- Если вы не возражаете. Не пойти ли нам куда-нибудь, где мы могли бы поговорить? Я хочу вам кое-что сказать.
      Нет. Это был не сон. Он снова вернулся на землю. Неужели ее лицо могло казаться ему спокойным и безмятежным? В это мгновение оно было измучено беспокойством, ужасом. Что она знает?
      Он нашел спокойный уголок, и они сели рядом.
      - Ну вот, - сказал он с наигранной беззаботностью, - вы сказали, что хотели о чем-то поговорить.
      - Да, - она опустила глаза, нервно перебирая оборку платья. - Это очень трудно... пожалуй.
      - Скажите мне. Клер.
      - Просто я хотела, чтобы вы... чтобы вы на время уехали.
      Он был потрясен. Он ожидал чего угодно, но только не этого.
      - Вы хотите, чтобы я уехал? Но почему?
      - Честность прежде всего, правда? Я знаю, что вы джентльмен и мой друг. Я хочу, чтобы вы уехали, потому что... потому что я позволила себе полюбить вас.
      - Клер!..
      От ее слов он онемел, язык не слушался его.
      - Пожалуйста, не думайте, что я настолько тщеславна, чтобы вообразить, что вы когда-нибудь в меня влюбитесь. Просто - я не очень счастлива и - ох! Я прошу вас уехать.
      - Клер, разве вы не знаете, что вы мне понравились, страшно понравились, как только я вас увидел? Она подняла испуганные глаза.
      - Я вам нравлюсь? Я вам давно нравлюсь?
      - С самого начала.
      - Ах! - вскрикнула она. - Зачем же вы мне не сказали этого? Тогда, когда я еще могла быть вашей! Почему вы говорите об атом сейчас, когда уже слишком поздно? Нет, я сошла с ума - я сама не понимаю, что я говорю. Я никогда не могла быть вашей.
      - Клер, что вы имеете в виду? Почему теперь слишком поздно? Это... из-за моего дяди? Из-за того, что он знает?
      Она молча кивнула. Слезы текли по ее лицу.
      - Послушайте, Клер, не думайте об этом. Мы поедем далеко, к Южному морю, на острова, похожие на зеленые изумруды. Вы будете там счастливы. А я буду заботиться о вас... Вы всегда будете в безопасности.
      Его руки обняли ее. Он привлек ее к себе и почувствовал, как она дрожит от его прикосновения. Вдруг она освободилась.
      - Нет, пожалуйста, не надо. Неужели вы не видите, что это невозможно? Это было бы ужасно, ужасно, ужасно... Все время я старалась быть хорошей, а теперь... это было бы ужасно!
      Он колебался, озадаченный ее словами. Она смотрела на него умоляюще.
      - Ну, пожалуйста, - сказала она, - я хочу быть хорошей...
      Не говоря ни слова, Дермот поднялся и вышел. В этот миг он был тронут и озадачен ее словами. Он пошел за шляпой и пальто, и столкнулся с Трентом.
      - Привет, Дермот, ты рано уезжаешь.
      - Нет настроения танцевать.
      - Чертова ночь, - сказал Трент мрачно, - тебе бы мои заботы.
      Дермот испугался, что Трент вдруг начнет изливать ему свою душу. Только не это, что угодно, только не это!
      - Ну, пока, - сказал он второпях, - пойду домой.
      - Домой? А как насчет предупреждения духов?
      - Попробую рискнуть. Спокойной ночи, Джек.
      Квартира Дермота была недалеко. Он пошел пешком, чувствуя необходимость успокоить свой возбужденный мозг вечерней прохладой.
      Он вошел в квартиру и включил свет в спальне. И сразу же, во второй раз за этот вечер, к нему подступило чувство, которое он обозначил как "красный сигнал". Это чувство было таким мощным, что на мгновение даже вытеснило из его сознания мысли о Клер.
      Опасность! Он был в опасности. В этот самый миг в собственной комнате он был в опасности.
      Дермот попытался высмеять свой страх. Может быть, его старания были неискренними, потому что красный сигнал продолжал посылать ему предупреждение, которое должно было спасти его. Посмеиваясь над своими предрассудками, он старательно обошел всю квартиру. Может быть, в нее проник злоумышленник и затаился?
