Они направились в нашу сторону, прапор показал жестом: "Ну как там?" Ротный пожал плечами.
      Справа от нас вынырнули из-за дувала братья близнецы, потом Бача, Закиров и с ними Грек. Перед нами открылась небольшая площадь, посередине виднелся кяриз, возле него валялся дохлый верблюд, развороченный ракетой. Жителей кишлака не было видно, ни живых, ни мертвых, может ушли в горы, может, попрятались.
      В стороне от нас раздались выстрелы, сначала очередь из ДШК, после уже автоматный огонь, и началась перестрелка, скорее всего это первая рота нарвалась на засаду и вступила в бой. Не успели мы ничего понять, как где-то рядом раздался залп из ДШКа. У меня сбило панаму и чем-то обрызгало лицо, я упал на землю. Сбоку недалеко от меня раздался крик, началась стрельба. Медленно подняв голову, я посмотрел по сторонам. В трех метрах от меня лежал прапор, половина черепа у него была снесена пулей от ДШК. Чуть дальше ворочался в пыли Мамед, по всей вероятности он был ранен.
      Я перекатился к кяризу и укрылся за его камнями, на мое счастье кяриз был обложен булыжниками. Проведя по лицу ладонью, я нащупал что-то липкое, посмотрев на руку, я увидел, что это были мозги прапора перемешанные с кровью.
      Мамед пытался встать, я крикнул ему:
      -- Мамед, перекатывайся за дувал! Быстрее же. Только не вставай!
      Мамед сел на корточки, я заметил, что одна рука у него как-то неестественно болтается. Немного посидев на корточках, он снова упал. Я стал осматривать впереди стоящие дувалы, ища взглядом, откуда же лупят духи, но ничего не было видно. Наши забежали за дувалы и оттуда вели стрельбу по сторонам, видно, они тоже ни черта не могут понять, из какого дувала работает ДШК.
      Я пополз к Мамеду, поравнявшись с прапором, я перевернул его лицом вверх, пуля попала ему в район глаза, и вырвала левую верхнюю часть головы. Я примерно прикинул, где бы мог находиться духовский пулемет и, взяв автомат прапора, пополз дальше. Жалко его, прикольный был мужик, разговор у него был интересный такой, с полублатным одесским акцентом, а сам он был родом из Николаева.
      Мамед лежал в пыли и стонал, его АКС валялся рядом, я схватил за ремень его автомат, потом закинул через плечо его правую руку, и потащил все это за рядом стоящий дувал. Левая рука у него была оторвана под самое плечо, и болталась на небольшом куске кожи. Мамед был в шоке, и пока не понимал, что с ним произошло. Я вытащил штык-нож, и перерезал кожу на которой болталась рука, увидев это, он начал кричать в истерике:
      -- Ты че наделал, сука?! Зачем руку отрезал?! Зачем!?
      Потом Мамед начал вырываться, и так неудобно было тащить его из-под огня, да еще три автомата, а тут он начал упираться и вырываться, кричать как сумасшедший.
      -- Брось меня! Куда ты меня тащишь?! Я не хочу жить! Где моя рука?! Как я теперь без руки?!
      -- Ну ведь другая же есть, твою мать! -- крикнул я ему.
      С горем пополам мне удалось затащить его за дувал, здесь как раз сидели ротный с радистом, ротный что-то трещал по рации с полкачем. Достав "баян" со "стекляшкой" промедола, и зарядив шприц содержимым, я вкатил укол Мамеду. После чего приготовился его перевязывать, он потерял много крови и начинал терять сознание. Перевязочного материала не было, и пришлось обходиться тем, что было под рукой. Я снял тельник, скомкал его и засунул в панаму, приложил панаму с тельником к ране Мамеда и перетянул ее ремнем.
      К нам подбежал ротный:
      -- Тащи его на край кишлака, я вызвал "таблетку".
      -- Духи бьют примерно оттуда, -- я показал пальцем в сторону, откуда предположительно летели пули.
      -- Да сейчас сам хрен не поймет, кто и откуда долбит! Они скорее всего уже перетащили станок в другое место! -- крикнул ротный.
