После теплой встречи обсудили программу работы на следующий день. Так было удобнее и для меня и для них. Надо было посоветоваться с генералом Виктором Захаровичем Копытиным, обменяться мнениями, найти правильный подход к решению, а их, к сожалению, было много. С аэродрома мы поехали в резиденцию Виктора Захаровича Копытина. Расположились в особняке, немного привели себя в порядок и пошли на обед. После обеда сели в комнате гостиницы и обменялись мнениями. Затем обсудили план на последующие дни, чтобы сообщить его нашим друзьям и найти место для встреч с товарищем Ле Дык Ань, Буй Фунгом, Сой Кэо, послом СССР в НРК Олегом Владимировичем Басториным и другими лицами. Вечером на ужин пригласил меня Виктор Захарович Копытин. Они у нас были, и я уже знал его хорошую подругу жизни Галину Дмитриевну. Они встретили радушно. Пригласили меня к столу, на котором стояли пельмени, арбузы и даже что-то похожее на дыню, но не совсем дыня. Дынь в этих краях нет, а вот арбузов много и даже неплохих. Вообще надо сказать, что эти края богаты фруктами, овощами, но не так, как наши русские края. Такого многообразия фруктов, овощей как у нас нигде нет, да и по своим качествам они не только не уступают южным, выгоревшим на солнцепеке, но и значительно превосходят их. Это можно понять только после пребывания здесь, когда ты все испытаешь: и эти бананы, и эта папайя, и эти ананасы - все это хорошо, но наше яблоко, слива, груша, черешня, вишня, сотни наименований лесных ягод, наша дыня, арбуз, наша картошка, ох эта картошка, на три порядка стоят выше этим всем причудам юга. Да и сама природа. Посмотришь красиво - пальмы, огромные деревья, цветущие различными оттенками цветов - все это красиво, но нет той нежности, того удивительного ковра, на который тебе хочется лечь, почувствовать запах всесильной земли, понежиться на густой, пахучей, теплой и мягкой как перина траве, ощутить ее запах, насладиться ее нежностью и изумительной красотой. Или походить по этому ковру, пособирать цветы, найти в этом ковре землянику или белый гриб, посмотреть как заботливо работают пчелы, обхаживая каждый цветок, да и сотни других мелких насекомых, без устали работающих вокруг цветов. Это неповторимо. Видимо только средняя полоса России так богата дарами природы и так сильно действует на твое воображение. Разумеется, что житель юга, средней Азии, Сибири, севера, Кавказа может обидеться, сказать, что я не совсем прав, что природа везде красива. Не буду с ними спорить. Каждому нравится та местность, та природа, которая его окружила с самого детства. Мне тоже нравится южная часть Украины, ее раздолье, теплый климат, обилие фруктов и т. п. Мне нравится первая половина лета и осень на Украине. Особенно безбрежная степь в мае - начале июня, когда посевы пшеницы, ржи, ячменя еще не приобрели желтый цвет, а по- настоящему зелены. Вот тогда и кажется тебе, что ты среди океана, только не голубого, а зеленого. Много и других прелестей природы в этой полосе. Но вот однажды я разговорился со своим другом. Он родом с Нижней Волги. Он с азартом рассказывал о поездке на Родину, т. е. в свои родные места. "Знаешь, Федор. Удивительно. Выйдешь в степь, а кругом полынь и полынь, и так она пахнет, так ты ее чувствуешь, как в детстве и она тебе мила и близка, как родная мать". Я в душе улыбнулся, чтобы не смутить друга, а затем подумал, что он прав. Ведь для человека в понятие любви к Родине включено, прежде всего, то место, где ты родился, жил, воспитывался, откуда ты пошел дальше в жизнь и чем у тебя сильнее чувство привязанности, где твой пуп, как говорится, зарыт, там ты ценнее для Родины в большом плане. Если человек, по моему убеждению, не любит то место, где он родился, не дорожит им, его не тянет туда он неполноценный человек. Этот человек просто не может быть большим патриотом или вообще патриотом своей Родины. Любовь к Родине начинается с твоей хаты, с вишни, растущей под хатой, с того ручья, который бежит среди лозы на краю твоего огорода, с той детской любви к своим друзьям, к своей школе, учителям, одноклассникам и т. п. Да! Именно здесь зарождается великое чувство Родины, великая любовь к ней. Но что это я уклонился от сути событий этих дней?
