- Я отстал от жизни, - извинился он, - столько всего непонятного.
      - Я знаю, - кивнул отец. - Возвращайся домой. Ты уже достаточно побыл на фронте.
      - Нет, - покачал головой Стефан. - Я останусь там.
      - Подумай.
      - Мне не о чем думать.
      Это был его последний отпуск во время войны. Мать он больше не увидел: она умерла через два месяца. С отцом он встретился потом только однажды.
      Стефан свернулся клубком в кровати. Эти воспоминания были ему неприятны, и он прогнал их прочь.
      Когда Дэниел рассказал за завтраком об отпечатке, Стефан удивился и не поверил ему. Здравомыслие англичан - лишь тонкий внешний слой, скрывающий их непредсказуемость. Английская самоуверенность действовала Стефану на нервы. "Чья-то хитроумная шутка", - подумал он и решил держаться в стороне. Но любопытство пересилило. Он оставался в стороне, пока они спорили об отпечатке, и ждал, когда же, наконец, последует объяснение.
      Все изменилось, когда он, отойдя от них, увидел дыру, зияющую в стене. На первый взгляд - здесь просто выпал камень; это часто случается со старыми полуразрушенными зданиями. Но приглядевшись, он действительно осознал таинственность отпечатка. Существо, которое оставило его, перестало быть просто плодом воображения.
      Нельзя было всерьез относиться к предположению, что этим лазом пользовались крысы. Кусок нитки, напротив, оказался тем подтверждением, которого ждали. После его вопроса о внутренних помещениях башни последовал рассказ Бриджет о пропавших вещах. Пропало то, что кому-то понадобилось: еда, веревка, свечи и ножик. Средства для выживания в мире гигантов.
      Он с нетерпением ждал, когда можно будет начать исследование башни. Ханни отказалась идти. Нельзя сказать, что она испугалась темноты, или развалин подземелья, или тех существ, которые могли там оказаться. Она боялась, что разрушится ее привычный мир. Стефан не пытался ее переубедить, страхи Ханни были священны. Хелен, напротив, пошла с радостью. После некоторых колебаний к ним присоединились Дэниел и Мэт. Бриджет заявила, что у нее нет времени. Она дала им два фонарика: большой и маленький. Дэниел выбрал большой, а Стефану достался маленький. "Через полчаса будет готов кофе", - предупредила Бриджет и попросила их не слишком задерживаться.
      Они прошли через дверь в конце коридора. Лестница вела наверх - к комнате с кукольными домиками, которую Бриджет показала им в день приезда, и вниз, но туда спускался только Мэт, когда помогал Бриджет готовиться к приему постояльцев. Там оказалось очень темно. Луч света большого фонарика выхватывал из тьмы только фрагменты стены, сложенной из старого камня. Кое-где в углублениях блестела неизвестно откуда просочившаяся вода. В одном месте они наткнулись на вырезанные в камне инициалы - Р. Н. Маленьким фонариком Стефан освещал неровные ступеньки. Чем дальше, тем хуже. Воздух был прохладным, влажным и затхлым.
      Лестница закончилась. Пол был выстлан огромными плоскими плитами, но встречались места, где выступала скала: ясно, что башню строили на естественном фундаменте. Они оказались в небольшой комнате. В двух стенах зияли очень низкие дверные проемы - не более пяти футов высотой. Дэниел направился к одному из них и предупредил остальных, чтобы нагнули головы. Все последовали за ним.
      В комнате хранился разный хлам, о котором говорила Бриджет. Она была больше первой, но завалена старой мебелью, коробками, картинами и всякой всячиной. Стефан увидел старый каток для белья с потертыми и выпавшими деревянными шариками, высокое зеркало на ножках, сломанную прялку. Хелен взяла в руки одну 13 картин, Дэниел осветил ее фонарем. Через слой пыли можно было рассмотреть нимф и пастушков - идиллический пейзаж на фоне заката.
      - По-моему, именно так и находят картины Рубенса ценой в полмиллиона долларов, - заметила Хелен.
      - Это больше похоже на Пуссена, - отозвался Дэниел. - Возможно, потянет тысяч на четыреста, даже если продавать через "Сотбиз".
