— Если ваш собственный муж не верит этому, тогда почему вы ждете, что я поверю вам? — бесстрастно возразил губернатор. Его взгляд проник в светящиеся глубины ее глаз. — С тех пор как я занял пост губернатора в этой колонии для заблудших душ, мне пришлось выслушать множество историй о невиновности и судебных ошибках. Но я должен сказать, что ваша — самая неожиданная. Создается впечатление, что Джонатан Хэзэрд стал в конце концов жертвой какого-то страшного недоразумения.

— Его нельзя осуждать за то, что произошло.

— Совершенно верно. — Лицо губернатора помрачнело, и он покачал головой. А потом, прищурившись, задал еще один вопрос: — Что же вы надеялись выиграть, сообщая мне эту информацию?

— Я надеялась, что как минимум вы сможете сообщить обо мне моему дяде. А может быть, сумеете даже устранить совершенную в отношении меня несправедливость.

— Но теперь вы жена Джонатана Хэзэрда, — Да, и я…

— Вы хотите покинуть его и вернуться в Англию?

— Я хотела, — тихо проговорила она, дрожа всем телом. — Но теперь… О Боже, помоги мне, я сама не знаю, чего я хочу.

— Я пошлю на вас запрос, — заставил вздрогнуть ее губернатор своим предложением.

Она опять взглянула в его глаза и была почти уверена, что увидела в них новую вспышку милосердия.

— Скажите Джонатану, чтобы он приехал ко мне и поговорил об этом деле.

— Он откажется сделать это, — пояснила она. — Он намерен сохранить наш брак.

— В таком случае я, миссис Хэзэрд, сказал бы, что вы на самом деле очень счастливая женщина.

Она глубоко вздохнула. Слова губернатора подняли в ней бурный вихрь чувств. Но прежде чем она собралась с ответом, воздух сотряс пронзительный крик Гвендолин. Губернатор тут же бросился вперед, чтобы выяснить, в чем дело, а Алекс поспешила за ним, чуть ли не наступая ему на пятки. Они обнаружили Гвендолин и лорда Монтфорта сразу же за конюшней. Перед ними стоял Джага, выражение лица которого было стоически неподвижным, но темные глаза буквально излучали иронию.

— Боже мой, он всех нас убьет, — голосила вдова, прячась за своего спутника.

— Не двигаться, дикарь, убийца! — отважно вскричал лорд Монтфорт, несмотря на то что он был безоружен и ничем подкрепить свой приказ не мог.

— Успокойтесь сэр, этот человек не представляет никакой опасности! — поспешила сообщить Алекс, становясь рядом с Джагой. — Джага, мне очень жаль…

— Ничего страшного, — отозвался он, переводя взгляд на губернатора, который приветствовал его вежливым поклоном.

— Я рад встретиться с вами снова, Джага.

— Вы хотите сказать… вы знакомы с этим язычником? — бессвязно пробормотала Гвендолин, в полном недоумении набросившись с вопросами на губернатора.

— Да. Джага хорошо известен капитану Хэзэрду.

— Он — друг Джонатана, — пояснила Алекс. Она с извиняющейся улыбкой поглядела на полуобнаженного аборигена.

— Может быть, вы зайдете в дом? В настоящий момент мужа нет, но…

— Я еще приду, — сказал он. Как и в прошлый раз, он беззвучно повернулся и скрылся за углом здания.

— Туземцы безвредны, миссис Уилкокс, — с явным раздражением заверил Гвендолин губернатор Макквери.

— Тем не менее этот неприятный маленький эпизод подтверждает правильность моего предложения, — высказал мнение лорд Монтфорт.

— Что же вы предлагаете? — спросил губернатор.

— Дамам, подобным миссис Уилкокс, нечего делать на этом ужасном, зараженном насекомыми колониальном аванпосту. Ей следует вернуться с нами в Сидней.

— Но мы уезжаем уже сейчас, Уильям. Я предполагаю возвратиться домой до наступления ночи.

— К черту, Лачлен! Несколько лишних минут никакого значения иметь не будут.

