Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Тень Микеланджело

ModernLib.Net / Триллеры / Кристофер Пол / Тень Микеланджело - Чтение (стр. 15)
Автор: Кристофер Пол
Жанр: Триллеры

 

 


Далее находился короткий коридор, а за ним еще одна дверь, тоже старая, обшарпанная, но в отличие от прочих совсем недавно покрашенная в яркий, как скорлупа яиц малиновки, синий цвет. На ней было написано одно-единственное слово:

TSIDKEFNU

Слово из Ветхого Завета, обозначающее «Праведность», одно из тысяч имен Господа.

Человек из Рима оттянул свободной рукой затвор «беретты», набрал в грудь побольше воздуха, распахнул дверь и вступил в последнюю комнату. Там горел свет, такой яркий, что он, почти ослепленный, непроизвольно вскинул руку к глазам.

ГЛАВА 47

Позади них в парке Джеймса Дж. Уолкера играли и весело тарахтели, прыгая через скакалку, дети. Финн и Валентайн даже с такого расстояния смутно различали слова считалки:

Я младенец Иисус По прозвищу Христос. Я младенец Иисус, Мой папа – главный босс.

– Ты уверен, что это нужно? – спросила Финн, сидя на скамейке рядом с Валентайном.

Между его ногами стояла сумка со снаряжением. Они оба были одеты в подходящую для такого случая спортивную одежду. Шел восьмой час вечера, уже опускались сумерки, и интенсивность движения по Гудзон-стрит уменьшалась.

– Ну, не зря же ты сегодня побывала там и прихватила с собой ключи, – улыбнулся Валентайн. – Кроме того, если мы хотим довести это дельце до такого завершения, которое удовлетворит власти, нам необходимо раздобыть улики. Все, что у нас есть сейчас – Интернет, паранойя и теория заговора, – к делу не подошьешь.

– Я просто хочу выяснить, кто убил Питера.

– Это мы обязательно выясним, – сказал Валентайн. – Обещаю тебе.

Он держал дальнюю сторону Сент-Люк-Плейс под наблюдением. Вскоре после того, как в здании погасли последние огни, «Хьюго Босс» вышел наружу и запер за собой дверь. Благодаря миниатюрной камере «Панасоник Д-снэп», которую Финн брала с собой во время ее вылазки в штаб-квартиру фонда, Валентайн располагал всей необходимой информацией об интерьере здания, включая систему безопасности и сигнализации, смонтированную за входной дверью. Она оказалась не новой, почти десятилетней давности, и относительно простой, базирующейся на телефонном соединении с центральным пультом. Одного звонка Барри Корницеру хватило для того, чтобы через пять минут получить пароль доступа, а то, что Финн стянула связку ключей, еще более упростило дело. После того как в мастерской на Кармин-стрит ей сделали копии, она, использовав сигнальный брелок на кольце оригиналов, нашла на Варик-стрит машину владельца, «тойоту камри», открыла дверь, бросила связку на переднее сиденье и заперла машину вручную. Хозяин, конечно, малость подергается, ища ключи, но, когда обнаружит их на сиденье, наверняка решит, что просто забыл их в автомобиле.

Я младенец Иисус, Мне виден каждый грех. Я младенец Иисус И побеждаю всех.

Сверившись с часами, Валентайн вновь присмотрелся к окутанному сумраком особняку по ту сторону дороги. Ничто не шевелилось, кроме листьев на деревьях. С перекрестка доносился гул дорожного движения. Финн смутно припомнила несколько строк из сонета Эдгара Алана По, посвященного призраку умершей любви, и постаралась отогнать мысли о том, что погребено глубоко под лужайками парка. Старые тайны. Еще более старые кости.

– Пора идти.

– Хорошо.

– Я поделился с Барри большей частью того, что мы накопали. Если к полуночи он не дождется моего звонка, то позвонит своему приятелю в Бюро и введет его в курс дела.

– Это утешает, – хмыкнула Финн.

