девятый час.

А примерно через час он уже ехал по Набережной, устроившись на этот раз на заднем сиденьи машины, поручив вести ее детективу-сержанту.

Щелкнуло радио в машине.

– Вызываем суперинтенданта Уэста…

– Уэст слушает.

– Сообщение для вас, сэр. Дом доктора Голбрета горит. Известно, что внутри находится детектив-инспектор Пелл и, возможно, доктор Голбрет. Пожарные уже приступили к работе.

Данное дело страшно заинтересовало детектива-сержанта Пелла. Естественно, в своих мечтах он представлял себя центральной фигурой, которой удалось разрешить эту загадку. Если бы такое случилось, он бы всем доказал, что уже вполне созрел для продвижения по служебной лестнице.

Постепенно один факт в его глазах приобретал все большее значение: взаимосвязь Айви Моллоуз с доктором Голбретом.

Теперь уже сержант Пелл знал, что доктор заезжал в Верикорт в среднем раз в неделю, а Айви Моллоуз часто проводила вечера в доме доктора Голбрета на Линк-Энде.

Ближайшей задачей Пелла было выяснить решительно все про кухарку Морин О'Мелли. Впрочем, ему уже многое было известно, включая то, что в частной лечебнице миссис Моллоуз она работала по восемь часов в день. Сначала от восьми утра до полудня, а второй раз – с двух до шести часов вечера.

Было почти семь часов, когда он добрался до ее дома, небольшого строения с террасой, какими изобиловала эта тихая узкая улочка, протянувшаяся недалеко от Верикорта и, соответственно, от Линк-Энда.

В номере 7 не было видно света, но Пелл принялся энергично барабанить в дверь. Никто ему не ответил.

Тогда он постучал еще раз.

Через пару минут он подошел к соседней двери. Почти сразу же внутри раздались шаги и дверь отворилась. На него смотрела худощавая женщина.

– В чем дело? – спросила она не очень-то приветливо.

– Не могли бы вы сказать, где мне найти миссис Морин О'Мелли?

– Зачем она вам понадобилась?

– Просто поговорить, с вашего разрешения… Так где же она?

– Не вижу причины, почему бы мне вам об этом не сказать… Она, как всегда, по пятницам, отправилась к врачу.

– Это к доктору Голбрету? – спросил Пелл.

– Ну да, к нему.

Вернувшись в свою машину, Пелл серьезно задумался. Конечно, было бы удачнее всего перехватить Морин О'Мелли в тот момент, когда она будет оттуда уходить.

Он взглянул на часы. Девятый час… Через какой-нибудь час совсем стемнеет.

С самого утра он ничего не ел.

Тогда он позвонил в управление.

– Я подошлю парочку людей, чтобы они на часок тебя подменили, – пообещал Кемпбелл.

Пелл покончил с едой и у него в запасе оставалось еще целых пять минут.

Два полицейских офицера ему ничего нового рассказать не смогли, только то, что полчаса назад миссис Моллоуз отправилась на дом к доктору Голбрету.

Морин О'Мелли появилась уже после половины десятого. Было похоже, что она ушла из дома врача в большой спешке. Пелл заметил, как она несколько раз оглядывалась через плечо, спеша к себе.

– Что же там могло случиться? – спрашивал он сам себя.

Вот Морин снова оглянулась.

Может быть, она боится преследования?

Как только она завернула за угол, Пелл быстро и бесшумно приблизился к ней сзади:

– Куда вы так торопитесь, Морин? – спросил он вкрадчиво. Она споткнулась и чуть было не упала, всем туловищем повернувшись к нему. Впервые он увидел, чтобы человек мог так сильно испугаться.

– Спокойнее, не волнуйтесь, – сказал он, – я просто хочу у вас спросить…

Женщина подняла сумочку и что было силы ударила его по лицу. Металлическая рамка запора распорола ему щеку, причинив неожиданно острую боль. Морин повернулась и бросилась бежать.

Зажимая щеку рукой и чувствуя, что горячая кровь струится по пальцам, Пелл, запинаясь, побежал к своей машине. Он ничего не видел и неожиданно на полном ходу врезался в кирпичную стену, потерял равновесие и упал.

До него сразу же донеслись чьи-то осторожные, даже крадущиеся шаги.

Женский голос воскликнул:

– Боже мой!

Это была соседка Морин О'Мелли.

Раздался звук разрываемого материала: она прижала белую тряпочку к скуле Пелла и подняла его руку, чтобы он сам ее придерживал.

– Сядьте, я вам помогу… Медленно подошла другая женщина.

– Лучше отвезти его к врачу, – посоветовала она. Медленно, поддерживаемый с двух сторон этими женщинами, Пелл шагал к дому доктора Голбрета. Он слышал, как вторая женщина сказала, что хирургический кабинет и операционная находятся во дворе. Потом было сказано, что дверь в дом открыта.

Они вошли в какую-то комнату, в которой никого не было. Соседка Голбрета громко крикнула:

– Доктор!

Поскольку никто не появлялся, соседка Морин О'Мелли сама принялась промывать ему рану теплой водой.

– Господи, господи, разрезано чуть ли не до кости, – причитала она, – ну, да ничего, дело молодое, все заживет.

Она внезапно замолчала. Пелл оглянулся и как сквозь туман увидел, что вторая женщина стоит на пороге двери, ведущей в соседнюю комнату.

– Они спят! – ахнула она. – Они сидят за столом и крепко спят…

Пелл медленно поднялся, прижимая к щеке тряпочку. Сделав с трудом несколько шагов, отделяющих его от маленькой комнаты, он вошел в нее следом за обеими женщинами.

Видимо, это была столовая. Стол застелен кружевной салфеткой, зажжены свечи, в серебряном ведерке торчала бутылка какого-то вина. За столом сидел доктор Голбрет, откинувшись на спинку своего кресла. Сидел и спал! Айви Моллоуз, наоборот, склонилась головой на стол. И тоже спала.

– Спят ли, – громко спросил Пелл. – А если они умерли?… Он повернулся кругом и увидел в двери соседку Морин. Нащупав в кармане ключи от машины, он протянул их ей:

– Идите к моей машине. Откройте дверцу. Включите свет. Увидите висящую трубку радиотелефона, снимите ее и повторяйте до тех пор, пока вам не ответят, что нам нужен немедленно врач и оперативная бригада из отдела по расследованию убийств. Скажите им, что…

– Я вас поняла, – воскликнула женщина и мгновенно выбежала из комнаты. Пелл выглянул из окна: обе женщины бежали по глухому переулку к машине.

Тогда Пелл подошел к Айви Моллоуз и внимательно присмотрелся к ее лицу. Через несколько секунд он заметил, что губы у нее чуть-чуть шевелятся.

Благодарение богу, она жива! А Голбрет?

Пелл повернулся, чтобы не загораживать свет и получше разглядеть лицо врача.

У того губы оставались неподвижными.

Пелл приподнял одно веко у Голбрета, стараясь действовать, как можно осторожнее, и проверил зрачок. Он был совершенно нормальным. Значит, это был не морфий. Что же тогда?

Вдруг под столом что-то взорвалось и следом еще раз, где-то в коридоре. Одновременно столовую заполнили клубы черного дыма. Пелл в испуге обернулся.

