Голос казначея монотонно бубнил, зачитывая отчет о состоянии папских финансов. Папа Пий V встал, открыл окно и выглянул наружу. Через несколько минут он расслабился и обратился к старшим служащим Ватикана, сверкая глазами.
      «Бросайте все сейчас же, – сказал он чиновникам, утонувшим в гроссбухах и финансовых отчетах, разбросанных по столу, – мы должны немедленно возблагодарить Господа. Христианский флот победил».
      Пунктуальный казначей отметил время сего странного происшествия. Это случилось 7 октября 1571 года в 5 часов дня.
      Ровно через две недели ночью в Рим прискакал гонец из Венеции с сообщением об исторической морской победе. Христианский флот, возглавляемый Иоганном Австрийским, потопил турецкий флот при Лепанто. Согласно официальному сообщению исход битвы был предрешен около 5 часов 7 октября 1571 года.

      В 80-х годах прошлого века британский посол в Париже, лорд Дафферин, проводил отпуск в деревенском доме своего друга в Ирландии. Однажды ночью он неожиданно очнулся от глубокого сна.
      Лорд встал и выглянул в окно. На лугу в лунном свете он увидел таинственную фигуру, согбенную под тяжестью предмета, напоминающего гроб. Дафферин спустился вниз и крикнул: «Что вы здесь взяли?»
      Человек выглянул из-под своей ноши, лорд Дафферин увидел безобразное, сморщенное лицо и сразу же почувствовал к нему отвращение. Когда лорд спросил, откуда тот взял гроб, фигура прошла сквозь него и исчезла.
      На следующее утро он рассказал о происшествии хозяину, но тот не смог никак объяснить это странное явление.
      Через несколько лет лорд Дафферин был в Париже на международном дипломатическом приеме в Гранд-отеле.
      Когда лорд и его личный секретарь подошли к лифту, Дафферин внезапно остановился и отказался заходить внутрь. Лифтер был не кто иной, как тот сморщенный, уродливый человечек, которого лорд Дафферин видел несущим гроб в ирландском поместье своего друга год назад.
      Лифт начал подниматься без лорда Дафферина и его секретаря, а посол отправился наводить справки о личности этого странного человека. Когда лифт находился на уровне пятого этажа, канат лопнул. Лифт с оглушительным грохотом упал на дно шахты, а все находившиеся в нем погибли.
      Этот случай широко освещался в прессе и был изучен Британским научным физическим обществом. Но лорд не смог выяснить личность своего спасителя. Более того, ни персонал отеля, ни люди, пытавшиеся объяснить произошедший инцидент, не смогли ничего узнать об этом человеке – ни его имени, ни происхождения.

      В 3.34 пополудни 22 июня 1893 года флагманский корабль британских военно-морских сил «Виктория» столкнулся с другим судном и через некоторое время затонул. Это случилось недалеко от средиземноморского порта Триполи. Погибло множество людей, в том числе и командующий – адмирал сэр Джордж Трайон. Морское бюро расследований выяснило, что «Викторию» протаранил корабль той же эскадры «Кампердаун» во время сложного маневра, выполняемого по приказу сэра Джорджа. Маневр заключался в том, что две колонны кораблей, куда входили «Виктория» и «Кампердаун», разворачивались навстречу друг другу. Когда адмирал заметил, что столкновение неминуемо, он отдал приказ: «Полный назад». Никто не мог понять, что толкнуло сэра Джорджа, опытного и хладнокровного моряка, приказать выполнить столь опасный маневр. Однако те, кто выжил, слышали слова сэра Джорджа, когда корабль пошел ко дну: «Это только моя вина».
      Во время катастрофы, в Лондоне, леди Трайон давала прием в своем доме, в Итон-сквере. Около 3.30 приглашенные увидели адмирала, идущего через гостиную. Когда гости вежливо заметили, как хорошо, что сэр Джордж смог присутствовать, леди Трайон, которая не видела фигуры мужа, сказала, что ее супруг в настоящий момент находится на своем корабле. Впоследствии некоторые гости уверяли, что они даже беседовали с адмиралом и были абсолютно уверены, что это был сэр Джордж, хотя не помнили, отвечал ли он им.
      Адмирала больше никогда не видели, и загадка осталась неразрешенной. Возможно, предчувствуя скорую гибель, сэр Джордж углубился в воспоминания о доме и жене… и таинственным образом спроецировал свое изображение в гостиной.