Они встали и направились через улицу. Позади них, неразличимые в сумерках, веселились детишки.

ГЛАВА 48

Они вошли в темный дом. Впереди и справа от них находилась панель охранной сигнализации с пульсирующим, сердитым красным огоньком. Валентайн набрал серию цифр, и красный свет сменился спокойным зеленым.

– Так просто, – прошептала Финн.

– Это тебе не кино про ограбление в стиле «хай-тек», – усмехнулся Валентайн. – Сигнализация установлена невесть когда. В ту пору она могла считаться современной, но все устаревает, а люди от спокойной жизни расслабляются и утрачивают бдительность. – Он пожал плечами. – И вообще, с чего бы им раскошеливаться на навороченную охранную систему? Кто сюда полезет? Предполагается, что здесь нет ничего, кроме бумаг.

– Может быть, так оно и есть, – заметила Финн. – Может быть, мы ошибаемся.

– Ты сказала, что тебе показалось, будто твой дежурный в дорогом костюме был с пушкой.

– Не показалось. Я уверена.

– В таком случае мы не ошибаемся. Чтобы караулить бумаги, пушка не нужна.

Валентайн умолк, задержался, рассматривая картину над столом, и хмыкнул:

– Однако если охраняешь нечто подобное, без пушки и вправду не обойтись.

Быстро миновав приемную, они прошли по коридору в центр здания. Финн поставила сумку на один из письменных столов, расстегнула молнию, и Валентайн достал оттуда тяжелый фонарь. Он включил его, обвел лучом помещение и не увидел ничего отличного от того, что показала ему камера: большая прямоугольная комната без окон с лестничным пролетом по правую руку, обстановку которой составляли три письменных стола и ряд канцелярских шкафов. Дверь в конце комнаты вела в удобный конференц-зал с длинным столом и полудюжиной стульев. Слева, над каминной доской старомодного очага, висела картина. Было слишком темно, чтобы рассмотреть ее отчетливо: какой-то неяркий пейзаж. Другая дверь вела в заднюю часть здания. Она была заперта. Финн выступила вперед со связкой ключей и попробовала их все по очереди, пока не подобрала подходящий. Она повернула его, и дверь распахнулась. Они вошли.

– А вот это интересно, – произнес вполголоса Валентайн.

Комната была совершенно пуста. Окно в дальней стене было заложено кирпичами, а изначальная задняя дверь заменена чем-то отдаленно напоминающим скользящую панель, какими обычно закрываются гаражи. Однако пол, похоже, остался первоначальный, выложенный не вишневыми, а широкими дубовыми плашками.

– Грузовой бокс, – сказал Валентайн. – На старых планах отмечен глухой проезд, выходящий на конец Варик-стрит. Должно быть, эта дверь ведет туда.

– В этом нет смысла. Разве только у них есть что-то, чтобы загружать или разгружать, – сказала Финн.

– Посмотри туда, – махнул рукой Валентайн.

В центре пола находился квадратный участок, выделенный тонкими стыками. Майкл поводил лучом по стенам и обнаружил большую кнопку рядом с действующим механизмом для массивной задней двери. Очень похожую на кнопку вызова грузового лифта в «Экслибрисе».

– Нажми ее.

Финн пересекла комнату и надавила на кнопку ладонью. Послышался гул, и участок пола со стороной в шесть футов стал подниматься вверх. Появилась большая открытая клеть, которая с глухим стуком остановилась.

– Что это, черт возьми? – сказала Финн.

Валентайн поводил лучом света по открытой клетке. На верхней перекладине находилась штампованная металлическая табличка с надписью.

«БратьяОтис. Йонкерс, шт. Н.-Й. 1867».

– Мне ничего не удалось узнать о первоначальных владельцах этого здания, но вполне возможно, что здесь находилась таверна или маленькая гостиница. А это, должно быть, грузовой лифт, которым они пользовались, чтобы поднимать из подвала еду и бочонки с пивом.

Валентайн вошел в клетку, поводил фонариком вокруг себя и на одной из решетчатых стен заметил панель с кнопками.

