Глава 31

Франки задает вопрос

Измученная всеми этими треволнениями, Франки проснулась поздно. В половине одиннадцатого она спустилась в гостиничную кофейню и увидела, что Бобби ее уже ждет.

– Привет, Франки, ну наконец-то…

– Ох, Бобби, милый, позволь хоть оглядеться. – Франки опустилась на стул.

– Что будешь есть? У них треска, яйца, бекон и холодная ветчина.

– Мне только тост и некрепкий чай, – с нарочитой неспешностью ответила Франки. – С чего это ты стал таким энергичным?

– Должно быть, он слишком сильно огрел меня по загривку. Это здорово встряхнуло мои ленивые мозги. Я полон сил и блестящих идей и рвусь в бой.

– Ну, и чего же ты ждешь? – вяло отозвалась Франки.

– Не жду, а действую. Между прочим, побывал у инспектора Хэммонда. Побеседовали с ним полчасика. Пусть пока думает, что это розыгрыш.

– Ох, ну что ты, Бобби…

– Я же сказал «пока». Мы должны докопаться до сути, Франки. Мы на верном пути, и надо двигаться дальше. Нам ведь не нужно, чтобы Роджера Бассингтон-Ффренча обвинили всего лишь в похищении. Нам нужно, чтобы ему предъявили обвинение в убийстве.

– И мы этого добьемся, – сказала Франки, сразу воспрянув духом.

– Вот так-то лучше, – добродушно проворчал Бобби. – Выпей еще чаю.

– А как Мойра?

– Пришла в себя, но нервы у нее совсем никуда. По-моему, она отчаянно испугана. Она поехала в Лондон, в лечебницу на Куинс Гейт[40]. Говорит, там ей будет спокойнее. Здесь ей было слишком страшно.

– Она никогда не отличалась особым мужеством, – сказала Франки.

– Ну, положим, любой на ее месте был бы испуган, зная, что где-то поблизости разгуливает на свободе убийца, да еще такой затейник, как Бассингтон-Ффренч.

– Ее он убивать не собирается. Ему нужны мы.

– Сейчас ему не до нас, он, вероятно, слишком занят собственной персоной, – сказал Бобби. – А нам тем временем непременно надо докопаться до сути. Началось все, наверное, со смерти Сэвиджа и с его завещания. Что-то здесь не так. Либо завещание подделано, либо Сэвиджа убили, в общем – что-нибудь в этом роде.

– Если к этому причастен Бассингтон-Ффренч, вполне вероятно, что завещание подделано, – задумчиво сказала Франки. – Похоже, он по этой части мастак.

– Скорее всего тут и подлог и убийство. Надо разобраться.

Франки кивнула.

– Когда я читала завещание, то делала для себя кое-какие заметки. Свидетелями были Роуз Чадли, кухарка, и Альберт Миир, садовник. Их легко найти. А составили его поверенные из «Элфорд и Ли» – по словам мистера Спрэгга, фирмы весьма почтенной.

– Прекрасно, отсюда и начнем. Ты займись поверенными. Ты из них вытянешь больше, чем я. А я поохочусь за Роуз Чадли и Альбертом Мииром.

– А как же Бэджер?

– Бэджер никогда не встает раньше двенадцати, так что можешь о нем не беспокоиться.

– Надо помочь ему навести порядок в его делах, – сказала Франки. – Он ведь как-никак спас мне жизнь.

– Только они мигом опять запутаются, – сказал Бобби. – Ох, кстати, что скажешь об этом?

Он протянул ей какую-то грязную картонку. Но оказалось, что это фотография.

– Мистер Кэймен, – тотчас узнала Франки. – Откуда она у тебя?

– Нашел вчера вечером – валялась за телефоном.

– Ну теперь мне совершенно ясно, кто такие мистер и миссис Темплтон. Погоди-ка.

К ним как раз подошла официантка, принесла тост. Франки выложила фотографию на столик.

– Вы знаете, кто это? – спросила она. Чуть склонив голову набок, официантка глянула на фотографию.

– Этого джентльмена я точно видела, да только не вспомню, кто такой. А-а! Сдается мне, это владелец Тюдоровского коттеджа, мистер Темплтон. Сейчас их нету, кажется, уехали куда-то за границу.

– Что он за человек? – спросила Франки.

