Когда встал вопрос о приобретении мебели для гостиницы, Бриджет заказала и сиденье, с которого кормят ребенка. Оно прикреплялось к спинке обычного стула, но оказалось слишком велико для Греты. Тогда Бриджет положила, несколько книг, и малмшка наконец могла удобно устроиться.
      Ее отношение к еде было разумным и естественным. Она пробовала маленький кусочек или делала глоток, а затем уже ела и пила. Бриджет поставила перед ней яичницу-болтунью и мелко нарезанные почки на блюдечке.
      Грета также прекрасно справилась с кофе, который ей налили в рюмку для ликера. Малышка сначала отдернула руку, потому что кофе оказался слишком горячим, а когда Бриджет добавила молока, сразу снова взяла рюмку.
      Миссис Малоне следила за происходящим широко раскрытыми глазами и машинально крестилась. Бриджет рассказала ей и Мэри о том, что случилось, и попросила помалкивать. Похоже, девушка отнеслась к этому спокойнее. Для Мэри рассказ об экспериментах не представлял особого интереса, ее поразил сам факт подтверждения легенды. Но миссис Малоне, как заметил Уоринг, сильно испугалась и время от времени даже вздрагивала.
      Хотя Уоринг с интересом наблюдал за происходящим, мысли его были заняты более серьезными вещами. Он не сомневался в правильности предложенного им пути. Глупо было даже думать о том, чтобы ученые остались в стороне, пусть даже на какое-то время. Но прекрасно понимал, сколько потребуется сил, чтобы добиться этого. Он нехотя отказался от своей первой идеи, позвонить в Америку Дину Мэттьюсу. Звонок в Америку, по крайней мере в этой местности, обязательно привлечет внимание, и у кого-то может появиться желание подслушать, а Мэттьюс - такой человек, которому надо все объяснить по три или четыре раза, прежде чем он начнет действовать. Более того, если он окажется здесь, то вторжение неизвестного американца, а также известие, что Уоринг раскрыл секрет, произведут на остальных плохое впечатление.
      Он размышлял над этой проблемой во время завтрака и жалел, что ему недостает воображения. Здесь требовался нетрадиционный подход. Он с содроганием думал о том, что маленьких человечков передадут представителю ирландского правительства. Или ими завладеют рекламные агентства. Других альтернатив он не видел. Решение было необходимо найти, причем немедленно. Потом он вспомнил о Мак-Греди и удивился, как раньше о нем не подумал.
      Вот он, выход. Никаких американцев: сэр Патрик Мак-Греди живет в Лондоне и является членом Королевского общества. Поговаривают, что он вскоре будет его президентом. Он известен всему миру, регулярно выступает по телевидению и на торжественных приемах, к тому же он честный человек. Не будучи пацифистом, Мак-Греди отказался от Нобелевской премии, объяснив это тем, что она учреждена человеком, который запятнал себя изобретением смертоносного вещества. Более того, как выпускник "Тринити", в пору своей юности сочувствовавший революции, он даже пользуется в Ирландии большим уважением, чем в Англии. Никто не должен возражать против Мак-Греди, и все должны согласиться с тем, чтобы посвятить его в тайну.
      Сэр Патрик также был интеллигентным человеком с прекрасным воображением. Уоринг два или три раза встречался с ним лично, и они прекрасно понимали друг друга. Его не нужно долго уговаривать, чтобы он все бросил и приехал, - одного намека будет достаточно.
      "Стоит также учесть, - признался себе Уоринг, - что Мак-Греди очень щепетилен в отношении прав своих коллег. Он с уважением отнесется к моим требованиям. Это будет сотрудничество на равных".
      Мак-Греди - это выход. Остается только один вопрос - когда и как ввести его в курс дела. Надо оказаться у телефона, когда разговор никто не сможет подслушать. Это совсем непросто. Если Уоринг пойдет звонить в деревню, то привлечет к себе внимание. Не надо торопиться. При необходимости придется день или два переждать.
