Ночной привал сделали в небольшой нише. Судя по всему, ее вылизала вода прямо в скалистой породе. Сейчас дождя не было, время от времени ветер разгонял тучи, и тогда можно было увидеть ясное небо... До сумерек было еще далеко, а они разбивали лагерь. Байлея это сильно удивило. Неутомимая Охотница обычно заставляла идти от рассвета до заката, пока не стемнеет.
      - Не имеет значения, - сказала она на его вопросительный взгляд, когда мы войдем в Край, завтра в полдень или только вечером. Ночевать все равно будем за его пределами. Здесь есть небольшой форпост легиона, где нас хорошо примут. Мы отдохнем, а войти в Край лучше утром.
      - Почему?
      - И правда, что ты можешь знать о границе Края... Это туманы. Густые, сплошные бело-желтые туманы. Как молоко. Их и при свете дня трудно пройти, а ночью - хоть глаз выколи. Причем туманы постоянно перемещаются. Иногда достаточно пройти милю, чтобы оставить их позади, а иногда можно брести в этом мороке целый день. Если мы войдем в туман утром, возможно, до вечера и выберемся. Так?
      Он кивнул.
      - Ты там уже была когда-нибудь? - помолчав, спросил он. - В Крае?
      - Нет. Меня туда почему-то совсем не тянет, - хихикнула она и задумалась. - Но так получилось, что один раз я уже водила группу людей к границе Края. Они тоже шли в Бадор. Только тогда шли другой дорогой, через Перевал Туманов и долину, которой теперь уже нет.
      Девушка вдруг умолкла.
      - Тихо! - шепнула она.
      Она вглядывалась в подступающие сумерки, прислушиваясь и даже, казалось, принюхиваясь... Старик и Байлей переглянулись и тоже напрягли зрение и слух.
      17
      Далекий крик привлек внимание Эгдеха. Он пару секунд прислушивался, потом сказал:
      - Возвращаемся.
      - Это оттуда, - сказал один из солдат, показывая пальцем. - Туда пошел подсотник и...
      - Заткнись, - оборвал его десятник. - Возвращаемся к пещерам.
      Солдаты переглянулись, но подчинились. Они бежали, огибая скалы и булыжники, пока не оказались перед входом в пещеру. Вскоре появился и Лордос со своими.
      - В горах кто-то кричал, - доложил тройник. - Что будем делать?
      Эгдех сжал губы, окидывая взглядом лица солдат. Бельгона не было.
      - Седлать коней. Готовиться к выходу. И чтоб следили за этой рыжей шлюхой. Связать ее и держать под стражей.
      Вбежав в пещеру, он схватил чей-то арбалет и мешок со стрелами, после чего вернулся к солдатам.
      - Выполнять! - рявкнул он. - Там в горах сидит сумасшедший! Сумасшедший с арбалетом! Я не собираюсь приводить ему легкую дичь! Пойду посмотрю, что с под сотником!
      Не теряя времени, он зарядил арбалет и рванул туда, откуда донесся крик. Двигался он быстро, но осторожно.
      Скользкий, примитивный и жестокий, Эгдех был все же гвардейцем и свои обязанности хорошо понимал. Он терпеть не мог Даганадана, но ему бы даже в голову не пришло оставить своих товарищей по дружине на произвол судьбы. Вместе с тем он знал, что повести за собой весь отряд было бы ошибкой. Все говорило о том, что Бельгон действительно сошел с ума и начал бить по своим. В одиночку у Эгдеха была возможность проскочить незамеченным. Группу всегда легко обнаружить. Лысый десятник хорошо знал, как стреляют гвардейские арбалетчики, потому он не горел желанием пасть смертью храбрых, командуя своей армией, только что выведенной из пещер.
      Укрываясь, он внимательно осматривал местность, как вдруг заметил распростертые неподалеку тела. Со всей осторожностью, на какую только был способен, он подобрался к ним.
      Но там осторожность уже не требовалась.
      На земле лежал мертвый Бельгон. Дореб, один из солдат, которых взял с собой Даганадан, при виде Эгдеха приподнялся на локте и сел. Из раны на правом бедре струилась кровь.