      Мамед корчился от боли, промедол мало помогал, рана в плече очень болезненная, а ему мало того, что руку оторвало, но и размолотило плечо чуть ли не до шеи, пуля была разрывная, а может он поймал их две подряд. Я зарядил шприц морфием и вмазал ему в вену, эта хрень посильнее и должна помочь на некоторое время.
      -- Там Приходьку убило, вот его АКС, -- крикнул я ротному.
      -- Да я видел. Ты тащи Мамедова отсюда побыстрее, а мертвому уже все равно, -- ответил ротный.
      Откуда-то появился Хасан со своим хвостом -- Сапогом, они подбежали к нам. Сапог выглядел уже по божески, и был не так перепуган, значит, стал привыкать к стрельбе и взрывам.
      -- Что с ним? -- спросил меня Хасан, показывая на Мамеда.
      -- Не видишь что ли, руку ему оторвало, -- ответил я.
      -- Надо выносить его, -- выдвинул предложение Хасан.
      -- Это я и без тебя знаю. Я его вмазал кайфом, но не знаю, на сколько хватит.
      Недалеко от нас раздались два взрыва один за другим, предположительно, лупили из ручного гранатомета.
      По всему кишлаку раздавались выстрелы, особенно сильная канонада доносилась из района, где находилась первая рота, видно, влипли мужики конкретно.
      -- Вон, вон с того дувала шарахнули! С АКСа бесполезно, нужен гранатомет, -- крикнул Хасан показывая ротному откуда велась стрельба из гранатомета.
      -- Где АГС? Е... вашу мать! -- заорал ротный.
      -- У Закирова с Мосейкой где-то! -- крикнул я, оттаскивая Мамеда подальше от обстрела.
      -- А где ручной? -- опять спросил ротный.
      -- Урал где-то был недалеко, я его видел недавно. Урал, где ты?! -крикнул Хасан.
      -- Сейчас, сейчас. Я вижу, откуда духи стреляют! -- услышали мы крик Урала из-за соседнего дувала.
      -- Сапог, помоги мне Мамеда дотащить до "таблетки", и возьми его автомат.
      Мы с Сапогом осторожно взяли Мамеда, и поволокли на окраину кишлака.
      -- Быстрее возвращайтесь, мы пока будем здесь! И захватите резиновый мешок для Приходько, если у них есть, -- крикнул нам вслед ротный.
      Я взял правую руку Мамеда и перекинул ее через свое плечо, Сапог взял его ноги как носилки, и мы потащили раненого. Мамед был в полубессознательном состоянии, он что-то бредил на родном языке.
      -- Сапог, идем молча, смотри по сторонам и под ноги. Мало ли чего.
      Сапог кивнул, и мы молча двинулись вперед.
      Подходя уже к окраине кишлака, я заметил, как сбоку, метрах в пятидесяти от нас, между дувалами промелькнули две чалмы. Первая мысль была -- духи, они наверняка нас не заметили. Но откуда они здесь? Черт возьми. Ведь у окраины кишлака стоит наша бронетехника, а духи, судя по всему, направляются как раз туда.
      Я тихонько окликнул Сапога и показал ему жестом, что надо положить Мамеда на землю. Сапог положил ноги Мамеда, и я осторожно опустил его на землю. После чего я посмотрел на Сапога и показал ему жестом, чтоб он оставался рядом с раненым, а я сейчас вернусь, может быть.
      Приготовив автомат к стрельбе, я, пригнувшись, стал подбираться к промежутку между дувалами, где только что проскочили два духа. На ходу я перебирал варианты возможной встречи с духами, в голове мелькали мысли: А вдруг они нас заметили и спрятались, и не успею я выглянуть из-за дувала, как получу пулю в лоб, а может там их вовсе не двое, а больше, в этом случае они из меня решето сделают в пять секунд. Но ноги сами по себе делали шаг за шагом, приближаясь к дувалу. При подходе к краю дувала сердце у меня бешено забилось. И тут я заметил, что дувал за который заскочили духи, с одной стороны сделан полукругом, и как раз с той стороны, к которой я приближался, облом был конкретный. Ну какая же бл...дь такую хибару сварганила, чтоб у этой скотины руки отсохли. Вспомнился анекдот, про то, как Петька бегал вокруг круглого дома, ища угол, чтоб поссать, но в данной ситуации мне было не до смеха.