      Он поднял голову и увидел, как в столовую входил Мэт и какими нежными взглядами они обменялись с Черри. За ним по пятам следовали Морвицы. Ханни выглядела бледной и испуганной. Когда она увидела Грету, ее губы задрожали, на глаза навернулись слезы. Потом хлынули ручьем. Она не проронила ни слова, даже не попыталась скрыть или вытереть их. Она постояла так несколько минут. Никому не хотелось нарушать молчание. Затем Стефан обнял ее за плечи и вывел из комнаты.
      В то утро Ханни больше не спускалась, но Стефан вернулся в столовую, хотя и отказался от завтрака. Он объяснил, что его жена плохо себя чувствует. Он сам выглядел ужасно. "Все понятно, - подумал Уоринг, - немец с женой, которая по крайней мере наполовину еврейка". Но только Стефан мог разговаривать с малышкой. Уоринг напомнил об этом Дэниелу, и тот попросил Стефана остаться. Стефан, оторвавшись от кофе, кивнул головой, но без энтузиазма.
      - Я переведу для вас все, что она скажет.
      Они попросили его еще раз объяснить малышке, что о ней позаботятся и что она в безопасности. Выражение ее лица не изменилось: она казалась такой же безучастной. Дальше, решил Уоринг, будет сложнее: Дэниел предложил, чтобы остальные маленькие человечки вышли из своего укрытия. Она внимательно выслушала и ответила своим резким серебристым голоском.
      - Она согласна, - перевел Стефан. - Она позовет их для вас.
      - И они выйдут?
      - Похоже, что так. - Стефан пожал плечами.
      - Видимо, нам придется отпустить ее, чтобы она вызвала их, если мы собираемся относиться к ней, как к человеку и как к равной, - задумчиво произнес Дэниел.
      - Я против, - подал голос Уоринг. - Мы не знаем, как они ее примут.
      - Что вы имеете в виду?
      - Мы знаем, даже уверены в том, что их родители - люди, но нам ничего не известно о них самих. Она, похоже, не глупа, но как она себя поведе т... Мы можем только догадываться. Они росли в лаборатории, как подопытные животные. А потом, с ними обращались, как с игрушками. Если она вернется назад, остальные могут напасть на нее. Так поступают некоторые позвоночные.
      - Ты думаешь, они могут побить ее? - спросила Черри.
      - Но она должна об этом знать, - возразил Мэт. - Вы же сами назвали ее умной.
      - Она ВЫГЛЯДИТ умной, - уточнил Уоринг. - Но она попала в совершенно новую обстановку, и наверняка растерянна.
      - Пусть идет, - подала голос Хелен.
      Она, конечно, сказала это из чувства противоречия, только более спокойным тоном, чем обычно. У нее началась депрессия.
      - Я думаю, Уоринг прав, - сказал Дэниел. - Надо быть очень осторожными. Стефан, скажите ей, что мы вместе с ней спустимся в подвал. Она сможет их оттуда вызвать?
      Немец снова начал переговариваться с крошкой.
      - Надо сходить не в погреб, а в башню, - сказал он. - Она говорит, что они выйдут оттуда.
      - Видимо, это правда, - сделал вывод Дэниел. - Если никто не возражает, давайте пойдем сразу же. Ты понесешь ее, Черри?
      Черри кивнула.
      - Держи покрепче. А то она может испугаться и прыгнуть, - предостерег дочку Уоринг.
      - Зачем? - улыбнулась Черри. - Nicht wahr, Грета?
      Маленькое личико посмотрело на нее. Взгляд оставался бессмысленным и безразличным. Уоринг внезапно почувствовал неуверенность, даже опасение. То, что они мало знают о ней, о ее поведении и логике мышления, он сказал под влиянием момента... Испугался, что ее могут отпустить. Но он, конечно, был прав. Быть человеком - это значит не только унаследовать гены родителей, но и культуру, создаваемую сотнями поколений. Невозможно определить, насколько важен этот фактор.
      Бриджет была занята по хозяйству, а Ханни осталась в своей комнате. Остальные спустились по лестнице в кельи под башней. Дэниел и Мэт взяли фонарики. Черри несла Грету и нашептывала ей что-то на ухо - как ребенку. Уоринг думал о том, как она будет звать их и выйдут ли они.