– Вроде в рабочем состоянии.

– Мы что, будем спускаться вниз в этой допотопной клетушке? – испугалась Финн.

– Боюсь, другого пути нет.

Он поманил ее, она осторожно ступила на стальной пол клетки, и Валентайн нажал на кнопку. Клетка со стуком и громыханием начала спуск. Когда она остановилась, они оказались в полной темноте, и по выходе из лифта Валентайн пошарил по сторонам лучом фонаря.

Старинный лифт доставил их во вполне современный, с бетонными стенами подвал, наполненный ящиками и коробками. Валентайн нашел выключатель, щелкнул им, и над их головами зажегся свет.

Подвал представлял собой просторное, длинное и узкое помещение с верстаками, рабочим столом с циркульной пилой, клетями для досок и запасом металлической ленты для обивки ящиков. Все инструменты были действующие, ими явно пользовались. У одной стены равномерно гудел регулятор влажности: здесь было прохладно и сухо. Возле грузового лифта были составлены несколько готовых к отправке коробов среднего размера, с аккуратными наклейками и штрих-кодом. Все они предназначались для различных филиалов Галереи Хоффмана по всему миру, и к каждому с одной стороны был пришпандорен пластиковый кармашек, уже заполненный таможенными документами. Поодаль, в углу помещения, стоял металлический стол с компьютером и сверхмощным принтером. Валентайн вынул из своей сумки нож и вскрыл один из кармашков.

– Форма четыре тысячи четыреста пятьдесят семь, грузовая декларация. Одно из преимуществ торговли произведениями искусства и антиквариатом – никаких тебе пошлин. Все равно что транспортировать миллионы долларов через международные границы, не поведя и бровью.

Подобрав с верстака ломик, Валентайн принялся вскрывать один из маленьких ящиков. Наконец крышка подалась, и он бережно извлек содержимое.

– Рембрандт. «Воскрешение Лазаря». Полотно считалось пропавшим с тысяча девятьсот сорок второго года. Принадлежало еврею, торговцу картинами из Амстердама.

– Разве это не достаточная улика?

– Нет. Нам нужно найти остальное.

– Оно не здесь. Валентайн оглядел помещение.

– Сперва нам надо точно установить, насколько велико это самое «здесь».

Он подошел к дальнему концу подвала и уставился на стену. Как и остальные стены этого длинного, узкого помещения, она казалась сложенной из прочного кирпича. Ничего такого, чем можно было бы замаскировать тайный ход.

– Это должно быть здесь. Мы напротив парка. Он глянул направо, потом налево.

– Вот эти стены, должно быть, смежные с соседними зданиями, а вот задняя…

Он осторожно проверил дверь, ища признаки того, что что-то было недавно вынесено из-за стены, но, ничего не обнаружив, опустился на колени, внимательно изучая стык между стеной и полом. Финн повернулась и посмотрела назад, в том направлении, откуда они пришли. Ей вспомнился офис в «Экслибрисе» и Шерлок Холмс.

«Если отбросить невозможное…»

Вдоль всей задней стены тянулись секции металлических стеллажей, на полках которых хранились упаковочные материалы. Предоставив Валентайну изучать пол, Финн вернулась к северной стене и присмотрелась. Шесть стеллажей, занимавших всю длину стены, не доходили до потолка примерно на дюйм и на полдюйма приподнимались над полом на толстых коротких железных ножках. Они были окрашены в казенный зеленый цвет и выглядели старыми. Девушка снова повернулась. Старомодный грузовой лифт находился на расстоянии двенадцати или пятнадцати футов. Вдоль левой, смежной стены тоже стояли стеллажи с полками, зато у правой их не было вовсе, ни одного. Правда, на ней висел деревянный стенд с крючками; на таких обычно развешивают пожарные или еще какие-нибудь инструменты. Нахмурившись, Финн таращилась на него, нутром чувствуя: что-то здесь не так. И тут до нее дошло.

