Этот крик едва успел замереть, как за ним последовал второй. Мужской голос спрашивал:
      — Что случилось?
      А женский испуганно пояснил:
      — Это они!
      Кусты затрещали, раздались тяжелые шаги бегущего человека. Новый вопль закончился каким-то булькающим хрипом.
      Девушка закричала:
      — Том, не оставляй меня одну!
      Грант схватил Кристину за руку.
      — Поспешим!
      Они побежали по дорожке, которая петляла и кружила из стороны в сторону. Совершенно неожиданно они наткнулись на другую пару, которая немного опередила их.
      Грант спросил:
      — Что случилось?
      — Кто вы? — напряженным голосом осведомился мужчина.
      — Грант из отеля. Вы ее нашли?
      — Нет, — ответил молодой человек и добавил более тихо своей спутнице: — Все будет в порядке, дорогая! Она возможно увидела лисицу или что-то еще… Дерек! Где вы-ы?! — закричал он изо всех сил.
      Ответа не последовало.
      — Они нас обогнали, — пояснил молодой человек, глядя на Гранта. Он явно почувствовал облегчение, когда узнал его. — Она чуточку неуравновешенная. Вряд ли могло произойти что-то серьезное!
      — Тогда почему они не отвечают? — требовательно спросила его девушка.
      Грант, на голову выше остальных, смог разобрать в кустах тропинку со всеми ее поворотами и петлями. На некотором расстоянии он заметил какое-то движение и устремил глаза в ту сторону. Теперь он уже понял, что по дорожке вниз к лугам бежал человек. Но он был один, если не считать какое-то большое белое животное, которое бежало вприпрыжку следом за ним.
      — Это… это не Дерек, — пробормотал молодой человек.
      — Том, мне страшно, — прошептала девушка дрожащим голосом.
      Том взглянул на Кристину.
      — Может быть, вы вместе с моей невестой возвратились бы в отель? Тогда бы мы с мистером Грантом смогли бы…
      — Я предпочитаю остаться с вами, — сразу же перебила Кристина.
      — Я тоже, — решила девушка.
      — А те двое шли тоже по этой дорожке? — поинтересовался Грант.
      — Думаю, что да. Какой смысл было бы уходить или сворачивать с нее? Мы шли сзади.
      Он повернулся и зашагал по тропинке рядом с Грантом. Женщины шли сзади, боясь отстать от них.
      Человека с собакой больше не было видно, но зато теперь тишину нарушил новый звук: шум заработавшего автомобильного двигателя. Вскоре они заметили рассеянный свет от вспыхнувших фар: машина мчалась прочь от нагорья и центрального шоссе.
      Все четверо молчали.
      И тут они явно услышали стон. Обе женщины на секунду остановились и судорожно глотнули воздух. Том посмотрел на Гранта, но тот, забыв осторожность, уже бежал в ту сторону, откуда раздавались стоны. Завернув вокруг какой-то густой заросли, он увидел девушку, лежавшую на боку возле кустов. На ней было какое-то светлое платье, которое задралось выше колен, она поворачивала из стороны в сторону голову, как будто в агонии. Рядом с ней совершенно неподвижно лежал ее спутник.
      Грант крикнул:
      — Кристина, на минуточку постойте на месте!
      Том подошел к девушке и опустился возле нее на колени, приговаривая:
      — Все хорошо, Энн! Все хорошо!
      Грант подошел к молодому человеку. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что он умер.
      У него на горле была ужасная рваная рана, из которой хлестала кровь, промочив насквозь всю рубашку и пиджак…
      Через полчаса после того, как было обнаружено тело молодого человека, из Шафтсбери прибыла машина с полицейскими в составе: инспектора, сержанта и троих, одетых в форму рядовых, полицейских. Позднее появились эксперты и врач.
      Теперь о случившемся знали все — решительно все.
      Энн с Дереком шли обнявшись по тропинке, неожиданно на них из кустов бросилась огромная собака. Стояла мертвая тишина, ничто не предвещало опасность. Чудовище сделало гигантский прыжок и вцепилось в горло Дереку.
      Кристине все последующее казалось ночным кошмаром. Грант ни с кем не разговаривал, только что-то сообщил седовласому управляющему да полиции. По всей видимости, инспектор Фрэттон был удовлетворен мерами, принятыми после нападения.
