Он едва не попался. Ситуация была настолько критическая, что даже сейчас, спрятавшись в кустах за сборным домиком человека, которого он пришел убить, он чувствовал неприятное ощущение страха и струившийся по спине холодный пот. Полчаса назад он стоял у задней двери дома. Он обхватил правой рукой рукоятку пистолета, а левую поднял, чтобы постучать, когда услышал тяжелые шаги на крыльце, громкий стук в дверь и знакомый голос шерифа Фреда Страттона.
      — Чарли! Чарли, ни на что не годный мошенник, твое время пришло. Открой дверь, пока я ее не выбил.
      Ответа Чарли он уже не слышал, потому что мчался как ветер к кустам. Он прекрасно понимал, что если бы шериф приехал на пять минут позже, он бы наверняка застал его в доме с трупом Тейта.
      Сейчас Эрл Мюнгер сидел в кустах и внимательно прислушивался к жужжащим насекомым и приторному запаху сирени. Не хватало того, чтобы меня поймал самый ленивый и тупой шериф в штате, хмуро подумал он. Фред Страттон и Чарли Тейт дружили, хотя и были совсем разными. У Страттона было много жира, а у Тейта — денег. Правда, деньги у него скоро исчезнут. Сразу после ухода шерифа Чарли останется без денег и жизни.
      На этой планете хватает странных существ. Взять хотя бы, к примеру, Чарли Тейта. Ему давно перевалило за семьдесят. Все знали, что где-то в доме у него спрятано много денег, но это не мешало ему жить, как последнему оборванцу. Чарли не доверял никому, кроме шерифа. Банки же он презирал. Если он держал дома все деньги, которые получал от аренды многочисленных домов, разбросанных по всему графству, а так оно наверняка и есть, то у него припрятано порядка полумиллиона. Тем не менее Чарли Тейт жил впроголодь и считал каждый цент. Этот старый скряга не жалел денег только на решетки на окнах и крепкие засовы.
      Если Чарли деньги не нужны, то ему они пригодятся. Эрл тоже уже не мальчик. Ему исполнилось двадцать три года, но у него ничего не было. Он снимал жалкую конуру в меблированных комнатах, в шкафу висел один старый костюм.
      Ничего, скоро все изменится, сказал себе Эрл Мюнгер. Конечно, придется какое-то время подождать, пока не стихнет шум. Быстрое увольнение из магазина кормов и удобрений, в котором он работал доставщиком товаров, и отъезд из этого мерзкого городишка может вызвать подозрения. Он немного подождет, а потом уедет и превратится в красивого молодого человека в модном костюме на дорогой спортивной машине, на которой с радостью согласится прокатиться любая длинноногая красотка.
      В этот день Эрл развозил заказы без перекуров, чтобы выкроить час на убийство Чарли Тейта. Он спрятал свой маленький пикап в роще и пробрался к дому Тейта, прячась за деревцами и кустами. Мюнгер был уверен, что его никто не видел.
      Он спросил себя, почему так долго тянул с ограблением, и тут же ответил сам себе. Для того чтобы ограбить Чарли, его придется убить. Единственный способ пробраться в дом — заставить Тейта открыть дверь. Естественно, его нельзя оставить в живых, потому что в противном случае он все расскажет шерифу…
      Наконец послышался приглушенный звук отъезжающей машины. Пора! Эрл Мюнгер выбрался из кустов и быстро направился к дому. Он достал пистолет и постучал в дверь. Сначала он услышал неторопливые шаркающие шаги Чарли Тейта, потом в узкой прорези в задней двери, закрытой решеткой, показались слезящиеся глаза.
      — Привет, Эрл! — поздоровался старик. — Что стряслось?
      — Босс велел вам что-то привезти, мистер Тейт, — объяснил Мюнгер и посмотрел вниз, на свои руки, которые Тейт не мог видеть из дома.
      — Вот как? И что это?
      — Не знаю, — пожал плечами Эрл. — Это какой-то бумажный сверток.
      — Странно, я ничего не заказывал.
      — Мистер Тейт, сверток слишком велик, чтобы просунуть его сквозь прутья решетки. Откройте, пожалуйста, дверь.