– По правде сказать, не знаю. Они нечасто сюда хаживали. Иной раз в субботу, под вечер. Их мало кто видел. Миссис Темплтон очень приятная леди. Но они владели Тюдоровским коттеджем недолго, с полгода, а потом умер один очень богатый джентльмен и оставил миссис Темплтон все свои деньги, они и уехали жить за границу. А только коттедж они не продали. По-моему, на выходные они его сдают. Но при таких-то деньгах сами, наверно, никогда в нем жить не станут.

– У них кухарка была, Роуз Чадли, верно? – спросила Франки.

Но, похоже, кухарки девушку не интересовали. Вот то, что богатый джентльмен оставил в наследство кучу денег, это конечно же будоражило воображение… Нет, про кухарку она не знает, ответила она и ушла, унося пустой поднос.

– Все очень просто, – сказала Франки, – Кэймены решили сюда не возвращаться, но держат коттедж для своей шайки.

Бобби предложил распределить, что кому делать дальше – так и договорились. Франки сделала кое-какие покупки, привела себя в порядок и укатила на своем «бентли», а Бобби отправился на розыски садовника Альберта Миира.

Встретились они в полдень.

– Ну? – спросил Бобби. Франки покачала головой.

– О подделке не может быть и речи. – Она была явно огорчена. – Я разговаривала с мистером Элфордом, очень приятный джентльмен. Он уже кое-что прослышал о наших делах прошлой ночью и жаждал узнать подробности. Здешняя жизнь небогата событиями. В общем, я постаралась говорить убедительно, и скоро он уже смотрел на все происшедшее моими глазами. Потом я завела речь о Сэвидже – сказала, будто встретила каких-то его родственников, и они мне намекнули, что завещание поддельное. Тут мой старичок взбеленился – об этом не может быть и речи! Завещание не было прислано по почте, ничего похожего. Он встретился с самим мистером Сэвиджем, и тот настоял, чтобы он составил завещание немедленно. Мистер Элфорд хотел уехать и сделать все по правилам – ну знаешь, у этих поверенных заведено: писанина, писанина, и все неизвестно о чем…

– Нет, не знаю, – сказал Бобби. – Мне не приходилось писать завещание.

– А мне приходилось, дважды. Второй раз сегодня утром. Мне нужен был предлог для встречи со своим поверенным.

– И кому же ты все оставила?

– Тебе.

– Не очень-то благородно с твоей стороны… Если Роджеру Бассингтон-Ффренчу все-таки удастся с тобой разделаться, то повесят за это скорее всего меня!

– Да, мне это в голову не приходило, – улыбнулась Франки. – Ну, короче говоря, мистер Сэвидж так нервничал, так был взвинчен, что мистер Элфорд тотчас составил завещание. Служанку и садовника пригласили в качестве свидетелей. А мистер Элфорд забрал его на хранение.

– Да, похоже, подделкой тут не пахнет, – согласился Бобби.

– Конечно. Какая уж тут подделка, если человек при тебе ставит свою подпись. Что же до убийства, теперь об этом будет трудно что-нибудь узнать. Доктор, которого тогда пригласили, уже успел умереть. Тот, которого мы видели вчера, здесь совсем недавно, всего месяца два.

– Что-то многовато у нас покойников, – сказал Бобби.

– Как, а кто еще умер?

– Альберт Миир.

– По-твоему, их всех убрали?

– Ну, это уж было бы слишком. Все-таки этому бедняге Альберту Мииру было уже семьдесят два.

– Ну, хорошо, – сказала Франки. – Будем считать, что он умер своей смертью. А что у тебя с Роуз Чадли?

– Она, слава Богу, жива. После того, как она рассталась с Темплтонами, она нашла себе место на севере Англии, но потом вернулась и вышла замуж за человека, с которым «гуляла», как принято у них говорить, семнадцать лет. К сожалению, она с придурью. И, похоже, ни о ком ничего не помнит. Может, ты попытаешься выудить у нее что-нибудь еще?

– Попробую, – сказала Франки. – Я с такими умею общаться. Кстати, а где Бэджер?

– Боже милостивый! – воскликнул Бобби. – Совсем про него забыл.

Он встал, вышел из комнаты и через несколько минут вернулся.

– Он до сих пор спал, – объяснил Бобби. – Теперь встает. Горничная звала его, кажется, раза четыре, но все напрасно.

– Что ж, пойдем повидаем твою чокнутую, – сказала Франки, вставая. – А заодно куплю зубную щетку, ночную рубашку, губку и прочее – хочется снова почувствовать себя человеком. Ночью мне было не до того. Я сразу сдернула с себя платье и рухнула на постель – до того была измучена.