      XVIII веке семья богатых плантаторов Уолронд построила каменный склеп в церкви Христа на Барбадосе. Он закрывался массивной мраморной плитой – скорее это была крепость, чем склеп.
      В 1807 году в нем похоронили миссис Томасину Годдард. Через год склеп перешел к семье Чейз, также плантаторам-рабовладельцам. Они приобрели его и похоронили там двух дочерей – в 1808 и 1812 годах.
      В 1812 же году склеп пришлось открывать снова, так как скончался глава семьи Томас Чейз. Тут и обнаружилось, что свинцовые гробы дочерей стоят вертикально, но никаких следов взлома нет.
      То же повторилось в 1816-м, когда склеп вновь открыли, чтобы похоронить близкого родственника. Гробы семьи Чейзов опять оказались в беспорядке. Для того чтобы внести гроб Томаса, потребовалось восемь крепких мужчин. Однако и он был поставлен вертикально и прислонен к стене склепа.
      Слухи о странных происшествиях в склепе быстро распространились по острову, и через восемь недель, когда пришло время очередного погребения, на церемонию собралась огромная толпа. Толпа не осталась разочарованной. Хотя склеп был запечатан, история повторилась, и четыре гроба членов семьи Чейза опять находились в таком же необычном положении.
      Губернатор Барбадоса, лорд Комбермер, взял дело в свои руки. В 1819 году он лично руководил установкой гробов в должном положении, и плита, закрывающая склеп, была запечатана по периметру губернаторской печатью. Но на следующий год начали поступать сообщения о непонятных шумах, доносящихся из склепа, и губернатору пришлось приехать в церковь Христа опять.
      Печати оказались нетронутыми. Однако гробы располагались в привычном уже беспорядке. Только маленький, почти рассыпающийся, деревянный гроб миссис Годдард без изменений стоял в своем углу.
      Этому не было объяснений. Рабы-негры, желая отомстить хозяевам, все же не смогли бы двигать гробы, не оставляя следов. А землетрясение вряд ли могло затронуть только один склеп, не потревожив другие. Создатель Шерлока Холмса, сэр Артур Конан Дойл, выдвинул предположение, что сверхъестественные силы двигают гробы в знак протеста против их свинцовой оболочки, предохраняющей тела внутри от быстрого разложения. Он считал также, что, возможно, эти силы были активизированы тем, что Томас Чейз и одна из его дочерей покончили с собой.
      Что бы ни являлось причиной этих явлений, но волнения на Барбадосе были столь сильны, что через 150 лет все гробы из склепа были вынесены. Он пуст и сейчас. Только сор, заносимый ветром через дверную решетку, больше ничего в нем нет.

      Барни Даффи был очень высоким человеком. Он возвышался над двумя молодыми солдатами, изрыгая ужасные проклятия: «Схватите меня или застрелите меня, вы, покрытые кровью, ливрейные вши! Потом меня повесят – но слушайте мое проклятие! Так же верно, как то, что вы это сделаете, вы двое примете ужасную насильственную смерть, прежде чем мой труп провисит неделю на виселице в Кингстауне!»
      Даффи, ирландец, был заключен в тюрьму британцами на острове Норфолк в Тихом океане, в 1448 километрах на северо-восток от Сиднея. Этот остров один из самых красивых в мире, но все его прошлое густо окрашено кровью.
      Многие его нынешние жители утверждают, что они встречают привидения – призраки потомков мятежников с Баунти, которые в XIX веке вырвались с крошечного острова Питкерн и двинулись на Норфолк, призраки взбунтовавшихся ирландских заключенных, которых повесили на этом острове после того, как британские власти вывезли их на кораблях из Ботани-Бея.
      Жизнь заключенных была непрерывным кошмаром. Люди получали по 50 ударов плетью, если у них находили табак или заставали за пением. Они ели руками и пили воду из корыта. Приговоренные к смерти через повешение благодарили Господа за избавление от страданий, в то время как оставшиеся в живых узники молились о ниспослании им не свободы, а смерти.
      Барни Даффи удалось избежать этого ада и спрятаться в густом лесу в дупле огромной сосны. Он выбирался оттуда по ночам, чтобы добыть себе еду, и совершал набеги на огороды поселенцев. Его волосы и борода были длинными и спутанными, а вместо одежды на нем болталось лишь несколько обрывков тряпья. В таком виде его случайно обнаружили двое солдат, отправившихся на рыбалку.
