Он выглядел разочарованным.
– Тогда я не могу предложить вам чашечку.
– Нет, спасибо. – Она напряженно ему улыбнулась. – В любом случае мне надо поскорее вернуться домой.
– Но вы приедете как-нибудь в другой раз? – Он состроил сальную гримасу. – Если честно, я чувствую себя одиноко. Хозяева были за границей, когда я въехал, и, вернувшись, не стали искать моего общества.
– Может быть, они считают, что лучше сохранять деловые отношения, – холодно проговорила Джоанна. Ей не понравилась скрытая критика в его голосе.
Он простонал:
– Черт возьми, не обижайтесь. Уверен, что Осборны очень милые люди.
– Так и есть. – Джоанна заколебалась. – Наверное, здесь, за городом, мы не спешим с оценками.
– Тогда я, должно быть, закоренелый городской житель, – сказал он быстро. – Потому что вы понравились мне с первого момента, как я вас увидел.
Она почувствовала предательский румянец.
– Это как раз говорит об опасности быстрых суждений.
– Я не боюсь рисковать, и это роднит нас, миссис Джоанна Верн.
– Наоборот, я предельно осторожна. – Джоанна завела машину, собираясь уехать.
– Нет, если вы собираетесь постоянно ездить на том гнедом.
В зеркало Джоанна увидела, что из-за поворота к ним выехала машина Габриеля, и, выругавшись про себя, торопливо сказала:
– Это лошадь моего мужа, так что я вряд ли смогу еще раз ее взять. Теперь мне действительно пора ехать.
– Конечно. – Он отошел от машины и тепло ей улыбнулся. – С нетерпением жду новой встречи с вами.
Он вернулся обратно в дом и закрыл за собой дверь. Джоанна постояла на обочине, пока Габриель не обогнал ее. Она ожидала от него каких-то комментариев, но тот проехал мимо. Как будто ее здесь и нет, подумала Джоанна сердито.
Но она знала, что он видел ее. Видел их. Джоанна ехала за ним на безопасном расстоянии, пока они не добрались до перекрестка, где он повернул не к поместью, а в сторону Вестроу. Без сомнения, в коттедж Ларкспар, решила Джоанна, слишком быстро поворачивая за угол.
Она выровняла машину, притормозила и остановилась у края дороги. В конце концов, самоубийство ничего не решит.
Джоанне пришло в голову, что в первый раз в жизни ею восхищается мужчина ее возраста. Кроме Габриеля, почти все, кого она знала, были ровесниками Лайонела. Теперь она встретила мужчину, который, кажется, смотрит на нее как на женщину – и желанную.
Надо признать, Пол Гордон тоже привлекателен. И в какое-нибудь другое время она могла бы поддаться искушению и уступить его шарму.
Вместо этого она поймана в ловушку своей любви к Габриелю, думала Джоанна горько, смотря невидящими глазами в ветровое стекло. Горло болело от непролитых слез, а мысли крутились по одному и тому же бесконечному кругу.
Она просидела так очень долго, потом опять завела машину и поехала в поместье. Обратно в свою клетку, подумала она.
Ее встретила взволнованная Грейс Эшби.
– Персидский ковер из маленькой столовой, мадам, миссис Элкотт забрала в свой коттедж. И фарфоровые подсвечники, и набор тарелок из дельфтского фаянса. Пока вас не было, приехал фургон и увез это все. Забрали также два кресла из маленькой гостиной и всю мебель из спальни миссис Элкотт. Все исчезло, вплоть до занавесок. И еще она взяла обеденный фарфоровый сервиз и полный ящик белья, не говоря уже об украшениях и коллекции табакерок мистера Лайонела…
Джоанна простонала про себя, но спокойно сказала:
– У миссис Элкотт есть разрешение забрать эти вещи, Грейс. Мистер Габриель сказал, что она может взять все, что хочет. Я… я говорила с ним об этом.
Хотя и не ожидала, что она будет действовать так стремительно. И что заберет так много.