– Понятно, – сказал Бобби. – Я тоже.

– Ну так веди меня к ней, к этой Роуз Чадли. Роуз Чадли, ныне именуемая миссис Прэт, жила в маленьком коттедже, переполненном мебелью и фарфоровыми собачками. У нее было угрюмое туповатое лицо и рыбьи глаза да еще и гнусавый голос.

– Вот видите, я опять к вам, – игриво сказал Бобби. Миссис Прэт в ответ лишь громко сопела и тупо переводила взгляд с одного на другого.

– О, вы ведь знали миссис Темплтон? – с жаром начала Франки.

– Да, мэм…

– Она ведь теперь живет за границей, – продолжала Франки, делая вид, что она близкая знакомая Темплтонов.

– Да, говорят, – подтвердила миссис Прэт.

– Вы у нее служили, верно?

– Чего-чего, мэм?

– Я говорю, вы служили у миссис Темплтон, – медленно и очень четко повторила Франки.

– Да как сказать, мэм. И всего-то два месяца.

– А-а, я думала куда дольше.

– Это Глэдис, мэм. Горничная. Она у них с полгода служила.

– Значит, обе вы там служили?

– Ну да. Она горничная была, а я кухарка.

– А когда мистер Сэвидж умер, вы еще служили?

– Не пойму, мэм. Это вы про что, мэм?

– Это при вас мистер Сэвидж умер?

– Мистер Темплтон не помер… Нет, ничего такого я не слыхала. Просто уехал за границу.

– Мы говорим не о мистере Темплтоне, а о мистере Сэвидже, – не выдержал Бобби.

Миссис Прэт глянула на него непонимающим взглядом.

– Тот самый джентльмен, который оставил миссис Темплтон кучу денег, – сказала Франки.

На лице миссис Прэт мелькнул наконец проблеск понимания.

– А и впрямь, мэм, джентльмен, про кого дознание было.

– Вот-вот, – подхватила Франки, обрадованная своим успехом. – Он ведь часто к ним наезжал?

– Не могу сказать, мэм. Я тогда только поступила. Должно, Глэдис знает.

– Но ведь вам пришлось засвидетельствовать его завещание, верно?

Миссис Прэт тупо на нее поглядела.

– Вас позвали, и он при вас подписал какую-то бумагу, и вам самой тоже пришлось ее подписать.

– Опять проблеск понимания в глазах.

– И впрямь, мэм. И меня, и Альберта позвали. Я ничего такого никогда не делала, и не понравилось мне это. Я тогда и Глэдис сказала: не по мне это – какую-то бумагу подписывать, верное слово, не по мне. А Глэдис успокоила: мол, тебе бояться нечего, потому как там мистер Элфорд, а он очень даже приличный джентльмен, потому как поверенный.

– Так что же все-таки произошло? – спросил Бобби.

– Это вы о чем, сэр?

– Кто вас позвал поставить свою подпись? – уточнила Франки.

– Хозяйка, мэм. Она пришла на кухню и велела мне сходить за Альбертом, и чтоб мы с ним пришли в ту, самую лучшую спальню – сама-то она перед тем, как тому джентльмену приехать, стала в другой спальне спать. Приходим мы, а он в кровати сидит и, ясное дело, хворый. Это я сразу поняла, хоть раньше его не видела. Такой, что краше в гроб кладут. Мистер Элфорд там тоже был и говорил так хорошо, сказал, мол, нечего бояться, а просто надо подписать, где джентльмен подписался, я, как было велено, все сделала и еще приписала: «кухарка» и свой адрес, и Альберт, он то же самое сделал. Ну, я сразу потом к Глэдис – а сама вся дрожу – значит, ей говорю: это что ж такое, тот джентльмен в спальне того и гляди помрет. А Глэдис мне: вчера вечером он в полном порядке был, видать, в Лондоне что приключилось, вот он и расстроился. Он когда в Лондон поехал, еще спали все: тогда я ей и сказала, что не люблю я никакие бумаги подписывать, а Глэдис говорит, нечего, мол, беспокоиться, потому как там мистер Элфорд был.

– А тот джентльмен.., мистер Сэвидж.., он когда умер?

– Да сразу на следующее утро. С вечера он у себя в комнате заперся и никому не велел к нему входить, а утром Глэдис вошла и видит – он уж весь закоченел, и тут же письмо.., лежало, а на нем написано: коронеру. Ох, у Глэдис прямо поджилки затряслись. Потом дознание было, и все такое. А через два месяца миссис Темплтон сказала мне, что теперь за границей жить будет. Но она определила меня на очень хорошее место на севере Англии, с большим жалованьем.., и подарок хороший подарила, так-то. Уж такая добрая леди – миссис Темплтон.

