Я не знаю, что именно мистер Трефузиус по рассеянности оставил в этой комнате, но вечером, покидая сэра Рьюбена, он решил на минуту подняться туда, чтобы захватить эту вещь. В какую дверь он вышел, ни муж, ни жена попросту не обратили внимания, так как между ними уже начиналась ссора. Единственно, что дошло до их сознания, это то, что они наконец наедине и могут не сдерживаться больше. Когда Трефузиус спускался обратно, ссора настолько углубилась, супруги бросали друг другу в лицо столь интимные обвинения, что показаться им на глаза, давая понять, что он все слышал, было просто немыслимо. Ведь они-то думали, что он давным-давно отправился спать! Опасаясь новых, еще более грубых оскорблений от своего хозяина, Трефузиус поневоле оставался в своем укрытии, надеясь улучить момент для незаметного исчезновения. Он стоял за шторой, и леди Аствелл, уходя, бессознательно запечатлела в памяти ее выпуклость. Мистер Трефузиус пытался выскользнуть вслед за леди Аствелл, но, на его беду, сэр Рьюбен обернулся и увидел его. Что только не посыпалось на его несчастную голову! Он подслушивает, он шпионит! Намеренно отирается под дверьми!.. Сознаюсь, что психология - моя страсть. Во время всего расследования я искал не того, кто легко теряет самообладание и для кого гнев, таким образом, служит предохранительным клапаном, но, напротив, человека, вынужденного затаивать обиды, переносить их молча, терпеть, не показывая вида, как глубоко он возмущен. Не та собака кусает, которая лает! Девять лет играть роль козла отпущения - какое длительное усилие. И как много накопилось злобы. Но неизбежно наступает момент, когда пружина не выдерживает, она лопается. Струну нельзя натягивать бесконечно. Это и происходит в ту злосчастную ночь. Накричавшись вволю, сэр Рьюбен вернулся за стол, совершенно не интересуясь человеком, которого только что оскорбил без всякой. вины. Он убежден, что тот, как всегда, униженно ретировался. Но секретарь, охваченный бешенством, срывает со стены палицу и ударяет ею ненавистного ему человека.
      Пуаро повернулся к Трефузиусу, который, словно в беспамятстве, безмолвно смотрел на него.
      - Ваше алиби было таким несокрушимым! Мистер Виктор Аствелл считал, что вы у себя в комнате. Но ведь никто не видел, как вы туда вошли! На самом деле вы находились в башне еще довольно долго, не успев уйти до появления Чарльза Леверсона. Вы стояли за той же портьерой, когда в кабинет пришла Лили... В общем, вам удалось выбраться, лишь когда дом окончательно затих. Надеюсь, вы не станете отпираться?
      - Я... я никогда...
      - Ладно, покончим с этим, - сурово прервал Пуаро. - Вот уже две недели, как я разыгрываю комедию. Я дал вам возможность заметить сеть, которая затягивала вас. Отпечатки пальцев, следы подошв, небрежный обыск - все это нагнетало на вас ужас разоблачения. Вы проводили бессонные ночи, лихорадочно ища спасения, прикидывая вновь и вновь все мельчайшие улики. Не осталось ли ваших отпечатков в башне? Или следа ботинка на лестнице? Вы выдали себя, когда панически испугались: что именно я подобрал на ступенях, где вы так долго прятались? Я всячески раздумывал этот эпизод. У вас же попросил коробочку, наказывая своему слуге беречь ее пуще глаза... Джордж!
      - Я здесь, месье.
      - Прошу вас, повторите в присутствии леди и джентльменов, какие инструкции вам были оставлены.
      - Вы мне велели, месье, спрятаться в стенном шкафу в вашей комнате и наблюдать оттуда за спрятанной коробкой. В четверть четвертого на цыпочках вошел мистер Трефузиус и полез в ящик туалетного стола. Он ее и взял.
      - А в этой коробочке, - торжествуя, подхватил Пуаро, - была всего лишь шпилька! Я действительно подобрал ее где-то на лестнице. Говорят, найти шпильку к удаче. Что ж, мне повезло, я обнаружил убийцу. Вот видите, - он обернулся к секретарю, - в сущности, вы выдали себя сами.
