6. Тонкое искусство шантажа

Ровно без пяти четыре Вирджиния Ривел, сгорая от любопытства, вернулась в дом на Понт-стрит. Она открыла дверь своим ключом, вошла в холл и столкнулась лицом к лицу с невозмутимым Чилверсом.

– Прошу прощения, мэм, но вас хочет видеть один… э-э субъект.

Сперва Вирджиния не обратила внимания на то существительное, которое употребил Чилверс.

– Мистер Ломакс? Где он? В гостиной?

– Нет, мэм, не мистер Ломакс, – сказал Чилверс почти с упреком. – Какой-то субъект. Я не хотел пускать его, но он сказал, что дело у него очень важное, связанное с капитаном, если я правильно понял. Подумайте хорошенько, стоит ли вам встречаться с ним. Пока я усадил его в кабинете.

Вирджиния на минуту задумалась. Она была вдовой уже несколько лет, и тот факт, что она редко говорила о своем муже, некоторые трактовали как знак того, что за своей беззаботностью она скрывает незаживающую душевную рану. Другие же, наоборот, полагали, что Вирджиния никогда не любила Тима Ривела, а ее сдержанность считали напускной и неискренней.

– Должен заметить, мэм, – продолжал Чилверс, – что этот человек похож на иностранца.

Вирджиния заинтересовалась еще больше. Муж ее был на дипломатической службе, и они вместе находились в Герцословакии как раз перед нашумевшим убийством короля и королевы. Быть может, этот человек герцословак, кто-нибудь из прежних слуг, попавший теперь в беду?

– Вы правильно сделали, Чилверс, – коротко сказала она, одобрительно кивнув ему. – Так где он? В кабине те? – Она проследовала через холл своей легкой, бодрой, походкой и открыла дверь в небольшую комнату, примыкавшую к столовой.

Посетитель сидел на стуле у камина. При ее появлении он встал и посмотрел на нее. У Вирджинии была отлична» Память на лица, и она была совершенно уверена, что никогда раньше не видела этого человека. Он был высок, смугл и строен, и, без сомнения, иностранец, но вряд ли славянин. Вирджиния подумала, что он итальянец или, на худой конец, испанец.

– Это вы хотели видеть меня? – спросила она. – Я миссис Ривел.

Некоторое время незнакомец молчал. Он не спеша оглядывал ее, словно приценивался. В его поведении была скрыта какая-то развязность, которую Вирджиния незамедлительно почувствовала.

– Не перейдете ли вы к делу? – нетерпеливо спросила она.

– Вы миссис Ривел? Миссис Тимоти Ривел?

– Да. Я же сказала вам.

– Как же, как же! Это очень хорошо, миссис Ривел, что вы согласились принять меня. В противном случае, как я и сказал вашему дворецкому, я был бы вынужден обратиться к вашему мужу.

Вирджиния поглядела на него с изумлением, но что-то заставило ее удержаться от резкого ответа, уже готового сорваться с ее уст.

– С этим у вас возникли бы некоторые проблемы, – сухо заметила она.

– Навряд ли. Я очень настойчив. Но ближе к делу.

Вы, вероятно, узнаете это?

Он помахал перед ней каким-то листом бумаги. Вирджиния посмотрела безо всякого интереса.

– Что это, по-вашему, мадам?

– Как будто, письмо, – ответила Вирджиния, постепенно склоняясь к мысли, что имеет дело с душевнобольным.

– И вы, быть может, припоминаете, кому оно адресовано? – значительно сказал незнакомец, держа письмо подальше от Вирджинии.

– Если я верно прочла, – вежливо ответила Вирджиния, – оно адресовано капитану О’Нилу, Париж, Рю-де-Кенель, 15.

Незнакомец, казалось, жадно вглядывается в ее лицо, тщетно ища чего-то.

– Не хотите ли прочесть его?

Вирджиния взяла конверт, достала письмо и стала читать, но почти сразу же оторвалась и протянула письмо обратно:

– Это частное письмо – и оно явно не предназначено для моих глаз.

Незнакомец сардонически улыбнулся:

– Поздравляю вас, миссис Ривел, ваши действия восхитительны! Вы отлично играете свою роль. Тем не менее, я полагаю, что вы вряд ли станете отрицать, что подпись-то ваша.

– Подпись?

Вирджиния снова взяла письмо – и застыла в немом изумлении. Аккуратная подпись гласила: «Вирджиния Ривел». Сдержав возглас удивления, она вернулась к началу письма и прочла его до конца. На минуту она задумалась. Содержание письма недвусмысленно свидетельствовало о том, что может последовать дальше.

– Итак, мадам, – сказал незнакомец, – это ваше имя, не так ли?

– Да, – ответила Вирджиния, – мое. – Она могла бы добавить, что почерк все-таки чужой. Вместо этого она с ослепительной улыбкой посмотрела на незнакомца. – Ну что же, – сказала она, – может быть, сядем и побеседуем?