      Нет, он ничего не обнаружил. Его слуги Милсон не было дома. Квартира была абсолютно пуста.
      Он вернулся в спальню и медленно разделся, сердясь на себя. Чувство опасности было по-прежнему очень острым. Он выдвинул ящик тумбочки, чтобы взять платок, и остолбенел. В середине ящика был какой-то незнакомый комок... что-то твердое.
      Быстрым нервным движением он откинул в сторону платки и вытащил спрятанный под ними предмет. Это был револьвер.
      В крайнем изумлении Дермот тщательно его рассмотрел. Он был какого-то незнакомого образца, похоже, что и недавно из него стреляли. Больше он ничего не мог понять. Кто-то положил его в ящик в этот самый вечер. Дермот хорошо помнил, что, когда он одевался к обеду, револьвера здесь не было.
      Дермот уже собирался положить его назад в ящик, когда вздрогнул от звонка. Звонок раздавался снова и снова, необычно громко в тишине пустой квартиры.
      "Кто бы мог звонить у парадной двери в такой поздний час?" И только один ответ отыскался на этот вопрос - инстинктивный и настойчивый: "Опасность... Опасность... Опасность..."
      Следуя инстинкту, в чем он не отдавал себе отчета, Дермот выключил свет, набросил пальто, которое лежало на стуле, и открыл дверь в прихожей. Снаружи стояли двое. За ними Дермот заметил голубую униформу. - Полицейский!
      - Мистер Вест? - спросил ближайший к нему человек. Дермоту казалось, что, прежде чем он ответил, прошла вечность. На самом деле он заговорил через несколько секунд, замечательно подражая невыразительному голосу своего слуги:
      - Мистер Вест еще не пришел. Что вам угодно от него в такой час?
      - Еще не пришел, а? Очень хорошо, тогда мы, пожалуй, войдем и подождем его здесь.
      - Нет, сюда нельзя.
      - Посмотри сюда, любезный, меня зовут инспектор Верол. Я из Скотланд-Ярда и имею предписание на арест твоего хозяина. Можешь посмотреть, если хочешь. - Дермот внимательно читал протянутую ему бумагу или делал вид, что читает, спрашивая глуповатым голосом:
      - За что? Что он такого сделал?
      - Убил. Сэра Алингтона Веста с Харлей-стрит. С помутившейся головой Дермот отступил перед своими грозными посетителями. Он пошел в гостиную и включил свет. За ним следовал инспектор.
      - Обыщи здесь все, - приказал он другому человеку.
      Потом он повернулся к Дермоту.
      - Оставайся здесь. Не вздумай ускользнуть, чтобы предупредить своего хозяина. Кстати, как твое имя?
      - Милсон, сэр.
      - Когда должен прийти твой хозяин?
      - Не знаю, сэр, думаю, что он пошел на танцы в Графтон-Галерею.
      - Он ушел оттуда около часа. Ты уверен, что он сюда не возвращался?
      - Не думаю, сэр. Я бы услышал, если он пришел. В этот момент вошел второй человек из соседней комнаты. Он держал револьвер, тот самый. Выражение удовлетворенности мгновенно появилось на лице инспектора.
      - Все ясно, - заметил он, - должно быть, хозяин проскользнул туда и обратно, а ты не услышал. Пока что он смылся. Я, пожалуй, пойду, а ты, Каули, останься здесь на тот случай, если он снова вернется. И не спускай глаз с этого парня. Возможно, он знает больше о своем хозяине, чем говорит.
      Инспектор засуетился и ушел. Дермот ожидал, что сможет узнать детали происшествия от Каули, который был не прочь поболтать.
      - Чистый случай, - признался он, - убийца был раскрыт почти немедленно. Джонсон, слуга, только лег, когда ему почудился выстрел. Он спустился вниз и нашел сэра Алингтона мертвым, с пробитым сердцем. Он тотчас же позвонил нам.
      - А что значит чистый случай? - поинтересовался Дермот.
