Феликс Кривин
      Сказки с моралью
      - Эге, отстаешь, отстаешь! - подгоняет Большая Стрелка Маленькую. - Я уже вон сколько прошла, а ты все топчешься на месте! Плохо же ты служишь нашему времени!
      Топчется Маленькая Стрелка, не успевает. Где ей за Большой Стрелкой поспеть!
      Но ведь показывает она часы, а не минуты.
      ДВА КАМНЯ
      У самого берега лежали два камня - два неразлучных и давних приятеля. Целыми днями грелись они в лучах южного солнца и, казалось, счастливы были, что море шумит в стороне и не нарушает их спокойного и мирного уюта.
      Но вот однажды, когда разгулялся на море шторм, кончилась дружба двух приятелей: одного из них подхватила забежавшая на берег волна и унесла с собой далеко в море.
      Другой камень, уцепившись за гнилую корягу, сумел удержаться на берегу и долго не мог прийти в себя от страха. А когда немного успокоился, нашел себе новых друзей. Это были старые, высохшие и потрескавшиеся от времени комья глины. Они с утра до вечера слушали рассказы Камня о том, как он рисковал жизнью, какой подвергался опасности во время шторма. И, ежедневно повторяя им эту историю, Камень в конце концов почувствовал себя героем.
      Шли годы... Под лучами жаркого солнца Камень и сам растрескался и уже почти ничем не отличался от своих друзей - комьев глины.
      Но вот набежавшая волна выбросила на берег блестящий Кремень, каких еще не видали в этих краях.
      - Здравствуй, дружище! - крикнул он Растрескавшемуся Камню.
      Старый Камень был удивлен.
      - Извините, я вас впервые вижу.
      - Эх, ты! Впервые вижу! Забыл, что ли, сколько лет провели мы вместе на этом берегу, прежде чем меня унесло в море?
      И он рассказал своему старому другу, что ему пришлось пережить в морской пучине и как все-таки там было здорово интересно.
      - Пошли со мной! - предложил Кремень. - Ты увидишь настоящую жизнь, узнаешь настоящие бури.
      Но его друг. Растрескавшийся Камень, посмотрел на комья глины, которые при слове "бури" готовы были совсем рассыпаться от страха, и сказал:
      - Нет, это не по мне. Я и здесь прекрасно устроен.
      - Что ж, как знаешь! - Кремень вскочил на подбежавшую волну и умчался в море.
      ...Долго молчали все оставшиеся на берегу. Наконец Растрескавшийся Камень сказал:
      - Повезло ему, вот и зазнался. Разве стоило ради него рисковать жизнью? Где же правда? Где справедливость?
      И комья глины согласились с ним, что справедливости в жизни нет.
      ИГОЛКА В ДОЛГ
      Не дают Ежу покоя.
      Только он свернется, уляжется в своей норе, чтобы соснуть месяц-другой, пока холода отойдут, а тут стук.
      - Разрешите войти?
      Выглянет Еж за порог, а там - Хомяк-скорняк, шубный мастер.
      - Простите, что побеспокоил, - извиняется Хомяк. - Не одолжите ли иголочку?
      Что ему ответишь? Мнется Еж - и дать жалко, и отказать совестно.
      - Я бы рад, - говорит, - я бы с удовольствием. Да у меня самого их маловато.
      - Мне только на вечер, - просит Хомяк. - Шубу заказчику кончить нужно, а иголка сломалась.
      С болью вытаскивает ему Еж иголку:
      - Только прошу вас: кончите работу - сразу верните.
      - Конечно, а как же! - заверяет Хомяк и, взяв иголку, торопится заканчивать шубу заказчику.
      Еж возвращается в норку, укладывается. Но едва начинает дремать, снова стук.
      - Здравствуйте, вы еще не спите?
      На этот раз явилась Лиска-модистка.
      - Одолжите иголочку, - просит. - Где-то моя затерялась. Искала-искала, никак не найду.
      Еж и так и сяк - ничего не получается. Приходится и Лисе одолжить иголочку.
      После этого Ежу наконец удается заснуть. Лежит он, смотрит свои сны, а в это время Хомяк уже шубу кончил и спешит к Ежу, несет ему иголку.