Теперь миссис Прэт, можно сказать, блистала, упиваясь собственным красноречием.

Франки встала.

– Что ж, мы очень вам благодарны. – Она вытащила из портмоне банкноту. – Позвольте оставить вам, э-э.., э-э.., небольшой подарок. Я отняла у вас столько времени.

– Спасибочки, мэм, от всего сердца. Всего вам хорошего, и вашему джентльмену тоже.

Франки покраснела и поспешно ретировалась. Бобби последовал за ней через несколько минут. Вид у него был озабоченный.

– Похоже, – сказал он, – мы выудили из нее все, что она знает.

– Да, – сказала Франки, – И все сходится. Можно не сомневаться, мистер Сэвидж действительно сделал завещание, и похоже, что он и в самом деле перепугался, что у него рак… Доктора с Харли-стрит не так-то легко подкупить. Ну а они, я думаю, просто поспешили воспользоваться ситуацией и решили поскорее разделаться с ним, покуда он не передумал и не составил нового завещания. Но вот как можно это доказать, я просто не представляю.

– Ну конечно. Мы можем только подозревать, что миссис Темплтон кое-чего дала ему выпить – чтобы он немного поспал.., но как это докажешь? Бассингтон-Ффренч, возможно, подделал то письмо к коронеру, но опять же, как это докажешь? Письмо, скорее всего, уничтожили – сразу после того, как оно сыграло свою роль на дознании.

– Итак, мы опять вернулись к тому же: Бассингтон-Ффренч и его коллеги очень боятся, как бы мы чего-то не узнали… Только вот чего?

– А тебя не смущает вся эта история с завещанием? Этот срочный вызов свидетелей?

– Да нет, пожалуй… Разве только одно. Почему миссис Темплтон послала за садовником, ведь в доме была горничная, которая тоже вполне могла поставить свою подпись. Почему же позвали не горничную?

– Поразительно, что ты именно сейчас об этом заговорила. – Голос Бобби звучал как-то странно.

– Почему? – спросила Франки, с любопытством на него посмотрев.

– Я задержался, чтобы спросить у миссис Прэт фамилию и адрес Глэдис.

– Ну?

– Фамилия горничной Эванс!

Глава 32

Эванс

Франки ахнула.

– Понимаешь, ты задала тот же вопрос, что и Карстейрс. «Почему же не позвали горничную», то есть «Почему же не Эванс?» – взволнованно сказал Бобби.

– Ох, Бобби, наконец-то мы хоть что-то нащупали.

– Должно быть, Карстейрсу это тоже пришло в голову. Он пытался что-нибудь разузнать, так же, как мы с тобой, пытался найти что-то подозрительное. И это обстоятельство его смутило точно так же, как и нас. Думаю, что в Уэльс он поехал по той же причине. Глэдис – имя валлийское… А значит, велика вероятность, что родом она из Уэльса. Он проследил ее путь до Марчболта. Но кто-то проследил и его путь… В результате он с ней так и не встретился.

– Почему же не Эванс? – спросила Франки. – Какая-то для этого должна быть причина. Вроде бы пустяк, а получается, что совсем не пустяк. В доме две служанки, почему же она послала за садовником?

– Возможно, потому, что Чадли и Альберт Миир туго соображают, а Эванс из тех, кого не проведешь.

– Нет, дело не только в этом. Там ведь был мистер Элфорд, а он человек проницательный. Ох, Бобби, я чувствую, ключ к разгадке здесь. Только бы нам добраться до причины. Эванс. Почему Чадли и Миир, а не Эванс?

Она вдруг замолчала и прикрыла глаза ладонями, чтобы лучше сосредоточиться.

– Сейчас, сейчас, – пробормотала она. – Что-то такое крутится в голове… Дай мне немного подумать.

Думала она довольно долго, потом опустила руки и посмотрела на Бобби: глаза ее как-то особенно блестели.

– Бобби, если ты гостишь в доме, где две служанки, какой из них ты обычно даешь на чай?

– Естественно, горничной, – удивленно ответил Бобби. – Не кухарке же. Ее никогда и не видишь.

– Ну да, и она тебя тоже никогда не видит. Разве что мельком, если ты приехал к кому-то надолго. А горничная прислуживает тебе за обедом и приносит в комнату кофе.

