Глава 3

В восемнадцать часов тридцать минут

– Ну, вроде все, – сказала мисс Блеклок, окидывая оценивающим взглядом сдвоенную гостиную. Расписанный розочками мебельный ситец, две вазы с золотистыми хризантемами, маленькая вазочка с фиалками и серебряная сигаретница на столике возле стены, поднос с напитками на столе посреди комнаты…

Литтл-Педдокс, особняк средних размеров, был построен в ранневикторианском стиле. Узкая длинная гостиная освещалась плохо, потому что крыша веранды заслоняла солнечный свет; в конце гостиной некогда были двойные двери, которые вели в маленькую комнатку с окном в нише. Но со временем двойные двери убрали и заменили их бархатными портьерами. Позже мисс Блеклок убрала и портьеры, окончательно объединив обе комнаты. В каждой имелся камин, и, хотя ни один не горел, по комнате разливалось приятное тепло.

– Вы включили центральное отопление, – догадался Патрик.

Мисс Блеклок кивнула.

– Тут было так зябко и промозгло! В доме ужасно сыро. Вот я и заставила Эванса перед уходом включить отопление.

– И не пожалели драгоценного кокса? – насмешливо сказал Патрик.

– Именно драгоценного. Но иначе нам пришлось бы тратить еще более драгоценный уголь. Сам знаешь, муниципальные власти ни на грамм не дают больше, чем положено на неделю.., если только мы не заявим, что нам совершенно не на чем готовить еду.

– Но ведь были же когда-то горы угля и кокса, и они продавались свободно? – сказала Джулия так, будто речь шла о диковинной заморской стране.

– Да, и причем по дешевке.

– И кто угодно мог пойти и купить сколько хотел, без всяких карточек и ограничений? Неужели всего было полно?

– Да, и любого сорта, любого качества.., и к тому же без камней и сланца, не то что теперь.

– Жили же люди! – мечтательно вымолвила Джулия. Мисс Блеклок улыбнулась.

– Мне тоже приходят на ум такие мысли, когда я оглядываюсь назад. Но ведь я старуха. И естественно, время моей юности кажется мне самым лучшим. Но вам, молодым, негоже вести подобные речи.

– Я могла бы не работать, – продолжала, не слушая, Джулия. – Сидела бы себе дома, составляла цветочные букеты и писала бы письма… Почему тогда писали столько писем? И кому?

– Всем, кому ты сейчас звонишь по телефону, – лукаво прищурилась мисс Блеклок. – Право, мне что-то не верится, что ты умеешь писать, Джулия.

– Да уж, конечно, я не следую “Полному руководству по написанию писем”, которое я недавно тут раскопала. Просто прелесть! Там, например, даются советы, как достойно отказать вдовцу, если он просит твоей руки.

– Вряд ли тебе удалось бы всю жизнь бездельничать. У людей все равно было много разных обязанностей. – Голос мисс Блеклок звучал сухо. – Но вообще-то я мало знаю о светской жизни. Банни и мне, – она послала Доре Баннер нежную улыбку, – рано пришлось отправиться на биржу труда.

– О да, да, – поддакнула мисс Банпер. – Каких гадких, отвратительных детей мне пришлось учить! Никогда их не забуду. Летти, конечно, оказалась умнее. Она проникла в деловой мир, стала секретаршей крупного финансиста.

Дверь открылась, и вошла Филлипа Хаймс, высокая, красивая, спокойная женщина. Она удивленно огляделась.

– Привет! Вы что, гостей ждете? А почему мне ничего не сказали?

– Вот это да! – вскричал Патрик. – Наша Филлипа не знает. Бьюсь об заклад: она единственная женщина в Чиппинг-Клеорне, которая ничего не знает!

Филлипа вопросительно взглянула на него.

– Узрим мы вскоре, – театрально воскликнул Патрик и взмахнул рукой, – убийства сцену!

В глазах Филлчпы мелькнуло удивление.