      Секунд десять Чарли, не мигая, пристально смотрел на доставщика, потом со скрежетом отодвинул засов и слегка приоткрыл дверь. Эрл мгновенно навалился на нее бедром и вошел в дом.
      — Что ты делаешь? — удивился Чарли Тейт, на лице которого было написано все что угодно, только не страх.
      — Я пришел за деньгами. Немедленно доставайте свои доллары.
      — Не глупи, сынок, — попытался уговорить грабителя Чарли, делая шаг назад.
      — Это вы не глупите, — предупредил Мюнгер. — Выбирайте, Чарли: деньги или жизнь.
      — Сынок, я…
      Эрл навел на него пистолет и мягко, почти ласково сказал:
      — Деньги! Вы меня понимаете, Чарли? Учтите, больше повторять я не намерен.
      После недолгих колебаний Тейт повернулся и, шаркая ногами, направился в комнату, посреди которой стоял раскладной обеденный стол. На столе стояла почти целая бутылка виски, но стаканов не было.
      — Они здесь, — угрюмо кивнул на стол старик.
      — В столе? — не поверил парень. — Чарли, не пытайтесь шутить со мной, это вам может дорого обойтись…
      — Под опускными досками, — объяснил Тейт. — Но послушай, сынок…
      — Заткнись! — со злостью прервал его Эрл. Он поднял одну из двух досок и замер. В углублении были спрятаны два небольших стальных ящичка для документов. — Открывай!
      — Ты еще можешь остановиться, — сделал последнюю попытку Чарли Тейт. — Еще не поздно уйти. Я никому не скажу о том, что произошло…
      — Я сказал, открывай!
      Чарли с тяжелым вздохом достал из кармана два маленьких ключа и открыл ящики. От волнения и ликования у Эрла Мюнгера перехватило дух. В ящичках лежали аккуратные пачки пятидесяти— и стодолларовых купюр толщиной в пять сантиметров.
      Ему еще не доводилось видеть так много денег, наверное, поэтому он сумел оторвать от них взгляд только через несколько секунд. Вспомнив, что ему предстоит сделать еще одно малоприятное дело, Эрл удивленно посмотрел поверх левого плеча хозяина на стену.
      — Что это там у вас? — спросил он.
      Чарли Тейт оглянулся.
      — Что ты имеешь в ви… — начал он и тут же замолчал.
      Мюнгер ударил его чуть выше левого уха рукояткой пистолета, вложив в удар всю силу. Старик рухнул как подкошенный. Эрл нагнулся над ним и занес пистолет для нового удара, но понял, что в этом нет необходимости. Чарли Тейт был мертв.
      Эрл Мюнгер начал подниматься, но тут же вновь опустился на колени. Резкая боль в желудке оказалась такой сильной, что он непроизвольно вздрогнул. Юноша с трудом доплелся до стола и опустился на стул. Он открыл бутылку и поднес к губам. Рука тряслась так сильно, что немного виски пролилось на стол. Большой глоток сразу помог. После второго глотка Эрл поставил бутылку на стол и удовлетворенно кивнул.
      Пока все складывается как нельзя лучше, подумал он и тут же услышал звук мотора. Выглянув в окно, Эрл увидел «мигалку» и антенну на крыше машины шерифа Страттона.
      Медлить было нельзя, поэтому двигался он с молниеносной быстротой — менее чем за пять секунд закрыл ящички с деньгами, сунул их под мышку и выбежал через заднюю дверь, бесшумно закрыв ее за собой. Когда Фред поднимался на крыльцо, Мюнгер уже мчался во весь дух к своей машине. Чтобы его никто не увидел, он на всякий случай решил сделать большой крюк.
      Пикап Эрл Мюнгер оставил на небольшом пригорке не случайно. Он хотел завести мотор, не используя стартер. Эрл включил вторую скорость, снял машину с ручного тормоза и запрыгнул в кабину. В самом низу холма мотор негромко заработал.
      Менее чем через километр Мюнгер свернул на узкую грунтовку, которая вела к маленькому, но глубокому озерцу, известному как пруд Хоббса. Он сунул деньги и пистолет как можно дальше в полупустой мешок с кормом для кур и бросил в воду стальные ящики.