      Подошел Хомяк к норке Ежа, постучал раз, другой, а потом и внутрь заглянул. Видит: Еж спит, посапывает. "Не стану его будить, - думает Хомяк. - Воткну ему иголку на место, чтоб зря не беспокоить, а поблагодарю в другой раз, при случае".
      Нашел на ежовой спине место посвободнее и сунул туда иглу. А Еж как подскочит! Не разобрался, конечно, со сна.
      - Спасите! - кричит. - Убили, зарезали!
      - Не беспокойтесь, - вежливо говорит Хомяк. - Это я вам иголку вернул. Большое спасибо.
      Долго ворочался Еж, не мог уснуть от боли. Но все-таки уснул и, забыв о Хомяке, снова за свои сны принялся. Как вдруг...
      - Ай! - завопил Еж. - Спасите, помогите!
      Пришел немного в себя, смотрит - возле него Лиска-модистка стоит, улыбается.
      - Я вас, кажется, немного испугала. Это я иголочку принесла. Уж так спешила, так спешила, чтобы вы не беспокоились.
      Свернулся Еж клубком, брюзжит себе потихоньку. А чего брюзжать-то? С болью давал, с болью и назад получает.
      "ИСТОРИЯ КАПЛИ",
      написал я и посадил на бумаге кляксу.
      - Вот хорошо, что ты решил обо мне написать! - сказала Клякса. - Я так тебе благодарна!
      - Ты ошибаешься, - ответил я. - Я хочу написать о капле.
      - Но ведь я тоже капля! - настаивала Клякса. - Только чернильная.
      - Чернильные капли разные бывают, - сказал я. - Одни пишут письма, упражнения по русскому языку и арифметике, вот такие истории, как эта. А другие, вроде тебя, только место занимают на бумаге. Ну что я могу написать о тебе хорошего?
      Клякса задумывается.
      В это время возле нее появляется маленький Лучик. Листья деревьев за окном пытаются не пустить его в комнату. Они шуршат ему вслед:
      - Не смей водиться с этой неряхой! Ты испачкаешься!
      Но Лучик не боится испачкаться. Ему очень хочется помочь чернильной капле, которая так неудачно села на бумагу.
      Я спрашиваю у Кляксы:
      - Ты действительно хочешь, чтобы я о тебе написал?
      - Очень хочу, - признается она.
      - Тогда ты должна это заслужить. Доверься Лучику. Он заберет тебя, освободит от чернил, и ты станешь чистой, прозрачной каплей. Для тебя найдется дело, только смотри не отказывайся ни от какой работы.
      - Хорошо, - соглашается Капля. Теперь ее уже можно так называть.
      Я стою у окна и смотрю на тучи, которые уплывают вдаль.
      Где-то там, среди них, и моя Капля. И я машу ей рукой:
      - До свидания, Капля! Счастливого пути!
      А далеко-далеко, в знойной степи, качается на ветру Колос. Он знает, что должен вырасти большим и что для этого ему нужна влага. Он знает, что без дождя высохнет на солнце и ничем не отблагодарит людей, которые так заботливо за ним ухаживают. Об одном только не знает Колос: о нашем уговоре с Каплей.
      А Капля летит ему на помощь, и спешит, и подгоняет ветер:
      - Скорее, скорее, мы можем не успеть!
      Какая это была радость, когда она Наконец прибыла на место! Капля даже не подумала, что может разбиться, падая с такой высоты. Она сразу устремилась вниз, к своему Колосу.
      - Ну, как дела? Еще держишься? - спрашивает она, приземляясь.
      И мужественный Колос отвечает:
      - Держусь, как видишь. Все в порядке.
      Но Капля видит, что не все в порядке. Она с большим трудом прогрызает черствую землю и доходит до самого корня Колоса. Потом она принимается его кормить.
      Колос оживает, распрямляется, чувствует себя значительно бодрее.
      - Спасибо, Капля, - говорит он. - Ты мне очень помогла.
      - Пустяки! - отвечает Капля. - Я рада, что была тебе полезна. А теперь - прощай. Меня ждут в других местах.
      В каких местах ее ждут, Капля не говорит. Попробуй теперь ее найти, сколько на земле рек, озер, морей и океанов, и, можете себе представить, сколько в них капель!