– Вот это, – Патрик указал на хризантемы, – похоронные венки, а оливки и сырные палочки символизируют поминальное угощенье.

Филлипа перевела непонимающий взгляд на мисс Блеклок.

– Это что, шутка? – спросила она. – Вы же знаете, я начисто лишена чувства юмора.

– Это очень гадкая шутка! – возбужденно откликнулась мисс Баннер. – И мне она совсем не нравится.

– Покажи ей объявление, – сказала мисс Блеклок. – А я пойду загоню уток. Уже темно. Им пора домой.

– Давайте я схожу, – сказала Филлипа.

– Ну что ты, дитя мое. На сегодня твоя работа закончена.

– Тогда давайте я, – предложил Патрик.

– Нет-нет, ни в коем случае, – решительно возразила мисс Блеклок. – В прошлый раз ты плохо задвинул засов.

– Летти, дорогая, позволь пойти мне! – закричала мисс Баннер. – Честное слово, я с удовольствием! Вот только галоши надену и джемпер.., куда он запропастился?

Но мисс Блеклок, улыбаясь, уже выходила из комнаты.

– Дохлый номер, Банни, – сказал Патрик. – У тети Летти уйма энергии, она не выносит, когда что-нибудь делают за нее. Она везде хочет поспеть сама.

– Да, ей это нравится, – поддакнула Джулия.

– Правда, ты, кажется, и не предлагала ей своих услуг, – поддел Джулию брат. Девушка лениво улыбнулась.

– Ты же сам только что сказал, что тетя Летти любит все делать сама. И потом, – она вытянула вперед красивую ногу в тонком чулке, – я же надела свои выходные чулки.

– Смерть в шелковых чулках, – с пафосом произнес Патрик.

– Не в шелковых, кретин, это капрон.

– Капрон не звучит.

– Послушайте, может, кто-нибудь объяснит мне, жалобно попросила Филлипа, – почему здесь столько говорят о смерти?

Все загалдели, перебивая друг друга, хотели показать ей “Газету”, но не смогли – Мици унесла ее на кухню.

Через несколько минут вернулась мисс Блеклок.

– Ну, – оживленно начала она, бросая беглый взгляд на часы, – теперь все готово. А времени – двадцать минут седьмого. Значит, так: или сейчас кто-нибудь пожалует, или я плохо знаю своих соседей.

– Но с какой стати им приходить? – в замешательстве спросила Филлипа.

– Неужели, дорогая, ты действительно не в курсе? Хотя похоже, что нет. Да, такую нелюбопытную особу еще надо поискать.

– Отношение Филлипы к жизни можно выразить одним словом: равнодушие, – гаденьким тоном произнесла Джулия.

Филлипа предпочла промолчать.

Мисс Блеклою огляделась по сторонам.

Мици успела поставить на стол бутылку хереса и три блюда – с оливками, сырными палочками и какими-то печеньицами.

– Патрик, если тебе не трудно, перенеси поднос.., нет, лучше передвинуть стол в угол, в ту нишу. В конце концов, у нас ведь не званый ужин. Я лично никого не приглашала. И не хочу, чтобы все сразу решили, будто я жду гостей.

– Тетя Летти, неужели вы хотите скрыть свою мудрую прозорливость?

– Прекрасно сказано, Патрик. Спасибо, дорогой.

– Изобразим же тихий семейный вечер в домашнем кругу, – сказала Джулия, – а при виде нежданных гостей выразим искреннее удивление.

Мисс Блеклок взяла бутылку хереса и застыла в нерешительности.

– Да здесь почти полбутылки, – попытался успокоить ее Патрик. – Должно хватить.

– Конечно.., конечно. – Мисс Блеклок, однако, колебалась. Потом, слегка зардевшись, произнесла:

– Патрик, пожалуйста.., там, в кладовке, в шкафу, стоит еще одна бутылка. Принеси ее и захвати штопор. Я.., мы вполне можем поставить и новую бутылку. А эта.., эта уже початая.

