И он с наслаждением, не торопясь, продекламировал по-древнегречески.
      - Вот, - произнес он, сияя.
      - Спасибо, Джеффри, - сказала Энн, - я, правда, не понимаю, о чем это...
      - О том, что...
      - Нет, нет, не переводите. На английском они не могут быть так же благозвучны, как на греческом. Какой красивый язык! До свидания, дорогой Джеффри, большое спасибо... Не забудьте шляпу... Зонтик, зонтик положите на место, это не ваш, а Сэрин! Подождите минуточку, вот ваш портфель.
      Она закрыла за ним дверь, и в ту же минуту из кухни высунулась голова Эдит.
      - Ребенок беспомощный, да и только, правда ведь? - сказала она. - А в своем деле небось соображает, вовсе даже не дурак. Правда, эти его дикие племена, которыми он занимается, не иначе как развратники. Помните, он принес деревянную статуэтку? Так я ее подальше в комод, под белье, засунула. Ей бы лифчик надеть да фиговый листок дать. А у старика ничего такого на уме нет. Хотя и не старик он вовсе.
      - Ему сорок пять лет.
      - Вот видите! Это у него от науки все волосы повылазили. У моего племянника тоже так было, но от болезни.
      Стал лысый, как яйцо. Но выздоровел, и они обратно отросли. Вот, вам два письма.
      - Письмо пришло обратно?! - воскликнула Энн, беря конверт в руки. - О Эдит, это мое письмо Сэре. Что я за дурочка! Адресовала его в гостиницу в Швейцарских Альпах, а названия не написала. Не понимаю, что со мной происходит в последнее время.
      - Зато я понимаю, - многозначительно промолвила Эдит.
      - Я совершаю столько глупостей! А второе от дейм Лоры. О милая Лора! Как великодушно с ее стороны. Надо мне ей позвонить.
      Она пошла в гостиную и набрала номер телефона.
      - Лора? Только что получила твое письмо. Право же, это слишком. Да, я всегда мечтала, чтобы у меня над письменным столом висел подлинник Пикассо. Лучше ничего не придумаешь. Ты так добра ко мне, Лора. Ах, знаешь, я такая идиотка! Написала Сэре подробное письмо, в котором рассказала обо всем, и вдруг оно вернулось обратно. Я забыла указать название гостиницы, только-то и всего, представляешь? Глупее ничего не придумаешь.
      - Гм, интересно, - хмыкнула Лора.
      - Что ты находишь интересным?
      - То, что ты рассказала.
      - Эта твоя интонация мне хорошо знакома. Ты намекаешь на то, что в действительности мне не хотелось, чтобы Сэра получила мое письмо. Знаю я, она меня всегда раздражала.
      - Вообще-то это не моя теория.
      - И все равно она неверна. А послезавтра Сэра приезжает домой, ничего не зная, и мне придется все ей рассказать, что значительно менее удобно. Даже не знаю, с чего начать.
      - Вот именно поэтому тебе подсознательно не хотелось, чтобы Сэра получила письмо.
      - Нет, я хотела, чтобы она получила. Не действуй мне на нервы.
      На другом конце провода раздался смешок.
      - Теория все равно комичная! - в сердцах сказала Энн. - Вот только что от меня ушел Джеффри Фейн. Он рассказал, что совсем недавно обнаружил в кармане старого пальто письмо с приглашением прочитать курс лекций в Осло в марте прошлого года. Так ты полагаешь, что он забыл о его существовании нарочно?
      - А он хотел читать лекции в Осло? - поинтересовалась Лора.
      - Полагаю, что хотел, а впрочем, кто его знает.
      - Очень интересно, - язвительно произнесла дейм Лора и положила трубку.
      ***
      В цветочном магазине на углу Ричард Колдфилд купил букет желтых нарциссов.
      Настроение у него было прекрасное. Преодолев первоначальные сомнения, он полностью освоился с новой работой. Своему шефу, Меррику Хеллнеру, он симпатизировал еще с Бирмы, а теперь их связывала прочная дружба. Чисто технической эту работу не назовешь. Обычные административные обязанности, хотя знание Бирмы и вообще Востока пришлось очень кстати. А Ричард не блистал особыми способностями, был добросовестным и толковым работником.