      В ответ на его проклятие они лишь пожали плечами и с помощью своих мушкетов отвели в поселок. Даффи был повешен, а через два дня те двое солдат вновь отправились на рыбную ловлю на то же самое место, неподалеку от пустотелой сосны.
      Вскоре после этого пеший патруль обнаружил их тела, избитые и изуродованные, плывущие по течению возле того места.
      До нынешних дней на картах острова Норфолк отмечен овраг Барни Даффи – тот самый, где двое солдат проигнорировали проклятие Барни Даффи и заплатили за это своими жизнями.

      Миссис Карран из Сент-Луиса, США, не была ученой. У нее были небольшие знания в области истории, умеренный интерес к книгам и еще меньше познаний в запутанной науке языкознания.
      Тем не менее именно она стала автором множества книг, которые удивляли самых уважаемых академиков по обе стороны Атлантики.
      Однажды, несмотря на ее неприязнь к спиритизму и к медиумам, миссис Карран уговорили принять участие в спиритическом сеансе. 8 июля 1913 года она впервые положила руки на специальный столик, посредством которого осуществлялась связь с потусторонним миром, и вызванный дух представился как Патиенс Ворс. С этого момента миссис Карран и Патиенс Ворс стали неразлучны.
      В письменном виде или с помощью речи, "через миссис Карран, когда та была в трансе, Патиенс Ворс поведала сперва о том, что она родилась в Дорсете, в Англии, в XVII веке. Она подробно рассказала об эмиграции своих родителей в Америку и о своей смерти от рук индейцев во время войны с ними.
      Затем, во время частых сеансов, продолжавшихся в течение многих лет, Патиенс Ворс надиктовала ряд исторических новелл в самом разнообразном стиле. Исторический период, который они охватывали, был чрезвычайно широк – от времен Христа до XIX века.
      Книга «Hope Trueblood» вызвала большое количество положительных отзывов со стороны критиков. Корреспондент «Атенеума», которому ничего не было известно о способе, при помощи которого была написана книга, писал о ней с большим энтузиазмом: «Отточенные и ясные характеристики, хороший диалог, захватывающий ход сюжета, глубокие, но сдержанные чувства».
      Миссис Карран могла писать одновременно две или даже больше новелл, поскольку ей «диктовала» Патиенс Ворс. Она могла написать главу одной книги, затем главу другой, посвященной совершенно иному предмету, и затем продолжать писать первую книгу, совершенно не отойдя при этом от избранного сюжета.
      Ее возможности не ограничивались только новеллами. Она могла сочинять по собственному желанию и на любую предложенную ей тему, причем в любом стиле. Она проявила поистине замечательные знания языка и чувство стиля в своей книге «Telka», получившей наиболее восторженные отзывы критики, рассказывавшей о средневековой Англии на том английском языке, который соответствовал описываемому времени, изучением истории которого миссис Карран никогда специально нс занималась.
      Интеллект и остроумие Патиенс Ворс долгое время продолжали изумлять психологов. Но для миссис Карран она была всего лишь замечательным другом, рассказывавшим ей – и через нее читателям – зачаровывавшие истории о днях, давно минувших.

      Через месяц после жестокой битвы при Монсе (Бельгия) во время первой мировой войны в лондонской «Ивнинг ньюс» появилась статья, ставшая главной сенсацией того времени и до сих пор вызывающая споры.
      В этой статье, опубликованной журналистом Артуром Мэченом, шла речь о том, что крошечное подразделение британских экспедиционных сил, которых враг превосходил по численности в три раза, было спасено, по-видимому, благодаря вмешательству небесных сил. Между ними и немцами внезапно встали Ангелы, или Ангелы Монса, численность которых в разных источниках варьируется от одного до взвода. Естественно, враг был повержен и рассеян.
      Битва произошла 26 августа 1914 года, и, когда в сентябре появилась эта статья, большая часть уцелевших в той битве все еще оставалась во Франции. В мае следующего года дочь священника из Клифтона в Бристоле опубликовала водном из парижских журналов сведения, за правдивость которых, по ее словам, поручился британский офицер.
      Офицер рассказывал, что, когда он со своей ротой отступал из Монса, их стал преследовать отряд германской кавалерии. Офицер пытался найти такое место, где его рота могла бы остановить отступление и принять бой, но, прежде чем это произошло, их настигли немцы.