— Возможно, и нет. Но вполне вероятно, что миссис Уилкокс не хочет, чтобы мы оторвали ее от друзей. Она, в конце концов, совершила продолжительное путешествие…

— Так случилось, сэр, что капитан Хэзэрд в настоящий момент организует мою поездку домой, — Гвендолин посчитала нужным информировать губернатора об этом. Она бросила еще одну приторную улыбку, адресованную молодому англичанину — англичанину богатому, как она только что выяснила. Хотя ей всегда была Ненавистна мысль о поражении, ей стало ясно, что добиться своего от Джонатана она ни за что не сможет. Кроме того, теперь у Гвендолин появился еще один шанс удовлетворить свое стремление. И это, если ей повезет, могло бы принести ей и титул, и состояние, в котором она отчаянно нуждалась. — Я отнюдь не отвергаю любезное приглашение лорда Монтфорта.

— Ну а как же с Джонатаном? — язвительно поинтересовалась Алекс. — Мне вспоминается, дорогая миссис Уилкокс, что вы настроились на продолжительный визит моему мужу.

— Он оказался не тем мужчиной, которого я помнила.

— Я рада это слышать.

— Идемте, миссис Уилкокс, — сказал лорд Монтфорт, вновь галантно взяв ее под руку. — Я помогу вам собрать вещи.

— У нас в лодке места немного, — строго предупредил губернатор.

— Со мной только саквояж, — поспешила сообщить Гвендолин. Обращаясь к лорду Монтфорту, она похвастала: — Я многоопытная путешественница.

Все вчетвером они вернулись в дом. Алекс рассеянно показывала им путь, испытывая как удовольствие от предстоящего отъезда своей соперницы, так и некоторый страх в связи с тем, что она открылась перед губернатором, хотя давно мечтала это сделать.

Когда вскоре настало время проститься с Гвендолин и двумя джентльменами, Алекс смогла выжать из себя лишь усталую улыбку.

— До свидания, губернатор Макквери. До свидания, лорд Монтфорт. — Ее бирюзовый взгляд светился триумфом, когда она перевела его на породившую столько беспокойства вдову. — Надеюсь, что вы благополучно доберетесь до Америки, миссис Уилкокс.

— Вы так действительно считаете, Александра? — улыбнулась Гвендолин. Вид у нее был весьма довольный. — Передайте, пожалуйста, Джонатану, как мне жаль, что я не смогла лично попрощаться с ним. Я уверена, он меня поймет.

— И я тоже.

— До свидания, миссис Хэзэрд, — сказал лорд Мотнфорт, хотя его глаза были прикованы к Гвендолин. Он поднял саквояж и повел ее вниз по парадным ступеням.

Губернатор Макквери на секунду замешкался.

— Даже если рассказанное вами окажется правдой, — сказал он Алекс, — то потребуется несколько месяцев для получения подтверждения этого.

— Я понимаю. — Алекс отвернулась в сторону, и по ее щекам неожиданно разлился румянец. — Я… я полагаю, что до того времени должна буду наиболее достойным образом вести себя.

— Вы уже сделали самое лучшее, что смогли, девчушка.

Вымолвив эту мудрую мысль, он водрузил на голову шляпу и повернулся, чтобы следовать за остальными. Алекс пристально посмотрела ему вслед. Она так и стояла, пока и он, и его попутчики не исчезли в укрывшем их сумраке леса, раскинувшегося на склонах холма. Затем Алекс, скрестив руки на груди и не отдавая себе отчета в причинах нахлынувшей на нее меланхолии, вернулась на кухню, чтобы присоединиться там к Тилли.

Алекс была благодарна, что Тилли разделяет с ней компанию. Когда они покончили с едой, она проводила подругу в ее коттедж. Сет и три мальчика обрадовались гостинцам, которые она принесла им, и Алекс пробыла там некоторое время, а потом пошла к конюшне.

Поскольку рабочие все еще заслуженно отдыхали после трудов праведных, не было никого, кто мог бы ее заметить, когда она прошмыгнула в конюшню и оседлала одну из находившихся там лошадей. С того дня, когда Джонатан привез ее из Сиднея, она ни разу не ездила верхом. Воспоминания о той дикой и напугавшей ее поездке сквозь бурю и о ее уверенности", что Джонатан благополучно доставит ее домой, взволновали ее до глубины души.