      - Что случилось?
      - Я прикончил сукина сына! - истерически крикнул солдат. - Паршивое дерьмо!
      - Что с остальными? Говори.
      - Под сотник убит, Мевен убит... Мы не могли понять, откуда он стреляет. Он уже всех перебил, пока я сумел до него добраться.
      - Гольд?
      - Убит. Там. - Дореб махнул рукой.
      Эгдех заскрежетал зубами.
      Внезапно Бельгон пошевелился и что-то неразборчиво прохрипел. Десятник схватил лежавший рядом меч и вонзил его в живот безумца. Потом наклонил свой арбалет, приставив его к голове, и нажал на спуск. Стрела расколола череп.
      - Жаль, - неожиданно сказал десятник. - Надо было сначала яйца ему оторвать и запихать в глотку.
      Отшвырнув оружие, он помог встать Доребу. Обнявшись, они медленно двинулись к пещерам.
      Кони были уже оседланы, багаж упакован. Измученный Эгдех передал раненого в руки товарищей и изложил ситуацию. Потом отвел в сторону оставшихся в живых тройников.
      - Беру командование на себя, - сообщил он. Никто не возражал, поскольку это право принадлежало ему по старшинству. - Что будем делать дальше?
      Тройники молчали.
      - Все просто, - сказал наконец Лордос. - Возвращаемся.
      - Возвращаемся, - согласился Эгдех. - Собрать людей, каждый здоровый человек должен позаботиться об одном раненом. Выходим немедленно.
      - А наши, там, в горах?
      - Там и останутся, - отрезал десятник. - Хватит с нас этого гребаного предприятия. У кого-то есть силы и желание хоронить трупы в этих скалах? Пусть хоронит. Потом догонит остальных.
      Желающих не оказалось.
      - Отправляемся!
      Тройники пошли к солдатам. Раненых усадили на лошадей. Привели коня для Эгдеха. Солдаты вытащили из пещеры отбивающуюся Лейну.
      - Шлюху на коня! - приказал десятник.
      - Мы взяли четырех запасных лошадей. Что с остальными? Их некому вести. Много раненых, и...
      - Оставить.
      Громко закричала Лейна, пытаясь вырваться из рук солдат. Эгдех пришпорил коня, подскочил ближе и, наклонившись, врезал ей увесистую плюху. Дартанка свалилась на землю. Ее подняли. Эгдех снова наклонился, обхватил девушку за талию и втянул на седло перед собой.
      Так и поехали.
      Лука седла больно упиралась в живот Лейне, и она протяжно застонала. Десятник придержал ее руки, связанные за спиной.
      - Спокойно, красавица. Добрые времена для тебя прошли. Я не Рбаль. Разнесу башку, и все дела, - пригрозил он.
      Она пыталась изменить позу на более приемлемую, но Эгдех тут же сдержал слово и шлепнул ладонью по ягодицам с такой силой, что крик булькнул у нее в горле. С бессильной яростью, даже не думая о том, что делает, она укусила его за ляжку со всей силы. Он пронзительно взвыл, дернул за поводья. Конь встал на дыбы, оба вылетели из седла и тяжело шмякнулись на землю. Десятник сразу вскочил, пнул пленницу в живот, потом в бок, потом еще и еще... Пока она не перестала вопить.
      Шипя от злобы, он сел на землю. Подтянулись двое гвардейцев.
      - Шлюха! - простонал Эгдех.
      Один из солдат соскочил из седла. Эгдех приспустил штанину. Укус сильно кровоточил. Солдат вытащил из вьюка корпию, перевязал рану, затем помог десятнику взобраться на коня.
      - Посадить эту падаль на запасную лошадь, - приказал Эгдех. Когда ее, без сознания, проносили мимо, он харкнул густой слюной прямо в ее лицо.
      Во время вечернего привала обсуждали ее дальнейшую судьбу. Она не знала громбелардского и потому не догадывалась, что ее ждет.
      Может, и к лучшему.
      - Зачем нам эта девка, Эгдех? - спрашивал десятника Лордос. - Она недотянет до Бадора. А если так, что с ней делать? Хлопот не оберешься. А что ты скажешь в комендатуре? Откуда она взялась? На дороге нашел, так, что ли?