      Ожидая практически неизбежной смерти, англичане обернулись и увидели, к своему крайнему изумлению, что между ними и врагом стоит войско ангелов. Лошади немцев испугались и разбежались в разные стороны.
      Армейский капеллан, преподобный С. М. Шеваз, впоследствии рочестерский епископ, писал, что ему доводилось слышать подобные отчеты от двух его офицеров и бригадного генерала. Подполковник рассказывал, что во время отступления его батальон в течение 20 минут сопровождал эскадрон призрачной кавалерии.
      С германской стороны дошли отчеты о том, что их солдаты отказались штурмовать высоту, на которой были разбиты англичане, в связи с присутствием на ней большого количества войск. Согласно записям, сделанным союзниками, в том регионе не было других британских солдат.
      Во всех рассказах о битве при Монсе примечательно то, что ни один из них не исходил из первых рук. Во всех случаях рассказавшие об этом офицеры пожелали остаться неизвестными, поскольку опасались обвинений в чрезмерном воображении, что, в свою очередь, могло отрицательно сказаться на их продвижении по службе.
      Годом позже Мэчен, сам бывший автором произведений, описывавших сверхъестественные явления и события и состоявший членом мистического общества, известного как орден Золотого рассвета, признался, что его собственные первые отчеты о событии в Монсе не более чем литературное произведение на основе вымысла.
      Таким образом, тайна сделалась еще более загадочной. Несмотря на все отрицания, исследователи все же были уверены, что в Монсе, несомненно, имело место нечто сверхъестественное и необъяснимое, поскольку очень многие из вернувшихся оттуда солдат рассказывали о странных событиях, произошедших там.
      Возможно, что вернувшиеся солдаты просто пользовались удобным случаем и подтверждали понравившуюся им историю. Возможно также, что действительно было что-то – мираж, например, – что заставило англичан и немцев поверить в то, что они видят призрачную армию ангелов.
      Какова бы ни была истинная причина, но британцам действительно удалось совершить нечто наподобие чуда. Несмотря на огромное превосходство врага в численности и большие потери в собственных рядах, их отступление закончилось успешно и закрепило за британскими экспедиционными силами репутацию чрезвычайно боеспособных войск.

      Знаменитый своими сверхъестественными прыжками супермен, который в течение 60 лет держал целую нацию в железных тисках террора, всегда появлялся из ночной мглы.
      Сначала он был всего лишь сплетней. Никто не придавал большого значения тому, что люди, которым приходилось пересекать Барнс Комэн в юго-западной части Лондона, рассказывали о жуткой фигуре, двигавшейся им наперерез огромными скачками и перелетавшей дорогу по воздуху. Тем не менее сообщения продолжались и получили ужасное подтверждение годом позже, в феврале 1838-го.
      Джейн Олсап была молодой и симпатичной девушкой. Вместе со своим отцом и двумя сестрами она жила в Лондоне, в маленьком переулке, называвшемся Бихайвд-Лейн и расположенном в Боу. Она, конечно, слышала рассказы о призраке по прозвищу Джек-Попрыгунчик, но была слишком рассудительной девушкой, чтобы верить таким нелепым сказкам.
      Однажды вечером в их дверь громко постучали. Джейн пошла открывать. Человек, стоявший в тени возле главных ворот, сразу отвернулся и сказал: «Я офицер полиции. Ради Бога, принесите мне скорее огня, потому что в переулке мы схватили Джека-Попрыгунчика».
      «Надо же, слухи оказались правдивыми, – взволнованно подумала она, побежав за свечами, – я увижу, как его арестуют». Она примчалась обратно во двор со свечой. Но едва только она протянула ее человеку у ворот, как он схватил ее за горло и сжал. Он тут же распорол ее платье, задев при этом тело. Она закричала и вырвалась, но он догнал ее, поймал за волосы и расцарапал ей лицо и шею. Сестра, услышав крик, выбежала на улицу и подняла тревогу. Но, прежде чем кто-либо успел его задержать, Джек, а это, как уже понял читатель, был он, взмыл в воздух и исчез в темноте.
      Позже Джейн описывала в Ламбетском магистрате нечеловеческую внешность нападавшего. «На нем было какое-то подобие шлема, – сказала она, – и белый обтягивающий костюм, как будто из блестящей кожи. У него было отвратительное лицо, а глаза как два огненных шара. На руках у него были огромные когти, и он изрыгал белое и голубое пламя».