Патрик молча исполнил ее просьбу. Откупорив бутылку и, поставив ее на поднос, он с любопытством поглядел на мисс Блеклок.

– А вы, никак, принимаете все всерьез? – ласково спросил он.

– О-о! – воскликнула шокированная Дора Баннер. – Нет, Летти, неужели ты даже думаешь…

– Тсс, – резко оборвала ее мисс Блеклок. – Звонок. Видите, как я мудра и прозорлива?

Мици распахнула дверь в гостиную и впустила полковника Истербрука с женой. У Мици была своеобразная манера объявлять о приходе гостей.

– Тут этот.., полковник и миссис Истербрук.., явились, – фамильярно сообщила она.

Пытаясь скрыть смущение, полковник вел себя разудало.

– Ничего, что мы так ввалились? – сказал он. (С кресла, где сидела Джулия, раздался тихий смешок.) – Просто проходили мимо и решили заскочить. Промозглый сегодня вечерок. Я смотрю, вы уже топите. А мы еще не начинали.

– Что за прелесть ваши хризантемы! – зашлась от восторга миссис Истербрук.

– А по-моему, тут и смотреть не на что, – возразила Джулия.

С Филлипой Хаймс миссис Истербрук поздоровалась с особой, чуть преувеличенной сердечностью, желая подчеркнуть, что понимает, насколько Филлипа выше обычных сельскохозяйственных рабочих.

– Как поживает садик миссис Лукас? – поинтересовалась она. – Вы полагаете, его можно привести в божеский вид? Он ведь в полнейшем запустении.., всю войну без ухода.., да и после войны им никто не занимался.., этот противный старикан Эш только подметал листья и посадил немного капусты.

– Да, сад можно привести в порядок, – кивнула Филлипа. – Но это потребует времени.

Мици снова распахнула дверь и выпалила:

– Тут эти.., дамы из Боулдерс.

– Добрый вечер. – Миссис Хинчклифф в два шага пересекла всю комнату и стиснула руку мисс Блеклок в своей огромной клешне. – Я, знаете ли, и говорю Мергатройд: “А не нагрянуть ли нам в Литтл-Педдокс?” Я хотела спросить, как ваши утки, уже сели на яйца?

– Так быстро стало смеркаться, не правда ли? – чуть взволнованно обратилась мисс Мергатройд к Патрику. – Какие прелестные хризантемы!

– Дохлые, – буркнула Джулия.

– Могла бы и не вредничать, – с упреком шепнул ей Патрик.

– А, вы затопили! – сказала мисс Хинчклифф: в ее устах это прозвучало как обвинение. – Рановато.

– В это время года в доме ужасно сыро, – виноватым тоном произнесла мисс Блеклок.

Патрик просигналил бровями: “Подавать херес?” И мисс Блеклок послала ответный сигнал: “Пока не надо”. Она вернулась к полковнику Истербруку:

– Вам прислали из Голландии луковицы тюльпанов?

Дверь вновь отворилась, и вплыла немного пристыженная миссис Светтенхэм, за спиной которой маячил хмурый и сконфуженный Эдмунд.

– А вот и мы! – весело воскликнула миссис Светтенхэм и с явным любопытством посмотрела по сторонам. Потом смутилась и добавила:

– Я просто решила забежать.., узнать, не нужен ли вам котенок, мисс Блеклок. Наша кошка вот-вот…

– Принесет потомство от рыжего кота, – сказал Эдмунд. – Результат будет ужасающим. Так что потом не говорите, что я вас не предупреждал.

– Она прекрасно ловит мышей, – поспешно вставила миссис Светтенхэм. И добавила:

– Какие прелестные хризантемы!

– А вы, я вижу, затопили, – пытаясь выглядеть оригинальным, изрек Эдмунд.

– До чего же люди похожи на граммофонные пластинки! – прошептала Джулия.