      Эгдех мрачно молчал.
      - Что ни говори, командир был честнейшим человеком. А если узнают, что он лично ездил за ней в Дартан?
      - Так и будет. Чем объяснить гибель людей? Нужно говорить правду, Лордос, иначе нам всем будет плохо. Что тебе, в гвардии наскучило? Мне там хорошо.
      Лордос глубоко задумался.
      - Но ее и вправду нельзя тащить в Бадор... Это какая-то дартанская знаменитость. - Десятник презрительно скривился. - Можем сами погореть на ее языке. Наврет с три короба в комендатуре, и ей, того и глядишь, поверят. Но убийство нам тоже даром не пройдет, Лордос. Она магнатка.
      - А кто будет знать, что она магнатка?
      Эгдех поднял тяжелый взгляд:
      - Глупый ты, Лордос, даже смотреть тошно. В Дартане уже наверняка шум подняли на всех углах. Да и как сделать, чтобы наши не проболтались? Кто-нибудь напьется - и готово.
      К ним подошел еще один тройник.
      - Посмотрите на нее, - пробормотал он, показывая на лежащую неподалеку девушку. - Какие у нее глаза... Я к ней не притронулся бы, даже если бы мне заплатили... - Он махнул рукой, уходя.
      - Никто к ней не притронется, - подтвердил Лордос. - Она хуже смерти, хуже чумы.
      Он тряхнул головой.
      - Это она погубила наш отряд, Эгдех, - помолчав, добавил он. - Ты видел, как она пинала труп? Знаю, ты не любил Рбаля, но ведь он был наш, из гвардии. Лично я к ней не хочу притрагиваться, Эгдех. Не притронусь ни за какие коврижки.
      - Я тебе что, приказываю? - разозлился десятник. Но вдруг понизил голос: - Суку и вправду надо прикончить. Но так, чтобы люди не знали, что да как... Сделаем так: завтра, лучше около полудня, дадим ей сбежать. Я отправлюсь в погоню, но один. Потом вернусь. Все будет выглядеть так, будто она упала с лошади и разбилась. Пусть мне потом кто-нибудь скажет, что было иначе. Я под присягой скажу, что она упала, а ты подтвердишь.
      Лордос кивнул.
      На следующий день, после полудня, Эгдех начал воплощать свой план в жизнь. Он не спешил, действовал хитро.
      Прежде всего он с утра держался в конце группы, ругаясь и жалуясь на боль в бедре, которая мешает ему править конем. Потом сделал вид, что его клонит в сон. Изредка он оглядывался на лошадь с привязанной девушкой.
      Привязали ее, правда, очень слабо.
      Наконец он притворился, что дремлет, склонившись к шее коня. Вскоре поводья ведомой им лошади выскользнули из его рук, и лошадь, на которой сидела рыжеволосая, постепенно отставала, неспешно плетясь следом за отрядом.
      Десятник подумал, что если дартанка прозевает такую возможность, то придется изрядно потрудиться, чтобы придумать что-то получше...
      В конце концов его терпение было вознаграждено. Стук копыт за его спиной стих. Он приоткрыл глаза, но солдаты были слишком далеко впереди и вряд ли могли что-то заметить.
      Он снова закрыл глаза, довольный собой, прислушался.
      Однако перепуганная девушка, судя по всему, продолжала стоять на месте, пока он не скрылся из виду... Лишь потом она повернула лошадь.
      Он проехал чуть вперед, притворяясь спящим, и наконец обернулся.
      Ее как ветром сдуло.
      - Ну, красотка... - рыкнул он сквозь зубы.
      Пришпорив коня, он догнал отряд.
      - Где она? - орал он издали. - Где эта стерва?
      Солдаты остановили коней, непонимающе переглядываясь. Эгдех, побагровев от злости, выхватил меч из ножен и ударил ближайшего солдата плашмя по спине.
      - Силы небесные! - зарычал он. - Что за гребаное войско! Сам за всем не проследишь, и ничего, один только бордель на уме! Я за ней!
      Несколько солдат пришпорили лошадей, желая составить компанию разъяренному командиру.