      Но свою-то Каплю я должен найти! Ведь я сам отправил ее в далекий путь, да еще пообещал о ней написать.
      Паровоз, тяжело дыша, останавливается на узловой станции. Здесь ему нужно отдохнуть, запастись водой и горючим, чтобы с новыми силами двинуться дальше.
      Журчит вода, наполняя его котлы. И - смотрите: в струе воды показалось что-то знакомое. Ну да, конечно же, это наша Капля!
      Трудно Капле в паровозном котле! Жаркая здесь работа! Капля не только упарилась, но совсем превратилась в пар. И все же она неплохо справляется со своим делом.
      Другие капли даже начинают прислушиваться к ее мнению по различным вопросам, обращаются к ней за советом, а она, собрав вокруг себя товарищей, командует:
      - Раз, два - взяли! Ну-ка, еще поднажми!
      Капли нажимают еще, и паровоз мчится, оставляя позади одну станцию за другой.
      А потом Капля прощается со своими товарищами: кончилась ее смена. Паровоз выпускает пары, и она покидает котел, а ее товарищи кричат ей вслед:
      - Не забывай нас. Капля! Может, еще встретимся!
      Стоит суровая зима, земля мерзнет и никак не может согреться. А ей нельзя мерзнуть. Ей нужно сохранить свое тепло, чтобы отдать его весной деревьям, травам, цветам. Кто защитит землю, кто прикроет ее и сам не побоится холода?
      Конечно, Капля.
      Правда, теперь ее трудно узнать: от холода Капля превратилась в Снежинку.
      И вот она медленно опускается на землю, прикрывает ее собой. Охватить Снежинка может очень небольшое пространство, но у нее много товарищей, и всем вместе им удается уберечь землю от холода.
      Снежинка лежит, тесно прижавшись к земле, как боец в белом халате. Злобно трещит Мороз, он хочет добраться до земли, чтобы ее заморозить, но его не пускает отважная Снежинка.
      - Погоди же! - грозится Мороз. - Ты у меня запляшешь!
      Он посылает на нее сильный Ветер, и Снежинка действительно начинает плясать в воздухе. Ведь она очень легка, и Ветру с ней справиться нетрудно.
      Но только Мороз, торжествуя победу, отпускает Ветер, как Снежинка опять опускается на землю, припадает к ней, не дает Морозу отобрать у земли тепло.
      А потом ей на помощь приходит Весна. Она ласково согревает Снежинку и говорит:
      - Ну вот, спасибо тебе, уберегла ты мою землю от Мороза.
      Очень приятно, когда тебя хвалят. Снежинка буквально тает от этой похвалы и, снова превратясь в Каплю, бежит со своими товарищами в шумном весеннем потоке.
      - Вот досада! Опять я кляксу посадил на бумагу! Ну скажи, чему ты улыбаешься. Клякса?
      - Теперь-то ты напишешь обо мне, как обещал?
      - Ах, это опять ты! Но я ведь предупреждал тебя, что ты должна заняться полезным делом. А ты, как была, так и осталась Кляксой.
      - Ну, нет! Теперь я - настоящая Капля. И я занималась полезным делом.
      - Почему же ты опять стала Кляксой?
      Клякса хитро подмигивает мне:
      - Иначе ты бы меня не узнал и не стал бы писать обо мне.
      На этот раз я подмигиваю Кляксе:
      - А ведь я написал о тебе. Так что ты зря волновалась. Вот послушай.
      И я читаю Кляксе эту историю.
      - Ну как, все правильно?
      - Правильно, - с удовольствием соглашается Клякса. Но больше ничего не успевает добавить: появляется наш общий знакомый Лучик и начинает ее тормошить:
      - Пойдем, Капля! Нечего здесь рассиживаться на бумаге!
      И они улетают.
      А я опять стою у окна и смотрю на тучи, уплывающие вдаль.
      Где-то там, в этих тучах, и моя Капля. И я машу ей рукой:
      - До свидания, Капля! Счастливого пути!
      ШКОЛА
      Пошел Гусь в огород посмотреть, все ли там в порядке. Глядь - на капусте кто-то сидит.
      - Ты кто? - спрашивает Гусь.
      - Гусеница.