      Я все же пересилил себя и стал пробираться вперед, прижимаясь к стене, рука судорожно сжимала АКС, палец был на спусковом крючке.
      За дувалом раздался выстрел из гранатомета. Пробираясь по полукруглой стене дувала, я сделал осторожно шаг в сторону и, наклонившись, посмотрел в сторону, откуда раздался выстрел. Примерно в двадцати шагах от меня, возле большого куста анаши находились два духа. Один упершись на колено, держал на плече гранатомет, другой дух стоял сбоку и заряжал в этот гранатомет гранату, оба они были расположены спиной ко мне. Впереди, на самой окраине кишлака, дымилась "таблетка", сбоку, разворачивая башню, заезжал танк, прикрывая ее броней.
      -- Это был ваш последний выстрел,суки, -- прошептал я сам себе и, сделав два шага вперед, выстрелил очередью по духам.
      Промахнуться с такого расстояния -- грех, и поэтому оба духа были моментально скошены очередью. Духу с гранатометом пули попали в спину, его "труба" отлетела в сторону и он, раскинув руки, плашмя грохнулся на землю. Второй душара успел повернуться ко мне лицом, очередь из АКСа попала ему в грудь, он выронил гранату, сделал пару резких шагов назад и упал на спину.
      Я глянул вперед и обалдел, из-за куста прямо на меня глядело дуло от танка. Танк находился возле крайних дувалов, от меня он был на расстоянии ста метров. Видно, танкисты заметили, откуда стреляли духи, и заслонив "таблетку" броней, развернули ствол прямо на куст, а за этим кустом нахожусь я. Выпустить ракету, чтоб предупредить танкистов, не было времени, и мне ничего не оставалось, как не чуя под собой ног броситься за дувал. Раздался выстрел, и гул от летящего снаряда пронесся где-то сбоку, через секунду раздался взрыв. Я упал на землю, слава богу, успел слинять, потом я достал дрожащими руками сигнальную ракету и выпустил ее, а не то танкисты сейчас перепашут снарядами это место. Немного подождав, я убедился, что больше сюда никто не стреляет, видно, заметили сигнальную ракету. А теперь пора идти к Сапогу с Мамедом, и я направился к ним. В глубине кишлака стрельба становилась все сильнее и сильнее, в районе нашей роты уже во всю воевали, наверное, вычислили, где находятся духи. Я достал сигарету и прикурил, но к горлу подкатил какой-то комок, сделав пару затяжек, я смял сигарету, и выкинул ее. Еще один такой стресс и нервы мои не выдержат, я сорвусь, не знаю, в чем это выразится, но когда-нибудь это произойдет. С другой стороны, я прекрасно понимал -- что бы не случилось, надо держать себя в руках, иначе тебе кранты. Сколько было случаев, когда пацаны "слетали с катушек" и, наделав глупостей, гибли. А ведь частенько возникает непреодолимое желание встать во весь рост и с диким криком броситься вперед, круша все вокруг и стрелять, стрелять, а когда закончатся патроны, грызть зубами этих проклятых духов. Но в Афгане атаки, как в Отечественную, не практикуются, у духов нет регулярной армии, здесь нужен расчет и осторожность, прав был Сухов из фильма "Белое солнце пустыни", когда сказал "Восток -- дело тонкое", я бы еще сказал "Восток -- дело хитрое". Вот показался и Сапог с Мамедом, Сапог сидел на корточках и вертел стволом от Мамедовского автомата, его СВДшка лежала рядом.
      -- Че там было? -- спросил испугано Сапог.
      -- Два духа с гранатометом, они подорвали "таблетку" -- суки.
      -- А где эти духи?
      -- Аллаха пошли проведать. Давай, понесли быстрее.
      Взяв Мамеда, мы потащили его дальше.
      -- Сапог, свою винтовку оставишь, а возьмешь АКС Мамеда. Понял?
      -- Ладно, возьму, -- ответил Сапог.
      Мы вышли на край кишлака, в стороне стоял танк, который недавно чуть было не замочил меня, танкисты ходили вокруг подорванной "таблетки", мы направились в их сторону.