      - Куда? - рявкнул он. - На кой ляд мне ваша помощь, задницы?! Езжайте дальше! Ну! Лордос, забирай их!
      - За мной! - приказал тройник.
      Солдаты, поколебавшись, вернулись в строй. Эгдех галопом помчался назад.
      Он был рад, что его план удался.
      "Ха! Самое приятное - впереди! И убегает со всех ног!" - Эгдех раскатисто захохотал.
      Попытка девушки бежать, невзирая на окружающую дикость природы, гор, была поистине отчаянным шагом. Она не знала этого края, не знала и куда ей бежать. Эгдех прекрасно это понимал и не мог нарадоваться тому, какое впечатление произвела на дартанскую красотку его "опека", раз уж она решилась на подобную авантюру. Подумав о том, сколько хлопот было из-за этой капризницы у Рбаля, Даганадана и Гольда и сколь трагично закончилось их знакомство с рыжей, он решил, что ему есть чем гордиться. Он-то не дал провести себя так бездарно.
      18
      Ночь опустила на горы свою таинственную тьму.
      Гольд слегка пошевелил головой и со стоном схватился за бок. Рука наткнулась на арбалетную стрелу, пробившую кольчугу и подстежку и теперь дававшую о себе знать жестокой, раздирающей внутренности болью. Он крепче сжал пальцы и выдернул стрелу. Сознание тут же покинуло его.
      Прошло время, прежде чем он пришел в себя и снова дотронулся до раны на боку. Гольд застонал, безуспешно пытаясь сесть. Потом опять лег, долго приноравливаясь к боли, сделал новую попытку сесть и ударился головой о скалу, но, удачный случай, нашлась опора.
      Наконец Гольд вытер пот с лица, ощупывая голову: лоб был глубоко рассечен. Вероятно, падая, он ударился о камни. "Ерунда", - сказал он себе и, стиснув зубы, ощупал бок. Рана была очень болезненная, но, как он и надеялся, не очень глубокая. Стрела пробила кожу и мышцы, но внутри, похоже, ничего не повредила. "Пройди она на дюйм глубже..." Он отогнал мрачные мысли.
      Боль стихала, и рана почти перестала кровоточить. Похоже, к ней присохла ткань подстежки. "Отдирать ее будет не слишком приятно, но это потом... Сейчас... еще немного отдохнуть..." Он оперся головой о скалу и застыл.
      Светало.
      Сотник наблюдал за рождением нового дня уже в полном сознании. Дождь будто специально задержался в облаках, все было тихо и спокойно.
      Крепко опершись руками о скалу, он поднялся на ноги.
      Медленно, шатко, Гольд шел в сторону пещер. Он двигался все увереннее. Затекшие, изболевшиеся мускулы немного разогрелись. К боли он уже попривык.
      Потом он увидел Даганадана.
      Тот лежал навзничь, прямой и застывший в покое смерти. Из могучей груди торчала стрела; большая рука сжимала ее легко, почти нежно...
      Гольд встал на колени, провел дрожащей рукой по лицу мертвеца, осторожно откинул с холодного лба прядь волос.
      - Даг?
      Глаза друга смотрели на него спокойно, без гнева, без упрека.
      - Мы поссорились, Даг. Шернь! Что случилось, Даг?
      Он посидел еще немного, потом хотел закрыть другу глаза, но веки окоченели. Гольд встал и, глотая ком в горле, ушел, оставив друга наедине с громбелардским небом.
      Чуть дальше он наткнулся на израненный труп Бельгона и все понял.
      В пещерах никого уже не было, кроме лошадей. Он сел и наконец занялся тем, что так долго откладывал: начал думать.
      Постепенно он восстанавливал возможный ход событий. Он понял, что его сочли убитым. Что же случилось с его людьми?
      Конечно, они повернули назад, в Бадор. После смерти обоих командиров и больших потерь в отряде ничего другого не оставалось.
      "Что с Лейной?!" - у него захолонуло внутри.
      Он приказал себе успокоиться. А что с ней могло случиться? Конечно, она едет с солдатами. Нужно только догнать отряд. Это нетрудно. Дорогу он знает. Можно не спешить. В худшем случае догонит их уже в Бадоре. Однако он знал, что торопиться будет.