      - Абсолютно чистый. Этот молодой Вест ссорился со своим дядей, когда вошел Джонсон с напитками. Старик хотел сделать новое завещание, а твой хозяин грозился его застрелить. Не прошло и пяти минут, как раздался выстрел. Чистый случай. Вот молодой дурак, а?
      Действительно, чистый случай. Сердце у Дермота упало, когда он понял, что против него имеются неоспоримые улики. Действительно, опасность ужасная опасность! И никакого выхода, кроме бегства. Он заставил шевелиться мозги. Спустя некоторое время он предложил Каули чашку чая, и тот с удовольствием согласился. Он уже обыскал всю квартиру и убедился, что черного хода! в ней нет.
      Дермот получил разрешение отлучиться на кухню. Оказавшись там, он поставил кипятиться чайник и стал усердно звенеть чашками и блюдцами. Потом он быстро метнулся к окну и поднял раму. Окно было на третьем этаже, и за ним находился небольшой подъемник на тросе, которым пользовался торговец, чтобы доставлять стальной кабель.
      В одно мгновение Дермот был за окном и ринулся вниз. Трос врезался в ладони до крови, но Дермот отчаянно продолжал спускаться.
      Спустя несколько минут он крадучись вышел с противоположной стороны квартала. Повернув за угол, он врезался в человека, стоявшего около тротуара. К своему изумлению, он узнал Джека Трента. Трент уже обо всем знал.
      - Боже мой, Дермот! Скорее, здесь нельзя оставаться. - Взяв за руку, он повел его сначала по одному, потом по другому переулку. Они увидели такси и окликнули его. Вскочив в такси, Трент сказал свой адрес.
      - Сейчас это самое надежное, место. А там мы решим, что делать, чтобы сбить со следа этих дураков. Я приехал сюда, надеясь предупредить тебя до того, как появится полиция, но опоздал.
      - Я даже не предполагал, что ты об этом уже знаешь, Джек. Ты ведь не веришь...
      - Конечно, нет, старина, ни на минуту. Я знаю тебя слишком хорошо. Но все равно для тебя это паршивое дело. Они заявились и спрашивали, когда ты пришел в Графтон-Галерею, когда ушел... Дермот, а кто же мог прикончить старика?
      - Понятия не имею. Но кто бы он ни был, я думаю, что он положил револьвер в мой ящик. Он должен был следить за мной очень внимательно.
      - Этот сеанс был чертовски забавным. "Не ходи домой". Это относилось к старому Весту. Он пошел домой и получил пулю.
      - Это относилось и ко мне тоже, - сказал Дермот, - я пошел домой и нашел подброшенный револьвер и полицейского инспектора.
      - Надеюсь, ко мне это никак не относится, - сказал Трент. - Ну, вот мы и приехали.
      Он заплатил за такси, открыл дверь и повел Дермота по темной лестнице на второй этаж, где находился его маленький кабинет. Он распахнул дверь, и Дермот вошел в комнату. Следом вошел Трент.
      - Здесь вполне безопасно, - заметил он. - А сейчас давай вместе подумаем, что лучше всего сделать.
      - Я свалял дурака, - сказал Дермот вдруг. - Я должен был понять это раньше. Теперь мне все ясно. Все это дело ловко подстроено. Какого черта ты смеешься?
      Трент откинулся на стуле и трясся от безудержного довольного смеха. Было что-то жуткое в этом звуке, что-то жуткое было и в самом Тренте. Какой-то странный свет в его глазах.
      - Чертовски ловко подстроено, - выдохнул он. - Дермот, мой мальчик, с тобой все кончено.
      Он пододвинул к себе телефон.
      - Что ты собираешься делать? - спросил Дермот.
      - Звонить в Скотланд-Ярд. Скажу, что птичка здесь, в полной сохранности под замком. Я запер дверь, когда вошел, и ключ у меня в кармане. И нечего смотреть на дверь за моей спиной. Она ведет в комнату Клер, и она всегда запирает ее с той стороны. Ты же знаешь, что она меня боится. Давно уже боится. Она всегда догадывается, когда я начинаю думать об остром длинном ноже. Ты не...
      Дермот уже собирался броситься на него, но тот выхватил ужасного вида револьвер.