      Как подкошенный Трефузиус упал на стул и отчаянно зарыдал.
      - Я был безумен! - стонал он. - Я потерял в тот момент рассудок! Но... о, господи! Как он изводил меня, как мучил... все это было выше человеческих сил! Год за годом, день за днем... Я ненавидел его!
      - Всегда чувствовала это, - прошептала леди Аствелл. Она выпрямилась. Лицо ее выражало нескрываемое торжество. - Я знала, кто убийца!
      - Что ж, вы оказались правы, - подтвердил знаменитый детектив без особого энтузиазма. - Можно называть вещи разными именами, суть их не меняется. Ваша интуиция была верной. Поздравляю вас, мадам.
      Агата Кристи. Тайна египетской гробницы
      The Adventure of the Egyption Tomb 1953.
      Среди всех приключений, которые мне довелось испытать вместе с Пуаро, одним из наиболее захватывающих было расследование странной серии смертей, последовавших сразу за находкой и раскопками могилы фараона Мен-Хен-Ра.
      Сэр Джон Уильярд и мистер Блайнбер из Нью-Йорка, которые производили раскопки недалеко от Каира, в окрестности пирамид Гизы, неожиданно наткнулись на ряд захоронений. Открытие вызвало живейший интерес. Оказалось, что гробница принадлежала фараону Мен-Хен-Ра, одному из мрачных царей Восьмой Династии, при которой начался закат Древнего царства. Об этом периоде было мало известно, и поэтому находки широко освещались в прессе.
      Вскоре произошло событие, полностью захватившее внимание публики: сэр Джон Уильярд неожиданно скончался от инфаркта. Вечно гоняющиеся за сенсациями газеты немедленно воспользовались этим и вытащили на свет старые мистические истории о несчастиях, связанных с египетскими сокровищами. Даже старая мумия из Британского музея, этот старый сморщенный каштан, благодаря журналистам, стала модным экспонатом сезона.
      Две недели спустя от заражения крови умер мистер Блайнбер, а еще через несколько дней в Нью-Йорке застрелился его племянник. "Проклятье Мен-Хен-Ра" было у всех на устах. Колдовская власть мистического Древнего Египта возвеличивались до предела.
      Именно в эти дни Пуаро получил записку от леди Уильярд. Вдова скончавшегося археолога просила Пуаро навестить ее в доме на Кенигстон-сквер. Я отправился туда вместе с ним.
      Леди Уильярд оказалась высокой, худощавой женщиной, в глубоком трауре. Ее изможденное лицо красноречиво свидетельствовало о недавней потере.
      "Как это мило с вашей стороны, месье Пуаро, что вы сразу же пришли".
      "Я к вашим услугам, леди Уильярд. Вы хотели со мной посоветоваться?"
      "Я знаю, что вы - известнейший детектив. Но я хотела поговорить с вами не только как с детективом. Вы человек оригинальных взглядов, у вас есть опыт и воображение. Скажите, месье Пуаро, что вы думаете о сверхъестественном?"
      Пуаро задумался на минуту, а затем ответил: "Давайте не будем вводить друг друга в заблуждение, леди Уильярд. Вы задали мне совсем не абстрактный вопрос. Он имеет для вас вполне конкретный смысл. Речь ведь идет о смерти вашего мужа?"
      "Да, это так," - согласилась она.
      "Вы хотите, чтобы я расследовал обстоятельства его смерти?"
      "Я хочу, чтобы вы мне точно объяснили, много ли правды во всей этой газетной болтовне, что именно из информации в прессе действительно основано на фактах. Три смерти, месье Пуаро. Каждая сама по себе вполне объяснима, но все три вместе - поверьте, это совершенно невероятное совпадение. И все три - в течение месяца после вскрытия гробницы. Может быть, здесь действуют сверхъестественные силы. Возможно, это месть мертвых, которая проявляется неизвестным современной науке образом. Но факт остается фактом: три смерти. И я боюсь, очень боюсь, что и это, может быть, не конец."
      "За кого вы боитесь?"