– Я думаю, что эти вещи взяты взаймы. Все вернется обратно в поместье в свое время. – Вместе с новой хозяйкой, добавила она про себя.
– Если вы так говорите – конечно, мадам. – В голосе миссис Эшби звучало сомнение. Она сделала паузу. – Как я понимаю, ни миссис Элкотт, ни мистер Верн не будут сегодня ужинать дома. Хотите что-нибудь особенное?
На мгновение Джоанне показалось, что Грейс Эшби догадывается о том, что происходит, но быстрый взгляд на озадаченное лицо женщины убедил ее в обратном. Она с усилием улыбнулась:
– Пожалуй, немного бульона и жареной рыбы.
Она приняла ванну и переоделась в простое серое шерстяное платье с длинными рукавами и пышной юбкой. Подумав, решила, что строгий вырез требует какого-нибудь украшения, и надела жемчужное ожерелье, которое ей когда-то подарил Лайонел. Поужинав в одиночестве, она выпила кофе в гостиной и включила телевизор, но обнаружила, что не может сосредоточиться ни на какой передаче.
Лучше включу музыку, подумала она.
Лайонел не любил то, что он называл «техническими новинками», но купил высококачественную систему с CD-плеером, и они провели много дружеских вечеров, слушая любимые произведения.
Джоанна выбрала один из дисков, и через мгновение волнующие аккорды «Cello Concerto» Элгара наполнили комнату. Свернувшись с закрытыми глазами в углу дивана, Джоанна отдалась волнующему течению музыки. В какой-то момент инстинкт подсказал, что за ней наблюдают. Ее сердце глухо забилось, она медленно открыла глаза, повернула голову и увидела Габриеля, который стоял, прислонившись к двери.
Джоанна торопливо села, думая, что бы сказать, но Габриель приложил палец к губам, показывая: не нужно ничего говорить, пока не закончится музыка. Когда в комнате опять наступила тишина, он подошел к ней, слабо улыбаясь и слегка хмуря брови.
– Ты всегда слушаешь такую печальную музыку, когда находишься в одиночестве?
– Я не знаю, – ответила она чопорно. – Одинокие вечера для меня еще в новинку. – Она сделала паузу. – И музыка мне совсем не кажется печальной. Я нахожу ее яркой и освежающей.
– Преклоняюсь перед твоей высшей мудростью. – Габриель снял пиджак и, сев напротив, спокойно встретил ее испуганный взгляд. – Что-нибудь случилось?
– Я… я не думала, что ты так рано вернешься.
Он нахмурился сильнее.
– Разве я говорил, что буду поздно? Не помню. В любом случае это значит, что мы вместе сможем немного насладиться семейным счастьем. Почему ты не поставишь еще музыку?
– В общем-то я собиралась ложиться спать, – сказала она натянуто.
– Да? – Он скептически поднял брови. – А у меня создалось впечатление, что ты полностью расслабилась, потерялась в своем собственном мире.
– Внешность может быть обманчивой.
– Это правда, – тихо произнес он. – Но, пожалуйста, не старайся улизнуть. Вдруг музыка окажется общей темой, которую мы сможем спокойно обсуждать.
– Сомневаюсь, что такая существует.
– Можно проверить. А для начала расслабься. – Он внимательно оглядел ее и мягко сказал: – Ты похожа на привидение, маленькое серое привидение. Но жемчуг моей матери хорошо смотрится на тебе.
– Твоей матери? – Рука Джоанны взметнулась к гладкой нитке. – Я… я не знала… Лайонел не сказал мне.
Он пожал плечами.
– А зачем? Он подарил его матери, когда я родился. При обычных обстоятельствах он все равно перешел бы к тебе, возможно, чтобы отметить рождение нашего первенца, – добавил он без улыбки.
Она покраснела еще больше.
– Тогда я ношу его не по праву. Ты можешь забрать его. – Она подняла руки вверх, нащупывая застежку.
– Оставь, – приказал он коротко. – Жемчуг стоит носить, иначе он потеряет свой блеск.