      - Это второй, - усмехнулся Трент. - Первый я положил тебе в ящик, после того как застрелил старого Веста... На что ты там смотришь за моей головой? Та дверь? Бесполезно, даже если Клер откроет ее, я пристрелю тебя раньше, чем ты до нее дойдешь. Нет, не в сердце, я тебя не убью, только раню, чтобы ты не мог улизнуть. Ты же знаешь, я чертовски метко стреляю. Один раз я спас тебе жизнь. Ну и дурак же я был. Нет, я хочу, чтобы ты висел... да, чтобы ты висел. Нож не для тебя. Он для Клер, милой Клер, такой неясной и белоснежной. Старый Вест знал. Вот для чего он приходил сегодня, посмотреть, сумасшедший я или нет. Он хотел, чтобы меня заперли и я не смог угрожать Клер ножом. Но я очень хитер. Я взял его ключ и твой. Я сразу же выскользнул с танцев, как только пришел туда. Я видел, как ты вышел из его дома, и вошел сам. Я застрелил его и сразу же вышел. Поехал к тебе и подложил револьвер. Я приехал в Графтон-Галерею почти одновременно с тобой и положил твой ключ к тебе в карман, когда желал тебе спокойной ночи. Я не боюсь тебе все это говорить. Нас больше никто не слышит. И когда тебя будут вешать, я хочу, чтобы ты знал, что это сделал я... О Боже, как я буду смеяться! О чем ты думаешь? На что ты там, черт возьми, смотришь?
      - Я думаю о тех словах, которые мы слышали на сеансе. Тебе, Трент, тоже лучше бы не приходить домой.
      - Что ты имеешь в виду?
      - Оглянись-ка!
      Трент резко повернулся. В дверях стояли Клер и... инспектор Верол. Трент реагировал быстро. Револьвер выстрелил только один раз и без промаха. Трент упал прямо на стол. Инспектор бросился к нему, а Дермот как во сне смотрел на Клер. Мысли путались у него в голове:
      "Его дядя... их ссора... ужасное непонимание... закон о разводе в Англии, который никогда не освободит Клер от сумасшедшего мужа... "Мы все должны сочувствовать ей"... заговор между ней и сэром Алингтоном, который хитрый Трент разгадал... ее крик "Ужасно, ужасно, ужасно!" Да, но теперь..."
      Инспектор выпрямился.
      - Мертв, - сказал он разочарованно.
      - Да, - Дермот услышал свои слова, - он всегда метко стрелял...
      Агата Кристи. Собака, которая не лает
      Лили Маргрейв с излишней старательностью разглаживала перчатки, лежащие у нее на коленях. Несомненно, она нервничала. Искоса взглядывала на человека, который сидел напротив в глубоком кресле. Она много слышала об Эркюле Пуаро, знаменитом детективе, но впервые видела его перед собой. Комичный, почти нелепый вид совсем не соответствовал тому представлению, которое у нее сложилось заранее. Каким образом этот забавный человечек с яйцевидной головой и чудовищными усами распутывал те необычные дела, разгадку которых ему предписывали? Даже игра, которой он забавлялся, слушая Лили, поразила ее своим невероятным ребячеством. Он громоздил один на другой маленькие разноцветные деревянные кубики и, казалось, больше был увлечен пирамидкой, чем ее рассказом.
      Она обиженно замолчала. Он сразу поднял голову.
      - Продолжайте, мадемуазель, прошу вас. Не опасайтесь, что я рассеян. Напротив, я слушаю вас с величайшим вниманием.
      Он вновь принялся за свои конструкции, а Лили принудила себя продолжить рассказ. Это была волнующая история, но излагалась она столь лаконично, таким нарочито невозмутимым голосом, что весь душераздирающий подтекст как бы терялся.
      Закончив, Лили сказала с легким вызовом:
      - Надеюсь, я передала все достаточно ясно?