      Предельно взволнованные обитатели отеля собрались в большой комнате отдыха.
      Кристина забралась с ногами в большое кресло, стоявшее возле окна в ее спальне, не забыв закрыть жалюзи.
      Грант со стаканом вина в руках стоял у туалетного столика.
      Первой заговорила Кристина:
      — Его убили специально?
      — Вне всякого сомнения!
      — Его спутали с тобой, Майкл!
      — Возможно.
      Грант вздохнул, опустил стакан на столик и закурил сигарету.
      — Ты рассказал об этом полиции?
      — Нет еще.
      — Но расскажешь, не так ли?
      Кристина говорила настойчиво потому, что теперь нельзя уже было надеяться, что человек, так сильно ненавидевший Майкла, удовлетворится только тем, что испортит им медовый месяц.
      Они собирались его убить, и если она была права, то вместо него погиб ни в чем неповинный юноша. Его односложные ответы лишний раз сказали Кристине, что она почти ничего не знала о его прошлом, и вообще о нем самом.
      Грант придвинул туалетный пуфик, сел напротив Кристины, расправил плечи и взял в ладони обе ее руки.
      — Крис, моя любимая, — заговорил он тихо. — Мне следовало тебе обо всем рассказать и отложить нашу свадьбу. Но я не мог себя заставить пойти на такой шаг, и отчасти я этому рад. Потому что если бы со мной теперь что-нибудь случилось, ты была бы обеспечена до конца дней своих.
      Она закрыла глаза, так ей было больно его слушать. Он еще сильнее сжал ее руки.
      — Но я попытаюсь остаться в живых, — продолжал он с невеселой улыбкой, — смерть этого парня навсегда останется на моей совести.
      — Не мучай себя подобными мыслями, Майкл, и не ухудшай положение, что-то утаивая от полиции.
      — Я все расскажу полиции, — обещал Майкл, — но отсрочка на пару часов ничего не изменит. Я…
      Вдруг его голос замер, и Кристина увидела, как поворачивается ручка двери. Выражение ее лица и заставило Гранта быстро обернуться. Дверь медленно приотворилась. Грант подскочил к ней, у Кристины перехватило дыхание. На пороге возникла фигура Прендеста. Вид у него был утомленный, лицо заметно побледнело. Увидев Гранта, он попятился назад и громко закричал:
      — Мой дорогой сэр!
      — Какого черта вы вваливаетесь, даже не постучав? — теряя самообладание, закричал Грант.
      — Я… Мне было просто необходимо сказать вам пару слов, поверьте мне, сэр.
      — Почему вы не постучали?
      — Я думал, что вы в комнате отдыха и собирался здесь подождать, — довольно неубедительно промямлил мистер Прендест. — Я не могу сегодня выносить вид остальных постояльцев, они все невыносимо нудны. Я сразу понял, что вы человек понимающий и умный, когда мы повстречались с вами на холме. Вот я и решил вас обождать здесь. Если я напугал вашу супругу, прошу извинения. Но мне нужно было придти. После всего, что я говорил раньше о насилии, вдруг происходит такое!
      — Весьма примечательно, не так ли?
      Грант не был ни убежден, ни смягчен, но мистер Прендест был необыкновенно увертлив.
      — Примечательно, едва ли правильное слово, — сказал он и без всякого приглашения уселся на стул, стоявший возле стены, наморщил лоб и уставился глазами на бутылку виски.
      Грант сразу же все понял.
      — Хотите выпить?
      — С большим удовольствием.
      Грант налил виски. Прендест выпил одним залпом.
      — Большое спасибо, огромное спасибо, мистер Грант. У меня такое ощущение, как будто рушится весь мир. Мне казалось, что здесь я отыскал настоящий райский уголок, где можно будет забыть о преступлениях и насилиях и однако же… такое кошмарное событие! Этот несчастный юноша, погибший в расцвете жизненных сил! Представьте себе, миссис Грант, представьте, что вы бы вот так потеряли своего мужа… Представьте ужас одиноких ночей… Представьте, что каждый раз, когда вы выходите из дружеского домашнего уюта на улицу, где вокруг вас смыкаются тени, вам будет мерещиться чудовище, которое настигает вас с открытой пастью, его зловонное дыхание достигает вашего лица…
      — У вас богатое воображение, — вежливо заметил Грант, — не каждому дано такое.
