Дурга сверкнул глазами на кузена.
      Зиер ответил тем же.
      – И… кузен… если со мной что-то произойдет, тебе будет только хуже. Я храню копии отчетов там, где ты не сможешь их обнаружить. Если я умру, о них узнают – и неважно, насколько естественной будет казаться причина моей смерти.
      Молодой хатт подавил желание отдать охране приказ расстрелять Зиера. Хаттов было крайне сложно убить, и еще одна смерть привела бы к тому, что все Бесадии ополчились бы на него.
      Дурга сделал глубокий вдох.
      – Возможно, ты прав, кузен, – наконец, сказал он. – С этого дня я буду лично финансировать расследование.
      – Хорошо, – сказал Зиер. – И… Дурга, в связи с потерей твоего родителя, думаю, я должен поделиться с тобой своим опытом.
      Если бы у Дурги были зубы, он бы скрежетал ими от ярости.
      – Слушаю, – сказал он.
      – "Черное солнце", Дурга. Ни для кого не секрет, что ты использовал их средства, чтобы укрепить свою власть. Я предупреждаю, чтобы ты больше так не делал. Никто не может нанять "Черное солнце" и просто так уйти. Их услуги… дорого стоят.
      – Они были полностью вознаграждены за свои услуги, – напряженно сказал Дурга. – Я не такой дурак, как ты думаешь, Зиер.
      – Что ж, – сказал его собеседник. – Рад слышать. А я уж беспокоился за тебя, дорогой кузен. Знаешь ли, любой хатт, который избавляется от такого шеф-повара по одной лишь прихоти, вызывает сомнения…
      Кипя от злости, Дурга уполз в поисках другого подчиненного для допросов.
 

***

 
      Джабба Хатт и его тетя Джилиак сидели в роскошном зале аудиенции во дворце Джилиак на Нал Хутте и наблюдали, как ребенок Джилиак ползает по комнате. Малыш-хатт достаточно подрос и уже почти час мог проводить вне сумки Джилиак. На этом этапе жизни маленькое создание больше напоминало огромного толстого червя или личинку насекомого, чем хатта. Его ручки были не более чем рудиментарными отростками и не будут развиваться или отращивать пальцы до тех пор, пока детеныш не покинет материнскую сумку насовсем. Единственное, чем он напоминал взрослых представителей расы, – это взглядом выпуклых глаз с вертикальным зрачками.
      Дети у хаттов рождались практически неразумными и не достигали совершеннолетия, пока им не исполнится около сотни лет. До того момента они считались немногим более чем существами, которым нужен хороший уход и питание.
      Глядя, как хаттенок ползает по полированному каменному полу, Джабба жалел, что их нет сейчас на Нар Шаддаа, где было бы больше простора для деятельности. С Нал Хутты было сложно следить за контрабандной империей Десилийка. Джабба не раз предлагал своей тете вернуться на Нар Шаддаа, но Джилиак непреклонно отказывалась, утверждая, что загрязненная атмосфера планеты будет вредна для ее малыша.
      Таким образом, значительную часть времени Джабба проводил, курсируя между Нал Хуттой и Нар Шаддаа. Он слишком давно не наведывался в свои владения на Татуине. Дела там вел Эфант Мои, чевин-негуманоид, и вел старательно, но личного присутствия там очень не хватало.
      В прошлом Джабба побывал вместе с Мои в различных переделках, и уродец с Винсота был единственным существом во вселенной, которому Джабба действительно доверял. По какой-то причине (неизвестной полностью даже Джаббе) Эфант Мои и сейчас, и раньше был всецело предан Джаббе. Джабба знал, что чевину не раз сулили большие деньги за то, чтобы предать его, но все эти предложения были им отвергнуты. Как бы то ни было, Эфант не поддавался на уговоры никогда, сколько бы ему не предлагали.
      Джабба ценил верность своего друга и вел лишь минимальный контроль за его действиями. Он не ждал от Мои предательства, не после всех этих лет… но это не мешало ему быть готовым ко всему.