      Мешок с добычей Эрл надежно спрятал под полудюжиной полных мешков с кормом и удобрениями, потом сел в кабину и отправился в магазин. Он был уверен, что в мешке деньги будут в безопасности, но хотел исключить даже малейший риск. Сегодня или завтра ночью он закопает их где-нибудь в укромном местечке, потом выждет еще несколько дней и устроит с боссом драку по какому-нибудь пустяку. После этого можно спокойно увольняться и уезжать из этой дыры.
      В магазинчике Эрл заперся в туалете и четверть часа умывался холодной водой из крана. Виски начало слегка бурлить у него в желудке, но он знал, что все будет в порядке. Отныне у него все будет в порядке. У человека с полумиллионом долларов иначе быть и не может.
      Когда Мюнгер вышел на улицу, перед магазином стояла машина шерифа. Фред Страттон сидел на старом складном стуле, который казался игрушечным на фоне его туши, и что-то рассказывал небольшой толпе. Из-под безукоризненно чистой белой шляпы выглядывало встревоженное круглое лицо с розовой, как у младенца, кожей. Маленькие по сравнению, конечно, с остальным телом руки шерифа лежали на коленях и отбивали нервную дробь.
      Пробираясь поближе, Эрл насмешливо подумал, что шериф Страттон настолько толст, что может и не встать без посторонней помощи. Шериф был самым большим лентяем в графстве, если не во всем штате. Для того чтобы перейти на другую сторону улицы, он садился в машину, доезжал до перекрестка, поворачивал там на 180 градусов и возвращался к нужному месту. Власти могли бы сберечь немало денег, нужно было только купить мешок сала и прикрепить к нему звезду шерифа.
      — Что случилось? — спросил он у Джорджа Дилла, продавца из соседнего магазина.
      — Старик Чарли Тейт откинулся, — хмуро буркнул Дилл. — Отравился.
      — Что? — не поверил своим ушам Эрл Мюнгер.
      — Принял яд, — повторил Дилл. — Покончил жизнь самоубийством. Что тут непонятного?
      Шериф Страттон посмотрел на Эрла и кивнул.
      — Привет, Эрл! — поздоровался он. — Джордж прав, Чарли принял яд. Одному Господу известно, зачем он это сделал, но он отравился.
      — Он… он отравил себя? — растерянно пробормотал Эрл.
      — Мне всегда казалось, что он псих, — заявил Норм Хайтауэр, владелец магазина молочных продуктов, — но теперь я точно знаю, что был прав. Нормальный человек на такое не способен.
      Эрлу очень хотелось забросать шерифа вопросами, но он лишь облизнул губы и принялся ждать продолжения рассказа.
      Страттон достал из нагрудного кармана небольшой конверт кремового цвета, удивленно посмотрел на него и, покачав головой, сунул обратно.
      — Чарли дал мне это письмо примерно за полчаса до своей смерти и велел вскрыть его после ужина. Сначала я подумал, что он решил надо мной подшутить, но, немного отъехав от его дома, остановился и прочитал его.
      — Он написал, что собирается совершить самоубийство? — поинтересовался почтальон Джо Кирк.
      Фред Страттон кивнул.
      — И не написал почему? — спросил парикмахер Фрэнк Дорн.
      — Нет, — вздохнул шериф. — Написал только, что убьет себя и как это сделает. — Он достал из правого кармана брюк маленькую жестяную коробочку желто-синего цвета размером с пачку сигарет и вновь вздохнул. — Почему он решил убить себя, загадка. Но еще больше мне, ребята, непонятно другое. Почему он выбрал именно этот способ самоубийства?
      — Чем он отравился? — спросил Сэм Коллинз, грузчик с лесного склада.
      — Триокисью мышьяка, — пожал плечами шериф Страттон и аккуратно спрятал коробочку обратно в карман. — Я нашел ее на полу под столом.
      — Чем-чем, шериф? — не понял Коллинз.
      — Отравой для крыс, Сэм, — объяснил шериф. — Попросту говоря, мышьяком. Такой смерти не пожелаешь самому злому врагу. Умирающий от этой гадости испытывает воистину адские муки.
      — Но почему он выбрал эту дрянь? — удивился механик Джим Райерсон.