      — Обычное явление для художника…
      Прендест скромно потупил свои маленькие глазки.
      — Ощущаешь как бы боль других. Возьмите хотя бы миссис Грант. Мне стоило только на нее взглянуть, чтобы понять, что наши чувства одинаковы. Где-то среди ее предков наверняка был художник, человек огромного понимания, и этот великий дар он частично передал ей.
      Кристина вскочила с кресла.
      — Майкл! — закричала она. С ее лица сошли все краски. — Прошу тебя, останови его!.. Пусть он замолчит!
      Прендест поднялся, как бы в испуге, перевел глаза на Гранта, поставил стакан на стол и шагнул вперед.
      — Моя дорогая леди, если я причинил вам что-то неприятное, я бесконечно сожалею. Прошу мне поверить.
      — Вы слишком красочно рисуете свои картины, — сухо пояснил Грант. — Скажите, вас еще не допрашивала полиция?
      — Полиция? Допрашивала меня?..
      Розовый толстяк был ошеломлен.
      — Но зачем им это нужно?
      — Они обязаны допросить всех, кто выходил из здания отеля после обеда.
      — Я никуда не выходил.
      — Значит, я видел вашего двойника.
      Прендест смотрел на него во все глаза, постепенно его щеки приобрели багровый оттенок. Было похоже, что сейчас он действительно испугался.
      — Но я выходил из отеля только до обеда! А с тех пор я все время находился в здании! — закричал он.
      — Я видел вас снаружи. Допускаю, конечно, что вас влекло какое-нибудь божественное видение и…
      — Это бесстыдная ложь!
      — Не говорите ерунды! Я вас видел!
      — Вы лжете! Я не переступал порога гостиницы.
      Он прыгнул вперед, как бы желая подтвердить свой протест кулаками. Это было нелепо, потому что Грант был гораздо выше и сильнее, но, видимо, толстяк окончательно потерял голову.
      В этот напряженный момент раздался стук в дверь и Грант пошел посмотреть, кто это. Возле порога стояла высокая статная фигура инспектора Фрэттона.
      Прендест был в такой ярости, что все еще сохранял воинственную позу: его кулаки были сжаты, руки согнуты в локтях, как у борца.
      — Говорю вам, я не выходил наружу! Вы поняли? Если вы только скажете, что я выходил, то я расскажу…
      — Боюсь, что мистер Прендест слишком возбужден, — усмехнулся Грант. — Входите же, инспетор.
      Фрэттон улыбнулся, потому что возбуждение было совершенно неизвестной для него эмоцией. У него был добродушный вид, улыбка вполне искренняя. Возможно, в выражении его карих глаз, когда он взглянул на Гранта, что-то противоречило его беспечной улыбке, но голос звучал дружелюбно, приятно лаская слух певучим светским выговором.
      — Он возбужден? — как эхо, повторил инспектор. — В чем дело, мистер Прендест?
      Прендест не ответил, но явно старался взять себя в руки.
      — Он позабыл, что после обеда выходил из отеля, — сухо пояснил Грант. — Думаю, что ему не хочется быть на виду. Художники — такой застенчивый народ. Скрытные до невозможности, но я-то посчитал, что вы обязаны все знать.
      Фрэттон засмеялся.
      — Порядок должен быть во всем, не так ли? Разумеется, мне необходимо все знать.
      — Это неделикатно! — завопил Прендест, снова теряя самообладание. — Вы призваны сюда, чтобы расследовать обстоятельства кошмарного преступления, а вы смеетесь! Смеетесь… Вряд ли можно удивляться, что преступность растет с каждым годом. Беспомощность, некомпетентность нашей полиции стали притчей во языцех… Это позор, вопиющее безобразие!
      — Жить с постоянным похоронным настроением невозможно, — заметил Фрэттон. — Вы были знакомы с погибшим, мистер Прендест?
      — Нет.
      — Вы только здесь с ним встретились?
      — Да.
      — Как гуманно с вашей стороны принимать так близко к сердцу его смерть. Заметили ли вы собаку, когда гуляли?
      — Я не выходил из отеля.
      — Да, разумеется…
      У Фрэттона появились глубокие складки на лбу.
      — Возможно, вы ошиблись, мистер Грант?