      - Гусеница? А я - Гусь, - удивился Гусь и загоготал. - Вот здорово Гусь и Гусеница!
      Он гоготал и хлопал крыльями, потому что такого интересного совпадения ему никогда встречать не приходилось. И вдруг замолчал.
      - А ты почему не хлопаешь? - спросил он почти обиженно.
      - У меня нечем, - объяснила Гусеница. - Посмотри: видишь - ничего нет.
      - У тебя нет крыльев! - догадался Гусь. - Как же ты летаешь в таком случае?
      - А я не летаю, - призналась Гусеница. - Я только ползаю.
      - Ага, - припомнил Гусь, - рожденный ползать летать не может. Жаль, жаль, тем более, что мы почти однофамильцы...
      Они помолчали. Потом Гусь сказал:
      - Хочешь, я научу тебя летать? Это совсем не трудно, и если у тебя есть способности, ты быстро научишься.
      Гусеница охотно согласилась.
      Занятия начались на следующий день.
      - Вот это земля, а это - небо. Если ты ползаешь по земле, то ты просто ползаешь, а если ты ползаешь по небу, то ты уже не ползаешь, а летаешь...
      Так говорил Гусь. Он был силен в теории.
      Из-под капусты высунулась чья-то голова:
      - Можно и мне? Я буду сидеть тихо.
      - Ты что - тоже Гусеница?
      - Нет, я Червяк. Но мне бы хотелось летать... - Червяк замялся и добавил, немного смутившись: - Это у меня такая мечта с детства.
      - Ладно, - согласился Гусь. - Сиди и слушай внимательно. Итак, мы остановились на небе...
      Они занимались каждый день с утра до полудня. Особенно старался Червяк. Он сидел не шелохнувшись и смотрел учителю в рот, а по вечерам старательно готовил уроки и даже повторял пройденный материал. Не прошло и месяца, как Червяк уже мог безошибочно показать, где находится небо.
      Гусеница не отличалась такой прилежностью. На уроках она занималась бог знает чем: плела паутину и обматывала себя, пока не превратилась из живой, подвижной Гусеницы в какую-то восковую куколку.
      - Так у нас дело не пойдет, - делал ей замечание Гусь. - Теперь я вижу, что ты, Гусеница, никогда не будешь летать. Вот Червяк полетит - за него я спокоен.
      Червяк и тут прилежно слушал учителя. Ему было приятно, что его хвалят, хотя он и прежде не сомневался, что полетит: ведь у него по всем предметам были пятерки.
      И вот однажды, придя на занятия. Гусь застал одного Червяка.
      - А где Гусеница? - спросил Гусь. - Она что - больна?
      - Она улетела, - сказал Червяк. - Вон, посмотрите. Видите?
      Гусь посмотрел, куда показывал Червяк, и увидел Бабочку. Червяк уверял, что это - Гусеница, только теперь у нее выросли крылья. Бабочка легко порхала в воздухе, и даже сам Гусь не смог бы за ней угнаться, потому что хоть он и был силен в теории, но все-таки был домашней птицей.
      - Ну, ладно, - вздохнул Гусь, - продолжим занятия.
      Червяк сосредоточенно посмотрел на учителя и приготовился слушать.
      - Итак, - сказал Гусь, - о чем мы говорили вчера? Кажется, мы остановились на небе?..
      СКАЗКА ПРО КОЗЛИКА
      Жил-был у бабушки серенький козлик.
      Пошел он однажды в лес погулять - зверей посмотреть, себя показать. А навстречу ему - волки.
      - Привет, старик! - говорят. - Куда топаешь?
      Козлик чуточку струхнул, но ему было приятно, что такие взрослые волки с ним, как с равным, разговаривают, и это придало ему смелости.
      - Здравствуйте, ребята! - сказал он, по примеру волков клацнув зубами. - Вот вышел немного проветриться.
      - Прошвырнемся? - спрашивают волки.
      Козлик не знал, что такое "Прошвырнемся", ни догадался, что волки приглашают его в компанию.
      - Это можно! - тряхнул он едва пробивающейся бородкой.
      - Тогда подожди здесь, - говорят волки. - Тут одно дело есть. Мы мигом.
      Отошли в сторонку и советуются, как с козликом быть: сейчас сожрать или на завтра оставить?