      Грета и Стефан снова заговорили между собой.
      - Нам нужно подойти к месту, залитому водой, - сказал немец. - Они спрятались там, на другой стороне.
      - А как они переправляются? - поинтересовался Дэниел. - Вплавь? Ведь глубина, наверное, больше метра.
      Стефан не стал переводить этот вопрос. Они уже почти пришли. Луч фонарика осветил черную воду сквозь дверной проем.
      - Хорошо, Черри, опусти ее на пол, - сказал Дэниел.
      - Нет! - воскликнул Уоринг. - Пусть зовет, сидя у тебя на руках!
      Черри не ответила, а нагнулась и осторожно поставила Грету на каменные плиты. У Уоринга появилось невольное желание схватить малышку. Он напрягся, готовый ринуться в погоню, если та попробует убежать.
      Но она пошла с какой-то странной элегантной неторопливостью и остановилась на верхней ступеньке, не залитой водой, затем подняла голову и заговорила. Здесь внизу голос ее стал грубее, слова казались более четкими.
      - Komm! Ich bin hier. Greta.
      Ничего не произошло. Да и как могло произойти? "Они были бы дураками, если бы пришли", - подумал Уоринг. Но малышка чего-то ждала. Затем луч фонарика скользнул дальше, и Хелен, стоящая рядом с ним, задержала дыхание.
      Уоринг увидел детскую игрушечную лодочку, плывущую по тихой воде. На веслах сидели кукольные фигурки.
      Глава 13
      Суденышко больше походило на плот, чем на лодку, отметил Дэниел: плоский кусок дерева около метра в длину с бортами, прибитыми гвоздями или приклеенными. Весла тоже были сделаны грубо, а одно из них оказалось просто щепкой от ящика с апельсинами или от чегото подобного. Но его внимание привлекли те, кто сидел в суденышке.
      Они, как и Грета, были одеты в зеленое и, освещенные лучом фонарика, более походили на персонажей диснеевского мультфильма. "Боже мой, кто только придумал это? - подумал Дэниел. - Национальные костюмы для кукол! Конечно, не сами маленькие человечки и не ученый Хофрихт. Значит, Шеймус. Но нельзя сказать, что это было причудой безумца. Они на самом деле куклы. Что бы там ни говорили о том, что они люди и имеют права, разве можно серьезно воспринимать существа, хотя и схожие обликом с людьми, но высотой всего дюймов двенадцать?"
      Их оказалось шестеро, как Грета и говорила. Пять юношей и одна девушка. Она сидела, окруженная маленькими мужчинами (четверо из которых гребли, а пятый стоял на корме) и смотрела прямо на ослепляющий ее луч света.
      Это было само воплощение красоты в миниатюре. Грета казалась хорошенькой, что усиливалось ее миниатюрными размерами, которые скрывали небольшие недостатки, но эта девочка во многом отличалась от нее. Распущенные цвета кукурузы густые волосы спускались на плечи. Глаза были большими и темными - карими, наверно, подумал он. Лицо - широкое, с высокими скулами, кожа менее бледная, чем у Греты, как будто никакая тьма и подземелье не смогли уничтожить гены, полученные предками после многих столетий пребывания на солнце и открытом воздухе. "Еврейка? - подумал он. - Вряд ли". Но ему доводилось видеть такой тип еврейской красоты у беженцев из покрытых снегами долин России и Польши, правда, никто из них не был столь красив.
      Лодка достигла ступенек, заскрежетала о камень. Дэниел нагнулся, протянув белокурой королеве руку. Она не вздрогнула и не отступила, а подняла ручки. Он взял ее за талию, и она бесстрашно посмотрела во тьму, когда он поднимал ее. Через платье его пальцы чувствовали пульсирующую теплоту ее тела, изгиб бедра и грудь. Он выпрямился. Теперь они могли рассмотреть друг друга. Она уставилась на него, выражение ее лица не изменилось. Рот у нее оказался довольно большим, губы красными, а за ними виднелись ровные зубы.