      Кристине понравилось, как безразлично прозвучал ответ Майкла.
      — У меня нет оснований утверждать, что мистер Прендест находился в саду, если его там не было. Но делать окончательные выводы придется вам. Могу ли я вам чем-нибудь помочь, инспектор?
      — Я хотел бы задать вам пару вопросов, сэр. Вам оставаться нет необходимости, — Фрэттон повернулся к Прендесту, — но через несколько минут я бы хотел побеседовать с вами, если вы не возражаете.
      Прендест раскрыл рот, как бы собираясь протестовать, но тут же закрыл его и с оскорбленным видом вышел из комнаты.
      — Похоже, что вы его расстроили, — заметил Фрэттон. — И все из-за того, что сказали о его пребывании на участке отеля после обеда.
      — Да. Благодарю вас…
      Выражение лица инспектора стало просто ангельским.
      — Вы оба должны меня простить, что все произошло именно в эту ночь.
      Кристина снова опустилась в кресло.
      — Разве все обитатели отеля знают, что мы новобрачные? — спросил Грант.
      — Затрудняюсь сказать, сэр, ей-богу. Конечно, по полицейским каналам приходит всякая информация, но ведь вы, мистер Грант, весьма приметная фигура. Лично я бесконечно счастлив возможности познакомиться с вами.
      — Благодарю. Так как же все-таки я могу вам помочь?
      Фрэттон был предельно вежлив:
      — Я подумал, что вам будет приятно узнать, что мы только что получили донесение о машине зеленый «Мерседес», который около десяти часов проехал по этой дороге. На заднем сидении, рядом с пассажиром, находилась огромная собака.
      — Быстрая работа, — похвалил Грант.
      Кристина не спускала глаз с его волевого лица и молила бога, чтобы Майкл рассказал инспектору все вот сейчас, когда первые шаги уже сделаны.
      — Среди обитателей отеля, как я понял, высказывалась такая версия: собака-людоед, если можно так выразиться, вырвалась от своего хозяина, — продолжал Фрэттон. — То есть, это один из множества трагических несчастных случаев, вроде автомобильных катастроф. Однако, я не вполне уверен, что мы имеем дело со случайностью.
      — Я тоже сомневаюсь, чтобы это была случайность, — сказал Грант.
      — Совершенно верно.
      — Я считаю, что это была попытка убить меня!
      — Вот именно это я и надеялся услышать от вас, — с подкупающей откровенностью воскликнул Фрэттон. — Я только боялся, что вы не решитесь мне об этом рассказать и не видел возможности вытянуть у вас такое признание.

      — Вы знали? — вне себя закричала Кристина.
      — Да, миссис Грант, я знал, — ответил Фрэттон. — Во всяком случае, мы имели сильное подозрение, а это практически одно и то же.
      Грант засмеялся чуточку слишком громко.
      — Беру назад свои представления о провинциальной полиции, мистер Фрэттон.
      — Про нас говорят бог знает что, — без всякой обиды заметил Фрэттон. — И в какой-то степени мне ясна причина. В деле, подобном этому, нам трудно что-либо сделать собственными силами, потому что мы привыкли к местным специфическим формам преступлений и нарушений, мы знаем свою провинцию и всех ее обитателей… Поэтому мы обращаемся в Скотланд-Ярд. Неужели вы не поняли, что некоторые ваши последние поступки не прошли незамеченными в Скотланд-Ярде.
      — Я не совсем вас понимаю, — сказал Майкл Грант.
      Но Кристина готова была присягнуть, что он все отлично понимает. Он не смотрел в ее сторону, и ей было больно сознавать, что больше всего на свете ему хотелось бы, чтобы ее не было при этом разговоре.
      — Вы, сэр, в какой-то мере общественный деятель и Скотланд-Ярд не может не знать о кое-каких разногласиях, которые у вас когда-то были с Карози. Карози вот уже несколько месяцев находится в Англии. Естественно, вас охраняли на тот случай, если у него возникнет мысль о вендетте. Очевидно, мы опасались не напрасно. Давно ли вы сами об этом узнали, мистер Грант?
      — О том, что он в Англии, три месяца тому назад. А о его мыслях о мести — всего несколько часов назад.
      — В момент венчания.
      — Нет, днем на дороге. Но мне почти не о чем вам рассказать, инспектор.