      Закончив ужин, мы с Виктором Захаровичем согласовали все вопросы и разошлись. Надо было отдохнуть, да и еще раз все взвесить перед завтрашней встречей, назначенной на 8 часов утра. Нам к этому времени не привыкать. Мы ежедневно начинаем свой трудовой день в 8 часов утра и заканчивает в 7-8 часов вечера. Таков у нас ритм работы.
      Утром 23 марта мы были в особняке, где намечалась встреча. Нас встретил Ле Дык Ань, Хоан Хоа и Май Суан Тан. После встречи пошли в зал для переговоров. Поприветствовав меня, генерал-полковник Ле Дык Ань сделал паузу, давая мне возможность начал разговор, но я попросил первым высказаться Ле Дык Ань. Ле Дык Ань воспринял это предложение доброжелательно. Он говорил о военно- политической обстановке, о ее сложности вообще и в данном регионе в особенности, о напряженном положении на границе с Таиландом и внутри Кампучии, о принимаемых мерах, о необходимости замены на границе войск ВНА войсками НРАК, о выводе части войск в район Хошемина, а в связи с этим о необходимости ускоренного строительства НРАК и о тех планах, которые уже приняты на заседании Политбюро НРПК. Хотя прямо об этом он не говорил, но давал понять, что этот вопрос уже решен. Затем взял слово Май Суан Тан. Он начал ссылаться на то, что эти планы были согласованы со мной, чему я крайне удивился. Как можно было на меня ссылаться, если мною было сказано еще в январе 1983 г. о недопустимости подобных формирований, так как они не обеспечены соответствующими материальными ресурсами, да и надо прежде всего выполнить текущий пятилетний план. Я был возмущен поведением Май Суан Тана. Хорошо, что у меня были веские, я бы сказал неопровержимые доказательства моей позиции в январе 1983 года.
      В плане по закрытию границы и усилению борьбы с контрреволюцией внутри страны (речь идет о Кампучии) было сказано, что надо выполнить пятилетний план. У моего переводчика Сергея Макеева была тетрадь с записью беседы с Май Суан Таном в январе, где было прямо сказано, что создавать дополнительные формирования в этой пятилетке нецелесообразно, они не обеспечены вооружением и техникой. Что надо выполнить существующий пятилетний план. Так однозначно было сказано ему на встрече. Как он мог извратить все, преподнести в другом плане мне было непонятно. Я понял только одно, что с ним надо ухо держать востро, не допускать малейшей возможности истолковать что-либо в свою пользу, так как ему хочется. Здесь не просто принцип, нет. Речь идет о том, что наша позиция, будучи разумной и обоснованной, должна правильно, без извращения пониматься. Выслушав до конца товарища Май Суан Тана, я достал пояснительную записку к указанному выше плану и зачитал то место, в котором все было сказано по этому вопросу. В дополнение Сергей Макеев - переводчик зачитал запись беседы, а товарищ Чан До к великой его чести, наш сопровождающий от ГШ, подтвердил правильность записи, так как он тогда присутствовал на этой встрече. Мне было как-то неприятно, как-то не по себе. Хорошо, что эти документы были рядом и я тут же парировал. Ведь В. З. Копытин мог подумать, что я действительно дал согласие на эти формирования, а сейчас его обвиняют в незнании обстановки. Хорошо, что все стало на свое место. На этом мы закончили встречу в первой половине дня. Решили продолжить ее после обеда. Надо было собраться с мыслями, дать ответ на поставленные вопросы. Обедали без всякого желания. Кушать совсем не хотелось. Жара, рой мух отбивали аппетит, но есть еще долг приличия. К сожалению, он меня преследует всю жизнь. Да! Именно преследует. Мне тяжело жить. Вот этот пример. Возмутиться, бросить все, уйти и этим самым выразить свое неудовлетворение. Но!! А как подумают наши друзья? Как они воспримут все это? Ох! Как это тяжело, но как это надо! - терпеть и улыбаться. Пожалуй я нашел хорошую формулу и именно в данную минуту - терпеть и улыбаться.