      - Я бы сказала, что стоит проверить, - усмехнулась она. Ее голос казался менее резким. "Все мы, - отметил Стефан, - говорим здесь гораздо тише". Но даже их негромкие голоса звучали как-то странно. Пока остальные разглядывали картину, он прошел в следующую комнату. Здесь оказалось еще больше хлама, а в одном углу - груда камней от обвалившейся стены. За ним последовал Мэт.
      - Сколько здесь комнат? - спросил Стефан.
      - Не знаю, - ответил Мэт. - Много, но до некоторых не добраться.
      - Почему?
      - Я покажу вам. Пойдемте сюда, а затем направо.
      Сразу за дверным проемом начинались ступеньки вниз. Фонарик высветил две из них, а потом черную воду. Чуть дальше слышался шум падающих капель. Стефан нагнулся и попытался разглядеть, что находится дальше, но ничего, кроме воды, не увидел.
      - Здесь глубоко? - спросил он.
      - Понятия не имею, - ответил Мэт. - Даже не знаю, есть ли с другой стороны еще комнаты. Это, наверное, уровень воды в озере, а вода просочилась через фундамент.
      - С вами все в порядке? - раздался у них за спиной голос Дэниела.
      - Да! - крикнул в ответ Мэт и опять повернулся к Стефану. - Пойдемте отсюда.
      Они вышли через другой проем. Это был целый лабиринт маленьких комнаток, в основном пустых. Кое-где лежали груды хлама.
      Стефан заметил, что потерял ориентацию. Он понял, что в этой комнате они еще не были. Но волноваться не стал: они без труда должны найти выход отсюда, да к тому же до них доносились голоса остальных. Когда они оказались в следующей комнате, Мэт попросил:
      - Посветите сюда.
      В его голосе послышались нервные нотки. Стефан осветил выступ стены в нескольких дюймах от пола. Там стоял огарок свечи.
      - Она говорила, что пропадали свечи, - взволнованно сказал Стефан.
      Когда они рассматривали находку, в комнату вошли Дэниел и Хелен.
      - Вы думаете, это... - она нервно засмеялась, - что-то вроде уличного фонаря у лилипутов?
      - Возможно, свеча стоит здесь много лет, - предположил Дэниел. - Не стоит ее трогать - от нее осталосьто всего около дюйма. Давайте попробуем рассуждать логично.
      - Неделю назад ее не было, - сказал Мэт.
      Все замолчали.
      - Ты не можешь быть в этом уверен, - подал голос Дэниел. - Все комнаты похожи друг на друга.
      - Нет, я абсолютно уверен. Но если вы хотите меня проверить, то вон там над дверью должен быть крест и что-то напоминающее часть буквы "С".
      Оба фонарика высветили то, о чем он говорил. Крест оказался выдолблен глубоко в стене. Видимо, кто-то потратил на это много времени. Он начал вырезать еще что-то - свои инициалы или, возможно, молитву, - а затем его внезапно увели отсюда, чтобы казнить или выпустить на свободу, или просто перевели в другую темницу. Стефан заметил, что в стену вбиты железные болты.
      - Тогда кто-то недавно принес ее сюда. Может, Бриджет? - никак не мог успокоиться Дэниел.
      - А зачем ей свеча, если есть фонарик? - спросил Мэт. - В любом случае она не спускалась сюда. Она была слишком занята.
      - Я могу обвинить тебя в том же, в чем ты меня там, наверху, - сказал Дэниел. - Ты обнаружил свечу и уверен в том, что ее здесь не было неделю назад. Значит...
      - Господи! - воскликнула Хелен. - Сколько можно ругаться? Неужели вы не понимаете, что мы, возможно, стоим на пороге самого фантастического, самого удивительного открытия? - Она протянула руку к свету фонарика, и все увидели обертку от шоколада. - Вот что мы там нашли. Конфеты ведь тоже пропадали.
      - Может, это дело рук Мэри, - предположил Дэниел. - Она украла шоколад и спустилась сюда, чтобы съесть. Девушки в ее возрасте ведут себя странно.