      Гольд оседлал коня и прихватил другого. Остальных лошадей прогнал. Может, они найдут траву, может, и нет. Может быть, попадут кому-нибудь в руки. Он не может вести за собой целый табун. Он вскочил в седло и вскрикнул от боли. Скорчившись, зажал рукой сочившуюся кровью рану и медленно сполз на землю.
      Нужно перевязать. Иначе он далеко не уедет.
      Гольд начал снимать кольчугу и подстежку.
      19
      Каренира поднялась с земли, напряженно вглядываясь вдаль... В то же мгновение из-за скал выскочили несколько человек и бегом бросились к ней. Девушка нагнулась за луком, но было уже поздно; она оставила оружие и так, как была, с голыми руками, выбежала навстречу нападавшим. Байлей никогда еще не видел таких прыжков, а если бы ему кто-нибудь рассказал - не поверил бы. Быстро разогнавшись, она взмыла в воздух, словно степная пантера. Получив удар ногами, мужчина рухнул на землю, не издав ни звука. Она повернулась ко второму. Тот набросился на нее, подняв меч; она повернулась, присев, перехватила опускающуюся руку и подбросила ноги вверх. Нападавший по инерции перелетел через ее спину, перекувырнулся и грохнулся на скалы, словно мешок с песком. Все произошло так быстро, что Байлей очухаться не успел. Стряхнув с себя оцепенение, он прыгнул с мечом вперед, встав плечом к плечу со Старцем. Противники бросились на них. Дартанец видел краем глаза, как его седобородый спутник отражает своим полумечом вражеский клинок, а раскрытой ладонью останавливает бросившегося в атаку противника. Эффект был таким, словно тот на бегу въехал головой в растяжку между деревьями.
      Впрочем, у Байлея тоже не возникло особых хлопот: его противник очень плохо владел мечом, почти сразу же лишился оружия и позорно бежал. Байлей посмотрел на Охотницу, которая, молниеносно обернувшись вокруг своей оси, изо всех сил закатила ногами в лицо рослого детины. Тот рухнул. Удивительный способ борьбы, который Байлей видел впервые, ошеломил дартанского магната. Однако он тут же опомнился, поскольку перед ним возник очередной противник.
      Лязгнули скрещенные клинки, оружие в руке молодого человека дрогнуло. На этот раз он имел дело не с увальнем! Дартанец парировал второй, очень быстрый удар, с силой оттолкнул меч, попытался перейти в контратаку, но безуспешно. Отчаянно защищаясь, он внезапно услышал приглушенный, полный боли крик Карениры. На мгновение он отвлекся, но это дорого ему обошлось: вражеский клинок сместился вдоль острия до самой рукояти его меча, мягко отодвинув в сторону, после чего холодный металл коснулся его шеи.
      - Недурно, братец, - с уважением произнес воин, намереваясь проткнуть ему горло.
      В тот же миг раздался странно низкий, полный ужаса и изумления голос:
      - Во имя Шерни! Стоять! Стоять, говорю!
      Противник Байлея отступил и опустил оружие, продолжая бдительно следить за его движениями. Байлей хотел было прыгнуть вперед, но кто-то перехватил его за плечо. Это был Старец.
      - Нет, мой мальчик.
      Байлей быстро огляделся по сторонам и почти сразу же увидел Карениру. Она лежала на земле, с залитым кровью лицом. Рядом с ней, издавая протяжные стоны, сидел мужчина в потрепанной кожаной куртке, прижав руки к животу. Еще один безуспешно пытался подняться.
      Среди вооруженных людей стоял человек, возвышавшийся над всеми больше чем на голову. Его плечи и руки ошеломляли одним своим видом. У ног его пошевелилось нечто, что дартанец в сгущающихся сумерках сперва принял за большой камень. Это был кот. И если этот человек был гигантом среди людей, то его спутник, должно быть, был гигантом среди котов.
      - Убрать оружие! - яростно рыкнул кот, прижав уши. Голос его звучал ясно и отчетливо, хотя и походил на звериное рычание.