      Первое разочарование, которое он испытал по возвращении в Англию, прошло. Он как бы начинал новую жизнь, где ему все благоприятствовало. Приятная работа, шеф - человек симпатичный и к тому же друг, а в самое ближайшее время он женится на женщине, которую любит.
      Каждый день он заново удивлялся тому, что Энн могла в него влюбиться. Такая привлекательная женщина и вместе с тем бесконечно мягкая, сама доброта! Иногда, правда, когда ему случалось делать какие-нибудь категорические заявления, он, искоса взглянув на Энн, замечал, что она смотрит на него с чуть насмешливой улыбкой. На первых порах ему это не нравилось - он не привык быть предметом насмешек, - но потом убедил себя в том, что от нее может снести и это, и даже не без удовольствия.
      В таких случаях Энн обычно говорила: "Не слишком ли мы раскомандовались, дорогой?" - а Ричард в ответ сначала обиженно хмурился, но затем, рассмеявшись вместе с Энн, признавался: "Да, что-то меня занесло". А однажды он ей сказал: "Ты на меня замечательно влияешь, Энн. В твоем присутствии я становлюсь более покладистым".
      - Мы оба очень хорошо влияем друг на друга, - поспешно возразила Энн.
      - Ну какое я могу оказывать на тебя влияние? Мое дело - ухаживать за тобой и заботиться о тебе.
      - Только не очень ухаживай. Не то получится, что ты потакаешь моим недостаткам.
      - Недостатки?! Да у тебя их нет.
      - Да что ты, Ричард, сколько угодно. Я, например, люблю нравиться людям. Не люблю указывать им на их промахи и ошибки. Не люблю ссор и даже пустячных размолвок.
      - Слава Богу! Как ужасно было бы иметь сварливую, вечно ворчащую жену! Я навидался таких на своем веку.
      Больше всего, Энн, меня привлекает в тебе твоя мягкость и доброжелательность. Ах, дорогая, мы будем так счастливы.
      - Да, мне тоже так кажется, - ласково произнесла Энн. Ричард, подумала она, и впрямь сильно изменился со времени их первой встречи. Куда подевалась агрессивность, постоянная готовность к отпору! Как Ричард сам правильно подметил, он стал гораздо покладистее. Обретенная уверенность в себе сделала его более терпимым и дружелюбным.
      С букетом нарциссов в руках он направился к дому Энн.
      Обменявшись приветствиями со швейцаром, который уже хорошо знал его в лицо, Ричард поднялся на третий этаж.
      Дверь ему открыла Эдит. Из глубины коридора доносился взволнованный голос Энн:
      - Эдит! Эдит! Тебе не попадалась моя сумка? Куда-то я ее засунула, никак не найду.
      - Добрый день, Эдит, - вежливо промолвил Колдфилд, входя.
      Никогда не чувствуя себя с Эдит вполне непринужденно, он скрывал это под маской чрезмерной любезности, не совсем, впрочем, естественной.
      - Здравствуйте, сэр, - почтительно ответила Эдит.
      - Эдит! - донесся из спальни нетерпеливый возглас Энн. - Куда ты запропастилась? Иди же сюда!
      Она вышла в коридор в тот самый момент, как Эдит произнесла:
      - Мистер Колдфилд, мэм.
      - Ричард?! - И Энн с удивленным видом двинулась ему навстречу. Проводя его в гостиную, она через плечо бросила Эдит:
      - Во что бы то ни стало найди мою сумку!
      Может, я забыла ее в комнате Сэры?
      - Скоро и вовсе голову потеряете, - пробормотала Эдит, выходя.
      Ричард поморщился Подобные вольности в устах прислуги оскорбляли его чувства. Пятнадцать лет назад служанка не посмела бы так разговаривать со своей хозяйкой.
      - Вот уж не ожидала тебя сегодня, Ричард Мне казалось, мы договорились, что ты придешь завтра, к ленчу.
      Явно чувствуя себя не в своей тарелке, Энн говорила чуть отчужденно.
      - До завтра так долго ждать, - улыбнулся Ричард. - А я хотел порадовать тебя.
