Агата КРИСТИ
      ФЕЯ В КОМНАТЕ
      Миссис Томас Бирсфорд привстала с дивана и уныло выглянула в окно. Открывшаяся глазу перспектива ограничилась невзрачным серым домом через дорогу. Миссис Бирсфорд вздохнула, потом зевнула.
      - Хоть бы случилось что...
      Ее муж неодобрительно поднял глаза.
      - Полегче, Таппенс. Эта твоя тяга к острым ощущениям до добра не доведет.
      Таппенс вздохнула и мечтательно прикрыла глаза.
      - И вот Томми с Таппенс поженились, - продекламировала она, - и с той поры жили счастливо. И через шесть лет они живут все так же счастливо. Просто невероятно, до чего все в жизни не похоже на то, что, по-твоему, должно быть.
      - Очень глубокое замечание, Таппенс. Глубокое, но не оригинальное. Выдающиеся поэты и совсем уж выдающиеся богословы уже успели это сказать, и, уж извини, сказать лучше.
      - Шесть лет назад, - продолжила Таппенс, - я готова была поклясться, что, будь у меня достаточно денег, чтобы одеваться, и такой муж, как ты, жизнь превратится в нескончаемо-чудесную песню, как уверял один из поэтов, о которых тебе, похоже, так много известно.
      - И что же тебе приелось? - холодно осведомился Томми. - Я или деньги?
      - "Приелось" не совсем то слово, - мягко пояснила Таппенс. - Просто я к этому привыкла, вот и все. Ну, вот так же никогда не задумываешься, насколько это здорово - дышать, пока не схватишь насморк.
      - Думаешь, мне стоит меньше уделять тебе внимания? - поинтересовался Томми. - Ну, пригласить в реnторан другую женщину... Что-нибудь в таком духе.
      - Бесполезно, - покачала головой Таппенс. - Ты только встретишь меня там с другим мужчиной. Причем я-то буду абсолютно уверена, что тебе плевать на эту девицу, а вот ты до конца дней своих будешь сомневаться, а не значил ли для меня тот мужчина чего-то большего. Женщины настолько тоньше.
      - Зато мужчины скромнее, - пробормотал Томми. - Но что это с тобой, Таппенс? Что не дает тебе покоя?
      - Не знаю. Просто хочется, чтобы что-то случилось. Что-нибудь захватывающее. Неужели тебя самого не тянет вновь поохотиться на немецких шпионов? Ты только вспомни те безумные рисковые деньки, что мы пережили. Конечно, ты и сейчас вроде как на секретной службе, но это же одни бумажки.
      - Похоже, ты просто мечтаешь, чтобы меня, нарядив большевиком-самогонщиком, заслали в кромешную Россию или еще что похуже.
      - Нет, это не совсем то, - задумчиво отозвалась Таппенс. - Меня бы с тобой не пустили, а жажда деятельности обуревает именно меня. Жажда деятельности! Вот что мучает меня целыми днями.
      - Займись хозяйством, - предложил Томми, широким взмахом руки обводя фронт работ.
      - Я занимаюсь, - оскорбилась Таппенс. - Каждый день. По двадцать минут после завтрака. Или у тебя какие-то претензии?
      - Как хозяйка ты такое совершенство, что даже противно.
      - Спасибо на добром слове! - фыркнула Таппенс.
      - У тебя, конечно, есть твоя работа, - продолжила она, - но, послушай, разве в глубине души у тебя никогда не возникает желание встряхнуться? Ну, неужели никогда не хочется, чтобы что-то случилось?
      - Нет, - отрезал Томми, - не возникает. То есть мало ли чего нам хочется, но вот чтобы что-то случилось... Это может оказаться не так уж приятно.
      - Какие же вы мужчины благоразумные, - вздохнула Таппенс. - У вас что, вообще отсутствует эта первобытная потребность в романтике и приключениях?
      - Где это ты такого начиталась, Таппенс? - удивился Томми.
      - Только представь, как было бы здорово, - настаивала его жена, - если бы сейчас раздался неистовый стук в дверь, мы бы открыли, и к нам, шатаясь, ввалился бы мертвец.
      - Если это будет мертвец, вряд ли у него получится еще и шататься, критически заметил Томми.
      - Ну, ты понимаешь, о чем я, - отмахнулась Таппенс. - Они всегда вваливаются, шатаясь, и падают замертво у твоих ног, успев, конечно, выдохнуть несколько загадочных слов. "Пятнистый леопард" или что-нибудь в таком духе.