Вскоре она уже была в пути. Оседланная ею лошадь несла ее как ветер вдоль дороги. Она не хотела думать. Она не хотела строить планы, не хотела размышлять или осматриваться. Отчаянно стремясь бежать от беспорядка, возникшего в собственных мыслях, Алекс даже не задумывалась о цели своей поездки.

Солнечный свет проникал сквозь листву, и, любуясь его игрой, она удалялась от Бори по тропе, которая все дальше уводила ее в глубь леса. Точно так же было в ту ночь, когда она пыталась бежать. В ночь, когда Джонатан Хэзэрд впервые обнял ее.

Она низко пригнулась в седле и позволила лошади самой искать дорогу между деревьями и густыми зарослями подлеска. Дорога, как отметила Алекс, была теперь с трудом различима, и она не могла отделаться от нарастающего чувства грозящей опасности. Джонатан предупреждал ее, что ей не следует выезжать за пределы плантации.

— Джонатан, — нежно прошептала она его имя. Несмотря на свою решимость, она задумалась над всем тем, что сказал ей губернатор Макквери. Возможно, он был прав, и она ужевладела всем самым лучшим…

Внезапно ее внимание привлек чей-то неясный силуэт среди зарослей. Прежде чем она смогла заставить свою лошадь отклониться в сторону, рядом с ней появился плотный, грубо скроенный мужчина. Его тяжелые руки схватили под уздцы лошадь, а затем вытащили Алекс из седла. Она громко закричала, упав на землю, а дико испуганная лошадь встала на дыбы. Мужчина схватил ее поводья, успокоил животное и посмотрел в ту сторону, где его спутник помогал Алекс встать на ноги.

— Глянь-ка, вот и нам достался добрый кусок баранины, — заметил захвативший ее мужчина. Когда его лицо приблизилось к ней и она почувствовала его зловонное дыхание, ее едва не стошнило.

— Проклятущая душа, убери от меня свои руки! — закричала она, пытаясь вырваться, но он лишь хихикал и все сильнее сжимал ее предплечье, пока она не стала содрогаться от боли. Алекс извернулась и нанесла сильный удар кулаком по его лицу. Он прорычал ругательство и угрожающе занес руку, чтобы ударить ее.

— Оставь ее, Олли! — К месту схватки подъехал третий мужчина. Он был моложе двух остальных и не выглядел столь зловеще, как они. На всех троих была одежда, которую носили осужденные на принудительный труд на строительстве дорог. — Нам досталась лошадь. Поедем дальше.

— Очень скоро сюда явятся солдаты, — высказал мнение мужчина, державший лошадь за поводья. Он нервно оглядывался вокруг.

— Мы возьмем ее с собой. Когда мы вернемся в Сидней, она заработает для нас немало пенсов, — осклабившись, заявил второй.

— Ты что, слабоумный, парень? — сказал самый молодой беглец. — Нам нельзя возвращаться в город, и мы не можем взять женщину с собой! Они же нас определенно повесят, если…

— Я за Сидней, — сказал плотный мужчина, предводитель этой тройки. — Делайте, что я говорю, или я брошу вас на произвол судьбы.

— Может быть, Шогнесси и прав, — осмелился высказать мнение второй. — Может быть, у нас будет больше шансов, если мы направимся прямо в заросли.

— У вас будет совсем мало шансов, если вы не отпустите меня, — заявила Алекс с показной храбростью, которой она на самом деле не ощущала. Запоздало, со злостью, с глубокой горестью она осуждала себя за то, что не послушалась предупреждений Джонатана. Она горячо молила Бога, чтобы он спас ее от этой беды. — Мое отсутствие будет вскоре замечено. Освободите меня, и я даже забуду, что когда-либо видела вас.

— Заткни свою пасть, — промычал мужчина по имени Олли. Он потащил ее к лошади.

— Нет! — Она боролась с ним изо всех сил, но так и не смогла помешать ему взвалить ее на спину лошади.

Седло было уже сброшено прочь, так что он смог усесться сзади нее. Руками он крепко обхватил ее за талию.

