Актриса

В четвертом ряду партера мужчина в дешевом мятом костюме подался вперед и недоверчиво прищурился, глядя на сцену.

— Мать честная! — пробормотал он. — Нэнси Тейлор!

Богом клянусь: Нэнси Тейлор собственной персоной!

Он достал из кармана смятую программку, развернул ее и прочел имя, набранное самым крупным шрифтом.

«Ольга Стормер! Вот, стало быть, как ты теперь себя называешь? Звездой, значит, стала. Денег, понятно, куры не клюют. А настоящее свое имя, поди, уже и забыла? Ну ничего, Джейк Левитт тебе напомнит».

Первый акт закончился, занавес опустили, и зал разразился аплодисментами. Ольга Стормер, актриса, чья звезда взошла на театральной сцене несколько лет назад и чье имя было известно теперь каждому, в роли Коры из «Карающего ангела»[12] превзошла саму себя.

Джейк Левитт не аплодировал — он ухмылялся. Господи! Вот же повезло! А он-то еще голову ломал, где б раздобыть денег. Она, понятно, попробует выкрутиться, но не на того напала. Уж он обделает это дельце по высшему разряду. Это же настоящая золотая жила!

На следующее утро «золотая жила» Джейка Левитта сидела в своей гостиной, отделанной в красно-черных тонах, и в который раз перечитывала его письмо. Ее подвижное обычно лицо, казалось, застыло в бледную красивую маску, брови угрожающе сдвинулись, а живые серо-зеленые глаза рассматривали письмо так, словно это была ядовитая змея.

Своим изумительным голосом, способным передавать тончайшие оттенки эмоций, она позвала секретаршу:

— Мисс Джонс!

Из соседней комнаты тут же появилась аккуратная девушка с блокнотом и карандашом наготове.

— Позвоните, пожалуйста, мистеру Дэнхену. Он мне нужен немедленно.

Сид Дэнхен, ее импресарио, вошел в комнату, готовый к чему угодно. Вся его жизнь проходила в борьбе с бесчисленными капризами и слабостями великих актрис. Он в совершенстве умел льстить, смешить, развлекать, утешать или запугивать — в зависимости от ситуации. К его великому облегчению, Ольга выглядела совершенно спокойной. Она небрежно перебросила ему через стол записку:

— Прочтите.

Письмо было написано на дешевой бумаге и с ошибками.

«Дорогая мадам.

Я в восторге от вашего выступления в «Карающем ангеле» вчера вечером. Когда-то давно у меня была хорошая подруга в Чикаго. Нэнси Тейлор ее звали. Подумываю написать про нее статью. Если вас это интересует, готов заглянуть к вам в любое время дня или ночи.

С уважением Джейк Левитт».

Дэнхен озадаченно поднял брови.

— И что? Кто такая эта Нэнси Тейлор?

— Девушка, которой лучше было бы умереть, Дэнни. — В голосе Ольги звучали вся усталость и горечь, накопившиеся за тридцать четыре года ее жизни. — Да она, в сущности, и была мертва, пока этот стервятник ее не выкопал.

— Ого! Так, значит, это…

— Да, Дэнни, это я.

— Шантаж, разумеется?

Она кивнула.

— Да. И этот человек знает свое дело.

Дэнхен нахмурился. Ольга, прикрыв лицо длинными тонкими пальцами, спокойно его разглядывала.

— А если все отрицать? — спросил он. — Прошло столько времени. Как он может быть уверен, что это именно вы?

Ольга покачала головой.

— Левитт живет тем, что шантажирует женщин. Он никогда не ошибается.

— Полиция? — неуверенно предложил Дэнхен.

Ольга лишь улыбнулась, изо всех сил стараясь не выдать своей паники. На самом деле ей казалось, что земля уходит у нее из-под ног.

— А вы не думали.., э.., ну, рассказать обо всем сэру Ричарду? Это лишило бы шантаж всякого смысла.