      На протяжении следующих лет свидетели его появлений повторяли это описание снова и снова. Всегда упоминались прыжки, пламя и огненные глаза.
      Сестре одного уважаемого мясника Люси Скалс было восемнадцать лет. Как-то вечером она и ее сестра возвращались домой от брага. Когда они шли по пустынной аллее Грин-Драгон, из темноты выпрыгнула высокая фигура, закутанная в плащ. Это существо ослепило Люси, опалив ее лицо языками голубого пламени.
      В 50-х и 60-х годах прошлого столетия Джека-Попрыгунчика видели по всей Англии, особенно часто в Мидлавде.
      В 70-х военные власти были вынуждены расставить на него ловушки, после того как некоторые часовые были напуганы выскочившим из темноты человеком, который или давал им пощечины ледяной рукой, или запрыгивал на крыши охраняемых ими построек. Однажды ночью в 1877 году он появился на улицах в Линкольне, и разъяренные городские жители стреляли в него. Но он, как обычно, только засмеялся и сразу после этого исчез. Никто, вплоть до сегодняшнего дня, не может дать каких-либо объяснений по поводу того, кем или чем был Джек-Попрыгунчик. В течение некоторого времени подозрения падали на молодого весьма эксцентричного маркиза Ватерфорда. Его прозвали «сумасшедшим маркизом», но, невзирая на то что он был одним из самых невыдержанных людей, живших в том викторианском обществе, он никогда не был злым или жестоким.
      В последний раз дьявольские глаза Джека видели в 1904 году в Эвертоне, Ливерпуль, то есть через 67 лет после того, как он впервые был замечен в Барнсе. Паника поднялась вечером, когда он высоко подпрыгнул над улицей и снова на нее опустился – с булыжной мостовой он вскочил прямо на верхушку крыши и затем спрыгнул обратно. Когда какие-то смельчаки попытались схватить его, он просто растворился в темноте, из которой и появился, – навсегда ли на этот раз?

      В том блистательном и экстравагантном обществе, каким был королевский двор Франции в XV веке, немного нашлось бы счастливчиков, о которых можно было сказать, что их карьера сравнима по своей успешности с карьерой Жиля де Рэ, вознесшегося подобно комете. Наследник самого знатного барона Британии, он сражался против англичан вместе с Жанной д'Арк и в возрасте 24 лет стал маршалом Франции. Он был так богат, что по количеству своих замков и роскоши, с которой они были отделаны, уступал только королю.
      Затем пробил его час. Ему были предъявлены обвинения в том, что в сообщничестве с итальянским магом по имени Франческо Прелати он похитил и убил огромное количество детей. Их кровь якобы использовалась Жилем для приготовления зелья, дававшего ему волшебную власть над врагами.
      21 октября 1440 года маршал сознался во всех преступлениях, в которых его обвинили, и объяснил, что им двигало только желание удовлетворить свои страсти. «Я говорю вам, у меня не было других мотивов. Разве всего, что я уже сказал, не достаточно для того, чтобы осудить на смерть десять тысяч человек?»
      Жиль вместе со своими сообщниками был повешен в Нанте в конце октября. Немногие сомневались в его виновности; в конце концов, разве возможно, чтобы какому бы то ни было человеку, не обязательно именно Жилю, удалось добиться такой славы и богатства, какие он имел, без помощи дьявола?
      Но заседание суда происходило за закрытыми дверями, и это давало повод для некоторых тревожных сомнений. Сообщника Жиля, несомненно, пытали, но и сам барон мог быть подвергнут такому же обращению. Возможно, он стал жертвой заговора. Если все произошло именно так, то подозрение в организации заговора падало на британского герцога Джона, который должен был унаследовать владения де Рэ.
      Жиль был легкой мишенью для обвинения в колдовстве, поскольку он интересовался алхимией и астрологией и лишь в небольшой степени отдавал должное общепринятой морали. Кроме того, всем были известны его страсть к обжорству, расточительность и половая невоздержанность. Но… не было абсолютно никаких доказательств того, что он убивал детей.
      Почему же он сознался в таких ужасных преступлениях, если был невиновен? Возможно, этого признания добились от него под пытками. Но существует и более правдоподобное объяснение.
