КОНТРОЛЬ И ПОРЯДОК

В мире происходит так много ужасного; так много смятения, насилия и жестокости. Что можно сделать, как жить человеку, в этом мире, разодранном на куски, в мире, где так много отчаяния и скорби? И в самом человеке так много смятения и конфликта. Что такое взаимоотношения человека с этим извращённым обществом, где извращён и сам человек? Как нужно жить, чтобы найти хоть какой-то покой и хоть какой-то порядок, одновременно находясь в этом испорченном, распадающемся обществе? Уверен, что вы должны были задать себе эти вопросы; и если найден правильный ответ — что необычайно трудно, — человек сможет, возможно, привнести какой-то порядок в свою жизнь.

Какой ценностью обладает человек, ведущий упорядоченную, разумную, целостную, уравновешенную жизнь в этом мире, который разрушает сам себя и которому постоянно угрожает война? Какую же ценность имеет изменение отдельного человека? Какое воздействие оно может оказать на всё человеческое существование в целом? Я уверен, вы задавали себе эти вопросы. Но думаю, это неправильные вопросы, ведь человек живёт и действует не ради кого-то ещё, не ради пользы общества. Поэтому, как мне кажется, необходимо выяснить, что такое порядок, с тем чтобы не зависеть от обстоятельств, от конкретной культуры — экономической, социальной или любой другой, — ведь если человек не выяснит для себя, что такое порядок, как ему жить без конфликта, жизнь его пройдёт впустую, она не имеет смысла. Поскольку сегодня мы живём в постоянном напряжении и конфликте, жизнь имеет очень мало смысла; по сути, она вообще не имеет никакого значения. Иметь немного денег, ходить на работу, быть обусловленным, повторять слова других людей, иметь очень стойкие, упрямые мнения и догматические верования — во всей этой деятельности очень мало смысла. И так как она не имеет смысла, интеллектуалы во всём мире стараются придать ей какой-то смысл. Если эти люди религиозны, то они придают смыслу жизни особый уклон, если они материалисты — другой уклон, с определённой философией или теорией.

Поэтому представляется очень важным, и не только сейчас, но и во все времена, если быть вообще серьёзным, найти для себя образ жизни, не в качестве теории, в реальной, повседневной жизни найти способ жить без какого-либо конфликта на всех уровнях своего бытия. Чтобы сделать это, человек должен быть серьёзным. И эти встречи не предназначены для философского или религиозного развлечения. Мы здесь для того — если мы серьёзны, а я надеюсь, что это так, — чтобы вместе найти способ жизни, не пользуясь какой-либо особой формулой, теорией, принципом, верой. Общение предполагает совместное участие, совместную работу, совместное творчество, а не просто выслушивание множества слов и идей; мы вообще не имеем дел с идеями. Поэтому с самого начала должно быть абсолютно ясно, что мы здесь очень серьёзно посвящаем свои умы и сердца тому, чтобы понять, может ли человек — то есть вы — жить в полном мире, положив конец всем конфликтам во всех своих взаимоотношениях.

Чтобы выяснить это, необходимо смотреть на себя не с точки зрения определённой философии, определённой системы мысли или конкретной религиозной позиции. Думаю, человек должен от всего этого полностью отказаться, чтобы наш ум мог свободно наблюдать сам себя в своём отношении к обществу, в отношении к нам самим, к нашим семьям, к нашим соседям; ибо только тогда, только в наблюдении того, что на самом деле происходит, появляется возможность выхода за пределы этого. Я надеюсь, что именно это мы и собираемся делать во время наших бесед. Мы не проповедуем новую теорию или новую философию, не приносим никакого религиозного откровения. Нет ни учителя, ни спасителя, ни наставника, ни авторитета — и я действительно имею в виду именно это, — ведь если вы хотите участвовать в том, что говорится, то вам следует также полностью отбросить в сторону и любую форму авторитарности, иерархический взгляд; ум должен быть свободен для наблюдения. Ум не может наблюдать, если вы придерживаетесь какой-либо системы, ориентира, принципа или ограничены какой-либо формой веры. Ум должен быть способен наблюдать. По-видимому, в этом будет заключаться для нас некоторая трудность, ведь для большинства из нас знание превратилось в мёртвый груз, в тяжёлый камень на шее; знание стало нашей привычкой, знание стало нашей обусловленностью. Серьёзный ум должен обладать свободой для наблюдения; он должен быть свободным от этого мёртвого груза — свободным от знания, опыта, традиции, которые являются накоплениями памяти, прошлым.