      Человечки оказались доверчивыми, как щенки. Они не просто разрешили поднимать и нести себя - они ждали этого. Стоявшие вокруг Дэниела еще колебались. Черри нагнулась и взяла Грету и одного из мужчин. Уоринг поднял другого. Их примеру последовал Мэт. Хелен и Стефан молча посмотрели на них, но в темноте, едва освещаемой светом фонариков, невозможно было увидеть выражение их лиц. На ступеньках остались стоять два маленьких человечка. Дэниел заметил, что к носу суденышка была привязана веревка, а в нижней части дверного проема вбит гвоздь. Это место, возможно, служило причалом. Но человечки не стали привязывать лодку, и она медленно уплывала прочь. Казалось, их это не волнует, и теперь они уже решились появиться в мире гигантов. Логика их мышления была не понятна людям. Впрочем, этого следовало ожидать.
      - Ты что, не собираешься брать пассажира? - спросил Уоринг свою жену. - Им понадобится много времени, чтобы подняться по лестнице, если им не помочь.
      - Ну почему же. - Она нагнулась.
      Уоринг вопросительно посмотрел на Стефана, но тот отвернулся. Американец пожал плечами и сам взял еще одного человечка.
      - Нет смысла больше здесь оставаться, - сделал вывод Уоринг. - Давайте отнесем их туда, где мы сможем нормально поговорить с ними.
      Он пошел вперед, держа в каждой руке по маленькому человечку. Черри засмеялась. Он остановился и оглянулся.
      - Их семеро, - сказала она и начала петь песенкумарш из "Белоснежки".
      Уоринг присоединился к ней. Их голоса отдавались эхом в похожих на камеры комнатах, где они проходили, и на лестнице. Звуки казались какими-то зловещими - никто из остальных не проронил ни слова, молчали и маленькие человечки. Уоринг с облегчением вздохнул, когда они вышли из башни и закрыли за собой дверь. Из щелей над дверьми и из холла шел дневной свет. Он был не ярким, но действовал успокаивающе.
      Все, кроме Дэниела, направились в библиотеку. Он приоткрыл кухонную дверь и позвал Бриджет. Ее руки и обе щеки были в муке. Она уставилась на маленькое существо у него в руках.
      - Все-таки они пришли...
      - Сразу же. - Дэниел нахмурил брови, когда внезапно понял всю невероятность происшедшего. - Как будто давно нас поджидали.
      - Какая хорошенькая, - воскликнула Бриджет. Она покачала головой, восхищаясь. - Прелестная. Никогда не видела ничего подобного. А остальные?
      - В библиотеке.
      - Подожди, я помою руки. Я пойду с тобой. Миссис Малоне, начинка готова. Пожалуйста, положите ее в пирог и поставьте его в духовку.
      Миссис Малоне находилась в дальнем конце кухни. Она стояла, прижавшись спиной к сушилке для посуды. Ее лицо побелело, она дрожала от страха. Бриджет, вымыв руки под краном, сказала:
      - Бояться нечего. Как я уже вам говорила, наши маленькие человечки отнюдь не те, о которых рассказывают сказки. Они скорее похожи на лилипутов, выступающих в цирке. Вы можете несколько минут посмотреть за плитой?
      - Да, мисс, - еле слышно прошептала миссис Малоне.
      - Налейте себе глоток бренди, чтобы успокоиться. Бутылка вон там в буфете. - Бриджет подошла к Дэниелу и одним пальцем дотронулась до малышки. - Трудно поверить, что она настоящая. - Она сняла передник и повесила его за дверью. - Хочу посмотреть на остальных.
      Человечки стояли на маленьком столике в библиотеке. В отличие от нервных, возбужденных гигантов, они казались совершенно спокойными, но когда они двигались, то делали это быстро, почти неуловимо. Это действовало на нервы. Дэниел опустил светловолосую красавицу рядом с остальными, она посмотрела на него непроницаемым взглядом и отвернулась.
