Агата КРИСТИ
      КРАЖА В ГРАНД-ОТЕЛЕ
      - Пуаро, - сказал я, - вам бы не повредило сменить обстановку.
      - Вы полагаете?
      - Я в этом совершенно уверен.
      - Вот как? - улыбнулся мой друг. - У вас, стало быть, уже все приготовлено?
      - Так вы едете со мной?
      - А куда вы собираетесь меня везти?
      - В Брайтон. Один приятель подал мне эту прекрасную идею. К тому же сейчас у меня достаточно средств, чтобы устроить, как это принято выражаться маленький праздник для души. Я думаю, выходные, проведенные в отеле "Гранд Метрополитен" пойдут нам на пользу.
      - Прекрасно! С благодарностью принимаю ваше предложение. Очень тронут вашей заботой. В конце концов, доброе сердце значит ничуть не меньше, чем незаурядный ум, а может быть, даже и больше. Время от времени я, старый брюзга, забываю об этом.
      Такое замечание показалось мне несколько неуместным, поскольку и так было известно, что Пуаро склонен недооценивать мой ум. Однако радость его была столь очевидной, что я забыл о своей легкой досаде.
      - Значит, решено, - заключил я.
      В субботу вечером мы обедали уже в "Гранд Метрополитене" в окружении веселых, беззаботных людей. В Брайтоне, казалось, собрался весь высший свет, и прежде всего - изумительные женщины. Туалеты были превосходны, а драгоценности - скорее просто выставленные напоказ, нежели со вкусом подобранные к туалетам - были поистине восхитительны.
      - Hein! <Вот как! (фр.)> Вот это зрелище! - пробормотал Пуаро. - Словно здесь собрались одни спекулянты, сделавшие состояние на военных поставках.
      - Поговаривают, что так оно и есть, - ответил я.
      - При виде всех этих драгоценностей мне остается только пожалеть, что я трачу свой ум на поимку преступников; гораздо более разумным было бы самому стать преступником. Какие здесь благоприятные возможности для вора с выдающимися способностями! Поглядите-ка вон туда, Гастингс. На ту дородную даму возле колонны. Она обвешана драгоценностями, словно рождественская елка.
      Я проследил за его взглядом.
      - Да это же миссис Опальзен! - вырвалось у меня.
      - Вы знаете эту даму?
      - Немного. Ее муж - богатый биржевой маклер. После обеда мы встретили чету Опальзен в холле, и я представил им Пуаро. Поговорили несколько минут, а затем решили пойти попить кофе.
      Пуаро отпустил несколько любезных слов и высказал восхищение по поводу драгоценностей, сверкавших на пышном бюсте дамы. Она оказалась очень восприимчивой к комплиментам.
      - Это моя слабость, мосье Пуаро. Люблю драгоценности. Муж снисходителен к моему увлечению и после каждой удачной сделки приносит мне что-нибудь новенькое. Вы тоже не равнодушны к драгоценным камням?
      - Мне не раз приходилось иметь с ними дело, мадам. Благодаря своей профессии я имел дело с драгоценностями, знаменитыми на весь мир.
      Затем Пуаро рассказал - очень тактично - историю с фамильными драгоценностями одной правящей династии. Миссис Опальзен слушала, затаив дыхание.
      - Вот видите! - воскликнула она, когда Пуаро закончил. - Это ведь не просто какие-нибудь побрякушки. У меня, например, есть жемчужное колье, имеющее потрясающую историю. Думаю, у меня вообще одно из лучших жемчужных колье в мире. В нем такие жемчужины, они так играют... Если у вас будет желание, я вам его покажу.
      - О, мадам, - запротестовал Пуаро, - вы так любезны. Но не стоит беспокоиться!
      - Что вы! Наоборот, это доставит мне огромное удовольствие.
      С этими словами она энергично развернулась и направилась к лифту. Ее муж, беседовавший в это время со мной, вопросительно посмотрел на Пуаро.
      - Мосье! Ваша супруга пожелала показать нам свое жемчужное ожерелье, сказал Пуаро.
      - Ах да, жемчуг! - Опальзен довольно засмеялся. - Действительно, он заслуживает того, чтобы на него взглянуть. Правда, он стоил уйму денег! Но это выгодное вложение капитала; потраченные на него деньги я смогу вернуть в любое время, а возможно, еще и заработать. Кто знает, что нас может ждать завтра... А тут как в банке...
      И он стал развивать свою мысль, используя при этом массу специфических терминов. Поэтому я не очень понимал его доводы.
      Подошедший посыльный прервал речь Опальзена и прошептал ему что-то на ухо.
      - Что? Сейчас приду. Может быть, ей просто нездоровится? Прошу простить меня, джентльмены.
      Он стремительно удалился. Пуаро уселся поудобнее в своем кресле и закурил тонкую длинную сигарету. Затем убрал пустые кофейные чашки и с необыкновенной тщательностью навел порядок на столике. С сияющим видом он взирал на результаты своей работы.
      Время шло, но Опальзен не возвращался.
      - Забавно, - наконец заметил я. - Что же он так долго? Пуаро задумчиво посмотрел на горящий кончик своей сигареты и произнес:
      - Вряд ли он вообще вернется.
      - Но почему?
      - Потому что где-то что-то случилось, мой друг.
      - А что же могло случиться? - с любопытством спросил я.
      Пуаро улыбнулся.
      - Несколько мгновений назад хозяин отеля вышел из своего кабинета и побежал вверх по лестнице, было видно, что он крайне взволнован. А вон мальчик-лифтер возбужденно разговаривает с посыльным. Уже трижды прозвенел колокольчик, призывающий его в лифт, а мальчик, похоже, даже не услышал. Да и официанты что-то заволновались, а чтобы официанты волновались... - Пуаро решительно покачал головой. - Видимо, случилось что-то очень серьезное. Ага. Посмотрите! Вот и полиция появилась!
      В отель зашли двое мужчин, один - в форме, другой - в штатском. Они поговорили с посыльным, и тот проводил их наверх. Через пару минут этот же посыльный спустился по лестнице и подошел к нам.
      - Мистер Опальзен убедительно просит вас подняться к нему.
      Пуаро резко вскочил на ноги. Без сомнения, его ожидания оправдались. Я поспешно последовал за ним. Апартаменты Опальзенов находились на втором этаже. Посыльный постучал в дверь и отступил назад. Мы вошли. Перед нашим взором предстала странная картина. Миссис Опальзен, раскинувшись в большом кресле, горько плакала. Выглядело это несколько комично: слезы пробили себе две дорожки в толстом слое пудры, покрывавшем ее лицо. Мистер Опальзен в гневе расхаживал по комнате. Здесь же находились оба полицейских, один из которых держал в руке записную книжку. У камина стояла горничная с бледным, испуганным лицом, а напротив рыдала француженка - личная служанка миссис Опальзен. В этот хаос и шагнул Пуаро, щеголеватый и улыбающийся.