Итак, чтобы на самом деле наблюдать «то, что есть», чтобы видеть весь смысл «того, что есть», ум должен быть свежим, быть чистым, неразделённым. Из этого вытекает ещё одна проблема: как смотреть без этого разделения — на «я» и «не-я», на «мы» и «они».

Как мы говорили, вы наблюдаете за собой, вы смотрите на себя с помощью слов ведущего беседу. Поэтому вопрос таков: как нужно наблюдать? Я не знаю, задавали ли вы вообще этот вопрос. Как вы смотрите, слушаете, наблюдаете? — не только себя, но и небо, деревья, птиц, своего ближнего, политика. Как вы слушаете и наблюдаете другого, как вы наблюдаете себя? Ключ к наблюдению — в видении вещей без разделения.

Может ли это когда-либо произойти? Всё наше существование разбито на фрагменты. Мы разделены внутри себя, мы противоречивы. Мы живём в разделении — это реальный факт. Один фрагмент из множества других фрагментов полагает, что он способен наблюдать. И хотя за счёт множества связей он получает власть и авторитет, но это всё равно лишь один фрагмент из множества других фрагментов. И этот один фрагмент смотрит и говорит: «Я понимаю; я знаю, что такое правильное действие».

Так как мы разделены, разбиты, противоречивы, между различными фрагментами существует конфликт. Вы знаете это как факт, если вы наблюдали за этим. И мы приходим к выводу, что с этим ничего нельзя сделать, что ничего нельзя изменить. Как из этого разделения создать целое? Нам понятно, что для того чтобы жить гармоничной, упорядоченной, здравой, разумной жизнью, эта фрагментация, это разделение на «ты» и «я» должно прийти к концу. Но мы пришли к заключению, что это невозможно, — это мёртвый груз «того, что есть». Поэтому мы изобретаем теории, мы ожидаем «милости» от чего-то божественного — как бы его ни называли, — чтобы оно пришло и чудесным образом принесло нам избавление. К несчастью, этого не происходит. Или вы живёте в иллюзии, придумывая миф о высшем «я», об Атмане. Это даёт возможность бегства.

Нас легко склонить к побегу, потому что мы не знаем, как из этого разделения сделать целое. Мы говорим не об объединении, поскольку оно подразумевает, что кто-то это объединение осуществляет: один фрагмент соединяет вместе другие. Надеюсь, вы видите трудности, связанные с тем, что мы разделены на множество фрагментов, сознательных и бессознательных. И мы пробуем множество способов. Один из наиболее модных способов— поручить психоаналитику сделать это за вас; или вы анализируете себя сами. Пожалуйста, послушайте внимательно: сушествуют анализирующий и то, что анализируется. Мы никогда не задавались вопросом, кто такой этот анализирующий. Очевидно, что он является одним из множества фрагментов, и он же пытается анализировать всю структуру человека. Но ведь и сам анализирующий — будучи фрагментом — обусловлен. Его анализ имеет несколько аспектов. Прежде всего, любой анализ должен быть завершён — иначе он превращается в камень на шее анализирующего, когда тот начинает анализировать следующий случай, следующую реакцию. Так что память о предыдущем анализе лишь увеличивает бремя. Анализ также предполагает наличие времени; реакций, ассоциаций и воспоминаний, которые надо проанализировать, так много, что на это уйдёт вся ваша жизнь. И к тому времени, когда вы полностью проанализируете себя, — если такое вообще возможно, — вы уже будете одной ногой в могиле.