– Последние сводки новостей мне не нравятся, – говорил полковник Истербрук, вцепившись в Патрика мертвой хваткой. – Не нравятся, и точка! Спросите меня, и я отвечу: война неизбежна.., неизбежна – и точка.

– Я не интересуюсь последними сводками новостей, – сказал Патрик.

Дверь открылась опять, и вошла миссис Хармон. Пытаясь одеться помоднее, она нацепила на затылок поношенную фетровую шляпку, а вместо обычного свитера напялила несуразную блузку с рюшечками.

– Здравствуйте, мисс Блеклок! – лучезарно улыбаясь, воскликнула она. – Я не опоздала, нет? Когда у вас начнется убийство?

Все ахнули. Джулия одобрительно хихикнула, Патрик сморщился, а мисс Блеклок растянула губы в улыбке.

– Джулиан рвал и метал, что не может прийти, – сказала миссис Хармон. – Он обожает убийства. Из-за них он прочел такую чудесную проповедь в прошлое воскресенье.., наверно, мне не стоит ее хвалить, как-никак он мой муж, но она действительно удалась, правда же? Куда больше, чем остальные проповеди… А все из-за романа “Смерть строит козни”. Вы читали? Продавщица из Бутса[8] отложила для меня экземплярчик. Там ничего не разберешь. Думаешь: наконец-то хоть что-то прояснилось, и вдруг на тебе – опять ничего не понятно! А убийств сколько… четыре или даже пять, просто прелесть! Я забыла книжку в кабинете, а Джулиан там готовился к проповеди. Он решил взглянуть, зачитался и не смог оторваться до самого конца. В общем, проповедь пришлось составлять наспех, без всяких там ученых выкрутасов, и, конечно, получилось в сто раз лучше. Господи, я совсем заболталась! Так когда же, скажите на милость, начнется убийство?

Мисс Блеклок взглянула на каминные часы.

– Если ему суждено начаться, – бодро ответила она, то уже вот-вот. До половины седьмого осталась одна минута. А пока выпейте хересу.

Патрик с готовностью устремился в проход под аркой. Мисс Блеклок подошла к столику, сдвинутому в нишу, и потянулась за сигаретами.

– Я-то с удовольствием выпью, – сказала миссис Хармон. – Но почему вы говорите “если”?

– Так ведь я, – пожала плечами мисс Блеклок, – пребываю в таком же неведении, как и вы. Откуда мне знать…

Она осеклась и повернула голову на бой каминных часов. Звук был нежный, мелодичный, похожий на звон серебряных колокольчиков. Все замолчали и замерли, глядя на циферблат.

Часы отбили четверть, потом половину. И едва затих последний звук, комната погрузилась во тьму.

Послышались восхищенные вздохи и женский писк. “Началось!” – в экстазе воскликнула миссис Хармон. Дора Баннер жалобно захныкала: “Ой, мне это совсем не нравится!” Раздавались и другие голоса: “Какой ужас, какой ужас! Жуть как страшно!.. У меня мурашки по коже!..”, “Арчи, где ты…”, “Что мне делать?..”, “О Господи, кажется, я наступила вам на ногу. Простите, пожалуйста”.

Потом с грохотом отворилась дверь. Яркий свет фонаря замельтешил по комнате. Хриплый мужской голос скомандовал:

– Руки вверх, руки вверх, кому говорят!

Все сразу почувствовали себя героями кинобоевика и восхищенно подняли руки над головой.

– Ну, разве не замечательно? – выдохнула какая-то дамочка. – Просто с ума сойти.

И вдруг раздался выстрел. Затем второй. Свист пуль вдребезги разбил всеобщее благодушие. Игра перестала быть игрой. Кто-то взвизгнул…

Внезапно человек в дверях обернулся и на мгновение словно замер, потом грянул третий выстрел, и незнакомец упал. Фонарь выпал из его руки и погас. Все опять погрузилось во мрак. А дверь в гостиную медленно, со слабым, негодующим стоном закрылась и защелкнулась.