      "За моего сына. Когда пришло известие о смерти мужа, я была больна. И в Египет отправился мой сын, который только что вернулся из Оксфорда. Он доставил тело домой, а теперь уехал снова, несмотря на мои настоятельные просьбы. Ему очень хочется, чтобы дело отца не погибло, и раскопки продолжались. Вы можете считать меня глупой, темной женщиной, но, месье Пуаро, я боюсь. А что, если дух мертвого фараона до сих пор не удовлетворен? Возможно, вы думаете, что я говорю чепуху..."
      "Ну, конечно же, нет, леди Уильярд, - быстро произнес Пуаро. - Я тоже верю во власть сверхъестественного, одну из самых могущественных сил, известных в мире".
      Я посмотрел на него с удивлением - мне никогда не могло прийти в голову, что Пуаро верит в существование потустороннего. Однако маленький бельгиец выглядел вполне искренним.
      "Вы действительно хотите, чтобы я защитил вашего сына? Я сделаю все возможное, чтобы оградить его от беды."
      "Да, конечно, если бы это был обычный случай. Но что можно сделать против оккультных сил?"
      "В средневековых фолиантах, леди Уильярд, описано много способов борьбы с черной магией. Вероятно, они знали больше, чем мы - мы, так гордящиеся своей наукой. А теперь давайте перейдем к фактам, которые я должен расследовать. Ваш муж всегда был увлеченным египтологом, не так ли?"
      "О да, с самой юности. Он был одним из крупнейших авторитетов в этой области."
      "А мистер Блайнбер, насколько я понимаю, был скорее любителем?"
      "Вы совершенно правы. Он был очень богатым человеком и легко увлекался любой идеей, которая в данный момент владела его воображением. Мой муж умудрился заинтересовать его египтологией. И это на его средства была организована экспедиция.
      "А племянник мистера Блайнбера? Что вы знаете о его увлечениях? Он тоже был в экспедиции, как и все остальные?"
      "Не думаю. Я и не подозревала о существовании этого человека, пока не прочла о его смерти в газетах. Вряд ли они с мистером Блайнбером были очень близки. Он никогда не упоминал ни о каких родственниках."
      "А кто были остальные участники экспедиции?"
      "Доктор Тоссвил, официальный представитель и эксперт Британского музея; мистер Шнайдер, его коллега из музея Метрополитен; молодой американский секретарь мистера Блайнбера; доктор Эймс, врач; и Хасан, любимый и преданный слуга моего мужа."
      "Не помните ли вы имя секретаря мистера Блайнбера?"
      "Мне кажется, Харпер. Но я не уверена. Он недолго был с мистером Блайнбером. Очень приятный молодой человек."
      "Благодарю вас, леди Уильярд."
      "Могу ли я еще чем-нибудь быть полезна?"
      "В настоящий момент ничем. Предоставьте расследование этого дела мне. Уверяю вас, я сделаю все, что в человеческих силах, чтобы защитить вашего сына."
      Слова были не слишком-то успокаивающими, и я заметил, как вздрогнула леди Уильярд, когда Пуаро их произнес. Хотя, с другой стороны, то, что он не высмеял ее страхи и отнесся к этому делу серьезно, должно быть утешительным для леди Уильярд. Что касается меня, то я никогда раньше не замечал, чтобы Пуаро увлекался сверхъестественным. Я заговорил с ним об этом по дороге домой. Он был мрачен и полон желания действовать.
      "Но, дорогой мой Хастингс, я верю во власть этих сил. Вам не следовало бы недооценивать могущества сверхъестественного."
      "Ну и что мы будем делать?"
      "О, мой милый Хастингс, вы всегда такой практичный! Ну, eh bein (1), мы начнем с того, что телеграфируем в Нью-Йорк. Запросим у них подробности смерти молодого Блайнбера."
