Агата КРИСТИ
      НОМЕР ЧЕТЫРЕ ВЫИГРЫВАЕТ СНОВА
      Из нашего убежища в Арденнах мы наблюдали за развитием событий в мире. Все новости мы узнавали из газет, которые доставлялись нам в огромном количестве. Кроме того, каждый день Пуаро получал большой конверт, содержавший, по-видимому, что-то вроде доклада. Этих бумаг он мне не показывал, но по его поведению и выражению лица при чтении я догадывался, насколько хорошо или плохо продвигаются наши дела. Сам Пуаро был настроен по-боевому и ни на минуту не сомневался в успешном исходе битвы.
      - Я постоянно боялся, - однажды признался мне он, - за вашу жизнь, Гастингс. Мысль, что вас могут убить в любую минуту, постоянно действовала мне на нервы. А теперь я, слава Богу, спокоен. Если даже они обнаружат, что вместо капитана Гастингса в Южную Америку прибыл кто-то другой - а я не думаю, что они пошлют туда для проверки кого-то, кто знает вас лично, - то решат, что вы снова задумали их обмануть, со свойственным вам хитроумием, и не придадут вашему исчезновению особого значения. В моей же смерти они уверены полностью и не будут больше откладывать осуществление своих гнусных планов.
      - А что же дальше? - оживился я.
      - А дальше, mon ami, произойдет воскрешение Эркюля Пуаро. Я появляюсь, когда куранты бьют ровно двенадцать часов, спутываю все их карты - и враг повержен! Пусть знают, как тягаться с самим Эркюлем Пуаро!
      Я понял, что тщеславие Пуаро абсолютно неискоренимо, и напомнил ему, что уже несколько раз, будучи на сто процентов уверенным в успехе, он проигрывал партию. Но разубедить Пуаро, когда он уже предвкушает победу, - напрасная трата времени.
      - Понимаете, друг мой, - продолжал Пуаро, - нам надо проделать нечто вроде карточного фокуса. Знаете какого? Вы берете четыре валета, кладете одного сверху колоды, другого - снизу, а остальных в середину. Потом колода перемешивается, и все валеты опять вместе. Старый фокус "с бородой". Вот я и хочу проделать такой же трюк с Большой Четверкой. Раньше было так: я сражаюсь сначала с одним членом Четверки, потом с другим и никогда - со всеми вместе. Вот я и хочу, чтобы они собрались разом, как четыре валета в колоде, и уничтожу их всех одним ударом.
      - А что вы собираетесь предпринять, чтобы они собрались вместе? - спросил я.
      - Затаиться в засаде и ждать подходящего момента.
      - Но это ожидание может затянуться надолго! - проворчал я.
      - Вы, как всегда, нетерпеливы, милый мой Гастингс. Но не огорчайтесь. Это долго не протянется. Теперь их ничто не удерживает. Единственный человек, которого они боялись, - мертв. Они начнут действовать самое большее через три месяца.
      Когда он произнес слово "мертв", я вспомнил об Инглесе и его трагической смерти. И еще я вспомнил, что забыл рассказать Пуаро о смерти слуги Инглеса.
      Пуаро внимательно выслушал меня.
      - Слуга Инглеса? Вы говорите, что этот китаец говорил по-итальянски? Удивительно.
      - Поэтому-то я и решил, что его подослала ко мне Большая Четверка.
      - Если бы они хотели поймать вас на крючок, Гастингс, то их посланник разговаривал бы не по-итальянски, а на пиджин-инглиш <Пиджин-инглиш упрощенная форма английского языка, используемая китайцами при общении с иностранцами.>. Нет, это был действительно слуга Инглеса. Вспомните, пожалуйста, подробнее все, что он говорил.
      - Прежде всего он несколько раз упомянул о какой-то "Хэнделс Ларго" и произнес слово "каррозза". Это означает "экипаж", не так ли?
      - Да. Больше он ничего не сказал?
      - Потом, в самом конце, он пробормотал что-то вроде "Кара" и какое-то женское имя "Зиа". Не думаю, что все это имеет отношение к делу.
      - Не скажите, друг мой, не скажите. Кара Зиа - это очень важно.
      - Но я не вижу...
      - Мой дорогой друг, вы, англичане, не слишком сильны в географии.
      - При чем тут география? - обиженно спросил я.
      - Да, сейчас нам очень бы пригодился мосье Томас Кук <Кук Томас (1808 1892) - основатель широко известного туристического агентства, выпускавшего содержательные путеводители по разным странам.>, - произнес Пуаро и замолчал, как всегда напустив на себя покров таинственности.