      - По-моему, их не надо успокаивать. - Дэниел повернулся к Стефану. Но на всякий случай поговорите с ними. Узнайте, как их зовут. - Он запнулся. - И, наверное, скажите им наши имена. Нужно как-то познакомиться.
      - Это обязательно? - сухо спросил Стефан.
      - Вы - единственный из нас, кто может с ними поговорить. Кроме Ханни.
      - Я сделаю, что смогу.
      Все их голоса звучали одинаково. "Этого и следовало ожидать, - подумал Дэниел, - ведь они общаются на частотах, непривычных для человеческого слуха". Возможно, различия были, и со временем удастся их определить - по крайней мере между мужчинами и женщинами, - но пока это представлялось невозможным.
      Внешне они не казались похожими друг на друга. Один из них был на один дюйм выше остальных, а еще один - невысоким и приземистым. Одного звали Бертольд, другого - Дитрих. Трое остальных - Фриц, Кристоф и Адольф - были такого же роста, что и женщины. Адольф казался очень худым, почти истощенным. Фрица и Кристофа можно было различить по цвету волос: очень черным у Фрица и светлым у Кристофа. Правда, у него они были тоньше и светлее, чем золотистая копна на голове у Эммы - так звали девушку, которую принес Дэниел. У остальных мужчин оказались темно-каштановые волосы. Никто из них не носил бороду. Возможно, они брились, но, скорее всего, бороды и усы у них просто не росли. Кожа у всех, кроме Эммы, была нежной, светлой и мягкой.
      - Они понимают, что мы будем о них заботиться? - спросил Дэниел Стефана. - Что им нечего бояться?
      - Я сказал им. - Стефан пожал плечами. - По-видимому, они и так ничего не боятся.
      Это казалось удивительным. Дэниел попытаются представить себя в руках великанов в пять раз больше его самого и понял, что не может даже вообразить такое. Самым поразительным казалось то, что все так легко получилось. Нельзя было и предположить, что после поимки Греты остальные так беззаботно выйдут из укрытия. Он вспомнил, что сказал Бриджет в кухне, они будто их ждали.
      Уоринг взял на руки Эмму. Она совершенно невозмутимо легла на сгиб его руки. Он погладил ее пальцами другой.
      - Надо исследовать их с помощью приборов, - сказал он, - но я подозреваю, что их пульс чаще нашего, как, впрочем, и температура тела выше. Я уже почувствовал это у Греты.
      Внезапно вспыхнувшее у Дэниела раздражение удивило его самого. Довольно резко он произнес:
      - Я бы отпустил ее.
      Уоринг вопросительно посмотрел на него, но повиновался.
      - Нам наверняка захочется относиться к ним, как к куклам, - добавил Дэниел. - Надо с этим бороться.
      - Он не думал о ней, как о кукле, - подала голос Хелен, - а как об объекте для исследований. Не думайте, что он забыл о своем желании сделать величайшее научное открытие. Я его знаю.
      - Мы правильно сделали, что принесли их на руках из башни, - продолжил Дэниел, - но не считаю, что стоит этим заниматься постоянно.
      - У них есть права, - подал голос Мэт. - Рассказ об их жизни в "Лайф" с фотографиями и комментариями Патрика Мак-Греди. - Дэниел увидел, как Уоринг резко вскинул голову, услышав это имя. - Их собственная короткая телепрограмма раз в неделю, может, дискуссионный стол. Такую передачу можно назвать что-то вроде "Думают малыши". - Он заговорил с вульгарным ирландским акцентом:
      - У нас впереди великое будущее, да, конечно, у нас у всех, у всех. Он опять перешел на нормальный тон, склонился к золотистой головке Эммы и прошептал: - Вспомни меня, когда войдешь в свое королевство.
      Пока Мэт говорил, Дэниел думал о своем отношении к происходящему. Почему его разозлило поведение Уоринга? Его интуиция подсказывала ему ответ, но он казался чересчур нелепым, чтобы Дэниел мог воспринять его всерьез. Ревность? Из-за существа, не превышающего тридцать сантиметров?
      - Спросите у них, Стефан, не хотят ли они есть. Грета позавтракала, но остальные, возможно, голодны.