      Он так и сделал. Ответ был скорым и исчерпывающе точным. Молодой Рупер Блайнбер сидел на мели в течение нескольких лет, затем эмигрировал на острова Южного моря, перебиваясь там случайной работой. Однако два года назад вернулся в Нью- Йорк, где начал быстро опускаться. Наиболее важным было то, с моей точки зрения, что он недавно пытался занять определенную сумму на поездку в Египет. "У меня там есть добрый друг, у которого я могу одолжить", - говорил он всем. Однако этим планам не было суждено сбыться. Он вернулся в Нью-Йорк, проклиная своего дядю, который больше заботился о костях сгинувших фараонов, чем о своих родственниках. Смерть сэра Уильярда произошла во время его пребывания в Египте. По возвращении в Нью-Йорк молодой Блайнбер вел все тот же легкомысленный образ жизни - и вдруг, ни с того ни с сего, покончил с собой. В оставленной им записке было несколько странностей: он писал о себе, как о прокаженном и неприкасаемом. Письмо заканчивалось фразой, что таким, как он, лучше умереть.
      В моем мозгу родилась мрачная теория. Я никогда раньше не верил в проклятие давно исчезнувших египетских фараонов и считал, что преступника нужно искать в нашем времени. Предположим, что молодой человек решил избавиться от своего дяди с помощью яда. Сэр Джон Уильярд принял его по ошибке. Молодой человек возвращается в Нью-Йорк, гонимый своим преступлением. До него доходит известие еще об одной смерти, о смерти дяди. Молодой Блайнбер осознает, насколько бессмысленным было его преступление и, мучимый раскаянием, кончает с собой.
      Я изложил эту версию Пуаро. Он заинтересовался:
      "Все, что вы придумали, мой друг, очень просто, очень просто. Вполне возможно, что все так и было. Но вы выкинули из своей версии роковое влияние гробницы."
      Я пожал плечами.
      "И вы до сих пор считаете, что это надо принимать всерьез?"
      "Настолько всерьез, что мы завтра же отплываем в Египет."
      "Как?" - вскричал я, совершенно потрясенный.
      "Именно так". Лицо Пуаро выражало готовность к геройскому самопожертвованию. Он тяжело вздохнул и горько посетовал:
      "Но море... Это проклятое море..."
      Прошла неделя. Под нашими ногами хрустел золотой песок пустыни. Солнце изливало на нас свой жар. Пуаро, воплощавший собой само страдание, тихо угасал на моих глазах. Маленького бельгийца трудно было назвать хорошим путешественником - наше четырехдневное плавание из Марселя в Египет было для него сплошной мукой. То, что сошло на берег в Александрии, представляло собой лишь бледную тень Пуаро. Он временно утратил даже свою хваленую аккуратность.
      Прибыв в Каир, мы отправились прямо в отель "Мен Хауз", расположенный в тени пирамид. Очарование Египта полностью захватило меня. Но не Пуаро. Одетый точно так же, как и в Лондоне, он таскал в кармане маленькую щеточку для чистки одежды и вел бесконечную войну со скапливающимся на одежде песком.
      "А мои ботинки, - причитал он. - Взгляните на них, Хастингс. Мои чистенькие кожаные ботинки, всегда такие блестящие и красивые. Вы видите, песок и в них, и на них. Это и больно, и некрасиво. И еще эта жара! От нее мои усы обвисли, - да, да, совершенно обвисли."
      "Взгляните на сфинкса, - настаивал я. - Даже мне кажется, что он источает какую- то тайну и очарование."
      Пуаро взглянул на сфинкса с досадой.
      "Он отнюдь не излучает счастье, - объявил Пуаро. - Да и странно было бы этого ожидать от существа, наполовину засыпанного песком. О, этот песок!"
      "Послушайте, но ведь в Бельгии тоже полно песка", - напомнил я ему, имея в виду праздники, которые мы провели среди "les dunes impeccables (2), как это было написано в путеводителе.
      "Но, во всяком случае, не в Брюсселе," - отрезал Пуаро. Он задумчиво смотрел на пирамиды. "По крайней мере, верно то, что они огромные и правильной геометрической формы. Но их шероховатая поверхность отвратительна. И мне не нравятся эти пальмы, даже если их посадить рядами."
      Я прервал его стенания, предложив немедленно отправиться в лагерь археологов. Добираться туда нужно было на верблюдах. Животные стояли на коленях, терпеливо ожидая, пока мы на них усядемся. Они были отданы под присмотр живописной группке мальчишек, возглавляемой разговорчивым переводчиком. Я не буду рассказывать о том зрелище, которое являл собой Пуаро на верблюде. Он начал со вздохов и стонов, а кончил отчаянными жестами и жалобами Святой Деве Марии и каждому святому в отдельности. Под конец Пуаро позорно отступил, пересев с верблюда на миниатюрного ослика. Я должен заметить, что идущий рысью верблюд - серьезная проблема для седока-новичка. Несколько дней у меня ныло все тело.