О помолвке Ольги Стормер и члена парламента сэра Ричарда Эверарда было объявлено несколько недель назад.

— Уже. Как только он сделал мне предложение.

— Ну, значит, и дело с концом! — облегченно воскликнул Дэнхен.

Ольга насмешливо улыбнулась.

— Едва ли. Вы не понимаете, Дэнни. Все гораздо хуже.

Теперь, если Левитт выполнит свою угрозу, рухнет не только моя карьера, но еще и Ричарда. Насколько я понимаю, есть только два выхода.

— А именно?

— Платить, Платить ему без конца или исчезнуть и начать все сначала. — В ее голосе снова появилась усталость. — Самое смешное, Дэнни, что я ни о чем не жалею. Я была тогда голодной бродяжкой из трущоб, и мне очень хотелось оттуда выбраться. И еще я застрелила человека — правда, он больше напоминал скотину и вполне это заслужил. Тем более что случилось это при таких обстоятельствах, что ни один суд не признал бы меня виновной. Теперь-то я это знаю, но тогда, тогда я была глупой перепуганной девчонкой, и я просто сбежала.

Дэнхен кивнул.

— Полагаю, — медленно проговорил он, — самого Левитта прижать нечем?

Ольга покачала головой.

— Сомневаюсь. Он слишком труслив, чтобы пойти на что-то серьезное. — Она нахмурилась, словно прислушиваясь к собственным словам. — Труслив! Мне кажется, это можно использовать.

— Что, если сэр Ричард встретится с ним и припугнет? — предложил Дэнхен.

— У Ричарда для этого слишком тонкая натура. В белых перчатках такие дела не делают.

— Тогда позвольте мне…

— Простите, Дэнни, но вы подходите для этого еще меньше. Здесь нужно что-то среднее между силой и интеллектом. Здесь нужна хитрость. Иными словами, здесь нужна женщина. Причем женщина, которой не понаслышке знакомы темные стороны жизни. Думаю, Ольга Стормер подойдет как нельзя лучше. Помолчите, вы меня сбиваете.

Она подалась вперед и закрыла лицо руками. Неожиданно вскинув голову, она спросила:

— Как зовут эту девушку, которая хочет меня дублировать? Маргарет Райан, кажется? У нее еще очень похожие на мои волосы.

— Волосы у нее, конечно, что надо, — недовольно проговорил Дэнхен, глядя на пожар, полыхающий на голове Ольги. — Собственно говоря, они точная копия ваших, но на этом сходство и заканчивается. Собираюсь уволить ее на следующей неделе.

— Придется повременить, Дэнни, и, возможно, даже дать ей сыграть Кору. — Она одним жестом успокоила сорвавшегося с места импресарио. — Скажите мне честно, Дэнни: по-вашему, я умею играть? Я имею в виду действительно играть, а не красоваться в дорогих платьях.

— Играть? О Господи! Ольга, вы не просто актриса, вы — лучшая! Я не видел ничего подобного со времен Дузе[13]!

— Хорошо. Тогда все должно получиться. Если, конечно, я не ошибаюсь и Левитт трус. Нет, Дэнни, не спрашивайте меня ни о чем. Просто свяжитесь с этой девушкой, Райан, и скажите ей, что она меня заинтересовала. Пригласите ее от моего имени на обед. Не думаю, что она откажется.

— Да уж.

— Еще мне нужны какие-нибудь сильнодействующие таблетки. Такие, чтобы можно было усыпить человека на пару часов, не причинив ему особого вреда.

Дэнхен усмехнулся.

— Есть такие. Головная боль, правда, у нашего друга будет такая, что не позавидуешь, но и только.

— Хорошо. Ступайте, Дэнни. Остальное я возьму на себя. Мисс Джонс! — позвала она.

Мгновением позже карандаш уже парил над блокнотом, а Ольга, расхаживая по комнате, диктовала письма.