В комнате было вавилонское столпотворение. Все наперебой кричали: “Свет, включите свет!.. Неужели нельзя найти выключатель?”… “У кого есть зажигалка?”… “Ой, не нравится мне это, не нравится!”… “Но ведь стреляли по-настоящему!”… “У него был настоящий пистолет!”… “Это кто – грабитель?”… “Арчи, Арчи, я хочу выбраться отсюда!”… “Ради Бога, есть у кого-нибудь зажигалка?..”

Затем почти одновременно щелкнули две зажигалки, и вспыхнуло два маленьких ровных пламени.

Щурясь, все смотрели друг на друга. Лица были испуганные. Возле стены у прохода под аркой, прижав руку к лицу, стояла мисс Блеклок. Что-то темное сочилось у нее между пальцами; ничего больше при слабом свете разглядеть было невозможно.

Полковник Истербрук откашлялся и даже встал ради такого случая.

– Попробуйте выключатель, Светтенхэм, – приказал он.

Застывший возле двери Эдмунд послушно щелкнул выключателем.

– Или это на станции, или пробки, – изрек полковник. – А там что за базар?

Где-то за дверью вопил-разрывался женский голос. Он завопил еще истошней, и кто-то забарабанил в дверь. Тихо всхлипывающая Дора Баннер воскликнула:

– Это Мици! Мици убивают!..

– Как же! Дождешься такого счастья! – пробормотал Патрик.

Мисс Блеклок сказала:

– Надо достать свечи, Патрик, ты не мог бы…

Но полковник уже открыл дверь. Они с Эдмунд ом, светя перед собой зажигалками, вышли в холл и чуть не споткнулись о лежащего на полу человека.

– Похоже, подбит, – сказал полковник. – Ну, где ваша горлодерка?

– В столовой, – ответил Эдмунд. Двери столовой выходили в холл. Кто-то бился о стены, выл и визжал.

– Ее заперли, – сказал, наклоняясь и ища замочную скважину, Эдмунд.

Он повернул ключ, и Мици выпрыгнула из комнаты, как тигр из клетки. В столовой свет горел. Стоявшая против него Мици являла собой картину неописуемого ужаса и продолжала визжать. Во всей ситуации было нечто комическое, потому что в момент нападения она чистила столовое серебро и до сих пор сжимала в одной руке шкурку, в другой – длинный нож для рыбы.

– Успокойся, Мици, – сказала мисс Блеклок.

– Прекрати! – поддержал ее Эдмунд, но поскольку замолкать Мици явно не собиралась, то он подался вперед и влепил ей звонкую пощечину. Мици судорожно глотнула воздуха, икнула и замолчала.

– Достаньте свечи, – велела мисс Блеклок. – Они на кухне в шкафу. Патрик, ты знаешь, где у нас пробки?

– В коридоре за моечной? Сейчас посмотрю.

Мисс Блеклок вступила в полосу света, падавшего из столовой, и Дора Баннер захлебнулась рыданиями. Мици издала еще один душераздирающий вопль.

– Кровь! Кровь! – истошно заголосила она. – Вас стреляли, мисс Блеклок… Вы умереть от потери крови.

– Не глупи! – оборвала ее мисс Блеклок. – Я совсем не ранена. Только ухо слегка задето.

– Но, тетя Летти, – сказала Джулия, – это действительно кровь.

И правда, белая блузка мисс Блеклою, ее жемчужное ожерелье, руки – все было запачкано кровью.

– Уши всегда сильно кровоточат, – сказала мисс Блеклок. – Помню, как-то в детстве я упала в обморок в парикмахерской. Мастер чуть-чуть порезал мне ухо, а крови натекло чуть не целый таз. Но надо зажечь свет – У меня есть свечи, – подала голос Мици. Джулия пошла вместе с ней, и они принесли несколько свечей, поставленных на блюдца.

– Ну-ка, ну-ка, взглянем на нашего злодея, – сказал полковник. – Опустите свечу пониже! Ниже, как можно ниже.