      – Тетя, – сказал Джабба. – Я прочитал последний доклад от нашего источника в бухгалтерии Бесадии, их прибыль просто поражает. Даже распри из-за власти Дурги не помешали им. Илезия производит все более качественный спайс каждый месяц. Корабли, полные паломников, прибывают чуть не каждую неделю. Это удручает.
      Джилиак тяжело повернула голову к своему племяннику:
      – Дурга работает лучше, чем я могла ожидать от него, Джабба. Я не думала, что он сможет удержать лидерство. Теперь я предвижу, что Бесадии будут готовы дать нам отпор – хоть властью Дурги там недовольны, его явные противники мертвы, и никто не намерен их заменить.
      Джабба, моргнув, взглянул на тетю, и в нем загорелась искра надежды. Она говорила почти как прежняя Джилиак, какой была до материнства!
      – Ты знаешь, почему они мертвы, тетя?
      – Потому что Дурга оказался достаточно глуп, чтобы связаться с "Черным солнцем", – сказала Джилиак. – Его противники были устранены слишком примитивным для хатта образом. Только у "Черного солнца" так много средств. Только принц Ксизор мог быть настолько хладнокровно-дерзким, чтобы убить их всех с разницей в несколько дней.
      Джабба оживился.
      "Неужто она выходит из материнского дурмана?" – подумал он.
      – Принц Ксизор, несомненно, из тех, с кем следует считаться, – сказал он. – Вот почему время от времени я оказывал ему услуги. Я предпочитаю оставаться у него на хорошем счету… просто на случай, если мне когда-нибудь понадобится услуга в ответ. Как это было однажды на Татуине. Он помог мне тогда и ничего не попросил в ответ, потому что я оказывал ему услуги в прошлом.
      Джилиак медленно покачала головой взад-вперед в манере, перенятой от людей.
      – Джабба, ты знаешь мое мнение на этот счет, я говорила тебе об этом много раз. С принцем Ксизором играть не стоит. Лучше держаться подальше от него и никоим образом не связываться с "Черным солнцем". Открой дверь для него однажды, и ты рискуешь стать его вассалом.
      – Я осторожен, тетя, заверяю тебя. Я никогда не поступлю, как Дурга.
      – Хорошо. Дурга скоро обнаружит, что открыл дверь, которую не так-то просто закрыть. Если он шагнет в нее… он больше не будет хозяином самому себе.
      – И мы должны надеяться, что он это сделает, тетя?
      Джилиак немного сузила глаза.
      – Вряд ли, племянник. Ксизор не тот враг, с которым я хочу тягаться. Он, очевидно, имеет свои виды на Бесадии, но охотно приберет к рукам и Десилийк тоже, в этом я не сомневаюсь.
      Джабба молча согласился. Будь такая возможность, Ксизор захватил бы всю Нал Хутту.
      – К слову о Бесадии, тетя, – заговорил он, – что насчет этих илезианских доходов, о которых мне сообщили? Что мы можем сделать, чтобы остановить Бесадии? У них на Илезии теперь девять колоний. Они готовятся создать новую колонию на Нирвоне, еще одной обитаемой планете этой системы.
      Джилиак задумалась на секунду.
      – Возможно, стоит снова использовать Тероензу, – сказала она. – Дурга, похоже, и не подозревает, что он причастен к смерти Арука.
      – Использовать? Но как?
      – Пока не знаю… – сказала Джилиак. – Может быть, нам удастся подтолкнуть Тероензу к тому, чтобы объявить свою независимость от Дурги. Если они подерутся, прибыль Бесадии неизбежно пойдет под откос. А потом… мы подберем остатки.
      – Замечательно, тетя! – Джабба был счастлив слышать прежнюю Джилиак, плетущую интриги, как раньше. – Теперь, если я смогу просто доложить об этих цифрах, а ты внесешь свой вклад в уменьшение наших затрат на…
      – А-ах!
      Джабба осекся, прерванный материнским воркованием Джилиак, и увидел, что детеныш-хатт подполз к своей матери, протягивая вверх крошечные недоразвитые ручонки и таращась на нее выпученными глазками. Детеныш открыл рот и что-то требовательно прочирикал.