Она никогда не писала ответы своей рукой.

Вскрывая долгожданный конверт, Джейк Левитт широко ухмыльнулся.

«Дорогой сэр!

Боюсь, леди, о которой вы упомянули в письме, мне не знакома. Однако я встречаюсь со множеством людей и вполне могу ошибаться. Буду рада, если вы поможете мне исправить это недоразумение, заглянув сегодня в девять часов вечера.

С уважением Ольга Стормер».

Левитт понимающе кивнул. Умное письмо! Признаться, он был немного разочарован, что ему не удастся его использовать. С другой стороны, она согласилась с мим встретиться. Золотая жила заработала!

Ровно в девять часов он нажал на кнопку звонка. В квартире никто не откликнулся, и он уже собирался звонить снова, когда заметил, что дверь не заперта. Он толкнул ее и вошел в холл. Осмотревшись, он прошел направо и оказался в гостиной, отделанной в черно-красных тонах.

На столе, в круге света от лампы, лежала записка:

«Пожалуйста, подождите. Я скоро вернусь.

О. Стормер».

Левитт уселся. Терпения ему было не занимать, но, подождав немного, он вдруг почувствовал себя неуютно.

Что-то было не так. В квартире стояла абсолютная, мертвая тишина, и тем не менее его не оставляло совершенно отчетливое ощущение, что он здесь не один. Он поежился, вытер со лба пот и удивленно взглянул на руку.

Ощущение дискомфорта все усиливалось. Тихонько выругавшись, Левитт вскочил с места и заходил по комнате. Ну, она ему заплатит за это ожидание…

Он сдавленно вскрикнул, едва на наступив на руку, высовывающуюся из-под бархатной черной портьеры. Нагнувшись, он осторожно ее потрогал. Рука была холодная.

Очень холодная и мертвая. Он рывком отбросил портьеру.

За ней ничком лежала женщина, подломив под себя одну руку и вытянув в сторону другую. Вокруг ее головы раскинулся по полу нимб золотистых волос.

Ольга Стормер! Он дрожащими пальцами нащупал ее запястье. Пульса, как он и ожидал, не было. Вот черт! Девчонка избрала не лучший способ сбежать от него. Взгляд Левитта остановился на двух шелковых кисточках, лежавших на спине Ольги. Его глаза расширились: кисточками заканчивался красный шнур, уходивший под копну рыжих волос.

Левитт осторожно потянул за один кончик, и голова женщины неожиданно легко повернулась к нему лицом. Оно было трупного синеватого цвета. Левитт вскрикнул и отскочил назад. Что-то здесь было не так. Голова у него шла кругом, но две вещи он знал абсолютно точно: эта женщина убита, и это не Ольга Стормер!

Услышав позади шорох, он поспешно развернулся и встретился взглядом с горничной. Она стояла, прижавшись к стене, ее лицо было таким же белым, как наколка и фартук, а в глазах застыл самый настоящий ужас. Левитт успел еще удивиться, почему она смотрит так на него, и тут горничная простонала:

— Бог мой! Вы ее убили!

Он даже не сразу понял, что происходит, и поспешно возразил:

— Нет, нет, она уже была мертвой, когда я пришел.

— Я.., я все видела. Вы ее задушили.

На лбу Левитта выступил холодный пот. Должно быть, горничная появилась как раз в тот момент, когда он потянул за шнур. Он беспомощно огляделся. Горничная была перепугана до смерти. Можно было не сомневаться, что именно она расскажет в полиции. Все случилось на ее глазах, она будет твердить это под страхом смерти. И отнимет у него жизнь в полной уверенности, что говорит правду.

Господи! Ну надо же было так влипнуть! Даже не верится. Стоп! Может быть, и не нужно верить? Он пристально посмотрел на горничную.

— Вы отлично знаете, что это не ваша хозяйка.