– Майкл, – позвала она.

Он встал и повернулся в ее сторону.

– Что?

– Кажется, я кое-что нашла.

– Где?

Он направился к ней, чуть сгибаясь под низким потолком.

– Смотри, – сказала она, когда он подошел к ней.

– Ну, стенд для инструментов. И что в нем такого? Это смежная стена.

– На нем ничего нет.

– Не понял.

– Все инструменты находятся на полках, вон там, ни один из них не висит. Зачем тогда здесь нужен стенд?

На мгновение Валентайн потерял дар речи. Затем шагнул вперед, проверил стенд, постучав по нему костяшками пальцев, присмотрелся к месту, где смежная стена сходилась с задней, и, ухватившись за центральную полку, сильно потянул. Поначалу ничего не произошло, а потом две ближайшие к смежной стене секции плавно и почти бесшумно выдвинулись, отойдя от задней стены на пару футов. Валентайн потянул за секцию полок и, отодвинув ее от смежной стены, открыл наконец темный потайной вход.

Схватив фонарь, Валентайн поспешил по бетонному скату, шедшему вниз, в круглую подземную камеру, стены которой были сложены не из кирпича, а из гранита, древней скальной породы, на которой выстроены небоскребы Нью-Йорка. Протянув руку, Валентайн коснулся шероховатого камня. Здесь было прохладно и сухо – идеальное место и для упокоения возлюбленных сынов города, и для сокрытия от любопытных глаз иных секретов. В памяти всплыли строки Эдгара Алана По, и он продекламировал:

– Чу! Смерть себе воздвигла трон Там, где стоит извечно он На дальнем западе туманном, Сокрытый в тенях город странный. Добро ли, зло ли – все, всегда Уходит на покой туда.

– Умеешь же ты порой напугать, Майкл, – пробормотала Финн, следуя за лучом фонарика.

Два металлических рельса, как миниатюрная железнодорожная линия, убегали налево, в кромешную тьму пещеры. Правда, на ближней стене крепилась металлическая коробка с переключателями, от которой туда же, во тьму, тянулся изолированный силовой кабель. Валентайн щелкнул выключателем, и линия тусклых казенных ламп загорелась, осветив туннель впереди. Он выключил фонарик. Отверстие было семь или восемь футов в высоту и чуть больше этого в поперечнике. Стены были сложены из того же камня, что и в круглой камере, а пол под рельсами плотно засыпан гравием.

– Интересно, куда он ведет? – тихо произнес Валентайн и направился в туннель.

– Я вовсе не уверена, что мне так уж хочется это выяснять, – сказала Финн, но все равно пошла следом за ним.

Они двинулись вперед по извилистому туннелю. То там, то сям в стенах были вырезаны узкие ниши для захоронений. Помещенные туда тела закладывали кирпичом, но кирпич давно раскрошился и исчез, так же как прах усопших. Каменные могилы были пусты. В этом мертвом мире тянувшиеся у них под ногами рельсы казались неуместными, а уж светившие над головой тусклые лампочки в защитных металлических сетках – и того нелепее. Финн старалась не думать о чудовищной тяжести толщи земли прямо над ее головой и, двигаясь по гнетущему, мрачному проходу, прилагала все усилия к тому, чтобы дышать ровно. Вообще-то она никогда не страдала клаустрофобией, но в данном случае все воспринималось иначе. Ей подумалось, что в аду наверняка нет ни жара, ни пламени, лишь пустота и ужас погребения. Погребения навеки.

Они шли по туннелю целую жизнь, поворачивая то налево, то направо, пока наконец не добрались до очередной круглой камеры. Проходившие по ней рельсы вели к тяжелой двери, подвешенной на массивных, ввинченных в камень железных петлях. Дверь была сделана из какого-то темного тяжелого дерева, петли были так же стары, как каменные стены, к которым они прикреплялись. По обе стороны от двери в камне были рельефно высечены два обелиска, очертания которых подчеркивались побелкой и каким-то древним, темным травлением. А над входом были выбиты в скальной толще слова, выделенные, как и обелиски, черным и белым.