      - Она всего боится, - возразил Мэт. - Ничто на свете не заставит ее спуститься сюда, и ты это знаешь.
      - Но все равно выводы делать рано, - не унимался Дэниел. - Обертка, остаток свечи. От этого нельзя отталкиваться.
      - И след, - напомнил Стефан. - Не забудьте про него.
      Последовало молчание.
      - Мне кажется, пора обратно, - спокойно заметил Дэниел. - Мы обещали Бриджет вернуться через полчаса.
      Хелен требовала продолжения поисков, но спустя пять минут была готова идти наверх. Они уже все осмотрели: больше ничего странного не нашлось. Они насчитали всего восемь комнат, кроме первой, где начиналась лестница, и той, что оказалась заполнена водой. Они без труда нашли выход. Стефан замыкал шествие. Он заметил на одной из коробок надпись на немецком языке и открыл ее. Она была набита всякими бумагами. Сверху лежала записная книжка в кожаной обложке - точно такая же, как та, которую дала ему Бриджет. Она оказалась исписанной тем же почерком. Дэниел и Хелен уже шли по лестнице, а Мэт задержался, чтобы подождать его. Стефан спрятал находку в карман.
      Глава 8
      Когда компания направилась в башню, Уоринг решил сходить в парк, обнесенный стеной. Ему казалось, он попал в другую страну. Отсюда была видна только верхняя часть дома. В центре парка находилось возвышение с солнечными часами, стоя на котором можно было увидеть холмы. Возвышение окружали кустарник, изгороди, цветочные клумбы, тропинки и деревья. Все остальное скрывала стена из красного кирпича. В молодости Уорингу доводилось видеть в Англии парки, похожие на этот. Даже сейчас он мог представить себе, что за стеной простирается не бесцветное пустынное болото, а богатый и ухоженный Гемпшир, где пасется откормленный скот и кругом стоят зажиточные дома. А он - молодой американец, приехавший погостить, которого интересуют социальные вопросы, и он думает о том, что следует послать хозяйке: цветы, чулки или конфеты.
      "Воображение, - с сожалением подумал он, - может завести очень далеко, даже вернуть тебя в прошлое, но сам уже никогда не станешь прежним".
      Он был раздражен случайно подслушанным разговором и искал Бриджет сказать, что у них в комнате перегорела лампочка, когда из кухни донесся ее голос. Он на мгновение задержался у двери - все-таки это была кухня, а не помещение, предназначенное для постояльцев, - и услышал, что упомянули его имя.
      - Ну а Уоринг? - спросила Бриджет.
      - Он не идет, - ответил Дэниел.
      - А Хелен согласилась?
      - Ты разве не слышала, что она сказала? Она считает, что все это очень и очень мило. - Дэниел неудачно попытался подражать акценту Хелен, что совсем не понравилось Уорингу. - Я думаю, именно поэтому он и не хочет идти.
      - Жаль. Они почти все время только и делают, что пререкаются друг с другом, - сказала Бриджет.
      - Да, но сегодня утром, как мне показалось, она пыталась наладить отношения. Причем очень старалась.
      - Бедная Черри, - вздохнула Бриджет.
      Уоринг ушел, пока они его не заметили. Он сразу же почувствовал раздражение. Не из-за того, что говорили о них - этого следовало ожидать, а потому что они не поняли, кто был зачинщиком в непрекращающейся борьбе. Обвиняли их обоих. Хелен, судя по сегодняшнему утру, даже считали пострадавшей. ("Очень старалась..." О, дружок, - подумал он, - я мог бы тебе порассказать, как она умеет "очень стараться". Как она, например, решила сжечь мои костюмы и чуть не спалила весь дом. Или как врезала мне в пах, когда мы ехали на скорости шестьдесят миль в час по оживленной магистрали. Не говоря уже об оскорблениях и ухмылках на коктейлях и обедах. И как она огорошила ту пару из Нью-Джерси, которая надоедала ей рассказами о лошадях. Тогда она заметило "Кстати о меринах, мне кажется, вы еще не знакомы с моим мужем...")