      Кот посмотрел на Байлея и Старца, сверкнув желтыми глазами.
      - Дорлан, - сказал он, преодолевая расстояние одним большим прыжком. Мы были неосторожны.
      Старик кивнул.
      - Она жива? - нетерпеливо спросил он.
      Кот, не говоря ни слова, побежал к девушке. Они поспешили следом. Старик наклонился и приложил ладонь ко рту армектанки, потом осторожно стер кровь с бледного лица.
      - Ее только оглушило, - сказал он, осматривая глубокую, идущую вдоль брови, рану.
      Байлей облегченно вздохнул. Те же чувства, похоже, испытывал и кот, поскольку его прижатые к голове уши дрогнули и поднялись.
      Великан тоже присел рядом с лежащей. Удивительно осторожно он ощупал своими могучими пальцами края раны и спросил через плечо:
      - Кто ее ударил?
      - Я, - признался один из разбойников, показывая окованную железом дубину.
      Великан покачал головой, словно чему-то удивляясь, потом внимательно посмотрел на Старца и перевел взгляд на Байлея.
      - Дорлан-Посланник, - негромко сказал он.
      - Дорлан умер, - возразил Старец. - Жив только Старец.
      Незнакомец задумчиво наклонил голову.
      - Я слышал об этом. Что ж, хорошо, Старец. Прости за недоразумение.
      - Не будем больше об этом. Насколько я понимаю, передо мной - сам Басергор-Крагдоб?
      - Ради Шерни, господин, - поспешно сказал великан, - позволь мне сообщить тебе мое настоящее имя! Я И.И.Глорм. Военное прозвище звучит просто смешно в твоем присутствии!
      Байлей изумленно слушал.
      - Басергор-Крагдоб, - повторил он.
      Король Гор пристально посмотрел на него.
      - Ты что, знаешь меня, господин? Ты не похож на знатока Гор, и ты явно не громбелардец... Судя по акценту - дартанец?
      - Да, это так. Но твое имя, господин, я слышал много раз.
      Разбойник вернулся к тому, что беспокоило его больше всего.
      - Рбита не было со мной, - объяснял он Старцу. - Наши отряды должны были встретиться именно здесь. Моя группа наткнулась на вас позавчера, похоже, мы шли одним и тем же путем. Гм... я думал, что только я знаю эту тропу. Ваша проводница... это все объясняет.
      Он повернулся к своим подчиненным, побитым Охотницей, словно только теперь вспомнил об их существовании. Те уже пришли в себя, но их физиономии все еще неважно выглядели.
      - Эта женщина - сущий демон, - с уважением сказал он. - Тяжело покалечила двоих моих людей, а еще нескольким здорово наподдала. Говоришь, Ранер, что только своей дубиной?..
      Мужчина, могучее телосложение которого не могло не броситься в глаза только в тени его командира, кивнул.
      - Шернь! Если бы Рбит не оставил своих и не выбежал нам навстречу... продолжал Крагдоб.
      - Хватит об этом, - снова попросил старик, перевязывавший голову девушки. Она застонала и открыла глаза, потом пошевелилась и села, не без помощи Байлея.
      Великан-разбойник протянул ей обе руки.
      - Ради Шерни, - попросил он, - подай мне руку, ваше благородие. Я не знал, кто ты; проси чего хочешь, только прости меня за это недоразумение, ибо товарищи твои уже мне все простили!
      - С кем... я говорю? - спросила она еще неуверенным голосом, сжимая руками голову.
      - Я И.И.Глорм, а здесь, в Горах, - Басергор-Крагдоб. Мы сидим на одном троне, госпожа, - неожиданно добавил он несколько шутливым голосом.
      - О Шернь! - пробормотала девушка, почти придя в себя. Она пригляделась к разбойнику. - Басергор-Крагдоб... Раз уж на одном троне, то не садись, король, мне на колени.
      Он едва спрятал усмешку. Девушка слабо улыбнулась в ответ и тут заметила кота.
      - Рбит? - радостно окликнула она.
      Кот поднял лапу в Ночном Приветствии.
      - Горы большие, Охотница... - дружелюбно сказал он.