      Жиль знал, что обрушившийся на него удар направлен его властительными врагами, и поскольку ему в любом случае придется расплачиваться жизнью, то единственной его заботой стало благополучие семьи.
      Если бы он отрицал свою вину, то все равно был бы признан виновным, а его земли и богатства были бы конфискованы. Но так как он сознался и умер покаявшись, то по закону, по крайней мере, часть его владений должна была отойти к его детям.
      Именно так все и произошло. Хотя замки Жиля достались британскому герцогу, большая часть его сокровищ осталась у членов его семьи, не так уж сильно опозоренных. Некоторым из них удалось добиться довольно высоких должностей на королевской службе, но стать таким же могущественным и сказочно богатым, как Жиль де Рэ, не удалось никому.

      Пять раз невысокого роста человек выныривал из ночного мрака на лондонской Уайтчэпл. Пять раз он заговаривал с женщинами на улицах. Каждый раз эти женщины умирали, зарезанные тем самым способом, который выдавал кровавый почерк Джека-Потрошителя (так окрестили его лондонские обыватели).
      Дюжина детективов, любителей и профессионалов, имели свои собственные версии относительно личности таинственного маленького человека. Но никому не удалось разрешить этот вопрос окончательно. Спустя целое столетие после того, как он совершил свои ужасные преступления, они по-прежнему остаются неразгаданными и таинственными.
      Ист-Энд викторианского Лондона представляла из себя гноящуюся язву на лице Англии. Захудалые домишки теснились по обеим сторонам улиц, заполненных зловонными отбросами.
      По вечерам аллеи, дворы и тупики превращались в черные пещеры между освещенными свечами окнами. Внутри люди, которых было слишком много, боролись за место в тесных комнатах. Снаружи мужчины, женщины и дети составляли разношерстное общество, влачившее нищее и часто преступное существование. Единственным спасением от такой жизни было забвение, которое можно было найти в бутылке с джином ценою несколько пенсов. Для многих женщин проституция была единственным источником средств к существованию.
      Джек-Потрошитсль попал в этот котел осенью 1888 года. Вместе с ним в Лондон пришли ужас и паника.
      Для Мери Энн Николс наступили плохие времена. В сорок два года она уже не могла завлечь мужчину. Она не в состоянии была даже раздобыть несколько пенсов, чтобы уплатить за место в ночлежном доме, – последние медяки, которые у нее были, она уже истратила на джин. Когда на узкой улочке Бакс-роуд к ней подошел маленький человек. Мери подумала лишь о том, что у нее появился шанс провести эту ночь в тепле. Она не встревожилась, даже когда он завел ее обратно в тень. Всего лишь в нескольких метрах от них были люди.
      Когда она поняла, что что-то не так, было уже поздно. Джек-Потрошитель сделал шаг назади, оказавшись за ее спиной, зажал ей рот рукой. Затем он перерезал ей горло. В ранний утренний час, в пятницу, 31 августа 1888 года, ее изуродованное тело обнаружил извозчик. Потрошитель положил начало эпохе террора.
      Перед тем как нанести следующий удар, он выжидал всего семь дней. Новой жертвой стала сорокасемилетняя Анна Чепман, и она, так же как и все остальные, была проституткой. Она была известна как Темная Анни, и к тому времени, когда состоялась ее роковая встреча с Потрошителем, она уже умирала от чахотки – болезни, истощающей легкие. Ее тело нашел носильщик с рынка Спитлфилдс на заднем дворе дома 29 по Ханбери-стрит.
      По Уайтчэплу поползли слухи. Некоторые говорили, что убийца носит свои ножи в маленькой черной сумочке. Прокатилась волна беспорядков – истерически настроенные толпы преследовали каждого, кто нес с собой сумочку. Для патрулирования улиц были сформированы специальные группы. Невинных, но подозрительных людей полиция арестовывала десятками.
      Но Потрошитель не оставлял никаких улик. Полицейские врачи могли лишь сказать о нем, что он левша и обладает некоторыми знаниями из области медицины. Убийства, говорили участвовавшие в следствии хирурги, выполнены «ловко и с несомненным умением».