      После обмена мнениями с советскими товарищами мы решили заявить вьетнамской стороне - нет нашего согласия на столь большие планы дополнительных формирований, они неоправданы, необеспечены, а поэтому не реальны. Мы найдем оптимальный вариант и дадим свой ответ. Так и было сделано после обеда, во время второй встречи с Ле Дык Анем. Он, по моему, правильно понял и правильно отреагировал на мои выводы. Обе стороны остались удовлетворены, хотя меня продолжала возмущать позиция Май Суан Тана.
      Вечером состоялся ужин у товарища Ле Дык Аня. Опять обилие блюд, опять полная чаша. Что они демонстрируют - удивительно. Сами полуголодны, но приемы закатывают на уровне императорских. Неужели они думают, что мы не понимаем их трудностей, не входим в их положение? Нам, может быть, было бы приятнее употреблять за столом самую простую, самую скромную пищу. Неужели наши вьетнамские друзья не понимают, что мы не капиталисты, не помещики, не дельцы, а самые обыкновенные, как и они, люди. Мы все поймем, мы все правильно оценим. Не беспокойтесь наши родные друзья. Но не будем об этом говорить и акцентировать внимание. Видимо так считают нужным делать вьетнамские друзья. Ужин был обильным, из 8 блюд. Только подумать - из 8 блюд. Чего только не подавали; и картошку, и капусту, и цыплят, и суп, и креветки, и отбивную, и овощное, и рыбное блюдо, и ананасы, и блинчики по сайгонски, и компот, и фрукты и еще кое- что. Надо же все это предусмотреть, все это приготовить. Но бог с Вами - нашими друзьями. Если Вы считаете, что у Вас больше возможностей и поэтому можно соревноваться соревнуйтесь. Но мы, советские, считаем эти соревнования ни к чему, совершенно излишним. За ужином мы произнесли тосты - тост Ле Дык Аня и мой. Оба были восприняты доброжелательно.
      С утра встретились с НГШ товарищем Сой Кэо. Он проинформировал меня по внутриполитической обстановке, о состоянии формирования соединений и частей НРАК. Я не стал задавать трудные вопросы. Спросил об экономическом положении в стране, о количестве риса на душу населения в текущем году. Он доложил, что около 300 грамм риса на день на человека. Это примерно тоже самое, что и у вьетнамцев. Поговорили о предстоящем праздновании 5-й годовщины освобождения страны от полпотовского режима. Они придают ему большое значение. Показали погоны, которые они хотят ввести в армии к 5-й годовщине. В целом они выглядят нормально, но на генеральской форме уж очень много "петухов". Надо упростить. Говорят, что Бут Хонг получит звание генерал- полковника, а я думаю, что лучше бы генерала армии. Ведь лаотянин и вьетнамец генералы армии, а почему он должен быть генерал-полковник? При случае надо дипломатично подсказать товарищу Хенг Самрину.
      После встречи поехали в посольство. Там нас ждал Олег Владимирович Басторин - Чрезвычайный и Полномочный посол СССР и СРВ. Сидели, говорили, обменивались мнениями. Чувствовалось, что ему нужна была наша информация по делам этих стран. В меру дозволенного я выдал эту информацию. После встречи у Басторина вечером давал прием НГШ Сой Кэо. На вечере присутствовали О. В. Басторин, Ле Дык Ань, Хоа, Май Суан Тан и наши товарищи. Мне пришлось произнести тост.