      - Вот что, мальчики, - говорит один. - Жрать его нет смысла. Каждому на зуб - и то не хватит. А в селе у него приличные связи, они нам всегда сгодятся. Отпустим его. Хорошо иметь своего козла отпущения.
      Вернулись волки к козлику.
      - Слушай, старик, нужна помощь. Мотнись в село, приведи кого-нибудь из приятелей.
      Пошел козлик, привел двух баранов.
      - Вот, знакомьтесь, - говорит, - это мои приятели.
      Стали волки с баранами знакомиться - только шерсть с баранов полетела. Козлик хотел было остановить волков, но побоялся, что они его засмеют, что скажут: "Эх ты, бабушкин козлик!", и не остановил, а только сердито боднул баранью тушу.
      - Ишь ты, какой кровожадный! - с уважением заметили волки и этим окончательно покорили козлика.
      - Подумаешь - два барана! - сказал он. - Я могу еще больше привести, если надо.
      - Молодец, старик! - похвалили его волки. - Давай, веди еще!
      Побежал козлик.
      Но едва прибежал в село, его схватили и бросили в сарай: кто-то видел, как он баранов в лес уводил.
      Услышала бабушка, что козлика ее посадили, и - в колхозное правление.
      - Отпустите его, - просит, - он еще маленький, несовершеннолетний.
      - Да он двух баранов загубил, твой козлик, - отвечают бабке в правлении.
      Плачет бабушка, просит, домой не идет. Что с ней делать - отдали ей козлика.
      А козлик, не успел еще на порог дома ступить - снова в лес. Волки его уже ждали.
      - Ну что, где твои бараны? - спрашивают.
      Стыдно было козлику рассказывать, как бабушка его выручала.
      - Я сейчас, - говорит он волкам. - Вы только подождите. Я их приведу, вот увидите.
      Опять привел, опять попался. И опять его бабушка выручила. А потом бараны умнее стали: не хотят водиться с козликом, не верят ему.
      Злятся волки, подтягивают животы. Смеются над козликом:
      - Тоже, герой нашелся! Сказано - бабушкин козлик!
      Обидно козлику, а что делать - не знает.
      - Ты нас к бабке своей сведи, - предлагают волки. - Может, она нас хоть капустой угостит. Да и неудобно, что мы с ней до сих пор не знакомы.
      - И верно! - обрадовался козлик. - Бабка у меня хорошая, она вам понравится.
      - Конечно, - соглашаются волки. - Еще как понравится!
      - И капуста понравится, - обещает козлик.
      - Ну, это тебе видней, - уклончиво отвечают волки.
      Привел их козлик домой.
      - Вы пока знакомьтесь с бабушкой, а я сбегаю в огород, капусты нарву.
      - Валяй, - говорят волки. - Мы здесь сами найдем дорогу.
      Побежал козлик. Долго не возвращался. Известное дело - пусти козла в огород!
      Когда принес капусту, волков уже не было. Не дождались они - ушли. Не было и бабушки. Бегал козлик по дому, искал ее, звал - да где там!
      Остались от бабушки рожки да ножки.
      ХИТРАЯ КОШКА
      Бежит Мышка по коридору, вдруг кто-то ее цап за шиворот! Скосила Мышка глаза, глядь - Кошка. От Кошки добра не жди, и решила Мышка сделать вид, будто она не узнала Кошку.
      - Скажите, пожалуйста, вы не видели Кошку?
      Кошка прищурилась:
      - А вам что - нужна Кошка?
      - Д-да, - пискнула Мышка.
      "Что-то тут не то, - подумала Кошка. - Но всякий случай правды говорить не следует".
      - Кошка сидит в кабинете, - схитрила Кошка. - Она там всегда сидит... У нее там работа.
      - Может, мне ее там поискать? - предложила Мышка, не совсем уверенная, что ее отпустят.
      - Что ж, поищите, - разрешила Кошка, а про себя подумала: "Беги, беги, так ты ее и найдешь. Вот так дураков учат!"
      Побежала Мышка. Сидит Кошка, ухмыляется: "Ай да я, ай да Кошка! Хорошо Мышку за хвост провела!"