– Моя… преемница может не согласиться с тобой. – Джоанна знала, что Синтия всегда мечтала получить это ожерелье.
– Пусть это будет моей проблемой, а не твоей, – ответил Габриель не терпящим возражений тоном. – Если хочешь, считай, что взяла его взаймы. – Он поднялся и подошел к стоящему в углу антикварному буфету. – Я собираюсь выпить стаканчик на ночь. Хочешь ко мне присоединиться?
Благоразумие подсказывало ей отказаться и уйти. С другой стороны, не хотелось показаться невежливой.
– Спасибо. Я выпью бренди. Он кивнул.
– Тогда поставь какую-нибудь музыку.
Джоанна неохотно пошла к CD-плееру. Если он воображает, что она позволит их посиделкам превратиться в уютный тет-а-тет, ему не стоит обольщаться. Только оттого, что его свидание с Синтией, судя по всему, не получилось так, как планировалось…
Большинство произведений были, честно говоря, слишком романтичными для такого случая. Мне нужна скорее драма, чем страсть, подумала Джоанна и выбрала «Шахерезаду» Римского-Корсакова.
– Хороший выбор, – одобрил Габриель, когда принес бренди. – Одна из моих любимых вещей.
– Я… я не знала.
Он хмыкнул.
– Музыка – одна из многих вещей, которые мы не знаем друг о друге.
Он подложил еще одно полено в огонь и встал, отряхивая руки.
– Я понял, что ты сегодня днем болтала с новым арендатором Чарльза и Сильвии. Давно его знаешь?
Она покачала головой.
– Мы познакомились сегодня утром.
– Ты меня удивляешь, – сказал он ров но. – Я принял его за старого дорогого друга.
Джоанна пожала плечами.
– С одними людьми сходишься легче, с другими труднее.
– И как же вы с ним… сошлись?
– Сомневаюсь, что это представляет какой-нибудь интерес, – сказала Джоанна холодно, стараясь не замечать его сарказма.
– Ошибаешься. Пока мы женаты, все твои знакомства… вызывают у меня глубокий интерес.
Она заколебалась.
– Я встретила его сегодня утром, когда каталась верхом. В этом есть что-нибудь плохое? Или, – с вызовом продолжала она, – мне вообще запрещено знакомиться с новыми людьми?
– Ни в коем случае. – Он с задумчивым видом сделал глоток бренди. – Как его зовут?
– Гордон, – сказала она с преувеличенной четкостью. – Пол Гордон, если это что-нибудь тебе говорит.
– Ничего. И я бы хотел, чтобы так и оставалось.
Она уставилась на него.
– То есть?
– То есть я уверен, что могу рассчитывать на твое благоразумие, – сказал он шелковым голосом.
Джоанна поставила бренди на стол у дивана с силой, от которой хрупкий хрусталь едва не разлетелся.
– Боже мой! – Ее голос дрожал. – Мои поздравления, Габриель. Ты только что провозгласил себя королем двойного стандарта.
– То есть? – Он обернул ее собственный вопрос против нее.
– То есть список твоих «неблагоразумных» побед не поддается изучению.
– Это вульгарно, дорогая. На чем основаны твои домыслы?
– Твои похождения распутника были хорошо задокументированы, – сказала Джоанна презрительно.
– Колонки светских сплетен не самый надежный источник.
– Ты говоришь, что провел последние два года в безбрачии?
Его рот сжался.
– Нет. Когда ты голоден, Джоанна, то подбираешь те крохи, которые можешь.
– И, естественно, у тебя был замечательный аппетит, – предположила она дрожащим голосом.
Габриель задумчиво на нее посмотрел.
– Я уверен, что ты так всегда считала. – Он коротко вздохнул. – Да, я сбивался с пути истинного, но не серьезно и не часто. Ты это хотела узнать?
– Твоя любовная жизнь меня не касается. – Она чувствовала, как пульс бьется в саднящем горле. – Но у леди, которая последует за мной, может быть другое мнение.
