Алекс почувствовала сильную теплую ладонь Джонатана, снова сжавшую ее руку, и ее щеки зарумянились, когда она посмотрела ему в глаза.

— Лучше поздно, чем никогда, леди Алекс, — едва слышно проговорил он. Его слова предназначались только для ее ушей.

— Что с тобой случилось, Александра? — спросил ее дядя, сдвигая брови под влиянием испытываемого им обидного и злого удивления. Он понял, что она изменилась даже в большей степени, чем он предполагал. Ему никогда не приходилось видеть ее столь неуступчивой и твердой. — Ты всегда была такой беззаботной, но…

— Боюсь, что теперь я стала даже хуже, — вздохнув, призналась она. Выражение ее лица стало мягким и умоляющим, а голос был полон надежды, когда она сказала: — Вы, конечно, смогли убедиться, что Джонатан заслуживает того, чтобы вы его признали. Он показал, что готов отдать все, чем он здесь владеет, для того чтобы быть со мной. Он присягнул на вечную любовь и преданность мне. Прошу вас, дорогой дядя, дать нам ваше благословение.

— Она права, лорд Генри, — посчитал в этот момент возможным вмешаться в разговор губернатор Макквери. Он положил руку на плечо старого лорда и торжественно посмотрел на него. — Неужели вы допустите, чтобы ваша гордость разбила ее сердце — да к тому же и ваше? Вы можете навсегда потерять ее, если только лишите ее этого шанса на счастье.

— Какое счастье может быть в таком непристойном браке? — воскликнул лорд Генри. В нем боролись чувства и разум. Его взгляд смягчился, когда он посмотрел на племянницу.

— Больше, нежели вы можете вообразить себе.

Алекс снова взглянула на Джонатана. Почерпнув силы в том, что она увидела в его глазах, она отошла в сторону и медленно пошла вниз по сходням. Она остановилась перед дядей и взяла его руки в свои.

— Прошу вас, дядя Генри, — умоляла она. — Я люблю его.

— Итак, ты хочешь, чтобы я оставил тебя в этой пустыне? — спросил он внезапно дрогнувшим голосом. — Так далеко от дома? Так далеко от всего, что тебе было так дорого?

— За исключением вас и тети Беатрис, все, что мне дорого, находится в этой пустыне, — заверила его она, и ее глаза снова засверкали.

— Ты уверена в этом, Александра? — Он внимательно всматривался в ее лицо. — Возврата обратно быть не может. Избрав свой путь, ты должна будешь идти по нему до конца. В этом ты должна дать себе отчет.

— Говоря по правде, сейчас я более уверена в этом, чем когда-либо. — Она оглянулась на Джонатана, который спускался по сходням, чтобы присоединиться к ней. Он протянул пожилому англичанину в знак примирения руку.

— Даю вам слово, лорд Кэвендиш, я сделаю все, чтобы она не сожалела о своем решении.

— Но почему, черт побери, я должен верить слову американца?

— Потому что — независимо от того, американец ли я или нет — я мужчина, которому она всегда будет принадлежать. — Призрак улыбки бродил по его губам, пока он продолжал ждать с твердо протянутой вперед рукой.

Лорд Кэвендиш оказался перед дилеммой, не похожей ни на одну из тех, с которыми он встречался до сих пор. Его раздражало, что его племянница вышла замуж за человека, столь низкого по положению и столь неподходящего для нее. Он всегда видел ее невестой богатого дворянина или, возможно, наследного принца одного из европейских дворов. А какой теперь у него выбор? Он может продолжать настаивать на своих правах опекуна. Он может захватить ее сейчас и с помощью губернатора заставить отплыть вместе с ним в Европу в конце этой недели. Но, поступив так, он опасался, что оправдается предупреждение шотландца. Он потеряет ее навсегда.