      Наконец мы достигли места раскопок. Опаленный солнцем человек с седой бородой, в белой одежде и с колониальным шлемом на голове подошел, чтобы поприветствовать нас.
      "Месье Пуаро и капитан Хастингс? Мы получили вашу телеграмму. Простите, что никто не приехал в Каир встретить вас. Произошло ужасное событие, которое совершенно расстроило все наши планы."
      Пуаро побледнел. Его рука, тайком потянувшаяся к щеточке, замерла на месте.
      "Еще одна смерть?" - выдохнул он.
      "Да".
      "Сэр Гай Уильярд?" - воскликнул я.
      "Нет, мой американский коллега - мистер Шнайдер."
      "А причина?" - спросил Пуаро.
      "Столбняк".
      Я побледнел. Воздух вокруг меня был наполнен злом, невидимым и опасным. А что, если следующим буду я?
      "Mon Dieu (3), - тихо произнес Пуаро. - Я не понимаю этого. Это ужасно. Скажите, месье, нет никаких сомнений, что это действительно был столбняк?"
      "Я думаю, что нет. Но доктор Эймс объяснит вам все гораздо лучше."
      "Ну, конечно, ведь вы не врач."
      "Меня зовут Тоссвил."
      Значит, это и был упомянутый леди Уильярд официальный представитель Британского музея. Удивляло в его облике нечто печально-непоколебимое, что сразу же понравилось мне в нем.
      "Если вы отправитесь со мной, - продолжал доктор Тоссвил, - я отведу вас к сэру Уильярду. Он очень беспокоился и просил сразу же сообщить о вашем прибытии."
      Нас провели через лагерь к большой палатке. Доктор Тоссвил поднял полог и мы вошли. Внутри находились три человека.
      "Месье Пуаро и капитан Хастингс прибыли, сэр Гай", - сказал Тоссвил.
      Самый молодой из троих вскочил и подошел к нам. В манерах этого человека была импульсивность, напомнившая мне его матушку. Он не так сильно загорел, как остальные, а утомленное лицо делало его на вид старше двадцати двух лет. Сэр Гай мужественно нес груз, который обрушился на его плечи. Он представил нам двух своих коллег: доктора Эймса и мистера Харпера. Доктору Эймсу было лет за тридцать, и он производил впечатление весьма умного человека. Мистер Харпер - приятный молодой человек, роговые очки которого ясно указывали на его национальную принадлежность. После нескольких минут неопределенного разговора мистер Харпер удалился, и доктор Тоссвил последовал за ним. Мы остались с сэром Гаем и доктором Эймсом.
      "Пожалуйста, месье Пуаро, задавайте любые вопросы, какие сочтете нужным, - предложил Уильярд. - Мы совершенно ошеломлены этой странной серией несчастий. Ведь это не может быть ничем иным, кроме как простым совпадением?" Но его нервозность явно противоречила сказанному.
      Я заметил, что Пуаро внимательно изучает молодого Уильярда.
      "Вы действительно увлечены своей работой, сэр Гай?"
      "Конечно. Что бы ни случилось и чем бы все это ни кончилось, работа будет продолжаться. И придется с этим смириться".
      Пуаро обратился ко второму собеседнику: "Что вы можете к этому добавить, месье доктор?"
      "Я тоже не сторонник того, чтобы бросать дело".
      Пуаро изобразил одну из своих знаменитых гримас. "Тогда, очевидно, мы должны выяснить, что же случилось. Когда произошла смерть месье Шнайдера?"
      "Три дня тому назад."
      "Вы уверены, что это столбняк?"
      "Совершенно уверен."
      "А это не могло быть отравлением? Например, стрихнином."
      "Нет, месье Пуаро. Я понимаю направление вашей мысли, но это был вполне ясный случай столбняка."
      "Вы вводили противостолбнячную сыворотку?"
      "Конечно, - сухо ответил доктор. - Было сделано все, что возможно."