      — Я же вам говорю, что он псих, — пробурчал Норм Хайтауэр. — Я всегда говорил, что у него не все дома. Разве я не прав?
      Шериф не без труда поднялся на ноги и виновато посмотрел на заскрипевший стул.
      — Мне пора. Нужно сообщить коронеру и в полицию, чтобы прислали патологоанатома. Хорошо еще, что у Чарли нет родных. Не знаю почему, но люди особенно не любят, когда кто-то из родных совершает самоубийство. Их больше устраивает смерть от естественных причин, несчастный случай, авария, даже убийство, короче, все что угодно, но только не самоубийство. Они почему-то их не переносят.
      — Однажды я скормил крысам немного мышьяка, — сообщил аптекарь Том Мартин, — и поклялся больше никогда этого не делать. Когда я увидел, что он сделал с крысами, то… просто решил бороться с ними другим способом. Конечно, крысы мерзкие твари, но даже они не заслуживают такой ужасной смерти. Ничего страшнее в жизни я не видел.
      — Да, — согласился шериф. — Почему же Чарли выбрал такую страшную смерть?
      — Может, он просто не знал, как действует мышьяк, — предположил аптекарь.
      — Может, — согласился Страттон. — Иначе не объяснить то, что он высыпал полкоробки крысиного яда в виски и выпил почти полбутылки. Там достаточно яда, чтобы убить всех жителей не только нашего городка, но и соседнего.
      С этими словами он неторопливо двинулся к своей машине.
      Эрл Мюнгер изо всех сил боролся с паникой. Теперь он понял, почему Фред Страттон не увидел раны на голове. Он ее просто не искал. Зачем ему было осматривать труп, если он знал, что Тейт принял яд? Спросить бы у аптекаря, когда начинает действовать крысиный яд, но это слишком опасно. Эрлу казалось, что мышьяк уже начал свою губительную работу. Он боялся, что страшные боли и судороги могут начаться в любую секунду.
      Нужно побыстрее промыть живот. Кто знает, может, еще не поздно! Он направился к пикапу, стараясь не бежать. Дверца показалась тяжелой, как дверь банковского хранилища, но он как-то ухитрился открыть ее, забрался в кабину и тронулся с места. И только выехав на шоссе, ведущее в Беллвилль, до отказа нажал педаль газа.
      В этом Богом забытом уголке докторов было очень мало. Ближайший, Джон Уиттейкер, жил в семи километрах от городка. У Уиттейкера Эрла ждало разочарование. Узнав от миссис Уиттейкер, что муж отправился к пациенту домой, он бросился к пикапу и, взвизгнув шинами, сорвался с места.
      По дороге к доктору Кортни Хэмптону Мюнгер почувствовал первую боль. Она отличалась от той, которую он чувствовал в доме Тейта, когда был напуган. Эта была не такой острой, но с каждой секундой становилась сильнее и, что самое главное, пряталась где-то в самой глубине желудка. Эрл знал, что это начал действовать мышьяк и что жить ему осталось недолго.
      К счастью, доктор Хэмптон оказался на месте, и у него не было пациентов. Выходя через полчаса от доктора, который промыл ему желудок, Эрл спросил:
      — Еще нужно приходить, док?
      — Только при острой боли, — пожал плечами Кортни Хэмптон. — С вас десять долларов. И смотрите, в следующий раз, молодой человек, будьте осторожнее. Мышьяк всегда пользовался у отравителей большой популярностью, потому что не имеет вкуса и запаха…
      Возвращаясь домой, Эрл Мюнгер впервые в жизни понял, что такое настоящая радость. Подобный восторг, хотя и не такой сильный, он несколько раз испытывал в детстве. Всю дорогу к магазину он громко пел и радовался жизни.
      Эрл оставил пикап в гараже и пошел домой, продолжая что-то негромко напевать. Прохожие удивленно смотрели ему вслед. Он перестал петь, когда поднялся по лестнице, открыл дверь своей комнаты и увидел сидящего на своем единственном стуле шерифа Фреда Страттона. На этот раз круглое розовое лицо шерифа было невозмутимым, а маленькие руки спокойно лежали на безукоризненно чистой шляпе.