Из– под стола вырвался столб пламени, а пелена дыма, застилавшая сначала только пол, стала на глазах подниматься выше. У Айви Моллоуз загорелся подол платья.

Пелл действовал, позабыв об опасности. Он старался по возможности не думать и не дышать. Оттащив от стола стул с женщиной, он в ужасе заметил, что платье ее горит уже по-настоящему. Помня, что нельзя поддаваться панике, Пелл расстегнул молнию на спине Айви, стянул платье с ее плеч вниз, после чего уже довольно легко сорвал его полностью и отбросил в сторону, не обращая внимания на сильную боль в обожженных пальцах рук.

Подняв женщину, Пелл двинулся с ней к выходу, совершенно машинально отметив, что у Айви Моллоуз довольно полные и упругие груди… Но проход уже представлял собой массу бушующего пламени.

Оставался единственный пункт к отступлений – окно. Пелл заметил, что оно было раскрыто не полностью и, с большим трудом поднял раму до отказа вверх. Тем временем на голове миссис Моллоуз вспыхнули волосы.

Острая боль пронзила его ладонь, которой он сбивал пламя с головы Айви. Потом Пелл приподнял женщину, просунул ее сквозь окно, насколько это было возможно, опустил на вытянутых руках вниз и отпустил. Она упала на растущую под окном густую высокую траву.

После этого сержант вернулся к доктору Голбрету. Пылала уже не только комната, но и холл, коридор, весь дом. Пелл ни о чем не думал, не мог думать… Ему даже в голову не пришло, что он может вернуться к окну и выбраться наружу, пока еще имелась возможность спастись.

Он выполнял свой долг. Однако Голбрет уже превратился в настоящий факел. Боже мой, кажется, загорелись волосы?

Пелл попытался сорвать с себя пиджак и им сбить пламя, но не смог. Острая боль в обожженных пальцах сделала их неповоротливыми.

Не хватало воздуха, он ловил его раскрытым ртом, как рыба, выброшенная из воды на берег. Ему ничего не было видно, кроме проклятого дыма, окрашенного в цвет алой крови. Пелл уже не мог различать ни Голбрета, ни стола, а только светящийся, мертвящий, лишающий сил удушливый дым…

Было уже поздно, когда Роджер Уэст добрался до Линк-Энда.

В коротеньком тупичке стояли две пожарные машины. По крайней мере десяток, похожих на извивающихся змей, шлангов непрерывно поливали мощными струями обгоревшую черную груду обломков, которая совсем недавно была домом доктора Голбрета.

Когда Роджер вылез из машины, к нему подошел Кемпбелл, выглядевший усталым стариком.

– Красавчик, – сказал он каким-то чужим голосом, – погиб Пелл. И Голбрет…

Роджеру показалось, что у него похолодела кровь.

– А миссис Моллоуз?

– Она выживет. Он ее вынес из огня…

– Кто?

– Пелл. Протиснул ее сквозь окно и возвратился за Голбретом. Это видел сосед. Инвалид. Напротив. – И торопливо добавил: – Огонь вспыхнул так быстро, что угрожал распространиться на соседние здания. Пожарники говорят, что сейчас опасность уже миновала, но когда я приехал сюда, здесь был настоящий ад.

– Могу себе представить! Это поджог?

– Пока еще нет уверенности.

– Да нет, почти наверняка поджог, – вмешался моложавый пожарник. – Ни за что не поверю, чтобы дом мог сгореть так быстро, если бы не было устроено одновременно несколько очагов пожара. Но, конечно, пройдет несколько часов, прежде чем мы установим это вполне точно…

– Как скоро вы сюда подоспели? – спросил Роджер.

– Через десять минут после вызова.

– А кто вызывал?

– Мы, – ответил Кемпбелл. – Нам позвонила женщина по радио Пелла. Сказала, что он ей велел. И вдруг начала дико кричать: «Ой, пожар! Пожар!». Я сам все это слышал, так как случайно оказался в информационном отделе.

– Где та женщина, которая вам звонила?

– В участке. Их было две…

– Скажите, мы можем тут сделать что-нибудь еще? – спросил Роджер, обращаясь к офицеру, возглавлявшему бригаду работающих пожарников. – Нет, нужно только следить за тем, чтобы толпа не прорвалась за ограждение.

– Хорошо, за этим мы проследим обязательно, – пообещал Роджер. – Попрошу вас прислать мне рапорт как можно раньше… Знаете ли вы химические вещества, которые впитываются в материал и мебель, и загораются под воздействием воздуха?

– Существует жидкость, называемая «фосфолом», – ответил старший пожарник, не задумываясь. – Возможно, вы и правы в своем предположении.

Помолчав, он добавил:

– Мы пришлем вам свое заключение сразу же, как только оно будет готово.

– Благодарю.

Роджер повернулся к Кемпбеллу:

– Я хотел бы вернуться назад в свой кабинет. Дивизионный старший инспектор кивнул и первым двинулся к другой улице. Роджер отворил дверцу машины Кемпбелла, сказав водителю собственной машины:

– Подождите меня у управления, хорошо?

К тому времени, когда они туда приехали, Роджер узнал большую часть всего того, что ему было нужно.

В маленькой комнатушке находились две женщины: миссис Эдамс и миссис Фейрли.

Светловолосая миссис Фейрли сказала с таким выражением лица, как будто она все еще видела призраков:

– Спали они… Крепко спали, сидя за столом.

– Больше вы нам ничего не можете рассказать? – спросил Роджер у миссис Эдамс.

– Нет, я рассказала все.

Роджер договорился, чтобы женщин доставили домой на машине.

После этого с помощью Кемпбелла, он «связался с той больницей, куда попала Айви Моллоуз.

– Она не сможет ни с кем разговаривать до завтрашнего утра, – ответила старшая сестра.

– Спасибо и на этом!

Роджер опустил трубку на рычаг и посмотрел на сидящего против него Кемпбелла. Было уже далеко за полночь. До утра оставалось совсем немного, но все же возможность как следует обо всем подумать у него еще есть.

На следующее утро Роджер приехал в Ярд в десять часов. Люди, с которыми он встречался по дороге, проявляли к нему особый интерес. Впрочем, такая напряженная атмосфера бывала всякий раз, когда полицейский погибал на боевом посту при исполнении своих обязанностей. Это было молчаливое обещание отомстить за смерть товарища и, естественно, всем казалось, что Роджер, больше, чем кто-либо другой, думает об этом.

Когда он завернул в собственный кабинет, Вотт, видимо, узнав его по шагам, распахнул дверь кабинета.

– Доброе утро, сэр, – сказал он, – нашли эту кухарку.

– Благодарение богу. Где она была?

– Ее задержали в лондонском аэропорту.

– Прекрасно… Прекрасно…

– И это, разумеется, был поджог. Мы получили предварительное заключение эксперта, сэр. Он приедет сюда в двенадцать. Некто мистер Рейзон.

– Что еще?

– Состояние Раймонда Грейтрекса все еще внушает опасения: травма, плюс сотрясение мозга. О Джеймсе Доноване никаких сведений. Звонил Сенделл, предупредил, что посылает письменный рапорт. Он уже здесь.