– Я зайду с другой стороны, – сказала Филлипа.

Твердой рукой она взяла пару блюдец. Полковник Истербрук опустился на колени.

Поверженный человек был одет в грубо сшитый черный плащ с капюшоном. Черная маска закрывала ему лицо, черные хлопчатобумажные перчатки – руки Капюшон сполз, и из-под него выбились взъерошенные светлые волосы.

Полковник Истербрук перевернул его, пощупал пульс, послушал, бьется ли сердце, и, с возгласом отвращения отдернув руки, воззрился на них Руки были липкими и красными.

– Застрелился, голубчик, – сказал полковник. – Может, это самоубийство, а может, он запутался в плаще, и в момент падения пистолет разрядился. Если б разглядеть получше…

И тут, как по мановению волшебной палочки, зажегся свет.

Со странным чувством, будто все происходит невзаправду, обитатели Чиппинг-Клеорна, стоявшие в холле Литтл-Педдокса, вдруг поняли, что у них на глазах трагически погиб человек. Рука полковника Истербрука была красной от крови. Кровь все еще стекала по шее мисс Блеклок, капая на блузку и юбку, а на полу лежал, нелепо растянувшись, незваный гость.

– Кажется, только одна пробка перегорела, – начал было, войдя в комнату, Патрик и осекся.

Полковник потянулся к маленькой черной маске, закрывавшей лицо погибшего.

– Давайте-ка взглянем, что это за тип. Хотя, думаю, мы вряд ли его знаем.

Он сорвал маску. Все вытянули шеи. Мици икнула, судорожно ловя ртом воздух. Остальные стояли, как будто окаменев.

– Совсем молоденький, – с жалостью в голосе протянула миссис Хармон.

И вдруг Дора Баннер взволнованно закричала:

– Летти, Летти, да это ж молодой человек из отеля “Спа” в Меденхэм-Уэллсе! Он еще приходил к нам и просил, чтобы ты дала ему денег для возвращения в Швейцарию, а ты отказалась. Наверное, это был лишь предлог, чтобы проникнуть в дом и хорошенько все тут разглядеть! Боже, Боже, он ведь мог убить тебя!..

Мисс Блеклок взяла инициативу в свои руки:

– Филлипа, отведи Банни в столовую и дай ей полстакана бренди. Джулия, дорогая, сбегай в ванную и принеси мне из шкафчика лейкопластырь, а то противно – кровь так и хлещет. А ты, Патрик, будь добр, немедленно позвони в полицию.

Глава 4

Отель “Ройял Спа”

Джордж Райдсдейл, начальник полиции Миддлшира[9], был человеком спокойным. Этот среднего роста мужчина с проницательными глазами под кустистыми бровями имел обыкновение больше слушать, чем говорить. Выслушав собеседника, он бесстрастным голосом отдавал краткие приказания, и они выполнялись неукоснительно.

Сейчас он слушал инспектора Дермута Креддока, которому было поручено расследование происшествия в Литтл-Педдоксе. Вчера ночью Райдсдейл отозвал его из Ливерпуля, куда Креддока послали для наведения справок по другому делу. Райдсдейл высоко ценил Креддока. Тот обладал не только острым умом и богатым воображением, но, что было для Райдсдейла еще важнее, выдержкой и терпением, позволяющими вести расследование очень медленно, перепроверяя каждый факт и сохраняя способность мыслить непредубежденно до самого конца следствия.

– Вызов принял констебль Легг, сэр, – говорил Креддок. – Он проявил оперативность и не потерял присутствия духа. А это было нелегко. Вообразите себе десяток людей, галдящих наперебой, да еще эта беженка, которая боится полицейских, как черт ладана. Она решила, что попала в ловушку, и вопила так, что чуть стены не обрушились.

– Вы установили личность покойного?