      - Рекомендую перечитать Шопенгауэра <Шопенгауэр Артур (1788 - 1860) немецкий философ, представитель волюнтаризма, направления, рассматривающего волю в качестве высшего принципа бытия.> или Канта <Кант Эммануил (1724 1804) - немецкий философ, родоначальник немецкой классической философии.>, сострадательно посоветовал Томми.
      - Это больше подойдет тебе, - возразила Таппенс. - Ты становишься жирным и самодовольным.
      - Вовсе нет! - вскинулся Томми. - И, если на то пошло, гимнастику для похудения делаешь как раз ты.
      - Ее все делают, - заметила Таппенс. - Про "жиреешь" я образно выразилась. Ты становишься преуспевающим, откормленным и самодовольным.
      - Не понимаю, что на тебя нашло.
      - Дух приключений, - буркнула Таппенс. - Все лучше, чем мечты о любви. Хотя они меня посещают тоже. Изредка. Воображаю, как встречу мужчину действительно красивого мужчину...
      - Но ты же встретила меня, - удивился Томми. - Тебе что, мало?
      - Загорелого, стройного красавца, ужасно сильного. Из тех, что могут оседлать кого угодно и ловко накидывают лассо на диких мустангов...
      - Добавь еще ковбойскую шляпу и кожаные штаны, - ядовито вставил Томми.
      - Да, и прямо из прерий, - продолжила Таппенс. - И чтобы он безумно в меня влюбился. Я бы, конечно, его отвергла, осталась верной своим супружеским клятвам, но сердце мое было бы разбито навеки.
      - Ну, - злобно заявил Томми, - а я частенько мечтаю встретить настоящую красавицу. С такими золотистыми волосами, и которая бы без памяти в меня влюбилась. Только вот сомневаюсь, чтобы я ее отверг... Честно говоря, я совершенно уверен, что не поступил бы так с бедняжкой.
      - Что лишний раз подтверждает порочность твоей натуры.
      - Да что с тобой, в самом деле? - не выдержал Томми. - Ты никогда так раньше не говорила.
      - Нет, но у меня внутри давно уже все клокочет и, чтобы успокоиться, приходится то и дело покупать какую-нибудь одежду. Почему-то это всегда оказываются шляпки.
      - У тебя их уже под сорок, - заметил Томми, - и все на один фасон.
      - Со шляпками всегда так, - пояснила Таппенс. - На самом деле они разные. Все дело в нюансах. Кстати, сегодня утром я видела совершенно очаровательную в салоне Виолетты.
      - Если тебе нечем больше заняться, как скупать шляпки, которые ты потом и не надеваешь...
      - Вот, - прервала его Таппенс, - вот именно. Если бы мне было чем заняться! Подозреваю, это должно быть что-то стоящее. Ох, Томми, я правда хочу, чтобы случилось что-нибудь захватывающее! Я знаю - правда-правда - нам это пойдет на пользу. Вот бы встретить добрую фею...
      Томми хмыкнул.
      - Забавно, что ты это сказала.
      Он встал, пересек комнату и, открыв ящик письменного стола, достал оттуда маленький фотоснимок и протянул его жене.
      - О! - обрадовалась она. - Так ты проявил их! Это мы здесь снимали? А этот кто делал: ты или я?
      - Я, конечно. Твой не вышел. Выдержка была не та, что нужно. Как, впрочем, всегда.
      - Как, наверное, приятно, - ухмыльнулась Таппенс, - воображать, что хоть что-то ты можешь сделать лучше меня.
      - Совершенно нелепое замечание, - возразил Томми, - но забудем пока об этом. Я хотел показать тебе вот это.
      Он ткнул пальцем в маленькое белое пятнышко на фотографии.
      - Царапина на пленке, - заявила Таппенс.
      - Вовсе нет, - возразил Томми. - Это, чтоб ты знала, фея!
      - Томми, ты с ума сошел!
      - Посмотри сама.
      Он протянул ей лупу, и Таппенс внимательно посмотрела на снимок. При ближайшем рассмотрении и небольшой долей фантазии вполне можно было допустить, что царапина на пленке представляет собой маленькое крылатое существо, усевшееся на решетку камина.
      - У нее крылышки! - взвизгнула Таппенс. - Вот здорово: настоящая живая фея в нашей комнате! Давай напишем о ней Конан Дойлу? Ох, Томми! Ты думаешь, она выполнит наши желания?
      - Скоро узнаешь, - ответил тот. - По-моему, ты достаточно сильно желала, чтобы что-то произошло.