Незнакомец был озадачен. Он не ждал подобной реакции. Его внутренний голос говорил ему, что она его не боится.

– Для начала мне хотелось бы знать, каковы разыскали меня?

– Это было нетрудно. – Он достал из кармана страницу, вырванную из иллюстрированного журнала, и протянул ее Вирджинии. Энтони Кейд легко бы узнал ее.

Вирджиния вернула страницу и слегка нахмурилась.

– Да, – сказала она, – это было нетрудно.

– Вы, конечно, понимаете, миссис Ривел, что письмо это не единственное. Есть и другие.

– Господи! – воскликнула Вирджиния. – Кажется, я была очень неосторожна. – И вновь она заметила, как его озадачил ее легкомысленный тон. Все это начинало ей нравиться. – Как бы там ни было, – сказала она улыбаясь, – это очень любезно с вашей стороны зайти и вернуть мне эти письма.

Некоторое время незнакомец откашливался.

– Я небогатый человек, миссис Ривел, – сказал он наконец с деланной значительностью в голосе.

– В таком случае, как я слышала, вам будет гораздо легче попасть в царство небесное.

– Я не могу позволить себе вернуть вам эти письма просто так.

– Здесь какое-то недоразумение. Ведь эти письма принадлежат тому, кто писал их.

– Может, оно и так, мадам, но вряд ли вы захотите прибегнуть к помощи закона.

– Но есть закон и о шантаже, – напомнила Вирджиния.

– Оставьте, миссис Ривел! Я ведь не идиот. Я читал эти письма – письма женщины к своему любовнику. И все до одного они пронизаны страхом перед мужем. Не хотите же вы, чтобы я передал их ему?

– Вы упускаете из виду одно обстоятельство. Письма писались несколько лет назад. Представьте себе, что я уже овдовела.

Он понимающе покачал головой:

– В таком случае, если бы вам нечего было бояться, вы не сидели бы и не беседовали со мной.

Вирджиния улыбнулась.

– Сколько же вы хотите? – спросила она деловым тоном.

– За тысячу фунтов я готов передать вам весь пакет. Я прошу совсем немного. Вы же видите, мне не очень по нраву это дело.

– И не подумаю платить вам тысячу фунтов! – решительно сказала Вирджиния.

– Мадам, я не торгуюсь. Тысяча фунтов – и письма у вас в руках.

Вирджиния задумалась:

– Дайте мне время. Не так просто выложить сразу такую сумму.

– Несколько фунтов задатка, скажем, пятьдесят, – произнес незнакомец, – и я зайду к вам еще раз.

Вирджиния посмотрела на часы. Было пять минут пятого, и ей показалось, что она слышит колокольчик.

– Договорились, – поспешно сказала она. – Приходите завтра, но попозже. Около шести.

Она подошла к столу, стоявшему у стены, открыла один из ящиков и достала пачку банкнот.

– Здесь около сорока фунтов. Думаю, вам пока хватит.

Он жадно схватил деньги.

– А сейчас немедленно уходите, – приказала Вирджиния.

Безо всяких возражений незнакомец вышел из комнаты. В открытую дверь Вирджиния увидела в холле Джорджа Ломакса, которого Чилверс провожал наверх. Когда хлопнула дверь, Вирджиния окликнула Джорджа:

– Идите сюда, Джордж! Чилверс, будьте так добры, принесите нам чай.

Она распахнула оба окна, и Джордж Ломакс, войдя в комнату, увидел ее стоящей со сверкающими глазами и развевающимися на ветру волосами.

– Сейчас я закрою. Но нужно немного проветрить. Вы не встретили в холле шантажиста?

– Кого?

– Шантажиста, Джордж. Шан-та-жи-ста! Шантажиста! Человека, занимающегося шантажом.

– Вирджиния, дорогая, вы шутите!

– Я вполне серьезно.

– Кого же он пришел шантажировать?

– Меня, Джордж!

– Что вы натворили, Вирджиния?

– Ну, в этом случае как раз ничего. Этот джентльмен принял меня за кого-то другого.

– Надеюсь, вы позвонили в полицию?

– Нет. Разве это необходимо?

– Ну… – Джордж помолчал. – Пожалуй, нет, возможно, вы действовали разумно. В связи с этим делом вокруг вашего имени мог бы подняться неприятный шум.

Может быть, вам пришлось бы давать показания…

– Ну, это было бы даже интересно, – сказала Вирджиния. – Я бы хотела побывать на допросе и посмотреть, так ли все у судейских, как о том пишут. Недавно я заходила на Вайн-стрит справиться о брильянтовой брошке, которую потеряла. Так вот, там был очень симпатичный инспектор – самый симпатичный из всех, кого я знаю.