– Да, сэр. Это Руди Шерц. Швейцарец. Работал администратором в отеле “Ройял Спа” в Меденхэм-Уэллсе. Если вы не возражаете, сэр, я сначала выясню все в отеле, а потом отправлюсь в Чиппинг-Клеорн. Там сейчас сержант Флетчер. Он должен встретиться с шоферами автобусов, а после пойти в Литтл-Педдокс.

Райдсдейл одобрительно кивнул.

Открылась дверь. Начальник полиции поднял глаза.

– Входите, Генри, – сказал он. – У нас довольно необычное дело.

Сэр Генри Клитеринг, высокий, видный мужчина средних лет, бывший комиссар Скотленд-Ярда, изумленно поднял брови.

– Неужели мы сумели вас заинтересовать? При вашей-то пресыщенности!

– Ну, уж пресыщенным я никогда не был, – с негодованием возразил сэр Генри.

– Последний крик моды, – сказал Райдсдейл, – объявлять об убийстве заранее. Креддок, покажите сэру Генри объявление.

Сэр Генри прочел то место, куда ткнул пальцем Креддок.

– Гм, действительно необычно.

– А вам известно, кто дал объявление? – спросил Райдсдейл у Креддока.

– Судя по описаниям, сэр, сам Руди Шерц. В эту среду.

– И оно никого не заинтриговало? Не удивило человека, который его принимал?

– Тщедушная блондинка, сидящая на приеме объявлений, совершенно неспособна думать. По крайней мере, у меня создалось такое впечатление, сэр. Она просто сосчитала количество слов и взяла деньги.

– Но зачем он это затеял?

– Чтобы собрать побольше местных зевак, – предположил Креддок. – Собрать их в определенном месте в определенное время, потом крикнуть: “Руки вверх!” – и быстренько облегчить их карманы от лишних денег и драгоценностей. Идея довольно оригинальная.

– А что за местечко Чиппинг-Клеорн? – спросил сэр Генри.

– Большая, растянувшаяся на несколько миль, живописная деревня. Есть лавка мясника, зеленщика, булочная, вполне приличный антикварный магазинчик, две чайные. Красивое местечко. “Приманка для туристов”. Плотно заселено. Раньше в коттеджах жили фермеры, а теперь там обитают старые девы и пожилые супружеские пары. Значительное число домов построено в викторианскую эпоху.

– Представляю, – сказал сэр Генри. – Милые настырные старушки и отставные полковники. Эти действительно явятся, прочитав объявление, и станут вынюхивать что к чему. Много бы я дал за то, чтобы одна такая настырная старушка оказалась в то время там. Моя давняя знакомая. Уж она бы вцепилась в эту историю своими маленькими зубками. Это вполне в ее духе.

– И кто же она, эта ваша старушка, сэр Генри? Тетушка?

– О нет, – вздохнул сэр Генри. – Она мне не родственница… Но она – самый лучший сыщик на свете. Гений сыска, взращенный на благодатной почве.

Он повернулся к Креддоку.

– И вам не стоит пренебрегать старушками в вашей деревне, мой мальчик. Запомните на случай, если дело окажется запутанным: пожилая незамужняя женщина, занятая преимущественно вязаньем и обихаживанием клумб в своем саду, всегда даст сто очков вперед любому следователю. Она расскажет вам, что могло произойти и что должно было произойти, и даже – что на самом деле произошло. А главное – она расскажет, почему это произошло!

– Буду иметь в виду, сэр, – кивнул инспектор Креддок, стараясь держаться как можно официальной. Никто не догадался бы, что Дермут Эрик Креддок – крестник сэра Генри и отношения у них самые что ни на есть дружеские.

Райдсдейл кратко изложил суть дела сэру Генри.

– Можно было поручиться, что они соберутся в половине седьмого, – сказал он. – Но откуда было об этом знать нашему швейцарцу? И еще одно: как он мог быть уверен, что ему будет чем поживиться?