      Он протянул ей купленные нарциссы, она вскрикнула от радости, и только тут он заметил, что комната утопает в цветах. Помимо горшочка с гиацинтами на журнальном столике у камина, тут и там были расставлены вазы с ранними тюльпанами и нарциссами, правда белыми.
      - Да у тебя никак праздник, - сказал он.
      - А как же! Ведь сегодня приезжает Сэра.
      - Ах да! Сегодня. Я совсем забыл. Вылетело из головы.
      - О Ричард!
      В голосе Энн послышался упрек. Ричард и в самом деле забыл, когда именно приезжает Сэра, хотя Энн говорила ему не раз. Но вчера они были в театре, и ни один из них и словом не обмолвился о предстоящем событии. А между тем в свое время они условились, что в день приезда Сэры Ричард оставит мать с дочерью наедине и придет знакомиться с будущей падчерицей лишь назавтра.
      - Извини, Энн. Начисто запамятовал. А ты так ветре-' вожена, - добавил он с неодобрением.
      - Ну разве ты не понимаешь, что возвращение дочери домой всегда событие?
      - Да, да, согласен.
      - И я сейчас еду на вокзал встречать ее. - Она взглянула на свои наручные часы. - Еще пара минут в моем распоряжении. Впрочем, эти поезда из гавани, как правило, опаздывают.
      В комнату с победоносным видом вошла Эдит с сумкой Энн в руке.
      - Вот, в бельевом шкафу нашла, вот куда вы ее забросили.
      - Ах да, когда искала любимые наволочки Сэры. Ты постелила ей зеленые простыни? Не забыла?
      - Что я когда забывала?
      - А сигареты?
      - Положила.
      - А Тоби и Джумбо?
      - Тоже.
      Снисходительно качая головой, Эдит пошла из комнаты.
      - Эдит, - вернула ее Энн. - Поставь цветочки в вазу. - И она протянула принесенный Ричардом букет.
      - Да где ее, вазу, взять-то? Да ладно, что-нибудь уж найду.
      И Эдит, взяв цветы, вышла из гостиной.
      - Ты волнуешься, Энн, как маленькая.
      - Ну естественно, ведь я так рада, что Сэра приезжает.
      - Тем более что ее не было целую вечность - аж три недели, - несколько натянуто пошутил он.
      - Я понимаю, что выгляжу смешно, - обезоруживающе улыбнулась Энн. - Но я очень люблю Сэру. Надеюсь, ты не против?
      - Ну конечно нет. Я и сам с нетерпением жду встречи с ней.
      - Она такая ласковая и открытая. Полагаю, что вы с ней поладите.
      - Даже не сомневаюсь. - Он улыбнулся. - Ведь она твоя дочь, а значит, очень милая девушка.
      - Как приятно слышать это от тебя, Ричард. - Она положила руки ему на плечи, подняла голову и поцеловала его, пробормотав "милый Ричард". - Ты ведь наберешься терпения, правда? - добавила она. - Видишь ли, наше намерение пожениться явится для нее шоком. Как жаль, что я так оплошала с этим письмом.
      - Не казни себя, дорогая. Ты же знаешь - на меня вполне можно положиться. Я не исключаю, что вначале она будет не совсем довольна, но нам предстоит убедить ее в том, что ничего зазорного в нашем намерении нет. И что бы она ни говорила в ответ, я на нее не обижусь.
      - Да она и не скажет ничего. Девушка она очень воспитанная. Но терпеть не может никаких перемен.
      - Не падай духом, дорогая. Уж с этой переменой она как-нибудь смирится.
      - Ах, если бы только я ей вовремя написала! - не успокаивалась Энн.
      - Ты походишь на маленькую девочку, застигнутую врасплох при тайном поедании варенья из банки, - пошутил Ричард. - Не волнуйся, дорогая. Все обойдется. Мы с Сэрой быстро станем друзьями.
      Энн взглянула на Ричарда с сомнением. В этой его веселой уверенности ей почудилась фальшь. Лучше бы он тоже немного нервничал.
      - Право же, не стоит так расстраиваться, - продолжал он в том же тоне.