Джордж, по обыкновению, пропустил все не относящеся к делу мимо ушей:

– И как же вы поступили с этим негодяем?

– Боюсь, Джордж, что я позволила ему делать это.

– Что – это?

– Шантажировать меня.

Лицо Джорджа прямо-таки перекосилось от ужаса, Вирджиния прикусила губу.

– Насколько я понял, вы говорите, что не рассеяли его иллюзий на ваш счет?

Вирджиния кивнула и искоса посмотрела на него.

– Господи! Вирджиния, да вы с ума сошли!

– Полагаю, что на моем месте вы поступили бы так же.

– Но зачем? Боже, зачем?!

– Причин несколько. Для начала, он делал все так замечательно – ну, шантажировал… Я вообще не люблю прерывать мастера, когда он делает свое дело, – и отлично делает! И потом, сами посудите – ведь меня никогда не шантажировали…

– Надеюсь.

– Мне хотелось испытать, каково это.

– Я отказываюсь вас понимать! – Я знала, вы не поймете…

– Но вы, по крайней мере, не дали ему денег?

– Самую малость, – извиняющимся тоном сказала Вирджиния.

– Сколько?

– Сорок фунтов.

– Вирджиния!

– Джордж, дорогой мой! Это не больше того, что я плачу за вечернее платье. Купить новые ощущения ничуть не хуже, чем купить новое платье.

Джордж Ломакс гневно покачал головой, и лишь появившийся в этот момент Чилверс помешал ему выразить свое возмущение. Чилверс принес чайный прибор, и Вирджиния, довольно ловко управившись с тяжелым серебряным чайником, продолжила:

– Джордж, были и еще причины, и куда более серьезные. Нас, женщин, обычно считают кошками, но сегодня я, в сущности, выручила одну женщину. Этот шантажист, вероятно, не собирается разыскивать другую Вирджинию Ривел. Он думает, что птичка в клетке. Бедняжка! Она, видно, страшно боялась, когда писала эти письма. Господину шантажисту не пришлось бы много трудиться. Здесь же, хоть он и не догадывается, перед ним совсем не так беззащитны. Благодаря моему безвинному прошлому я могу вести с ним эту игру. Коварство, Джордж, бездна коварства!

Джордж снова покачал головой:

– Не нравится мне это! Совсем не нравится.

– Ладно, Джордж. Вы ведь пришли говорить не о шантажисте. Кстати, а зачем? Правильный ответ – «Повидать вас!». Ударение на «вас», а потом следует многозначительное пожатие руки, если, конечно, вы не ели перед тем густо намазанную маслом булку, – в этом случае все то же самое, но глазами.

– Я пришел повидать вас, – серьезно ответил Джордж. – Я рад, что вы одна.

– «О, Джордж, это так неожиданно», – отвечает она, поглощая смородину, – смеясь сказала Вирджиния.

– Я хотел просить вас об одном одолжении. Вирджиния, я всегда считал вас женщиной огромного обаяния.

– Джордж!

– А также женщиной умной!

– В самом деле? Хорошо же вы меня знаете!

– Вирджиния, послезавтра в Англию приезжает одев молодой человек. И я хочу, чтобы вы встретили его.

– Отлично, Джордж! Но при чем тут я? Говорите яснее.

– Вы могли бы, при желании, испытать на нем свое обаяние.

Вирджиния склонила голову несколько набок:

– Вы же знаете, Джордж, мое обаяние – не профессия. Я часто влюбляюсь, ну, и в меня влюбляются… Но хладнокровно обольстить беззащитного незнакомца… Джордж, я не возьмусь за это! Существуют профессиональные сирены, у которых все это получится куда лучше моего.

– Вирджиния, это не то… Этот молодой человек канадец по фамилии Макграт…

– «Канадец шотландского происхождения», – отвечает она, проявляя способности к дедукции.

– Скорее всего, он не вполне готов к приему в высшем английском обществе. Мне хотелось бы, чтобы он по достоинству оценил манеры и обаяние настоящей английской леди.

– Вы имеете в виду меня?

– Именно.

– Почему?

– Не понял.

– Я говорю почему? Ведь вы не станете разыскивать настоящую английскую леди для каждого канадского бродяги, который сходит на английский берег! Что здесь кроется? Попросту говоря, что вы хотите из этого извлечь?

– Вирджиния, я не понимаю, почему вам это интересно?

– Может быть, я не смогу очаровать кого бы то ни было, если не буду знать всего до конца.

– Вирджиния, ну разве так можно! Могут подумать…

– И пусть себе думают! Джордж, давайте-ка поподробнее.

– Вирджиния, дорогая, это дело некоторым образом слегка касается одной центрально-европейской страны. По некоторым причинам – не стоит говорить о них – нам важно, чтобы этот мистер, как его… Макграт, осознал, что реставрация монархии в Герцословакии – это необходимое условие сохранения мира в Европе.