– Да, улов бы был невелик… Пара старомодных брошек, нитка фальшивого жемчуга, одна, максимум две банкноты, – задумчиво протянул сэр Генри. – А мисс Блеклок хранит дома много денег?

– Вроде бы нет, сэр. Фунтов пять, не больше.

– Выходит, поживиться особо нечем, – сказал Райдсдейл.

– То есть вы думаете, – спросил сэр Генри, – что молодчику просто нравились розыгрыши? Что это был не грабеж, а маскарад, игра в налетчика? Как в кино? М-да, вполне вероятно. Но как он умудрился застрелиться?

Райдсдейл протянул ему бумагу.

– Предварительное медицинское заключение. Выстрел произведен с близкого расстояния.., ожоги.., гм.., но отсюда никак не следует, что это такое: самоубийство или несчастный случай. Может, он застрелился, а может, пистолет разрядился случайно, когда молодой человек споткнулся и упал. Вероятнее всего последнее. – Сэр Генри посмотрел на Креддока. – Надо очень деликатно опросить свидетелей, так, чтобы они точно описали, что же они на самом деле видели.

Инспектор Креддок вздохнул:

– Каждый из них видел свое.

– Меня всегда занимал вопрос, – сказал сэр Генри, что видят люди в минуту крайнего возбуждения или нервного напряжения? А еще интересней: чего же они не видят?

– Каковы характеристики пистолета?

– Марка иностранная.., в Европе таких довольно много. Шерц не имел разрешения на ношение оружия. Когда он въезжал в Англию, то не заявил о пистолете.

– Вот негодяй! – сказал сэр Генри.

– Да, сомнительный тип, с какой стороны ни посмотри. Ну, Креддок, можете идти. Выясните все, что можете, о Руди Шерце в отеле “Ройял Спа”.

В “Ронял Спа” Креддока сразу же провели в контору управляющего.

Управляющий Роулендсон, высокий румяный добряк, принял его с бурным радушием.

– Счастлив буду помочь, чем смогу, инспектор. Воистину для меня это неожиданность. Вот уж никогда бы не поверил… Шерц казался мне таким заурядным парнем, симпатичным, но обыкновенным. Никак не могу представить его в роли налетчика.

– Как долго он работал у вас, мистер Роулендсон?

– Как раз перед вашим приходом я рылся в бумагах. Он проработал тут чуть больше трех месяцев. Представил хорошие рекомендации, нужные разрешения.., все что полагается.

– И вы были им довольны?

– Вполне.

Однако Креддок заметил, что Роулендсон слегка замялся. Тогда инспектор прибегнул к испытанному средству:

– Ну-ну, мистер Роулендсон, – сказал он, ласково покачивая головой, – вы не до конца со мной откровенны.

– Э-э… – Похоже было, что управляющий застигнут врасплох.

– Ну-ну! Ведь что-то было не так. А что именно?

– В том-то и загвоздка, что не знаю.

– Но вам казалось, что что-то неладно.

– Да-да.., я.., но у меня нет доказательств. И мне не хотелось бы, чтобы мои домыслы были занесены в протокол и обернулись потом против меня.

Креддок любезно улыбнулся.

– Я вас понял. Не беспокойтесь. Мне просто нужно уяснить, что из себя представлял этот Шерц. Вы его подозревали. В чем?

– Пару раз у нас возникали сложности со счетами, – произнес Роулендсон довольно нерешительно. – Туда было включено то, чего не следовало бы включать.

– То есть вы подозревали Шерца в том, что он запрашивал деньги за услуги, которые не числятся в прейскуранте гостиницы, а разницу прикарманивал?

– Примерно так. В лучшем случае – речь шла о непростительной небрежности с его стороны. Дважды это касалось весьма крупных сумм. Если честно, то я заставил нашего бухгалтера проверить все книги Шерца, предполагая найти.., мм.., ошибки, но, хотя было обнаружено несколько неточностей и записи велись весьма небрежно, в целом касса оказалась на месте. Так что я сделал вывод, что напрасно его обвинял.