      Танкисты заметили нас, и двое из них направились к нам навстречу. Один из них был прапор, техник взвода, в рейдах мы часто встречались, а боец был Хасана земляк, но я не был с ним хорошо знаком, так, здороваемся, когда встречаемся, и не больше.
      -- Привет, "соляра". Чего тут у вас? -- спросил прапор, подойдя к нам (соляра, от слова солярка, так называли пехоту в Афгане.)
      -- Да вот, руку пацану оторвало, надо к медикам его, -- ответил я и спросил:
      -- Я вижу, таблетку духи спалили?
      -- Да, спалили, как видишь. Там самим медикам помощь нужна, водилу насмерть, а летеху тяжело ранило. Давайте мы вашего тоже заберем заодно, тащите его в танк, -- предложил прапор.
      -- Вы там меня чуть не замочили из пушки.
      -- Это ты ракетницу пустил? -- спросил земляк Хасана и, пристроившись рядом с Сапогом, стал помогать нам тащить Мамеда.
      -- Да, я, два духа за кустом с гранатометом, я их грохнул, а потом увидел, как ваше дуло прямо на меня смотрит, и еле успел смыться.
      -- Ну что ж, бывает. Откуда мы знали, что ты там торчишь, -- сказал прапор.
      -- Да я не виню вас.
      -- А в кишлаке как дела? --Спросил прапор.
      -- Хреново, на ДШК нарвались, Приходько убило, командира третьего взвода, полчерепа ему снесло.
      -- Это хохла-то? Ну, дела-а-а, -- промолвил с сожалением прапор, и спросил:
      -- А еще есть погибшие?
      -- Не знаю, с нашей роты, вроде, никого больше, а про остальных не знаю. Первая рота сильно бучкается.
      Мы подошли к танку, к нам подошли еще танкисты и стали помогать грузить Мамеда на броню.
      -- Ну, прощай, Мамед, может, свидимся еще, -- сказал я, глядя Мамеду в глаза.
      Мамед ничего не говорил, и никак не реагировал, глаза его были открыты и смотрели в одну точку, только слезы скатывались по его щекам. Я не стал больше ничего говорить, и спрыгнул с брони. Тяжело было парню, я это понимал.
      На трансмиссии лежал мертвый водила с "таблетки", я глянул на его лицо, лицо знакомое, приходилось в полку с ним несколько раз встречаться.
      -- Дембель? -- спросил я пацанов, показывая на мертвого водилу.
      -- Не знаю, вроде "дед", -- ответил один танкист.
      -- Вот винтовка, оставите ее на 472-м БТРе, он по пути вам попадется, стоит вон там, как раз напротив.
      Я показал танкистам в сторону, где примерно стоял наш БТР, и добавил:
      -- И Туркмену привет передайте, это наш водила. Скажите, что Юрку с Сапогом видели. Передадите, что Приходько убили, и Мамеду руку оторвало.
      -- Ладно заедем, -- сказал прапор.
      -- Хасану привет передай от Шавдета, -- попросил земляк Хасана.
      -- Хорошо передам.
      Мы с Сапогом отправились обратно, а танк, запустив движки, двинулся в сторону расположения полка. Солнце поднялось над горами и начало чувствительно припекать, скоро задует афганец, и тогда принимай, "шурави", еще один облом ко всем прочим.
      Мы вошли в проход между дувалами, откуда недавно выходили. Я повернулся к Сапогу и сказал:
      -- Сапог, будешь осматривать местность позади нас, в общем, чаще оглядывайся, и если что заметишь, похожее на духов, стреляй не задумываясь. Понял?
      -- Да, понял, -- ответил Сапог.
      -- Ну, тогда погнали быстрей.
      Надо было торопиться, обстановка может измениться в любой момент, и там где были наши, могут оказаться духи. Судя по выстрелам, наша рота вроде была на том месте, где мы ее и покинули. Хотя нет, выстрелы раздаются намного ближе, вот уже рядом прерывистой очередью лупил АГС.
      Осторожно пробираясь между дувалами, я сначала выглянул, чтоб убедиться наши это или нет, у духов тоже были АГСы. К счастью это оказались наши. Мосейко стрелял из АГСа, а наш взводный что-то кричал ему на ухо. Я махнул Сапогу, и мы направились к ним.