Вотт указал на тоненькую папку на столе.

– Вот это, сэр.

– Хорошо.

Роджер протянул ему рапорт о последних событиях:

– Прочитайте все это еще раз как можно внимательнее. Посмотрите, не зацепитесь ли за что-нибудь? А я пойду побеседую с Морин О'Мелли. Предупредите их, что я сейчас там буду.

Через несколько минут он вошел в комнату, где Морин О'Мелли дремала в кресле. В самом углу сидела женщина-надзирательница. Дежурный сержант стоял рядом с Роджером.

– Она что-нибудь показала?

– О, нет… Она просто с глупым видом глазеет на тебя и делает такой вид, будто совсем тебя на слышит…

При звуке голосов Морин О'Мелли подняла голову. Все ее тело сжалось, как будто защищаясь от неминуемых побоев, руки непроизвольно поднялись к голове, закрывая ее.

Надзирательница поднялась. Роджер кивнул ей головой, но глаза его неотрывно смотрели на кухарку.

– Почему вы их отравили? – требовательно спросил он. Она смотрела на него бессмысленными глазами, как будто он говорил на непонятном для нее языке.

– Вы ведь знаете, что убили двоих людей, не так ли? Ее глаза наполнились слезами, но это было единственной реакцией на вопрос.

– И если миссис Моллоуз тоже умрет, вы будете повинны и в ее гибели!

Женщина молча смотрела на него круглыми от страха глазами. Как ни странно, ему было жаль ее.

– Она все время в таком состоянии? – спросил он надзирательницу.

– Да, сэр. Она производит впечатление…

– Это ложь! – пронзительным голосом воскликнула Морин О'Мелли, вскакивая с места. – Это мерзкая и злобная ложь! Я никого не убивала. Я всего лишь заставила их заснуть. Я бы никогда не причинила зла доктору… Она всегда была со мной так ласкова…

– Она не умрет, – сказал Роджер. – Правда, сейчас она очень больна, но жива и врачи полагают, что поправится.

– Благодарение Богу! Благодарение Богу и Святой Троице! Глаза О'Мелли заблестели от экстаза, все ее страхи мгновенно исчезли.

Роджер повернулся к надзирательнице.

– Принесите крепкого горячего чая… Потом снова обратился к Морин О'Мелли.

– Разве вы не хотите, чтобы она умерла?

– Это жестокий вопрос… Я бы за нее не пожалела собственной жизни… И вы это прекрасно знаете!

– Нет, ничего такого я не знаю! – заговорил Роджер более резко. – И, если бы вы не…

– Я не поджигала дома!

– Оставьте в покое пожар… Почему вы их усыпили? Она не ответила, отведя глаза в сторону.

– Если вы мне этого не расскажете, они могут повторить свою попытку.

– Повторить попытку? Какую попытку? – спросила женщина, дрожа с головы до ног. – Убить доктора Моллоуз, – ответил Роджер. Она затаила дыхание.

– Вы…, вы меня нарочно пугаете, да?

– Не глупите! Кто-то заставил вас подсыпать огромную дозу снотворного в их еду. Он вас уверил, что после этого они всего лишь заснут на короткое время и не будут испытывать никаких вредных последствий. Ведь так?

– Да… Все так…

– Но в действительности ему надо было усыпить их для того, чтобы они погибли в огне при пожаре…

– Бог свидетель, сэр, я этого не знала…

Роджер очень внимательно и придирчиво изучал лицо женщины и внезапно заметил нечто такое, что произвело на него впечатление удара обухом по голове. Между Морин О'Мелли и Джеймсом Донованом было несомненное сходство.

Он спросил совсем тихо:

– Ведь это был ваш брат, не правда ли? Морин О'Мелли окаменела.

– Вам велел так говорить Джеймс, правда? – настаивал Роджер.

И тогда она ответила хриплым шепотом.

– Видит Бог, – он, Джеймс.

– Ваш брат?

– Да, брат. В том то все и дело. И можете не спрашивать, где он сейчас. Я этого совсем не знаю.

– Когда вы видели его в последний раз?

– Когда? Вчера утром у нас дома.

– Значит, вы меня обманули, сказав, что это был приятель вашей двоюродной сестры. В действительности, наркотик вы получили от Джеймса?

Морин опустила голову:

– Да, тогда я сказала вам неправду. Это был мой родной брат, Джеймс.

– Скажите, Морин, а чем Джеймс объяснил свое желание заставить их спать?

– Он… Он сказал, что хочет раздобыть некоторые бумаги.

– Иными словами, хотел забраться в дом докторе Голбрета?

– Да, ваша правда, – тяжело вздохнула она, – чистая правда… Джеймс мне сказал, что у доктора Голбрета хранятся какие-то документы, на основании которых он легко может засадить брата в тюрьму. И что ему нужны всего каких-то полчасика… Но только, чтобы ему никто не мешал.

– Получается, что вы действовали, будучи уверенной, что ничего страшного не случится… Поверьте, вас никто не станет сильно винить, если вы расскажите без утайки решительно все, что произошло. Чем занимались Патрик и Джеймс в Лондоне?

– Патрик угодил в тюрьму, как будто без того мало неприятностей было, – снова горестно вздохнула Морин. Глаза ее были широко открыты.

– Я не знаю, инспектор. Клянусь, я не знаю. Их обоих угораздило, они попали в беду, это мне точно известно. Но я все не верю, что они виноваты. Мой брат Джеймс не мог поднять ни на кого руку. Нет, как хотите, а это был не Джеймс!

– Но, если не Джеймс, тогда кто же? – потребовал у нее ответа Роджер. – И не Патрик, ведь он в тюрьме. Значит, если ни тот и ни другой, тогда кто-то третий… Человек, который его шантажирует, заставляет идти на ужасные преступления, которые, возможно, сам Джеймс никогда бы не совершил… Так что, если это не дело рук Джеймса, тогда я еще сильнее хочу знать, где его найти, чтобы спасти!

– Как? Каким образом спасти?

– Раз его шантажируют, то выходит, что надо спасать от того человека, который это делает. Скажите, он…

В эту минуту Роджера осенило. Он не договорил. Точно также, как несколько минут назад до него дошло, что эта женщина принадлежит к семейству Донованов, так и сейчас ему пришло в голову, что есть такое место, где ее брата никогда никто не станет искать, но именно там-то ему удобнее всего скрываться.

– Он находится в лечебнице, не так ли? – спросил он вкрадчиво у Морин.

– Вы не человек, а сам дьявол! Вы умеете читать мои мысли.

Роджер ничего не сказал, но пожалел, что сейчас с ними нет надзирательницы. Подойдя к двери, он высунул голову в коридор и увидел ее с подносом в руках. Она несла чай.

– Вот и прекрасно. Войдите и последите за ней. Сам он поспешил вниз, в информационную, и отдал дополнительные указания об установлении слежки за квартирой миссис Моллоуз. После этого вернулся в свой кабинет, рассказал Вотту, что сделано и спросил:

– А что дальше?

– Приехал мистер Рейзон, сэр.

Рейзон, приземистый толстячок на коротких ножках, был приглашен немедленно.