      В парке он немного поостыл. Через десять минут он уже мог рассуждать объективно и признал, что английская пара честно изложила свое мнение. Если о нем думали, что он ничуть не лучше Хелен, значит, он создавал такое впечатление. Он ведь приехал сюда, чтобы хоть немного разрядить обстановку. Вспомнить хотя бы, как он волновался в первый день, боясь, что Хелен настоит на своем, и они уедут. Ему бы следовало радоваться, что ей здесь понравилось и что она теперь еще увлеклась поисками фантастических маленьких человечков.
      Эта мысль заставила его вспомнить обед на второй день. Он снова впал в ярость. Ему достаточно унижения в постели. Затем он ослабил бдительность и растерялся - разбудил ее и по глупости поделился тем, что (как ему казалось) увидел в лунном свете. Она заявила ему, что хватит быть дураком и давно пора спать. Утром он ждал продолжения разговора, но в течение всего дня ничего не было сказано, и он уже решил, что она забыла их ночной разговор. А затем во время обеда... Он почувствовал беспокойство, когда она начала задавать Морвицу всякие глупые вопросы о Германии. Тот попытался уйти от разговора с ней и совсем испортил дело тем, что показал явное удовольствие от дискуссии с Уорингом. Она попыталась влезть в их разговор, и Уоринг оставался вежливым, но не давал ей вмешаться. А затем, дождавшись мгновения тишины, она сказала своим громким, как труба, голосом: "Никто из вас не поверит в то, что произошло с моим мужем прошлой ночью!"
      Злоба перешла в отвращение. Он увидел клумбу с чахлыми розами: слабые, длинные и тонкие, объеденные гусеницами листья, маленькие, редкие бутоны. От них исходил еле ощутимый аромат. "Возможно, их следует пересадить в другую почву, - подумал он, - ими много лет никто не занимался. Растениям требуется постоянный уход.
      Что же уготовила мне судьба? - спросил он себя. - Жить со взбалмошной женщиной, которую я презираю? Терпеть пинки, улыбаться в ответ на унижения и мило благодарить ее, когда она решит, что на сей раз я достаточно попрыгал через обруч и на повестке дня супружеская гармония?" Сегодня утром она действительно старалась, и это ужасно... Он на мгновение заметил ее одиночество и тоску. Он увидел ее человеком. Но ответил с сарказмом и горечью.
      Возможен ли был другой ответ? Это не просто воспоминание об их совместном пропсом, а абсолютная уверенность в том, что и будущее окажется точно таким же. Все очень напоминало обработку результатов исследования. Вначале, когда ты только берешься за дело, встречается много непредсказуемого. А чем больше данных обработаешь, тем меньше шансов на неожиданный результат. В конце концов ты сам для себя строишь график и знаешь, что какие-то точки могут выпасть из него, но в целом эти отклонения незначительны и не могут повлиять на общую картину. То же самое и с людьми. Тайна раскрывается, и ты все прекрасно распознаешь. Ты можешь любить, ненавидеть или относиться с безразличием к тому, что видишь. Ты знаешь только, что не в силах, как, впрочем, и кто-нибудь другой, изменить это.
      По небу плыли белые, серые и черные облака. За то время, что он находился в парке, несколько раз появлялось солнце, освещая все вокруг, и снова скрывалось, оставляя за собой золотисто-молочное свечение. Вот теперь оно вышло надолго, и все в парке сразу стало ярким и сверкающим.
      Он снова вспомнил последнюю фразу Бриджет: "Бедная Черри". Ему не хотелось думать об этом. Неважно, что в постоянных перебранках винили его: ведь самую главную роль в войне играют не те, кто непосредственно участвует в сражениях, а те, кто в тылу.
      Черри спустилась в холл уже после одиннадцати. Уоринг спросил, хорошо ли она спала.
      - Я вчера долго читала, - сказала она, - и снова взялась за книгу, когда сообразила, что проспала завтрак.
      - Интересно, а что тебя так увлекло? Что это за книга?
      - Я купила ее на теплоходе. Французская классика. Автор - какой-то де Лакло, но я о нем никогда раньше не слышала.