— Я не могу отрицать того, что весьма неохотно доверяю ее вашим заботам, капитан Хэзэрд, — сказал он, хотя и пожал его руку. У него было непреклонное выражение лица, но глаза свидетельствовали о покорном согласии. — Обращайтесь, молодой человек, с ней мягко или, Бог мне свидетель, я встречусь с вами в аду!

— Я буду помнить об этом, — медленно проговорил Джонатан, глаза которого возбужденно засверкали.

— Спасибо, дядя, — тихо сказала Алекс. Переполненная смешанными чувствами облегчения, благодарности и любви, она обняла его за шею и крепко прижалась к нему. — Скажите тете Беатрис, что я наконец встретила то, к чему стремилось мое сердце. Она поймет.

— И я, дорогая Александра, ради всего святого, надеюсь на это.

Позже в эту же ночь, когда команде дали увольнительные на берег, а губернатор Макквери увел солдат и гостя с тем, чтобы они могли еще раз воспользоваться комфортом своих постелей, Алекс и Джонатан лежали вместе в каюте шхуны «Просперо». Финн Малдун оставался на вахте на освещенной лунным светом палубе, празднуя честно заработанной бутылкой спиртного окончание кризиса и наступление яркого завтрашнего дня.

— Неужели это все сделали вы, Джонатан? — удивилась вслух Алекс. Она уютно пристроилась рядом с ним в тепле узкой корабельной койки. Изгибы ее обнаженного тела прекрасно вписывались в его мускулистый торс. — И вы проплыли бы весь путь до Америки?

— Если бы было нужно, я проплыл бы до края земли. — Скользящим движением он направил свою сильную властную руку к изгибу ее бедер. — Вы все еще, миссис Хэзэрд, не понимаете, что я люблю вас больше самой жизни?

— Я начинаю это понимать. — Она блаженно вздохнула, а потом нахмурилась, и глаза ее наполнились неожиданным раскаянием. — Я… мне жаль, что я позволила своей глупой гордости брать . верх над тем, чем было заполнено мое сердце. Вы, конечно же, были правы. Я действительно ревновала вас к Гвендолин. А сегодня, когда я увидела, как майор Битен ударил вас, я больше не могла прятаться от своих истинных чувств.

— Если бы я знал, что для этого потребуется так мало, я позволил бы ему ударить меня еще той ночью в кабаке «Насест», — поддразнил он ее. Потом он посерьезнел, и глаза его потемнели, когда он признался: — С моей стороны было ошибкой не верить вашей истории. Я так хотел вас… Клянусь небом, я знал, что вы не такая, как остальные. Я понял это, когда впервые увидел вас. Но было уже слишком поздно. Я был уже околдован. — Мягкая ироничная улыбка тронула уголки его рта.

— Так же, как и я, — быстро ответила она. — Я страдала от своей неспособности сопротивляться вам. Я была уверена, что превратилась в истинную шлюху, в женщину столь низких нравственных устоев, что вам было достаточно прикоснуться ко мне, чтобы затащить к себе в постель.

— С таким наблюдением можно согласиться. Но лишь до тех пор, пока вы выступаете в роли шлюхи не с кем иным, как со мной.

— В этом вы можете быть уверены, — обещала она, краснея от удовольствия.

Еще один вздох удовлетворения сорвался с ее губ перед тем, как она затрепетала в его руках. Она приподняла голову с его плеча и посмотрела на него сверху вниз. Красивые черты его лица освещались светом лампы, а в темно-зеленых глазах отражалась опьяняющая смесь нежности и желания. Она увидела в них свое будущее. Будущее, полное любви и чуждое сожаления о том, что Алекс оставила позади.

— Итак, мы остаемся в Австралии навсегда, мой дорогой капитан Хэзэрд? — спросила она чуть слышно.

Он улыбнулся, и она почувствовала, как плавится ее сердце.

— Навсегда плюс еще один день, леди Алекс, — подтвердил он, притянув ее к себе.

Их губы встретились в поцелуе, настолько сладострастном, что все остальное было тут же немедленно забыто.