      Как я ни был раздосадован но все же заметил, что настроение Пуаро значительно улучшилось, как будто он уяснил что-то для себя чрезвычайно важное.
      Дни проходили, приятные, но монотонные. Приятные, потому что на вилле была отличная библиотека, а природа вокруг поражала своим великолепием. Монотонные, потому что меня раздражала вынужденная необходимость сидеть сложа руки, вместо того чтобы действовать, и я поражался терпению Пуаро. Так продолжалось до конца июня, когда истек срок предсказанного Пуаро затишья.
      Рано утром к вилле подъехала машина. Это было такое редкое явление в нашей уединенной жизни, что я сразу же поспешил вниз. Войдя в гостиную, я увидел, что Пуаро уже там - разговаривает с каким-то симпатичным малым примерно моего возраста.
      - Позвольте представить вам, Гастингс, - сказал Пуаро, - капитана Харвея, одного из самых известных сотрудников Интеллидженс сервис.
      - Боюсь, совсем неизвестного, - сказал молодой человек, и все рассмеялись.
      - Я бы сказал, хорошо известного определенному кругу лиц. Остальные его друзья и знакомые считают его приятным, но несколько глуповатым молодым человеком, у которого на уме одни фокстроты и.., какие теперь еще в моде танцы, а?
      Все снова рассмеялись.
      - Ну а теперь к делу, - уже серьезно сказал Пуаро. - Вы считаете, капитан, что пора?
      - Да, сэр. Вчера в Китае что-то произошло. Границы закрыты, телетайпы не работают, радиостанции тоже - никаких сообщений оттуда не поступает.
      - Ли Чан-йен начал действовать. А что остальные?
      - Эйб Райленд прибыл в Англию неделю назад, затем уехал на континент.
      - А мадам Оливье?
      - Вчера покинула Париж.
      - Она уехала в Италию?
      - В Италию, сэр. Судя по имеющейся у нас информации, оба они направляются в то место, которое вы нам указали. А откуда оно вам известно?
      - Это не моя заслуга. Здесь поработал Гастингс. Он очень умный, правда, обычно ему удается это скрыть - из скромности... Так что мы очень ему обязаны.
      Харвей с уважением посмотрел в мою сторону, мне стало неловко.
      - Тогда в путь! Остальное обсудим в поезде, - сказал Пуаро. Он был бледен от волнения. - Наше время пришло. Вы все подготовили?
      - Все, что вы сказали. Правительства Италии, Франции и Англии готовы, по вашему сигналу они выступят одновременно.
      - Прямо новая Антанта <Антанта (фр. "согласие") - название объединения государств, возникшего в начале XX века перед Первой мировой войной и ставшего военным союзом против Германии. Первоначально пакт был заключен между Англией и Францией, потом к нему присоединилась Россия, а к началу войны - Япония.>, сухо заметил Пуаро. - Я рад, что Дежардо наконец поверил. Ну вот и все. Отправляемся в путь. Собственно, отправляюсь я один. Вы, Гастингс, остаетесь здесь. И не спорьте.
      Я, конечно, не согласился, сказав, что мое место всегда рядом с ним, и в конце концов Пуаро уступил.
      Когда мы сели в вагон, Пуаро признался мне по секрету, что он очень рад, что я еду с ним.
      - У вас, Гастингс, - сказал Пуаро, - будет особая роль. Очень важная. И без вашей помощи у меня может ничего не получиться. Я очень рад, что вы настояли на своем, так как я не мог не предложить вам остаться на вилле.
      - А что, это опасно?
      - Да, mon ami, это очень опасно.
      Прибыв в Париж, мы проехали на Восточный вокзал и опять сели в поезд. Здесь Пуаро объявил, что мы едем в Больцано <Больцано - город в Северной Италии в одноименной провинции.>, в Итальянский Тироль <Итальянский Тироль область в Альпах в северной части Италии.>.
      Воспользовавшись отсутствием Харвея, я спросил Пуаро, почему он считает, что честь открытия штаб-квартиры Большой Четверки принадлежит мне.
      - Это ваша заслуга и Инглеса. Как ему удалось узнать о месте встречи Большой Четверки, я не знаю, но он узнал и послал к нам своего слугу. Сейчас мы направляемся в город Каррерси, который сейчас называется Лаго ди Карецца. Вы понимаете теперь, что из вашего "Кара Зиа", "Кароцца" и "Ларго" нам удалось извлечь нужное название.
      - Каррерси? - переспросил я. - Я такого города не знаю.
      - Я всегда говорил, что англичане несильны в географии. Каррерси всемирно известный курорт, расположенный в самом центре Доломитовых Альп <Доломитовые Альпы - горный массив в Восточных Альпах на северо-востоке Италии, курорт и центр туризма.> на высоте тысяча двести метров над уровнем моря.