– Вчера ночью вы были правы, мистер Уэст, – заявил он. – Этот пожар вызван фосфолом. Стоит ему загореться, и он распространяется с молниеносной быстротой. Дает феноменальный жар за весьма короткое время… Если не ошибаюсь, вы занимаетесь делом о гибели этого известного киноактера, не так ли?

– Да, но какую связь вы усматриваете между этими двумя событиями? Разве между ними есть что-нибудь общее?

– И еще какое! Во время киносъемок фосфол в слабых концентрациях используется для инсценировок всяческих пожаров, бомбежек и всего такого прочего… Так что человек, имеющий отношение к киностудии, без труда может раздобыть этот самый фосфол, который, разумеется, в свободную продажу не поступает.

Когда Рейзон ушел, Роджер распорядился, чтобы Вотт проверил изготовителей и поставщиков фосфола, сам же принялся за скрупулезное изучение донесения Сенделла.

Сенделл указывал, что он взял в охрану Джеймса Донована потому, что тот пользовался репутацией энергичного и серьезного работника. Он не видел никакого основания не брать его в «Оллсейф». Донован не проявлял особого интереса ни к О'Харе, ни к Грейтрексу. И, насколько ему удалось выяснить, в прошлом за ним не замечали никаких нарушений дисциплины, или чего-либо другого.

Роджер отложил в сторону этот рапорт и обратился к сообщениям о саботаже, но там было сказано то же самое, что накануне Роджер выслушал от самого Сенделла. Разве что здесь фигурировало название горючего вещества – опять-таки «фосфол».

«Что теперь необходимо? – подумал Роджер. – Необходима беседа с миссис Моллоуз или с Раймондом Грейтрексом».

Ну и потом ему необходимо было выяснить, почему Донованы так сильно ненавидели Грейтрекса или О'Хару?

После ленча Роджер обдумал все то, что ему следует сказать Коппелу и позвонил ему по телефону.

– Ну, Красавчик?

– Я хотел бы предоставить Джеймсу Доновану возможность «скрыться», – заявил Роджер. – Для того, чтобы посмотреть, куда он двинется потом.

– Поскольку дело поручено вам, решайте как хотите, – сразу же ответил Коппел, – но только не упустите его. Роджер Уэст отправился в Ист-Эндский дивизион.

– Все перекрыто так, что и мышь не сумеет незаметно удрать, – заверил его суперинтендант. – Вам совершенно не о чем беспокоиться. Красавчик…

Роджер слегка улыбнулся:

– А я все-таки волнуюсь… Если он попытается улизнуть, я хочу, чтобы его не упустили, повисли у него на хвосте, но совершенно незаметно. Брать его не надо ни в коем случае. Самое главное – выяснить, где будет у него следующее убежище. А потом… В данный же момент его надо как можно скорее выманить из этой лечебницы, чтобы он пустился бежать…

– Если он действительно там… У него непременно должны быть какие-то внешние контакты, – задумчиво протянул суперинтендант. – Один из его сообщников мог бы позвонить ему и предупредить, что полиция намеревается произвести обыск в частной лечебнице или что-то другое в этом плане… Нет только никакой уверенности, что он поверит этому человеку…

Роджер довольно долго смотрел на него, потом вдруг с уверенностью произнес:

– Я знаю, кому он непременно поверит… Совершенно верно…, это будет замечательно… Все, что нам известно, подтверждает, что он поверит женщине с голосом, похожим на голос Морин О'Мелли.

Одна из надзирательниц, слышавшая, как говорит О'Мелли, заявила, что сумеет подражать ее голосу. Она продемонстрировала, как это у нее получается, и Роджер согласился, что получается очень похоже.

Действительно, когда эта надзирательница позвонила по телефону в лечебницу миссис Моллоуз, нервничающая сестра Требизон совершенно серьезно выслушала ее предупреждение о том, что к ним направляется полиция, сказав в ответ:

– Я все поняла, миссис О'Мелли, спасибо!

Буквально через несколько минут зазвонил телефон на столе у Роджера. Он быстро схватил трубку и услышал знакомый голос старшего инспектора, возглавляющего отдел информации.

– Вы его выкурили, Красавчик!

– Его можно узнать?

– Чуть-чуть подгримировал физиономию, но это, несомненно, Джеймс Донован.

Роджер подошел к окну. Но тут снова зазвонил телефон. Пришлось возвращаться к столу.

– Уэст?

– Да.

– Доброе утро. Красавчик! Говорил Питерсон.

– Мы знаем, что было спрятано в тайнике, устроенном в кровати О'Хары.

– Что же?

– Деньги, включая золото…

– Что?

– Это абсолютно точно, – заверил его Питерсон. – Хотя невооруженным глазом этого не заметишь, все данные спектрального анализа говорят за то, что О'Хара привозил из-за границы наличные деньги и золото в довольно больших количествах.

– Откуда?

– Скорее всего из Соединенных Штатов. – Вы ничего не узнали о его Привычках? Не было ли у него слабости к женскому полу?

– Ничто из того, что я узнал, не говорит об этом, за исключением той спальни…

– Зеркальной комнаты? – быстро спросил Роджер. – Да. Сенделл говорит, что он не был дамским угодником, да и вы не нашли доказательств… Много ли у него бывало посетителей?

– Очень много.

– Кто такие?

– Большей частью люди, так или иначе связанные с кино. В полном смысле слова – со всех концов света.

– Узнайте имена и адреса его посетителей. Кстати, каким штатом прислуги он располагал? Кто его обслуживал?

– В последнее время вообще никто, поскольку Мэри-Элен была у Моллоуз. В этом доме имеется прислуга на этажах, которая убирается в помещениях всех квартирантов. – Понятно. Все равно, проверьте со своего конца, а я попробую выяснить что-либо через киностудию, хорошо? И большое вам спасибо, Питерсон.

Он нажал на рычаг и, не опуская трубки, стал набирать номер телефона Сенделла в киностудии «Ворли».

– Дейв, – заговорил он, когда Сенделл ответил, – была ли у О'Хары какая-нибудь секретарша в студии?

– Имеется одна девушка. Она занимается корреспонденцией сразу нескольких кинозвезд.

– Может ли она знать, насколько часто у О'Хары бывали на дому гости?

– Не сомневаюсь, что ей известны все, кто бывал у него за последние полгода. Но их очень много. Вообще-то я точно не знаю, но мне кажется, о каждом свидании с ним договаривались всегда заранее.

– Какого рода были эти свидания?

– Красавчик, не будьте так наивны. Имеется множество молоденьких артисточек, которые воображают, что могут достичь славы и богатства через его большую кровать. Ему и не надо было прибегать к принуждению, они сами знали на что идут и буквально лезли под него, заранее готовые к любым его причудам. Ну, а когда они попадались, он всегда обещал избавить их от нежелательных последствий. Так что у него не было недостатка в молоденьких девицах, позволявших ему проделывать с ними все, что угодно.

Роджер почувствовал прилив радости, больше не нужно было выяснять, кто же финансировал частную лечебницу в доме по Верикорту.

Постепенно разрозненные части загадки начинали занимать свои места, выстраиваясь в определенную линию.

– Почему этого нет в ваших рапортах? – спросил он у Сенделла.