      Пуаро кивнул головой, раскидал по столу деревянные кубики и, сцепив пальцы, выпрямился в кресле. Он методично повторил:
      - Сэр Рьюбен Аствелл был убит десять дней назад. Затем в среду, то есть позавчера, полиция арестовала его племянника Чарльза Леверсона. Улики против него следующие (поправьте меня, если я ошибусь): десять дней назад, в ночь преступления, мистер Леверсон вернулся домой очень поздно. Он отомкнул дверь своим ключом. Сэр Рьюбен еще работал. Один в башне, которую он прозвал своим святилищем. - Он писал за письменным столом. Дворецкий, комната которого находится прямо под кабинетом в башне, слышал, как Леверсон ссорился со своим дядюшкой. Ссора завершилась глухим шумом, будто с грохотом опрокинули стул, а затем приглушенным криком. Обеспокоенный и взволнованный дворецкий хотел было подняться, посмотреть, что произошло. Но спустя несколько секунд мистер Леверсон вышел из кабинета, весело насвистывая. Дворецкий успокоился и больше не придавал значения тому, что услышал. Однако на следующее утро горничная нашла сэра Рьюбена мертвым рядом с его письменным столом. Он был убит каким-то тяжелым предметом.
      - Если я правильно понял, дворецкий сначала ничего не сказал полиции. Это было вполне естественно, вы не находите, мадемуазель?
      Вопрос заставил Лили вздрогнуть.
      - Простите? - пробормотала она.
      - В таком деле, как это, всегда ищешь что-нибудь чисто житейское. Слушая ваш замечательный и столь сдержанный пересказ, я подумал, что актеры этой драмы всего лишь автоматы, марионетки. Но я всегда ищу человеческую природу и думаю, что у этого дворецкого... как вы сказали его зовут?
      - Парсонс.
      - Да, у этого Парсонса наверняка в психике есть черты его класса. Он с традиционным недоверием относится и к полиции и к полицейским, стараясь по возможности держать язык за зубами. Прежде всего он будет избегать сболтнуть то, что сможет повредить кому-то из членов семьи его хозяев. Случайный грабитель - да, это отличная идея, и он станет цепляться за нее со всей энергией, на которую только способен. Видите ли, формы, которые способна принимать преданность старых слуг, изучать весьма любопытно!
      Пуаро с удовольствием откинулся на спинку высокого кресла.
      - Тем временем, - продолжал он, - все обитатели дома, леди и джентльмены, успели изложить свои версии преступления. Мистер Леверсон в том числе. По его словам, он вернулся поздно и пошел спать, не поднимаясь к своему дядюшке.
      - Он сказал именно так.
      - И никто не подумал усомниться в этом, исключая, разумеется, Парсонса, - продолжал Пуаро задумчиво. - Тут появляется инспектор из Скотланд-Ярда. Инспектор Миллер, кажется? Я его знаю, мы с ним встречались один или два раза. Это дотошный малый, типичный полицейский проныра. И вот этот проницательный инспектор Миллер сразу видит то, чего инспектору местной полиции разнюхать было не под силу. Он замечает, что Парсонс явно не в своей тарелке, очевидно, он знает нечто, о чем пока не сообщил. Миллер быстренько заставляет Парсонса разговориться. К этому моменту было уже точно установлено, что никто посторонний не проникал в дом. Убийцу следует искать на месте. Несчастный перепуганный Парсонс испытал подлинное облегчение, когда у него выудили тайну! Он старался избежать скандала, но все имеет границы. Итак, инспектор Миллер выслушивает Парсонса, задает несколько наводящих вопросов, проводит собственные наблюдения и строит крайне убедительное обвинение. В кабинете, находящемся в башне, на углу сейфа находят следы окровавленных пальцев. Отпечатки оказываются принадлежащими Чарльзу Леверсону. Горничная сознается, что, убирая комнату мистера Леверсона на следующий день после преступления, она выплеснула из умывального таза воду, окрашенную кровью. Он объяснил ей, что порезал палец, но этот порез едва заметен. Манжет рубашки, которая была на нем накануне вечером, грубо застиран, но с изнанки одного из рукавов пиджака нашли свежие следы крови. Н-да... Он испытывал денежные затруднения и рассчитывал получить после смерти сэра Рьюбена крупное состояние. Все это очень убедительно... И тем не менее вы пришли ко мне?
      Лили слегка пожала плечами.
      - Как я вам уже сказала, меня послала леди Аствелл.
      - А по своей воле вы бы не пришли?
      Низкорослый бельгиец взглянул ей прямо в лицо. Она молчала.