      Утром улетели в Ханой. Погода была хорошая и ничто нам не мешало. Должен сказать, что особого настроения не было. Мысли уже работали на доклад обстановки.
      Два дня ушло на обобщение материала, посещение МО СРВ и доклад МО СССР. Надо все было взвесить, прежде, чем доложить. Но все обошлось хорошо. Реакция была положительной, а это хорошо. Теперь мы знаем, как нам надо поступать, каких нормативов придерживаться.
      В конце марта подвели итоги работы за месяц и определили задачи на апрель.
      Сегодня первое апреля. Что нового апрель принесет для нас. От Николая Александровича Зотова все идут распоряжения быстрее представить решение по Кампучии. Вопрос сложный, требуется дополнительный расчет. Этим и занимаются Ж. К. Кереев и генерал Д. А. Царапкин. Они специально 4 дня работали в Кампучии и взяли все необходимые данные. Сейчас можно и ответ дать.
      В субботу встретился с Борисом Николаевичем Чаплиным по награждениям. Сколько можно переживать из-за этого. Делаем доброе дело, а превращаем в бог знает что. Неужели нельзя все сделать по-человечески? Просто удивительно. В беседе он пообещал довести до товарища Ле Зуана нашу просьбу о награждении руководства ВНА нашими орденами. Это хорошо. Это самый лучший способ ускорить дело.
      Сейчас можно заняться и подготовкой к сборам. Надо успеть все просмотреть и самому хорошо подготовиться. 8 апреля у меня лекция в высшей академии ВНА. Это моя первая лекция на таком уровне. В лекции по контрнаступательной операции подняты вопросы комплексного огневого поражения и использование подвижных групп в глубине для развития стремительного наступления. Это положение не ново, но оно в ВНА ранее не рассматривалось. Внимательно изучил все схемы. Их готовил товарищ И. Н. Манжурин. Он оказался добросовестным и хорошо подготовленным человеком. Вообще я боялся за него, считая его недостаточно подготовленным и собранным, но оказалось, что я ошибся. Чувствуется, что вьетнамская сторона приняла его хорошо. Единственно смущает его внешний вид. Уж больно он неухожен. Возможно повинна в этом молодая жена, на которой он женился после смерти первой жены, которую он очень любил. Ну что ж. Никогда не завидовал тем, у кого молодые жены. Всегда считал их несчастными и думаю, что я не ошибаюсь. Возможно есть в жизни случаи, когда во имя какого-то особого уважения женщина приносит себя в жертву, но это исключение, если оно вообще существует.
      Шестого апреля смотрели завод по ремонту РЛС. Новый завод, прекрасно оборудован станками и другими механизмами. Он имеет исключительное значение для поддержания РЛС в исправном состоянии, а это важнейший фактор боевой готовности. Был Начальник Главного технического управления генерал-лейтенант Ле Ван Чи. Обещал принять меры, но на его обещания немного надежд. Самое главное не решен вопрос с электроэнергией. Надо 1800 квт, но хотя бы 1200. Наши тоже молодцы, построили и с плечь долой. Нельзя строить для вьетнамцев не комплексно, хотя они иногда сопротивляются этому. Надо написать генерал- полковнику Сергейчику. Пусть даст 1-2 дизельных электростанции. Это обойдется дешевле, чем простой завод, а самое главное поднимет боеготовность. Да! Надо именно так сделать. Об этом я доложу министру обороны СССР Д. Ф. Устинову и генерал-полковнику товарищу Сергейчику и министру обороны ВНА генералу армии Ван Тиен Зунгу, с которым я встречаюсь завтра. Ему надо доложить по другим вопросам: о поездке на юг, о посещении высшей академии, о поездке на завод по ремонту РЛС и проблеме заводов вообще, о выделении ГСМ на 1984-1985 гг.