      А потом спохватилась: "Как же так? Выходит, я ее за здорово живешь отпустила? Ладно, попадешься ты мне в другой раз!"
      И в другой раз попалась Мышка.
      - Ну как, нашли вы тогда Кошку? - спросила Кошка, зло радуясь.
      - Да, да, не беспокойтесь, - заторопилась Мышка, а сама так и смотрит, куда бы улизнуть.
      "Ну, погоди, - решила Кошка. - Сейчас я тебя поймаю!"
      - Значит, Кошка в кабинете сидит?
      - В кабинете.
      - И вы можете ее привести?
      - М-могу...
      - Ну-ка приведите.
      Побежала Мышка.
      Час прошел, и два, и три - нет Мышки. Конечно, где ей Кошку привести, когда Кошка - вот она! - здесь сидит.
      Хорошо Кошка Мышку обхитрила!
      ХВОСТ
      Надоела Зайцу нужда, и решил он продать свой хвост.
      Пришел на базар, взобрался на холмик и ждет покупателей. Увидели Зайца лисицы, выстроились в очередь. Задние нажимают на передних, спрашивают друг дружку:
      - Чего дают?
      - Да вот - хвост выбросили. Не знаю только, всем ли хватит.
      - Ты, гляди, не помногу давай, - кричат Зайцу. - Чтобы всем хватило!
      - Да я не помногу, - косится Заяц на свой хвостик, - только не жмите так, пожалуйста!
      Жмут лисицы, мнут друг дружке бока, каждая боится, что ей не достанется.
      - Трудно нынче с хвостами, - жалуются лисицы. - Слыхано ли дело - за хвост две морковки!
      - Нет, не слыхано, - соглашается Заяц. - Просто этот хвост мне дорог как память. Я его от родителей получил... Ой, не жмите, пожалуйста!..
      Но его уже никто не слушал. Покупатели сбились в кучу, каждый норовил вцепиться в хвост. А когда куча рассеялась. Заяц куда-то делся и на земле остался только его хвостик.
      Только хвостик - и никакой возле него очереди.
      ПОЛУПРАВДА
      Купил Дурак на базаре Правду. Удачно купил, ничего не скажешь. Дал за нее три дурацких вопроса да еще два тумака сдачи получил и - пошел.
      Но легко сказать - пошел! С Правдой-то ходить - не так просто. Кто пробовал, тот знает. Большая она. Правда, тяжелая. Поехать на ней - не поедешь, а на себе нести - далеко ли унесешь?
      Тащит Дурак свою Правду, мается. А бросить жалко. Как-никак, за нее заплачено.
      Добрался домой еле жив.
      - Ты где, Дурак, пропадал? - набросилась на него жена.
      Объяснил ей Дурак все, как есть, только одного объяснить не смог: для чего она, эта Правда, как ею пользоваться.
      Лежит Правда среди улицы, ни в какие ворота не лезет, а Дурак с женой держат совет - как с нею быть, как ее приспособить в хозяйстве.
      Крутили и так и сяк, ничего не придумали. Даже поставить Правду, и то негде. Что ты будешь делать - некуда Правды деть!
      - Иди, - говорит жена Дураку, - продай свою Правду. Много не спрашивай - сколько дадут, столько и ладно. Все равно толку от нее никакого.
      Потащился Дурак на базар. Стал на видном месте, кричит:
      - Правда! Правда! Кому Правду - налетай!
      Но никто на него не налетает.
      - Эй, народ! - кричит Дурак. - Бери Правду - дешево отдам!
      - Да нет, - отвечает народ. - Нам твоя Правда ни к чему. У нас своя Правда, не купленная.
      Но вот к Дураку один Торгаш подошел. Покрутился возле Правды, спрашивает:
      - Что, парень. Правду продаешь? А много ли просишь?
      - Немного, совсем немного, - обрадовался Дурак. - Отдам за спасибо.
      - За спасибо? - стал прикидывать Торгаш. - Нет, это для меня дороговато.
      Но тут подоспел еще один Торгаш и тоже стал прицениваться.
      Рядились они, рядились и решили купить одну Правду на двоих. На том и сошлись.
      Разрезали Правду на две части. Получились две полуправды, каждая и полегче, и поудобнее, чем целая была. Такие полуправды - просто загляденье.