— Я без колебаний перережу тебе глотку, девчонка, — выпалил он свою угрозу и, нахмурясь, посмотрел на двух других беглецов. — Мы скоро и для вас найдем лошадей. А до тех пор крепитесь или идите собственным путем!

— Я не намерен идти в Сидней, — вновь сказал самый молодой из них. Он бросил на Алекс беспомощный взгляд, а потом внезапно круто повернул и бросился в подлесок.

— Если хочешь, то можешь последовать за ним, ублюдок! — заорал Олли третьему спутнику.

— Нет, нет. Я… связан с вами, — заплетающимся от страха языком повторил тот.

Алекс с трудом могла дышать, когда захвативший ее бандит правил лошадью, колотя ее по бокам. Они возвращались по дороге, по которой ехала Алекс, при этом пеший ссыльный в отчаянии пытался не отставать от них.

Джонатан!.. Ее сердце мучительно болело. Но она понимала, насколько бессмысленно надеяться, что он может спасти ее. Он, конечно, еще не вернулся из Сиднея, и никто не знает, где она и что с ней. Но ведь есть же какой-нибудь способ, чтобы освободиться, пока не будет слишком поздно!

Она переборола еще один приступ тошноты, когда лошадь стала испражняться под ними. Хотя она и чувствовала смертельный ужас, она не могла позволить себе впасть в отчаяние. Что-то все-таки нужно было сделать! Мысль о том, что ждет ее в Сиднее, была невыносима. Еще более реальной стала опасность, что с ней случится то, что ей тогда угрожало.

Внезапно в воздухе раздался странный шелестящий свист. Алекс бросила взгляд вверх и ничего необычного там не обнаружила, а затем у нее перехватило дыхание, когда она услышала раздавшийся невдалеке мужской крик. Захвативший ее бандит немедленно остановил лошадь.

— Томас! — позвал он. Потом повернул голову и, не услышав ответа, сердито и удивленно нахмурился. — Открой глаза, Томас. Что…

Прежде чем он смог закончить свой вопрос, странный звук повторился. Что-то быстро задвигалось под кронами ближайших деревьев, а потом раздался негромкий звук глухого удара. Алекс почувствовала, что мужчина позади нее замер в напряжении, но он не закричал, как это сделал его товарищ по побегу. Руки, обхватившие ее талию, внезапно ослабли. Она схватилась за поводья и оглянулась, когда мужчина сполз с лошади. Он лежал распростертым без сознания на земле, и, приглядевшись, она заметила небольшую лужицу крови, вытекающей из раны на его голове.

Она бросила недоумевающий взгляд туда, где стоял едва ли в двадцати ярдах от нее одинокий, неподвижный, похожий на призрак мужчина.

— Джага! — воскликнула она, прерывисто дыша. Поняв, что она спасена, Алекс соскользнула на землю. Она повернулась лицом к своему спасителю с выражением глубокой благодарности, когда он молча двинулся к ней. — О Джага! Я… я благодарю вас, — проговорила она запинаясь.

Потрясенная новым испытанием, которое ей довелось пережить, Алекс не смогла устоять на подкосившихся ногах. Она опустилась на покрытую травой землю и смотрела, как абориген подходил к валявшемуся без чувств ссыльному. Он наклонился и подобрал свое оружие, представлявшее собой круто изогнутую заостренную плоскую деревянную палку.

— Что… — в замешательстве собиралась спросить Алекс.

— Бумеранг, — подсказал Джага. Он стер с лица даже намек на улыбку. — Теперь вы должны ехать домой.

— А что будет с ними? — спросила она, не в силах справиться с дрожью, когда она поднялась на ноги и взглянула на мужчину, пытавшегося похитить ее. — И с другим то же самое… Вы… вы убили их?

— Возможно. — Его темные глаза засветились мрачным юмором.

— Это нельзя установить точно?

— Оставьте их. — Он уже отвернулся. — Вы хорошая женщина. Но ваш муж должен побить вас. — Не сказав больше ни слова, он ушел, исчезнув в сверхъестественной тьме леса, пока она стояла, в изумлении качая головой.