      – Смотри, племянник! – умильно пропела Джилиак. – Малыш знает маму, правда, прелесть моя?
      Джабба закатил глаза так, что они чуть.не выпали из орбит. "Поглядите – так угасают величайшие криминальные умы этого тысячелетия," – уныло подумал он.
      Джилиак подобрала ребенка и посадила обратно в свою сумку. Джабба взглянул на маленькое существо с выражением, очень близким к откровенной ненависти…
 

***

 
      Следующую пару дней Хэн провел с участниками подпольного движения вуки, завершая с ними сделку. Он открыл отсеки "Сокола" и вместе с Яриком выгрузил разрывные стрелы из потайных отсеков. Катарра, Кичиир и Мотамба столпились вокруг ящиков, обмениваясь возбужденными восклицаниями о своем новом приобретении.
      Тем временем другие подпольщики проследовали на корабль, сверкая его броней штурмовиков. Туда поместилось около сорока полных костюмов и с десяток шлемов. Если качество брони соответствовало рыночным ценам, прибыль в два раза превысит траты на путешествие. Сделка получилась действительно неплохая.
      К тому времени когда вся броня была упрятана так, чтобы экипаж "Сокола" мог свободно перемещаться по кораблю, наступила ночь. Хэн решил, что для выхода из пещеры и прямого полета сквозь деревья лучше будет дождаться рассвета. Он и Ярик попрощались с хозяевами и растянулись в пилотских креслах, чтобы немного поспать.
      Но еще до восхода солнца Хэна разбудил громкий – и знакомый! – рев вуки. Кореллианин открыл глаза и подскочил, чуть не сбив сонного Ярика. Активировав трап, он сбежал вниз.
      – Чуй!
      Хэн был так рад видеть мохнатого друга, что даже не возражал, когда вуки сгреб его в охапку и встрепал волосы, пока они не встали дыбом. Все это время Чубакка не переставая изливал потоки жалоб. О чем Хэн думал, собираясь покинуть его? Как ему пришло такое в голову? Чего же еще ожидать от человека?
      Когда вуки, наконец, отпустил его, Хэн воззрился на Чуи в полном недоумении.
      – Что ты хочешь этим сказать? Я возвращаюсь на Нар Шаддаа, приятель. Если ты еще не заметил, Чуй, ты теперь женатый мужчина. Твое место здесь, на Кашиийке, рядом с Маллой.
      Чубакка с протестующим воем и возражениями покачал головой.
      – Долг жизни? Друг мой, я знаю, ты поклялся мне долгом жизни, но давай мыслить разумно! Теперь ты должен быть со своей женой, на родной планете! А не удирать вместе со мной от имперских крейсеров.
      Вуки только собрался продолжить возмущаться, когда громкий рассерженный рев из-за спины заставил Хэна подпрыгнуть и дернуться в сторону. Большая лохматая рука схватила его за плечо и развернула так, словно он был легче перышка. Над ним возвышалась Маллатобук. Жена Чуи была в гневе – обнаженные зубы сверкали, голубые глаза сузились и горели яростью. Хэн поднял обе руки и прижался к волосатой груди своего друга.
      – Ты что, Малла! УСПОКОЙСЯ!
      Маллатобук снова взревела, потом разразилась гневной тирадой: "Люди! Как они могут так пренебрежительно относиться к чести и традиции вуки? Как посмел Хэн предположить, что Чубакка откажется от долга жизни? Ничто не может оскорбить вуки сильнее! Ее муж – хранитель великой чести! Он отважный воин, опытный охотник, и если он дал свое слово, он держит его! Особенно если речь идет о долге жизни!" Опешивший от благородной ярости Маллы, Хэн поднял вверх обе ладони и пожал плечами, но не смог вставить ни слова. Он умоляюще обернулся на своего друга. Чуби, пожалев своего кореллианского товарища, вмешался. Он встал между Маллой и Хэном и быстро заговорил, убеждая ее в том, что Хэн, несомненно, не хотел нанести ни оскорбления, ни обиды. Его слова были сказаны по неведению, а не по злому умыслу.