      - Зато я слышал. Эта книга неплохо написана, но аморальна...
      В гостиную вошла Хелен.
      - Привет, дорогая, - сказала она. - Наконец-то ты встала. Кого это папа назвал аморальной?
      - Книгу, которую я читаю, - улыбнулась Черри.
      - Ты теперь считаешь, что книги развращают людей? - воинственно повернулась Хелен к Уорингу.
      - Нет, - ответил он, - я назвал ее аморальной, а не развращающей.
      Он едва сдерживался, стараясь говорить спокойно. Она помолчала, а затем спросила:
      - Хочешь узнать, что мы обнаружили в башне?
      Она говорила с Черри, но Уоринг понял, что и от него требуется участие в разговоре, пусть даже молчаливое. Черри, конечно, ответила, что ничего не слышала, и Хелен ей все рассказала - об отпечатке, который нашел Дэниел, дыре и о том, как они вчетвером спустились в нижнюю часть башни.
      - Похоже, вам было очень интересно, - вежливо ответила Черри. - А Мэт ходил с вами?
      - И Дэниел, и Стефан.
      - Вам следовало и меня позвать.
      В тоне ее голоса чувствовалась заинтересованность, но она могла быть нарочитой. Иногда, наблюдая за дочерью, ее спокойствием, почти безмятежностью, Уоринг спрашивал себя, почему он так волнуется. Ссоры родителей не раздражали ее. Черри была сильным человеком, и вряд ли на нее могло влиять то, что время от времени ее мать и отец становятся похожими на диких зверей. Его мысли о Черри всегда кончались одинаково. Он тут же вспомнил, как одним жарким августовским утром поднял телефонную трубку и услышал смущенный, жалобный голос: "Это Леррой Биггини из лагеря "Эшмоул". Боюсь, у меня для вас довольно неприятная новость, господин Селкирк..." - Он заставил себя не думать об этом и прислушался к рассказу Хелен.
      - ...там внизу. Можно найти объяснение чему-то одному, но если сложить все вместе, то без расследования здесь не обойтись.
      Она вызывающе посмотрела на Уоринга.
      - Думаю, ты права, - сказал он. - Ты собираешься в новую экспедицию после обеда? - Он улыбнулся Черри. - А ты как считаешь, присоединимся?
      - Идти туда уже бессмысленно, - с раздражением ответила Хелен. - Мы увидели все, что можно. Если кто-то там и есть, они услышат, как мы спускаемся по лестнице. Там хватит мест, где можно спрятаться. Толщина некоторых стен не меньше шести футов. Возможно, там целая сеть туннелей.
      - Так что же ты собираешься делать?
      - Пропадают вещи - из кухни и погреба. Пропаж больше, чем считает Бриджет. Миссис Малоне тоже это замечала, но молчала. В мешках всегда оказывается меньше картофеля, чем должно быть. Миссис Малоне решила, что в один из мешков с мукой забрались крысы. Она приготовила для них отраву, но приманка осталась цела. Здесь крыс ни разу не видели. - Хелен болтала без умолку и казалась очень возбужденной. Ее лицо раскраснелось, с каждой минутой она говорила все громче: - Мы собираемся сегодня ночью поставить часовых и посмотреть, что произойдет, - объявила она.
      - Дежурить будут те же, кто спускался вниз? - спросила Черри.
      - И все, кого это заинтересовало.
      - Я, пожалуй, составлю вам компанию. - Черри улыбнулась.
      - И я тоже, - подал голос Уоринг.
      - Прекрасно, - воскликнула Хелен. - Хорошая компания собирается. Она тоже улыбалась.
      Уоринг посмотрел на нее и отвернулся. Куда исчезли одиночество, тоска и человечность? Она открыто злорадствовала, что опять поставила его на место, будто посадила на цепь убежавшую собаку. Все вернулось на круги своя.
      После обеда они обсудили ситуацию. Чем дальше, тем все становилось серьезнее. Только Уоринг полагал, что это розыгрыш, который начался после упоминания Хелен о его ночном видении. "Несомненно, это была галлюцинация, - решил он. - И, видимо, не первая в моей жизни".