      Грант описал Фрэттону все свои переживания с такими мельчайшими подробностями, что Кристина была поражена: он не упустил ни одного пустяка, охарактеризовал картонное лицо в шкафу, его цвета, запах свежей масляной краски.
      — А Прендест-художник, — закончил он таким тоном, что Кристине стало ясно, что он подозревает, — Прендест подослан Карози.
      — Да, сэр, я знаю. Скажите, сэр, вы на самом деле видели Прендеста на участке после обеда?
      — Нет. Но я уверен, что картонное лицо в шкафу — его работа, поэтому я подумал, что будет полезно заставить художника понервничать перед разговором с вами, инспектор.
      — Если бы я сделал что-либо подобное, меня назвали бы провокатором, можете не сомневаться, — совершенно серьезно сказал Фрэттон. — Думаете здесь побыть несколько дней?
      — Хотите, чтобы мы остались?
      — Да, сэр. Всего лишь полчаса назад я разговаривал со Скотланд-Ярдом. Сказать по правде, не найти более подходящего места для ловушки Карози. За отелем нетрудно установить плотное наблюдение, мы без труда можем проверить всех выходящих отсюда. Вы знаете, как нам необходим Карози? А вы представляете для него определенную приманку. Но не воображайте, что он приехал в Англию ради мести. Нет, он не такой дурак! Ярд опасается, что мы не можем взять его за прошлое, поскольку не располагаем бесспорными доказательствами. Уверен, что вы меня понимаете, миссис Грант.
      — Конечно, — ответила Кристина.
      — Мне бы не следовало втягивать тебя в такую историю, дорогая, — вздохнул Грант, — и, наверное, никто не позавидует началу нашего медового месяца.
      Фрэттон хранил молчание. По-видимому, мужчины ждали ее решения.
      Можно было сделать только одно. Кристина поняла, что сейчас не время думать о собственном покое. Случилось так, что полиция рассчитывает на них. Медовый месяц был специально избран для мести. Она пыталась скрыть, как она напугана, как слова инспектора заставили ее понять, что Карози был преступником крупного масштаба, с которым трудно справиться даже самому Скотланд-Ярду.
      — Разумеется, мы должны остаться, — сказала она с неправдоподобной беспечной улыбкой.
      — Огромное вам спасибо, — сказал Фрэттон.
      Когда он ушел, Грант запер дверь, подошел к Кристине и обнял ее с бесконечной нежностью. И вскоре они остались во всем мире одни.
      Позднее, когда он уже уснул, сжимая ее в своих объятиях, она сообразила, что он так и не сказал, почему его так ненавидит Карози.
      Прендест дрожал как осиновый лист, когда выходил из номера Гранта, а вид констебля, дежурившего у входа, заставил его изо всех сил броситься в свою комнату. Первым делом он заперся на ключ и вытер обильно струившийся пот со лба. Потом подошел к шкафу, вынул бутылку виски и налил себе полный стакан. Он как раз приканчивал его, когда зазвонил телефон.
      Стакан, казалось, сам выскочил у него из рук. Телефон продолжал звонить. Он облизал пересохшие губы, осторожно подошел к аппарату, снял трубку и прижал ее к уху.
      — Хэлло?
      — Что случилось? — спросил мужской голос на правильном английском языке, но с заметным акцентом.
      — Я… я ол-райт… Ничего не случилось, — пролепетал Прендест.
      — По голосу вы нервничаете. Все идет нормально?
      — Да, но это…
      — Все идет хорошо? — голос мужчины зазвучал более резко.
      — Нет, нет, не очень, — заныл Прендест. — У меня был совершенно кошмарный вечер, совершенно кошмарный! Я не мог как как следует поработать, потому что вечером произошла ужасная история. Убили молодого парня… Убили! Его загрызла собака… Такой кошмар! Совсем мальчик…
      Второй голос вкрадчиво непеспросил:
      — Убили мальчика?
      — Да, да, я об этом и говорю.
      — Сейчас мы не будем больше разговаривать, — оборвал его собеседник, — мы с вами увидимся утром, как было условлено.
      — Я… я попытаюсь придти, — сказал Прендест. — Полиция задает всем вопросы. Они потребовали меня, так что я могу в это время… то есть не смогу.