      Взводный, увидев нас, что-то выкрикнул, но из-за грохота АГСа я не расслышал его.
      -- Да хорош долбить! Заеб...л уже своим грохотом! -- крикнул я Мосейке.
      -- Откуда вы? -- спросил взводный, когда АГС заглох.
      -- Мамедова вытаскивали, -- ответил я, и спросил:
      -- Где наш взвод?
      -- Там за дувалами ротный с бойцами, -- взводный показал рукой в сторону ближайших дувалов, и добавил:
      -- Смотрите, тут духи везде, и снайпер где-то работает, он заеб...л уже здесь всех, мы вот из гранатомета простреливаем то место, где примерно он сидит. Пока стреляешь, он вроде молчит, как мы перестаем стрелять, так он начинает щелкать.
      -- Никого еще не щелкнул?
      -- Вроде нет, но бьет сучара прицельно, и не дает перемещаться.
      -- Ну ладно, долбите дальше, пусть уж лучше он молчит, а мы погнали дальше.
      Забежав за дувалы, мы увидели ротного на рации и с ним Хасана с Уралом. Рядом лежал убитый прапор, голова его была полностью замотана его же тельником. Немного в стороне сидел Носорог, и строчил куда-то из своего АКСа. Тут были и Закиров с Бачей, они разложили НСВТ (крупнокалиберный пулемет) и короткими очередями обстреливали верхние дувалы.
      -- Ну, как у вас тут? -- спросил я подойдя к Хасану, он как всегда был обдолбленный.
      -- Как в Сочи! Не видишь, что ли? Мне вон руку прострелили суки, -Хасан показал руку, перевязанную тряпкой чуть выше локтя.
      -- Ты, наверно, зацепился за куст какой-нибудь или за ветку, а думаешь, что прострелили.
      -- Че, развязать, показать?! -- Хасан, тыкая мне локтем в рожу.
      -- Да не надо, я и так вижу, как ты ей машешь. Она у тебя выглядит, лучше, чем здоровая.
      -- Кость не задело, шкуру только пробило.
      -- Еще бы, я не раз еще не видел, чтоб веткой кость пробило.
      -- Юрка, блядь! Не веришь, да?! На, смотри, сука, -- Хасан начал нервно развязывать узлы на перевязке.
      -- Да успокойся ты, Хасан. Это я так, подрочить тебя хотел немного. Когда ты только привыкнешь к этому?
      -- А-а, да пошел ты, -- Хасан махнул рукой и подошел к Сапогу.
      Ротный, закончив разговор по рации, подошел ко мне и спросил:
      -- Ну, как вы?
      -- Таблетку духи подорвали, водилу насмерть, а летеха тяжело ранен. Мы Мамедова танкистам передали.
      К нам подошел Грек и тоже поинтересовался:
      -- Ну, что делать-то будем, командир?
      -- Духи ушли на тот край кишлака, ближе к горам, дальше они не сунутся, там десантура сверху. Мы сейчас будем пробираться туда, где они сидели недавно, и зажмем их возле гор, потом вызовем вертушки и подключим артдивизион, пусть перепашут их к чертям. С первой ротой связи нет, вроде стрельба ведется с их стороны, а в эфир не выходят. Вторая рота продвинется параллельно с нами, а замкнут круг сарбосы с левого фланга. Справа первая рота должна пойти, а замкнет правый фланг разведвзвод. Попробуем зажать их в капкан.
      -- А полкач что говорит? -- спросил Грек.
      -- Да хрен их поймет, они там с летунами и сарбосами треплются. Замполит -- дубина, броню первой роте послал, -- духи танк спалили сразу же, как только те сунулись в кишлак. Но ихний комбат сразу отозвал танки обратно, и замполита потом на весь эфир х...ями поливал. В общем, там у них полный дурдом в эфире. Только с комбатом нашим удалось нормально переговорить.
      -- Какого хрена замполит лезет со своими приказами, полкач же рулит делами? -- спросил я.
      -- Наверно, орден хочет заработать, -- ответил ротный и, повернувшись, крикнул:
      -- Рота! Продвигаемся дальше!
      Мы все в спешном порядке стали пробираться вперед, простреливая и забрасывая гранатами из подствольников дувалы и дворы.