Это одно из проявлений нашей обусловленности: идея, что мы должны анализировать себя, смотреть на себя интроспективно. В этом анализе всегда есть цензор — тот, кто контролирует, направляет, формирует; существует постоянный конфликт между анализирующим и предметом анализа. Так что вы должны видеть это — не как теорию, не как что-то, что вы накопили как знание; знание превосходно на своём месте, но не тогда, когда вы пытаетесь понять всю структуру вашего существа. Если вы используете знание, полученное путём ассоциации идей и накопления, путём анализа, как средство для понимания себя, тогда вы перестаёте изучать себя. Чтобы изучать, нужна свобода наблюдать без цензора.

Мы можем видеть, как это происходит в нас на самом деле, будучи «тем, что есть», ночью и днём, бесконечно. Если увидеть истину этого — именно увидеть истину, не составить мнение, — увидеть тщетность, зло и напрасную трату энергии и времени, весь процесс анализа приходит к концу. Надеюсь, вы делаете это в тот момент, когда слушаете эти слова. Потому что через анализ продолжается бесконечная цепь ассоциаций; поэтому человек говорит себе: «Измениться невозможно; этот конфликт, это страдание и это смятение — они неизбежны; такова уж жизнь». И человек становится механичным, склонным к насилию, жестоким и глупым существом. Когда человек действительно наблюдает это как факт, он видит истину этого; он может увидеть истину этого, только если на самом деле видит то, что происходит, — «то, что есть». Не осуждайте то, что есть, не рационализируйте его — просто наблюдайте. А наблюдать можно только тогда, когда в вашем наблюдении нет никаких ассоциаций.

До тех пор пока существует анализирующий, должен существовать цензор, порождающий всю эту проблему контроля, регулирования, управления. Я не знаю, осознавали ли вы когда-нибудь, что с момента рождения и до самой смерти мы постоянно контролируем, регулируем себя. Все эти «должен» и «не должен», «следует» и «не следует». Контроль подразумевает приспособление, подражание, следование определённому принципу, идеалу, что в конце концов приводит к этой ужасной вещи под названием респектабельность. Почему человек вообще должен контролировать? — это не означает, что вы полностью утратили всякий контроль. Необходимо понять, что входит в контроль, что с ним связано. Сам процесс контроля порождает беспорядок; но и его противоположность — отсутствие контроля — также порождает беспорядок.

Человек должен исследовать, понимать, наблюдать всё, что входит в контроль и что с ним связано — и увидеть в отношении этого истину; тогда он будет жить жизнью, в которой есть порядок, но нет совершенно никакого контроля. Беспорядок появляется в результате противоречия, вызываемого центром, анализирующим, той сущностью, которая отделила себя от всех прочих фрагментов и старается навязать то, что она считает правильным.

Поэтому человеку нужно понять эту особую форму обусловленности: мы все связаны контролем и формируемся контролем. Не знаю, спрашивали ли вы себя — почему вы вообще что-либо контролируете, регулируете? Вы ведь действительно контролируете, регулируете, управляете, не так ли? Почему? Что заставляет вас контролировать? В чём корень этого подражания, приспособления, подчинения? Очевидно, что одним из факторов является наша обусловленность, наша культура и санкции, даваемые нашей религией или обществом в форме фраз типа «вы должны сделать это» и «не делайте этого». В этом контроле, управлении, всегда присутствует воля, являющаяся формой настойчивого желания, которая контролирует, формирует, направляет. Пожалуйста, пока вы слушаете, наблюдайте это; на самом деле наблюдайте, и вы увидите, как появляется нечто совсем иное. Мы контролируем себя, своё настроение, свои желания, свои потребности, так как это всегда безопасно. В контроле, со всеми его подавлениями и противоречиями, со всей его борьбой и конфликтом, заключена величайшая защита; появляется определённое ощущение безопасности. Он также даёт нам уверенность в том, что мы никогда не потерпим неудачу.

Где есть разделение на контролирующего, управляющего, и контролируемое, управляемое, нет добра и добродетели. Добро несовместимо с разделением. Добродетель — это состояние ума, в котором нет разделения, а потому и контроля, включающего в себя разделение. Контроль подразумевает подавление, противоречие, усилие, потребность в безопасности, и всё во имя добра, красоты и добродетели; но само по себе это — отрицание добродетели, и потому беспорядок.