      - Обычно я никогда не нервничаю, - оправдывалась Энн.
      - А сейчас нервничаешь. Вон - дрожишь как осиновый лист, хотя все очень легко и просто.
      - Главное то, - объяснила Энн, - что я стесняюсь. Не знаю, как ей все объяснить получше, какими словами.
      - Почему бы просто не сказать: "Сэра, познакомься с Ричардом Колдфилдом. Я собираюсь через три недели выйти за него замуж".
      - Прямо так и ляпнуть? Хуже ничего не придумаешь. - Энн невольно улыбнулась, Ричард ответил ей тем же.
      - Разве это не самый верный путь?
      - Не исключено. - Она замялась. - Ну как ты не можешь понять, я чувствую себя невероятно глупо.
      - Глупо? - удивился он.
      - Да, а как иначе может себя чувствовать женщина, сообщающая своей взрослой дочери, что собирается замуж?
      - Не понимаю, почему.
      - Потому что молодое поколение подсознательно считает, что мы со всем этим покончили. Мы для них старики, а любовь, вернее влюбленность, по их мнению - монопольное право молодых. Им непременно покажется очень комичным, что люди среднего возраста влюбляются и даже собираются пожениться.
      - Ничего комичного нет, - отрезал Ричард.
      - Это для нас нет; потому что мы сами - люди среднего возраста.
      - Послушай, Энн. - Ричард насупился, в голосе его зазвучало нетерпение. - Я понимаю - вы с Сэрой очень преданы друг другу. И не исключаю, что на первых порах она будет ревновать тебя ко мне. Это естественно, и я приму это как должное. Поначалу я ей скорее всего не понравлюсь, но потом она свыкнется со мной. Главное, убедить ее в том, что ты имеешь право на собственную жизнь и собственное счастье.
      Энн слегка покраснела.
      Убеждать ее не придется. В Сэре нет ни капли мелочности или недоброжелательности. Она - самое доброе существо на свете.
      - Самое главное, Энн, что ты волнуешься зря. Может быть. Сэра, наоборот, даже обрадуется, что ты выходишь замуж и, таким образом, развязываешь ей руки. Ей будет легче начать самостоятельную жизнь.
      - Начать самостоятельную жизнь, - с упреком повторила Энн. - Ты, Ричард, рассуждаешь, как герой викторианского романа.
      - Но не станешь же ты отрицать, что вы, матери, никогда не можете примириться с тем, что птичка покидает гнездо.
      - Ты не прав, Ричард, совершенно не прав.
      - Не хочу тебя расстраивать, дорогая, но ведь случается, что любовь даже самой преданной матери становится молодому человеку поперек горла. У меня перед глазами мои собственные родители. Поверь, я их очень любил, но совместная жизнь с ними иногда сводила меня с ума. Стоило мне сообщить, что я собираюсь выйти из дому, как меня засыпали вопросами - куда я иду, с кем, поздно ли вернусь и т.д. А чего стоят наставления: "Не забудь взять ключ", "Когда вернешься, постарайся не шуметь", "Перед уходом выключи свет в коридоре, а то вчера ты забыл", "Как, опять уходишь! После всего что мы для тебя сделали, семья тебя совсем не интересует!" - Ричард помолчал. - Семья меня очень даже интересовала, но мне так хотелось вырваться на свободу!
      - Это все мне понятно, разумеется.
      - Тогда ты не должна обижаться, если выяснится, что Сэра дорожит своей свободой больше, чем ты думаешь. К тому же не забывай, что в наши дни девушка может сделать блестящую карьеру.
      - Карьера Сэру не интересует.
      - По-твоему. Но ведь сейчас большинство девушек работает.
      - Это определяется в первую очередь экономической необходимостью.
      - Что ты имеешь в виду?
      Теряя терпение, Энн объяснила:
      - Ты отстал от времени лет на пятнадцать, Ричард.