      При подходе к дувалам, где предположительно недавно были духи, мы услышали гул летящих снарядов, через мгновение впереди нас разорвалось несколько снарядов. Все сразу попадали на землю и стали отползать назад.
      -- Какой пидарас вызвал огневую поддержку?! Быстро все назад! -- кричал ротный.
      Все начали прижиматься к стенам дувалов и заборов, закрываясь от летящих осколков и кусков глины.
      -- Ракетницы! Ракетницы пустите! -- продолжал кричать ротный.
      Все похватали ракетницы и начали палить ими в воздух, но обстрел не прекращался, артдивизион по чьей-то команде продолжал упорно и уверенно простреливать территорию, где недавно были духи. Нам повезло, что мы не успели продвинуться дальше, тогда бы нам всем была крышка.
      Я, Хасан, Сапог и Грек успели заскочить в какой-то двор и спрятаться в дувале.
      -- Что за ебатина такая? -- отряхиваясь от пыли, прокричал Грек.
      -- Да хрен его поймет, наши, вроде, долбят из САУшек, -- сказал Хасан.
      -- Да че они там вообще двинулись, придурки? -- продолжал возмущаться Грек.
      -- Придурки не они, придурок тот, кто дал им наводку, -- ответил я.
      Снаряды продолжали рваться, только немного сместившись в сторону.
      -- Пошли посмотрим, где наши, а то уйдут, а мы останемся тут, -предложил Грек.
      Мы вышли из дувала и, пригнувшись, побежали в направлении, откуда раздавались чьи-то маты. Но не успели мы отбежать от дувала, как рядом засвистели пули. Хасан с Греком успели выскочить со двора и спрятаться за глиняным забором, а я и Сапог заскочили обратно в дувал. Черт возьми, с одной стороны долбят наши, с другой обстреливают духи, дурдом какой-то получается.
      Да еще ветер-афганец начал немного задувать, ну, сейчас начнется пыльная пурга, а тут и без того тошно.
      -- Сапог, сиди здесь, а я вылезу и посмотрю, откуда нас обстреливают, -- сказал я Сапогу.
      Я медленно вышел из дувала, потом подбежал к стене и, прижавшись к ней, стал пробираться в конец двора.
      За стеной раздалась короткая очередь, наверное, кто-то из наших, подумал я и выглянул из за глиняного забора, -- он был невысокий, метра полтора, выложенный из глиняных кирпичей. Недалеко от забора сидел Закиров, а метрах пятидесяти от него валялся Носорог, судя по всему, Носорог был мертв, поблизости никого из наших не было.
      Закиров повернулся, увидев меня, он испугался и побледнел, он смотрел на меня, а я на него, мы оба молчали. Я догадался, что здесь произошло.
      -- Юра, ты меня сдашь? -- спросил дрожащим голосом Закиров.
      -- Сдают мочу на анализы, а в армии докладывают, -- ответил я.
      -- Ну, ты доложишь об этом?
      Я немного помолчал, глядя Закирову в глаза, а потом ответил:
      -- Нет, я не скажу никому об этом. Я сейчас уйду отсюда, и будем считать, что я ничего не видел. А ты разверни Насорога ногами вон туда, -- я показал пальцем в сторону гор.
      -- Спасибо Юра.
      -- Не надо меня благодарить, ты о себе подумай, тебе с этим жить. И все, больше об этом никакого разговора, я тебя не видел и ты меня не видел, а дальше поступай, как знаешь.
      Я, спрятавшись за забор, отправился обратно к дувалу в котором сидел Сапог. Закиров был нормальным парнишкой, если кто узнает об этом, то ему светит трибунал и большой срок, а я не хотел портить ему жизнь. Что касается Носорога, то он был быком, и рано или поздно все равно бы нарвался на такой исход. В Афгане и раньше бывали подобные случаи, я слышал об одном таком в нашем полку. Одному офицеру бросили под кровать гранату, когда он спал в каптерке, кто это сделал -- так и не нашли, да больно и не искали, отписали, что погиб при исполнении, и точка.
      Я заскочил в дувал и крикнул Сапогу:
      -- Пошли быстрее отсюда, а то наши уже отошли.