Итак, может ли человек наблюдать без разделения, без наблюдающего, противостоящего наблюдаемому, без приобретённого наблюдающим знания, которое отделяет его, когда он смотрит? Ибо наблюдающий — враг добра, несмотря на то, что он желает порядка, пытается выработать правильное поведение, жить мирно. Наблюдающий, отделяющий себя от наблюдаемого, — источник всего, что не есть добро. Видите ли вы всё это? Или вы просто интересно проводите субботний день? Знаете, что всё это значит? — когда ум больше не анализирует, а действительно наблюдает, видит непосредственно и потому действует непосредственно? Это значит, что в уме нет вообще никакого разделения — это целостный, единый, а потому здоровый ум. Именно невротик вынужден контролировать себя; когда он достигает уровня полного контроля над собой, тогда, становясь окончательным невротиком, он уже не способен двигаться, он несвободен.

Увидьте истину этого! Истина — это не «то, что есть»; «то, что есть» — это разделение, чёрные и белые, арабы и евреи, весь хаос этого ужасного мира. Разделив себя, ум уже больше не является целостным, здравым, разумным, праведным. И именно из-за этого разделения в самом уме так много в мире беспорядка, насилия, жестокости. Поэтому вопрос теперь следующий: может ли ум наблюдать без разделения — так, чтобы наблюдающий и являлся наблюдаемым? Смотреть на дерево, облако, на красоту этой чудесной весны, смотреть на себя — без груза знания; смотреть на себя и учиться в момент наблюдения, не накапливая знание, чтобы ум всё время оставался свободным для наблюдения. Учится только юный ум, не отягощённый знанием. Учиться — значит наблюдать себя без разделения, без анализа, без цензора, отделяющего хорошее от плохого, отделяющего то, что «должно быть», от того, что «не должно быть». Это — одна из самых важных истин, потому что если вы наблюдаете именно так, ум обнаруживает, что все конфликты прекратились. В этом полное и абсолютное добро. Только такой ум может действовать праведно, и в этом — великая радость, радость, не стимулированная удовольствием.

Мне интересно, захотите ли вы задать какие-нибудь вопросы? Вы должны сомневаться во всём, включая ваши любимые верования, ваши идеалы, ваши авторитеты, ваши священные писания, ваших политиков. То есть необходим определённый скептицизм. Но скептицизм нужно держать на привязи; отпускайте его, когда это необходимо, чтобы ум мог видеть свободно, действовать быстро. Когда вы задаёте вопрос, он должен быть вашей собственной особенной проблемой, не случайным, поверхностным вопросом ради развлечения; это должно быть что-то ваше собственное. Если это так — вы зададите правильный вопрос. Если это правильный вопрос, вы получите правильный ответ, ибо сам акт постановки правильного вопроса содержит в себе ответ. Поэтому — я позволю себе указать вам на это — вы должны задавать правильные вопросы. И тогда, поставив правильный вопрос, мы сможем вместе принять участие в обсуждении этой проблемы. Ваша проблема не отличается от проблем других людей. Все проблемы взаимосвязаны, и если вы сможете понять до конца, целиком, одну проблему, то вы поймёте и все остальные. Так что очень важно задать правильный вопрос. Однако даже если это будет неправильный вопрос, вы обнаружите, что задавая его, вы узнаёте, когда и как задать правильный вопрос. Вам следует делать и то, и другое — тогда мы научимся задавать всегда самый главный, настоящий, истинный вопрос.

Участник беседы: В чём конечное основание или цель человеческого существования?