      В этот момент дверь открылась, и долговязый парнишка лет пятнадцати, не вполне еще, кажется, для себя решивший, дворецкий он уже или пока только учится, в исключительно торжественной манере осведомился:
      - Сэр, мадам... Дома ли вы? Звонок у парадного только что отзвенел.
      - Лучше бы Альберт перестал ходить в кино, - вздохнула Таппенс, после того как, получив подтверждение, паренек удалился. - Теперь он копирует дворецкого с Лонг-Айленда. Спасибо хоть, отучила его требовать у гостей карточки и тащить их мне на подносе.
      Дверь открылась снова, и Альберт, с почтением, достойным представления королевской особы, провозгласил:
      - Мистер Картер!
      - Шеф, - констатировал крайне удивленный Томми. Таппенс, радостно вскрикнув, вскочила с дивана и бросилась навстречу высокому седовласому мужчине с проницательным взором и усталой улыбкой.
      - Мистер Картер, ну до чего же я рада вас видеть!
      - Это хорошо, миссис Бисфорд. Очень хорошо. А теперь ответьте мне на один вопрос. Как вообще жизнь?
      - Сносно, но скучно, - ответила Таппенс, подмигивая.
      - Все лучше и лучше, - заметил мистер Картер. - Очевидно, я нахожу вас в нужном расположении духа.
      - Звучит воодушевляюще, - отозвалась Таппенс. Альберт, старательно копируя дворецкого с Лонг-Айленда, внес чай. Когда процедура была успешно завершена и он удалился, Таппенс не выдержала:
      - У вас ведь что-то на уме, правда, мистер Картер? Вы намерены отправить нас с заданием в дремучую Россию?
      - Не совсем, - ответил мистер Картер.
      - Но с чем-то же вы пришли...
      - Да, есть кое-что. Думаю, вы не из тех, кто боится риска, а, миссис Бирсфорд?
      В глазах Таппенс зажглись радостные огоньки.
      - У Отдела есть кое-какая работа, и я подумал - всего только подумал, что она может устроить вас обоих.
      - Продолжайте, - потребовала Таппенс.
      - Я смотрю, вы выписываете "Дейли лидер", - обронил мистер Картер, взяв со стола журнал.
      Найдя раздел объявлений, он отчеркнул ногтем нужное место и подтолкнул журнал к Томми.
      - Прочтите, - предложил он. Томми прочел.
      "Международное детективное агентство" под руководством Теодора Бланта. Частные расследования. Большой штат надежных и опытных сыскных агентов. Предельная осторожность. Консультации бесплатно. Хайлхем-стрит, 18".
      Он вопросительно посмотрел на мистера Картера. Тот кивнул.
      - Это детективное агентство уже концы отдавало, - вполголоса начал он, - и один мой знакомый приобрел его практически за бесценок. Теперь думаем поставить его на ноги - месяцев на шесть, скажем, для начала. И на это время агентству, разумеется, потребуется руководитель.
      - А что сталось с бывшим? - поинтересовался Томми.
      - Боюсь, мистер Блант оказался слишком неосторожен. Дошло до того, что пришлось вмешаться Скотленд-Ярду. Так что в настоящее время он находится на содержании ее королевского величества и не желает сообщить нам и половины того, что мы хотели бы от него услышать.
      - Понимаю, сэр, - сказал Томми. - По крайней мере, мне так кажется.
      - Полагаю, вам надо взять шестимесячный отпуск. По состоянию здоровья. И, разумеется, если вам вздумается под видом Теодора Бланта возглавить его агентство, я здесь совершенно ни при чем.
      Томми внимательно вгляделся в лицо шефа.
      - Какие-нибудь инструкции, сэр?
      - У мистера Бланта были кое-какие дела за границей, как мне кажется. Так что просто отбирайте голубые конверты с русскими почтовыми марками. Отправитель - некий торговец ветчиной, разыскивающий жену, сбежавшую сюда несколько лет назад. Если отклеить марку, под ней будет от руки написана цифра шестнадцать. Делайте с таких писем копии, а оригиналы отправляйте мне. Ну, и если кто-то появится в агентстве и каким-либо образом упомянет число шестнадцать, немедленно информируйте меня.
      - Понятно, сэр, - ответил Томми. - Что-нибудь еще? Мистер Картер подобрал со стола перчатки и собрался уходить.
      - Можете управлять агентством как пожелаете. Я думаю, - он слегка подмигнул, - что миссис Бирсфорд не откажется попробовать себя в роли детектива.