      Ночью 30 сентября Потрошитель убил еще двух женщин и оставил ту единственную улику, которая могла бы стать ключом к разгадке его страшной карьеры. Позади дома номер 40 по Бернер-стрит обнаружили «Длинную Лиз» Страйд, из горла которой все еще продолжала течь кровь. Труп Кейт Эдоус, изуродованный ужаснее всех остальных, лежал всего лишь в нескольких минутах ходьбы по Митр-сквер. Ее изрезанное тело оставило дорожку из крови, ведущую к двери, на которой мелом были нацарапаны маловразумительные слова: «Евреи не те люди, которых можно безосновательно обвинять». Означало ли это, что Потрошитель – еврей, мстящий миру, который был к нему несправедлив? Или он сумасшедший, который выносит и исполняет свои собственные приговоры? Каково бы ни было значение этого сообщения, оно было чрезвычайно важным.
      Но эта надпись так и не была хорошенько изучена. По каким-то таинственным и необъяснимым причинам глава столичной полиции приказал стереть ее.
      Весь Лондон был охвачен ужасом, вызванным двойным убийством. Расползались самые невероятные слухи. Потрошитель – сумасшедший доктор. Польский дикарь. Русский секретный царский агент, пытающийся дискредитировать полицию. Пуританин, выведенный из себя пороками города. Было даже такое предположение: Джек-Потрошитель – сумасшедшая акушерка, смертельно ненавидящая проституток. Никому ничего не было точно известно. А тем временем Потрошитель оставался на свободе. И 9 ноября он вновь напомнил о себе. Последним человеком, кто видел в живых (разумеется, не считая убийцы) двадцатипятилетнюю Мэри Келли, был прохожий по имени Джордж Хатчинсон. Она клянчила у него деньги, чтобы заплатить за свою крошечную комнату на Миллерс-корт, 13. Затем Хатчинсон увидел, как она отошла в сторону и заговорила с маленьким, хорошо одетым человеком, у которого были светлые усы и на голове низкая шляпа. На следующее утро расчлененный труп Мэри обнаружили в ее комнате.
      Мэри стала последней жертвой Потрошителя. Больше он не возвращался к своему ужасному занятию. Детективы до сих пор пытаются распутать это дело, но все безрезультатно. Документация по этому делу была сдана в архив полицией в Скотленд-Ярде. Но она не содержит почти ничего, кроме спекуляций и рассуждений на эту тему.
      Причиной является то, что Потрошитель оставил совсем немного следов. Каждый раз после убийства он просто-напросто растворялся в бурлящей толпе на Уайтчэпле. Каким образом? Если он был бедным, то как получил те медицинские знания, которые использовал в своей кошмарной хирургии? Если богат, то как ему удавалось не бросаться в глаза среди жалкой нищеты, царящей в Ист-Энде? И как он незамеченным совершал свои преступления, если для подобных ужасных хирургических операций требуется не меньше часа? Эти вопросы остаются без ответа. Полиция прекратила следствие по этому делу через несколько месяцев после смерти Мэри Келли. И хотя делом продолжали заниматься некоторые энтузиасты, их розыски не продвинулись дальше общих предположений.
      Самая правдоподобная версия относительно идентификации личности Джека-Потрошителя принадлежит автору и радиоведущему по имени Дэниел Фарсон. Источником его расследования стали заметки сэра Мелвила Макнагтена, поступившего в Скотленд-Ярд через год после убийств и в 1903 году ставшего его главой. По Макнагтену, полиция остановилась на трех подозреваемых: русском докторе-убийце по имени Михаил Острог, польском еврее и женоненавистнике Космански и адвокате-извращенце, которого звали Монтегю Джон Друит.

      Говорят, что каждую ночь в самом сердце Мехико-Сити, едва часы пробьют полночь, раздается жуткий плач – эхо событий, произошедших четыре столетия назад.
      Плачущий голос принадлежит пораженной горем женщине, которая жалобно причитает: «О мои дети, мои бедные, несчастные детки!»
      Это Ла Лорона, Плачущая Женщина. Закутанная в изорванные и обагренные кровью одежды, она стонет по ночам, проклиная свое несчастье.
      Согласно мексиканской легевде, относящей события, о которых пойдет речь, к 1550 году, голос принадлежит Донне Луизе де Альварос, испано-индианке, необычайной красоты женщине, у которой был любовник – дворянин по имени Нано де Монтескларос. Она родила от него двоих детей, горячо любила его и молилась, чтобы поскорее настал день, когда она станет его невестой.
      Но дон Нано не ответил взаимностью на ее глубокое чувство, и, когда его вспыхнувшая было страсть к ней угасла, он стал избегать ее.