– Я надеюсь на это, – протянул Габриель. – Я не выдержу больше безразличия со стороны жены.
Оскорбленная до глубины души, Джоанна вскочила на ноги.
– Ты… ты – лицемер, – сказала она, запинаясь.
Это именно ты был безразличен, подумала она. Тебе было все равно… ты оставил меня здесь истекать кровью.
Он тоже поднялся.
– Еще грубости? – спросил он язвительным голосом и, подойдя к CD-плееру, выключил его. – Может быть, мне стоит научить тебя манерам.
– Сам возьми несколько уроков – верности, – съязвила она в ответ.
– Я уже научился этому, любовь моя. – От его улыбки ее бросило в дрожь. – Моей будущей невесте не на что будет жаловаться, обещаю. – Он резко засмеялся. – Разве не удивительно, что может сделать любовь?
Снедавшая ее боль удвоилась. Сила, которую она не предполагала в себе, помогла ей поднять голову и даже улыбнуться.
– Мне кажется, я не могу судить об этом. Но, возвращаясь к Полу Гордону, я буду благоразумной, если и ты будешь, Габриель. Это все, что могу обещать. Так что решать тебе. Спокойной ночи.
Она повернулась и пошла к двери. Он догнал ее в два шага и как клещами впился в плечо пальцами.
– Джоанна, послушай меня…
– Иди к черту. – Она бросила на него свирепый взгляд. – И убери от меня свои руки.
Позади них тихо открылась дверь гостиной.
– Боже мой, – промурлыкала Синтия, ее прищуренные глаза перебегали с одного на другого. – Это частная ссора или можно присоединиться?
Джоанна послала ей ослепительную улыбку.
– Это конец первого раунда. – Ее голос звучал раздраженно. – И я впереди по очкам.
С высоко поднятой головой она вышла из комнаты, закрыв за собой дверь и оставив их вместе. Когда она пересекала холл, до нее донеслись негромкие голоса и звенящий смех Синтии. Неожиданно бравада покинула ее, и она прислонилась к перилам, уставившись невидящими глазами в пространство перед собой. Какова цена бесплодной победы? – спросила она себя. Когда война проиграна и ты знаешь об этом?
И с побежденным видом она медленно начала подниматься по лестнице в свою одинокую спальню.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
– Декоратор все закончил, и завтра должны доставить мою новую кровать, – сказала самодовольно Синтия. – Так что я смогу переехать в коттедж на этой неделе. – Она улыбнулась Джоанне через стол. – Так будет гораздо удобнее. Всем. Ты так не думаешь, лапочка?
– Тебе виднее, – ответила Джоанна спокойно, с сосредоточенным видом читая почту.
Он преобразился, когда его покрасили. Мне, наверное, не следовало беспокоиться, потому что я не собираюсь долго там жить, но Габриель настоял на этом. Он невероятно внимателен. – Синтия улыбнулась еще шире и вздохнула, словно вспоминая что-то. Склонив голову набок, она добавила: – Может, заедешь сегодня днем и взглянешь на коттедж? Он же твой, в конце концов.
– Я почти забыла об этом, – ответила Джоанна с холодной иронией. – И, боюсь, сегодня занята. Я обещала миссис Бартон помочь в приходском магазине.
Синтия злобно сверкнула глазами.
– Все еще разыгрываешь из себя хозяйку поместья, дорогая? Интересно, какое наказание тебе придется понести за обман жены викария?
Джоанна сложила салфетку и встала.
– Не беспокойся, Синтия. Жизнь в этом доме при подобных обстоятельствах уже достаточное наказание за все грехи в мире, поверь мне.
Она собрала письма и вышла из комнаты. В холле остановилась и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Боже, сколько еще придется вынести?
Эти две недели были кошмаром. Ей все время казалось, что она ходит по тонкому льду. После последней ссоры они с Габриелем обращались друг к другу с холодной вежливостью. Днем она делала все возможное, чтобы не попадаться ему на глаза. Габриель первым катался верхом по утрам, а Джоанна нарочно откладывала свою поездку на потом. Она даже позже спускалась вниз, чтобы не встретить его случайно за завтраком.