      Когда-то действительно было модно "вести самостоятельную жизнь", "уходить из дому, чтобы познать мир". Девушки по-прежнему стремятся и к тому, и к другому, но это перестало быть чем-то из ряда вон выходящим. Рост налогов и другие явления такого рода заставляют девушек приобретать профессию. У Сэры никаких особых склонностей нет. Но она владеет несколькими современными языками и кончила курсы флористов. Наша приятельница пригласила Сэру к себе в цветочный магазин. Мне кажется, такая работа Сэре по душе, но это - работа, и ничего больше. Девочка любит свой дом и, по-моему, совершенно счастлива здесь.
      - Извини, Энн, если я тебя расстроил...
      Он не закончил свою мысль, так как в дверь просунулась голова Эдит. На ее лице было самодовольное выражение человека, сумевшего услышать больше, чем следует.
      - Не хочу мешать, мэм, но как бы вы не опоздали.
      Энн взглянула на часы.
      - Да нет, времени еще уйма... Ой, да ведь они показывают то же время, что и несколько минут назад. - Она приложила часы к уху. - Ой, Ричард, они остановились!
      Который час, Эдит?
      - Двадцать минут второго.
      - О Боже, я ее упущу. Хорошо, если этот поезд, как все идущие из порта, опоздает, а если вдруг нет? Где моя сумка? Ах вот! Слава Богу, сейчас сколько угодно такси.
      Нет, нет, Ричард, со мной тебе ехать не стоит. Оставайся здесь, мы вместе выпьем чаю. Да, да, я так хочу. Это, наверное, будет самое лучшее. Безусловно. Все, мне пора.
      Она выскочила из комнаты и с такой силой захлопнула за собой входную дверь, что два тюльпана упали из вазы на пол. Эдит подобрала их и аккуратно водворила на место, приговаривая при этом!
      - Тюльпаны - любимые цветы мисс Сэры, особенно вот эти - розовые с лиловым оттенком. Она и завсегда их любила, еще ребенком.
      - Похоже, тут все вращается вокруг Сэры, - не сдержал раздражения Ричард.
      Эдит глянула на него исподлобья, сохраняя свою обычную, недовольную мину. И ровным невыразительным голосом проговорила:
      - Да, вот есть в ней что-то эдакое, ничего не скажешь.
      Я не раз замечала, бывают такие молодые леди, сколько угодно, которые все вокруг себя разбрасывают, сами иголки в руку не возьмут, за ними пока уберешь - с ног собьешься, а вот поди ж - ты для них готова в лепешку расшибиться! А с другими никаких хлопот - все-то у них чисто, лишней работы никакой - ан к ним ты так не привяжешься. Что ни говорите, мир наш очень несправедливый.
      Только совсем спятившие политики могут толковать, что все равны. Испокон веков кто получал бублик, а кто - дырку, и так оно останется завсегда.
      Произнося эту тираду, Эдит прошлась по комнате, что-то переставила, что-то убрала и взбила одну из диванных подушек.
      Ричард закурил сигарету.
      - Вы ведь очень давно работаете у миссис Прентис, верно, Эдит? дружелюбно поинтересовался он.
      - Да уж лет двадцать. А вернее, двадцать два. Поступила к ее матушке еще до того, как мисс Энн вышла замуж за мистера Прентиса. Он был симпатичный джентльмен.
      Ричард взглянул на Энн пронзительно. Болезненно чувствительному, ему показалось, что слово "он" она слегка выделила.
      - Миссис Прентис говорила вам, что мы в ближайшем будущем поженимся?
      Эдит кивнула.
      - Да и без слов все ясно.
      Смутившись, а потому несколько напыщенно Ричард сказал:
      - Надеюсь, Эдит, мы станем добрыми друзьями.
      - Я тоже, сэр, - хмуро подтвердила Эдит.
      - Боюсь, работы вам прибавится, - все тем же неестественным тоном продолжал Ричард, - придется приглашать помощниц со стороны.
      - Никакие помощницы со стороны мне не нужны.
      Сама лучше разберусь, что к чему. Да, когда мужчина в доме, все меняется. И прежде всего еда.
      - Ну ем-то я не особенно много, - успокоил ее Ричард.
      - Не в том дело, сколько едят, а в том - что едят, - объяснила Эдит. Мужчины любят разнообразие.
      - Положим, женщины любят его гораздо больше.
      - Ну, может быть, - согласилась Эдит. И, помолчав, добавила уж вовсе унылым тоном:
      - Не стану спорить, с мужчиной в доме куда как веселее.