      Они стали поглощать пищу с аппетитом, совершенно не смущаясь того, что за ними наблюдают. Они склонились перед кофейными блюдечками с яичницей-болтуньей и брали кусочки по очереди.
      Мэри, которая принесла для них поднос с едой, смотрела на них широко раскрытыми глазами, но в ее взгляде не было того ужаса, с которым за ними наблюдала миссис Малоне. Мэри в своем развитии недалеко ушла от ребенка. Для нее ожили существа из сказок. Возможно, она восприняла факт их появления легче, чем кто-либо из постояльцев. "Кроме, - подумал Дэниел, - самих маленьких человечков". Они пили кофе из рюмок для ликера с легкостью и удовольствием стариков, смакующих бренди после хорошего обеда.
      Бриджет не могла больше задерживаться и отправилась готовить обед. Остальные решили не уходить из библиотеки, очарованные маленькими человечками, которых теперь перенесли со стола на ковер. Все малыши, кроме Эммы и Бертольда, стояли, а эти двое сидели, подогнув под себя ноги и оперевшись на руки. Дэниел и остальные расселись на стульях, а Стефан начал задавать человечкам вопросы.
      Вначале их ответы не добавили ничего к тому, что рассказала Грета. Один из мужчин - Фриц - смутно помнил время, когда он долго находился в кромешной тьме, а остальные говорили только про комнату в башне, где они жили в маленьких домиках и их посещал der Grosse. Уоринг спросил, не было ли случайно там двух великанов, но они бросили на него непонимающие взгляды. Это всегда был der Grosse, пока не упал, производя странные звуки, и не уполз от них. Тогда они взяли все, что нужно, и спустились в погреба.
      - Потому что они испугались? - спросил Дэниел.
      - Наверное, - ответил Стефан, - они не хотят об этом говорить. - Некоторое время немец сидел молча. - Поймите, с ними довольно сложно общаться. Не только потому, что у них такие голоса. Некоторые слова на их языке означают отнюдь не то, к чему привыкли мы.
      - Это естественно, - высказал свою точку зрения Уоринг. - Они ведь жили в другой вселенной. Однако надо обладать смелостью, чтобы находиться там в темноте.
      - Согласен, - кивнул Дэниел. - А как насчет крыс?
      - Крыс! - содрогнулась Черри.
      Стефан задал вопрос. Вначале они не поняли, но после долгих уточнений выяснили, о чем у них хотели узнать. За всех отвечал Фриц, который вообще говорил больше других.
      - Да, - перевел Стефан, - крысы там были. Они просто не знали слово. Но они их всех убили.
      - Боже праведный! - воскликнул Уоринг. Дэниел подумал, что в этом возгласе прозвучал благоговейный и вполне понятный ужас. - Для них это же все равно что сражаться с тиграми! Да еще в темноте. А каким оружием? Тем ножиком, который пропал? Стефан, спросите их, что они использовали.
      Они опять не поняли вопрос. Стефан сформулировал фразу иначе, но ответ поставил его в тупик.
      - Ну? - с нетерпением спросил Уоринг.
      - Он говорит - кнутами.
      - Кнутами? Не понимаю.
      Дэниел заметил, что фриц следит за разговором Уоринга и Стефана, и увидел, что американец пришел в замешательство. Лицо малыша осталось невозмутимым, но быстрым уверенным движением он скинул свою зеленую рубашку. Он остался голым до пояса и повернулся спиной к Уорингу. Тело бороздили темные пересекающиеся полосы. Если бы не заговорили о кнутах, Дэниел, возможно, и не понял бы, что это такое.
      - Крыс нельзя... - Внезапно Уоринг замолчал, нагнулся и взял Фрица на руки. Он внимательно осмотрел голую спину. - Следы от ремней? Но откуда? Они что, били друг друга? Какой-то ритуал? Посвящение?