– «Храните молчание, о смертные, ибо вы вступаете в Царство мертвых», – прочитала вслух Финн. – Славно, ничего не скажешь.

Она посмотрела на дверь, потом на Валентайна.

– Ты хочешь войти?

– Думаю, мы зашли слишком далеко, чтобы теперь отступать, – ответил он и постучал по рельсу носком ботинка. – Что-то не слышал, чтобы в старину трупы перевозили в крипты на рельсах. Это не подземное кладбище, а склад.

Шагнув вперед, Майкл потянул за тяжелую железную ручку, распахнул дверь и ступил в проем.

В тот же миг раздался тихий, похожий на стон какого-то раненого животного гортанный звук, и свет погас. Финн вскрикнула, воздух вокруг неожиданно наполнился страшным запахом свежепролитой крови. Она вскрикнула снова, ощутив, как воздух стремительно вырвался из ее легких, когда каменный пол туннеля метнулся ей навстречу. Вдалеке, отдаваясь эхом, раздался сухой, злобный хлопок выстрела.

ГЛАВА 49

На один-единственный ужасный миг Финн почувствовала, как сознание покидает ее, и именно в этот миг перед ней возникло лицо Питера. С отчаянно бьющимся сердцем она поднялась на четвереньки, заставила себя встать на ноги и, спотыкаясь и пронзительно выкрикивая имя Валентайна, двинулась вперед с вытянутыми руками, хватающими пустой воздух. Неожиданный толчок в бедро отшвырнул ее в сторону, сильно приложив щекой к шероховатой поверхности двери. Теряя равновесие, девушка уловила запах крови и густую вонь какого-то дешевого мужского одеколона или лосьона после бритья. Где-то на задворках сознания промелькнуло смутное воспоминание, но очертаний оно так и не обрело. Совсем близко от себя она услышала прерывистое дыхание и глухой звук удара кулаком о более мягкую плоть. Финн снова упала на колени, почувствовав, что под ней не гравий, а гладкий бетон. Откуда-то сверху неожиданно послышались отдаленные голоса играющих в парке детей:

Я младенец Иисус,

Неправда не по мне.

Я младенец Иисус,

А кто не верит мне,

Тому гореть в огне.

Детские голоса доносились через старую, связанную с поверхностью вентиляционную систему, по которой в крипту поступал свежий воздух. Заставив себя снова подняться на ноги и вытянув перед собой руки, Финн в кромешной тьме добралась до гладкой стены и двинулась боком вдоль нее, отчаянно стараясь нащупать выключатель. Запах крови сменился чем-то другим – тяжелым едким запахом пролитого бензина. Послышался звук, похожий на протяжный вздох, что-то тяжело упало на землю. Ее рука наткнулась на пластмассовую коробку выключателя. Она нажала на него и, когда свет загорелся, увидела, где находится.

Огромный, не меньше ста футов в поперечнике, бункер со сводчатым потолком был уставлен рядами ящиков, клетей, дорожных кофров, чемоданов, корзин и обитых металлом здоровенных корабельных сундуков, которые громоздились от пола до сводчатого, высотой в двадцать футов потолка, поддерживающегося стальными балками. Бункер со сводчатым потолком был огромен. К ближайшей, открытой клети был прислонен портрет голландского бюргера кисти Франса Халса. Табличка на клети сохранила хоть и выцветшую, но отчетливо различимую маркировку с золотыми «молниями» СС. Стоявший рядом открытый кофр был доверху, с горкой наполнен, наверное, тысячами старомодных золотых очков. Точнее, одними оправами, без линз. Все это испускало резкий запах бензина, и Финн краем глаза приметила знакомые очертания красной пластиковой пятигаллонной канистры. Рельсовая узкоколейка, входившая в комнату, заканчивались у буфера, представлявшего собой тяжелую плиту из дубового бруса. На рельсах, приткнувшись к буферу, стояла простая шахтерская вагонетка. Незатейливый экономный способ доставлять награбленное добро из склепа к грузовому боксу под домом на Сент-Люк-Плейс.