      Мы выскочили из дувала и побежали к выходу со двора. Недалеко завязалась перестрелка, кто-то, наверное, нарвался на духов. Мы с Сапогом пригнувшись побежали в сторону от куда доносились выстрелы. Вот и наши показались, через двор, я заметил ротного рядом с радистом, там же были взводный, Хасан, Урал, Грек, Бача и еще кто-то с нашей роты.
      Хасан, увидев нас с Сапогом, закричал:
      -- Там духи! С этой стороны идите, с этой! -- он показывал рукой, с какой стороны к ним подходить.
      Пробегая возле какого-то дувала, я увидел открытую дверь, и выстрелил туда очередью. У меня в одном магазине закончились патроны, я остановился на пару секунд, чтоб перевернуть магазины и вдруг заметил, как где-то сбоку что-то мелькнуло, я поднял глаза и замер. Из двери одного дувала примерно в ста шагах от нас, выскочил дух с буром, дуло от которого было направленно в меня. А я стою с отстегнутыми магазинами в руке. Это конец, подумал я, и тут рядом раздалась автоматная очередь, я вздрогнул, и закрыл глаза. Когда открыл их, то увидел согнутого пополам духа на коленях, а рядом стоял Сапог с автоматом направленным на духа. Этот дух, скорее всего, был не из банды, он наверно житель этого кишлака, который был обозлен на советских военных, вот и решил хоть чем-то отомстить нам. Но, как бы там ни было, для нас он был дух с винтовкой, а значит враг. И сколько их тут по кишлаку прячутся, неизвестно.
      -- Я его убил Юра, я убил его, -- тихо проговорил Сапог.
      Я с облегчением выдохнул, придя в себя, повернулся к Сапогу, и громко сказал:
      -- Ну, конечно же, ты его убил. Да ты не только духа убил, ты же меня спас от этого душары, Сапог! Какой же ты молодец, черт тебя побери!
      Я тряс Сапога за плечи, а он стоял и улыбался. Это был его первый убитый дух, у Сапога был гордый вид и он не скрывал это, к тому же благодаря ему я остался жив.
      Отношение к Сапогу я, конечно же, с этого момента переменю, теперь его не будут гонять и припахивать, Сапог будет "черпак", и относиться теперь к нему будут соответственно, я так решил.
      -- Ну, чего вы там торчите, как два дурака, бегите быстрее сюда! -кричал нам Хасан.
      Я пристегнул магазин, передернул затвор, слегка стукнув по плечу Сапога, махнул ему, и мы побежали к своим.
      Ротный метался и громко матерился:
      -- Ну надо же, е... твою мать! Довоевались, черт возьми, сколько людей положили и все бестолку, все бестолку! Ну что это за блядство! Скажите мне, а?! Один мудак броню загнал в кишлак, другой огневую поддержку вызвал по своим, эти козлы "зеленые" духам дали выйти (зелеными в Афгане называли сарбосов).
      Мы все стояли и с недоумением смотрели на ротного, а он, сняв кепку, швырнул ее на землю и сел, схватившись за голову.
      -- Что случилось, командир? -- спросил Грек.
      -- Что случилось, спрашиваешь?! А случилось вот что, духи прорвали сарбосовский заслон, и вышли с кишлака. Понял? Почти вся банда съеб...лась, остались, может быть, единицы, кто не успел слинять, но основная часть ушла нахер. Полкач дал команду выводить людей из кишлака, все, отвоевались. Все бестолку, бестолку. Понимаете?!
      -- Да вся эта война бестолку, если честно признаться. Сколько лет уже мудохаемся и никакого толку. И еще хоть сто лет будем тут защищать эту долбанную революцию, и все равно никакого толку не будет. Вот такие вот дела, -- сделал заключение Грек.
      -- Ну ладно, хватит рассуждать, давай всем отбой и уходим от сюда быстрее, -- скомандовал ротный.
      Из-за дувала показались Закиров и Мосейко, они тащили Носорога.
      -- Кого несете? -- крикнул им ротный.
      -- Носорога убили, -- ответил Мосейко.
      -- Тьфу ты, черт! Ну, тащите его к машинам, там где-то стрекоза стоит, в нее погрузите, и Приходьку тоже заберите. И давайте пошли отсюда все, быстро давайте.