Но некоторых встреч за столом невозможно было избежать, и ей приходилось наблюдать явно собственническое отношение Синтии к нему – рука на его рукаве, замечания шепотом, поддразнивание, обиженные взгляды.
Она могла бы только радоваться, что оба предпочитали ужинать вне поместья и проводить вечера вместе в коттедже, – отсутствие новой кровати, похоже, не мешало им.
Джоанна прикусила губу. Не смей думать об этом, твердо приказала она себе и посмотрела на письма, которые держала в руке. Кажется, придется временно отступить от политики невмешательства, потому что ей нужно поговорить с Габриелем.
Со вздохом она подошла к двери кабинета, постучала и подождала, пока он коротко не сказал «войдите». Когда Габриель увидел, кто пришел, на его лице появилось замкнутое, почти настороженное выражение. Он вежливо встал.
– Джоанна, какой сюрприз.
Она услышала в голосе удивление. И что-то еще, пока непонятное. Он выглядит усталым, подумала Джоанна, под глазами залегли тени, на лице заметны морщины. Но потом она вспомнила причину его изможденного вида и ожесточилась.
– Это не визит вежливости, – сказала она холодно и положила письма, которые принесла, на стол. – Я начала получать просьбы от местных жителей, организаций. В Красном Кресте хотят знать, могут ли они в июле провести здесь свою обычную встречу по садоводству. Клуб верховой езды просит нас – тебя и меня – вручать призы на спортивных играх. Список растет, и я… я не знаю, что им отвечать.
– Из-за наших личных отношений? – спросил он иронически.
Она кивнула.
– Неправильно… притворяться, что все хорошо, когда… – Ее голос замер.
Габриель резко вздохнул и взял письма.
– Хочешь, чтобы я этим занялся?
– Спасибо. Так будет лучше. – Она холодно улыбнулась ему и повернулась, чтобы уйти.
– Джо… подожди. – Странная настойчивость в его голосе остановила ее.
– Что-то не так?
– Я бы сказал, все не так, – ответил он мрачно. – Ты не присядешь на минуту? Нам надо поговорить.
Она помедлила, затем подошла к стулу возле камина и осторожно села на край.
– Что теперь? – Она подняла подбородок. – Еще правила, которым я должна подчиняться? Я старалась следовать твоим указаниям.
– Не сомневаюсь. – Он помолчал минуту. – Дело в том, Джоанна, что это всегда было неосуществимо… для нас обоих. Находиться под одной крышей – вот так – невозможно.
Она была очень спокойна.
– Я пыталась тебе это сказать.
– Да-да, конечно. – Он расстроено наклонил голову. – Поэтому я ищу выход… приемлемый для нас обоих. И хочу посвятить тебя в свои планы.
– Я… очень благодарна, – ответила она с пересохшим горлом и, поколебавшись, спросила: – Могу я узнать, что заставило тебя изменить решение?
– Скажем, у меня было время поразмыслить, и я понял, насколько теперешняя ситуация несправедлива для тебя.
Другими словами, давление Синтии, подумала она с болью. Она сама мне сказала, что не собирается долго оставаться в коттедже. Хочет стать здесь хозяйкой, и для этого ей надо избавиться от меня.
Вслух она тихо сказала:
– Так что ты предлагаешь?
– Еще не знаю. Существует много разных возможностей, которые надо тщательно рассмотреть. – Темно-желтые глаза смотрели хмуро. – Но я сделаю так, что ты не пострадаешь, Джо.
Но я уже страдаю, кричало ее измученное сердце. Потому что сейчас жизнь здесь напоминает чистилище, но уехать, расстаться с тобой навсегда, будет самым худшим адом. И как я это вынесу?
– Еще раз спасибо. – Она поднялась с обрадованным видом. – Будет здорово наконец строить какие-то планы, решать, что делать дальше в жизни. Я уверена, что ты чувствуешь то же самое.
