Агата КРИСТИ
      ДЕЛЬФИЙСКИЙ ОРАКУЛ
      Греция мало интересовала миссис Уиллард Д. Петере, а о Дельфах, сказать по правде, она и вовсе не слыхала.
      Духовной вотчиной миссис Петере были Париж, Лондон и Ривьера. Ей нравилось останавливаться в гостиницах, но только в таких, где есть пушистые ковры, роскошная кровать, изобилие несущих свет электрических приспособлений - вплоть до торшера с регулируемой яркостью, вдоволь горячей и холодной воды и телефон под рукой, по которому всегда можно заказать чай, закуски, минеральную воду, коктейли или же просто поболтать с подругой.
      В дельфийской гостинице ничего этого не было. Там был только изумительный вид из окна, чистая постель, не менее чистые стены, комод, стул и умывальник. В душ можно было попасть исключительно по записи, что, впрочем, не гарантировало наличия горячей воды.
      Миссис Петере представлялось, как все будут поражены, узнав, что она посетила Дельфы, и, в предвидении расспросов, изо всех сил старалась вызвать у себя интерес к Древней Греции. Интерес не приходил. Скульптуры все были какие-то недоделанные, - если у статуи наличествовала голова, можно было быть уверенной, что у нее не окажется руки или ноги. Пухлый мраморный ангелок с крылышками, украшавший надгробие мужа, был ей куда симпатичнее.
      Однако она не призналась бы в этом ни за что на свете - хотя бы уже из боязни оскорбить художественный вкус своего сына Уилларда. Собственно, ради него она и принимала все эти муки: холодную неудобную комнату, угрюмую прислугу и шофера, чей омерзительный затылок вынуждена была созерцать ежедневно. Ибо восемнадцатилетний Уиллард (до недавнего времени вынужденный носить ненавистную ему приставку "младший") был единственным сыном миссис Петере, которого она боготворила. Именно его, Уилларда, обуяла страсть к античному искусству, и именно он, тощий, бледный и очкастый Уиллард потащился в его поисках через всю Грецию.
      Они побывали в Олимпии <Олимпия - древнегреческий город в северо-западной части Пелопоннеса, место культа Зевса и проведения Олимпийских игр; был впоследствии сожжен.>, где миссис Петере не могла побороть чувства, что неплохо бы там немного прибраться; видели Парфенон <Парфенон - главный храм на Акрополе в Афинах, памятник древнегреческой архитектуры периода высокой классики.>, показавшийся ей довольно сносным, осмотрели - совершенно, по ее мнению, ужасные - Афины <Афины - столица Греции, центр культурной, политической и экономической жизни Древней Греции.>. Коринф <Коринф - город и порт в Греции на полуострове Пелопоннес, основанный в Х веке до н.э. и славившийся керамикой и изделиями из бронзы.> и Микены <Микены - древний город в Южной Греции, центр эгейской культуры, расцвет которой приходится на XIV XII века до н.э.> оказались сущим мучением уже не только для нее, но и для шофера.
      Миссис Петере решила, что Дельфы - последняя капля. В них абсолютно нечего было делать, кроме как бродить между развалинами. А Уиллард даже не бродил он ползал! Часами ползал на коленях, изучая какие-то древнегреческие надписи и периодически восклицая: "Мамочка, ты только послушай!", после чего зачитывал такое, скучнее чего миссис Петере сроду не слыхивала.
      Тем утром Уиллард с утра пораньше отправился рассматривать какую-то византийскую мозаику <Византийская мозаика - узор из разноцветных кусочков стекла, эмали или разноцветных камешков, скрепленных между собой, распространен в Византии (Восточной Римской империи) в IV - V века.>. Прислушавшись к себе, миссис Петере вынуждена была признаться, что византийская мозаика, образно - как, впрочем, и фактически - говоря, ее не греет. Она отказалась от прогулки.
      - Понимаю, мама, - согласился Уиллард. - Ты хочешь пойти куда-нибудь, где никого нет, и просто посидеть, впитывая мощь и величие этих развалин.
      - Точно, цыпленок, - сказала миссис Петере.
      - Я знал, что это место тебя проймет, - взволнованно сказал Уиллард, выходя из номера.
      Миссис Петере глубоко вздохнула, вылезла из кровати и отправилась завтракать.
      В столовой никого не было. Только четыре человека. Мать с дочерью, обе одетые во что-то несуразное (миссис Петере знать не знала, что такое пеплум <Пеплум - в Древней Греции и Риме верхняя женская одежда из тонкой ткани без рукавов, надевавшаяся поверх туники.>) и оживленно толкующие об искусстве самовыражения в танце; потом полный пожилой господин по имени Томпсон, спасший чемодан, забытый ею в купе, и еще лысый джентльмен средних лет, прибывший вчера вечером.
      Поскольку он задержался в столовой дольше других, миссис Петере разговорилась с ним. По природе своей женщина дружелюбная и общительная, она успела истосковаться по доброму собеседнику. Мистер Томпсон на эту роль явно не годился по причине своей (как ее деликатно обозначила миссис Петере) чисто английской сдержанности, а мать с дочкой вели себя слишком уж надменно и неприступно, хотя девушка, как ни странно, отлично ладила с Уиллардом.
      В лице лысого джентльмена миссис Петере нашла исключительно приятного собеседника. Он был человеком широко образованным, но без надменности. Он даже рассказал ей несколько забавных историй, в которых древние греки не выглядели утомительными историческими персонажами, смотрясь как-то живее и человечнее.