Отвернувшись от распростертого тела беглеца, она вновь взобралась на лошадь и направилась к дому. Когда она добралась до плантации, Джонатан еще не вернулся из Сиднея, но Финн Малдун встретил ее тревожным вопросом, куда она исчезла. Она рассказала, что с ней случилось, и обратилась к нему с просьбой оказать помощь напавшим на нее беглецам или, если помощь уже не нужна, похоронить их по христианскому обряду.

Ирландец, сперва удостоверившись, что хозяйка серьезно не пострадала, быстро приказал трем работникам помочь ему выполнить ее распоряжение. Он решительно заявил, что если они еще живы, то он доставит их в Параматту. Он посоветовал Алекс подготовиться к «грозной ярости», с которой на нее обрушится капитан, когда она расскажет ему, что с ней приключилось, и объяснит причины отсутствия рабочих.

Она, неподвижно стоя на веранде, долго наблюдала за четырьмя уезжавшими прочь мужчинами. Потом, испытывая угрызения совести и досаду на саму себя, Алекс стала флегматично бродить по дому, и лишь после горячей ванны и чашки чая ее напряженные нервы стали успокаиваться.

Она уселась, свернувшись калачиком на диван в гостиной, пытаясь найти забвение и утешение в чтении сонетов Шекспира, когда в половине третьего появился Джонатан. Одного взгляда на его лицо было достаточно, чтобы понять, что кто-то уже встретил его и рассказал о нападении на нее.

— Что за чертовские разговоры о том, как вы раскатываете по лесу? — спросил он закипевшим от гнева голосом.

— Со мной все в порядке, если вас это заботит! — парировала она обиженно. Алекс поднялась с дивана и гордо вскинула голову, когда он приблизился к ней, чтобы взять ее за плечи.

— Да, меня это очень заботит, — проговорил он, а его взор пронзал ее насквозь. Его привело в ярость, что она подвергла себя такой опасности. Колеблясь между желанием покрепче прижать ее к себе и стремлением выпороть, он в конце концов решил ограничить наказание укоряющим взглядом.

— Я высоко ценю ваше примерное поведение, а теперь я хочу знать, почему вы не слушаетесь меня и уезжаете одна на верховые прогулки. Ради всего святого, запомните, женщина, что вас могут убить!

— Вы думаете, я об этом не знаю? Если бы Джага не оказался там…

— Джага?

— Он спас меня. — Она сглотнула накопившуюся слюну, и тень воспоминаний опустилась на ее лицо. — В начале дня он был здесь, в Бори. Я не знаю, следил ли он за мной или просто случайно оказался рядом во время моего похищения. Его удары сразили двух ссыльных. Третий к тому времени уже отделился от их группы. Мистер Малдун и несколько рабочих уже уехали посмотреть, живы ли они. Они собирались отвезти меня в Сидней. Я… я нашла бы способ спастись, — настаивала она, хотя убедительности ее словам явно не хватало.

— Черт побери, Александра! — Джонатан наконец заключил ее в свои сильные, теплые объятия.

Она закрыла глаза и добровольно покорилась ему.

— Слава Богу, что вы не пострадали, — добавил он своим низким вибрирующим голосом, в котором сейчас слышалось неподдельное волнение. Он обнимал ее так, будто решил никогда не отпускать.

— Я больше не буду ездить верхом одна, — обещала Алекс, тут же затрепетав.

— Если бы с вами что-нибудь случилось… — он так и не закончил фразу, но смысл ее был ясен.

Алекс не запротестовала, когда он уселся на диван и посадил ее к себе на колени. Она положила руки ему на плечи, и громкий вздох слетел с ее губ, когда его рука сжала ее бедра.

— Я знаю, что мои действия были безрассудны, но я вдруг почувствовала потребность уехать, — призналась она.

— Из-за Гвендолин?

— Нет, по… другой причине.

— Послезавтра мы перестанем тревожиться из-за ее постоянного вмешательства в нашу жизнь.

— Вы достали ей билет в Америку? — Ее глаза широко раскрылись; она досадовала на случайность, до крайности запутавшую историю с бойкой вдовушкой, и не знала, как ей теперь поступить. Конечно, рано или поздно она должна будет рассказать Джонатану о неожиданном повороте событий — в противном случае как можно было бы объяснить отсутствие Гвендолин? Но она предпочла бы подождать, пока нервы придут в норму. Теперь же откладывать разговор было нельзя.