Его рот скривился.
– Я уже принял решение. Осталось только воплотить его в жизнь.
– Вот и славно.
– Пожмем руки, чтобы скрепить сделку?
Джоанна на мгновение заколебалась, но затем медленно протянула ему руку. Наполовину забытая строчка из стихотворения пришла ей в голову. «…Пожмем друг другу руки и предадим забвенью клятвы…» Но до тех пор, пока она не увидела, что он насмешливо поднял брови, она не поняла, что произнесла это вслух.
– А помнишь, как оно начинается, Джоанна? – Он процитировал: – «…Раз больше нет надежды, простимся поцелуем…»
Она молча на него смотрела, завороженная неожиданной напряженностью во взгляде темно-желтых глаз. Внезапно он наклонил голову и мягко, даже неуверенно дотронулся губами до ее рта. Он не обнял ее, поцелуй напоминал легкое дуновение ветерка, невероятно сладкое, но с горьким привкусом расставания. Он словно погрузил их в транс, и они неподвижно стояли, ничего не замечая вокруг, полностью поглощенные друг другом, глухие и слепые, пока какой-то негромкий звук, может быть треск поленьев в камине, не заставил их отодвинуться друг от друга.
Габриель прерывисто дышал, теплота в глазах превратилась в опасное пламя, и он, запинаясь, закончил строфу:
– «Меня ты не увидишь никогда». Тебе лучше сейчас уйти, Джоанна.
Ничего не ответив, она повиновалась.
Приходской магазин работал неполный день, так что неизбежно был набит. Джоанну попросили поработать в секции одежды, и у нее не осталось времени, чтобы предаваться размышлениям, что, разумеется, было благом. Но воспоминание о том поцелуе и его щемящей сладости преследовало ее словно тень, как бы она ни старалась изгнать его из памяти.
Она вышла из кабинета и пошла прямо в свою комнату, где оставалась до тех пор, пока не убедилась, что Габриель, а потом и Синтия покинули дом. Но когда осталась одна, в доме воцарилась странная тягостная атмосфера, и Джоанна отправилась на прогулку с собаками вверх по холму. Стоял ясный холодный день, и она укрылась от ветра у камней отшельника.
Джоанна смотрела на поместье, раскинувшееся внизу, и впитывала каждую деталь, запечатлевая их в своей памяти на все предстоящие длинные, одинокие дни. Прощаясь.
Затем она медленно вернулась домой, переоделась и, бледная, но собранная, поехала в Вестроу в магазин. Ближе к концу дня к ней подошла встревоженная миссис Бартон.
– Миссис Берн, вы не могли бы остаться и закрыть магазин? Мне только что позвонил муж и сказал, что Сара упала и повредила запястье, кто-то должен отвести ее в больницу.
– Бедняжка, – сочувственно ответила Джоанна. – Идите прямо сейчас. Я справлюсь.
Приближалось время закрытия, и Джоанна подсчитала выручку, собрала мусор, потом зашла в маленькую примерочную, чтобы взять и отнести на место платья, которые так и не купили.
– Это настоящий скандал, – послышался резкий голос миссис Голсби, одной из постоянных помощниц в магазине и завзятой сплетницы. – Должно быть, он намного младше ее, но все время крутится в том коттедже. Я глубоко сочувствую миссис Верн, – добавила она, и приглушенный шум голосов поддержал ее.
Джоанна забилась в угол кабинки. Случилось то, чего она и боялась: роман Габриеля с Синтией получил огласку.
Она на цыпочках прошла в дальний коридор, затем с шумом вернулась обратно, гремя вешалками, и потянулась за ключом, который висел на крючке за прилавком, но тут звякнул дверной звонок.
– Извините, мы уже закрываемся… – начала она и резко остановилась.
– Знаю. – Пол Гордон улыбнулся ей. – Я уже вечность слоняюсь снаружи и жду, когда вы закроетесь.
– Зачем?