      Идут торгаши по базару, и все им завидуют. А потом и другие торгаши, по их примеру, стали себе полуправды мастерить.
      Режут торгаши правду, полуправдой запасаются.
      Теперь им куда легче разговаривать между собой.
      Там, где надо бы сказать: "Вы подлец!" - можно сказать: "У вас трудный характер". Нахала можно назвать шалуном, обманщика - фантазером.
      И даже нашего Дурака теперь никто дураком не назовет.
      О дураке скажут: "Человек, по-своему мыслящий".
      Вот как режут Правду!
      СОСЕДКИ
      Вот здесь живет Спесь, а через дорогу от нее - Глупость. Добрые соседки, хоть характерами и несхожи: Глупость весела и болтлива. Спесь мрачна и неразговорчива. Но - ладят.
      Прибегает однажды Глупость к Спеси:
      - Ох, соседка, ну и радость у меня! Сколько лет сарай протекал, скотина хворала, а вчера крыша обвалилась, скотину прибило, и так я одним разом от двух бед избавилась.
      - М-да, - соглашается Спесь. - Бывает...
      - Хотелось бы мне, - продолжает Глупость, - отметить это событие. Гостей пригласить, что ли. Только кого позвать - посоветуй.
      - Что там выбирать, - говорит Спесь. - Всех зови. А то, гляди, подумают, что ты бедная!
      - Не много ли - всех? - сомневается Глупость. - Это ж мне все продать, все с хаты вынести, чтоб накормить такую ораву...
      - Так и сделай, - наставляет Спесь. - Пусть знают.
      Продала Глупость все свое добро, созвала гостей. Попировали, погуляли на радостях, а как ушли гости - осталась Глупость в пустой хате. Головы приклонить - и то не на что. А тут еще Спесь со своими обидами.
      - Насоветовала, - говорит, - я тебе - себе на лихо. Теперь о тебе только и разговору, а меня - совсем не замечают. Не знаю, как быть. Может, посоветуешь?
      - А ты хату подожги, - советует Глупость. - На пожар-то они все сбегутся.
      Так и сделала Спесь: подожгла свою хату.
      Сбежался народ. Смотрят на Спесь, пальцами показывают.
      Довольна Спесь. Так нос задрала, что с пожарной каланчи не достанешь.
      Но недолго пришлось ей радоваться. Хата сгорела, разошелся народ, и осталась Спесь посреди улицы. Постояла, постояла, а потом - деваться некуда - пошла к Глупости:
      - Принимай, соседка. Жить мне теперь больше негде.
      - Заходи, - приглашает Глупость, - живи. Жаль, что угостить тебя нечем: пусто в хате, ничего не осталось.
      - Ладно, - говорит Спесь. - Пусто так пусто. Ты только виду не показывай!
      С тех пор и живут они вместе. Друг без дружки - ни на шаг. Где Глупость - там обязательно Спесь, а где Спесь - обязательно Глупость.
      ЯЩИК
      Вы, конечно, слышали о Ящике, о простом фанерном Ящике, который долгое время был у всех на посылках, а потом, испещренный со всех сторон адресами, настолько повысил свое образование, что его перевели в кладовку на должность главного кладовщика.
      Работа, как говорят, не пыльная. Правда, если приглядеться поближе, пыли в кладовке всегда хватало, но зато у Ящика здесь, даже при полной темноте, было настолько видное положение, что он сразу оказался в центре внимания. На полках, на окне, на столе и на табуретках - всюду у Ящика появились приятели.
      - Вы столько изъездили! - дребезжали приятели. - Расскажите, пожалуйста, где вы побывали.
      И Ящик зачитывал им все адреса, которые были написаны у него на крышках.
      Постепенно беседа оживлялась, и вот уже Ящик, совершенно освоившись в новой компании, затянул свою любимую песню:
      Когда я на почте служил ящикОм...
      Все давно перешли на ты, и ничего особенного, конечно, в том не было, что Клещи, отведя Ящик в сторонку, спросили у него совершенно по-дружески:
      - Послушай, Ящик, у тебя не найдется лишнего гвоздика?
      Нет, лишнего гвоздика у Ящика не было, но ведь дружба - сами понимаете.