      - Вы не отвечаете на мой вопрос? Почему?
      Лили снова принялась разглаживать свои перчатки.
      - Мне довольно трудно ответить. Я стараюсь быть беспристрастной по отношению к леди Аствелл. Я всего лишь компаньонка на жалованье, а она всегда обращалась со мною скорее как с дочерью или племянницей, чем как со служащей. Она постоянно была добра ко мне... Я не хотела бы осуждать ее образ действий... или вызывать у вас предубеждение, которое помешало бы вам заинтересоваться этим делом.
      - Эркюль Пуаро недоступен предубеждениям, - заявил с апломбом знаменитый детектив. - Мне кажется, я угадал: вы находите леди Аствелл немного странной? Признайтесь в этом.
      - Если быть откровенной...
      - Говорите без опасений, мадемуазель.
      - Я нахожу ее просьбу просто абсурдной!
      - Именно такова ваша точка зрения?
      - Не мое дело осуждать леди Аствелл...
      - Понимаю, понимаю, - подбодрил девушку Пуаро, взглядом приглашая ее продолжать.
      - Это на самом деле необыкновенное существо, редкой доброты, но она не... как бы это сказать?.. У нее отсутствует всякое образование. Вы знаете, что она была актрисой, когда сэр Рьюбен женился на ней? Она полна мелочных предрассудков, суеверий. Если в чем-нибудь упрется, ей напрасно было бы возражать. Она даже не хочет слушать, что ей говорят. Инспектор был не очень тактичен, он вывел ее из себя. Теперь она упрямо твердит, что глупо подозревать мистера Леверсона, что это чистый идиотизм, который как свойствен полиции, и что, конечно, милый Чарльз не может быть виновным.
      - Но никакого убедительного аргумента?
      - Никакого. Я ей повторяла, что бесполезно идти к вам с утверждением, которое не подкреплено фактами.
      - Вы ей так сказали? Это интересно.
      Мгновенным взглядом Пуаро окинул свою собеседницу. Черный костюм хорошего покроя. Маленькая траурная шляпка очень ей к лицу. Он отметил ее элегантность, красивое лицо с немного заостренным подбородком, голубые глаза, опушенные длинными ресницами. Незаметно для себя он ощутил, что его отношение к ней меняется. Теперь его, пожалуй, больше интересовала сама молодая женщина, чем дело, которое привело ее к нему.
      - Я охотно поверил бы мадемуазель, что Аствелл чересчур эмоциональна и не совсем уравновешенна.
      Лили Маргрейв с готовностью кивнула.
      - Именно так. Как я уже говорила, она обезоруживающе добра, но с ней невозможно спорить или заставить рассматривать вещи с точки зрения логики.
      - Видимо, у нее имеются собственные подозрения и они достаточно нелепы?
      - Совершенно верно! - пылко воскликнула Лили. - Она невзлюбила несчастного секретаря сэра Рьюбена. И теперь утверждает, что она ЗНАЕТ, будто именно он убийца. Хотя было точно доказано, что Оуэн Трефузиус не мог совершить этого преступления.
      - Значит, нет оснований обвинять его?
      - Никаких. Но для нее существует только своя интуиция, - добавила Лили пренебрежительно.
      - А вот вы, мадемуазель, не верите в интуицию, - заметил Пуаро улыбаясь.
      - Для меня это просто глупость.
      Пуаро выпрямился в своем кресле.
      - О, женщины, - пробормотал он. - Им очень нравится воображать, что господь бог наградил их особым прозрением. Но в девяти случаях из десяти интуиция приводит к заблуждению.
      - Вполне согласна, - подхватила Лили. - Я уже описала вам леди Аствелл. Совершенно немыслимо заставить ее внять доводам рассудка.
      - И поэтому вы, мадемуазель, такая рассудительная и тактичная, пришли ко мне, как она велела вам, и постарались добросовестно ввести меня в курс событий.
      Лили резко вскинула голову, удивленная странным тоном Пуаро. Она принялась извиняться.
      - Разумеется, я сознаю, как ценны ваши минуты...
      - Вы мне льстите, мадемуазель. Однако верно, что сейчас у меня на руках несколько важных дел...