– Я заметил вас раньше, когда проходил мимо, но увидел, что вы слишком заняты. – Он сделал паузу. – Решил подождать, пока все разойдутся, и пригласить вас на ужин.
– Очень мило с вашей стороны. – Джоанна была поражена. – Но я, наверное, не смогу.
– Почему не сможете?
– По разным причинам. Мы едва знаем друг друга.
– И никогда не узнаем, если вы будете отклонять мои приглашения. Следующая отговорка? Вы должны бежать домой, чтобы готовить мужу ужин?
– Нет, – ответила Джоанна с раздражением. Она уже знала, что ей предстоит еще одна одинокая трапеза сегодня вечером, если только… Пол Гордон не был тем человеком, который ей нужен, и никогда не будет, но почему бы ей не принять его приглашение? И она согласилась. – Хорошо. С удовольствием поужинаю с вами. Только съезжу домой и переоденусь.
– Вы и так выглядите прекрасно, и ваш наряд отлично подойдет к моему. – Он показал на свои джинсы, джемпер и старый твидовый пиджак. – Мой гардероб здесь очень ограничен. Но мне сказали, что в баре на Хай-стрит нет строгих правил. – Он с надеждой посмотрел на нее. – Может быть, сначала пойдем выпьем немного? Для знакомства.
Джоанна заметила дерзкий огонек в голубых глазах, и у нее появилось дурное предчувствие, но она решительно его отмела.
Они зашли выпить в «Белый олень». Пол заказал себе пиво, но не смог отговорить Джоанну от минеральной воды.
– Я за рулем, – напомнила она ему. – Но выпью бокал вина за ужином.
С ним было довольно весело. Кем он только не работал: от расклейщика рекламных объявлений до корреспондента независимой телевизионной компании.
– Здесь мало работы для журналиста, – сказала Джоанна.
– Вот и хорошо. – Пол наморщил нос. – Потому что я недавно начал писать роман. Агент и издатель определенно заинтересовались, и я приехал сюда, чтобы закончить его в тишине и покое.
– Я думала, что вы ищете развлечений, – заметила Джоанна, потягивая минеральную воду. – А предполагается, что роман пишут в одиночестве, не так ли?
Он пожал плечами.
– Конечно. Но я не собираюсь посвящать работе каждую минуту. – Ей показалось, что он сознательно вложил в улыбку весь свой шарм. – Но довольно говорить обо мне. Расскажите о себе. Это ваш муж проехал мимо нас тогда? Он выглядел разъяренным.
– Его отец умер в прошлом месяце, – тихо сказала Джоанна. – Это было не очень веселое время для нас обоих.
– Господи, извините меня. – Гордон посмотрел на нее с искренним раскаянием.
– Вы не могли знать.
– Вы давно замужем?
Вряд ли можно назвать ее замужней, подумала Джоанна, но вслух произнесла:
– Три года, однако большую часть времени Габриель был в отъезде. У него преуспевающая инвестиционная компания.
– И вы не сопровождали его в командировках? – Голубые глаза пронзительно посмотрели на нее. – Как он мог оставлять вас?
Джоанна уставилась в свой стакан.
– У нас есть соглашение, которое нас устраивает. – Она заставила себя улыбнуться. – Я проголодалась. Пойдем посмотрим, какое вино есть в баре.
Они спустились туда по каменным ступенькам. Это была длинная комната с полированным деревянным полом и низким потолком. Вдоль одной стены висели полки с бутылками и доска с меню, в которое, казалось, входили одни дары моря.
Пол хотел заказать две бутылки вина: одну белого, другую красного, но Джоанна торопливо отговорила его, твердо сказав, что ей хватит одного стакана домашнего белого вина. Казалось, он собирался поспорить по этому поводу, поэтому она извинилась и пошла в дамскую комнату.
Я похожа на женщину, которая собирается поужинать с привлекательным молодым человеком, подумала она беспристрастно, осматривая себя в большом зеркале над раковиной. Только если не заглядывать глубоко в мои глаза.