      - И в этом месте Большая Четверка назначила встречу?
      - У них там штаб-квартира. Уже дан сигнал о начале переворота, и теперь они решили, что им всем целесообразно находиться в своем штабе, чтобы отсюда отдавать приказания. Я навел справки и узнал, что небольшая итальянская горнодобывающая фирма, контрольный пакет акций которой принадлежит Эйбу Райленду, в самом центре одного из массивов построила тайное и неприступное убежище. Сейчас они там и по радио отдают приказы своим отрядам. У них тысячи сторонников в каждой стране. Конечная цель - повсеместный захват власти. В Доломитовых Альпах появилось бы правительство вселенских диктаторов. Но в их планы, к счастью, вмешался Эркюль Пуаро.
      - И вы во все это верите, Пуаро? Но ведь существуют же армии разных демократических стран, у которых сверхмощное вооружение. Плюс более совершенное государственное устройство.
      - Вспомните революцию в Россию, Гастингс. Тут все будет намного страшнее. И не забывайте про фанатичную мадам Оливье, она ведь гений, своими открытиями заткнула за пояс самих Кюри: одни опыты с радием чего стоят. Ей удалось высвободить энергию атома, которую она может использовать для каких угодно целей. Кроме того, насколько я знаю, - продолжал Пуаро, - она проводила опыты по созданию установки, способной сфокусировать мощный луч разрушительной силы. Насколько она продвинулась в своих опытах, мало кто знает.
      А если учесть, - подвел итоги Пуаро, - что в распоряжении Четверки еще и миллиарды Райленда, и изощренный ум Ли Чан-йена, то ясно, что с такой организацией никакое правительство, пусть даже самое совершенное, не справится.
      Рассуждения Пуаро заставили меня задуматься. Хотя иногда Пуаро и любил для красного словца сгущать краски, но паникером он никогда не был. В первый раз я понял, какой опасности мы подвергаем себя, направляясь в самое логово врага.
      Вскоре вернулся Харвей, и мы продолжили наш маршрут.
      В Больцано мы приехали в полдень. Далее можно было ехать только на машине. На центральной площади стояло несколько больших синих автомашин. Мы пересели в одну из них. Несмотря на жару, Пуаро был одет в пальто и закутан в шарф так, что видны были только одни глаза и кончики ушей.
      То ли он боялся простудиться, то ли это была мера предосторожности - не знаю. Ехали мы несколько часов. Сначала дорога петляла меж величественных утесов с шумными искрящимися водопадами. Потом мы пересекли не менее живописную долину, потом дорога снова пошла вверх, и наконец нашему взору открылись заснеженные горные вершины, а потом и сосновые леса, росшие на отрогах. Как все-таки прекрасна дикая природа... Одолев несколько витков меж лесистых склонов, мы неожиданно увидели большое здание. Это и была наша гостиница.
      Комнаты для нас были заказаны заранее, и Харвей повел нас наверх. Из окон наших апартаментов открывался вид прямо на вершину горы, поросшей густым ельником.
      - Это здесь? - вполголоса спросил Пуаро.
      - Да, - ответил Харвей. - Это место называется Фелсенский лабиринт: видите вон те громадные валуны, расположенные самым причудливым образом? Среди них проложена тропинка. Чуть правее бывшая каменоломня, а вход в подземелье, я думаю, рядом с каким-нибудь валуном.
      Пуаро кивнул.
      - Пойдемте, mon ami, - обратился он ко мне. - Пойдемте вниз на террасу и немного погреемся на солнышке.
      - Вы считаете, что это разумно?
      Пуаро пожал плечами.
      Солнце довольно сильно пригревало. Было время чая, но мы выпили кофе со сливками, а потом отправились распаковать вещи. К Пуаро невозможно было подступиться - он весь был в своих мыслях. Изредка он качал головой и тяжко вздыхал.
      А у меня из головы не шел некий субъект, который вышел вместе с нами в Больцано и которого ждала машина. Он был маленького роста, но мое внимание он привлек главным образом потому, что, как и Пуаро, был закутан шарфом по самые глаза. Помимо всего прочего, на нем были огромные синие очки. Я был уверен, что это прибыл эмиссар Большой Четверки, и поделился своими опасениями с Пуаро. Тот ничего мне не ответил, но, когда посмотрев в окно, увидел, что этот коротышка входит в гостиницу, признал, что, возможно, я и прав.
      Я уговаривал Пуаро не спускаться в столовую, а заказать обед в номер, но он не послушался. Мы заняли столик возле окна. Когда мы усаживались, то услыхали сначала чье-то восклицание, а потом звук разбившейся тарелки, несколько фасолин попали в сидящего за соседним столиком человека.