      Это признание донельзя обрадовало Ричарда.
      - Приятно слышать это от вас, Эдит! - воскликнул он с симпатией.
      - О, на меня вы можете смело положиться, сэр. Я миссис Прентис не брошу, что бы ни случилось. Да и вообще, не в моих правилах бросать человека, когда на пороге беда.
      - Беда? Какая беда, Эдит?
      - Ссоры.
      - Ссоры? - не веря своим ушам, повторил Ричард.
      Эдит смотрела на него твердым взглядом, не мигая.
      - Никто моего совета не спрашивал, - сказала она. - Не стану же я соваться сама, но вам скажу прямо. Поженись вы до приезда мисс Сэры, так чтобы, когда она приехала, все было бы шито-крыто, оно бы и лучше получилось. Так я думаю.
      Прозвенел дверной звонок, и почти тут же на него нажали снова и снова.
      - - Знаю, знаю, кто это идет, - отозвалась Эдит. Она вышла в коридор и отперла дверь. Сразу послышались два голоса - мужской и женский. Раздались восклицания, прерываемые смехом.
      - О Эдит, привет, старушенция! - проговорил девичий голос, мягкое контральто. - А где мама? Заходи, Джерри. Лыжи поставь в кухню.
      - Только не в кухню, мисс, - запротестовала Эдит.
      - Так где же мама? - повторила Сэра Прентис, входя в гостиную и оглядываясь через плечо.
      К удивлению Ричарда Колдфилда, Сэра оказалась высокой темноволосой девушкой, излучающей кипучую энергию и жизнелюбие. Он, естественно, видел ее на фотографиях, развешанных по всей квартире, но ведь фотография никогда не даст истинного отображения жизни. Он ожидал увидеть юный вариант Энн, пусть в современном издании, то есть девушку несколько более твердую и решительную, чем мать, но все же одного с ней типа. Сэра Прентис, однако, пошла в своего веселого очаровательного отца. Ричарду показалось, что одно присутствие этого своеобразного жизнерадостного существа мигом изменило всю атмосферу дома.
      - Ой, какие прелестные тюльпаны! - воскликнула Сэра, склоняясь над вазой. - И слабо пахнут лимоном, - настоящий запах весны. Я...
      Тут она заметила Колдфилда, глаза ее расширились, она выпрямилась. Он сделал шаг вперед:
      - Разрешите представиться. Ричард Колдфилд.
      Сэра крепко пожала его руку и вежливо осведомилась:
      - Вы ожидаете маму?
      - Она поехала встречать вас на вокзале, но, боюсь, слишком поздно, он сверился с часами, - да, да, всего лишь пять минут назад.
      - Ну и дуреха наша нянюшка! Почему Эдит не выставила ее вовремя? Эдит!
      - Да у нее часы стали.
      - Вечная история с мамиными часами. Джерри! Где Джерри?
      На пороге возник молодой человек с чемоданами в ручках, довольно красивый, но с недовольным лицом.
      - Джерри, человек-робот, - отрекомендовался он. - Куда вещи. Сэра? Почему в вашем доме нет портье?
      - Портье есть. Но когда приезжаешь с багажом, его никогда не бывает на месте. Отнеси все это в мою комнату Джерри. Ах да... Познакомьтесь. Мистер Ллойд. Мистер.., мистер...
      - Колдфилд, - подсказал Ричард.
      Вошла Эдит. Сэра схватила ее в объятия и смачно чмокнула в щеку.
      - Рада, Эдит, видеть твою милую старую физиономию, хоть и кислую, как всегда.
      - Скажете уж - кислую, - деланно возмутилась Эдит. - И нечего вам меня целовать, мисс Сэра. Должны знать свое место.
      - Ну хватит, хватит ворчать, Эдит. Ты же знаешь - сама рада-радешенька, что я приехала. Какая чистота вокруг! Все сияет. Вот они ситцевые обои, мамина шкатулка из ракушек. Ой, что это? Вы переставили тахту и стол? Они стояли наоборот.
      - Ваша матушка сказала, что так получается больше места.