Кришнамурти: Вы знаете какие-либо цели? Сегодняшняя наша жизнь не имеет смысла и не имеет цели. Мы можем придумать цель, цель совершенства, просветления, достижения высшей формы чувствительности; мы можем бесконечно изобретать теории. И мы попадаем в ловушку этих теорий, превращая теории в свои проблемы. Наша повседневная жизнь не имеет другого смысла и другой цели, кроме как заработать немного денег и вести идиотский образ жизни. Можно наблюдать всё это — не теоретически, а фактически — в самом себе; бесконечная внутренняя борьба, поиски цели, поиски просветления, путешествия по всему свету, особенно в Индию или Японию, с целью изучения техники медитации. Вы можете придумать тысячу целей, но нет необходимости вам куда-либо ехать, в Гималаи, в монастырь или в какой-нибудь ашрам, представляющий собой одну из форм концентрационного лагеря, потому что всё находится в вас самих. Наивысшее, безмерное — в вас, если вы умеете смотреть. Не принимайте на веру, что оно там — это один из глупых фокусов, которые мы проделываем с собой, — что мы есть Бог, что мы «совершенны» и вся прочая несерьёзная болтовня. Тем не менее через иллюзию, через «то, что есть», через измеримое вы находите нечто неизмеримое; но начать вы должны с самого себя — в этом вы сможете открыть для себя, как смотреть. Это значит: смотреть без наблюдающего.

Участник беседы: Не могли бы вы определить, в контексте вами сказанного, что такое контроль в его отношении к сдержанности?

Кришнамурти: Необходимо понимать полное значение слова «контроль», имея в виду не только его словарное значение, но и то, как ум был обусловлен к контролю, контролю, который является подавлением. В нём присутствует цензор, контролёр, разделение, конфликт, ограничение, сдерживание, запрещение. Когда человек осознаёт всё это, ум становится очень чувствительным и потому в высшей степени разумным. Мы разрушили эту разумность, которая есть и в теле, в организме; мы извратили её своими направленными на удовольствие склонностями, потребностями. Кроме того, на протяжении веков ум формировался, контролировался и обуславливался культурой, страхом и верой. Когда человек поймёт это на самом деле, а не теоретически, когда он это осознает, он обнаружит, что чувствительность реагирует на всё очень разумно, без торможения, контроля, подавления и сдерживания. Но необходимо понять структуру и природу контроля, породившего в нас столько беспорядка, — волю, являющуюся главным центром противоречия, а потому и контроля. Смотрите на это, наблюдайте это в своей жизни, и вы увидите всё это и ещё больше. Но если вы превращаете своё открытие в знание, в какой-то мёртвый груз — вы пропали. Потому что знание — накопление ассоциаций, бесконечная цепь. И если ум скован ею, изменение невозможно.

Участник беседы: Не могли бы вы объяснить мне, как ум побеждает тело настолько, что оно может левитировать?

Кришнамурти: Вам действительно это интересно? Не знаю, почему вам хочется покинуть пределы тела. Видите ли, господа, ум постоянно ищет чего-то таинственного, чего-то скрытого, что никто кроме вас не может открыть — и это даёт вам огромное ощущение важности, удовлетворённого тщеславия, престижа — вы становитесь «мистиком». Но есть настоящая тайна, нечто действительно священное — когда вы понимаете всю целостность этой жизни, всё существование целиком. В этом есть великая красота, великая радость. Существует нечто потрясающее, что мы называем неизмеримым. Но вы должны понять измеримое. И неизмеримое не является противоположностью измеримого.

Имеются фотографии людей, которые левитировали. Ведущий беседу видел это — и прочие формы несущественных явлений. Если на самом деле вы интересуетесь левитацией — я не знаю, зачем это вам, но если это так, — вам надо иметь превосходное, в высшей степени чувствительное тело; вы не должны употреблять алкоголь, вы не должны курить, принимать наркотики, есть мясо. Вы должны иметь тело гибкое, здоровое — тело, обладающее своей собственной разумностью, не разумностью, навязанной ему умом. И если вы прошли через всё это, вы, возможно, поймёте, что в левитации нет ничего ценного!

Лондон, 16 мая 1970

ИСТИНА

Нам следовало бы обсудить несколько проблем, например, образование, и значение сновидений, а также и то, может ли вообще ум когда-нибудь стать свободным, живя в этом механическом и подражательном мире. Мы можем подойти к этой проблеме, рассмотрев вопрос о том, способен ли ум быть свободным от всякого конформизма. Мы должны исследовать всю проблему существования в целом, не одну её часть, не только техническую сторону жизни, то, как заработать себе на жизнь, но также весь вопрос о том, как изменить общество: возможно ли сделать это с помощью бунта, или есть иной тип внутренней революции, которая неизбежно приведёт к появлению общества иного рода.