— Да, я это сделал, — с чувством удовлетворения сказал он. — Она отплывет на борту «Фрегата», который поднимет якорь всего лишь через пять дней. Я также зарезервировал для нее комнату в гостинице моего друга Теннера.

— А вам не будет жаль, что она уезжает? — Алекс не могла удержаться и не задать этот вопрос.

— Ни в малейшей степени. — Он прижал ее еще ближе к себе и взглянул на потолок. — Что, надоедливая миссис Уилкокс в своей комнате?

— Я счастлива сообщить, что там ее нет.

— Тогда где же она?

— Наша гостья сейчас на пути в Сидней.

— Она поехала туда одна? — Он напрягся, ибо такой вариант был ему не по душе.

— Нет, — поспешила заверить Джонатана Алекс. И потом добавила тихим голосом: — Ей повезло, ее эскортирует сам губернатор Макквери.

— Что?.. — изумленно пробормотал Джонатан. Он разжал объятия и немного отодвинулся от нее, чтобы попытаться прочесть правду по ее лицу. — Губернатор был здесь?

— Да, — неохотным кивком головы она подтвердила свой ответ. — Он и джентльмен по имени лорд Монтфорт приехали навестить вас, когда вы были в отъезде. Они пригласили Гвендолин сопровождать их на обратном пути в Параматту. Она просила меня передать вам свои извинения за…

— А что произошло с вами? — спросил он. Его лицо вновь приняло опасно суровое выражение. — Я полагаю, что вы использовали эту возможность, чтобы навязать губернатору свою версию о вашем происхождении?

— Но как я могла не сделать это? — обороняясь, парировала она. Ее глаза сверкали, смело встречая его взор. — В конце концов это правда, и я имею полное право искать у губернатора помощи.

— И какова же была его реакция? — Его рот искривился в слабой и весьма невеселой улыбкой.

— Он обещал провести расследование.

— Но его обещание отнюдь не необходимо.

— Не необходимо? К черту, Джонатан Хэзэрд! Как…

— Я уже предпринял шаги, чтобы распутать тайну вашего прошлого.

— Что?!

— В тот день, когда вы задумали сыграть роль беглянки в повозке, я отправил письмо своему высокопоставленному посреднику в Лондон. Я поручил ему выяснить все, что он может, о лорде Генри Кэвендише. И о молодой женщине по имени леди Александра Синклер.

— Во имя Господа Бога, почему вы не рассказали мне об этом раньше?

— Для получения ответа потребуется месяц, — сообщил Джонатан со сводящим с ума хладнокровием.

— Возможно, и так. Но я… мне было бы приятно знать, что что-то делается, — сбивчиво сказала она обиженным тоном. Выйдя из себя, она спрыгнула с его колен. Алекс привычным движением скрестила руки на груди, когда он поднялся с дивана и встал перед ней. — Поскольку вы и без этого зашли достаточно далеко, то почему вы раньше не сказали губернатору о моем положении? — спросила Алекс.

— Я полагаю, что вы знаете ответ.

— Тем не менее просветите меня.

— Всегда имеется шанс — пусть и крохотный, — что Аачлен Макквери решит удовлетворить вашу просьбу об убежище. А я не смог бы отказаться от вас. Но даже в этом случае, я знаю, что никогда не позволил бы вам уйти от меня.

— Если вы действительно любите меня, вы никогда не поставили бы ваши желания выше моих, — проговорила она.

— Я люблю вас, — сказал он спокойно, только взор его потемнел. — Если бы вы были честны перед собой, то должны были бы признать, что у нас общие желания.

— Нет! — Она потрясла головой, будто могла каким-то образом заглушить голос своего сердца. Более чем когда-либо она хотела вообще отказаться от дальнейшей борьбы.

— Я — да поможет мне Бог! — я не знаю, что мне делать, — призналась она, и ее голос дрожал, а голова шла кругом.

— Вы моя жена, Александра. Сейчас и навсегда. — Он опять потянулся к ней.

И несмотря на путаницу, царившую в ее сознании, ей было хорошо оставаться в его объятиях.