– Майкл!

– Я здесь!

Звук донесся из-за большой клети. Поспешив туда, Финн увидела на полу яркое пятно свежей крови. Она побежала вперед, отпихнув с дороги деревянный ящик. Валентайн, держась за сваленные в кучу клети, поднимался на ноги. На полу, у его ног, схватившись руками за костяную рукоять длинного охотничьего ножа, лежал, судя по слабым стонам, еще живой человек. Седовласый, явно за шестьдесят, в каком-то блеклом оливковом или коричневом мундире сержанта времен Второй мировой, слишком просторном для сухопарого старика. Финн узнала его сразу.

– Это Фред!

Валентайн болезненно хмыкнул и наконец выпрямился. Его плечо кровоточило, толстый свитер пропитался кровью.

– Кто?

– Охранник из музея. Я всегда с ним здоровалась. Тихий такой, неприметный старикашка. – Она осеклась, уставившись на плечо Валентайна. – Ты в порядке?

– Ерунда. Просто царапина. Жить буду. – Он склонился над распростертым на полу человеком. – А вот насчет его у меня такой уверенности нет.

– А что он здесь делал? Как вообще попал в это место?

– Полагаю, он отыскал его, так же как и мы. И, судя по всему, намеревался устроить поджог. Спалить все, что тут есть. С чего это взбрело ему в голову и кем он себя воображал – одному Богу ведомо.

Валентайн присмотрелся к мундиру. На плече был различим выцветший знак в виде красной с золотом ступенчатой пирамиды на голубом фоне. Седьмая армия. Соединение, в котором служил Корнуолл.

Валентайн обвел взглядом огромное сводчатое помещение, покачал головой, а потом, протянув окровавленную руку, прикоснулся пальцами к шее умирающего.

– Пульс очень слабый, – сказал он. – Если мы хотим получить хоть какие-то ответы, нам нужно раздобыть для него помощь.

Он снова поднялся и, покачнувшись, оперся о клети.

– Давай, Финн, ступай. Номер девять один один. Вызови копов и «скорую помощь».

Еще раз оглядев бункер, он сказал:

– Теперь у нас есть нужные улики. Все сходится: Фонд Грейнджа, Корнуолл, Краули, Гэтти, все остальные имена. Все, что составляло эту тайну. Мы раскрыли ее, и чем больше народу все это увидит, тем лучше.

– А ты? С тобой все будет в порядке?

– Со мной все будет в наилучшем виде. Давай!

Финн повернулась и побежала.

ГЛАВА 50

Финн, задыхаясь, бежала по извилистому проходу, а в голове ее, не давая сосредоточиться, теснились тысячи различных мыслей и образов. Впрочем, единственным образом, остававшимся с ней всю дорогу до подвала Фонда Грейнджа, было осунувшееся, бледное лицо лежащего на полу бункера человека, торчащий из верхней части его живота нож, густое кровавое пятно, расползающееся спереди по его белой рубашке, и тонкие пальцы пианиста, вцепившиеся в костяную рукоять.

Добежав до конца туннеля, она, спотыкаясь, ввалилась в круглую камеру за секретной дверью в подвале дома на Сент-Люк-Плейс и резко остановилась. Глаза ее изумленно расширились. Лейтенант Винсент Дилэни из Полицейского управления Нью-Йорка сидел на корточках над привалившимся к каменной стене помещения человеком. Точнее, над трупом, половина лица которого была превращена в кровавое месиво. Белый воротник, залитый кровью, указывал на то, что это священник римско-католической церкви. Священник. Священник с плоской черной загогулиной автоматического пистолета в руке. Когда Финн остановилась, переводя дух, полицейский поднялся и повернулся к ней, все еще держа пистолет, из которого и был убит священник. Звук этого выстрела она слышала полжизни тому назад, в другом конце туннеля.