      Наконец Малла успокоилась, и ее рык упал до тихого рокота. Хэн виновато улыбнулся.
      – Послушай, Малла, не обижайся. Я знаю, что Чуй здесь просто лучше всех, что он замечательный, храбрый, умный и все такое. Я просто не знал, что для вуки долг жизни – превыше всего.
      Он повернулся к своему другу.
      – Хорошо, значит, ты летишь с нами, и мы вместе еще помотаемся по космосу. Так что попрощайся с невестой.
      Чубакка и Маллатобук ушли, оставив Хэна и Ярика проводить предполетные проверки. Несколько минут спустя Хэн услышал лязг закрывающегося трапа "Сокола". Еще через несколько секунд Чубакка уже устроился в кресле второго пилота. Хэн посмотрел на него:
      – Не волнуйся, брат, клянусь, мы вернемся сюда… скоро. Я заключил хорошую сделку с Катаррой и ее подпольем. Твоим людям понадобится много больше боеприпасов, прежде чем они смогут хотя бы надеяться дать импам отпор и освободить твою планету. И я получу это вооружение для них.
      Из передатчика раздался голос Ярика, сидевшего на правой турели.
      – И собственную прибыль разумеется.
      Хэн рассмеялся.
      – Да… конечно! Чуи… готовься! Вперед!
      "Сокол Тысячелетия" поднялся на репульсорах и неторопливо, с достоинством, выплыл из ветки-пещеры. Внезапно всех вжало в сиденья, и корабль со свистом понесся прямо вверх, сквозь туннели деревьев. Они мчались в небе, залитом красно-янтарным светом. И чем выше поднимался "Сокол", тем больше тонула планета в рассветном золоте.
      "Куаррр-теллеррра, – думал Хэн. – Златовласая воительница, женщина, которую он знал как Брию… Как она сейчас? Думает ли обо мне хоть иногда?" Мгновения спустя Кашиик превратился в стремительно уменьшающийся зеленый шар, и корабль вонзился в непроглядную звездную тьму…
 

***

 
      Боба Фетт сидел в трущобах на Тэте, планете Внешних территорий, и слушал выступление Брии Тарен перед местными лидерами восстания. Известнейший в Галактике охотник за головами обладал множеством источников информации, включая шпионскую сеть, которой позавидовало бы большинство планет. С тех пор, как время от времени он стал выполнять имперские поручения, он часто был в курсе таких данных и сведений, за которые любое командование отдало бы многое.
      Но, несмотря на то что Бриа Тарен была офицером повстанцев, награда за нее была назначена не Империей. Нет, вознаграждение было гораздо выше имперских расценок и составляло пятьдесят тысяч кредиток за живую, невредимую жертву – никакого уничтожения. Изначально награду выставил Арук, старый предводитель клана Бесадии, но его наследник Дурга продлил ее после его смерти, пообещав бонус за выполнение заказа в течение трех месяцев.
      Боба Фетт искал Брию тут и там уже больше года. Женщина выполняла миссии под глубоким прикрытием, из-за чего ее было крайне сложно выследить. Она порвала все связи с семьей – возможно, для того, чтобы уменьшить опасность для них в случае поимки ее Империей. Во время визита на свою родную планету – Кореллию – она жила на нескольких тайных базах мятежного командования, с усиленной безопасностью и серьезной охраной.
      Высокие меры безопасности были объяснимы… в конце концов, повстанцы жили в страхе полномасштабной атаки имперских войск. Поэтому расположение своих баз они держали в строжайшем секрете и постоянно их перемещали. У охотника за головами – при всех его навыках и умениях – было мало шансов подобраться к добыче достаточно близко, чтобы захватить ее живьем.
      Если бы Бесадии устроила смерть Брии, Фетт был вполне уверен, что сумел бы убить ее, даже посреди базы повстанцев. Но живая, невредимая добыча – это гораздо труднее…
      Тем не менее несколько дней назад он узнал, что на Тэте запланировано собрание мятежников. Приняв во внимание весь риск, он рассудил, что Бриа явится туда, и два дня назад прибыл на Тэт. Риск был оправдан – вчера вечером объявилась добыча.