      - Сколько надо? - щедро спросил Ящик. - Сейчас вытяну.
      - Не беспокойся, мы сами вытянем...
      - Сами? Зачем сами? Для друзей я...
      Ящик тужился, пытаясь вытащить из себя гвозди, но в конце концов Клещам все-таки пришлось вмешаться.
      Когда я на почте...
      - пел Ящик, развалясь посреди чулана. Он потерял половину гвоздей, но еще неплохо держался. Это отметили даже Плоскогубцы.
      - Ты, брат, молодец! - сказали Плоскогубцы и добавили как бы между прочим: - Сообрази-ка для нас пару гвоздиков?
      Еще бы! Чтобы молодец - да не сообразил! Ящик сделал широкий жест, и Плоскогубцы вытащили из него последние гвозди.
      - Ай да Ящик! Ну и друг! - восхищались чуланные приятели. И вдруг спохватились: - Собственно, почему Ящик? Никакого Ящика здесь нет.
      Да, Ящика больше не было. На полу лежали куски фанеры.
      - Здорово он нас провел! - сказали Клещи. - Выдавал себя за Ящик, а мы и уши развесили...
      - И помните? - съязвили Плоскогубцы. - "Когда я на почте служил ящиком!.." Ручаемся, что это служил не он, да и не на почте, да и не ящиком, да и вообще нет такой песни.
      Последние слова Плоскогубцев прозвучали особенно убедительно.
      - Нет такой песни! - подхватили обитатели чулана. - Нет такой песни и никогда не было!
      МЕМУАРЫ
      Жили на письменном столе два приятеля-карандаша - Тупой и Острый. Острый Карандаш трудился с утра до вечера: его и строгали, и ломали, и в работе не щадили. А к Тупому Карандашу и вовсе не притрагивались: раз попробовали его вовлечь, да сердце у него оказалось твердое. А от твердого сердца ни в каком деле толку не жди.
      Смотрит Тупой Карандаш, как его товарищ трудится, и говорит:
      - И чего ты маешься? Разве тебе больше всех надо?
      - Да нет, совсем не больше, - отвечает Острый Карандаш. - Просто самому интересно.
      - Интересно-то интересно, да здоровье дороже, - урезонивает его Тупой Карандаш. - Ты погляди, на кого ты похож: от тебя почти ничего не осталось.
      - Не беда! - весело отвечает его товарищ. - Меня еще не на одну тетрадь хватит!
      Но проходит время, и от Острого Карандаша действительно ничего не остается. Его заменяют другие острые карандаши, и они с большой любовью отзываются о своем предшественнике.
      - Я его лично знал! - гордо заявляет Тупой Карандаш. - Это был мой лучший друг, можете мне поверить!
      - Вы с ним дружили? - удивляются острые карандаши. - Может быть, вы напишете мемуары?
      И Тупой Карандаш пишет мемуары.
      Конечно, пишет он их не сам - для этого он слишком тупой. Острые карандаши задают ему наводящие вопросы и записывают события с его слов, Это очень трудно: Тупой Карандаш многое забыл, многое перепутал, а многого просто передать не умеет. Приходится острым карандашам самим разбираться подправлять, добавлять, переиначивать.
      Тупой Карандаш пишет мемуары...
      ПОТЕРЯННЫЙ ДЕНЬ
      Для Календаря наступила осень...
      Вообще-то осень у него - всю жизнь, потому что круглый год с него опадают листки, но когда листков остается так мало, как сейчас, то это уже настоящая осень.
      Календарь шлепал по лужам, глядя в них - много ли на небе туч. У него уже не хватало сил поднять голову.
      Вот тут-то ему и повстречалась теплая компания.
      Тридцать Первое Ноября, Восьмой День Недели и Двадцать Пятый Час Суток сидели вне времени и пространства и говорили об осенних делах.
      - Эге, папаша, неважно ты выглядишь! - крикнули они Календарю. Смотри, доконает тебя эта осень.
      - Доконает, - вздохнул Календарь.
      - Да ты присаживайся, чего стоишь?
      - Надо идти, - сказал Календарь, - нет времени.
      - Это у тебя-то нет времени? - рассмеялся Восьмой День Недели. - А что же нам тогда говорить? На нашу долю и вообще времени не досталось.