      На шум появился метрдотель и рассыпался в извинениях.
      Когда провинившийся официант принес нам суп, Пуаро спросил:
      - Неприятный случай, что и говорить. Но вы не виноваты.
      - Вы видели, мосье? Я конечно же не виноват. Тот джентльмен вдруг как вскочит со стула - я подумал, что он хочет на меня броситься, ну и невольно отшатнулся.
      Я увидел, как в глазах Пуаро загорелись знакомые мне зеленые огоньки. Когда официант отошел, он сказал:
      - Вот видите, Гастингс, какой эффект произвело появление живого и невредимого Эркюля Пуаро?
      - Вы полагаете...
      Внезапно Пуаро схватил меня за руку.
      - Смотрите, Гастингс, что он делает, - прошептал он. - Лепит шарик из хлебного мякиша. Это Номер Четыре.
      И правда, сидящий за соседним столиком человек, бледный как мел, машинально катал по столу хлебный шарик.
      Я тайком его разглядывал. У него было гладко выбритое одутловатое лицо с нездоровой желтизной, под глазами круги, а от носа к уголкам рта спускались глубокие складки.
      На вид ему можно было дать от тридцати пяти до сорока пяти лет. Ни малейшего сходства с прежними из встреченных нами персонажей, и, если бы не эта его привычка катать по столу хлебный мякиш, мы бы, конечно, его не узнали.
      - Он вас узнал, - прошептал я. - Не нужно было спускаться вниз.
      - Мой дорогой Гастингс, этого момента я ждал целых три месяца.
      - Чтобы испугать Номера Четвертого?
      - Да, но непременно в тот момент, когда он должен либо немедленно действовать, либо на время затаиться. Он выдал себя, но он этого еще не знает, думает, что в теперешнем своем обличье он в безопасности. Как я благодарен Флосси Монро за то, что она вспомнила об этой его привычке.
      - И что же дальше? - спросил я.
      - Дальше? - переспросил Пуаро. - Итак, он узнает, что человек, которого он больше всего боялся, жив. И это в тот момент, когда Большая Четверка уже начала действовать. Мадам Оливье и Эйб Райленд были здесь на ленче. Все считают, что они уехали в Кортину <Кортина (Кортина д'Ампеццо) - город в Италии в долине Доломитовых Альп, климатический курорт и центр летних и зимних видов спорта.>, и только мы знаем, что они укрылись в своем убежище. Как много нам известно? Я думаю. Номер Четыре задает себе именно этот вопрос. Рисковать он не хочет, но ему нужно во что бы то ни стало изолировать меня... Так позволим же ему попробовать это сделать. Я готов.
      Когда он кончил свой монолог, мужчина, сидевший за соседним столиком, встал и вышел.
      - Он удалился, - спокойно заметил Пуаро, - чтобы отдать необходимые распоряжения. Пойдемте на террасу, друг мой, и выпьем наш кофе там. Там гораздо приятнее.
      Я только схожу за пальто.
      Немного встревоженный, я вышел на террасу. Мне не очень нравилась чрезмерная уверенность Пуаро, однако, уговаривал я себя, мы будем начеку и с нами ничего не случится.
      Через пять минут Пуаро вернулся - уже в пальто и снова так замотанный шарфом, что лица совсем не было видно - торчали только кончики ушей. Он сел рядом и стал потягивать кофе.
      - Только в Англии подают такой ужасный кофе, - заметил он. - На континенте знают, как варить кофе, чтобы он не нарушал процесса пищеварения.
      Едва он это изрек, как на террасе появился тот господин из-за соседнего столика. Не колеблясь ни минуты, он взял стул и придвинулся к нашему столику.
      - Надеюсь, не помешаю вам, - обратился он к нам по-английски.
      - Нисколько, мосье, - ответил Пуаро.
      Я насторожился. Хотя вокруг нас ходили люди, на душе у меня было неспокойно. Я чувствовал приближение опасности.
      Между тем Номер Четвертый изображал из себя заядлого туриста и без умолку говорил об экскурсиях, на которых он побывал, об автомобильных поездках, о местных достопримечательностях...
      Затем он вытащил из кармана трубку и закурил. Пуаро, в свою очередь, достал свои тоненькие сигареты. Когда он поднес одну из них к губам, незнакомец наклонился к нему с зажигалкой.
      - Пожалуйста, прикуривайте, - сказал он. Когда он произнес эти слова, все фонари на террасе погасли. Послышался звук бьющегося стекла, потом в нос ударил какой-то едкий запах.., и я потерял сознание.