– Не задавайте глупых вопросов. Это же личное дело О'Хары. В мои обязанности входит охранять студию, а не следить за нравственностью актеров. И уж тем более не мое дело и не моя обязанность вытаскивать из кровати всяких девиц, считающих, что главный талант у них заключается в умении раздвигать колени.

– А моя обязанность – найти убийц вашего О'Хары! – вскипев, грубовато ответил Роджер, но тут же замолчал, вспомнив, что Сенделл не был полицейским.

– Еще одна вещь…

– Что?

– Я хотел бы получить имена посетителей О'Хары, пожалуйста… Часа через полтора я буду в студии.

– Сделаю все, что смогу, – пообещал Сенделл. Роджер положил трубку.

Дверь в его кабинет приоткрылась и Вотт осторожно просунул голову:

– Не помешал?

– В чем дело?

– Отдел информации получил новое сообщение о передвижении Джеймса Донована.

– Какое?

– Он сел в автобус фирмы «Зеленое кольцо», который направляется в Вотфорд через Ворли. Роджер медленно поднялся.

– Я хочу попасть туда первым. Вы не узнали расписание движения этого автобуса?

– Выходит из Виктории в 2.15, прибывает в Ворли в 3.46. Через двадцать минут Роджер сидел на заднем сиденьи черного «форда», лавирующего в густом потоке машин. За рулем был многоопытный сержант Гринвуд, рядом с ним устроился детектив-офицер Смит. Радио щелкало через каждые четыре-пять минут, передавая сообщения о продвижении по маршруту «Зеленого автобуса».

– Удивительно, зачем он едет в Ворли, сэр? – заговорил Гринвуд. – Это же для него равносильно тому, что сунуть в петлю собственную голову. Знает ли мистер Сенделл, что он направляется туда?

– Если и знает, то я ему этого не говорил, – ответил Роджер. – Он ожидает меня. Поддерживайте постоянный контакт с информационным отделом и установите плотное наблюдение за студией, чтобы, как только Донован в нее проникнет, вы могли замкнуть кольцо и уже не выпустить его оттуда. Пока я буду находиться у мистера Сенделла, вы отправитесь в дивизион и передадите, что я хочу обеспечить два ручных огнетушителя на каждого нашего человека, находящего в студии.

… В студии все было именно так, как запомнилось Роджеру. Когда Роджер вошел в кабинет Сенделла, тот поднялся ему навстречу из-за своего огромного письменного стола.

– Вот вам список гостей О'Хары, – сказал он.

– Сколько человек?

– Двадцать шесть.

– За шесть месяцев?

– По одному посетителю в неделю, – пояснил Сенделл. – Трое из четырех приезжали из Америки.

Роджер бегло просмотрел список. Он узнал несколько имен известных актеров и продюсеров. Сенделл протянул ему второй лист бумаги. Это была копия первого списка, но с той разницей, что здесь имена мужчин были напечатаны на черной ленте, а женские – на красной. Были приведены не только фамилии, но и имена девушек. Возле четырех были поставлены какие-то крестики. Роджер изучил их и заметил, что две девушки побывали в квартире О'Хары по два раза.

– А посетители-мужчины здесь бывали только по одному разу, – заметил Роджер. – Сколько времени у вас ушло на то, чтобы составить этот список?

– Это было не слишком трудно, если я знал, что именно вам нужно. Еженедельник Дэнни с его попытками делать отметки о встречах, находился в офисе. Я знаю, что офицеров Ярда лучше не стоит заставлять слишком долго ждать.

В последней фразе чувствовалась скрытая враждебность.

– Это умное правило, – невозмутимо повторил Роджер – Кто еще из ваших людей числится у вас неблагонадежным?

– Какого черта вы имеете в виду? Почему это вдруг мои ребята стали «неблагонадежными»?

– Достаточно взглянуть на факты, чтобы убедиться в правомерности такой постановки вопроса. И нечего лезть в бутылку. Если бы я заподозрил вас в причастности к данной афере, то давно бы увез к себе в Ярд для настоящего допроса. Сенделл откинулся назад в своем кресле.

– Ну, Красавчик, вы из тех, кто мягко стелет, да очень жестко спать!

– Вы кого-нибудь подозреваете? – деловито спросил Роджер.

– У Донована была пара приятелей…

– Вы проверили их поведение?

– Да, ничего компрометирующего, но… Сенделл вздохнул:

– ., но у одного из них имеется коттедж на территории студии.

– Как он в него попадает?

– Почти у самого коттеджа в стене есть калитка, которую владелец открывает собственным ключом. Сквозь нее ни одна машина не сможет пройти, для этого она слишком узка.

– За калиткой наблюдают?

– Да, два человека.

– В дивизион сообщили?

– Я? – хмыкнул Сенделл, – зачем? Нет, не сообщал.

– Не возражаете, если я сейчас это сделаю? Сенделл внимательно посмотрел на Роджера, потом поднял телефонную трубку.

– Соедините меня с суперинтендантом мистером Маршем из Управления дивизиона Ворли. Если же его нет, то с его заместителем… Здравствуйте, мистер Марш… Сенделл… На территории киностудии имеется коттедж, где живет один из моих старых охранников. Этот человек был в дружеских отношениях с Джеймсом Донованом… Да, он находится под наблюдением… Не желаете ли поставить туда еще парочку своих людей?… Да, у развилки центрального шоссе и Ворли-Лайн… Благодарю…

Наступила долгая пауза.

– Да, он здесь…

И он протянул трубку Роджеру.

– Хэлло, Билл! – сказал Роджер.

– Я подумал, что вам будет интересно узнать, что ваш человек вышел из «Зеленого автобуса» в двух милях от Ворли, возле гаража, – заговорил Марш. – «Я жду доклада с минуты на минуту. Да, в нашем распоряжении пятьдесят огнетушителей.

– Превосходно. Сообщите мне немедленно, как только…

– Обождите у телефона!

В голосе Марша слышалось страшное возбуждение. В трубке раздались какие-то еще неясные голоса, потом Марш произнес более ясно:

– Он только что взял на прокат мотоцикл и направляется в Ворли.

– Мы не должны его упустить! – предупредил на всякий случай Роджер.

– Не упустим, не сомневайтесь. Предполагаете, что он едет в этот коттедж?

– Очень может быть. Но с другой стороны, он может подозревать, что именно там мы и ожидаем его.

Он опустил трубку, взглянул на Сенделла, заметил, как напряженно тот смотрит на него и после едва заметного колебания, произнес:

– Похоже, что Донован едет на студию. Эта фраза произвела на Сенделла потрясающее впечатление.

– Значит, мы сумеем его взять? – закричал он. – Живее, нам…

– Дейв, я не хочу, чтобы хоть кто-то из ваших людей в это вмешивался, – твердо заявил Роджер. – Он же узнает любого из них, а вот мои ребята ему совершенно неизвестны.

– Чего вы ожидаете?

– Ожидаю, что Донован попытается связаться с кем-то из своих сообщников, – ответил Роджер.

– Во всяком случае, не со мной, если вы этого ожидаете! – с вызовом произнес Сенделл. – Если только вы попытаетесь отстранить меня от участия в окончании этого дела; я…, я сверну вам шею!!!

Роджер слегка улыбнулся и вышел из кабинета.