      Нынешнее месторасположение штаба повстанцев обнаружилось в старых канализационных туннелях под портовым городом. Через древние водостоки и вентиляционные шахты охотник беспрепятственно проник на базу, незамеченный камерами слежения и сенсорами, отловил нескольких дроидов-уборщиков, разместил на них миниатюрные датчики и отправил свободно разгуливать по помещениям, собирая все, что определялось как "грязь". Оставалось лишь следить за показаниями, и сегодня его ожидания были вознаграждены.
      Бриа Тарен проводила встречу с двумя тэтскими повстанцами высокого ранга. Крошечный уборщик, следуя запрограммированным инструкциям, шустро пробежал мимо них, когда они вошли в комнату, и неприметно затих в углу.
      Боба Фетт не видел пользы в мятежных организациях любого толка. Идею бунта против любого законного правительства он считал криминальной. Империя хранила порядок, а Боба Фетт порядок ценил. Тэтское сопротивление не было исключением… кучка заблудших идеалистов, вознамерившихся создать анархию…
      Глаза его презрительно сузились за визором шлема. Возглавляли движение коммандер Уинфрид Дагор и ее помощник, лейтенант Палоб Годальи. В данный момент Тарен спорила с ними о необходимости объединения различных мятежных групп в единый альянс. Есть сведения, говорила она, что идея альянса получила поддержку в высоких кругах.
      Известный сенатор, Мои Мотма с Чандрилла, недавно провела тайные переговоры с командованием Брии на подпольной базе кореллианских повстанцев. Сенатор согласилась, что кровавая резня, устроенная Империй на таких планетах, как Громан, Деварон, Рампа 1 и 2, показала, что Император либо патологически безумен, либо безмерно жесток и должен быть свергнут здравомыслящими людьми.
      Тарен говорила увлеченно, ее чистый голос слегка подрагивал от сдерживаемых эмоций. Было очевидно, что ее действительно заботил этот вопрос. Когда она замолчала, Уинфрид Дагор откашлялась. Ее голос был резок – причиной тому были и возраст, и напряжение.
      – Коммандер Тарен, мы сопереживаем нашим братьям и сестрам на Кореллии, Алдераане и других планетах. Но здесь, на Внешнем кольце, мы так далеки от Центра, что едва ли можем оказать вам действенную помощь, даже объединившись с вашими группами. Мы идем своим путем. Император обращает на нас мало внимания. Мы совершаем набеги на имперские корабли и многими средствами противостоим Империи – но мы ценим нашу независимость. Мы вряд ли намерены вступить в более крупную организацию.
      – Коммандер Дагор, ваша политика изоляциониста только усилит беспредел в Империи, – сказала Тарен с прорезавшейся тоской. – Помяните мои слова, это случится, Палпатин не будет вечно закрывать глаза на вас.
      – Может быть… а может быть, и нет. Я все же сомневаюсь, что мы можем сделать больше, чем делаем сейчас, коммандер Тарен.
      Боба Фетт услышал скрип стула и шорох ткани: кто-то пошевелился. Потом Тарен заговорила снова:
      – Коммандер Дагор, у вас есть корабли. У вас есть войска. Оружие. Ваша планета одна из ближайших к Корпоративному сектору. Мы понимаем, что это долгий путь. Но все же вы можете оказать помощь. Вы можете помочь с приобретением оружия в Корпоративном секторе и направлять его сюда для отправки в другие организации. Не думайте, что если вы далеко, то ваша помощь не нужна.
      – Коммандер Тарен, вооружение стоит денег, – сказал лейтенант Годальи. – Откуда мы возьмем средства?
      – Что ж, если тэтанцам удастся найти несколько миллионов, чтобы нам помочь, мы, несомненно, будем признательны, – сухо сказала Бриа. По комнате пробежал грустный смешок. – Но мы работаем над этим. Финансирование сопротивления – очень сложная вещь, но есть достаточно недовольствующих граждан, которые если и не имеют смелости открыто выступить за повстанцев, то секретно передают нам свои деньги. Некоторые из хаттов также могут внести вклад… тайно, конечно.
