Она уже повернулась, чтобы уйти, но Пуаро вдруг остановил ее.
      - Минутку, мадемуазель. Скажите, вам, случайно, никогда не попадалась среди вещей мистер Опалсена вот такая карточка?
      Он протянул ей обычную белую визитную карточку - простой прямоугольник из белого картона, на мой взгляд, ничем не примечательную. Горничная, взяв визитку в руки, поднесла ее к глазам. Потом отрицательно покачала головой.
      - Нет, сэр. По-моему, нет. Спросите коридорного. В комнатах джентльменов они обычно бывают чаще.
      - Конечно. Благодарю вас, мадемуазель.
      Пуаро забрал у нее визитку. Горничная прикрыла за собой дверь. Пуаро, как мне показалось, о чем-то напряженно размышлял. Наконец он коротко кивнул, словно в ответ на собственные мысли, а потом повернулся ко мне.
      - Так, а теперь позвоните, Гастингс. Три раза - так обычно вызывают коридорного.
      Меня так и подмывало спросить, для чего, однако вместо этого я молча выполнил его просьбу. А Пуаро, совсем забыв о моем присутствии, опрокинул на пол корзинку для бумаг и хлопотливо копался в ее содержимом.
      Через пару минут на звонок явился коридорный. Пуаро задал ему тот же самый вопрос, что и горничной и точно так же дал посмотреть на какую-то карточку. Ответ, увы, был тот же. Коридорный твердо заявил, что никогда не видел ничего похожего среди вещей, принадлежавших мистеру Опалсену. Пуаро вежливо поблагодарил его, и тот удалился, правда, на мой взгляд, довольно неохотно. Лицо у него было удивленное - судя по всему, он успел заметить и перевернутую корзинку и разбросанные повсюду бумажки. Но вряд ли он слышал, как Пуаро, запихивая всю эту неопрятного вида кучу мусора обратно в корзинку, с досадой пробормотал себе под нос:
      - Держу пари, жемчуга были застрахованы на солидную сумму...
      - Пуаро, - пораженный, воскликнул я, - кажется, я начинаю понимать...
      - Ничего вы не понимаете, друг мой, - безапелляционно отрезал Пуаро. Впрочем, как всегда! Просто непостижимо - и, однако, это так! Ну что ж, предлагаю вернуться к себе.
      По дороге к себе мы не обменялись ни единым словом. Едва успев закрыть за собой дверь, Пуаро вдруг бросился переодеваться, что окончательно поставило меня в тупик.
      - Сегодня же вечером возвращаюсь обратно в Лондон, друг мой, - заметив мое удивление, объяснил он. - Это совершенно необходимо.
      - Вот как?
      - Абсолютно. Само собой, основная работа мозга уже завершена (а все эти замечательные серые клеточки, друг мой!), но теперь необходимо отыскать факты, подтверждающие мою теорию. Я непременно должен их найти! Не позволю, чтобы кто-то похвалялся, что обвел вокруг пальца самого Эркюля Пуаро!
      - Жаль. А я-то надеялся, что вы отдохнете хотя бы несколько дней, приуныл я.
      - Не обижайтесь, мой дорогой друг! Тем более, что я по-прежнему рассчитываю на вашу помощь. Надеюсь, что вы не откажетесь оказать мне одну услугу...в память старой дружбы.
      - Конечно, - поспешно ответил я, тут же приободрившись. Мне вдруг стало стыдно. - Что надо сделать?
      - Рукав моего пиджака, того, что я только что снял...не могли бы вы его почистить? Видите, там что-то белое - то ли пудра то ли мел. Ничуть не сомневаюсь, друг мой, что вы заметили, как я провел пальцем воль ящика туалетного столика, не так ли?
      - Боюсь, что нет.
      - Ай-ай-ай, Гастингс! Вы должны были внимательно следить за тем, что я делаю. Ну, да ладно. Вот тогда-то я и перепачкался в этом белом порошке и по рассеянности, не заметил, что заодно испачкал и рукав пиджака. Поступок, достойный всяческого сожаления, и тем более совершенно не согласующийся с моими принципами.
      - Но что это за белый порошок? - перебил его я. Принципы Пуаро нимало меня не интересовали. Тем более, что я и без того знал их наизусть.
      - Наверняка решили, что перед вами знаменитый яд Борджиа, - игриво подмигнув мне, покачал головой Пуаро. - Вижу, Гастингс, ваше воображение заработало в полную силу! Жаль разочаровывать вас, но это всего лишь обычный портновский мелок.
      - Мелок?
      - Ну да. Тот самый, которым часто натирают низ ящиков, чтобы они легче выдвигались.
      Я расхохотался.
      - Ах вы, старый пройдоха! А я-то Бог знает, что вообразил!
      - До свидания, друг мой! Можете считать, что меня уже нет.
      Дверь за ним с шумом захлопнулась. Снисходительно улыбнувшись, я снял с вешалки пиджак Пуаро и потянулся за платяной щеткой.
      ***
      На следующее утро, не получив от моего друга ни слова, я решил после завтрака отправиться на прогулку. Встретил кое-кого из старых друзей и пообедал вместе с ними в отеле. Покуривая сигары, мы долго болтали о прежних временах. За разговором время летело незаметно, и когда я, наконец, вернулся в Гранд Метрополитен, было уже больше восьми.
      Первый, кого я заметил, был Пуаро - такой же подтянутый, как всегда, сияя самодовольной улыбкой, он восседал, стиснутый с двух сторон тучными Опалсенами. По всему его виду было заметно, что он едва не лопается от гордости.