– Мисс Райан, – медленно, с расстановкой произнес он. – Я знал, что в конечном счете вы здесь объявитесь. Вы по-прежнему со своим новым другом Валентайном?

– Откуда вам все это известно?

– Мне известно гораздо больше, чем вам кажется.

– Почему вы здесь? – Она смотрела на съежившуюся фигуру мертвого священника. – Что происходит?

– Валентайн с вами?

– Как сюда попал священник?

– Он не священник. Он киллер. Наемный убийца.

– Он убил Питера?

Голова у нее кружилась, связи, которые она выстраивала, распадались и разлетались во всех направлениях, смысл и логика исчезали.

– Нет. Питер был убит случайно. На его месте должны были оказаться вы.

– Почему?

– Потому что вы наткнулись на тот рисунок. Если бы вы пошли по его следу, то рано или поздно оказались бы здесь. Вас необходимо было остановить. – Он помолчал. – Я задал вам вопрос. Валентайн с вами?

– Да.

– А ребенок?

– Какой ребенок?

Этот вопрос был ей непонятен.

– Ботте. Фредерико. Правда, теперь он давно уже взрослый. Пожилой человек.

– Фред? Музейный охранник?

– Его всегда называли ребенком. Каждый человек был когда-то ребенком. А этот представлял собой угрозу с момента зачатия.

– Вы сошли с ума! – прошептала Финн. – О чем вы говорите? Там склеп, полный похищенных, награбленных произведений искусства! Миллиарды долларов! Людей убивали, чтобы скрыть факт его существования. Какое отношение имеет к этому старик? Кстати, вы-то тут при чем? – Она посмотрела вниз, на привалившийся к стене труп. – Или он?

– Я не только полицейский, мисс Райан, – тихо произнес Дилэни. – А людям, на которых я работаю, известны тайны, старые тайны, разглашать которые ни в коем случае нельзя. И дело не в искусстве, не в этих сокровищах, сколь бы они ни были ценны. Дело в первую очередь в ребенке. Мы полагали, что держим все под контролем, но потом потеряли его. Он снова начал убивать. Если его найдут не те люди, правда выйдет наружу. Это недопустимо. Церковь и без того в кризисе, и такой удар может стать для нее роковым. Этот, – он кивнул на труп, – принадлежал к другой фракций. Те, кто стоит за ним, полагали, что вашей смерти будет достаточно, ибо они стремились не к защите репутации Церкви, а лишь к собственной власти. Готовы были рискнуть всем ради возможности добраться до этого клада и наложить руки на награбленные сокровища.

– А он хотел все здесь уничтожить, – прошептала Финн. – Сжечь бесценные творения, шедевры, созданные гениями человечества за тысячу лет.

Она осеклась и взглянула на полицейского.

– Да кто он вообще такой?

– Эудженио Пачелли, незаконнорожденный сын Папы. Нацисты удерживали его при себе как заложника, с помощью которого могли шантажировать Ватикан, добиваясь помощи в сокрытии награбленных сокровищ. Но в результате нарвались на другую, уже американскую шайку доморощенных грабителей – Джеймса Корнуолла с компанией.

– «Кардусс». Францисканцы. Фонд Грейнджа.

– Если угодно, да. И не только это.

– Как вы нашли это место?

– Последовал за священником. Я знал, что в конечном счете он непременно наведет меня на папского отпрыска. И точно, человек из Рима пронюхал-таки, где прятался этот чудаковатый малый, да только тот уже скрылся.

– Этот, как вы говорите, «чудаковатый малый» мертв, – сказал Валентайн, выходя из туннеля.

Дилэни в изумлении повернулся, пистолет «глок» в его руке вскинулся вверх, и ствол уставился Валентайну в грудь.

– Все кончено, – сказал Валентайн.

– Не совсем, – возразил Дилэни. – Осталась самая малость, последняя приборка.

– Что еще за приборка? – не поняла Финн.