      - ...но и мы не маленькие, - закончила она, протягивая руку и касаясь кончиками пальцев бурого меха.
      Байлей подумал, что эти двое явно знакомы уже давно.
      Девушка снова глянула на Короля Гор.
      - А мы... - сказала она. - Много же понадобилось лет, чтобы мы наконец встретились. Мне было так любопытно! - добавила она с наивной откровенностью, и слова прозвучали даже несколько игриво.
      Великан снова улыбнулся:
      - Мне тоже.
      20
      Эгдех настиг свою добычу без труда. Иначе и быть не могло. Десятник преследовал разбойников в горах, когда Лейна еще лежала в колыбели. В Громбеларде он провел всю свою жизнь, она же в Стране Туч оказалась впервые.
      Он сразу догадался, что девушка не бросит коня. Для нее "безопаснее" означало - подальше. Так что она, скорее всего, должна была ехать по старому восточному тракту, вернее, по тому, что от него осталось.
      С момента ее побега до начала погони прошло очень мало времени, и риска никакого не было. Гвардеец просто пустил коня галопом, ожидая, когда беглянка появится перед глазами.
      Он был превосходным всадником, так что погоня была недолгой.
      Завидев его, Лейна сразу же поняла свою ошибку. Она попыталась съехать с тракта, но ей это не удалось. Тогда она спрыгнула с седла и бросилась бегом под гору, чтобы укрыться в небольшом перелеске.
      Если бы она сделала это раньше, возможно, у Эгдеха возникли бы проблемы.
      Тогда ему пришлось бы основательно прочесать местность. И кто его знает, вдруг бы ей удалось спрятаться в какой-нибудь дыре. По крайней мере, до ночи. А ночью - ищи-свищи ветра в поле.
      Громбелардские леса, естественно, не были подходящим местом для одинокой женщины, особенно дартанки; так что неизвестно, каким стал бы исход событий. Наверняка плачевным. Но кто знает?
      Впрочем, какая разница? Лейна бросила коня на виду у лысого десятника; он видел ее и уже не собирался терять из виду.
      Склон, по которому она бежала, был малопригоден для езды верхом. Однако прекрасно управлявшийся с конем солдат мог заставить животное делать многое. Тщательно выбирая дорогу, огибая самые непроходимые места, Эгдех, несмотря ни на что, постепенно догонял девушку. Наконец он оказался так близко, что слышал ее тяжелое дыхание и отчаянные всхлипывания. Последним усилием она пересекла полосу первых деревьев чахлого подлеска, но погоня была уже рядом.
      Девушка споткнулась и упала. С плачем вскочила и побежала дальше, слыша за спиной храп загнанного коня и топот копыт, однако ей не хватило смелости оглянуться.
      Она опять упала и больше уже не поднялась.
      Преследователь остановил коня рядом.
      - У меня есть золото... слуги... дворец! - с ревом взмолилась она, уткнувшись лицом в жесткий мох и обхватив голову руками. - Я дам тебе все... все... Только оставь меня...
      Она ударила стиснутыми кулаками о землю.
      - Оставь... - повторяла она. - Прошу тебя... Оставь...
      Эгдех спрыгнул с седла.
      - А почему бы и нет? - спокойно спросил он. Она в ужасе застыла. Почему бы и нет, ваше благородие?
      Не понимая, она не двигалась с места, пытаясь подавить рвущиеся из горла рыдания.
      - Слуги и дворец мне ни к чему, - рассуждал вслух десятник. - Но золото?
      Девушка медленно подняла голову.
      - Дам тебе столько, сколько захочешь... - прошептала она с безумной надеждой, уставившись неподвижным взглядом в мох. - Слышишь? Сколько захочешь!
      - Сколько захочу?..
      - Да! Да, я богата... богата, богата... - повторяла она, отчаянно цепляясь за последнюю надежду. - Дам тебе сто... тысячу... десять тысяч...
      Внезапно она вскочила и посмотрела на него.
      Он внимательно слушал.
      - У меня есть дворец... и дом! - лихорадочно повторила она. - Дом продам, дорого продам! Получишь сколько захочешь... Слышишь? Сколько захочешь!