      Договорились встретиться в 8.00 утра. Как всегда встреча была доброжелательной. Министр обороны внимательно выслушал меня, одобрил мои планы, пообещал по некоторым вопросам принять соответствующие меры. Что-то не клеится между командующим ЛВО генерал-полковником Дам Кван Чунг, а В. В. Кверин, этот необузданный любитель спиртного. Первоначально, видимо, командующему это нравилось, но разобравшись подробнее, он понял, что это не тот человек, с которым надо сотрудничать. Да! Видимо это так. Но МО СРВ ничего об этом не сказал, хотя наверняка многое знает. Надо будет серьезно поговорить с Кавериным.
      Утром улетели в Хошемин. Набралась довольно солидная группа - генерал П. Д. Бражко, генерал Г. К. Филоненко, генерал Д. В. Царапкин, старший прапорщик В. Р. Пинн, старший лейтенант С. Ф. Макеев, да вьетнамские товарищи - Зиеу и охранник. Полет проходил спокойно. Я изучал организацию соединений и частей соседа. Долетели хорошо. Нас встретил командующий седьмым округом генерал-лейтенант Нгуен Ван Чау, его начальник штаба, генеральный консул Хошемина Волков Олег Александрович, командир отряда АН12 и другие. Встречал и товарищ Б. В. Залозный. Б. В. Залозный сразу же заручился моим согласием побывать у него в гостях. Честно говоря, я как-то растерялся от неожиданного приглашения. Но ничего. Все будет хорошо. Мы планировали сразу же начать работу с командующим 7 ВО, но он попросил перенести нашу встречу на воскресенье, а остаток субботы использовать для посещения дворца наций, пагоды и знакомства с городом. Нас это вполне устраивало. Мы поехали в гостиницу округа, расположились, попрощались до воскресенья с командующим и вскоре сели обедать. Пообещав, мы уехали смотреть город, дворец и пагоду. Все было заранее предусмотрено и мы с большим удовлетворением осмотрели эти объекты. Интересно, что пагода была относительно новой постройки, постройки 1917 г. Это прекрасное сооружение сочетало в себе уже новую архитектуру ХХ в. Оказывается в пагоде имеется место для сосредоточения фотографий особо отличившихся в будийской вере конечно это ламы и имущие люди. Эти фотографии на маленьких дощечках помещались рядами на специально оборудованные стеллажи. Я впервые узнал, что на земле было и есть всего пять буд. Три буды уже умерли, четвертый буда живет, а пятый придет к гибели мира. Видимо смысл этих утверждений в том, что дескать молитесь за четвертого буду, пусть он побольше живет, а то придет конец света. Эта пагода строилась, как говорят, на средства будийских монастырей (пагод) не только Вьетнама, но и Японии, Китая и других стран, исповедывающих будизм.
      Во дворец мы попали в хорошее время. Почти не было туристов и нам было свободно все посмотреть. Побывали на всех этажах и даже на вертолетной и танцевальной площадках. Танцевальная площадка была расположена очень интересно. С нее просматривался почти весь город и особенно центральная улица, улица "Освобождения". Я представил всю красоту, которая окружает эту площадку в вечернее и ночное время. Да! Они умели создавать уютные уголки. Пол был из деревянных плиток черного (железного дерева) - отшлифованного до блеска. Небольшая эстрада для оркестра и выступлений артистов. Очень оригинально была продумана вентиляция. Она была почти вся естественной, но очень эффективной. Дворец был построен в новом стиле. Я бы сказал вьетнамского там немного. Простота архитектуры бросалась в глаза всюду. Он производил внушительное впечатление. В зале, где глава государства принимал глав государств других стран, послов, стояли стулья. Стул главы государства несколько выше и с особой резьбой на спинке и на боковинах, для высоких гостей свое оформление стульев, для тех, кто пониже - третье. Сзади главы государства картина. Она из множества картин, изображающих различные стороны жизни государства. Вообще она не произвела на меня впечатления. Говорят, что вьетнамский