– Он имеет в виду убийство, – пояснил Валентайн. – Этот тип не может оставить нас в живых. Он знает, что все это нельзя предавать огласке. Он прав. Эудженио Пачелли, Папу Пия Двенадцатого, собираются канонизировать. Скверно и то, что его называли «Гитлеровским Папой», но если выяснится, что он к тому же нарушил обет и стал отцом внебрачного ребенка… Шпионы и наемные убийцы Ватикана – настоящие, а не из какого-нибудь параноидального голливудского сценария – не мечтают о том, чтобы увидеть себя на первой странице «Нью-Йорк тайме».

Валентайн сделал полшага вперед и развернулся к Дилэни боком, слегка уменьшив возможную площадь поражения.

– Такие вот дела.

В этот момент Финн точно поняла, что сейчас произойдет. Валентайн, движимый идиотским рыцарским благородством, постарается отвлечь противника на себя. Бросится на него, чтобы погибнуть, но дать ей хотя бы малейший, ничтожный шанс на спасение. Что там за дурацкое присловье было в ходу у ее матери? «Слабому сердцу не дано пленить прекрасную даму». Порой Финн дивилась тому, как вообще ухитряется существовать мир, где распространен тип мышления, полнее всего воплощенный в образе Елены Троянской.

«Но уж сегодня этому не бывать! – подумала она. – Сегодня – ни в коем случае!» Вспомнив о том, что в руке у нее зажата связка дубликатов похищенных ключей, девушка тихонько перехватила их так, чтобы зазубренный конец длинного ключа от дверцы «тойоты» торчал наружу. С секунду она колебалась. Взгляд ее метнулся к Валентайну, мысли кружились, как в водовороте. Отчаяние твердило ей, что у нее и в помине нет того, что необходимо: ни отваги, ни глупости, ни злости. Тут не поможет даже основной инстинкт самосохранения. Она ведь из Огайо, просто девчонка из Огайо! В жизни так не бывает!

– Дерьмо! – прошептала она.

Дилэни обернулся, снова остановив на ней взгляд, а когда она танцующей походкой направилась к нему, глаза его расширились. И вот перед ее взором остался один-единственный, вытеснивший все прочее образ: анатомический рисунок Микеланджело с изображением препарированного женского трупа. В тот же миг одновременно с ней двинулся и Валентайн. Полицейский замешкался, чтобы принять решение, и это краткое, всего на долю мгновения, замешательство оказалось для него роковым.

Финн изо всех сил ударила его в шею зажатым в кулаке ключом. Пистолет в его руке подскочил, громыхнул выстрел. Пуля угодила в лампу над головой. Осколки стекла разлетелись по помещению, и Финн снова оказалась во тьме. Она почувствовала, как зубчатый металлический стержень недавно изготовленного ключа от машины вонзается в плоть Дилэни, разрывая внешнюю сонную артерию. Внезапно ударившая фонтаном кровь обрызгала ей щеку. «Глок» полицейского выстрелил во второй раз, пуля пролетела мимо ее уха, а вспышка позволила ей увидеть нанесенную ключом рану. Дилэни пошатнулся и упал на колени над телом посланного Римом убийцы. Его свободная рука дернулась к шее, силясь остановить кровотечение, но кровь, а вместе с ней и жизнь неотвратимо покидали его, вытекая отмеренными, пульсирующими толчками. Потом он рухнул, и над ним снова сомкнулась тьма.

ГЛАВА 51

Финн сидела на передних ступенях элегантного старого здания на Сент-Люк-Плейс и смотрела вперед, сквозь шелестящие деревья находящегося за дорогой парка. Уже стемнело, но оттуда доносились голоса играющих ребятишек. Повсюду зажигались огни вечернего города.

Она слышала, как Валентайн со служебного телефона в холле звонил всем, кого считал нужным вызвонить. Полиция уже выехала по вызову, так же как и ФБР. Связался он и с Барри Корницером, который займется распространением всей этой истории во Всемирной сети. Широкая огласка обеспечит им безопасность, во всяком случае до поры до времени.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16