– Насчет мира в Европе – это все вздор, – спокойно сказала Вирджиния. – Но я всегда за монархию, особенно для такого живописного народа, как герцословаки. Итак, вы готовите нового короля для Герцословакии, не так ли? Кто же он?

Джордж медлил, но не мог придумать, как уклониться от ответа. Разговор пошел совсем не так, как он планировал. Он собирался использовать Вирджинию как послушное орудие, беспрекословно подчиняющееся его воле и не задающее неуместных вопросов. Но вышло иначе. Кажется, Вирджиния вознамерилась узнать все, а именно этого Джордж, вообще сомневающийся в женской осторожности, любой ценой старался избежать. Он совершил ошибку: Вирджиния совсем не подходила для этой роли. Она, пожалуй, может доставить немало хлопот. Ее рассказ о разговоре с шантажистом внушил ему самые серьезные опасения. Очень уж она ненадежна и не умеет относиться серьезно к серьезным делам!

– Князь Михаил Оболович, – ответил он, так как Вирджиния все еще ждала ответа на свой вопрос. – И, пожалуйста, давайте оставим эту тему.

– Джордж, не говорите глупостей. В газетах полно заметок и статей, до небес превозносящих династию Оболовичей и говорящих об убитом Николае IV в таких выражениях, будто он чуть ли не святой или герой, а не заурядный глупец, облапошенный третьесортной актрисой.

Джордж вздрогнул. Он понял совершенно ясно, что совершил ошибку, рассчитывая на помощь Вирджинии. Нужно срочно вывести ее из игры.

– Вы правы, Вирджиния, – поспешно сказал он, вставая и собираясь попрощаться. – Мне не следовало обращаться к вам с этим предложением. Но в герцословацком кризисе мы не хотели бы оказаться в конфронтации с доминионами. А этот Макграт имеет определенное влияние в журналистских кругах. Я полагал, что если бы вы, с вашей приверженностью к монархизму и с вашим знанием этой страны, встретили его, это было бы совсем неплохо.

– Дело только в этом, да?

– Да! И должен сказать, что вам совершенно не обязательно обольщать его.

Вирджиния посмотрела на него и засмеялась:

– Джордж! Вы плохой лжец!

– Вирджиния!

– Да-да! С вашим-то опытом я, пожалуй, смогла бы управиться и получше – так, чтобы мне поверили! Бедный Джордж! Я ведь все сама разузнаю! Можете не сомневаться. Тайна мистера Макграта! Не удивлюсь, если дело прояснится в этот же уик-энд в Чимнизе.

– В Чимнизе? Вы собираетесь в Чимниз? Джордж не сумел скрыть своего смятения. Он еще надеялся успеть к лорду Катерхэму и помешать ее приглашению.

– Утром позвонила Бандл и пригласила меня. Джордж сделал последнюю попытку.

– Боюсь, там будет скучно… – сказал он. – Не в вашем вкусе, Вирджиния.

– Бедный Джордж, отчего вы сразу не сказали правду и не доверились мне? Еще ведь не поздно.

Джордж взял ее за руку и вяло отпустил.

– Я сказал правду, – холодно ответил он и даже не покраснел.

– Уже лучше, – одобрительно сказала Вирджиния. – Но все еще недостаточно хорошо. Смелее, Джордж! Я буду в Чимнизе со всем своим обаянием. Жизнь вдруг стала такой забавной. Сперва – шантажист, а теперь – Джордж со своими дипломатическими проблемами. Скажет ли он всю правду прекрасной женщине, которая столь искренне просит его о доверии? Нет! Он не откроет ничего до самой последней главы. Прощайте, Джордж. Ну, хоть один ласковый взгляд на прощание, ну? Нет? Ах, Джордж, дорогой, ну не дуйтесь так!

Как только Джордж вышел и громко хлопнул входной дверью, Вирджиния поспешила к телефону. Она набрала номер и попросила позвать леди Эйлин Брент:

– Это вы, Бандл? Завтра я буду в Чимнизе. Что? Скучно? Нет-нет. Вы же знаете, я боюсь только диких лошадей. До встречи!

7. Мистер Макграт не принимает приглашения

Письма исчезли! Ничего не поделаешь. Оставалось принять это исчезновение как свершившийся факт. Энтони вполне отдавал себе отчет в том, что преследовать Джузеппе в лабиринте коридоров отеля «Блиц» – дело совершенно безнадежное. Поднялся бы ненужный шум, и в любом случае погоня не привела бы к успеху.

Энтони пришел к заключению, что Джузеппе принял завернутую пачку писем за мемуары. Видимо, обнаружив свою ошибку, он предпримет новую попытку завладеть мемуарами. И к этой попытке Энтони решил тщательно подготовиться.