      "У вас с собой была эта сыворотка?"
      "Нет, мы получили ее из Каира."
      "Были ли другие случаи столбняка в лагере?"
      "Нет. Ни одного."
      "А вы уверены, что смерть мистера Блайнбера не была вызвана столбняком?"
      "Абсолютно уверен. Он поцарапал колено, туда попала инфекция и начался сепсис. Для юриста оба случая могут показаться сходными, хотя между ними нет ничего общего."
      "Ну, тогда перед нами четыре смерти, все совершенно несхожие. Один инфаркт, одно заражение крови, одно самоубийство и один столбняк."
      "Именно так, месье Пуаро."
      "И вы твердо уверены, что между ними нет ничего общего?"
      "Я вас не понимаю."
      "Я вам разъясню. Не делали ли эти четверо что-нибудь такое, что могло бы потревожить дух Мен-Хен-Ра?"
      Доктор в изумлении посмотрел на Пуаро: "Вы говорите странные вещи, месье Пуаро. Надеюсь, вы не воспринимаете всерьез всю эту болтовню?"
      "Абсолютная чепуха", - сердито проговорил Уильярд.
      Но Пуаро был совершенно невозмутим. Он исподволь поглядывал на собеседников своими зелеными кошачьими глазами.
      "А разве вы не верите в это, месье доктор?"
      "Нет, сэр, я не верю," - торжественно объявил доктор. - Я человек науки и верю только в то, чему нас учит наука."
      "Но разве в Древнем Египте не было науки?" - мягко спросил Пуаро. Он не стал ждать ответа и, действительно, доктор Эймс в этот момент несколько растерялся.
      "Нет, нет, не отвечайте. Но скажите, что думают обо всем этом местные рабочие?"
      "Я догадываюсь, - ответил доктор Эймс, - что раз уж европейцы потеряли голову, то местное население не ушло от них далеко. Мне кажется, что они охвачены паникой, хотя у них для этого нет никаких причин."
      "Возможно," - сказал Пуаро не слишком уверенно.
      Сэр Гай подался вперед. "Но действительно, - проговорил он весьма скептически, - нельзя же верить в.... О, ну это же абсурдно! Если вы так на самом деле думаете, то ничего не знаете о Древнем Египте."
      Вместо ответа Пуаро вытащил из кармана маленькую книжку - потрепанный старинный манускрипт. Пока он его вынимал, я успел прочитать заглавие: "Магия Египтян и Халдеев". И, повернувшись на месте, мой друг зашагал прочь от палатки. Доктор уставился на меня: "Что у него на уме?" Я улыбнулся, услышав эту фразу, такую привычную в устах Пуаро, от другого. "Я не знаю ничего определенно. У него, как мне кажется, есть некий план умиротворения злых духов".
      Я отправился искать Пуаро. Он разговаривал с бывшим секретарем мистера Блайнбера. "Нет, - говорил мистер Харпер, - я был в экспедиции всего шесть месяцев. Да, я хорошо знаю о состоянии дел мистера Блайнбера".
      "Не могли бы вы рассказать мне что-нибудь о его племяннике?" - спросил Пуаро.
      "Он однажды объявился здесь. Довольно приятный парень. Я лично никогда не встречал его раньше. Но кое-кто здесь его знал. Я думаю, доктор Эймс и доктор Шнайдер были с ним знакомы. Старик был с ним не слишком-то вежлив. Они тут же сцепились. "Ни цента!" - кричал старик. - "Ни цента сейчас и ни одного после моей смерти! Я собираюсь завещать все свое состояние на завершение труда всей моей жизни и говорил сегодня об этом с мистером Шнайдером." И далее в том же духе. Молодой Блайнбер тут же отбыл в Каир."
      "Он был в то время здоров?"
      "Старик?"
      "Нет, молодой."
      "Мне кажется, он упоминал, что у него что-то не в порядке. Но это было что-то пустяковое, иначе я бы запомнил."
      "И еще один вопрос. Мистер Блайнбер оставил завещание?"
      "Нет, насколько мне известно."
      "Вы остаетесь в экспедиции, мистер Харпер?"