      К ее щеке прилипли мелкие листики мха. С покрасневшими от слез глазами, она нервно протянула к нему руки, словно прося ответа.
      Десятник чуть улыбнулся - и с этой улыбкой его лицо приобрело совершенно человеческое выражение.
      - Похоже, ты меня убедила, госпожа...
      Она с трудом сдержала крик радости и облегчения.
      - ...но у меня есть еще одно, совсем маленькое желание...
      Она застыла, не в силах пошевелиться. Мгновение спустя она... поняла.
      - Нет... - в отчаянии прошептала она. - Нет... прошу тебя...
      - Не торгуйся со мной, госпожа, - спокойно предостерег десятник. - Даже не пытайся. Твое золото далеко, а мой меч совсем близко...
      Застонав, она начала неловко раздеваться. Он смотрел на нее, не скрывая охватившего его желания.
      Тройники могли говорить что хотели. Эгдех, однако, был не из брезгливых. А женщины он не имел давно.
      Он повалил ее на землю и грубо овладел ею. Она не сумела подавить крика боли и отчаяния.
      Когда он встал, она свернулась клубком, дрожа всем телом, прижала руки ко рту, удерживая стоны и тошноту.
      - Твоего золота, - внезапно услышала она голос, - мне все равно не получить. Как только ты вернешься в Дартан, ты пошлешь ко мне чиновников Трибунала, а не золото.
      В девушке что-то взорвалось.
      Она встала, очень медленно и тяжело, потом шагнула к нему и схватила гвардейца за горло.
      В первый момент она застала его врасплох. Однако он тут же изо всех сил отпихнул ее коленом в сторону и нанес удар кулаком. Девушка упала, но тут же снова вскочила и без единого звука снова остервенело набросилась на него. Он остановил ее пинком и снова повалил ударом кулака.
      Она медленно поднялась. Из разбитого носа и рта текла кровь.
      Она бросилась на него в третий раз. Развеселившись, он уже не сбивал ее с ног, а, удерживая на расстоянии, осыпал ударами и пинками.
      Наконец ему это наскучило. Когда окровавленная девушка в исступлении снова двинулась к нему, он вытащил меч и отрезал ей грудь, повисшую на лоскуте кожи. Прежде чем смолк ее вопль, он выбил ей острием меча глаз. Потом резанул по рту, потому что хотел, чтобы она улыбалась.
      21
      Байлей не смог заснуть под впечатлением минувшего дня.
      Сначала он видел могучую фигуру Короля Гор. Не зная почему, он возненавидел этого человека с первого же мгновения. После более близкого знакомства Крагдоб оказался прямым и искренним, но первоначальная неприязнь осталась. Потом она снова усилилась...
      Басергор-Крагдоб был человеком незаурядным - в этом у дартанца не было никаких сомнений. Однако в чем заключалась эта незаурядность - он не знал. В поведении? Во внешности? В способе говорить, в сообразительности? А может, во всем сразу?
      Когда он говорил, казалось, с его губ льется вода. Плавно текли спокойные, тщательно подобранные слова, грудь ритмично набирала воздуха, сосредоточенно смотрели глаза... Он спрашивал и отвечал коротко, во всяком случае - не пространно. Его интересовало, что они делают в этой части Гор, хотя он сразу же предупредил, что если это тайна, то он забирает свой вопрос обратно. К Старцу он относился с неподдельным уважением; к Охотнице - с искренним дружелюбием и признательностью, которые казались Байлею почти неуместными, - ведь эти двое почти не были знакомы. Потом он, однако, понял, что хотя Крагдоб и Охотница действительно до этого не встречались, но многое друг о друге слышали и знали. Теперь он уже иначе смотрел на девушку; конечно, он давно понял, что она известная в Громбеларде личность, однако не предполагал, что личность эта чуть ли не легендарная... Люди из отряда Крагдоба относились к ней с величайшим почтением, доходящим до абсурда: те, кому она наподдавала в стычке, пришли к ней за разрешением - можно ли им теперь говорить, что они сражались с самой Царицей Гор? Дартанец, знавший Громбелард и Тяжелые Горы весьма поверхностно, не мог надивиться подобным церемониям.