Агата КРИСТИ
      ДВОЙНАЯ УЛИКА
      - Но прежде всего, никакой огласки, - сказал мистер Маркус Хардмэн, наверное, уже в двадцатый раз.
      В его монологе слово "огласка" звучало как назойливый лейтмотив. Мистер Хардмэн был маленьким человечком, немного полноватым, с безукоризненным маникюром и жалобным тенорком. В некотором роде он был знаменитостью, а его профессией была светская жизнь. Он был богат, но не чрезмерно, и ревностно тратил свои деньги на светские удовольствия. У него было хобби коллекционирование. Он был прирожденный коллекционер. Старые кружева, старинные веера, антикварные украшения - грубая современность словно бы не существовала для Маркуса Хардмэна.
      По срочному вызову мы с Пуаро явились к нему и застали его мечущимся в мучительных сомнениях. При сложившихся обстоятельствах для него было немыслимо обратиться в полицию. Но не обратиться туда было равносильно потере самых ценных вещей из его коллекции. В качестве компромисса он остановился на Пуаро.
      - Мои рубины, мосье Пуаро, и изумрудное ожерелье - говорят, оно принадлежало Екатерине Медичи... О Боже, изумрудное ожерелье!
      - Может быть, вы изложите мне обстоятельства их исчезновения? - мягко спросил Пуаро.
      - Я сгораю от нетерпения сделать это. Вчера ко мне пришли гости, которых я пригласил на чашку чаю, - встреча, так сказать, в узком кругу, было всего человек шесть-семь. В течение сезона я обычно устраиваю одну-две такие встречи, возможно, мне не следовало бы так говорить, но они всегда пользовались большим успехом. Хорошая музыка - Накора, тот самый пианист, и Катрин Бэрд, контральто из Австралии - как всегда в большой гостиной. А до чаепития я показывал гостям свою коллекцию средневековых украшений. Я их храню вон в том стенном сейфе. Внутри он оборудован как шкафчик, полки обиты цветным бархатом - на этом фоне лучше смотрятся драгоценности. Потом мы осмотрели веера в той витрине на стене. Затем пошли в студию слушать музыку. И только после того, как гости ушли, я обнаружил, что сейф пустой, его обчистили! Наверное, я не закрыл его как следует, и кто-то воспользовался этим... Рубины, мосье Пуаро, изумрудное ожерелье - я собирал эту коллекцию всю жизнь... Чего бы я только не отдал, чтобы вернуть их! Но умоляю: никакой огласки! Вы же понимаете, мосье Пуаро, не правда ли? Мои собственные гости, мои личные друзья! Это был бы грандиозный скандал!
      - Кто последним покинул эту комнату, когда вы пошли в студию?
      - Мистер Джонстон. Может быть, вы его знаете... Это южноафриканский миллионер. Он только что снял дом Эбботбари на Парк-лейн. Он замешкался в кабинете на несколько мгновений, как я вспоминаю. Но конечно же это не мог быть он!
      - А кто-нибудь из ваших гостей в течение дня возвращался в эту комнату под каким-нибудь предлогом?
      - Я был готов к вашему вопросу, мосье Пуаро. Возвращались трое из них. Княгиня Вера Росакова, мистер Бернард Паркер и леди Ранкорн.
      - Расскажите нам о них.
      - Княгиня Росакова - совершенно очаровательная русская леди, из обломков старого режима. В нашу страну она приехала недавно. Мы с ней уже было попрощались, и я был несколько удивлен, увидев ее в этой комнате, разглядывающую коллекцию вееров. Знаете ли, мосье Пуаро, чем больше я думаю об этом, тем более подозрительным мне кажется этот ее внезапный интерес к веерам. А как на ваш взгляд?
      - В высшей степени подозрительно. Но расскажите и о других.
      - Ну, Паркер просто зашел сюда взять ящичек с коллекцией миниатюр, которую мне не терпелось показать леди Ранкорн.
      - А сама леди Ранкорн?
      - Смею думать, вы знаете, кто такая леди Ранкорн - дама уже довольно почтенных лет, с весьма сильным характером, большую часть времени проводит на заседаниях благотворительных комитетов. Она возвратилась в комнату за своей сумочкой, которую случайно там оставила.
      - Bien <Хорошо (фр.).>, мосье. Итак, у нас четыре подозреваемых. Русская княгиня, английская гранд-дама, южноафриканский миллионер и мистер Бернард Паркер. Кстати, а кто он такой, ваш мистер Паркер?