      — Вы должны быть крайне осторожны и не раздражать полицию. Мы увидимся, как только это удастся.
      — Этот негодяй Грант утверждает, — взорвался Прендест, — будто видел меня на участке отеля вечером. Это вранье, но он так заявил полиции, он…
      В трубке послышалось невнятное восклицание, наступила тишина, затем голос распорядился:
      — Мне думается, вам необходимо немедленно бежать из отеля. Приходите немедленно.
      Он бросил трубку до того, как Прендест успел что-то сообразить.
      Пару минут он стоял совершенно неподвижно, только губы шевелились. Потом он засуетился, движения его стали бестолковыми. Он включил свет и подошел к окну. Его комната выходила на холм и кустарник. Он осторожно отодвинул занавески. Где-то вдали вспыхивали огни, он даже сумел различить фигуры полицейских, производивших обследование местности. Они были идиоты, эти полицейские. Что можно было обнаружить в такой кромешной тьме?
      При мысли, что «полицейские — идиоты», ему стало немного легче… Он включил настольную лампу возле кровати, в чем не было ничего особенного, и принялся укладывать чемодан. Вещи не были особенно тяжелыми, поскольку он собирался идти пешком, чемодан легким нельзя было назвать.
      Он снова полностью выключил свет, выставил сначала чемодан, перевесившись из окна, потом вылез сам.
      Ничто не шевелилось. Казалось, поблизости никого не было.
      Он начал осторожно красться к дороге. Когда под его ногами зашуршала галька, он остановился и посмотрел в сторону ворот. В самом конце дорожки ему удалось разглядеть фигуру полицейского. Тогда Прендест пересек дорогу и оказался в относительной безопасности, потому что здесь росли кусты, скрывавшие его от ворот. Он прошел по тюльпанам и нарциссам, не заметив этого, и наконец оказался на лугу.
      Дальше он двинулся вплотную к зеленой живой изгороди, окаймлявшей дорогу, и когда, наконец, добрался до ворот, представляющих собой несколько деревянных бревен, сколоченных вместе, то без труда перелез через них и очутился на асфальте.
      Никого не было видно. В душе Прендеста вспыхнула надежда, что ему удалось провести полицию, так что теперь ему не о чем беспокоиться.
      После получасовой ходьбы он достиг того места, где они условились встретиться с человеком, говорившим по телефону.
      Прендест напряг глаза, пытаясь заметить очертание машины, поставленной где-то около обочины, и хотя он ничего не разглядел, это его мало озаботило: машину могли спрятать в кусты.
      Он снова оглянулся, хотя не думал, что за ним следят. Тогда он прошел еще немного до перекрестка и услышал, как тронулась с места машина. Значит, он был прав: ее укрыли в незаметном месте. Они сделали все, чтобы спасти его. Откуда-то из тени прямо перед ним вышел человек.
      — Господи! — воскликнул Прендест и сразу похолодел от страха.
      — Тебе нет никакой нужды взывать к богу, — сказал человек и взмахнул правой рукой. Нож вошел в тело Прендеста до того, как он сообразил, что причинило ему нечеловеческую боль.
      Он сразу рухнул замертво.
      Убийца повернулся и поспешил назад к машине, которая стояла у обочины с погашенными фарами, вскочил в нее и сразу рванулся с места, так что он был далеко, когда двое людей Фрэттона, которым было поручено наблюдение за Прендестом, споткнулись в темноте о его труп.
 
      «Я бы не вынесла, если бы с ним что-нибудь случилось,» — думала Кристина, прижимаясь к мужу. Страх не исчезал…
      Если бы он только рассказал ей побольше о Карози и причине его ненависти к нему. В дальнейшем это бы помогло.

      Старший инспектор Роджер Вест из Нового Скотланд-Ярда знал очень многое о действительной причине ненависти, существующей между Майклом Грантом и Карози. Он порядочно поломал себе голову и над вопросом, и над рапортом от Фрэттона из Дорсетского отделения. Разумный парень, этот Фрэттон… Блестящий парень Майкл Грант!