      - Нет, нет, я хочу, чтоб все было по-старому. Джерри, Джерри, где ты?
      И она, ухватившись за край столешницы, потянула ее на себя. Ричард, вскочив, бросился ей на помощь, но тут со словами "В чем дело?" вошел Джерри Ллойд и весело сказал:
      - Не утруждайтесь, сэр. Я все сделаю. Куда стол, Сэра?
      - Туда, где он стоял.
      Лишь когда стол и тахту водворили на их прежние места, Сэра облегченно вздохнула и произнесла:
      - Вот так-то будет лучше.
      - Не уверен, - произнес Джерри, окидывая комнату критическим оком.
      - А я уверена. Люблю, чтобы все было как обычно.
      Иначе дом не в дом. А где диванная подушка с вышитыми птицами, Эдит?
      - Отдана в чистку.
      - Вот это правильно. Пойду, взгляну на мою спальню. - Уже стоя в дверях, она добавила:
      - Приготовь коктейли, Джерри. И мистера Колдфилда не забудь. Где что стоит, ты знаешь.
      - Будет сделано. - Джерри вопросительно взглянул на Ричарда. - Вам что, сэр? Мартини, джин, апельсиновый сок?
      Но Ричард вдруг решил, что ему лучше уйти.
      - Нет, благодарю вас, мне - ничего. Мне пора уходить.
      - Не дождаться ли вам прихода миссис Прентис? - У Джерри была очень приятная манера обхождения. - Полагаю, она не заставит себя ждать. Как только узнает, что поезд уже пришел, сразу же поспешит домой.
      - Нет, нет, мне пора. Передайте, пожалуйста, миссис Прентис, что наша.., наша договоренность по поводу завтрашнего дня остается в силе.
      Кивнув на прощание Джерри, Ричард вышел в коридор. До него долетел голос Сэры, сбивчиво рассказывавшей что-то у себя в комнате Эдит.
      Он правильно сделал, что ушел, подумал Ричард. Пусть все будет так, как они с Энн решили. Сегодня она все расскажет Сэре, а завтра он придет к ленчу, чтобы поближе познакомиться со своей будущей падчерицей.
      Но он был встревожен - Сэра оказалась совсем иной, чем ему представлялось. Он-то вообразил себе избалованную девочку, привыкшую цепляться за материнскую юбку, а перед ним предстала девушка, удивившая его своей красотой, внутренней силой и самообладанием.
      До сих пор Сэра была для него отвлеченным понятием. Но сейчас она обрела плоть и кровь.
      Глава 6
      Сэра вошла в гостиную, запахивая на себе шелковый халат.
      - Наконец-то сняла с себя этот лыжный костюм. Ванну бы еще принять. В поездах так грязно! Коктейль приготовил?
      - Вот, изволь.
      - Спасибо. А этот мужчина ушел? И правильно сделал.
      - Кто он такой?
      - Видела его первый раз в жизни. - Сэра рассмеялась. - Не иначе как один из маминых поклонников.
      Эдит вошла в комнату опустить шторы, и Сэра не преминула спросить:
      - Кто это был, Эдит?
      - Приятель вашей матушки, мисс Сэра. - И Эдит, дернув за шнур шторы, перешла к другому окну.
      - Вовремя, однако же, я приехала. Пора помочь маме в выборе приятелей.
      - А-а-а, - произнесла Эдит и потянула за второй шнур. - Он вам, значит, не понравился?
      - Нет, не понравился.
      Эдит пробормотала что-то себе под нос и вышла из комнаты.
      - Что она сказала, Джерри?
      - "Очень жаль", по-моему.
      - Вот умора!
      - Загадочное высказывание.
      - Ну, ты же уже знаешь Эдит. Но почему нет мамы?
      И почему она всегда позволяет себе быть неточной?
      - И вовсе не всегда! Во всяком случае, на мой взгляд.
      - Как мило с твоей стороны прийти меня встречать, Джерри! Извини, я так и не написала тебе, сам знаешь, жизнь - штука сложная. А как ты ухитрился так рано уйти из своей конторы, чтобы успеть к поезду?
      Наступила небольшая пауза.