      Шестнадцатилетним мальчиком он однажды гостил в незнакомом доме. Там говорили о привидениях. Он поздно лег спать в отведенной ему маленькой комнатке на верхнем этаже. Затем, как и здесь, он внезапно проснулся среди ночи. Это был старый деревянный дом, и Уоринг услышал, как где-то на чердаке скрипят половицы. Потом ему показалось, что скрип доносится со всех сторон. А на стене напротив появилось какое-то свечение, которое время от времени увеличивалось, потом уменьшалось, переходило с места на место, меняло очертания. Казалось, иногда оно то отделяется от стены, то исчезает. Очки лежали рядом с кроватью, но он не стал надевать их. В обычной жизни, днем он стремился все видеть ясно и четко, но тогда страх увидеть, что же это на самом деле, пересилил страх перед неизвестностью. Он также боялся, что "свечение" может осознать его присутствие, если он разглядит его. Кошмар продолжался довольно долго, пока он, полный ужаса, не забылся сном.
      Уоринг никому не рассказывал об этом. На следующее утро он бил уверен, что наблюдал нечто сверхъестественное. Следующей ночью он уже спал в кровати у себя дома. Со временем он стал сомневаться. Где-то через месяц он попытался обдумать происшедшее и решил, что это был лунный свет из окна. Пятно увеличивалось, уменьшалось, передвигалось с места на место, потому что по небу плыли облака и ветки деревьев раскачивал ветер. Но он не мог вспомнить, дул ли ветер и светила ли луна той ночью, и были ли деревья достаточно высоки, чтобы заслонять окно. Но он и не хотел вспоминать.
      Мозг иногда доставляет человеку кучу хлопот. Уоринг знал об этом. Видения могут появиться (это вполне объяснимо) в жару или при употреблении наркотиков или алкоголя. А иногда это происходит и со здоровыми людьми, не употребляющими наркотики и спиртное. Это означает, что причины не ясны, и никто не занимается их исследованием. Да и трудно вообразить, чтобы кто-то этим занялся, - потребовалось бы множество данных, прежде чем прийти к каким-то выводам.
      Уоринг опять попытался вспомнить ту ночь. Он мог представить себя у окна, но все остальное казалось расплывчатым.
      Мысль о том, что случившееся - розыгрыш, вернула его к действительности. Все началось с отпечатка маленькой ножки, а самым важным следовало считать его местонахождение. Никто бы не обнаружил его у подножия башни, если бы Дэниел не отвел их туда и не утер бы им всем нос. Мэт подхватил, а потом еще кто-то начал защищать Дэниела. Кто? Он попытался вспомнить. Ну конечно, Бриджет. Если бы он сам его поставил, говорила она, он бы сделал так, чтобы его обнаружил кто-то другой и выбрал бы место поближе к дому.
      Уоринг подумал об этом. Довод Мэта - что тогда его могли бы заметить - казался слабым, неубедительным: на рассвете, например, все спят. Но можно привести и более веские аргументы: например, требовалась полная уверенность, что отпечаток все-таки увидят, а ведь даже если бы его оставили прямо перед входной дверью, на него могли не обратить внимания или не определить, что это такое. Можно было каждый день обновлять его и не добиться успеха. Также требовалось, чтобы след оказался рядом с дырой в стене башни, где камень аккуратно почистили, землю истоптали и ловко вставили в щель кусочек нитки. После чего совершенно естественно должен был последовать осмотр внутренней части башни, во время которого нашлись обертка от шоколадки и огарок свечи.
      Во-первых, Дэниел, но он явно не один. Мэт? Это он утверждал, что неделю назад свечки там не было. Уоринг отказался от этой мысли. Мэт не очень-то похож на человека, занимающегося розыгрышами, и именно он обвинил Дэниела в подделке. В то время как Бриджет довольно правдоподобно защищала его. Уоринг вздохнул с облегчением. Все сходилось.