      "Нет, сэр. Как только я смогу завершить дела, немедленно отправляюсь в Нью-Йорк. Вы можете смеяться, если вам угодно, но мне не хочется стать следующей жертвой проклятого Мен-Хен-Ра. Он меня настигнет, если я останусь здесь." Молодой человек вытер пот со лба.
      Пуаро пошел прочь, бросив на ходу со странной улыбкой: "Не забудьте, одну из своих жертв он настиг в Нью-Йорке".
      "О, дьявол!" - весьма убедительно высказался мистер Харпер.
      "Однако, молодой человек нервничает, - задумчиво произнес Пуаро, когда мы остались одни. - Он дошел до предела, да, совершенно до предела."
      Я с удивлением взглянул на Пуаро, но его загадочная улыбка мне абсолютно ничего не сказала.
      Мы отправились осматривать раскопки вместе с сэром Гаем Уильярдом и доктором Тоссвилом. Основные находки уже отослали в Каир, но кое-что из содержимого гробницы было весьма интересным. Увлеченность молодого баронета была совершенно очевидна. Но я заметил, что во всем его поведении сквозила некая нервозность, как будто он не мог избавиться от ощущения нависшей над ним беды.
      Мы зашли в отведенную нам палатку, чтобы вымыть руки и переодеться к ужину. Высокий человек в белых одеждах отступил, давая нам войти, и пробормотал приветствие на арабском.
      "Вы - Хасан, бывший слуга сэра Джона Уильярда?"
      "Я служил сэру Джону, теперь служу его сыну." Он сделал шаг в нашу сторону и понизил голос: "Говорят, что вы очень мудрый и умеете обращаться со злыми духами. Заставьте молодого хозяина уехать отсюда. Зло наполнило воздух вокруг нас." Резко повернувшись, он вышел, не ожидая ответа.
      "Зло в воздухе, - пробормотал Пуаро. - Да, я это чувствую."
      Наш ужин прошел в молчании. Мы уже собрались расходиться, чтобы готовиться ко сну, как вдруг сэр Гай схватил за руку Пуаро и указал на что-то впереди. Мрачная фигура молча двигалась между палатками. Но это был не человек: я отчетливо разглядел голову собаки. Такую же фигуру я видел нарисованной на стенах гробницы. Кровь буквально застыла у меня в жилах.
      "Mon Deiu, - пробормотал Пуаро, истово крестясь. - Это Анубис, шакалоголовый бог умерших душ".
      "Кто-то разыгрывает нас," - воскликнул доктор Тоссвил, вскакивая на ноги.
      "Он отправился в вашу палатку, Харпер," - пробормотал смертельно бледный сэр Гай.
      "Нет, - возразил Пуаро, покачав головой. - В палатку доктора Эймса."
      Доктор недоверчиво посмотрел на него и затем воскликнул, повторяя слова доктора Тоссвила: "Кто-то разыгрывает нас! Идемте, мы его поймаем." Он устремился в погоню за таинственным призраком. Я последовал за ним. Но, как ни искали, не нашли и следа ни одной живой души.
      Мы вернулись обескураженные и обнаружили, что Пуаро, cо своей стороны, принял весьма энергичные меры для обеспечения персональной безопасности. Он лихорадочно рисовал на песке вокруг палатки различные знаки и диаграммы. Среди них я узнал пятиугольник, или Пентагон, который повторялся много раз. Верный своей привычке, Пуаро в то же время читал импровизированную лекцию о ведьмах и магии вообще, белой магии как альтернативе черной, ссылаясь при этом на Ка и "Книгу мертвых".
      Все это вызвало взрыв возмущения у доктора Тоссвила. Он оттащил меня в сторону и сердито воскликнул: "Чепуха, сэр! Чистая белиберда. Этот человек самозванец и обманщик. Он не понимает разницы между предрассудками средневековья и верованиями Древнего Египта. Я никогда раньше не встречал такой невероятной смеси невежества и наивности."
      Я успокоил возмущенного эксперта и присоединился к Пуаро, который ушел в палатку. Мой маленький друг сиял.
      "Теперь мы можем спать спокойно, - радостно сообщил он. - И я могу немного вздремнуть. У меня дикая головная боль. Неплохо бы воспользоваться хорошим настоем из трав."