      Последовав примеру своего предводителя, остальные маленькие человечки тоже начали скидывать с себя одежду. Грета расстегнула застежку на груди и оголила плечи. Все их спины, как и у Фрица, были исполосованы кнутом. Только Эмма, как заметил Дэниел, не присоединилась к остальным. Строгая и красивая, она стояла в стороне и наблюдала за происходящим. Дэниел услышал, как Черри в ужасе вскрикнула и что-то похожее на стон вырвалось у Мэта. Все, как и он сам, были ошеломлены.
      - Aber warum? - прошептал Стефан. - Warum?
      Уоринг опустил Фрица на пол. Тот начал говорить высоким звонким голоском, а Стефан внимательно слушал. Время от времени он задавал вопросы и получал ответы. Наконец он отвернулся от малышей и, глядя в окно, сказал:
      - Мы не поняли друг друга. Они разгоняли крыс кнутами, но я так и не понял, как им удалось уничтожить этих тварей. - Он говорил усталым голосом, прижав руку к груди. - Когда я удивился, Фриц решил, что я не знаю этого слова, так же как и они не знают некоторых, употребляемых мною. Кнуты остались в погребе, а, показав следы на спине, они пытались объяснить, что имели в виду.
      - Но почему? - спросила Хелен. - Что вы хотите сказать нам? Они - садомазохисты?
      - Иногда он сам их порол, - сказал Стефан. - Но чаще заставлял, чтобы били друг друга.
      - Он? - не поняла Хелен.
      - Der Grosse.
      - Шеймус, - тихо сказал Мэт. - Пусть жарится в аду на веки вечные.
      - Были и другие пытки, - продолжал Стефан с ужасающим спокойствием. Я не стал интересоваться подробностями. Но Фриц рассказал о том, как его сжимали в руке почти до потери сознания.
      Уоринг посмотрел на свою руку и перевел взгляд на черноволосого Фрица.
      - И после этого, - сказал американец, - они позволили нам взять их в руки? Без малейшего страха? Как они могли?
      - Меня это тоже поражает, - поддержал его Дэниел. - Теперь понятно, почему они сбежали сразу, как только заметили, что дверь не заперта и ее никто не охраняет. Ясно, почему они прятались в темноте. Но после всего этого как они смогли пойти на добровольный контакт с человеком?
      - Это из-за Греты, - решила Черри. - Она знала, что мы другие и не обидим их.
      - Но как она могла им объяснить? - спросил Уоринг.
      - Она позвала их, - объяснила Черри. - Этого оказалось достаточно. Она бы не стала этого делать, если бы их ждала опасность. Неужели вы не понимаете? Они доверяют друг другу.
      - Я думаю, - с сомнением сказал Уоринг, - они могли ночью добраться до гардероба и, хотя им не удалось ее оттуда вызволить, она им все рассказала.
      - Доверие, - сказала Черри. Она смотрела на маленьких человечков и была сильно возбуждена. Дэниел никогда не видел ее такой. - Они доверяют друг другу. Никаких споров, никаких скандалов. Они знают, что никто из них никогда не подведет остальных. Они уверены в этом.
      Дэниел уловил быстрый взгляд, который Уоринг бросил на дочь. "Если она права, то различие между человечками и обычными людьми, похоже, существеннее. Нет, они - не люди. Судя по всему, не люди", - подумал Дэниел.
      Бриджет придумала, как они смогут обедать еn masse. Она принесла в столовую карточный столик и поставила на него маленький журнальный. Стулья сделали из книг. Маленькие человечки ели кофейными ложечками, которые оказались все-таки большими для них, но нельзя сказать, что они управлялись с ними совсем неуклюже. Бриджет смолола мясо и сделала картофельное пюре, а горошины оставила целыми. Было удивительно смотреть, как они их ели.
      Ханни не вышла к обеду. Стефан взял поднос, отнес в комнату и остался обедать с ней. Сидящие в столовой сразу повеселели. То, что их раньше страшило и вызывало отвращение, на время было забыто. Мэт, казалось, разделял то удовольствие, которое получала Черри от общения с маленькими человечками. Те по-прежнему были невозмутимы, и это, казалось, произвело благотворное влияние на всех присутствующих. Недоверие и отвращение, испытываемое ими ранее, уступили место раскованности и хорошему настроению.