— Конечно, — механически отозвалась девушка. — Это ее подруга. Но они обе здесь были и, как всегда, ругались.

Актрисы — они все такие.

Ловушка! Теперь он это понял.

— А где же тогда хозяйка?

— Ушла десять минут назад.

Ловушка! И он попался в нее, как кролик. Черт! Он же знал, что с этой стервой нужно быть осторожнее! И вот, пожалуйста: она разом избавилась и от соперницы, и от него. Господи, да его же повесят! Повесят за убийство, которое он не совершал!

Какое-то движение заставило его поднять глаза. Горничная осторожно пробиралась бочком к двери. Он лихорадочно соображал. Его взгляд метнулся к телефону и снова вернулся к девушке. Черт! Нужно любой ценой заставить ее молчать. Это единственный выход. Единственный способ избежать виселицы. Оружия у него нет, остается… Его глаза, ощупывавшие комнату, вдруг остановились и начали расширяться. На столике, совсем рядом с горничной, лежал маленький револьвер с инкрустированной рукояткой. Если бы только он успел добраться до него первым.

Девушка перехватила его взгляд, сделала всего один шаг и, схватив револьвер, направила ему в грудь. И, хотя его дуло тряслось и ходило из стороны в сторону, Левитт понимал, что с такого расстояния промахнуться просто немыслимо. А что револьвер, принадлежащий такой женщине, как Ольга Стормер, заряжен, сомневаться не приходилось.

Он застыл на месте, затравленно озираясь. Горничная держала его на мушке, но теперь она стояла в полуметре от двери, и проход был свободен. Левитт решил, что, если ее не трогать, она ни за что не решится выстрелить. Он глубоко вдохнул, рванулся к двери, промчался через холл и выскочил на улицу. Входная дверь захлопнулась за его спиной, обрезав слабый дрожащий крик:

— Полиция! Убийство!

Сбегая с крыльца, он подумал, что на месте горничной орал бы куда громче. Он огляделся по сторонам, быстро пересек улицу и, свернув за угол, перешел на торопливый шаг обычного горожанина. Он точно знал, что ему теперь делать. Сначала нужно как можно быстрее попасть в Грейвс-Энд, откуда корабли отправляются в самые отдаленные части мира. У него был знакомый капитан, который никогда не задавал лишних вопросов.

А оказавшись на борту и в открытом море, он будет в безопасности.

Через два часа в квартире Дэнхена зазвонил телефон:

— Дэнни, подготовьте, пожалуйста, контракт с мисс Райан. Завтра Кору будет играть она. Успокойтесь, Дэнни, вы же знаете, что со мной бесполезно спорить. Я в огромном долгу перед ней за сегодняшний вечер. Что? Да-да, думаю, все улажено. Кстати, если она будет уверять вас, что я прекрасный гипнотизер, особенно не удивляйтесь. Я действительно погрузила ее в транс. Ну как? Две таблетки в кофе и несколько пассов. Затем загримировала ее и наложила жгут на левую руку. Это чтобы пульс не прощупывался. Ну, не хотите — не верьте. Ладно. Завтра утром все расскажу. Сейчас мне нужно спешить. Скоро вернется из кино горничная, и совсем ни к чему, чтобы она увидела меня в своем фартуке. Ох, Дэнни, как жаль, что вы меня сегодня не видели! Этим вечером я сыграла лучшую свою роль. Я была права! Джейк Левитт и в самом деле оказался трусом. И… О, Дэнни, какая же я актриса!

На грани

Клэр Холивел вышла из своего дома и направилась к калитке, легонько помахивая корзиной, в которую были сложены фляга с супом, немного винограда и кастрюлька со студнем домашнего приготовления. Как ни мала была деревушка Дэймер-Энд, без нищих не обходилось и в ней, а Клэр была примерной христианкой.

В свои тридцать три года Клэр Холивел сохранила прекрасную осанку, здоровый цвет лица и живые карие глаза.