      Мы все смотрели, как Мосейко с Закировым тащат Носорога, они тащили его за руки лицом вниз. У Носорога было две дырки одна в спине, одна в затылке. Проходя мимо, Закиров посмотрел в мою сторону, взгляды наши встретились, он сразу опустил глаза.
      Да, не плохо Закиров приложил его, подумал я, глянув на Носорога. Потом я подошел к Хасану с Уралом.
      -- Хасан, а ты знаешь, что я сейчас живой, благодаря Сапогу.
      -- Не понял. Ты про че? -- спросил Хасан.
      -- Я говорю, что Сапог меня от смерти спас.
      И я рассказал пацанам, как это произошло. Все начали хвалить Сапога и дружески похлопывать его по плечу. В общем, Сапог был реабилитирован, теперь к нему все будут относиться по-другому.
      Откуда-то нарисовались разведчики, Пипок с Серегой, и подошли к нам.
      -- Ну, как дела, соляра? -- с приколом заявил Пипок, раскинув пальцы на руках как урка.
      -- Сам ты кто? -- спросил его Хасан.
      Мы не спеша направились обратно, к расположению полка.
      -- А это кто? -- спросил Серега, показывая на убитого Приходьку.
      -- Прапор, командир третьего взвода, -- ответил Урал.
      -- Ну че, духи дали вам просраться? -- спросил Серега.
      -- А вам не дали? -- спросил я в ответ.
      -- Да так, немного потрепали. Сане кисть оторвало пулей от ДШК. Когда к вертолету подъезжали, БМПшка развернулась боком к кишлаку, а оттуда залп из ДШК. Саня хотел люк захлопнуть, руку высунул и в это время ему пулей по руке и шарахнуло. Но это ерунда, в первой роте пятеро погибли, и ротного контузило. Мы недавно их видели, -- рассказал Серега.
      Ихнего ротного, наверное, контузило, когда только в кишлак входили, это, похоже, рядом с ним мина разорвалась, рассуждал я про себя. Потом спросил Серегу:
      -- А кто погиб, не спросили?
      -- Три узбека, годки, я их не знаю. Один дембель, тезка мой из Кишинева, Пипка земляк, и ара -- Ваган, вроде, зовут. Знаешь таких?
      -- Да так, близко не общались, иногда, бывало, заходил к ним в роту по делам, там встречались.
      -- Да, жалко Саню, на гитаре он классно играл, -- с сожалением промолвил Урал.
      -- А летчики живы остались? -- спросил я.
      -- Да, их вертушка забрала. А у вас-то как дела? -- спросил Пипок.
      -- Хреново, Пипок, хреново, -- ответил я ему.
      -- Мы слыхали, что вас САУшки бомбили. Правда, да?
      -- Да, черт возьми. Чуть не забомбили, суки. Хорошо мы не успели дальше продвинуться, -- ответил Хасан.
      -- Это первая рота их навела, они там нарвались на засаду, четыре точки с ДШК по ним влупили. Они отошли и дали координаты артдивизиону, а замполит сдуру броню в кишлак заслал. Один танк кумулятивкой сожгли, водила погиб, остальным повезло, они сидел на трансмиссии.
      -- Сарбосы мудаки, банду упустили. Слышали да? -- обратился я к Сереге.
      -- Да слышали, конечно. Тут что-то нечисто с этими сарбосами, по-моему, все это было спецом устроено. И сарбосы не зря левый фланг прикрывать вызвались, там ущелье за кишлаком, в него духи и проскользнули. У этих сарбосов, наверно, наполовину духи служат, да и все они там духи, все друг другу родня, их хрен поймет там. Одно ясно, вояки с них никудышные.
      -- Да оно и понятно, мы, возможно, когда-то покинем Афган, а им здесь оставаться. Так что они особое рвение не проявляют, -- сказал я.
      Мы в свою очередь рассказали им, что здесь с нами происходило, кого ранило, кто погиб.
      Выйдя с кишлака, мы все погрузились в машины, БТРы в это время подъехали поближе. Тут же не далеко стояла санитарная вертушка, в нее грузили раненых и погибших. Вдоль кишлака мотались три "таблетки". Первая и вторая роты уже погрузились в машины и отъехали, танкисты буксировали из кишлака подбитый танк.