      - О, при сложившихся обстоятельствах это было не особенно трудно, ответил наконец Джерри.
      Сэра резко выпрямилась и внимательно посмотрела на него.
      - Давай, Джерри, выкладывай. Что случилось?
      - Да ничего особенного. Просто все складывается не лучшим образом.
      - Но ты же обещал быть терпеливым и сдержанным, - упрекнула Сэра.
      Джерри помрачнел.
      - Помню, дорогая, но ты и не представляешь себе, на что это было похоже. Вернуться из Богом забытой дыры вроде Кореи, где жизнь - сущий ад, но, по крайней мере, вокруг - приличные ребята, и попасть в компанию скряг из Сити. Видела бы ты дядюшку Люка! Гора жира с пронзительными свинячьими глазками! "Рад приветствовать тебя дома, мой мальчик!" - Джерри ловко изобразил елейную интонацию дяди вместе с астматической одышкой. - "Э-ээ.., а-а-а.., надеюсь, все волнения позади и ты.., ты пришел в нашу организацию с серьезным намерением потрудиться. Рабочих рук нам не хватает, поэтому.., поэтому возьму на себя смелость утверждать, что, если ты как следует возьмешься за дело, перед тобой откроются великолепные перспективы. Но начать тебе придется, конечно, с самых азов. Никаких.., гм.., никаких поблажек, послаблений, это мой принцип. Ты долгое время развлекался, посмотрим теперь, какой из тебя работник".
      Джерри вскочил с места и прошелся по комнате.
      - Развлечением этот жирняк называет действительную службу в армии. Поверь, я бы от всей души хотел, чтобы снайпер из желторожих красных всадил пулю в моего дядюшку. Эти денежные мешки умеют только штаны просиживать в офисах и не способны думать ни о чем, кроме денег...
      - Прекрати, Джерри! - нетерпеливо воскликнула Сэра. - Твой дядя просто начисто лишен воображения. К тому же ты сам говорил, что тебе необходимо найти работу и заработать немного денег. Радости от этого мало, но что же делать? Еще, считай, повезло, что у тебя есть богатый дядя в Сити. Многие ничего бы не пожалели, лишь бы иметь такой шанс.
      - А почему он богатый? - спросил Джерри. - Потому что купается в деньгах, которые должны были перейти ко мне. По непонятной причине мой дедушка Гарри оставил их ему, а не моему отцу, который был старшим братом...
      - Не бери в голову! И вообще - завещай он их тебе, к твоему совершеннолетию от них бы все равно ничего не осталось - все бы ушло на налоги и похороны.
      - Но это было несправедливо. Ты согласна со мной?
      - А справедливо никогда не бывает, но ныть по этому поводу незачем. Нытики наводят такую тоску! Слушать бесконечные рассказы о постигшем людей невезении - что может быть хуже!
      - Не очень-то ты мне сочувствуешь, Сэра.
      - Я тебе вообще не сочувствую. Прежде всего следует играть по-честному. Или ты делаешь красивый жест и бросаешь эту работу, или перестаешь ворчать и, преисполненный благодарности своей счастливой звезде, благословляешь богатого дядюшку из Сити вместе с его астмой и свинячьими глазками. Ой, по-моему, мама наконец пришла!
      Энн, отперев входную дверь своим ключом, вбежала в гостиную.
      - Сэра, родная!
      - Мамочка! - Сэра распахнула объятия навстречу матери. - Что случилось?
      - Всему виной мои часы. Они остановились.
      - Слава Богу, что меня встретил Джерри.
      - А, Джерри! Здравствуйте! Я вас не заметила.
      Тон Энн был самый безмятежный, она ничем не выказала своей досады на то, что ее надежды не сбылись - Швейцария не вычеркнула Джерри из жизни Сэры.
      - Дай-ка на тебя посмотреть, милая, - сказала Сэра. - Выглядишь замечательно - сама элегантность. И шляпка новая, да? Ты красивая, мама.
      - И ты, доченька. А как загорела-то!
      - Это солнце и снег. Вот только Эдит страшно разочарована - вопреки ее предсказаниям я не закована в гипс.
      Тебе ведь, Эдит, хотелось, чтобы я сломала себе пару-другую костей?