      Она была способной и предприимчивой молодой женщиной. Она превратила этот старый дом в место для отдыха. Она много работала, но, должно быть, дела шли не очень гладко, и доход оказался невелик. С другой стороны, если в газеты и телевидение просочится информация о маленьких человечках, живущих в разрушенной башне в дикой части Ирландии... Ни одна комната не останется пустой, и от постояльцев не будет отбоя. Если все сделать правильно, такими рассказами можно привлекать любопытных в течение нескольких лет, пока место не приобретет славу загадочного или пока смышленая мисс Шоунси не продаст его за большие деньги.
      А Дэниел - ее жених. Все очень здорово придумано.
      Уоринг понял, что собравшиеся обсуждают, где поставить дежурных. Они воспринимали это по-разному: Стефан - искренне, Хелен - с восторгом, Мэт - равнодушно. Опять надо отдать должное хитрости мисс Шоунси: она смогла заинтересовать гостей в этом отдаленном месте, где почти нет других, более привычных, развлечений. "Дэниел, - подумал он, - ко всему относится очень спокойно, как и следовало ожидать".
      Вещи пропадали из кухни и из кладовок внизу. Поэтому было решено, что они установят наблюдение в двух местах. Спор возник по поводу того, как лучше разделиться.
      - Делайте что хотите, - улыбнулась Бриджет. - Я ложусь спать. Не думаю, что вы кого-нибудь найдете, а я очень устала.
      "Как раз так ей и следовало поступить", - с восхищением подумал Уоринг. Он начал гадать, придуман ли уже переход к следующей сцене. Бриджет уходила за кулисы, а Дэниел продолжал участвовать в развитии действия. Уоринг решил остаться - не только чтобы не раздражать Хелен: ему было интересно за этим наблюдать.
      В конце концов они разделились. Хелен и Мэт предпочли пост на кухне, а Стефан и Дэниел - внизу. Черри сказала, что останется на кухне. "Вероятно, из-за Хелен, - подумал он, - но и ради ирландца тоже. Она весь день старалась держаться поближе к нему и много болтала, что ей не очень свойственно. Она также все время с интересом разглядывала Мэта". Нельзя сказать, что Уоринг был этим недоволен. И хотя Мэт выглядел достаточно привлекательно, с женщинами вел себя скромно и сдержанно.
      Ханни, как и Бриджет, решила лечь спать. Казалось, она не совсем понимает, что происходит. Стефан попытался объяснить ей по-немецки, но она так и не дослушала его. Сам Уоринг присоединился к компании внизу. Он решил, что самое интересное, скорее всего, будет происходить именно там.
      Они сошлись на том, что нет смысла заступать на пост до времени их обычного отхода ко сну. Оставшийся час они провели в разговорах и выпили немного вина и виски. Спускаясь вниз, Уоринг понял, что выпил на две рюмки больше, чем следовало. Он был чересчур весел и с трудом нашел дверную ручку. Хелен, Черри и Мэт сели на кухне, выключив свет. Они взяли себе меньший из двух имеющихся фонариков. Другой забрал Дэниел. "Он стал, таким образом, главным в нашей группе", - с удовлетворением заметил Уоринг.
      Дом, как и башня, был построен на скале. Виднелись острые края камней и выходы породы, а также следы замка, который стоял здесь раньше. Полы подвала оказались вымощены плитами, стены облицованы булыжником. Подвал казался меньше, чем первый этаж, но также разделялся центральным коридором. С одной стороны открывался проход к кельям через низкие, но широкие каменные арки. Толстые двери были сделаны из дерева. В большинстве комнат отсутствовало освещение, но в коридоре включались три лампочки - одна посередине, а две - в обоих концах коридора.
      - Давайте вначале проверим, нет ли здесь кого, - предложил Дэниел.
      Уоринг кивнул. Он и Стефан последовали за Дэниелом, который прошел в дальний конец коридора, освещая фонариком все проемы. Хелен говорила о том, что внизу под башней много всякого хлама. Здесь также всего было полно. Мусор, насколько помнил Уоринг, выбрасывали в болото: один раз в месяц из деревни приходил человек, который выкапывал для этого новую яму. Но Уоринг удивился, увидев, как много всего накопилось.