Вряд ли ее можно было назвать красивой, но она всегда выглядела бодрой, свежей и энергичной, как, в общем-то, и положено выглядеть настоящей англичанке. В деревне ее все любили, и никто никогда не сказал о ней дурного слова. С тех пор, как два года назад умерла ее мать, Клер жила в доме одна, но она не жаловалась. В конце концов, у нее был пес Ровер, небольшой курятник и масса работы на свежем воздухе.

Когда она отпирала калитку, мимо промчался двухместный автомобиль, и сидевшая за рулем женщина в красной шляпке небрежно помахала ей рукой. Клэр стиснула зубы и помахала в ответ. У нее тут же заныло сердце. Впрочем, это случалось всякий раз, как она видела Вивиан Ли.

Жену Джералда!

Меденхэм-Грэндж, родовое имение семьи Ли, располагалось в нескольких милях от деревни. Нынешним его владельцем был сэр Джералд Ли — мужчина пожилой и, как считалось в округе, весьма суровый. Суровость эта, правда, была большей частью напускной и, вдобавок, сочеталась с крайней застенчивостью. В детстве они с Клэр играли в одной песочнице, потом подружились, и с годами эта дружба становилась лишь крепче, обещая — Клэр, во всяком случае, в этом не сомневалась — со временем перейти в новое качество. В полной уверенности, что рано или поздно это случится, Клэр и не думала торопить события, и однажды…

Она прекрасно помнила тот день — почти уже год назад, — когда тихую деревушку потрясло известие, что сэр Джералд женится на какой-то мисс Харпер — особе, которую никто в глаза не видел и слыхом о ней не слыхивал!

Новую леди Ли в деревне невзлюбили сразу же. Она не проявляла ни малейшего интереса к приходским делам, на охоте скучала, презирала спорт и даже не думала скрывать, что ненавидит деревню. Все только головами качали, от души сочувствуя сэру Джералду, но прекрасно его при этом понимая. Вивиан Ли была настоящей красавицей, особенно в сравнении с Клэр Холивел: миниатюрная, грациозная, с копной вьющихся золотисто-рыжих волос и вызывающе огромными фиалковыми глазами.

Джералд Ли, по простоте душевной, решительно не видел препятствий к тому, чтобы его жена и Клэр стали лучшими подругами, и постоянно приглашал последнюю в Грэндж на обеды. Его жена, в свою очередь, старалась при каждой встрече выразить Клэр свое дружеское расположение — вот как сегодня утром, например.

Корзина с провизией предназначалась одной выжившей из ума старушке. Добравшись до места, Клэр обнаружила там викария Уилмота, и в обратный путь они двинулись уже вместе. На перекрестке, где им нужно было расходиться, они еще немного постояли, обсуждая приходские дела.

— Джонс снова запил, — печально сообщил викарий. — Странно. Он ведь добровольно принял обет трезвости.

— Мерзавец, — коротко сказала Клэр.

— Не судите его строго, — смиренно проговорил викарий. — Мы не можем понять его искушений, поскольку стремление к спиртному нам чуждо, но у каждого свои искушения, и, думаю, его нужно простить.

— Может быть, — неуверенно ответила Клэр.

Викарий искоса взглянул на нее.

— Некоторым посчастливилось избежать искушений, — мягко произнес он, — но это лишь до поры до времени.

Молитесь, дабы чаша сия вас минула.

Он попрощался и торопливо зашагал прочь. Клэр задумчиво кивнула и, повернувшись, нос к носу столкнулась с сэром Джералдом Ли.

— Привет, Клэр. Как хорошо, что я тебя встретил! Ты отлично выглядишь. Какой у тебя чудесный цвет лица, — продолжал он, не подозревая, что минутой раньше этого цвета еще не было. — Представляешь, у Вивиан заболела мать и она уезжает в Борнмут. Боюсь, сегодняшний обед отменяется. Может, во вторник?