      Дэниел и Уоринг оказались вдвоем в библиотеке. Они пили кофе и говорили о маленьких человечках. Дэниел обнаружил, что в отсутствии жены американец производит хорошее впечатление: умен и толково рассуждает. Когда никто не вторгается в разговор и не раздражает Уоринга, он абсолютно спокоен. Та, кто особенно любила вторгаться, - Хелен - в это время находилась в комнате отдыха вместе с остальными. Дэниел испытывал легкое презрение к людям, которые уделяли столько времени конфликтам с женой, но в основном он восхищался Уорингом и находил его интересным собеседником.
      То, что говорил американец, имело смысл. Их находка представляла собой проблему, которую они не могли разрешить сами. Маленьких человечков нельзя выпустить в мир за пределы дома или, как его поправил Уоринг, нельзя впускать к ним мир. Необходимо трезво смотреть на вещи. У них, конечно, есть права, и их права следует защищать, но как это лучше сделать? Очевидно, назрела необходимость в каком-то обучении и воспитании, независимо от того, что в конце концов произойдет. Важно решить, кто может организовать все это. Если обратиться в какой-нибудь правительственный департамент - предположительно ирландский, - то в успехе нельзя быть уверенным. Скорее всего, из них захотят извлечь выгоду. К тому же решения надо принимать быстро, но под силу ли это государственным учреждениям?
      - В особенности, - высказал свое мнение Дэниэл, - департаментам ирландского правительства.
      - В особенности, - улыбнулся Уоринг. - Я бы сказал, что нам понадобится незаинтересованная сторона, которая смогла бы изучить все это досконально и беспристрастно и имела бы достаточно хорошую репутацию и желательно мировую известность. Тогда она может противостоять политикам и чиновникам. Несмотря ни на что, - в его голосе появились кислые нотки, похоже, нужен ученый.
      - У вас есть кто-нибудь на примете?
      - Пока нет, - пожал плечами Уоринг. - А у вас?
      - Никаких идей. Я плохо знаю ученых.
      - Давайте немного поразмыслим. Нам не надо торопиться. Главное, чтобы мы пришли к согласию по общим вопросам. Кто-то должен решить все это, но когда Стефан в таком состоянии, а Мэт все время прикладывается к бутылке, похоже мы с вами остались вдвоем.
      - Да, - кивнул Дэниел, - похоже, так.
      - Они очаровательные. - Казалось, Уоринг был поглощен размышлениями. - Просто очаровательные.
      - Думаю, нет сомнения в том, что они появились на свет именно так, как описал Стефан? Я слишком мало знаком с биологией, чтобы во всем этом разобраться.
      - Я тоже не очень-то в ней разбираюсь, но знаю, что такое возможно. Рост регулируется гипофизом, и плод полностью сформирован, когда достигает трех дюймов. Кроме ногтей и тому подобного. И голова непропорционально большая. Что в какой-то мере мы наблюдаем у них и сейчас. Очень маленькие дети рождались и раньше, правда не такие крохотные, и притом случайно. Если учесть, что это сделано намеренно...
      - Да, намерения у них... прямо скажем, потрясающие.
      - Вы правы.
      - Еще одно извращенное творение немецкой мысли.
      - Нацистской.
      - А разница есть?
      - Эйнштейн был немцем. Как и Швейцер.
      - Да, - сказал Дэниел. - Одного вышвырнули, а другой добровольно уехал в изгнание.
      - Да, вы, англичане, можете долго ненавидеть, - улыбнулся Уоринг.
      - А вы считаете это необоснованным?
      - Вот мы с вами сейчас в Ирландии, а вспомните, что здесь творили черно-рыжие.
      - Это совсем другое дело.
      - Да? Возможно, выправи, - Уоринг встал. - Пойду еще раз взгляну на них. Составите мне компанию?
      - Пока нет.
      Дверь за Уорингом закрылась, и Дэниел остался один. Он был рад этому. Он получил удовольствие от разговора и общения. Но ему нравилась просторная и хорошо обставленная библиотека.