      Они осмотрели несколько тесных клетушек с полками для винных бутылок, которые, как он с сожалением заметил, в основном оказались пусты, и кладовки у самой лестницы. Арка у ступенек вела в комнату, заваленную сломанной старой мебелью. В кладовки было проведено электричество. Дэниел нажал на выключатель.
      - Кажется, все в порядке, - сказал он. Каждый из нас может занять по комнате. Не имеет смысла сидеть всем вместе.
      "Конечно, нет, - согласился мысленно Уоринг. - Тебе ведь нужно место, чтобы подготовить очередной фокус". Он кивнул:
      - Какую вы берете себе?
      - Все равно, - пожал плечами Дэниел. - Но так как у меня фонарик, думаю, мне лучше остаться поближе к лестнице. Нам не так повезло с сидячими местами, и тем, кто остался наверху. Но можно принести стулья сверху, если хотите.
      - Здесь есть мешки, - подал голос Стефан, - и коробки. - Он указал на комнату, которая была следующей посте комнаты Дэниела. - Я беру эту.
      - Ну, а я тогда займу ту, что напротив, - предложил Уоринг, заметив в ней тоже кое-какие преимущества: например, деревянный ящик, на котором удобно будет сидеть. Он стер с него пыль. - Ну, мы готовы?
      - Я выключу свет, как только вы устроитесь, - сказал Дэниел. - Готовы? Хорошо, выключаю.
      Они оказались в темноте. Мелькал только луч фонарика, пока Дэниел искал, где сесть. Потом стало совсем темно. Остальные двое находились в нескольких метрах от него, но сидели тихо, не слышно было ни звука. Воздух оказался влажным. Уоринг чувствовал эту сырость в носу и в горле. "Продукты здесь, наверное, быстро портятся", - подумал он.
      Кто-то - как ему показалось, Стефан, - кашлянул, но звук бесследно растворился во тьме. Не было необходимости быть настороже: здесь любой шорох привлекал внимание. Уорингу представилась возможность вспомнить, поразмышлять о Хелен, о себе и о том, что они вместе и каждый в отдельности сделали со своей жизнью. "К черту все, - подумал он. - Эта тема и так отнимает слишком много времени и сил, ничего хорошего из этого не выйдет. Подумай о чем-нибудь приятном. Например, о Черри".
      Ей явно понравился ирландец. Он решил, что Мэт ей бы очень подошел. Она была симпатичной, умной, тихой и, слава Богу, никогда не выставляла себя напоказ. Конечно, она очень молода, но... Эту мысль сменила другая: он вспомнил о том, как его дочь умеет находить общий язык с детьми. Однажды Хэтти приехала со своей оравой, а Черри все время их развлекала. Дети были в восторге и слушались ее с первого слова.
      Интересно, может ли в жизни быть все просто и хорошо, как в любовном романе? Мэт, хотя он и не говорил об этом, наверняка католик, но для Уоринга это, в общем, не имело большого значения. Каждый выбирает для себя миф и живет в соответствии с ним, а этот парень получил хорошее воспитание. Черри наверняка сможет его полюбить. И обоснуется здесь, в Ирландии? В этом он тоже не видел ничего плохого. Выйдя замуж, она раз и навсегда избавится от Хелен. Боже, так и он тоже! После того, как заложница окажется на воле, его ничто не сможет удержать. Он найдет себе работу по эту сторону Атлантики, если не в самой Ирландии, то достаточно близко, чтобы время от времени видеть Черри и спокойно жить в одиночестве...
      Какой-то тихий, непонятный звук прервал его мысли. Уоринг стал непроизвольно оглядываться по сторонам, мышцы напряглись. Похоже, что-то передвигали с места на место. Он подумал, слышат ли что-нибудь остальные. Сомнений быть не могло: там кто-то находился. Скорее всего, Дэниел. Правда, звук доносился с другой стороны, но это еще ничего не значило. Дэниел мог запросто снять ботинки и пробраться туда в одних носках. А фонарик - у него. С другой стороны, Стефан или сам Уоринг могут быстро добраться до выключателя и зажечь свет. "Нет, надо подождать, - подумал он. - Пусть спектакль продолжается".