      "Интересно…" Для охотника это было новостью, хотя, если подумать, хатты были известны тем, что играли на обе стороны, при этом соблюдая собственные интересы в любом конфликте. Если где-то назревала выгода в деньгах или власти, хатты были тут как тут…
      – Хаттское пространство не далеко от нас, – задумчиво произнесла Дагор. – Возможно, мы сможем наладить контакты с другими хаттами… посмотрим, захотят ли они помочь.
      – Помочь? – голос Брии брызнул смехом. – Хатты? Они могут вложить деньги, и некоторые это уже сделали, но они делают это по собственным причинам, не имеющим, поверьте мне, ничего общего с нашим целями. Хатты далеки от нас… но иногда наши и их намерения совпадают. И вот тогда они дают нам деньги. В половине случаев мы не можем даже предположить, какую выгоду они могут извлечь из такого "пожертвования".
      – Вероятно, лучше и не догадываться, – сказал лейтенант Годальи. – И все же, коммандер Тарен, здесь есть и свои плюсы. Наш новый имперский мофф гораздо менее… бдителен, чем был Сарн Шильд. Нам сходит с рук гораздо больше, чем это было при правлении Шильда.
      – Это совсем другое, – сказала Бриа Тарен. – Мы изучали этого нового моффа, Ирефа Оргеджа. Большинство новых мер, введенных им на Внешних территориях, были так нелепы, что мы начинаем думать, нет ли у него в родне гаморреанцев.
      По комнате прокатился смех. Бриа продолжила:
      – Оргедж самонадеян и туп. Он утверждает, что не повторит ошибки Шильда, и собирается держать личный контроль над своими военными силами. Эта политика значительно уменьшила имперскую угрозу здесь, на Внешних территориях. Имперское командование вынуждено сверяться с Оргеджем в каждой мелочи. Он довел их до паралича, коммандер Дагор.
      – Мы знаем об этом, коммандер, – согласилась Дагор. – Каких действий вы хотите от нас?
      – Увеличьте свои набеги на имперские суда, поставляющие военное снаряжение на Внешние территории, коммандер. Нам нужно это оружие. А к тому времени, когда с Оргеджем свяжутся и он отдаст приказы, вы и ваши люди будете уже далеко.
      Дагор на мгновение задумалась.
      – Думаю, мы можем обещать вам это, коммандер Тарен. Что до остального… мы примем это к рассмотрению.
      – Поговорите со своим людьми сегодня, – сказала Бриа. – Завтра я улетаю.
      Боба Фетт навострил уши, мысленно уговаривая ее раскрыть планы. Но больше не последовало ни звука – только скрип стульев, когда повстанцы встали и покинули комнату.
      Он держал под пристальным наблюдением все близлежащие космопорты, но на следующий день не мог заметить ни малейшего следа Брии Тарен. Должно быть, она проскользнула на корабль повстанцев каким-то тайным образом.
      Охотник за головами был немного разочарован своей неудачей, но важнейшей чертой любого охотника – а Боба Фетт этим жил – было терпение. Путешествие на Тэт не оказалось напрасным. Фетт связался с Гильдией и обнаружил незанятый заказ – богатый, уединенно живущий бизнесмен, у которого было надежно охраняемое и "защищенное" имение в горах Тэта.
      Защищенное – да, от обычных охотников, но Боба Фетт был единственным в своем роде. Деятельность бизнесмена была столь предсказуема, что составить план было до смешного просто. Он был человеком привычки. Фетту не нужно было даже разбираться с его телохранителями, так как этот заказ допускал уничтожение. Требовалось только убийство.
      Боба Фетт выбрал удобную позицию на дереве, позволявшую ему создать временную засаду, совершить убийство и ускользнуть прежде, чем телохранители или охрана смогут хотя бы вычислить это место. Требовался лишь один выстрел.

5. ЧЕРЕЗ ВСЮ ГАЛАКТИКУ