Когда он подходил по главной дороге к выходу, то увидел ярдовскую машину, в которой сидел Гринвуд. Тот вылез и по его лицу было видно совершенно ясно, что он страшно возбужден. Заметив Роджера, он молча ткнул большим пальцем себе через плечо.

Роджер взглянул в указанном направлении и увидел человека, который медленно подкатывал свой мотоцикл на место для стоянки машин. Человек был примерно такого же роста и сложения, как Донован, на нем была рабочая спецовка, в руке холщовый мешок с какими-то инструментами. Поставив мотоцикл на место, он пошел прочь.

– Охрана у ворот должна была его узнать, – пробормотал Роджер.

Роджер наблюдал до тех пор, пока человек не завернул за угол. Сразу же показались его преследователи, которые шли с самым безразличным видом, внешне интересуясь кем угодно и чем угодно, кроме этого человека.

Роджер подошел к углу и увидел, что человек с мешком направляется к одной из самых больших студий, точнее к тому павильону, где было совершено нападение на Раймонда Грейтрекса.

Неподалеку медленно полз небольшой фургончик красного цвета с желтой надписью: «Пожарная безопасность – студня Ворли».

Донован вошел в здание.

Роджер устремился за ним. Наверху горели мощные электролампы, человек шесть рабочих передвигали декорации, какую-то мебель, экраны.

Донован, не задерживаясь, пошел к лестнице, сооруженной из неотесанных досок. Можно было сразу сказать, что этот человек хорошо знает, чего хочет и куда должен попасть.

Роджер и еще трое полицейских подошли к нему ближе. Донован достиг лестницы, повернулся и что-то бросил на землю. В то же мгновение это «что-то» вспыхнуло белым пламенем, настолько ярким, что Роджер замер на месте, ослепленный. Он слышал шаги на досках лестницы, хорошо представлял себе, что делает беглец, но ничего не видел.

Теперь уже Донован бежал по железу, шаги его гулко раздавались по всему зданию.

Детектив возбужденно воскликнул:

– Я его вижу, сэр!

– Что он делает?

– Что делает?… Достает что-то из своего мешка. -… Он…

– Нам нужно полное освещение, – распорядился Роджер. – Все лампы под потолком, на крыше и вообще повсюду. Затем Роджер закричал во всю силу своих легких:

– Свет! Включите повсюду полный свет! Теперь он уже немножечко смог видеть, но не настолько, чтобы различить человека, стоящего на лесах. Кто-то крикнул:

– Свет! Джордж, юпитеры!

– Свет! – повторилась команда еще императивнее. И тут голос, твердый, ясный и мстительный привлек к себе внимание. Это был Донован, поднявшийся куда-то под потолок по бесконечным переходам из досок, лесенок, мостков. – Свет тебе не поможет, Уэст!

– Донован, – заговорил Уэст, но его голос казался, наоборот, тонким и слабым, поглощенным всем этим громоздким реквизитом, – вы не спасетесь сами тем, что забрались под самую крышу! Сдавайтесь!

Донован в ответ бросил одно-единственное ругательство, но оно отразилось во всех стальных фермах и куполах, произведя впечатление «грома небесного» для находящихся внизу.

В этот момент стали загораться один за другим все прожекторы и осветители, установленные повсюду: на полу, на крыше, на стенах.

Теперь уже Роджер ясно видел Донована. Он взобрался на одну из ферм высоко от пола, так что снизу был совершенно недосягаем. В руке у него был пистолет. У подножья той лестницы, по которой Донован забрался наверх, находился детектив.

Небрежным движением руки Донован поднял оружие и выстрелил, как будто бы и не целясь. Вспышки не было заметно, но звук выстрела произвел такое же «громоподобное» впечатление. Детектив ахнул, покачнулся, потерял равновесие и рухнул на пол.

– Не позволяйте больше никому повторять эту бессмысленную попытку! – закричал Донован, и только тут Роджер понял, что во второй руке у него рупор, благодаря которому его голос и казался таким мощным.

– Следующий получит пулю в голову… Это касается и вас, мистер Уэст!

– Донован, спускайся! – прокричал Роджер. – Рано или поздно, но тебе ведь придется это сделать. Не старайся ухудшить свое положение!

– Да уж хуже-то я не могу его сделать! – заявил Донован. – Но зато я могу предоставить вам шанс на спасение. Вам, Уэст, и вашим фараонам. Если вы не уберетесь отсюда за три минуты, то вы все изжаритесь здесь до смерти. Выматывайтесь немедленно, все до одного.

Он поднял левую руку, показав что-то похожее на кулек с порошком.

– Как только я брошу вниз этот подарок, через две минуты вместо здания будет пылать огромный костер!

– Ну, и какая же здесь будет польза лично для тебя? Спалить студию? – снова заговорил Роджер. – Прекращай валять дурака и спускайся немедленно вниз.

– Уэст!

Донован снова заговорил в рупор:

– Вы уже потеряли одну минуту. Зря тянете время, я не стану вас слушать!

– У меня для вас три пистолета-огнетушителя, сэр, – сообщил Гринвуд, подходя к Роджеру откуда-то сзади.

– Сунь их мне в оба кармана пиджака, – велел Роджер.

– Потеряно еще пятнадцать секунд, – объявил со своего наблюдательного пункта Донован.

– Ты же сгоришь первым, – снова крикнул Роджер.

– Так-то высоко? Не будьте дураком. Я знаю, как мне отсюда выбраться, а вы не сможете помешать мне поджечь это проклятое место. Убирайтесь, Уэст! Вам осталась только одна минута!

Двери были распахнуты настежь. Роджер не мог этого видеть, но он чувствовал сквозняк. Он не сомневался, что люди в ужасе начали покидать помещение обреченной студии. Они не сомневались в том, что преступник сделает именно так, как грозит. В конце концов, Доновану, действительно, нечего было уже терять.

– Донован, – снова заговорил Роджер, – ты теряешь свой последний шанс облегчить свою участь. Спускайся вниз, и… Донован отвел назад левую руку и бросил что-то вниз. Оно ударилось о землю между подножием лестницы и тем местом, где стоял Роджер, и сразу же в воздух поднялся столб порошкообразного вещества, которое очевидно было заключено в тоненький мешочек из пластика.

Донован насмешливо захохотал.

– Давай, подбирай! Если тебе охота сжечь себе пальцы до костей, подбирай с пола эту гадость, суперинтендант Уэст!

После довольно долгой паузы, во время которой все полицейские испуганно смотрели на Роджера, тот двинулся вперед. И тут же Донован прекратил свои крики. Роджер поднял голову: негодяй стоял, зажав в руке новый мешочек с фосфолом, готовясь швырнуть его ему в голову.

Низко нагнувшись, Роджер осторожно начал покрывать пеной рассыпавшийся фосфол. Снаружи послышались звуки нескольких подъезжавших машин, а потом зазвучали шаги множества людей.

А в студии продолжалась борьба между Роджером и Донованом.

– Спускайся и приходи с повинной! – кричал Роджер. – Никакого пожара не будет, мы тоже не лыком шиты и привыкли справляться с любыми трудностями! Слышишь Донован?