– К чему ты клонишь, Франки?

– Позвать в свидетели Эванс они не могли, Эванс поняла бы, что тот, кто делал завещание, вовсе не мистер Сэвидж.

– Господи, Франки, что ты хочешь этим сказать? Кто же это тогда был?

– Бассингтон-Ффренч, вот кто! Ты разве не понимаешь, он изобразил из себя Сэвиджа. Держу пари, именно Бассингтон-Ффренч отправился к доктору, потом стал изображать, что он не сомневается, что у него рак. Послали за поверенным – тот, естественно, не знал мистера Сэвиджа, но потом конечно же с чистой совестью мог поклясться, что мистер Сэвидж при нем подписал завещание в присутствии двух свидетелей, вернее, свидетельницы и свидетеля. Но кухарка никогда прежде мистера Сэвиджа не видела, а садовник – старик скорее всего подслеповатый и, надо думать, тоже никогда прежде мистера Сэвиджа не видел… Теперь понимаешь?

– А куда же подевался настоящий мистер Сэвидж?

– Он, как и положено, приехал, а потом они, должно быть, подмешали ему в еду какой-нибудь наркотик, затащили в мансарду и продержали там часов двенадцать, пока Бассингтон-Ффренч разыгрывал этот спектакль. Потом его положили в постель и щедро попотчевали хлоралом, а наутро Эванс нашла его мертвым.

– Господи, Франки, ты попала в самую точку! Но сумеем ли мы это доказать?

– Сумеем, не сумеем… Кто его знает. А что, если показать Роуз Чадли.., то есть Прэт фотографию настоящего Сэвиджа? Способна она сообразить, что завещание подписал другой джентльмен, и подтвердить это?

– Сомнительно, – сказал Бобби. – Уж очень она тупа.

– Я думаю, потому ее и выбрали. Но тут есть и другой выход – найти эксперта, который установит, что подпись Сэвиджа поддельная.

– Но ведь тогда этого не сделали.

– Потому что никто этого не требовал. Не было причин усомниться в подписи. Теперь все по-другому.

– Нам необходимо одно, – сказал Бобби. – Найти Эванс. Она много чего сможет нам рассказать. Как-никак она прослужила у Темплтонов с полгода.

– Значит, ее наверняка постарались отправить в какую-нибудь глухомань, – с тяжким вздохом сказала Франки. – Поди теперь найди ее.

– А если справиться на почте? – предложил Бобби.

Они как раз проходили мимо почты, которая по виду скорее напоминала магазин.

Франки тотчас нырнула в дверь. Там не было никого, кроме начальницы – молодой особы, явно любившей во все сунуть свой остренький носик.

Франки купила блок марок за два шиллинга, сказала пару фраз о погоде и вроде бы случайно продолжила:

– Как у вас тут хорошо, не то что в наших краях. Я в Уэльсе живу, в Марчболте. Вы не представляете, как нас замучили дожди.

Молодая особа тут же заметила, что и у них тут дождей хватает, в последние праздники лило как из ведра.

– Кстати, у нас в Марчболте есть одна женщина из здешних мест. Вы, наверно, ее знаете. Ее фамилия Эванс, Глэдис Эванс, – сказала Франки.

Молодая особа явно ни о чем не подозревала.

– Ну еще бы не знать, – сказала она. – Она тут была в услужении. В Тюдоровском коттедже. Но вообще-то она не здешняя. Она из Уэльса, туда и воротилась. И замуж вышла… Теперь ее фамилия Робертс.

– Верно, – сказала Франки. – А адреса ее у вас, наверно, нет? Я брала у нее дождевик, да забыла вернуть. Знай я ее адрес, я бы его отослала по почте.

– Постойте, постойте, вроде бы у меня есть ее адрес, – ответила молодая особа. – Она Нет-нет да и пошлет мне открыточку. Они с мужем в услужении в одном доме. Сейчас погляжу.

Она встала, порылась в углу и скоро вернулась с листком бумаги.

– Вот, пожалуйста, – сказала она, протягивая листок франки.

Бобби и Франки прочли то, что там было написано…

Уж этого они никак не ожидали:

«Миссис Робертс

Дом викария,

Марчболт,

Уэльс».

Глава 33

Сенсация в кафе «Ориент»

Как им удалось сдержаться, Бобби и Франки и сами потом диву давались.

И только выйдя на улицу, они наконец переглянулись и – разом расхохотались.

– В доме викария… А мы-то все это время!.. – едва не рыдал от смеха Бобби.