- Разве это логично? - спросил он. - Ты в любом случае желаешь быть рационалистом, а дискутируешь с бредней? И даже с ней вежлив.
      - Вы не сердитесь, - сказал я, - но это глупый вопрос, так? Ведь от кого вы желаете этот рационализм взыскать? От типа, горячечно бредящего в операционной? Мне можно все. Все, что угодно.
      - Ну как тебя убедить? Ты сидишь в пустом голоде, в темной подворотне. Я хочу забрать тебя к себе. И не в гостиницу. Домой.
      - Я хотел вернуться домой. Мы возвращались домой. А теперь мой дом здесь, - ответил я. - Так что с этими сокровищами света?
      - Это всего лишь выражение, ничего более. Я способен дать тебе много, но лишь тогда, когда ты уверуешь. А вот наоборот я не могу. Не могу покупать твоей веры и твоего доверия. Верой мы называем это потому, что все должно обойтись без доказательств.
      - Вы, наверное, идите, - сказал я. - Жалко вашего времени. Да и моего тоже.
      - И что ты хочешь делать с этим временем?
      - Это мое время. Я получил его вопреки своей воле, или, точнее, невольно, потому что меня не спросили, хочу я его или нет. Вы хотите его у меня отобрать? Но ведь ни о чем ином я и не прошу.
      Он покачал головой.
      - Ты всегда можешь прийти ко мне. Я утешу тебя. И не буду иметь никакого гаденького удовлетворения, будто взял тебя "на содержание". Приди ко мне, когда посчитаешь, что уже ничто тебя здесь не удерживает.
      - Но ведь здесь... ведь здесь всегда будет то, что меня держит, сказал я, и такой была правда. - А вы ведь не можете "покупать" моей веры. Чтобы уйти, вначале я должен был бы кое-что отсюда забрать. И вы знаете, что я имею в виду.
      Дальше я уже не очень-то мог говорить, поэтому вернулся в свою подворотню. Несколько стыдно, взять вот так и расклеиться. Даже перед Господом Богом.
      - И все-таки я буду ждать, - сказал он у меня за спиной, и мне показалось, что и он тоже несколько... ну, я знаю, тронут.
      И беспомощен.
      Бог и человек - оба беспомощны. Один боялся поверить без доказательств, второй же не мог дать доказательств без веры.
      Урчания двигателя я уже не слышал, но знал, что Он уехал. На что я рассчитывал? Что меня заберут отсюда силой?
      Когда-то я видел репортаж о монастыре и монахах. В старой орденской часовне колени монахов сделали углубления в каменном полу.
      Я уселся в своей подворотне под стенкой, где и всегда. У меня там было свое небольшое углубление, куда было удобно пристроить голову. В штукатурке имелась глубокая и неровная щель, дающая занятие пальцам - я мог отщипывать старый раствор.
      Я подумал о Боге - что, может, все-таки... прежде чем уехать на своем "вольво"... он нашел способ исполнить мою просьбу... Только одну, даже не высказанную просьбу человека, у которого он отобрал жизнь, а потом еще и небытие.
      Я наклонился, но без веры. Протянул руку - и еще раз попытался взять маленькую, смятую бумажку.
      Феликс В. Крес
      май-июнь 1998 г.