Хотя Пол Гордон мог решить, что она заинтересовалась им, на самом деле это совсем не так. Он слегка ее озадачивал. Назвался начинающим писателем, и хотя поношенная одежда соответствовала его положению, совершенно новенький бумажник был набит деньгами. И собакам, вспомнилось ей внезапно, он не понравился.
Джоанна насмешливо посмотрела на свое отражение. Или она просто придумывает тайну, чтобы скрасить вечер, который может оказаться довольно неприятным?
Когда она вернулась к столу, вино уже подали и официантка только что принесла первое блюдо. Еда была хорошей, и разговор перешел к кулинарным пристрастиям. Тема гораздо безопаснее, чем дальнейшее обсуждение ее брака.
Принесли главное блюдо и салат, когда дверь распахнулась, впустив с улицы порыв холодного ветра. Джоанна непроизвольно обернулась и замерла, увидев Габриеля. Судя по его непринужденному поведению, он был здесь частым и уважаемым посетителем.
Только этого не хватало, подумала она мрачно.
– Что-то не так? – Пол наклонился к ней.
Она пожала плечами.
– Кажется, мой муж тоже решил здесь поужинать.
– О! – Его голова резко повернулась к бару. – У вас будут неприятности?
– Ни малейших. – Она жестом показала на тарелку. – Этот морской окунь очень вкусный.
– Он увидел нас, – пробормотал Пол, – и идет сюда.
Габриель был уже около них.
– Джоанна… Какой приятный сюрприз! – протянул он. – Ты не представишь меня своему спутнику?
Она неохотно подчинилась.
– Вы не присоединитесь к нам? – предложил Пол.
– Нет, спасибо. Я сам жду гостя. – Он посмотрел на Джоанну. – Ты не говорила мне, что сегодня ужинаешь в городе, дорогая.
– Я и сама не знала. Все решилось в последнюю минуту. Пол случайно проходил мимо магазина, и мы обнаружили, что нам обоим нечего делать.
И почему она оправдывается, ведь Синтия, несомненно, появится здесь через несколько минут? Может быть, из-за скрытого гнева, который она почувствовала за его бесстрастным, даже ленивым тоном? Но какого дьявола он вообще должен сердиться? Это у нее есть право сходить с ума.
– Нечего делать? – произнес задумчиво Габриель и обаятельно улыбнулся им обоим. – Опасно, если жена так заявляет. Пожалуй, мне надо позаботиться о том, чтобы в будущем каждая минута у тебя была расписана, радость моя. Вилка Джоанны стукнула по тарелке, но она спокойно сказала:
– Тогда тебе надо будет чаще бывать дома, Габриель. А ты знаешь, как это скучно.
Она взяла стакан и отпила вина, надеясь смочить пересохшее горло.
– Придется придумать, что может скрасить такую жертву. – Тон Габриеля был легким, но в нем проскользнула нотка, от которой у нее по спине побежали мурашки. – Наслаждайтесь ужином. – Кивнув, он пошел обратно к бару.
– О Боже! – тихо прокомментировал Пол. – Думаю, у вас будут неприятности, миссис Берн.
– Ерунда, – решительно ответила Джоанна, накладывая себе на тарелку еще брокколи. Уголком глаза она видела, что Габриель звонит по телефону в углу бара. Наверное, просит Синтию прийти попозже, когда они закончат ужин и уйдут.
Она мстительно подумала, не заказать ли еще пудинг и полный кофейник. Но Габриель разгадает ее замысел и просто еще раз позвонит. Кроме того, ей предстоит провести несколько часов в компании Пола, что почему-то совсем ее не радует.
Было видно, что он старается быть любезным. Его ответы казались слишком уместными, как будто он прошел ускоренный курс по ответам, которые она нашла бы приятными. И это раздражало.
Со мной сложно, подумала она, отодвигая тарелку. Может быть, именно так люди сближаются, а я просто не привыкла к этому.
– Мы могли бы расплатиться и уйти? – Она заставила себя улыбнуться.
– Да, конечно. – Пол сделал знак официантке.