      Как будто в ответ на эту просьбу, полог палатки распахнулся и внутрь вошел Хасан с дымящейся чашкой, которую он предложил Пуаро. Это был настой ромашки, в действие которого мой друг безоговорочно верил. Мы поблагодарили Хасана и отказались от второй чашки настоя для меня, после чего, наконец, остались одни.
      Я разделся и долго стоял у входа в палатку, вглядываясь в пустыню. "Удивительное место. Удивительная работа. И сколько в ней очарования! Жизнь в пустыне, постоянное проникновение в тайны ушедшей цивилизации. В самом деле, Пуаро, не может быть, чтобы вы этого не почувствовали?"
      Ответа не было. Я повернулся, слегка обеспокоенный. Мое беспокойство тут же подтвердилось. Пуаро лежал на спине поперек койки, его лицо содрогалось в жутких конвульсиях. Рядом валялась пустая чашка. Я подскочил к нему, а затем помчался через весь лагерь к палатке доктора Эймса.
      "Доктор Эймс, - закричал я, - идемте скорее!"
      "Что случилось?" - спросил появившийся в пижаме доктор Эймс.
      "Мой друг... Он умирает... Это настой ромашки... Задержите Хасана в лагере," - задыхаясь, говорил я.
      В мгновение ока доктор примчался к нашей палатке. Пуаро лежал в том же положении, в каком я и оставил его.
      "Невероятно! - воскликнул доктор Эймс. - Это похоже на апоплексический удар. Хотя, вы сказали, Пуаро что-то пил?" Он поднял пустую чашку.
      "Я совсем ничего не пил", - произнес спокойный голос. Мы повернулись в изумлении. Пуаро сидел на кровати и улыбался.
      "Нет, - повторил он мягко, - я не пил этого. Пока мой добрый друг Хастингс размышлял о прелестях пустыни, у меня была возможность незаметно вылить этот настой. Но не в горло, а в маленькую бутылочку. И эта маленькая бутылочка отправится на анализ к химику."
      Доктор сделал резкое движение.
      "Нет, нет, доктор, вы ведь разумный человек и понимаете, что насилие здесь не поможет. Пока Хастингс отсутствовал, у меня было достаточно времени, чтобы спрятать бутылочку в надежное место. Ну-ка, быстро, Хастингс, держите его!"
      Я не понял опасений Пуаро. Готовый спасти моего друга, я бросился к нему. Но резкое движение доктора имело другой смысл. Он быстро поднес руку ко рту и в воздухе почувствовался запах горького миндаля. Доктор вытянулся вперед и упал.
      "Еще одна жертва, - мрачно произнес Пуаро. - Но последняя. Возможно, это был лучший выход. На его счету три смерти".
      "Доктор Эймс? - вскричал я, потрясенный. - А я-то думал, что вы верите в действие 'потусторонних сил."
      "Вы просто неправильно поняли меня, Хастингс. Я говорил, что верю в страшную власть суеверий. Если однажды происходит ряд смертей, причиной которых, по мнению большинства, является
      ----------------------------------------------------------
      1) - хорошо (фр.)
      2) - изумительные дюны (фр.)
      3) - боже мой (фр.)
      Агата Кристи. Приключение "Звезды запада"
      The Adventure of "The Western Star" 1953
      Я стоял у окна в комнате Пуаро и лениво разглядывал улицу внизу. "Как странно", - удивленно пробормотал я. "В чем дело, mon ami? (1)"- спокойно произнес Пуаро из глубины своего удобного кресла. "Послушайте, Пуаро, будем исходить из следующих фактов. Внизу на улице молодая леди. Она богато одета - модная шляпа, восхитительные меха. Идет медленно, совершенно одна, разглядывая дома, мимо которых проходит. Она не знает, что за ней следуют трое мужчин и женщина средних лет. К ним только что присоединился мальчишка-рассыльный, который указывает в ее сторону, отчаянно жестикулируя. Какая драма здесь разыгрывается? Может, эта женщина - преступница, а ее преследователи - детективы, готовящиеся к аресту, или они бандиты, решившие напасть на невинную жертву? Что на это скажет знаменитый детектив?"