      Его отец был миллионером, его имя не сходило со страниц газет, где дело касалось хитроумных торговых операций. Он получал сказочные прибыли, а Грант ухитрился перещеголять отца по популярности, избрав себе совершенно иное поле деятельности. Крупный капитал не всегда переходит по наследству от отца к сыну, но тут как раз все так и получилось. Деньги, внешность и слухи о необычайной смелости молодого Гранта — сделали его самым завидным женихом Лондона. Но он оставался равнодушным ко всем красавицам до тех пор, пока не познакомился с одной девушкой, на которой и женился после характерного ухаживания в духе рыцарских романов.
      И все же Вест больше думал о Карози, чем о Гранте.
      Карози жил в Лондоне большую часть войны. У него никогда не было хорошей репутации. Было известно, что он стоит на грани многих преступлений, но многие годы никто и не подозревал, что он руководит целой бандой.
      На долю Веста как раз выпала задача подготовить материалы для Министерства Внутренних дел, которому непосредственно подчинялся Скотланд-Ярд и вся полиция Скотланд-Ярда, и вся полиция Великобритании, о бандах и шайках, которые орудовали в Лондоне или около Лондона. Он их подразделил на три отдельные группы.
      Первой была расовая банда, которая, несмотря на широко укоренившееся мнение, что в Англии таковых вещей не существует, как раз занималась расовым террором. Но таких акций было сравнительно немного.
      Вторая группа включала «мелочную банду».
      Группу можно было разбить еще на более мелкие организации, членами которых являлись эксперты в своей области. Они объединяли самых умных взломщиков, наводчиков, содержателей «малины», ювелиров и слесарей, «медвежатников» и карманников, умельцев, способных подделать любую подпись и так далее…
      Слово «банда», пожалуй, к ним и не подходило. Среди них, этой мелкоты, выделялась особая группа, кружок, которым принадлежала монополия на более серьезные преступления. Но всех их характеризовала общая черта: они не признавали насилия, то есть «мокрых дел».
      Карози принадлежал к третьей группе. Одно время эту группу вообще можно было назвать «бандой Карози».
      Эта банда была менее специализированной, чем две первые. Входящие в нее преступники были крепко связаны друг с другом. Ими почти исключительно руководили отпетые уголовники, часто люди, не имеющие возможности получить британское подданство, профессией которых стали преступления. Преступления всех видов и оттенков, которыми был так богат Вест-Энд.
      Все человеческие слабости, все пороки были взяты на вооружение членами этой банды.
      Идейным руководителем, полновластным хозяином и гениальным вдохновителем этой банды был Карози.
      Сфера деятельности шайки Карози была необыкновенно широка и разнообразна. Она затрагивала такие дела, куда другие преступники не совали и носа.
      Это была необыкновенно мощная преступная организация, которая успешно действовала на протяжении нескольких лет, крепла и богатела.
      Несколько лет Карози владел большим загородным домом, куда он периодически удалялся на отдых со своей очередной возлюбленной.
      У него была не менее роскошная городская квартира. Он был завсегдатаем всех злачных мест в Вест-Энде, ночных лубов и самых дорогих ресторанов. Ему выплачивали «дань» многие дансинги и ночные клубы, публичные дома, даже отделения крупных лондонских рынков. Но все это он проделывал очень искусно, так что «комар носа не подточит».
      Ярд неоднократно расставлял ловушки для поимки Карози, но все было напрасно. Было известно, что у него в руках находятся досье многих богатых людей и общественных деятелей, которые давали ему возможность заниматься шантажом… Он всегда выбирал свои жертвы с осторожностью, но однажды допустил серьезную ошибку: попробовал свои когти на сэре Мортимере Гранте.
      Ярд все еще не знал основы брони финансиста. Им было известно, что сэр Мортимер не обратился в полицию, но зато он обо всем рассказал своему сыну Майклу.
      Совершенно хладнокровно Майкл пробрался в жилище Карози. Свидетель его визита рассказывал, что после него было такое впечатление, будто обрушился ураган. Более того, Карози удрал из страны, явно опасаясь, что молодой Грант сообщит Ярду такие данные, которые помогут упрятать его на много лет за решетку.
      Однако Грант ничего не выдал, а Карози не преминул установить за ним нечто вроде негласного контроля.
      Во время отсутствия Карози Ярду удалось дополнить данные о его нелегальной деятельности и привлечь к суду несколько его сподвижников. Но у них до сих пор не хватало улик, чтобы рассчитаться с самим Карози и покончить с грозной антизаконной организацией, которую он по-прежнему возглавлял.