художник рисовал часть этой картины ногой. В нижнем зале, где проходят большие торжества, поражает своими размерами ковер в 600-800 м2. Экскурсовод рассказал, что для водворения его разбирали простенок, а потом заделывали. В целом ничего особенного. Много залов различного предназначения, своеобразно обставленных мебелью, украшенных картинами и коврами. Ковры используются только на полах. На стенах ковров нет. Кое-где мебель уже приходит в негодность, кое-где плитка ПХВ отстала от цементного пола. Меня даже удивило, что полы покрыты кое-где плиткой ПХВ, как у нас на Т-80 в обычных квартирах, причем не в комнатах, а в коридорах. Затем мы ездили по городу. Ездили долго, часа два. Город, как город, но впечатление он производит более благоприятное, чем Ханой. Более прямые и широкие улицы, больше высотных домов, дома лучше содержатся, больше порядка в уличном движении, чище улицы и площади. Да и город сам больше. Ведь в Хошемине около четырех миллионов, а в Ханое около трех. В Хошемине много особняков, дворцов, больше машин и такси, особенно рикш. Они снуют везде. Все рикши никилированы. Город сам по себе спокойнее. Город украшает река Сайгон. Она очень глубока до 11-12 метров и тихоокеанские корабли свободно доходят до порта Хошемин. Это создает большие удобства для снабжения города. Отсюда идут корабли во все концы мира. Здесь можно встретить корабли любой страны, но главным образом нашей. Порт раньше перерабатывал грузов до 8 миллионов тонн. К большому сожалению сейчас только 1,5 миллиона тонн. Здесь и пассажирский порт. Он примечателен тем, что имеет музей Хошемина, где сосредоточено много фотодокументов из жизни и деятельности Хошемина в молодые годы и после возвращения из-за границы. Хошемин уходил за границу именно из этого порта на французском судне в 1918 году в качестве повара, а возвратился в страну в 1945 году на север в провинцию Као-Банг. Мы с большим интересом осмотрели музей. Он на нас произвел хорошее впечатление. После музея мы вышли на набережную. В заливе реки купались ребятишки и взрослые. Река Сайгон чище Красной и это позволяет городским жителям купанье в реке, особенно в небольших заливчиках. Когда мы стояли на набережной, нас окружила толпа мальчишек и взрослых. Некоторым хотелось продемонстрировать знание русского языка. Они здоровались, спрашивали, кто мы есть, как попали в Хошимин и т. п. Желали здоровья и успехов. Это особо действовало на наши чувства. Ведь в этом я лично вижу отношение вьетнамского народа к нам, советским. Желание познать русский язык, это желание знать нашу страну, наш народ, желание перенимать культуру, быт и все прочее. Возможно я ошибаюсь, но думаю, что нет. Разве будешь добровольно изучать язык страны и народа, который ты не любишь.
      Домой приехали довольными. Немного отдохнули. Вскоре приехал Борис Васильевич и забрал меня к себе. Я попросил его пригласить Ивана Николаевич Музыченко. Он согласился. Жена Бориса Васильевича Эмма - коренная москвичка, разбитная и практичная. В начале мы пили джин самодельный, а затем сели за стол. Вскоре подошел и Иван Николаевич. Разговаривали о многом, в том числе и о делах. Вечер прошел непринужденно, но чувствовалась усталость. Все же целый день на ногах. В 10.30 вечера мы распрощались и я поехал в гостиницу. В гостинице все было спокойно. В номере прохладно и это создало хорошее настроение. На столике были фрукты и папайя, но к сожалению папайю было трудно разрезать. Она какая-то жесткая и тягучая. Считается, что папайя очень полезная для желудка, а мы, военные, многие страдали желудком, а поэтому охотно употребляем то, что советуют. С большим трудом я отделил небольшой кусок папайи и съел. Спалось плохо. Все время ворочался с одного бока на другой. Первый раз проснулся в 2 часа ночи, потом в 4, потом в 6. Уже нужно было идти играть в волейбол, как договорились. Мы выиграли и были довольны.