      — Что вы здесь делаете, шериф? — настороженно спросил Мюнгер, закрывая дверь и садясь на край кровати.
      — Мы с помощником ждали тебя в магазине.
      — Я был в магазине, но вас не видел. Зачем вы меня ждали?
      — Ты не заметил нас, Эрл, потому что мы этого не хотели, — с важным видом объяснил Страттон. — После твоего ухода мы обыскали твой пикап и нашли деньги и пистолет.
      — Деньги? Какие деньги, шериф? Ничего не знаю ни о каких деньгах и пистолете.
      Не сводя добродушного, но внимательного взгляда с Эрла Мюнгера, шериф достал из нагрудного кармана небольшой конверт кремового цвета и пояснил:
      — Письмо от моей младшей дочери. Похоже, скоро я еще раз стану дедом.
      — Но ведь это то самое письмо, которое, как вы сказали, Чарли дал вам перед тем, как… — Эрл внезапно замолчал и еще сильнее нахмурился.
      — Совершенно верно, — с легкой улыбкой кивнул шериф Страттон, спрятал письмо в карман и достал жестяную коробочку желто-синего цвета. — А в этой коробочке хранятся мятные леденцы от кашля, а не крысиная отрава.
      — Так это не яд? — с трудом произнес Эрл, у которого неожиданно пересохло во рту. Он не мог узнать свой голос. Ему казалось, что он доносится откуда-то издалека. — В этой коробочке не мышьяк?
      — Нет, — покачал головой Страттон. — Но даже если бы Чарли решил совершить самоубийство, он бы никогда не стал сыпать отраву в виски, потому что всю жизнь был трезвенником. Та бутылка на столе, сынок, предназначалась для меня. Чарли Тейт знал, что я никогда не откажусь от стаканчика виски, и поэтому всегда угощал меня, когда я приходил в гости.
      Я уронил эту коробочку в доме у Чарли, когда был там в первый раз. За ней-то я и вернулся, когда обнаружил пропажу. Увидев труп и открытую дверь, я сразу догадался, что Тейт хорошо знал убийцу. Он никогда не впустил бы в дом незнакомого человека.
      — Но почему? — растерянно пробормотал Эрл Мюнгер. — Почему вы…
      — Почему я придумал историю с письмом и крысиным ядом? — помог ему Страттон. — Эта идея пришла мне в голову, когда я увидел, что убийца выпил виски. Я выпил совсем немного, всего полстаканчика, а приехав второй раз, заметил, что уровень виски в бутылке понизился сантиметров на пять. Обратил я внимание и на то, что виски было пролито на стол. Нетрудно было догадаться, что убийца сделал несколько глотков, чтобы успокоиться и взять себя в руки.
      Страттон сделал паузу. Он пристально смотрел на собеседника, но не мог ничего понять по его усталым сонным глазам.
      Когда Эрл не мог больше терпеть пытки молчанием, он спросил:
      — И что вы сделали потом?
      — Рассказал о письме и яде. Человек, который думает, что его отравили, постарается как можно быстрее добраться до доктора и промыть желудок. В радиусе тридцати километров всего четыре доктора, так что мне оставалось только обзвонить их и попросить дать знать, если кто-то попросит промыть желудок.
      — Но у меня были симптомы, — словно хватаясь за последнюю соломинку, с отчаянием воскликнул Мюнгер. — У меня на самом деле были сильные боли в желудке, и я…
      — Порой, если человек о чем-то неотступно думает, это происходит, — нравоучительно заметил Страттон. — Ты был уверен, что тебя отравили, и поэтому придумал симптомы. — Он грузно встал, аккуратно надел шляпу и кивнул на дверь. — Разговор окончен, Эрл. Пора в тюрьму.
      — Значит, вы подло заманили меня в ловушку, — гневно произнес Эрл. — Наверное, вы считаете себя очень умным?
      — Ничего подобного, — улыбнулся Фред Страттон. — Я, как и раньше, продолжаю считать себя лентяем, которому представилась возможность использовать твою виноватую совесть. У нас, лентяев, сынок, всегда так. Если есть хоть малейшая возможность избежать работы, мы ее ни за что не упустим.