      - Этого я и опасалась, - сказала она вставая. - Я передам леди Аствелл...
      - Вы очень торопитесь уйти отсюда, мадемуазель? Задержитесь еще на минутку.
      Лили слегка покраснела и снова села с явным неудовольствием.
      - Мадемуазель, вы живая и решительная девушка. Простите старика, который думает и действует более медленно. Но вы ошиблись относительно моих намерений. Я еще не говорил, что не поеду повидать леди Аствелл.
      - Так вы приедете?
      Она сказала это без всякого воодушевления, опустив глаза на ковер, и не заметила пристального внимания, с которым Пуаро наблюдал за нею.
      - Разумеется. Скажите леди Аствелл, что я в ее полном распоряжении. Я прибуду в "Мой отдых" - так кажется, называется имение? - сегодня после обеда.
      Он встал. Лили сделала то же самое.
      - Передам. Это очень любезно с вашей стороны, месье Пуаро. Хотя опасаюсь, как бы вы не оказались втянуты в химерическую авантюру.
      - Вполне возможно. Но... как знать?
      Он галантно проводил свою гостью до двери, потом медленно возвратился в кабинет, сел, нахмурившись, погруженный в свои мысли. Наконец, поднялся, приоткрыл дверь и кликнул слугу.
      - Мой добрый Джордж, прошу вас приготовить обычный маленький чемодан. Сегодня после обеда я еду за город.
      - Очень хорошо, месье, - отозвался тот.
      Джордж был типичным англичанином высокий, тощий, как жердь, и при любом повороте событий невозмутимый.
      - Видите ли, Джордж, молодая девушка - это одно из самых интересных явлений, особенно если она умна, - сказал Пуаро, откидываясь в кресле и закуривая сигару. - Просить что-то сделать и одновременно убеждать не делать этого - какой деликатный маневр, требующий большой тонкости. Ловка малютка, даже очень ловка. Но Эркюлю Пуаро присуща ловкость более высокого разряда!
      - Я неоднократно слышал, как вы утверждали это, месье.
      - Она хлопочет не о секретаре, - продолжал размышлять вслух Пуаро, обвинение леди Аствелл принято ею с пренебрежением. Но ей очень не по нутру, чтобы кто-то вмешивался в дело. Ну что ж, в него вмешаюсь я. Разбужу всех спящих собак. В "Моем отдыхе" разыгрывается какая-то человеческая драма, она меня весьма заинтриговала. Малютка хитра, но недостаточно. И я спрашиваю себя: что я там найду?
      За этим замечанием последовала тягостная пауза Джордж воспользовался ею, чтобы задать прозаический вопрос.
      - Класть ли в чемодан смокинг, сэр?
      Пуаро меланхолически взглянул на него.
      - Я восхищен вашей всегдашней сосредоточенностью, Джордж! Вы так внимательны к своим обязанностям!
      Поезд в 16.55 остановился на вокзале в Эббот Кросс. Из него вышел месье Пуаро, несколько преувеличенно расфранченный, с нафабренными усами, вытянутыми в тонкую линию, концы их были заострены. Он отдал свой билет при входе. Его встретил шофер поражающе высокого роста.
      - Месье Эркюль Пуаро?
      - Да, таково мое имя, - произнес маленький бельгиец с важностью.
      - Машина подана с этой стороны, месье.
      Шофер распахнул дверцу "роллс-ройса".
      Понадобилось не более нескольких минут, чтобы домчаться от вокзала до виллы Дворецкий уже распахивал входную дверь, хотя Пуаро был еще в машине. Не претендуя на особую красоту, она производила впечатление прочности и комфорта. Детектив едва сделал два шага, входя в холл, как дворецкий проворно принял у него плащ и шляпу. Он сообщил тем почтительным тоном, каким умеют говорить только по- настоящему вышколенные слуги
      - Леди Аствелл ждет вас, месье
      Пуаро последовал за дворецким, несомненно тем самым, уже известным ему Парсонсом. Они поднялись по лестнице, покрытой мягким ковром. На втором этаже двинулись направо по коридору. В маленькой прихожей слуга открыл дверь и доложил:
      - Месье Эркюль Пуаро.