      - Мой дорогой Гастингс! - всплеснул он руками и кинулся мне навстречу. - Обнимите меня, друг мой! Нашей тайны больше не существует!
      К моему величайшему облегчению, на этот раз удалось ограничиться лишь крепким рукопожатием. Впрочем, от Пуаро можно было ожидать чего угодно - я бы ничуть не удивился, если бы он при всех бросился мне на шею.
      - Стало быть, вы хотите сказать, что... - неуверенно начал я.
      - Все замечательно, капитан Гастингс! - перебила меня миссис Опалсен. Ее пухлое лицо сияло. - Разве я не говорила тебе, Эд, что если уж ему не удастся вернуть мои жемчуга, так не удастся никому?
      - Говорила, милочка, говорила. И, как всегда, оказалась права.
      Я растерянно глянул на Пуаро, и он тут же пришел мне на помощь.
      - Что ж, мой дорогой Гастингс, как говорите вы, англичане, все к лучшему. Садитесь поудобнее, и я расскажу вам, как мне удалось благополучно и ко всеобщему удовлетворению распутать это дело.
      - Значит, оно закончено?
      - Да, конечно, друг мой. Оба арестованы.
      - Кто арестован?!
      - Горничная и коридорный, черт побери! Так вы, значит, так ничего и не поняли, Гастингс? И не подозревали эту парочку даже после того, как я показал вам следы портновского мела?
      - Но вы же сами сказали, для чего его используют, - смущенно забормотал я.
      - Совершенно верно - для того, чтобы ящик можно было бесшумно выдвинуть - или задвинуть. Вот и на этот раз кому-то было очень нужно, чтобы этот ящик скользил взад - вперед без малейшего шума. Но кому? Кто мог быть заинтересован в этом? Только горничная. Их план был настолько прост, и в то же время гениален, что разгадать его сразу было невозможно! Это говорю вам я, Эркюль Пуаро!
      - А теперь послушайте, как это было задумано. Затаившись в соседнем номере, коридорный терпеливо ждет сигнала. Француженка-горничная на минуту выходит из комнаты. Воспользовавшись ее отсутствием, горничная с быстротой молнии выдвигает нижний ящик туалетного столика, вынимает шкатулку с драгоценностями мадам Опалсен, и, отодвинув задвижку, передает шкатулку через дверь коридорному. А тот уже, не торопясь, отпирает ее заранее приготовленным дубликатом ключа, который он, скорее всего, позаботился снять заранее, вынимает жемчуг и дожидается своего часа. И тут Селестина, на их счастье, снова выходит. И спектакль повторяется. Через мгновение ящик со шкатулкой вновь стоит на своем обычном месте - в ящике туалетного стола.
      - Тут возвращается мадам и тут же обнаруживает пропажу ожерелья. Поднимается страшный шум. Горничная со слезами оскорбленной невинности требует, чтобы ее обыскали. Ее желание исполнено - и она свободна. Ее невиновность доказана. При этом учтите - поддельное ожерелье уже лежит там, куда они подбросили его еще утром - под матрасом Селестины. Держу пари на что угодно, что эта мысль пришла в голову горничной! Ловкий ход!
      - Но что вам понадобилось в Лондоне, Пуаро?
      - А вы помните ту визитную карточку?
      - Конечно. Признаюсь, я так и не понял, для чего она вам...да и до сих пор я все еще не понимаю...я подумал...
      Покосившись на мистера Опалсена, я деликатно кашлянул.
      Пуаро расхохотался.
      - Так и есть! Вы опять ни о чем не догадались. Как и коридорный, к счастью. Покрытие на этой карточке было обработано специальным составом для снятия отпечатков пальцев. После этого мне оставалось только отправиться в Скотланд-Ярд, отыскать нашего старого друга инспектора Джеппа и изложить ему факты. Как я и предполагал, обнаружилось, что эта пара отпечатков принадлежат хорошо всем известной парочке. Этих специалистов по краже драгоценностей давным-давно разыскивала полиция. Джепп вернулся сюда вместе со мной и арестовал их. У коридорного нашли жемчужное ожерелье. Умные мошенники, нечего сказать, но они недооценили мой метод! Разве я не говорил вам, Гастингс, раз сто по крайней мере, что без метода...
      - По крайней мере раз сто! - возмущенно перебил его я. - А как же насчет их метода?
      - Ах, друг мой, идея устроиться в отеле горничной и коридорным была замечательная -- но нельзя же до такой степени пренебрегать своими прямыми обязанностями! Они оставили номер неубранным. Поэтому, когда мошенник поставил шкатулку с драгоценностями на маленький столик возле двери между номерами, она оставила в пыли весьма характерный след!
      - Конечно! - вскричал я.
      - Правда, сначала я колебался. Но после этого - о, после этого я убедился окончательно!
      На какое-то время воцарилось молчание.
      - И я получила обратно мой жемчуг, - словно хор в древнегреческой трагедии вмешалась миссис Опалсен.
      - Что ж, - подумав, заявил я - Пора ужинать.
      Пуаро предложил составить мне компанию.
      - Но вся слава в этом деле выпала не вам, - сокрушенно сказал я.
      - Подумаешь! - беззаботно пожал плечами Пуаро, - Пусть! Славу поделят между собой Джепп и местный инспектор. Но, - Он с довольным видом похлопал себя по карману, - поверьте, в накладе я не остался, друг мой. Угадайте, что у меня здесь? Чек от мистера Опалсена, и на весьма солидную сумму. Что скажете, друг мой? Жаль, что наши маленькие каникулы прошли не совсем так, как мы рассчитывали. Может быть, вернемся сюда в другой раз - но, чур, платить буду я!