– Ты, – злобно завопил Донован, отыскивая пообиднее ругательство, но так и не найдя его, принялся разбрасывать по всем направлениям мешочки с фосфолом. Некоторые падали совсем рядом с Роджером. Другие – в сотне футов от него.

Тонкий пластик лопался, ударяясь об пол. Порошок белым облаком поднимался наверх и потом медленно оседал вокруг белым слоем на все предметы.

Одновременно произошло два события:

В студию ворвался Сенделл в окружении многих людей, вооруженных большими настенными огнетушителями.

А Роджер прыгнул на лестницу.

Он не столько увидел, сколько услышал, как следом за ним туда же устремились еще двое, и бросил через плечо:

– Следите за крышей!

Сам он все время смотрел в сторону Донована, однако внимание его было поглощено трудным подъемом по импровизированной лестнице, переходы которой ему не были известны. Затем он услышал то, чего более всего опасался: выстрел. Пуля угодила в металлическую ферму в каком-то футе от него. Когда он достиг площадки, вторая пуля только чудом миновала его руку, отлетев рикошетом от перил. Роджер почувствовал, как перила задрожали. Он бегом проскочил следующий пролет. Стрельба прекратилась. Судя по вибрации металлических опор и деревянных настилов, Донован куда-то перебирался.

Роджер посмотрел вниз. Сейчас в студии было минимум человек двадцать пять. Все они работали с огнетушителями. Сенделл стоял рядом с Маршем из дивизиона. Люди перебегали с одного места на другое, с тщательной методичностью поливая пеной рассыпанный порошок.

Снова прогремел выстрел. Пуля ударилась в ферму сантиметрах в тридцати от правой ноги Роджера и отлетела в сторону. Сенделл выскочил из студии. Очевидно он что-то задумал. Роджер достиг первого поперечного прохода. Донован находился от него футах в восьмидесяти. Он убегал, держа пистолет в руке. Свернув вправо, он побежал по металлическому «кошачьему переходу», тянувшемуся вдоль стены, в конце которой имелось окошко, запертое, но пропускавшее внутрь дневной свет.

Донован обернулся, подняв пистолет. Роджер, уже успевший привыкнуть к такому маневру, на ходу «нырнул» вниз и услышал, как пуля ударилась в металл позади него. На повороте он заметил Гринвуда и еще одного детектива, которые поднимались по лестнице к нему на помощь.

Донован опять выстрелил, но Роджер успел метнуться в сторону. Он даже почувствовал, как пуля просвистела рядом с его плечом. На этот раз опасность была весьма реальной.

Донован медленно обернулся, потом просунул одну ногу в окошко. Разбитое стекло со звоном посыпалось вниз. Воспользовавшись рукояткой своего пистолета, Донован торопливо отбил острые углы у стекла и успел вылезти наружу до того, как Роджер смог добежать до него.

Стоя за окном, четко вырисовываясь на его фоне, Донован не торопился удирать. Он поднял пистолет и более тщательно прицелился в Роджера, который находился от него футах в сорока.

Сзади закричал Гринвуд:

– Ложитесь, сэр!

Роджер упал плашмя на доски настила, невольно сжимаясь от страха, а Гринвуд размахнувшись, запустил чем-то в руку Донована: Раздался выстрел, но пуля пролетела куда-то вбок… Донован скрылся за окном. Роджер выпрямился и побежал дальше. Он достиг окна на секунду раньше Гринвуда. Они одновременно выглянули наружу.

Джеймс Донован стоял на краю плоской крыши, все еще размахивая пистолетом. А на другом конце находился Дейв Сенделл, тоже с оружием в руках. У Сенделл а был поразительно грозный вид. Выглядел он неправдоподобно огромным и сильным. Если он и заметил, что Роджер вылезает из окна на крышу, то не подал и вида.

Донован обернулся назад и побежал. Когда он достиг того места, где над металлическим покрытием чуть виднелись перила пожарной лестницы, на крыше появился ярдовский детектив. Одновременно с ним, с четвертой стороны стал надвигаться кто-то еще. Теперь уже можно было сказать наверняка, что у беглеца не было ни малейшего шанса на какое-то спасение.

Донован медленно обернулся лицом к Сенделлу.

– Донован! – снова крикнул Роджер. – Сдавайся по-хорошему!

Но преследуемый, казалось, его не слышал. Он во все глаза смотрел на Сенделла. Тот стоял от него в каком-нибудь ярде, направив на него пистолет. У беглеца оставался открытым лишь один край крыши. Было видно, что теперь он очень испуган.

– Не стреляйте! – с противоположного конца крыши предупредил Марш и тут же закричал чуть ли не истерическим голосом: – Остановите его, Роджер!

Если бы можно было руководствоваться выражением лица Сенделла, Роджер сказал бы, что он собирается сделать смертельный выстрел. Но вместо этого Сенделл неожиданно бросил свой пистолет Роджеру, который тотчас же поймал его.

Сжав руки в кулаки, Сенделл надвигался на Донована. Тот поднял пистолет, и на секунду Роджер в ужасе подумал, что Сенделл ошибся в своих расчетах, и у Донована в барабане еще остался неиспользованный патрон. Но нет… Раздался лишь слабый щелчок.

Сенделл прыгнул на Донована. Тот начал вслепую наносить удары, которые не достигали цели. Сенделл классическим приемом схватил его за запястье и, заломив руку назад, приказал:

– Немедленно отвечай суперинтенданту Уэсту, что все это значит. Ты знаешь, что со мной шутки плохи? Если будешь и дальше валять дурака и играть в молчанку, я сломаю тебе руку.

Он рванул руку Донована еще сильнее вверх, тот охнул.

– Выкладывайте! – сказал Уэст, подходя к ним. – Так что же все это значит, Донован?

– Вы…, вы не тех ловите! – с ненавистью заорал Донован. – Вам нужен не я, не мой брат. Вам нужны О'Хара и Грейтрекс!… Вот они – настоящие преступники!

– Вы убили О'Хару и тяжело ранили Грейтрекса, – отпарировал Роджер. – Они ведь никого не убивали, так?

– Ты, чертов болван! Да они делали гораздо худшие вещи, чем простое убийство, – прошипел Донован, захлебываясь от ярости. – Они портили и развращали всех, к кому прикасались! Не упускали ни одной честной женщины, которая появлялась в их студиях… Они руководили самым крупным рэкетом в Британии по контрабанде иностранной валюты. Все их, так называемые «друзья» привозили им деньги не только бумажные, но и золото. А потом они совали этим «друзьям» жалкие объедки в качестве вознаграждения за их услуги. Отделывались мелкими подачками, а сами гребли деньги лопатой!

Несчастные потаскушки, от которых они требовали, черт знает чего! Все эти дурочки, позволяющие проделывать с собой всякие мерзости, потевшие и стонавшие под ними, воображали, что их карьера сделана! А в действительности эти два кобеля, развратив и испоганив очередных шлюшек, смеялись над ними и выискивали себе других, помоложе и покрасивее. Видели ли бы вы, что они с ними проделывали! Они вдвоем, О'Хара и Грейтрекс руководили этим рэкетом и делили барыши. А чтобы никто ни о чем не мог догадаться, притворялись смертельными врагами. В действительности же они были тесно связаны друг с другом во всем… Одна шайка мерзавцев!