      Комната, в которую вошел Пуаро, казалась тесной из-за обилия мебели и безделушек. Женщина, одетая в траур, протянула руку.
      - Здравствуйте, месье Пуаро, - сказала она. Его сверхэлегантный вид прошел как бы мимо нее. Не обращая внимания ни на густо покрытую помадой прическу, когда он склонился к ее руке, ни на почтительное "мадам", которым он сопроводил свое приветствие, она крепко пожала ему руку и порывисто воскликнула.
      - Я доверяю людям маленького роста Они самые умные!
      - Если не ошибаюсь, - как бы мимоходом проронил Пуаро, - инспектор Миллер рослый человек.
      - Самоуверенный кретин, - заявила леди Аствелл. - Садитесь поближе, месье Пуаро. - Она указала ему на диван и продолжала: - Лили сделала все, чтобы помешать мне пригласить вас. Но в моем возрасте четко знаешь, чего хочешь.
      - Не всегда, - ввернул Пуаро.
      Удобно устроившись среди подушек, леди Аствелл села так, чтобы быть лицом к нему.
      - Лили такая милашка, но она считает, что знает все. А опыт научил меня, что как раз люди ее типа ошибаются особенно часто. Я, знаете ли, не умна, месье Пуаро, и никогда не была умной. Но часто оказываюсь права там, где умники попадают впросак. Я полагаюсь на высший инстинкт, который ведет нас. А теперь хотите ли вы, чтобы я сказала, кто убийца? Да или нет? Раз женщина говорит, месье Пуаро, то она ЗНАЕТ!
      - А мисс Маргрейв знает?
      - Что она вам наплела? - живо спросила леди Аствелл.
      - Перечислила факты.
      - Факты? О, конечно, факты абсолютно все против Чарльза. Но, месье Пуаро, я говорю вам: не он преступник. Уверяю, не он!
      Подавшись вперед, она повторила это с горячностью, которая делала ее почти одержимой.
      - Вы очень категоричны, леди Аствелл.
      - Трефузиус убил моего мужа. Вот в чем я убеждена, месье Пуаро!
      - Почему?
      - Почему он его убил? Или почему я в этом уверена? Говорю вам, что я ЗНАЮ. Моя уверенность возникает обычно сразу, и я никогда не обманываюсь.
      - Должен ли был мистер Трефузиус извлечь из смерти сэра Рьюбена какую-нибудь выгоду?
      Ответ последовал немедленно:
      - Нет. Муж не оставлял ему ни гроша. Всем хорошо известно, что мой дорогой Рьюбен не питал к своему секретарю ни привязанности, ни доверия.
      - Давно ли он служил у сэра Рьюбена?
      - Около девяти лет.
      - Весьма долгое время, - задумчиво промолвил Пуаро. - Очень долгое. И оно проведено на службе у одного и того же человека. Мистер Трефузиус должен был хорошо знать своего хозяина?
      Леди Аствелл пронзительно посмотрела на него:
      - К чему вы клоните? Не вижу, как это может быть связано с преступлением.
      - У меня возникла маленькая собственная идейка, возможно, не особенно глубокая, но все-таки оригинальная: о влиянии на поступки людей рода их служебных занятий.
      Леди Аствелл продолжала смотреть на него.
      - Вы очень умны, не так ли? - спросила она, скорее, с сомнением в голосе. - Все так говорят.
      Пуаро рассмеялся.
      - Возможно, и вы на днях сделаете мне подобный комплимент, мадам. Но вернемся к нашей теме. Расскажите мне о ваших людях, которые находились здесь в ночь трагедии.
      - Был, конечно, Чарльз...
      - Мистер Леверсон. Он племянник вашего мужа, а не ваш, если я правильно понял?
      - Совершенно верно. Чарльз единственный сын сестры Рьюбена. Она вышла замуж за довольно богатого человека, но разразился кризис, как это частенько бывает, знаете в Сити. Отец Чарльза умер, мать тоже, и мальчик переехал к нам. В то время ему исполнилось двадцать три года. Он хотел стать адвокатом. Но когда произошла катастрофа с отцом, Рьюбен взял его в свое дело.