      К 8.00 поехали в штаб округа. Я никогда не был в этом штабе. Здание штаба слева от въезда было приподнято над плоскостью земли, со ступеньками, ведущими к главному входу, над которым для защиты от дождя и солнца, на ажурных колоннах покоился козырек. Командующий встретил нас у подъезда штаба. Он производил очень своеобразное впечатление. Хотя ему было всего лишь 62 года, он выглядел значительно старше своих лет. Волосы с проседью, морщинистое лицо, небрежная одежда как-то делали его старше своих лет. Даже петлица на одной стороне воротничка была полуоборвана. Он не имел высшего образования, но обладая природным умом, смелостью и организаторскими способностями прекрасно воевал, дошел до начальника штаба фронта, а сейчас возглавляет один из ответственных округов. Ему, этому человеку, никогда не было легко в жизни, он всегда должен был переживать трудности, что и накладывало на его облик определенный отпечаток. Чувствовал он себя не совсем свободно, была заметна скованность, неуверенность, может быть даже боязнь получить замечания от меня по докладу о деятельности округа. Я это понимал и с самого начала принял меры к созданию доброжелательной обстановки. Доклад по просьбе командующего предстоял в течение двух часов, а поэтому я разрешил ему докладывать сидя. Это позволило ему чувствовать себя спокойнее и увереннее. Доклад был весьма обстоятельным и слушался с интересом. Я не перебивал его, а что мне было не совсем ясно, делал пометки в своей тетради. В течение двух с половиной часов материал был изложен. Можно было задать вопросы. Их накопилось много. Я задавал их командующему неторопясь, давая возможность ему сделать соответствующие пометки. Ответы на вопросы заняли еще около 30 минут. После этого я высказал свое мнение по доложенным вопросам и свои рекомендации. Во всем чувствовалось, что командующий доволен созданной обстановкой и уже не чувствовал себя так напряженно.
      После завершения нашей работы я преподнес командующему сувенир русский самовар, высказав пожелание, чтобы советско-вьетнамская дружба была такой же горячей, как чай с этого самовара. К обеду мы закончили работу и можно было немного отдохнуть. Вечером нас пригласил Генеральный консул СССР в Хошимине товарищ Олег Александрович Волков. Мы приняли приглашение, хоть нас немного удивило слишком позднее время - 8 часов вечера. Ведь завтра надо было работать, да еще очень напряженно. Но что делать. Коль мы пообещали быть, идти на попятную было неудобно. К 20.00 мы в сопровождении Олега Александровича приехали к нему в резиденцию. Это бывшее здание посольства США, с бункерами, искуссно встроенными в забор и в углы здания. Хозяин подробно все рассказывал об этом здании, его преимуществах и недостатках, а затем мы обошли все здание, чтобы хорошо его представить. Хозяин подробно все рассказывал об этом здании, его преимуществах и недостатках, а затем мы обошли все здание, чтобы хорошо его представить. Хозяин подчеркнул, что на праздники бывают приемы и в зале вмещаются до 300 человек. Я подумал, что если 5 консулов, существующих во Вьетнаме, будут приглашать по 300 человек, это уже 1500 человек, а если на каждого приглашенного потратить не менее 10 рублей, то получается весьма солидная сумма - 15 000 рублей, а если приемов 4-5 в году, то это уже до 50-60 тысяч рублей. Но это только по линии консулов, а если взять другие представительства, то это выльется в сумму где-то в 150-200 тысяч рублей. Немного ли мы отпускаем на эти нужды, на нужды рюмочной дипломатии. Но я ничего не сказал, хотя подумал о том, что наши дела в области экономического сотрудничества идут плохо. В том же Хошемине судоремонтный завод ранее ремонтировал 120 судов, а сейчас 40. Где же тут логика. Социализм - это не дерево с готовыми пирогами. Это общество, которое требует большой энергии, и энтузиазма, трудового порыва для создания экономической основы. Само по себе все это не прийдет. Мы это хорошо знаем и по своей стране, по своему опыту. Или, например, работа порта. При сайгонском режиме он перерабатывал до 8 миллионов тонн груза, а сейчас 1,5 миллиона тонн. Ведь ничего не изменилось, а результаты другие. Разве это дело. Куда же мы смотрим и наши друзья. Так можно скомпрометировать социализм, чего и хотят враги социализма, а их, к сожалению, здесь достаточно. Но все это я держал при себе. Неудобно, появившись первый раз в гостях у человека, начинать дискуссию по этому вопросу. Ведь он поймет, что я имею ввиду и деятельность коллектива генконсульства.