Слушая эти показания, оба офицера на какое-то мгновение ослабили бдительность и Донован прекрасно этим воспользовался. Он размахнулся правой ногой и ударил стоящего за ним Сенделла кованым каблуком по голени. Нападение было столь неожиданным, что Сенделл отпустил руку пленника, издав при этом крик боли и бессильной ярости. А Донован двинулся на Роджера. Одна рука у него была поднята. В ней был зажат мешочек со взрывчатой смесью. Роджер великолепно понимал, что Донован намеревается бросить ее ему в лицо, а если фосфол сразу же не залить пеной из огнетушителя, ничто уже не спасет его, Роджера, от страшной смерти: он вспыхнет, как факел, и сгорит на глазах у остальных полицейских.

Как только Донован отвел руку назад, чтобы размахнуться и швырнуть пакет, Роджер, согнувшись, прыгнул на него, стремясь достать ноги своего противника. Он схватил Донована за ботинки, почувствовал сильный удар по голове, но теперь уже ничто не заставило бы его отпустить своего врага.

Совершенно неожиданно Донован рухнул на крышу. И одновременно к ним подскочили двое полицейских. Единственное, что поначалу заметил Роджер, были крупные ботинки и ноги в темных брюках. Один из полицейских наклонился и схватил Донована за локти. Донован отбивался ногами, пытался даже кусаться, но он один не мог справиться с двумя и вынужден был смириться.

Кто– то спросил:

– Красавчик, вы в порядке?

Роджер поднял голову и начал вставать. Все вокруг качалось и кружилось…

В Ворли все пришло в норму, даже в студии номер 3, где развернулись основные события.

Роджер, для которого удар Донована по голове прошел без вредных последствий, находился в кабинете Сенделла вместе с Маршем. Сенделл разговаривал по телефону.

Перед Роджером лежал список кинозвезд и киноработников, которые посещали за эти полгода О'Хару. Он не сомневался, что вся та отвратительная история, которую им выложил Донован, была правдой. «Зеркальная комната», очевидно, служила для самых извращенных эротических развлечений. Вот только афера с контрабандой иностранной валюты требовала дальнейшего уточнения.

Сенделл, которого, видимо, окончательно замучил человек, находящийся на противоположном конце провода, отвечал с несвойственной ему резкостью:

– Да, Уэст здесь… Ждите, через час я обо всем доложу. До свидания.

Он бросил трубку на рычаг:

– Это был сэр Винсент Пол, – пояснил он. – Он считает, что имеет законное право разорвать контракт с «Оллсейфом» на том основании, что я так навредил здесь, в Ворли. По-моему, ему кажется, что я не справляюсь со своими обязанностями… Во всяком случае, прозевал надвигающуюся опасность…

Он откинулся на спинку стула, вид у него был крайне усталый:

– Вообще-то говоря, если бы вы. Красавчик, не распорядились в отношении огнетушителей, теперь бы от студии остались одни головешки…

– А теперь скажите мне, почему?

– Так я и поверил, что вы не догадываетесь сами! – усмехнулся Сенделл. – Все выглядит предельно простым и понятным, если только знать мотивы поведения людей. Правда, на это ушло черт знает как много времени, но теперь-то я все узнал.

А началось все с того, что О'Хара и Грейтрекс устроили на двоих одно «любовное гнездышко». И пользовались им не только они одни, но и некоторые из их именитых киногостей… Думаю, это ясно? Большинство из них приезжали не с пустыми руками, они оплачивали наличными предоставляемое им удовольствие побаловаться с молоденькими девицами. Оплачивали валютой, золотом возможность удовлетворить свои наклонности.

Тем людям, которым удавалось про это разнюхать, это казалось «валютным рэкетом». Впрочем, название не имеет никакого значения. Бизнес оказался весьма выгодным. Причем, основные суммы похищены.

– Вероятно, им нужны были помощники, которые помогли бы пустить в ход валюту?

– Естественно. Во-первых, это был мертвый капитал, а потом держать его у себя было опасно… Догадайтесь, кого же они избрали для этой цели?

– Донованов, разумеется…

– Ничего, Красавчик, голова у вас неплохо соображает. Вся беда в том, что когда я взял Джеймса Донована, я понятия не имел, что он привык применять насилие. Да что там говорить, он был законченным мошенником, преступником. И О'Хара с Грейтрексом это сразу же поняли, а я – нет. И в итоге оба братца Донованы стали действовать в качестве не то перекупщиков, не то укрывателей денег и золота.

– Но доходы у них росли не по дням, а по часам. Им было известно, что О'Хара и Грейтрекс финансировали лечебницу миссис Моллоуз, и они моментально устроили туда свою сестру поварихой. Позднее они поместили также Мэри-Элен, дочь Патрика, в квартиру О'Хары с той же целью: сбор всякой информации.

– Приятные люди, – заметил Марш. – Очаровательные, прямо можно сказать!

Сенделл натянуто улыбнулся.

– Одна большая дружная семья. Надо ли говорить, что под конец фактически владельцами киностудии были О'Хара и Грейтрекс, которые диктовали свою волю Винсенту Полю.

Донованы потребовали большую долю в барышах. О'Хара и Грейтрекс ответили категорическим отказом, а когда Донованы стали в ответ угрожать, артисты посчитали необходимым избавиться от Мэри-Элен, которая могла подслушать что-то нежелательное для них. Самым простым и быстрым было отправить ее в лечебницу миссис Моллоуз.

Роджер несколько раз медленно кивнул головой.

– Правдоподобно и логично, не так ли? – спросил Сенделл. – Ну, а поскольку они сцепились, любая сторона могла первой нанести удар. И Донованы выступили раньше. О'Хара не подозревал такого вероломства, впустил их в квартиру, ну и Джеймс, понятно, расправился с ним по-своему… В тайнике под матрацем, Красавчик, находилась колоссальная сумма…

Роджер прервал его.

– Раньше или позже, но теперь мы уже все выясним. Скажите лучше другое: что такое натворили доктор Голбрет и Айви Моллоуз, чтобы быть приговоренными к такой жуткой смерти?

– Насколько я понимаю, они просто слишком много знали…:

– Да, – подтвердила Айви Моллоуз, разговаривая немного позднее с Роджером, – нам с доктором было известно и про контрабанду, и про валютные махинации. Наше положение было совершенно безнадежным. Я нарушала закон ежедневно, но мы не осмеливались ничего предпринять в этом отношении. Когда О'Хара был убит, мы поняли, что нам нужно все рассказать… Все, что мы знаем… Фактически, мы с доктором договорились позвонить вам, но, по-видимому, Морин О'Мелли подслушала наш разговор…

В половине седьмого Роджер вошел в кабинет Коппела. Тот сразу же достал бутылку виски и сифон с содовой.

– Двойной?

– Нет, хватит и обычного… Спасибо…

– Итак, вы добились своего, несмотря на трудности?

– В действительности его взял Сенделл, – сказал Роджер.

– Глупец, ему давно нужно было прийти к нам! Роджер кивнул:

– Гордость не позволяла…

– Торжественное отпевание Пелла состоится завтра утром. А после этого три недели отдыха. И без возражений!

– Да кто же против этого станет возражать? – усмехнулся Роджер.