      Вот такие дела. Сели за стол где-то в 9.00 вечера. Уж слишком поздно. Немного посидели, покушали и в 22.30 разошлись. Надо сказать, что хозяйка дома - Невела была весьма любезна. Она внимательно ухаживала за гостями, стараясь произвести хорошее впечатление.
      С утра 11 апреля поехали в Вун Тау - будущий центр нефтяной промышленности. Ехать надо было около 2,5 часов, но дорога хорошая. Мы решили по пути посмотреть плантации гевеи - каучукового дерева. Я думал, что это типа кустов, а это настоящие лиственные деревья. Мы остановились у плантации, которая подходила к дороге, вернее была расположена у самой дороги. Оказывается на стволах деревьев с несколько беловатой корой прорезаны винтообразные бороздки, по которым непрерывно сочится сок гивеи и капает в плошки (типа тарелок), выставленных у каждого дерева. Содержимое тарелок - это настоящий каучук. Когда мы взяли кусок затвердевшего сока гевеи и пытались его разорвать, это нам не удалось. Он растягивался до метра в длину, образуя почти прозрачную (немного с желтоватым оттенком) пленку. Мне стало понятно насколько она прочна, эластична и ценная для промышленных нужд. Сейчас я, наконец, знаю, что такое гевея. Мы помогаем вьетнамской стороне закладывать огромные плантации гевеи, создавая совместные предприятия по ее выращиванию, разумеется, что отдача будет не сразу, но обязательно будет и очень важная. Встанет, естественно, вопрос сбора обработки и транспортировки гевеи, собственно говоря не гевеи, а почти готового каучука. Кто будет учитывать сколько собрано, обработано, доставлено и т. п. Все это потребует тщательной организации. Можно вырастить рощи и ничего не получать, все будет уходить в неизвестность. Возможно я неправ. Надо подумать.
      В Вун Тау приехали к половине десятого. Уже изрядно пекло солнце и было душно. Мы имели час времени и решили покупаться. Море здесь чистое, а мелководье тянется на сотни метров от берега. Можно свободно пройти 150-200 метров, особенно в период отлива. В период отлива обстановка резко меняется. Начинают накатываться волны, после чего тебя несет куда-то в море. Возможно это только такое ощущение, но в районе Дананга двое советских специалистов утонуло, попав в период отлива. Мы далеко не заходили, купались на небольшой глубине, в основном, в гребнях волн, которые беспрерывно накатывались на мелкую часть морского берега. вода была слегка прохладной и это вызывало чувство огромного удовольствия. Но надо было уже заканчивать. Мы решили воспользоваться душевыми, которые нам приглянулись, когда мы проходили мимо довольно приличного здания, служившего местом отдыха, в том числе и местом, где можно смыть соль. Душевые оказались в нерабочем состоянии. Тогда нам предложили доставать воду из колодца и из ведер окатываться водой. Так мы и сделали, хотя это было не совсем удобно. Закончив купанье, мы поехали в епархию Мамедова нашего главного нефтяника. Нас очень дружелюбно встретили, предложили чай, бананы и начался разговор по-существу. Я попросил рассказать все про Вун Тау. Он так и поступил. В течение 30-40 минут он изложил всю суть вопроса. Коснулись мы и вопроса охраны будущих нефтепромыслов. Ведь они будут в 120 км от берега. Могут быть диверсии и все, что угодно. Американцы и другие страны могут пойти на все, чтобы скомпрометировать СССР. К большому сожалению никто всерьез об этом не думает. Все надеются друг на друга вьетнамские друзья на нас, а мы на них.